Текст книги "Наган стреляет только пулей"

Наган стреляет только пулей
В. Нахальный

Я все еще верю: настанет тот день, когда люди вложат мечи в ножны, повесят копья на стену, нация перестанет восставать против нации и больше никогда не познает войн. Я все еще верю, что когда-нибудь ягненок будет лежать рядом со львом, каждый человек будет сидеть у своего виноградника или под инжирным деревом – и никто ничего не будет бояться.

Мартин Лютер Кинг

© В. Нахальный, 2023

ISBN 978-5-0059-6089-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Опаленный войной сценарий фильма «Наган стреляет только пулей»

Данное произведение является продуктом, который был создан нейросетью, в том смысле, что мозг Нахального во время написания данного текста был подключен к сети и лишь перерабатывал информацию из нее в заданном алгоритме, ориентированном на внутреннюю референцию с бесконечным списком «референсов».

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и животными, живыми или мертвыми, случайны, кроме вымышленных. Совпадения с вымышленными людьми тоже являются случайными, ибо случайные совпадения никто не отменял. При создании данного текста использованы материалы различных электронных и бумажных изданий. И еще… в процессе написания данного текста ни одно обожествленное существо не пострадало.

Эпизод «Квартира»

Камера снимает беспилотник «Шалун», а затем вид провинциального города с большой высоты, затем снижается и залетает в квартиру четырехэтажного дома на последний этаж в окно.

Интерьер. Комната обставлена очень бедно, на стенах висят афиши в стиле старых советских фильмов: «Анискин и лицемерные игроки в баклуши», «Следствие вели кобели», «Милиция напала на след поллюции», «Теневой скобяной цех», «Протоиерей оказался беззубым муллой», «Трое: водка, нищета и собака», «В бор идут одни грибники», «Бриллиантовая щека», «Любовь и особи», «Ирония судьбы, или Лег с ним даром», «Иван Васильевич меняет конфессию».

Молодой человек стоит у открытого окна и читает стихи девушке, которая сидит на ящике из-под пива.

Федул 27 (Светлые кудрявые волосы, светлые усы, по-пижонски закрученные на концах вверх. В ухе серьга с изображением индийского бога Шивы.

Одет в полицейский китель с одним погоном сержанта на голое тело и черные сатиновые трусы.)

(Декламирует, вытянув правую руку вперед, как памятник известному поэту.)

 
Мне вчера Илья Яшин приснился,
А ведь я его даже не знаю.
Пусть лучше Собчак мне приснится,
И я ее за ляжку хватаю!
Пусть лучше приснится мне лето
И море от края до края!
Сегодня вот Навальный приснился,
Видать, к оппозиции я примыкаю!
 

Люси 25 (Одета в простое платье в цветочек и гольфы, как у детей.)

Дурак!

(Плюет в лицо Федулу и выбегает из комнаты.)

Федул (утирается, кричит вдогонку). Это шутка. Я могу и куртуазно. Время-то не васильковое.

(Садится на пивной ящик, говорит вслух спокойно.)

Я б хотел тебе помидор подарить,

Но не хочется мне семенным фондом сорить…

(Наклоняется и достает из-под кровати зеленый помидор, дышит на него, натирает рукавом.)

У него нет и не будет аналогов в Европе,

Lycopersicum Secretum – помидор-подкроватный. (К Федулу подбегает барсучиха и ластится. Он смотрит на нее, наклоняется, треплет за голову, говорит ей.)

Не понимаю я тебя, Лапинкульта. А знаешь почему? Культура и язык у нас разные. Ты ишь, чухонских кровей, а я человеческих. На разных книжках мы с тобой воспитывались. А знанию многими приписывается дискурсивная природа, оно всегда формируется в рамках некой культуры. Значит, пытаться понять существо с другой речью, дискурсами, сформированными иной культурой, невозможно, а критика собственной ограничена тем, что все инструменты критики сформированы в рамках дискурса. По́няла? Как будто вчера зачет сдавал. Видишь, помню еще.

(Треплет барсучиху за зад.)

А хочешь восстание богобоязненных кротов устроим? Что я, зря на политолога пять лет учился?

(Раздается звонок мобильного телефона. Зажимает трубку рукой, говорит барсучихе.)

Или маргинальных барсуков?.. Подумай пока!

Федул (говорит в мобильный телефон перемотанный черной изолентой).

Да, мама.

Как – где я сейчас?

Я ж тебе говорил. Я на симпозиуме геронтологов. В Бобруйске. Сейчас кофе-брейк, вот вышел на улицу покурить.

Как ты в целом?

А-а. У дяди Бори барсук не сдох, а то я ему бутсы купил?

Как зачем?

Вдруг песню вспомнил «А футболисты сняли бутсы и в поле с дамами… гуляют!» и купил сразу!

У него какой размер? Не знаешь?

У барсука, конечно. У дяди Бори сорок четвертый, я помню. Я в принципе на вырост брал. Я слышал, что некоторым видам барсуков свойственна прекогниция, а это не баран чихнул, для нее как минимум бутсы нужны!

Я понял… Переведи, пожалуйста, мне 63 рубля, а то тут фьючерсы платные.

Нет, лучше не 63, а 89 переведи, я еще одного «доуджонса» возьму, а то у меня совсем сгнил, в тубус не влезает, распух от непогоды…

Как – какая непогода в Бобруйске в июле? Бобруйск, между прочим, зона аномальной влажности. Тут даже свинец разбухает. Комбатанты давеча на брифинге жаловались, что у них пули разбухают, да так, что уже в пищали не влезают, а им в Витебск еще тысячу верст топать. А что говорить о «доуджонсах»?

Мама, когда я выдумывал? Не веришь – можешь загуглить. Статья называется «Внезапный взлет Доу Джонса в Бобруйске. Правда или бабкины сказки?»

Что с работой! Мам, я ж тебе говорил, что завтра пойду в полицию устраиваться…

Как – кем? Часовым.

Буду стоять у знамени, как швейцарский гвардеец в Ватикане, только не в bearskin, а в папахе, с высоко поднятой головой. Я буду верным знаменосцем. Я буду сжимать древко железной хваткой так, что ничто не сможет оторвать его от меня. Даже смена знамени.

Чего?.. Да, мне неважно, чье знамя, главное – ощущать природную крепость осины в натруженной руке. Надо только 93 рубля на древко знамени нашей когорты.

Нет, не выдают. И никогда не выдавали. Знамя выдают, папахи выдают, а древко – нет.

Я помню, что ты переводила, так они подорожали.

Чиво-о? Я ж тебе говорил. Потому что бензин подорожал, а бензин подорожал, потому что подорожала транспортировка бензина из-за подорожания бензина.

Я осиновое не успел взять, быстро кончились, теперь только бузинные с Мадейры, импортные, с повышенным содержанием самбунигрина.

Ты же понимаешь, почем теперь бузина, думаю, рулей 118 надо.

А из обрезков волшебных палочек настругаю и отдам в фонд борьбы с лояльной коррупцией. Пусть себе светлое будущее наколдуют! (Отстраняет ухо от телефона.)

Чиво?

Нет, на Буратин не хватит.

Да я прикалываюсь, мам.

Это только твое суждение! Потому что суждение – это мысль, в которой утверждается или отрицается наличие связи между объектами и признаками. Откровение от Виктора, глава 13.

Причем тут солипсизм, господа?

Ты уже говорила, что каннибалы любят мягкотелых! Я не мягкотелый.

Завтра позвоню из полиции, по служебному уже, бесплатно.

Ну пока!

(Выключает телефон, говорит вслух.)

Строгие родители учат врать в глаза!

Встает, снимает китель, надевает майку ярко-зеленого, люминесцентного цвета с розовой надписью на английском: «Скоро». Свободные шаровары, зауженные снизу, какие носят на рейв-вечеринках. Надевает холщовую сумку, расшитую бисером. На ноги надевает тапочки Crocs, без носков.

Эпизод «Улица»

Интерьер. Двор многоэтажного дома.

Выходит на улицу, поворачивает за угол, идет пять метров, потом резко разворачивается и так же быстро идет в противополжную сторону. Проходит мимо бабушки, которая копает клумбу.

Федул. Доброе утро, как вам силикагелевый наполнитель для кошачьего туалета, который я вам посоветовал? (Не дожидаясь ответа.)

Он великолепен! Понимаю, дороговато, так пусть на клумбу гадит, я не против, думаю, и соседи не будут возражать, у нас половина парадной латентные эти… зеленые. Во!

Елки-палки, вы ж лопату в землю неправильно втыкаете. Надо под углом градусов так в 135, как для вспашки, с полным оборотом пласта.

Таким образом вы в плоскости чернозема образуете озимый севооборот.

Всходы увеличивают свои ингибиторы сообразно оси меридианов. А потом, пуф-пуф!

Бабушка. Не поня́ла я ничего. Погремуха ты цепная.

Федул. Да чего тут понимать? Дайте лопату! (Берет лопату из рук бабуси, плюет на руки, растирает.)

Вот так надо! (Копает 3—4 раза неумело, отдает лопату.)

Бабушка. Спасибо, Федульчик.

Федул. До побачення.

(Идет по тротуару. Из соседней парадной выходит мужчина.)

Федул. Дядя Петя, гамарджоба.

Как дела у вас? Как бобр ваш, не хандрит?

Если хандрит, то это потому, что в кариотипе обыкновенного бобра 48 хромосом, а у канадского – 40. Я вам говорил: не берите канадца, с ним горя хапните, хромосом у них маловато.

Кроссовки ему нужно надевать на пробежку, как Бубке, чтобы на иноходь не переходил.

Дядя Петя. Здорова, Федул. Так бобра-то я и не брал. Я ж борова покупал. Назвал его, правда, в честь бобра – Себастьяном.

И было это год назад. Я ж вам мясо давал, когда забил его.

Ты потом мясо нахваливал и советовал мне прямые поставки в Индию делать.

Ибо, дескать, свинью они не чтут и будут потреблять, а вот коров, дескать, они уважают за ее пассионарность и потреблять ни за что не будут!

Забыл?

Федул. Кто врать здоров, то и ест бобров! Конечно, не забыл.

Я сейчас как раз в ашрам иду, это монастырь ихний. Насчет поставок свинины договариваться. Только их подмазать надо, чтобы не ерепенились.

Думаю, рублей за пятьсот договорюсь.

Дядя Петя. Ишь ты, протагонист.

У меня только рублей сто восемьдесят есть, а свинину-то давно съели, правда, потом глистов месяц дустом травили. Господи милосердный, благослови Отмара Цайдлера, Пауля Мюллера и ДДТ в их лице.

Федул. Я скорее трикстер. (Крестит дядьку.)

Давайте для начала 180 рябчиков, а документы завтра по DHL пришлю.

И насчет дятлов подумайте, негоже дятлу без дупла в наших широтах.

(Дядя Боря достает деньги из кошелька, отдает Федулу.)

Дядя Петя. Как мама?

Федул. Мама? Чья? Моя? А ваша как?

Дядя Петя. Моя умерла, лет тридцать назад… наверное. Я же детдомовский. Соответственно, матери своей не знал, а знал только побои и унижение!

Федул. Селедкой, значит, вам в лицо тыкали. Вот откуда ваша мизантропия. А моя в командировку уехала. В этот… в Налайх, в Монголию. Сказала, к осени вернется. У них там слет Царскосельского скаутского филиала «Бобров». Она ж с фабрики уволилась ввиду своих слишком футуристических взглядов. Собаку с собой взяла, говорит, вроде как они на след угля вышли, будут дожимать. Говорит, смута будет, собак начали призывать. «Бобры» уже все по хаткам сидят, ревматизма боятся.

Шутка… про ревматизм. (Смеется.)

Ладно, пойду. Не время, товарищ, лясы точить, блицкриг рисовать надо, причем стрелочками преимущественно сангинового цвета.

(Поворачивается и идет в ту сторону, откуда пришел.)

Интерьер. Улица с мощеной плиткой мостовой, в центре канава, в которой узбеки что-то делают и разговаривают на узбекском между собой.

Федул (обращаясь к узбекам). Мир вашим аулам, сунниты! Как ночь скоротали?

Узбек. Дык, гой еси гумно ендова. Милому дружку семь верст не околица?

Федул. Смягчай, утончай свой голос.

Самый противный голос – это голос осла. Это тридцать первая сура, девятнадцатый аят. Ты в курсе? Яйца сырые пей, хорошо для связок.

Я только не понимаю, вы зачем окоп поперек дороги выкопали? И почему так не глубоко?

Узбек (говорит по-узбекски).

Buxandaqemas, bukarer.

Титры внизу. Это не окоп, это – карьер (узб.).

(Федул прыгает в яму. Яма ему по пояс.)

Федул. Последний раз рассказываю.

Ячейка для стрельбы стоя лучше обеспечивает бойца от всех видов огня противника. Кроме того, из глубокой ячейки боец может хорошо вести борьбу с неприятельскими танками, закидывая их противотанковыми гранатами или зажигательными бутылками, сам оставаясь неуязвимым.

Вот дай бутылку! (Протягивает руку к узбекам.) Можно не зажигательную. Из-под кефира есть? (Узбеки тупо смотрят на Федула.)

Вы что, кефир на ночь не пьете? Нехристи! Прокляну!

Узбек. Нам сказал толка вот эту кабл откапат. (Показывает рукой на торчащий из земли кабель.)

Федул (берет лопату и бьет ей по кабелю на дне ямы. Со дна доносится щелчок и вылетают искры).

Вот так… это называется – принудительное замыкание. Лопату потом DHL-ю новую пришлю.

Вы что, на ничью рассчитывали? (Обводит узбеков взглядом, хмурит брови.)

Не может тут быть ничьи, в войне должен быть победитель.

Причем победа должна быть настоящей, заслуженной, я бы сказал, эксклюзивной, а значит – редкостной и труднодоступной, когда поражение является единственной другой альтернативой!

Узбек. А что, вобла будет?

Федул. Мардук с тобой.

Просто надо быть бдительными и военнообязанными.

Узбек. Не говори слов, смысл которых не знаешь, ты позоришь этим их суть.

Федул (протягивает лопату узбеку). Вот ты кладезь мудрости народной.

Не сердись, брат, я хотел лишь найти теплое место в лоне мыслей твоих.

Би-сми-Лляхи-р-рахмани-р-рахим…

Но вот метрологию нужно подтянуть! (Окидывает взглядом всех узбеков.)

Я ко всем обращаюсь!

Завтра жду всех на утренней заре, при себе иметь теплые вещи и запас провианта на четверо суток…

Auf Wiedersehen!

(Вылезает из канавы с помощью узбека, достает из сумки несколько сердечек, сшитых из красного меха, раздает узбекам, после каждого кланяется, сложив ладони по-индийски (намасте).)

Поддержите сообщество глухонемых, купите сердца по 100 рублей за штуку.

Деньги можно завтра.

Я зайду с парнями из УФМС.

Где вы живете, я знаю.

Я вам устрою частичную модернизацию! (Говорит сам себе.)

Мир вашему дому! (Снова кланяется, уходит.)

Эпизод «Повар»

Интерьер. Замок современной постройки. Огромная дверь. Длинный темный коридор, в конце которого дверь, за дверью комната, в центре – стол, на котором сидит лысый человек (Приятновнешностин, 55, играет его Ф. Бондарчук); за его спиной стоит здоровенный охранник (Гена, 35); напротив стола стул, на него направлена лампа. Из комнаты два выхода: налево и направо. На правой висит табличка «касса», на левой – «смотровой кабинет».

Федул. Добрый… Я… (Осекается.)

Приятновнешностин. Да и я не злой. Присядь! (Указывает рукой на стул.)

Федул. Я уволиться хотел. В полицию иду наниматься, точнее, служить. Расчет получить хотелось бы.

Приятновнешностин. Меня часто называют Гайдном, а ведь я даже нот не знаю. Так, пою по слуху (напевает): т-рам пам-пам, т-рам пам-пам. Признаюсь, я еще вчера четвертовать тебя хотел, а потом думаю, нет, на дыбу его.

Видишь ли… все больше материальных доказательств говорят в пользу того, что «самое первое» колесо появилось не на Ближнем Востоке, как было принято считать ранее, а в Европе, на территории современной Украины. Потому дезертирство – это первый грех.

Федул (пытается встать). Я не собирался… Вы чего себе позволяете?

Приятновнешностин (придерживает Федула рукой на стуле). Ты знаешь… Все!

Нет, вру. В равиоли с фуа-гра иногда трюфельный соус не положу, просто с сусальным золотом и употребляю.

Ты вообще слышал про людей, которые едят?

Про тех, которые прям берут кусок разный продовольственный, засовывают в пасть и елозят нижней частью головы?

Есть такие! Я сам видел или где-то читал – неважно. А есть те, кто в творожную запеканку до сих пор полбу вместо манки кладут. Не будь таким, не иди на поводу у запада.

Ты, наверное, сейчас думаешь: «Может быть, проще оскотиниться?»

Ну хорошо, а если ты уже такой? Ведь это обратный круг сансары. Поперед батьки это.

Второй грех – это проституция. Это для тебя не новость?

Федул. Ничего такого я не думаю, а хочу уйти без зарплаты, а может, даже еще заплатить самому, только у меня 180 рублей, больше нет.

Приятновнешностин. Ну ты сейчас насмешил меня. (Поворачивается в сторону охранника, тот начинает деланно смеяться.)

Гена вон чуть животики не надорвал. (Дергает пальцем за рубашку в области живота Гены, рвет пуговицы, у того вываливается живот. Гена перестает смеяться.)

Нет, смотри-ка, надорвал.

Ты думаешь, мне твои деньги нужны? Думать так – это третий грех!

Мне нужны деньги всех. (Распаляется, в конце переходит на крик.) Я хочу, чтобы в мире горячие точки были! Как в мангале чтоб! Хочу, чтобы мясцо жарилось, а не варилось! А для этого температурку нужно соответствующую! Опахало нужно, ну или просто раздуть!..

Они говорят: «Российская угроза?!»

Российская угроза существует только у них в мозгу. А поскольку мозга у них нет, то и российской угрозы – тем паче!

Настоящие патриоты не желают отсиживаться в тюрьме!

Настоящие патриоты желают танцевать во благо и за деньги! Или партбилет на стол! Не хочешь сам танцевать – иди на бюллетень. Твоих детей пошлем… учиться… в Хабаровск… в церковную школу… имени Дудая Дудуева!

Федул. Так у меня нет детей, господин Дирлева́нгер!

Приятновнешностин. Значит – не пошлем… Не цепляйся к словам, я думаю куда надо!

(Внезапно успокаивается.) Так ты говоришь, в полицию идешь устраиваться? Там господин Чинуша рулит. Хороший человек. Я у него конюхом начинал… ей-богу. (Крестится наоборот, слева направо.) Вот с тех времен еще овес остался. (Показывает на стоящий у стены мешок.)

Мне им зарплату выдавали. Кашу теперь из него по праздникам мне варят.

Федул. Кто варит?

Приятновнешностин. Боты, кто же еще. Сейчас без ботов каши не сваришь. Тенденции такие. Гайдном буду.

Федул. Авто?

Приятновнешностин. Что авто?

Федул. Автоботы?

Приятновнешностин. Не знаю, не проверял. В Ольгино они расквартированы. Помнишь песню? Репино… Ольгино… Озерки пошел, катамаран нашел… Опп-а, опп-а, оппа-па. (Начинает танцевать лезгинку. Гена в этот момент синхронно, ритмично аккомпанирует, отстукивая по кромке стола, как на бонго.)

Федул. Я овсянку не очень. Я гречку люблю, с грибами.

Приятновнешностин. Про твое увлечение грибами мне известно, но, я надеюсь, ты с этим не завяжешь. На святое ж дело идешь: невинных людей дубасить и в казематы заточать, чтобы неповадно было. Одобряю!

Федул. Я не дубасить! Я в оперà хотел.

Приятновнешностин. Блюдо есть такое, французское – «Филе Оперà». Там, значит, нужен костный мозг, филе говяжье… (задумывается) … и еще много чего…

Ладно, ступай, коли поваром не хочешь боле служить.

Послужи Отечеству в другой ипостаси.

Федул (встает со стула). Пойду тогда… И я… не поваром служил. Соглядáтаем, с допуском к замалчиванию.

Приятновнешностин. Да по херу. На вот. Прэзэнт. (Достает из ящика стола книгу «Рихард Вагнер. Избранные работы». Москва, 1978 г. Дает Федулу.)

Федул (рассматривает книгу). Спасибо, сэнсэй… за идеологически окрашенный антисемитизм.

Приятновнешностин (кивает на дверь, на которой написано «касса»). Не боись, Рембрàндт ребенка не обидит.

Будешь хорошо себя вести, потом книгу Генри Форда «Международное еврейство» подарю. Да… Просьба еще к тебе. Там на выходе коробка от печенья с пеплом стоит. Это прах одного хорошего человека. Развей, пожалуйста, над Гангом, при случае, молча. Он слезно просил…

(Федул проходит в «кассу». )

Эпизод «Люся»

Интерьер. Лестничная площадка. Квартирная дверь с трещинами. Федул стучит кулаком в дверь.

Федул (кричит в закрытую дверь). Люся! Открой! Я в Красную Армию ухожу. Мне нужен напутственный слоган. Ты ж на придумщицу слоганов училась? Я без слогана сгину в пучине разнонаправленных мыслей!

(Прикладывается ухом к двери, слушает.)

Люся, ты че там делаешь? Прелюбодействуешь, небось, сучка?

Хочешь стихи почитаю?

Мы сидели, щеки жмя,

Гости дня рожденья дня.

В стойле бык лежал лежмя.

Перед богом все – родня.

Это не мои!

Это Велимира Хлебникова-Задойного!

Ну хорошо! Можешь хотя бы со мной в Индию съездить? Мне нужно развеять там кое-что.

(Прижимается ухом к двери.)

Люся (из-за двери). Мифы?

Федул. Какие мифы? Панчатантры?

Не-ет, прах человека, сгоревшего в пламени идеологического пожара, надо развеять.

А ты знаешь, сколько всего удивительного можно увидеть в Индии?

У меня в Тадж-Махал абонемент на двоих есть. По инвалидному удостоверению, правда, но можно ухо чуть-чуть отрезать, как Ван Гог, в инвалидном стиле, а по возвращении пришить.

Если ты беспокоишься о фейках об суверенитете Уттар-Прадеш, тогда можешь не ездить, я сам.

Сам буду любоваться видами дрессированных слонов и бандар-логов.

Как представлю эту причудливую картинку, аж мурашки по де́рме…

Да, нервы на пределе!

А ты думаешь, нашим отцам было легко, когда они из Китая, под пуховиком, одурманенных опием попугаев везли?

 
Я волком бы выгрыз бюрократизм,
Но пусть это делает Верво́льф…
 

А ты, кстати, Маяковского любишь?

Люся (приоткрывает дверь. Дверь на цепочке). Ты грибов опять своих нахерачился? Свинья лесная. Это с какого же такого бодуна я должна этот маргинальный бред выслушивать?

Федул. Нет, я просто чувствую свою незащищенность перед твоими чарами, и это доводит меня до исступления, очень схожего с наркотическим опьянением.

Люся (протискивает лицо в щель между дверью и косяком так, что дерево врезается в кожу). Ну точно. Улавливаю флюиды состояния измененного сознания.

Федул. Что ты знаешь о сознании? Что значит осознавать Его присутствие с помощью нашего приобретенного знания – видеть Его повсюду?

Он везде. Все состоит из Его энергии.

Он, только Он санкционирует все, что происходит.

Понимаешь ты-ы?

Все санкции накладывает Он.

Нет туалетной бумаги – Он.

Не пускают в Бангладеш – тоже Он.

Он во всем виноват, Падла!

Люся. Кто – он?

Федул. Во-о-от видишь?

Он и есть тот, кто иже еси на небесех.

Он – это министр культуры нашей, семиотический образовыватель.

Пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведет слабых за собой сквозь долину тьмы.

Это Он… это Он… – наш с тобою бад-мин-тон.

Люся. Понятно. Невминяйка пришла.

Уходи, но оставь мне свой номер. Я, может быть, вспомню, сколько ты мне должен итого.

Федул. Я? Должен? За что?

Люся. За что-о? (Говорит с интонацией Ивана Семенова – героя фильма «Три с половиной дня из жизни Ивана Семенова, второклассника и второгодника». )

Я тебе семок отсыпала в октябре в канун Корочуна? Отсыпала.

Я тебе ошибки в заявлении в полицию исправляла? Исправляла.

Я тебе на ожог дула? Дула.

Я тебе первая прямо сказала, когда у тебя петрушка в зубах застряла.

В конце концов, в «Крестики-нолики» кто научил тебя играть?

Федул. Брат.

Люся. А брат тебе кто? Правильно. Твой брат и мой отец – это не муж мой, а твой дед.

Федул. Но ты забыла, что брат брату говорил: брат ты, говорит, брат, братишка.

А он: да брат, я браток, брат!

Люся. Да один хер, ты рублей семьсот мне торчишь.

Федул. Окей, ты в дом-то пустишь?

Я че, те биткоины через дверь в трусы совать буду?

У меня не настолько либеральные взгляды и гибкие руки.

Люся. Да ты гонишь, покажи хоть один.

(Федул вытаскивает из сумки меховое сердечко, которое узбекам продавал. Показывает Люсе.)

Федул. Вот, смотри. В одном блокчейне их три. У меня три транзакции. Вот и считай.

Люся. А че там внутри?

Федул. Эпикард, миокард и эндокард. По четыре желудочка в каждом предсердии. Извлекать нельзя, может системный глитчевый инфаркт случиться. Тогда санкции тебе детским мультиком о курочке господина Рэбэ покажутся. И простое снесут, и золотое. Это ж международный, межэтнический конфликт.

Люся. Ну хорошо. А в рублях это сколько?

Федул. Где ты видела, чтобы биткоины в рублях считали? Только в юанях.

Короче, ща… (Делает вид, что считает в уме.)

Ну, где-то 700—880 рублей за штуку.

Я тебе, по твоим словам, семьсот должен?

Держи один. (Протягивает ей одно сердечко.)

И вот еще одно у меня купи. Мне за криптоферму нужно отдать сегодня, край. Излишки я в фонд глухонемых перечисляю, вот смотри. (Показывает кредитную карту, на которой написано «Мир». ) В Мир глухих как в прорву улетает. Deaf Professional Arts Network только четвертину забирает. Мне завтра еще узбекская диаспора штуцер наличными зашлет, от ИГИ́Ла открыжат. Они тоже глухонемых уважают по старинной душманской традиции.

Люся. Послушай, Федул. Ты, видимо, забыл, что я по крипте курсовую в универе писала?

Мне просто стало интересно, чего ты мне на этот раз причешешь.

Федул. А-а… ну как хочешь. Скажи только, куда внести цветы грусти, созданные из пелены июльского дождя?

Люся. Опять?

Федул. Сердце верни!

Оно мне душу согревать будет в тяжелом, неравном бою с белополяками.

(Люся бросает сердечко в дверную щель и захлопывает дверь. Федул поднимает сердечко, дует на него и кричит в закрытую дверь.)

А может, я имел в виду мое, человеческое сердце, которое ты у меня однажды украла, применив коварную, амурную технологию? Нужно закрыть глаза и жить свою жизнь дальше. (Начинает рыдать.) Однажды твое завтра, которое ты так терпеливо ждала, превратится в размытые воспоминания прошлого, мертвый холод молчаливых могил, а запланированное счастье так и не придет. Прошмандовка криптовалютная! Будешь еще криптарадничать биткоины и другие виды цифровой валюты у меня. Но я буду глух и нем к твоим мольбам, как Бедржих Сметана. (Уходит.)