Текст книги "Психология духовности и чести в летной жизни"

Свобода в солдафонской голове звучит как ересь, а с педагогической точки зрения – как высшее свойство развивающейся личности.

В процедурах расследования летных инцидентов в концентрированном виде проявляется психологическая невежественность и административная агрессивность по отношению к человеческому фактору.

В авиации профессионализм – основа не только летного долголетия, но и жизненного.

Специалист-профессионал – это человек, достигший высокого уровня мастерства, позволяющего ему исполнить задание с требуемым качеством, надежно и эффективно достигать стабильного результата.

Дух летчика есть реальность, проявляется он не в интеллекте и образованности, а в более глубоком и цельном – любви к полету.

Это состояние владеет человеком, жаждущим летать так же, как дышать, как жить.

Человек в небе – это особенный человек, он по-другому чувствует, переживает, иначе отражает привычный нам физический мир: скорость, высоту, время, пространство, Вселенную.

Страх – это не трусость, а чувство опасности.

Безопасность как полет вне опасности – это социальный миф. Без опасности жить и работать в небе нельзя.

Философия человека в небе состоит в том, чтобы законы, по которым он летает, были освящены пониманием хотя бы того, что совершенствование для летных экипажей есть путь к духовным высотам, а уж потом к профессиональным.

Летчик – это человек в совести, которая его хотя и ведет к жажде власти, но над собой.

Чем выше мы поднимаемся, тем меньше кажемся людям, которые не умеют летать.

Человек в полете – это пусть не во всем, но другой человек.

«Чтобы надежно овладеть техникой, нужно, прежде всего, научиться владеть и управлять собой»

(М. М. Громов).

Вначале летчик наслаждается полетом просто как человек! Он парит над землей, он может ее «делать большой и маленькой», он видит солнце, когда над землей облака. Он птица. Этот синтез необычайных чувств свободы управления собой и машиной в пространстве формирует особое эстетическое состояние души, эмоциональную основу профессии. Наслаждение от полета испытывает летчик и в пору своего становления, и в пору зрелого мастерства. Он всегда работает как художник, полотном которому служит само небо.

Да, летчику предоставляется большая свобода действий. Да, приятно повелевать машиной, а не подчиняться ей. Но пусть не будет ни у кого иллюзий. Свобода в данном случае – знак доверия, особо уважительное отношение к его личности. Эта свобода всего лишь производное от ответственности, ее естественное следствие. Только созревшее чувство ответственности дает право на автономность поведения в небе.

«Настоящая свобода достигается духом, не через отрешения от предметов, а через познание их в их истине»

(Г. Гегель).

Престиж нужен профессии летчика, будь то инструктор, курсант или испытатель, как воздух.

Умных нигде не терпят, но бывает, что и уважают. В полете ты свободен, но поэтому нельзя лгать даже самому себе. Будешь наказан. И в этот великий этический смысл летной профессии человек отвечает за свои поступки САМ и НЕМЕДЛЕННО, публично.

Для летного ремесла трудно представить профессионала без умения ставить самому себе ограничения.

Профессионализм весьма наглядно проявляется и в общении летчиков между собой.

Молчание профессионала, особенно в крайних ситуациях, – это психический акт не столько погружения в себя, сколько переход с речевого на неречевой уровень общения.

Профессия летчика – опасная и рискованная и лишь затем романтическая. Она требует от человека дополнительно к тому, что ему дала природа, постоянного совершенствования своей психики, своего организма, своего духа и воли.

Летчик, каковы бы ни были его летные способности, без соответствующей духовной культуры истинным профессионалом стать не может.

Профессионализация летных экипажей требует существенного расширения интеллектуального горизонта и далеко выходит за рамки нормативного пилотирования.

Авиация – это пространство духа, силовым полем которого является личность авиатора. Человек в летной профессии начинается с мечты, стремления, страсти к полету, формируется в любви к свободе, к творчеству, к неординарности в действиях, совершенствуется в организованности, самоактуализации, нравственной рефлексии.

Дух с подсознанием лучше «ладят». Видимо, родственники.

Человек-профессионал в условиях реальной угрозы жизни все же в основном действует, а осознание переживаний следует гораздо позже.

Человек в авиации, как в деревне, виден насквозь. Он как бы обнажается, и не спрятать черную душу ни под каким белым одеянием.

На зло летчики во многих случаях отвечают не добром, а справедливым отторжением.

Мысли в этих афоризмах, постулатах для летчиков не новы, так как это и их мыслящее мировоззрение на свою жизнь в Небе. Содержание этого параграфа рассчитано на курсантов, молодых летчиков и. пассажиров всех рангов и сословий. Если они усвоят внутреннее содержание небесной жизни, уверен, будут чувствовать себя в кресле гораздо спокойнее. Чем спокойнее пассажир, чем глубже его доверие к летчику, тем безопаснее полет.

* * *

Данный текст больше напоминает очерк, раскрывающий психолого-педагогические возможности более глубокого познания «второго Я», нерукотворного мира, реально существующего духа в сознании. А стало быть, в этом бытии омывается душевность, развиваются духовные различия смысла и цели, происходит осознание своих поступков и даже жития.

Видимо, наступило время поднять выше роль педагогики, психологии, физиологии в их тяготении к пониманию смысла христианской культуры.

Пока еще Дух, духовность, душевность не в Комете, а на нашей земле. Исторически нам выпала честь окультурить нашу планету, а затем. переселяться на другие.

3. Роль авиационной и космической медицины как науки в интересах повышения боеготовности авиации вооруженных сил[10]10
  Независимое военное обозрение. 2–8 октября 2015 г. № 36.
  Этой статьей я излагаю свою боль за боевую авиацию, за летное долголетие, надежность, боеспособность. Акцентирую внимание на роли и научном вкладе авиакосмической медицины в жизнь и труд летного состава.


[Закрыть]

Читая некоторые документы о создании нового облика армии, принципов объединения и расчленения, в том числе и научных учреждений, невольно ощущаешь прохладное отношение к науке, тем более – к науке о человеке.

Хочу остановиться на такой научной специальности, как военная авиационная медицина (ВАМ). Ее специфика в том, что предметом исследования является не «болезнь», а «деятельность». Авиационная медицина включает физиологию, психологию, гигиену, эргономику, экологию, педагогику, информатику. Но все эти научные дисциплины ассоциируются в авиационной медицине применительно к деятельности и обеспечению здоровья здорового человека.

Авиационные специалисты (летчик, штурман, инженер и др.) рассматриваются как субъекты военного труда, цель которого достичь высшего профессионализма в военном деле. Отсюда следуют такие задачи ВАМ, как:

– исследовать все факторы риска, угрожающие боеготовности, боеспособности и безопасности здоровья;

– разработать средства защиты, спасения и эргономические условия летного труда с учетом психофизиологических возможностей человека;

– создать систему восстановления профессионального здоровья в целях сохранения работоспособности и продления летного долголетия;

– внедрить знания о человеке, психических и физических резервах организма в систему проектирования и создания авиационно-космической техники и вооружения;

– создать методы обучения и воспитания повышенных психических и физических резервов в целях обеспечения надежности системы «летчик-самолет-среда»;

– создать кадастр рисков и на их основе разработать и внедрить аппаратные консультативные системы, способствующие формированию критериев и стандартов нормирования летных нагрузок в процессе учебно-боевой работы.

Из этого краткого перечня видно, что военная авиационная медицина, как наука и как составляющая Боевой подготовки войск, активно включена в систему обеспечения эффективности человеческого фактора.

Что касается ее связи с клинической авиационной медициной, то это выражается в сотрудничестве с врачебно-летной экспертизой, в чьих интересах исследуются новые факторы безопасности летного труда, причины снижения работоспособности, повышения вероятности ошибочных действий, которые снижают психическую, физиологическую устойчивость к факторам полета и общую адаптивность организма к неземной среде обитания.

Специалистами ВАМ разрабатываются методы и аппаратура контроля состояния здоровья и уровня профессионально важных качеств.

В конечном счете, авиационная медицина органично включена не в тыловое обеспечение деятельности, а непосредственно в саму деятельность авиации Вооруженных Сил. К примеру, в США на ВВС активно работают более 30 Центров, лабораторий, институтов.

Думается, что при реорганизации научных подразделений следует все же учитывать эти особенности науки о человеке летающем.

Есть и другая сторона авиационной медицины. Это ее фундаментальность как науки, знания которой обязательно внедряются в практику совместно с инженерами и конструкторами. Об этом тоже пойдет речь.

Боеготовность и боеспособность войск с социально-психологической точки зрения есть состояние духа и психофизического здоровья, реализующее возможности человека использовать свои знания и умения, нравственные побуждения исполнять долг – отечество защищать.

В профессиональном измерении боеготовность всецело использует данные военной науки, в том числе и авиационной медицины.

Авиационная медицина доказала, что боевые качества летных экипажей, особенно их долговременная устойчивость определяется профессиональным, психическим и соматическим здоровьем. Практика жизни подтвердила, что в 85 % случаев высшие профессионалы в возрасте 30–35 лет не уходят, а лишаются профессии из-за утраты летного здоровья. Именно авиационная и космическая медицина питает научными знаниями медицинскую службу войск, с помощью которой поддерживается летное долголетие как боевой ресурс.

Продление летного долголетия на 4–5 лет 100 летчикам 1 класса приносит экономию 300 млн долларов (при условии, что они летают на боевое применение). Вот почему как для военного руководства, так и для науки военной авиационной медицины практическое видение источника достижения боевого результата концентрируется вокруг проблем человеческого фактора. Уход в течение года из боевого полка более 20 летчиков 1 класса снижает его боеготовность на 45–55 %. Исследование проблем человеческого фактора как носителя результата деятельности начинается с мировоззренческого осмысления психофизиологических законов функционирования системы «человек-человек», а только затем «человек-вооружение».

В авиации методологические основания исследований психологии личности, физиологии организма, психофизиологии деятельности, исследований экологии среды обитания определялись двумя основными факторами:

– внеземными условиями жизнедеятельности человека, противоречащими природе эволюционных основ адаптации;

– человеком летающим, чьи психофизиологические задатки, психические механизмы отражения полетных ситуаций, законы интегративной слаженности анализаторных систем и психики сами по себе не обеспечивают необходимую безопасность и эффективность летного труда.

Именно эти особенности взаимодействия человека с вселенской физической и информационной средой в интересах освоения профессии летчика определили сосредоточенность внимания авиационной медицины на, казалось бы, не медицинском объекте исследования, а именно на физической среде как на ведущей биосфере вокруг человека летающего.

Напомню, что высоту и скорость авиация набирала благодаря усилиям авиационных физиологов, врачей. Высотное, противоперегрузочное и противоударное снаряжение в его медицинском обосновании сохраняло летчикам здоровье и требуемый уровень работоспособности и безопасности в полете.

И сегодня при всеобщей образованности забывают, что именно за счет результатов науки авиационной медицины и, прежде всего, благодаря ее фундаментальным исследованиям, летные экипажи избавили от высотной и декомпрессионной болезни, травматизма и гибели от потери сознания. По этим причинам летные инциденты случаются не более 0,2–0,5 % от всех аварий и катастроф. Конечно, во многом это техническое решение, но позвольте напомнить, что на отработку физиологических обоснований высотного снаряжения для высокоманевренных самолетов потребовалось более 15 тысяч сложнейших экспериментов с человеком и сотни тысяч с животными.

Внеземные условия жизнедеятельности порождали потребность в фундаментальных исследованиях по изучению пределов в пластичности адаптации в условиях хронического перенапряжении адаптивных систем организма. Решение научных проблем потребовало и высокотехнологического методического обеспечения. Были созданы инструменты познания в виде математического, технического, психофизиологического моделирования всех ведущих факторов физической среды: гипоксия, ускорения, шумы, вибрации, радиационной и нерадиационной природы излучения, электромагнитные колебания, продукты разложения химических веществ, их влияния на работоспособность и надежность в полете.

Потребовались исследования предметного воздействия на клетки, органы, системы с целью получения точных характеристик и природообусловленных пределов выживаемости организма в предложенных условиях жизни.

В результате удалось в практическом плане обосновать технические средства защиты, выживания и спасения, стандартизировать условия среды обитания, создать тренажную аппаратуру, аппаратуру контроля здоровья.

Но не менее важно и то, что была создана теоретическая основа для исследования возможностей заново сформировать свойства организма и личности на основе психофизических, этико-нравственных начал, обеспечивающих активность человека в полете на протяжении 20–25 лет.

Объединяющим принципом интеграции комплекса вокруг системы «летчик-самолет-вооружение-управление» стал психофизиологический принцип деятельности. Именно деятельностный подход взаимодействия человека с машиной стал основанием создания целеустремленной системы, т. е. когда целеполагание остается за человеком. Разработка теорий надежности операторской деятельности, принципа активного оператора, создание системы проективной эргономики способствовали выходу конструкторов военной техники 4-го поколения на паритетный уровень в области военной авиации с мощной державой США.

Принцип активного оператора при создании средств защиты, вооружения, технических средств обучения, внедрение теории профессионального интеллекта и профессионально важных качеств в интересах поддержания летных способностей позволили авиационной медицине как науке и практике стать органической составляющей во всех видах учебно-боевой, тыловой, медицинской, инженерной подготовки личного состава авиации ВС.

Научная авиационная медицина по своему определению «заглядывает за горизонт», так как объектом ее изучения является субъект в своем специфическом качестве – человек летающий. Летчик, как человек в небе, это уже не земной человек, ибо он живет в другом пространстве и времени, он живет в ином психологическом мире ценностей. В частности, высокоскоростной, высокоманевренный самолет в его сознании – это, прежде всего, средство достижения главного результата – превосходства в дуэльных ситуациях. Скорость для человека летающего – это маневр, тактика, преобразуемая интеллектом в успешное достижение результата. Психология летного труда, опираясь на теории личности, мотивации, потребности, личностный смысл, способна подняться до уровня исследований духовной составляющей надежности и боевой эффективности авиации. Могу привести лишь один аргумент к тому, что духовный мир летчика есть не абстракция, а самая настоящая твердь его умонастроений и действий. Возьмем высокоманевренный, скоростной ближний бой. Скорость и маневр, как физическая реальность, преобразуются летчиком в психологическую. А именно в страсть. Летчик в динамическом маневренном бою опасается не столько потерять сознание, сколько свой престиж, свое профессиональное «Я».

Эта самодостаточность, а не страх влекут его в зону осознаваемого расширенного риска. Летчик в полете способен превращать свою индивидуальность в общесоциальный интерес, обладающий способностью принять энергию информационно-торсионных полей Вселенной. Это еще не раскрытая тайна. Когда я говорю об авиационной медицине, как науке, органически входящей в систему, обеспечивающую боевую эффективность войск, то имею в виду, прежде всего, ее опережающий характер на этапе проектирования летательных аппаратов 5-го поколения. Принцип конструирования вооружения с опорой на принцип подгонки человека к самолету крайне опасен. Дело в том, что для высокоманевренных самолетов характерны новые принципы раздельного управления угловым и траекторным движением, что приведет к появлению новых форм дезориентации, многоаспектных форм измененного сознания.

Приведу один исторический пример. В 70-е годы геополитическая обстановка потребовала увеличить боевую эффективность летательных аппаратов на предельно малых высотах и больших скоростях. Однако малые углы обзора, низкое качество остекления фонарей, отсутствие демпферных, противовибрационных устройств, надежной автоматики привели к снижению боевой эффективности, повышению уровня аварийности. Главной проблемой стала пространственная ориентировка в визуальном полете, так как на скоростях более 900 км/ч, на высотах 50 метров человек не мог полно ориентироваться во времени и пространстве. Напомню, тогда пришлось вдогонку разрабатывать психофизиологические методы опознания объектов наблюдения, создавать системы, поддерживающие точность пилотирования, новые виды страхующей сигнализации, новые формы фонарей, системы вентиляции ВКК и многое другое. Эти разработки АМ позволили повысить вероятность решения задачи с 0,45-0,50 до 0,8. Данная подгонка самолета к человеку на принципе «вдогонку» дорого обошлась летному составу: снижение летного долголетия на 3–4 года, омоложение заболеваний.

И еще об одном направлении. Сегодня разработки технических систем защиты и жизнеобеспечения невозможны без физиологической обоснованности и с позиции безопасности. Внедрение перспективной техники XXI века остро ставит задачу поиска экзорезервов организма. Под экзорезервами я понимаю формирование внутри биологических систем новых свойств, дающих возможность функционировать этим системам на фоне воздействия экстремальных факторов, как в нормальной среде. Надо вернуться к исследованиям феномена хронотопа анабиоза в интересах сохранения рабочей деятельности. Речь идет об изменении в требуемом направлении процессов ассимиляции и диссимиляции, иммунитета, обмена веществ. Работать в направлении не только создания биоблокаторов, но и механизмов невосприимчивости к экстремальным воздействиям.

В XXI веке здоровье летного состава на самолетах с высокой тяго-вооруженностью, изменяемым вектором скорости будет подвергаться таким воздействиям, на которые нет у человека запаса прочности. Привлечь внимание к этой проблеме помогут исследования отдаленных последствий с привлечением лиц летного состава пенсионного возраста и анализ заболеваний, приведших к смерти.

Гуманистическая методология требует от нас остро осознать, что разрабатываемые нами средства защиты не столько сохраняют здоровье, сколько обеспечивают оперативную работоспособность в расширенных условиях профессиональной вредности труда. Феномен «шагреневой кожи» обязывает нас задуматься над созданием врачебной декларации о допустимом уровне воздействий, разрушающих здоровье человека и сокращающих его активную жизнь. Убежден, что в XXI веке основополагающей задачей авиакосмической медицины будет переориентация с нозологических принципов охраны здоровья (в центре – больной) на принцип «здоровье здорового человека», реализуемый государственной стратегией охраны и воспроизводства здоровой нации, а в военном деле – воспроизводство здорового боеспособного военнослужащего.

Авиационная медицина способна этого достичь при условии не только грамотного целевого обеспечения внедрения фундаментальных научных исследований. Не менее необходимо понять, что уровень внедрения технической цивилизации в авиацию превысил экономическую целесообразность и объективно снижает показатель «стоимость – эффект» военных систем.

В интересах боевой эффективности наступает момент введения глобального методологического принципа: управление летательным аппаратом и его вооружением. Оружием должен управлять здоровый, интеллектуальный, психически выносливый экипаж. Именно на эти стороны боеготовности и боеспособности работает военная авиационно-космическая медицина.

Сегодняшний день в истории – это реформирование, построение новых принципов организации армии и ее учреждений и уходящего поколения, создавших научную школу авиационной медицины. Хочу надеяться, что военная мысль озарит руководителей всех рангов о роли той силы, которая, продлевает их будущее. Эта сила называется просто – наука.

Только ей подвластно решение задач информационного построения систем на принципе сопряжения естественного и искусственного интеллекта человека, управляемого военного объекта в условиях боевых действий. Надежда, возлагаемая на нанотехнологии, в технике без учета законов психической регуляции деятельности бесперспективна.

Цель, задача, способ достижения боевого результата решает не инструмент, а ЧЕЛОВЕК, ибо только он ОТВЕТСТВЕНЕН. И познания о нем также строятся на нанотехнологиях, как и в технических науках.