Текст книги "Тверские перекрёстки. Стихи. Выпуск 8"

Тверские перекрёстки
Стихи. Выпуск 8

Редактор В. А. Серов

Дизайнер обложки В. А. Серов

© В. А. Серов, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-8386-8 (т. 8)

ISBN 978-5-0056-1208-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуйте, уважаемые читатели и авторы нового альманаха!

Вот и собран новый альманах «Тверские перекрёстки». В чём его отличие от предыдущих? В том, что на его страницах впервые представлено творчество кимрских авторов. Так получилось, что город Кимры географически удалён от остальных городов Тверской области, недаром он некоторое время входил в состав Московской области. Отсюда наша дружба и сотрудничество с поэтами Дубны и Талдома. Литературное объединение «Вдохновение» – одно из старейших в области, оно было создано в 1919 году при районной газете. Авторы активно печатаются в местных СМИ, издают авторские сборники, участвуют в поэтических фестивалях и конкурсах. Но вот с тверскими собратьями по перу встречаются в основном только на фестивале «Каблуковская радуга», спасибо Владимиру Львову и Ивану Демидову.

И вот – щедрое предложение Виктора Серова принять участие в альманахе! Не все поэты согласились, не все прошли отбор… Но я рада представить творчество наших авторов, и мы с удовольствием познакомимся со стихами поэтов нашей большой области. Читаю оглавление сборника и вспоминаю «Радугу» 2023 года, яркие выступления и интересные встречи. Все поэты разные, как и их стихи – философские, лиричные, романтичные, ироничные. Целый букет разных жанров для читателей!

Пусть знакомство пока на страницах альманаха, но это большой и важный шаг навстречу дружбе. Надеемся, что Тверь станет тем перекрёстком, где сойдутся поэтические тропы. И мы всегда рады гостям в нашем старинном городе сапожников, художников и поэтов!

Руководитель литобъединения «Вдохновение» города Кимры,

Член Союза писателей России

Любовь Тетерина

Вера Грибникова
г. Тверь

Член Союза писателей России, член Союза писателей Крыма, руководитель Тверского Областного творческого объединения «Ковчег». Автор четырёх поэтических сборников. Лауреат многочисленных Всероссийских и Международных литературных конкурсов. Член жюри Международного конкурса имени Сергея Клычкова «Душа моя, как птица» (Москва 2015г.); Конкурса-фестиваля «Седьмое небо» (Крым, 2018—2019гг.); Православного конкурса «Сердце России» (Сергиев-Посад 2022—2023гг.) и др. Приглашалась вести семинары молодых поэтов (2020—2021гг.) в Тютчевский литературный заповедник «Овстуг» (Брянская обл.). Более 10 лет Вера Грибникова активно сотрудничает с редакцией альманаха «Новый Енисейский Литератор» (г. Красноярск). Включена в редакционный совет альманаха, является постоянным членом жюри ежегодного Всероссийского поэтического конкурса «Над Енисеем». Награждена почётным дипломом «За вклад в развитие русской литературы в Красноярском крае» и многочисленными грамотами. Публикации стихов Веры Грибниковой проходили в Москве, Санкт-Петербурге, Пскове, Калуге, Красноярске, Саратове, Симферополе, Ростове на Дону, Ижевске, Сергиевом Посаде, Туле, Архангельске, Петрозаводске и других городах России, а также в Чечне (г. Грозный), Белорусии (г. Гомель), Украине (г. Киев). Тверскую поэтессу читают и в дальнем зарубежье: в США (гг. Нью-Йорк и Атланта), в Канаде (г. Торонто), в Болгарии (г. София). Голос Веры Грибниковой звучал в Чехии в мае 2021 года на радиоканале «ВМЕСТЕ» – первое в мире независимое аполитическое авторское радио пяти континентов. Тверской поэтессе был отведён целый час для общения стихами и прозой с русскоязычным населением Земли.

Немыслимого счастья островок

 
А до разлуки лишь четыре дня…
Так хочется обнять тебя покрепче
И прошептать: «Не покидай меня!»
Но ты вздохнёшь. И мне не станет легче.
 
 
Я промолчу. Молитву сотворю.
И будет боль метелями отпета.
Спешит февраль вдогонку январю,
С собою унося улыбку лета,
 
 
Немыслимого счастья островок,
Подаренный тобою безвозмездно.
Четыре дня… такой короткий срок!
И памяти спасительная бездна…
 

Проездом или Сюрпризы железной дороги

В. Ш.

 
Благословенье всем твоим дорогам! —
не зря вчера в окно стучалась птица.
Мне нужно рассказать тебе о многом,
но в две минуты много ли вместится?
 
 
Твой скорый лихо подкатил к перрону,
засуетились господа и дамы.
К заветному четвёртому вагону
спешу и я, согласно телеграмме.
 
 
Но нет его на месте, Боже Святый,
с кого спрошу я за такие шутки?!
За третьим обозначен сразу пятый!
А поезду стоять лишь две минутки.
 
 
Куда же мне – налево иль направо
бежать? Секунды вскачь! Едва не плачу…
И вижу, как бежишь ты вдоль состава!
Обнять успею, пожелать удачи,
и постараюсь быть предельно краткой.
 
 
Объятья распахнув, забыла скромность,
и в полторы минуты мир огромный
вместился без труда и без остатка!
 

Хромой петух

 
Городом захваченная в плен,
По тебе, село моё, тоскую.
Убежать бы от угрюмых стен
В нашу избу, светлую, родную.
 
 
В домоткано-кружевной уют,
С тёплой печкой, с духом каравая.
Там проворно ходики снуют,
На секунды вечность разбивая,
 
 
И сверчок выводит свой мотив,
Прозорливый кот гостей пророчит.
Всех своих соперников затмив,
Зорьке льстит хромой горластый кочет.
 
 
Ох, как я серчала на него!
«Колченогим лихом» обзывала.
А теперь желаннее всего,
Что бы голосил он, как бывало.
 
 
Пусть бы сны дробил, мешая спать,
Всё смелей и громче раз от раза.
Но отсюда мне не убежать —
Стража неприступна и стоглаза.
 
 
Уж который год в полночной мгле
Плачет память светлыми стихами
Оттого, что продан дом в селе
И петух тот съеден с потрохами.
 
 
С запоздалой нежностью в груди
Всё шепчу я крикуну хромому:
«Ну, хотя бы в этот сон приди,
Прокричи мне весточку из дома!»
 

Адамово яблоко

 
Побаска есть: «Не слушай глупой бабы!
Послушал – поступи наоборот!»
А вот Адам… задумался хотя бы
Какую бомбу в руки он берёт?
 
 
Праматерь наша обрывала с древа
Запретный плод осознанно вполне.
Но лишь в одном была повинна Ева —
Не постучала мужу по спине:
 
 
Застрял кусочек яблока в гортани.
(Со временем Адам к нему привык).
А для супругов памяткой изгнанья
Стал этот самый яблочный кадык.
 
 
Ликуя, змей злорадствовал над ними,
Гремел вдогонку гневный Божий глас!
Зато Адамы с «рёбрами» своими
Обжили землю, нарожали нас…
 
 
От сокровенной мысли хорошею:
Вот скоро вечер, ступишь на порог,
Повисну тут же у тебя на шее,
Где приютился странный бугорок.
 
 
Обнимешь крепко, поцелуешь сладко —
Не проскользнёт меж нами хитрый гад!
Наклонимся над детскою кроваткой,
И зашумит ветвями райский сад….
 
 
Побаска есть, да вот побаску эту
Пора на свалку отнести мужьям.
Внемли* жене – получишь в дар планету.
А рай создать на ней ты волен сам.
 

*Внемлить, внимать – сторожко слушать, прислушиваться, жадно поглощать слухом; (словарь Даля)

Неодолимый зов

 
Лесной домишко с крохотным окном
Все встречи наши помнит до одной.
Сегодня я один ночую в нём
И так хочу, чтоб ты была со мной.
 
 
Здесь всё, как прежде: зеркальце твоё,
Цветистой занавески лоскуток.
На гвоздике, где вешаю ружьё,
Засушенный ромашковый венок.
 
 
Во сне тихонько взвизгивает пёс.
Глядит в окно полуночная мгла.
И кажется, тепло твоих волос,
Их аромат подушка сберегла.
 
 
А мысли далеко… к тебе они
Летят привычно, наперегонки.
Скажи, родная, как вернуть те дни,
Где глаз твоих влюблённых огоньки?
 
 
Я погасил их сам, прости меня.
И лишь теперь, в безмолвии ночей,
Я понял – одиночества броня
Куётся из обид и мелочей.
 
 
Как часто мы, имея, не храним,
Потом стучимся в запертую дверь.
Я не ценил того, что был любим.
Потеря эта горше всех потерь.
 
 
И сквозь разлуку, грохот городов
Из домика в нехоженой глуши
Летит к тебе неодолимый зов,
Могучий зов тоскующей души.
 
 
Услышь его, любимая, услышь,
В каком бы ни была ты далеке.
Вернись ко мне. В предутреннюю тишь
Усни, как прежде на моей руке.
 

Дуб в Слепнёво

 
Сюда пешком идти готова,
Но огорченья не таю:
Как жаль, что кануло Слепнёво,
Поэту давшее приют.
 
 
Где так легко писалось Анне,
Теперь пустырь, безлюдье, тишь…
Не обозначится в тумане
Седое очертанье крыш…
 
 
Уже ни днём, ни ночью мглистой
Гостей не встретит старый дом.
Лишь добровольный страж ветвистый
Всё теплит память о былом.
 
 
Прильну щекой к его «кольчуге» —
Последней стойкости оплот.
О днях минувших по округе
Неслышный реквием плывёт.
 
 
В кустах фундамента остаток
Фантомная терзает боль.
Усадьбы робкий отпечаток
Сотрёт плачевная юдоль…
 
 
А мир заметит ли пропажу?
Ему привычно «клином клин»…
В который раз кору поглажу.
О чём ты грезишь, исполин?
 
 
О том, что под кудрявой кроной
Лелеял южную «лозу»?…
И дуб роняет мне в ладони
Тяжёлый жёлудь. Как слезу.
 
 
Увы, мы все подвластны тленью —
Усадьба, древо, человек.
И лишь стихов сердцебиенье,
Заветных строчек откровенье,
Сакральных слов благословенье
Не гаснуть призваны вовек.
 

Послесловие к беде

 
Я приму этот миг, как подарок, как высшую милость.
Встрепенётся душа в предвкушении тайной волшбы.
Украду скакуна вороного в рассветную стылость,
И ему, быстроногому, вверю остаток судьбы.
 
 
Переступочкой, лёгким шажком, доброй мордой кивая,
Понесёт он меня, позволяя итожить, прощать
И прощаться… молитву творить, храм души отворяя,
И вселенски-огромную нежность земле возвращать.
 
 
До мурашек знакомая речка покажется Летой,
А над нею небесная топка расправит лучи.
Новорожденный день залюбуется росной планетой.
Время выйдет моё, и коня попрошу я: «Скачи!»
 
 
Он почувствует шенкель* и волю, рванётся карьером,
Барабанною дробью копыт обозначит полёт.
Канет в реку надежда, любовь оставляя, и веру,
Перехватит дыхание ветер и сердце замрёт.
 
 
Соскользну я с коня. До земли долетит только тело.
Прянет конь, захрапев, остановится дней карусель.
Заполошная птица взлетит, закричит ошалело.
Ей тревожно ответит из трав пешеход-коростель.
 
 
Не пугайтесь, родные, теперь, как и вы, я крылата.
Взмою ввысь, перепуганной птахе приглажу перо.
Пощекочет мне нос облаков невесомая вата.
А внизу, на земле, испарится росы серебро.
 
 
Всё стремится куда-то сквозь вечность река голубая.
Над высокой осокой стрекозки затеяли пляс.
И усталая женщина в травах лежит, улыбаясь,
Не моргая, не щуря от солнца распахнутых глаз.
 

* Шенкель – внутренняя, обращенная к лошади часть ноги всадника от колена до щиколотки, помогающая управлять лошадью.

Ночная Тверь

 
Притихший город до зари
В ночной прохладе тонет.
Стоят бедняги фонари
В услужливом поклоне.
 
 
Моргая, жалуются мне
На бабочек-подёнок.
Крадётся облачко к луне,
Как за клубком котёнок.
 
 
А рельсы чуточку грустны:
В безмолвии скучая,
Четыре звонкие струны
Ждут скрипача трамвая.
 
 
Неугомонный, как сверчок,
В рассветную минутку,
Проворный рыженький смычок
Сыграет им побудку.
 

Году Дракона

 
Ни шагу не ступить без гороскопа,
Привыкли мы, что нам советчик он.
Вот нынче звёзды шепчут: «Будет … (худо) —
С Востока приближается Дракон!»
 
 
Но нет пока для паники причины.
Моторчик пусть не ёкает в груди.
Дракон с Востока – видимо «in china»:
Китайский. Одноразовый, поди.
 
 
И если даже он не для потешки
Спешит сюда из всех драконьих сил,
Куда ему, с одной-то головешкой —
У нас предтечей Змей Горыныч был!
 
 
И мы сумели все три носа, право,
Укоротить коварному врагу.
(У нас ведь и правительство двуглаво.
Я об орле. О людях ни гу-гу.)
 
 
Дракон летит, надеясь на пирушку,
Шикарный трон, подобострастье, лесть….
А мы в надежде – Муромца Илюшку
Он всё-таки заставит с печки слезть.
 

Суета

 
Суета, суета – проторённая тропка.
Пылесос да плита, постирушка да штопка.
Из рассвета в закат, будто лошадь по кругу:
Магазины, детсад да упрёки супруга.
 
 
В зеркала не гляжу (вид не нравится что-то)
И привычно кружу: кухня – ванна – работа…
Не уйти от забот, что нахлынули скопом,
И не сбиться на трот*, всё галопом, галопом!
 
 
За верстою верста. Ох, как финиш далече…
Суета, суета… не упасть бы под вечер.
За делами дела бесконечные длятся.
Не смотрюсь в зеркала.
Всё равно восемнадцать!
 

*Трот – медленная рысь (вид движения лошади)

Сергей Абакумов
г. Тверь

Родился в апреле 1957-го, прямо в Пасхальный день Светлого Воскресения Христова.

С 1961 в Твери (тогда ещё Калинин).

Учился в школе, учился в ВУЗе и стал математиком, да, ещё и программистом.

Преподавал математику в ТГУ на матфаке, информатику в Тверской гимназии №8, теперь инженер-программист при Тверской областной больнице.

Рифмую строчки уже лет сорок. Стихи пишу с 2016-го, публикую в основном на портале "Стихи.ру». Печатался в нескольких номерах сборника стихов «Живое слово». Член ТОТО «Ковчег»

Из жизни греки

 
Вышел грека на проспект
Видит этакий аспект —
Гоголь Пушкина встречает,
Выражает свой респект.
 
 
***
Вдоль по речке грек гуляет.
Видит грека, ну дела.
Кто-то в Пушкина стреляет —
Речка Чёрною была.
 
 
***
Ехал грека через лес
Видит в Пушкина Дантес
Целит из пистоли
– Обалдели, что ли?
 
 
***
Едет ночью через лог
Грека. Озирается.
Видит, бреется Ван-Гог —
Уши разлетаются.
 
 
***
Грека, тот, что из Варяг,
Встретил возле фонаря,
Около аптеки,
Греку, что из Греки.
 
 
***
Ехал Грека через реку
Смотрит, в рЕке кто-то есть.
Сунул Грека руку в реку,
Кто-то руку начал есть!
 
 
***
Грека устрицу глотает,
В море, около буЯ.
Эта устрица большая —
Не проглотишь не жуя.
 
 
***
Что за шум и драка?
Грека лупит рака.
– Не могу, япона мать,
Руку в реку засувать!
 
 
***
Ехал грека через реку —
Всем доволен, рад всему.
Сунул грека руку в реку,
Да и вытащил… «му-му».
 
 
***
 
 
Сунуть руку в реку грека
Ехал. Видит грека лес,
На опушке в человека
Целит пакостный Дантес.
 
 
Кто же это на опушке
С пистолетиком стоит
Пригляделся – Саша Пушкин
Тот, что наше всё, пиит.
 
 
Грека кинулся к французу
Хоть я грек, а не кацап,
Но за Пушкина по пузу…
Рак за руку грека цап.
 
 
Удостоился конфузу —
Не хватило двух минут,
И теперь того француза
Люди русские клянут.
 
 
Что же грека? – рака бросил
В набежавшую волну,
И сказав – прощенья просим,
Зашагал в свою страну.
 
 
В чём же суть мово рассказу?
В чём изюмина, секрет?
В том, что тот Дантес зараза!
Вот и всё. Другого нет.
 

Из жизни древнего греки

Апории Зенона. Ахиллес и черепаха

 
Ослепляя красотой,
С уязвимою пятой,
Сняв носки, портки, рубаху,
Догоняет черепаху
 
 
Резвый воин Ахиллес,
Тот, что волею небес,
Всё спешит её догнать,
И никак… Едрёна мать!
 
 
Он бежит, бежит, бежит —
Пыль столбом, земля дрожит.
На него со всех сторон
Диоген, Сократ, Зенон
 
 
И топочут, и кричат —
Догони её, солдат.
Пропускают через строй —
Догони её, герой.
 
 
Вот почти уже достиг.
Смотрит, высунув язык —
А зверюга не ждала
И опять вперёд ушла.
 
 
И не знают до сих пор
Демокрит, Анаксагор,
Аристотель и Платон,
И Спиноза, и Ньютон,
Шопенгауэр и Кант,
Маркс и Энгельс – фабрикант,
Древний дедушка Евклид…
И у всех душа болит
Безнадёжно и давно —
Чем же кончится оно?
…
Ладно. Вам секрет открою.
Не догнал… Уехал в Трою…
 

Видит человека

«Вселенная смотрит на себя глазами людей.»

Вячеслав Всеволодович Иванов

 
Движение, струясь, подтачивает мир,
Науками, кормя прожорливое племя.
Из вечной пустоты, из абсолютной тьмы,
На свет явились мы, и появилось время.
 
 
Защёлкал метроном бесстрастно деловой.
Поток невинных грёз, как винных возлияний,
И тех, кто жив ещё, и тех, кто неживой,
В единстве и борьбе распада и слияний,
 
 
Непостижимых душ, недолговечных тел,
Небесных и земных, великих и ничтожных,
К пределу бытия и за его предел,
Через цепочку дел простых и многосложных.
 
 
Сознание бредёт, который век подряд,
По сумрачным ходам и тёмным галереям,
Не зажигая свет, на ощупь, наугад,
От дедов и отцов, живёт и не стареет.
 
 
Простое вещество, незрячий твой удел,
Создатель упразднил, однажды и навеки.
Сам Космос на себя глядит из наших тел,
И глядя внутрь себя, он видит человека.
 

Записка ненормального

 
Заварим, как её? – мелиссу.
Наполним, как его? – бокал.
Я расскажу тебе, Алиса,
Как вместе с Пушкиным скакал,
На птице-тройке. Он в монокль
Глядит, а лошади несут…
Нет, это был, пожалуй, Гоголь…
Или Некрасов… Ну, не суть.
Арина в кружку подливает —
Подогревает аппетит,
А он, мятежный, всё ругает,
А тройка борзая летит.
Была зима, бразды взрывались.
По снегу, бёдрами крутя,
С водою бабы пробирались,
Под коромыслами кряхтя.
О, нет! Пожалуй было лето.
Что стало с памятью?! Беда!
Припоминаю, что котлеты
В Торжке покушали тогда,
Да наступили на говенья,
Я долго воздух сотрясал,
А он, про чудное мгновенье,
Какой-то барышне писал…
 
 
Потом железная дорога.
В окошко смотрим из купе.
Идут крестьяне, славят Бога,
Баулы тащат на пупе.
Бегут покойники толпою.
Кругом шатанья и разброд,
А Павел Власов, с перепою,
На матерь матерно орёт.
 
 
Буржуи с толстыми задами.
Рабочий тащит пулемёт.
Поэт одной прекрасной даме
Пожить спокойно не даёт.
Фонарь, ночь, улицы, аптеки,
Трактир, прохожий, самогон,
Война, безногие калеки,
Опломбированный вагон…
 
 
А мы всё едем в чистом поле
И колокольчик дин-дин-дин,
И страшно, страшно поневоле
Среди неведомых равнин.
 
 
Что сотворили, лиходеи?
Где ваши совесть, ум и честь?…
 
 
А у алжирского у дея
Под самым носом шишка есть…
 
 
Пусть мы с потёртыми штанами
И редко видим колбасу,
Но с нами Бог, и Пушкин с нами.
А остальное всё – не суть.
 

Просто кино

 
Немалые годы легли,
Пока незаметною ношей.
Себя ощущаю вьюнощей,
Но… – где же мои костыли, —
Спрошу, а не, где мои крылья.
Вот эти простые бодылья —
Укор притяженью земли.
Мои неуклюжие спицы
Чуть-чуть оторвут от землицы…
Хотелось бы птицею взвиться,
Рвануться навстречу тебе,
Застыть, распахнувшись объятьем.
Парить над землёю распятьем,
А ты в ослепительном платье
Спускалась бы с вечных небес.
По лунной дорожке, по звездам,
По летам, по зимам, по вёснам,
В которых пожить не смогли,
Туда где поляна у сосен.
Где подлая, поздняя осень
Оставила гнить корабли,
Что были когда-то листами,
Весною на солнце блистали.
Напрасно мы их не сожгли…
Нас ждали тогда перемены
Мы думали, вот переедем…
Но вечные зимы пришли
И нас разлучили… Под крышей
Теперь моё место, а выше…
Не выше, а где-то в ином
Сакральном, желанном, заветном,
Таинственном, тонком, запретном
Твой новый, невидимый дом…
…
Бывает, меж явью и сном
Дыхание чувствую рядом,
И мне удержать тебя надо…
Но этого не суждено,
Пока мы во власти юдоли
И смерти, бессильны до боли,
А жизнь – это просто кино…
 

Любовь Николаева
г. Тверь

Моё стихотворчество связано с поэтическим клубом «Роса» при библиотеке имени Герцена, куда я пришла в мае 1999 года. Этим клубом, как и ТОТО «Ковчег», где собираются любители поэзии и стихотворцы в настоящее время, руководила и руководит Вера Грибникова – член Союза писателей России.

Благодарю составителя альманахов «Тверские перекрёстки» за возможность знакомить со своим творчеством широкий круг читателей Твери и Тверской области.

«Все мы приходим в этот мир учиться…»

«Зорко одно лишь сердце,

главное глазами не увидишь»

(Евгения Сафонова, «Свои», стр. 267)

 
Все мы приходим в этот мир учиться.
Непросто жизнь земную понимать
И собирать усердно, по крупицам
Сокровища вселенского ума.
 
 
Нередко мы себя не знаем даже,
Что хуже – не пытаемся узнать.
Мышление – нелёгкая поклажа.
Неоспоримо высока цена.
 
 
Бессмысленно живём,
                              нет – существуем.
Но это к деградации ведёт.
Всевышнего упоминая всуе,
От Бога удаляется народ.
 
 
Бог людям открывается не сразу,
А через труд стремления к Нему.
Становится Он ближе раз от раза
Усилием души, сердечных мук.
 
 
А сердце надо научиться слушать.
Глаза…
               Они способны обмануть.
Пусть истина очистит наши души
И к счастью нам укажет верный путь.
 

Молитва

 
Скребут на сердце кошки.
И камень на душе.
Решать проблемы сложно,
Ведь силы нет уже.
 
 
Остаток оптимизма
Позиции сдаёт.
Мои дурные мысли —
Зловещий хоровод.
 
 
И свет в конце тоннеля
Не виден, хоть кричи.
Для тягостных сомнений
Есть множество причин.
 
 
Меня поймала в сети
Безрадостная ночь.
Как разобраться с этим,
Самой себе помочь?
 
 
Бездействие тревожит.
Сдаваться?.. – Нет, нет, нет!
Спасти молитва может,
Подскажет мне ответ,
 
 
Как разогнать злых кошек
И камень снять с души,
Найти путь в бездорожье,
Преграды сокрушив.
 
 
Молитва – светоч Божий,
Маяк в глухой ночи
Мне силы приумножит
И душу облегчит.
 

Поисковый отряд «Юрий Гагарин»

Официальный поисковый отряд своё название получил в 2016 году. Он работает от Центра патриотического воспитания молодёжи «Дзержинец». Найдены и захоронены останки более двухсот солдат и офицеров.

 
Поисковый отряд под названием «Юрий Гагарин»
Из болот поднимает останки погибших солдат.
Неудобства работы в болотной грязи не пугают.
Вахта Памяти – долг и желание этих ребят.
 
 
В ленинградской трясине ждут почести десятилетья
Те, кто мир защитил от коричневой страшной чумы,
Те, кто жизнь подарил всем ещё не родившимся детям,
Кто сумел сокрушить силы бесчеловечности, тьмы.
 
 
Череп… Кости… Подсумок с патронами…  Ложка да кружка…
Каска пулей пробита… Лопатка… Ремень… Котелок…
Непосредственно видеть находки военные нужно,
Чтобы скорбное чувство до самого сердца дошло.
 
 
…Шелестят и волнуются заросли хрупких осинок,
Что десятками лет охраняли защитников сон.
Поколения внуков и правнуков новой России
Отдают светлой памяти предков последний поклон.
 

День Неизвестного солдата

Памятная дата в России, с 2014 г. отмечаемая

ежегодно 3 декабря в память о советских и

российских воинах, погибших в боевых действиях на территории страны или за её пределами.

 
Декабрь. День Неизвестного Солдата* —
Дань памяти героям грозных лет.
Так пусть же эта памятная дата
К сердцам потомков пролагает след.
 
 
Нельзя забыть известных, неизвестных
Борцов за независимость страны.
Возможно, Неизвестный – твой ровесник,
Стал, волей рока, жертвою войны.
 
 
Он для живых – не жертва, а защитник,
Отдавший жизнь за право жить другим.
Следы пропавших без вести ищите
И находите годам вопреки.
 
 
Архивы открывают постепенно.
Дополнится картина славных лет.
Любое имя значимо и ценно.
Пусть прах найдёт покой в родной земле.
 
 
Могила Неизвестного Солдата.
Огонь, зажжённый памятью, горит.
Связать жизнь прошлых лет с грядущим надо.
Союз всех поколений – монолит.
 
 
Тогда и враг любой не будет страшен.
Традициями, памятью сильны.
Как наши предки, мы стоим на страже
Границ, благополучия страны.