Текст книги "Контр-адмирал Рудаков. Вальс с королевой"

Валерий Ширский
Контр-адмирал Рудаков. Вальс с королевой

Посвящается памяти контр-адмирала Олимпия Ивановича Рудакова, покорившего королеву Англии и принцессу Маргарет

© Валерий Ширский, 2021

ВВМКУ им. М.В. Фрунзе, год 1960

В училище всё шло колесом. Собственно, всё колесом шло не у всего училища, а у только что прибывших с флота кандидатов. Это прибыли с флотов те, кто год назад сдал все экзамены, прошёл конкурс и, по решению «гениального» кукурузного генсека, был отправлен на годичную практику. Отправлены в качестве матросов, но с приставкой – кандидаты в курсанты. Эта приставка доставила массу хлопот. Годки и старшины, зная, что это будущие офицеры, пытались отыграться на испытуемых. Послали, как начальники объясняли, для приобретения опыта и для лучшего понимания матроса, в будущем.

ВВМКУ им. М.В. Фрунзе

Затея эта обошлась курсантам лишним годом обучения, да и кандидаты вернулись с полным набором флотского жаргона, набравшись «лучшего». Словарный запас пополнился такими оборотами, как: сундук – что означает сверхсрочник; зелень подкильная – молодой матрос, проявляющий флотскую серость; сапог – это намёк на солдата, что недопустимо на корабле; салага – молодой; кнехт – тупой, кранец – тоже что-то вроде тупого и так далее. Вот эта орава и прибыла обратно в Высшее Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. К названию училища ещё надо добавить: Краснознамённое, ордена Ленина и Ушакова первой степени. Что и говорить, училище самое элитное. Создавал его сам Император Пётр Великий. Называлось заведение, временами, с некоторыми изменениями: Морской кадетский корпус, Морской шляхетский корпус и даже Морская академия. Встретили этих «морских волчат» отцы-командиры. Встретили словами, которые вошли в сознание на все годы обучения, а позже оказалось, и на всю жизнь:

– С прибытием вас в родное училище!

И училище действительно стало родным. А вот, почему шло всё кувырком, чего не может быть на флоте, так это от того, что все прибывшие, куда-то двигались, куда-то, по каким-то делам бежали. После таких блужданий многих приходилось искать, как говорят, днём с огнём и чуть ли не с собаками или они сами, каким-то чудом выбирались и появлялись в расположении своего факультета, своей роты. Дело в том, что училище огромных размеров, занимает четыре квартала: по набережной Невы (бывшей Николаевской), по 12-й линии Васильевского острова, Большого проспекта и 11-й линии. Коридоров, переходов и галерей масса, иногда некоторые ходы ведут в тупик или в другую сторону, не в ту, куда надо двигаться бедолаге. Просто лабиринт, какой-то. Вот и блуждали. Правда, особенно и суетиться-то, не стоило. На флоте всё продумано: настало время обеда – всех построили и отвели строем, на камбуз, или в бассейн для сдачи, какого-то норматива, без которого дальше и жить невозможно, подзапачкались – отвели в баню, здесь же, в училище, рядом с бассейном. Всё продумано до мелочей. Однако суета имела место. Первое, чем занялись первокурсники, это пришивание всех знаков курсантского отличия. Наконец-то получили погончики с белым кантом с золотыми якорями. Да и не из золота они, конечно, делались, просто блестели, как золотые. Выдали и по одной галочке, курс-то первый. С галочкой пришлось повозиться. Никак она не хотела пришиваться на рукав ровно. Однако справились, все стали курсантами. Для пижонства называли себя по старинке – кадетами. Выпускники в звании мичманов, готовящихся к своему последнему, в училище, параду, – конечно, гардемарины. Надо сказать, традиции в этих исторических стенах соблюдались строго, несмотря на то, что уже около полувека в стране существовала Советская власть и правила партия коммунистов, не терпящая ничего прошлого.

Первокурсники на параде выпускников

В училище соблюдалась и такая традиция: первокурсники всегда приветствовали выпускников-лейтенантов и провожали их в «дальнее плавание». Для этого на плацу – да нет, не на плацу (это же не учебный отряд), а на Парадном дворе училища – выстраивались гардемарины. В своей курсантской форме, с мичманскими погонами – сегодня это звание называется по-другому – главный корабельный старшина. Туда же строем прибывали и первокурсники. Парадный двор – последний парад наступает. Первокурсники смотрели на выпускников с завистью. Пять лет предстояло ждать этого

Гардемаринам вручают кортики и погоны

Первокурсники на параде выпускников торжества. Как раз тогда один год учёбы прибавили, зато к командным навыкам прилагались инженерные и соответствующий диплом. И это было неплохо, так как от туповатого генсека всего можно было ожидать: совсем недавно сократили вооружённые силы на один миллион восемьсот тысяч человек. Позже с гордостью, по радио, представляли передовиков производства: полковников – дояров или свинарей. Вот, чтобы с будущими офицерами так не поступили, решили прибавить ещё и инженерный диплом, ну и спасибо. Итак, гардемарины готовились получить дипломы, погоны, кортики и «поплавки» – значки о высшем образовании. О поплавках была такая байка: на нём далеко не уплывёшь, но и потонуть он тебе не даст. На форменках выпускников поблёскивал, любимый всеми моряками, значок «За дальний поход».

Вот такой, когда-нибудь получить бы!

Первокурсники с любопытством разглядывали счастливчиков. На правом фланге стоял гардемарин: высокий, атлетического сложения красавец.

– Мичман Рудаков Юрий Олимпович! – отчетливо прозвучало перед торжественным вручением атрибутов выпускника, и по рядам первокурсников невольно прошёл шёпот: неужели тот самый, сын того самого… Кто-то, возможно, что-то слышал о нём, а кто-то и знал, кто этот счастливчик. Вскоре же и сомневающиеся, и находящиеся в неведении узнали, что это сын контр-адмирала Рудакова Олимпия Ивановича.

Кто же такой, этот контр-адмирал? Ооо! Личность, прямо скажем, легендарная. В 1953 году его знала вся страна по газетным статьям. Да, что там страна – его знал весь мир, на всех флотах мира известно было это имя. Даже Черчилль корчился в муках при воспоминании об этом офицере, тогда ещё капитане 1 ранга.

Итак, с сыном легендарного отца мы познакомились. Пора знакомиться и с главным героем повествования. Видимо, знакомство надо начать, как всегда, с рождения и юности этого удивительного человека.

Олимпий Рудаков

Родился Олимпий Иванович Рудаков в 1913 году, 30 марта. Произошло это в городе Казани, как известно, вдали от всякого моря.

Контр-адмирал Олимпий Иванович Рудаков

И даже мечтать о нём пареньку, не приходилось, да и мал он еще тогда был, чтобы о чём-то мечтать. Иван Васильевич, отец Олимпия, учился на ветеринарного врача, когда у него родился сын. Любовь Ивановна Рождественская, мать, была дочерью священника, о чем, собственно, говорит и ее фамилия. В советские годы старались скрывать такое происхождение, чтобы избежать последствий для семьи. Судя по дальнейшей судьбе сына, это вполне удалось сделать. Имя Олимпий, по воспоминаниям его сына Юрия, дали родители в честь олимпиады, которая в год его рождения и проходила. Отец увлекался спортом, плавал не хуже мастеров спорта и прекрасно танцевал, что, видимо, передалось сыну по наследству. Кстати, Олимпиада в 1913 году проходила в Киеве и называлась – Первая Всероссийская. Открытие состоялось в полдень 20 августа. Как-то немного не состыковывается. Получается, что родился Олимпий почти за пять месяцев до Олимпиады. Не мог же он оставаться, почти полгода, без имени. Скорее всего, о таком спортивном празднике уже шёл разговор заранее, и все готовились к этому событию. Вот и подсуетился Иван Рудаков, подготовился к празднику спорта заранее: назвал сына Олимпием.

Отец закончил обучение, и его направили в небольшой городок Александров, Александровского уезда, Владимирской губернии. Городок этот, где прошли детство и юность Олимпия, тоже далёк от моря – мечтать о нём не приходилось и там. Окончил Олимпий в Александрове девятилетку – по тем временам этого было достаточно. Девятилетка давала законченное среднее образование. По окончании школы, в поисках себя, Олимпий отправляется в Москву, где и началась его трудовая деятельность. Поступает паренёк на завод «Каучук». Специальности никакой. Вот и пришлось ему с 1930 года начинать работу грузчиком. Так бы и стал пролетарием поповский внук, но проработал Олимпий на заводе недолго. В том же году он вступил в комсомол. Надо сказать, молодёжь того времени была одержима патриотическими порывами. Развивалась авиация, строились корабли – многим мальчишкам хотелось стать лётчиками или моряками. Да и годы были уже предгрозовые. В Германии пробуждался фашизм, а в намерения их фюрера входил поход на Восток. Комсомол тех лет выдвинул лозунг: «Молодёжь, на самолёты!», и масса юношей ринулись в лётные училища. Подобный лозунг призывал и на флот. Олимпии, в то время уже комсомолец, последовал этому призыву времени.

В 1930 году выдал комсомол молодому пареньку путёвку, для поступления в Военно-морское училище. Рост и стать у Олимпия – соответствующие. Для подводных лодок, может, и великоват, но для надводных кораблей – в самый раз. Прибыл Олимпий по путёвке в Ленинград и поступил в элитное училище – Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. Надо отметить, что в те годы, оно было единственным училищем, которое готовило Красных командиров флота. Это училище (морской кадетский корпус) окончили все легендарные, овеянные славой адмиралы Российской империи. В этом же списке и все адмиралы советского периода. Молодые выпускники тех лет встретили войну и с честью дошли до победы, многие в званиях адмиралов, многие в званиях Героев Советского Союза. Окончил это училище и бывший Нарком ВМФ, любимый всеми Адмирал флота Советского Союза – Николай Герасимович Кузнецов, и Главком ВМФ Сергей Георгиевич Горшков, который своё первое адмиральское звание, контр-адмирал, получил ещё в 1941 году, высадив удачно десант в Григорьевке, под Одессой. Любопытно заметить, что в адмиральских званиях всех рангов он прослужил ещё сорок лет, закончив службу Главкомом ВМФ – Адмиралом флота Советского Союза. В эти годы училище уже называлось Краснознамённым. После Великой Отечественной войны, к названию прибавилось: орденов Ленина и Ушакова первой степени. Звучало длинновато, но красиво – Высшее военно-морское Краснознамённое, орденов Ленина и Ушакова I степени училище имени Михаила Васильевича Фрунзе.

Кстати, для исторической точности, надо отметить, что только один адмирал не оканчивал Морской кадетский корпус: это – вице-адмирал Степан Осипович Макаров, сын Николаевского прапорщика. Не имел прапорщик Осип Макаров дворянского достоинства, и поэтому легендарный Макаров, его сын, окончил училище (классы) минного оружия в Кронштадте.

Король Георг VI с королевой.

За ними поспешает будущая королева

Итак, Олимпий Рудаков – курсант морского училища. На статной фигуре прекрасно смотрится морская форма: брюки клёш, форменка с голубым воротником и бескозырка. В те годы его, как и многих других курсантов, для прохождения практики, приписали к «Авроре». Там Олимпий Рудаков учился морской практике. 20 мая 1937 года, перед выпуском из училища, курсантов направили на последнюю практику. Предстояло совершить дальний поход, и не просто поход, а с участием в мероприятиях, сопровождающих коронование нового короля Англии Георга VI.

На такие нечастые события в Англию, в Портсмут, направляются корабли всех флотов. Несмотря на то, что флот России стал советским, его тоже пригласили на торжество. На Спитхедском рейде оказалось две сотни кораблей со всего мира. От Советского Союза направили линейный корабль «Марат». На этом линкоре и оказался мичман Олимпий Рудаков, выпускник училища, наш будущий герой.

Матрос-сигнальщик.

Ст. метро «Площадь Революции». Москва

Здесь же, на линкоре, оказался и, уже известный в то время, скульптор Матвей Манизер. Долго присматривался скульптор к матросам и курсантам. Незаметить Олимпия было, просто, невозможно: и рост, и стать, и красивое русское лицо привлекли внимание скульптора. А искал художник подходящее лицо и фигуру для создания скульптуры матроса-сигнальщика, которая должна была украсить новую станцию «Площадь Революции», строящуюся в центре Москвы. И началась работа с Олимпием, разумеется, в свободное для курсанта время. Постепенно стал вырисовываться матрос в полный рост с сигнальными флажками в руке. Так и остался молодой курсант отлитым в бронзе навека. Да, повезло Олимпию, ещё ничего не совершив, оставить потомкам такую память о себе в скульптуре. Выбор скульптора оказался правильным и даже пророческим, как покажет время. Позже будут приведены народные приметы, связанные с этой и другой скульптурой на этой станции метро. А пока Олимпию повезло принять участие в таком значимом походе. Наверное, многое виденное на рейде и пригодилось будущему капитану 1 ранга через шестнадцать лет. Вернулись курсанты из похода, началась подготовка к выпускным государственным экзаменам. Учёба в те годы длилась четыре года. Этого было достаточно, чтобы подготовить офицера флота с высшим образованием. Выпускались тогда в основном вахтенными офицерами. Позже произошло чёткое разделение на факультеты: штурманский, артиллерийский и минно-торпедный. Все эти науки, разумеется, преподавались и в 30-е годы.

Спидхедский рейд. 1937 год

Офицер, прибывший на флот, мог стать и артиллеристом, и торпедистом, и штурманом. Однако главное, чем должен овладеть офицер – это умением нести ходовую вахту. Вахта эта, весьма нелёгкая и непростая. И не только оттого, что длится четыре часа на открытом, в те времена, мостике корабля, на семи ветрах, как говорится – нести надо такую вахту круглосуточно, пока корабль находится в море. Получалось зачастую четыре часа через восемь. Да и эти восемь часов не на отдых даются, а на занятия с техникой, отработку действий по учебным тревогам, устранение неполадок, воспитательную работу с матросами. Вахтенный офицер должен знать и систему связи, и условные знаки, и значение флагов расцвечивания, и их правильное применение. Должен знать вахтенный и флажный семафор и азбуку Морзе. Должен быть очень внимательным и наблюдательным.

Король Георг VI, слева Елизавета, справа Маргарет

Всё, что наблюдает, вовремя доносить до командира, который, как правило, и сам находится на мостике. Надо сказать, практика, подготовки вахтенных офицеров себя оправдывала. Что касается оружия, то выпускник получал достаточно знаний по его применению и быстро осваивал любое, в зависимости от того, к какой Боевой части его приписывали. Офицер мог управлять и артиллерией, и минно-торпедным оружием, мог вести прокладку курса корабля, исполняя должность штурмана. Позже открылись курсы, на которых офицеры повышали свою квалификацию, но уже на конкретном вооружении.

Эсминец «Урицкий»

Итак, вернувшиеся из похода в Англию курсанты, сдали все отчёты и экзамены и были готовы к выпуску, своему последнему в училище параду. Осенью, получив золотые погоны, все направились к месту своей службы, на разные флота.

Направили блестящего лейтенанта Олимпия Рудакова на Северный флот. Правда, блистать-то оставалось всего-то четыре года, а далее – тяжёлая ратная жизнь в сражениях на море, с тем самым фашизмом, который назревал с 30-х годов.

Выпустили Олимпия вахтенным офицером. На флоте назначили лейтенанта в боевую часть 2 (БЧ-2) – это артиллерийская боевая часть, самая главная на всех кораблях того времени. Определили Олимпия Рудакова на эскадренный миноносец «Урицкий» – так назывался бывший эсминец «Забияка», типа «Орфей», который прославился тем, что в октябре 1917 года находился на Неве рядом с «Авророй».

Эсминец серии «7» – «Гремящий»

Позже в этой же должности, но уже старшим лейтенантом получил назначение на эсминец «Валериан Куйбышев», в прошлом «Лейтенант Ильин» – вторая серия эсминцев типа «Новик». Как видим, корабли далеко не новые, да и их было немного, Северный флот самый молодой – только наращивал силы. Прослужил Рудаков на этих кораблях недолго, до 1939 года. На флоте частенько офицеров направляли на различные курсы, для повышения квалификации, о чём уже упоминалось. В 1939 году Рудакова и направили на такие курсы, но, уже учитывая ту специальность, которую он приобретал на эсминцах. Курсы уже тогда назывались Высшими, а факультет, на который прибыл Олимпий, – артиллерийским. Эти курсы окончил Рудаков в октябре 1940 года. Надо пояснить, что училище давало высшее общее образование, а академия и Высшие курсы давали возможность получить высшее военное образование. После курсов Олимпий Рудаков вновь вернулся на Северный флот на должность командира БЧ-2 эсминца «Карл Либкнехт» – вторая серия эсминцев типа «Новик». Вскоре его перевели, назначив командиром БЧ-2, на новейший эсминец «Гремящий», уже советский эскадренный миноносец проекта «7», и на этом корабле он встретил Великую Отечественную войну.

Идёт война народная, священная война

На «Гремящем» и начинает капитан-лейтенант Олимпий Рудаков настоящие боевые действия, так отличающиеся от всех боевых учений предвоенных лет.

Эсминец «Сокрушительный»

В ноябре 1941 года, уже опытного офицера О. Рудакова вновь переводят, но уже на должность старпома однотипного с «Гремящим» эсминца «Сокрушительный». Эсминцы проекта «7» и «7-у» к тому моменту – самые современные корабли Военно-морского флота. Все моряки по праву гордились службой на этих быстроходных, новейших кораблях. На эсминцах, особенно на новейших, легче подняться до командирской должности, быстрее стать старшим начальником на корабле. Вахтенные офицеры этих эсминцев считались лучшими в ВМФ. Многие однокашники Олимпия, попавшие на старые сторожевые корабли и тральщики, искренне завидовали своему товарищу. Эсминец «Сокрушительный» зарекомендовал себя лучшим кораблём во время сопровождения полярных конвоев. Однажды успешно померился силами с немецкими эсминцами, ведя с ним артиллерийскую стрельбу, называемую – дуэльной стрельбой.

«Сокрушительный» чаще других кораблей выходил в море на проводку конвоев. Вот на таком корабле и служил старпомом Олимпий Иванович Рудаков, прекрасно исполнял новую должность старпома и вахту. Мостик на таких эсминцах открытый, море, как правило, штормовое. На вахтенного офицера летят леденящие солёные брызги, и пронизывает его неласковый северный ветер. После вахты, по старой памяти, Рудаков много времени проводил, у артиллерийских орудий, проверяя их боеспособность, помогая командиру БЧ-2 устранять всякие мелкие неполадки. И орудия всегда были готовы встретить противника. Огонь открывался немедленно с появлением авиации или кораблей неприятеля. Личный состав, уходящий на этих кораблях в море, не мог быть уверенным, что вернётся назад, настолько сложные задачи решали эти быстроходные эсминцы – служба на них представлялась, весьма опасной. Эти корабли, выражаясь пехотным языком, находились на передовой, как бы на острие атаки. При создании советской гвардии в 1942 году, «Сокрушительный» рассматривался командованием флота на присвоение ему звания Гвардейского. Он мог оказаться первым Гвардейским кораблём Северного флота. И даже поговаривали, что командира корабля капитана 3 ранга Курелеха готовятся представить к званию Героя Советского Союза. Сам Олимпий Рудаков, числился кандидатом на должность командира эсминца и часто заменял командира на мостике. Всё изменилось в ноябре 1942 года. Но об этом позже.

А пока быстро набирался старпом О. Рудаков боевого опыта и до этого назначения, и на «Сокрушительном», злосчастном эсминце Северного флота. Да, злосчастное это назначение, но от судьбы не уйти и заранее её предвидеть, не дано. Да если бы и дано её предвидеть, приказ есть приказ – выполняется без обсуждений.

Идут жестокие боевые действия в море. Необходимо выходить на боевые задания. Это и сопровождение наших судов, перебрасывающих необходимую технику и воинов, это и защита побережья от попыток высадки десанта, и прикрытие мест базирования от атак авиации и кораблей противника. В задачи кораблей входят и минные постановки, и траление мин, и нарушение сообщений противника. На полуострове Рыбачьем развернулась настоящая битва. Фашисты рвались к Мурманску. Группа «Норвегия», куда входило два немецких корпуса и 3-й финский, – состояла из шести дивизий. Фашисты направили его на Лоухи и Кандалакшу, с целью перерезать Кировскую железную дорогу. К Мурманску рвался известный горно-стрелковый корпус «Эдельвейс», под командованием генерала Дитля. С воздуха эти силы поддерживал 5-й воздушный флот, состоящий из 900 самолётов. Противник смог дойти только до перешейка полуострова Средний и реки Западная Лица. И уже в сентябре фашисты поняли, что полуостров Рыбачий им взять не удастся. Корпус направился прямо на Мурманск, где он почти весь и полёг в долине Западной Лицы. Да и наших моряков немало осталось в этой долине. Позже ее так и назовут – долиной смерти.

С началом войны Сталин наконец-то смог договориться с Черчиллем и Рузвельтом о союзе и о поставках необходимого оружия и техники в Советский Союз. Буквально, в первые дни войны Черчилль понял, где их спасение. По этому поводу выступил самолично по радио. Что же он сказал 22 июня 1941 года?

«Опасность, грозящая России, – это угроза нам и угроза Соединённым Штатам, и точно так же дело каждого русского, который сражается за свой дом и очаг – это дело всех свободных людей и народов во всех частях земного шара.

Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма. У него нет никаких устоев и принципов, кроме алчности и стремления к расовому господству. По своей жестокости и яростной агрессивности он превосходит все формы человеческой испорченности. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем.

Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает.

Я пережил все это, и вы должны простить мне это выражение чувств и суету старых воспоминаний. Но сейчас я должен заявить о решении правительства Его Величества, и я уверен, что с этим решением согласятся в свое время великие доминионы, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки. Я должен сделать заявление, но разве можно сомневаться в том, какова будет наша политика? У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока с Божьей помощью не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы обратимся ко всем нашим друзьям и союзникам во всех частях света с призывом придерживаться такого же курса и проводить его так же стойко и неуклонно до конца, как это будем делать мы. У нас лишь одна-единственная неизменная цель».

Да, сказано неплохо, хоть и с оговорками. Да и чего не скажешь, когда петух жареный клюнул. Мы знаем и ещё одну речь Черчилля, в Фултоне, которой он начал новую, Холодную войну и уже против тех, кто спас и всю Европу, и саму Англию. Знаем и о переговорах Даллеса с эсэсовским генералом Вольфом о попытках совместно повернуть войну против Советского Союза. Знаем, что у сдавшихся фашистов на западе, в большинстве своем не отбирали оружие. Но это уже другая история. А пока, союзники быстро создали программу под названием ленд-лиз, в соответствии, с которой и начались поставки.

С первой миссией в Москву, столицу СССР, уже 25 июня 1941 года, прибыло шесть офицеров во главе с контрадмиралом Джеффри Майлсом. Миссия определила первые шаги и пути доставки необходимого вооружения и техники. Главной целью этой миссии и других, была: создание связи и взаимодействия вооружённых сил и флотов. В первую очередь на Северном флоте, и было создано общее руководство вооружёнными силами и флотами Англии и Советского Союза, для защиты идущих в нашу страну грузов. Кроме боевых действий, миссии решали задачи урегулирования вопросов, которые могли возникнуть при доставке грузов.

И самым любопытным, но не очень приличным была оговорка на случай поражения Советского Союза. Англичане в случае поражения СССР боялись захвата Северного флота противником и были очень озабочены, чтобы в убытке не оказаться. Не знали англичане силы духа советского народа. Не верили в его стойкость. Надо сказать, эти сомнения у союзничков улетучились после победы наших Вооружённых сил под Москвой. Первая битва, которая всему миру показала, что Вермахт не так и силён, и с ним можно сражаться на равных и побеждать.

Пути конвоев

Первая миссия определила и выбрала самый короткий путь в Советский Союз – это Арктический.

Арктический путь самый короткий, но и самый опасный. Для поставки грузов пользовались и ещё двумя путями, но не так активно, ввиду их сложности и удалённости от фронта. Один путь – через Тихий океан во Владивосток, тоже не безопасный из-за начавшейся войны Америки с Японией, затем через всю нашу страну по железной дороге. Другой путь – через Персидский залив, Иран, Каспийское море и вновь по железной дороге. Таким образом, северный путь и стал основной дорогой, связывающей нашу страну с Англией и Америкой. Пути караванов можно увидеть на прилагаемой карте.

Из Америки караваны шли в Шотландию, в бухты Скапа-Флоуи Лох-ю. Здесь собирался весь конвой и далее направлялся в Исландию, в Рейкьявик, где транспорты пополняли запас топлива. Там же и выделялись необходимые для охраны корабли, определялись задачи авиации по защите конвоя. Затем корабли и суда, прижимаясь к паковому льду, вблизи острова Шпицберген шли на Восток. Это представлялось крайне опасным, так как вся Норвегия – оккупирована фашистами и во всех портах Северной Норвегии размещался флот и аэродромы Германии. На подходе к Мурманску конвой встречали советские корабли и провожали его до самого Мурманска и Архангельска. Чтобы прервать эти перевозки, фашисты рвались всеми силами к нашим северным портам и в первую очередь к Мурманску. Большую помощь союзники оказывать не очень-то торопились. Более того, Черчилль считал, что помощь надо оказать только тогда, когда ситуация будет совсем плохой, считая, что обе воюющие державы должны поистощить себя. Кстати, из прошлого – Англия также оказывала помощь Белой армии, и в частности, адмиралу Колчаку. Как только поняли, что Колчак может победить и вновь восстановить державу, поставка боезапаса, практически полностью прекратилась. Поэтому генералу Каппелю и приходилось с одним-двумя патронами в винтовках идти в психическую атаку, ярко, в карикатурном виде, показанную в фильме «Чапаев». Так уж устроено это русофобское английское государство.

Проводка конвоев PQ

Но, как бы, ни было, помощь начали оказывать. В Советский Союз пошли конвои под литером PQи под номерами, обратно отправлялись караваны под литером QP. На этих судах, в Англию, отправлялось золото, для расчётов за поставленный товар. Отправлялся и армянский коньяк для Черчилля, который он потреблял в больших количествах, и другие грузы для расчёта за поставки.

Мы все знаем о конвое PQ-17, хорошо описанном Валентином Пикулем. Не очень-то стремились союзнички защищать эти конвои, так как расчёты золотом производились до их выхода из Англии. Получалось по Ильфу и Петрову: «Утром деньги – вечером стулья». Этот легендарный и обречённый на гибель конвой, PQ-17, по приказу английского Адмиралтейства, бросили на произвол судьбы. Дошло немного судов, но, что делает честь нашим морякам, пришли три обгоревших и побитых советских судна. К этому событию мы ещё вернёмся далее.

После этого случая, долгое время конвои не посылались. И забегая вперёд, надо заметить, что к нам прибыло 4 % грузов от всех затраченных нашей страной. Умалять помощь совсем не стоит, как говорят, дорога ложка к обеду, но и преувеличивать её – нет оснований.

Проводка конвоев представляла собой целый комплекс мер, требовавших непростое взаимодействие разных родов войск. Большие сложности представляло проведение этих операций – при взаимодействии разнородных сил: флота, авиации и разведки двух стран. Методы ведения войны союзников на море значительно отличались от наших. Да и опыт ведения такой войны был не равноценным. Проводка конвоев приравнивалась к боевой операции. Великобритания и её военно-морской флот обладали наибольшим опытом в подобных операциях. Флот Великобритании уже два года вёл боевые действия и в Северном море, и в Атлантике, и на Средиземноморье. Этому флоту, приобретшему опыт, и поручили обеспечивать конвои в Советский Союз. К началу Великой Отечественной войны флот союзников состоял из двух линкоров, двух авианосцев, четырёх крейсеров и двадцати эсминцев.

Советский Северный флот насчитывал намного меньше кораблей, так как он получил статус флота только в 1937 году. В его состав входило восемь эсминцев, пятнадцать подводных лодок и пара десятков мелких боевых единиц. В состав Северного флота входила и Беломорская военная флотилия, которую создали уже в начале воины, 2 августа 1941 года. Флотилия создана была для защиты и охраны подходов к восточным берегам, защиты коммуникаций Белого моря, а также юго-восточной части Баренцева моря, Новой Земли и Карского моря. В основном, флотилия состояла из сейнеров, которые вооружили и артиллерией, и тральным вооружением.

Эти наспех созданные корабли прекрасно и героически справлялись со ставящимися перед ними задачами.

Штаб Северного флота находился в Полярном, на значительном удалении от Белого моря и Архангельска. Поэтому и приняли решение создать эту флотилию со своим командованием, но подчинённым, разумеется, штабу Северного флота.

С началом войны Северный флот пополнился вспомогательными судами, из гражданского флота. Как правило, эти суда переделывались под тральщики, которым до войны уделялось мало внимания. Их необходимость в большом количестве, почувствовалась в первые же дни войны.

Британское Адмиралтейство, для осуществления взаимодействия флотов направило на наш Северный флот, своего представителя – контр-адмирала Филиппа Вайана, проявившего себя в боях на Средиземном море.

Все задачи по конвоированию решались совместно с командующим Северным флотом – вице-адмиралом А.Г. Головко. На переговорах в середине июля 1941 года решался вопрос маршрутов конвоев и обеспечение оперативных зон ответственности. Учитывая, что английский флот крупнее, договорились, что основная ответственность по проводке конвоев ложится на англичан. Путь от Исландии до наших портов Мурманск и Архангельск длинный, порядка 2000 миль (1 миля – 1852 метра). До 20-го градуса восточной долготы караван сопровождали английские корабли. На 20-м градусе восточной долготы, дальнейший путь проходил под охраной кораблей и авиации Северного флота. Эта встреча происходила у острова Медвежий. Важно, что этот участок маршрута самый опасный, так как конвой ближе всего приближался к Норвежскому берегу. Кораблям и транспортам приходилось уходить от опасного побережья, как можно севернее и прижиматься к самой кромке пакового льда. Идти таким маршрутом предстояло чуть дольше, и внимания к проводке прикладывать больше. Лёд тоже представлял немалую опасность. При встрече с нашими силами часть английских кораблей отправлялась к себе домой, но часть продолжала идти вместе с нашими до конца. Охранный ордер выстраивался таким образом, чтобы со стороны берега легче прикрывать идущие суда. Корабли охранения шли кильватерным строем и параллельно с идущими судами. Таким образом, охранение защищало суда от атак авиации и подводных лодок по одному борту. Со стороны льда, в те времена, опасность не грозила. Подводные лодки в ту пору подо льдом ходить не решались. Кстати, начали заглядывать под лёд наши отважные подводники, ещё в Финскую войну. Так, подводная лодка «Щ-324» под командованием А.М. Коняева вынуждена была зайти под лёд, уходя от противника и пройти под ледяными толщами 31 милю.