Текст книги "Ночной обход"

Глава 7

Посадив девушку в такси, мы с сыщиком двинулись в сторону Фонтанки.

– Ну, – обратился я к нему, – я тебя слушаю!

– Что тебе спеть? – радостно поинтересовался Арсений. Кажется, он не шутил.

– Реквием, – мрачно ответил я.

– Смотри, цирк! – заорал он. – Пошли на ту сторону! – И ринулся через дорогу.

Я стоял на переходе в ожидании зеленого света и размышлял – не послать ли этого Арсена Люпена куда подальше и не поехать ли домой спать?

Арсений Строганов тем временем бодро бежал по мосту, успевая махать зонтиком пассажирам, проплывающим по Фонтанке на кораблике под названием «Талисман».

– Доктор! Я тебя жду! – донесся до меня вопль…

– Значит, так, – объявил я Арсению, когда, изрядно запыхавшись, догнал его у Михайловского замка, – или я сейчас разворачиваюсь и еду домой, или ты мне говоришь, кто убил Яблочкова.

Арсений с некоторым удивлением уставился на меня.

– Так я еще не выяснил, – наконец сообщил он. – Да, у меня есть новая версия, но…

– Ты же сам говорил, когда мы были у Любы, что знаешь! – негодующе закричал я.

– …но даже если бы и знал, – хладнокровно продолжил он, – то не стал бы тебе говорить, чтобы не испортить удовольствие раньше времени узнать, кто убийца. Это как читать книгу – и в конец ее заглядывать. Я, кстати, в детстве так и делал.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Немного помогло успокоиться.

– А ты в курсе, что здесь какого-то царя придушили? – Он ткнул пальцем в сторону «замка на воде». – Только не знаю, кого именно. Я в тот день в школе не был.

– В день, когда Павла придушили? – сквозь зубы поинтересовался я, борясь с желанием удушить этого типа. – Что за новая версия? Отвечай немедленно, или я…

– Следы ведут в эмкабэ! – Арсений тут же забыл про убийство императора. – Это очень хитроумный план убийства, задуманный и осуществленный его коллегами по работе! И наша задача…

– А жена? Ты же ее тоже подозревал!

– И продолжаю подозревать, – пожал он плечами. – Пошли, что ты тут встал? По дороге расскажу!

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Я сразу понял… ну, почти сразу, – поправился Строганов, – что это не обычная месть неверному супругу или любовнику! Вот, к примеру, узнай я, что моя девушка мне изменяет, я же не буду выстраивать сложные планы отмщения, а просто поеду и поколочу ее поклонника… – И он нанес несколько ударов по воздуху.

– Так, по твоей логике, и получается, что Елена Алмазова просто решила отомстить Любе и подсунула мужу отравленный мартини. – Я пожал плечами.

– Нет, – тут же возразил Арсений. – Здесь больше похоже на сложную компьютерную игру, в которой задействовано много персонажей. Понимаешь, тот, кто задумал это преступление, так и хотел, чтобы мы с тобой купились на эту версию о мести и пошли по ложному следу. Он мог использовать жену Яблочкова в своих целях. Рассказал ей о проделках ее мужа и научил, как его отравить.

– Не его, ее, – поправил я. – Любовницу. Обманутая, но любящая жена постарается отравить любовницу мужа, а не его самого.

– Ты начинаешь мыслить! – похлопал меня по плечу великий сыщик. – Но неправильно.

– Почему неправильно? Если, как ты говоришь, некто решил убить Яблочкова руками его жены, то с чего он взял, что жена будет травить своего мужа? Она постарается отомстить его любовнице. Логично?

Мой напарник насупился. Мы остановились перед 1-м Инженерным мостом. Несколько человек, свесившись через гранитный парапет, бросали монетки, пытаясь попасть в Чижика-Пыжика. Строганов тут же извлек из кармана мелочь и, ввинтившись в группу туристов, стал объяснять, что монета обязательно должна удариться о постамент, на котором сидит маленькая бронзовая птичка, а не о сам памятник. «Абориген!» – уважительно отозвался кто-то о моем приятеле.

– Так что ты там говорил? – поинтересовался этот знаток местных примет, когда мы перебегали набережную Мойки ко входу в Летний сад. – Впрочем, это сейчас неважно. Важно то, что мы раскрыли, как именно было осуществлено преступление. Яд в бокале с мартини, укол этого, как его, релаксанта в реанимации. А теперь осталось лишь выяснить, кем это было сделано. Вот и все!

Мы шли по центральной аллее, усыпанной разноцветными листьями. Осеннему солнцу удавалось лишь чуть-чуть проникать сквозь густые кроны огромных дубов, вязов и лип. В тени было прохладно.

– Так мы сейчас куда? Гуляем по саду или в винный магазин? – полюбопытствовал я.

– Да, в винник на Миллионной, не зря же Люба дала точный адрес. Надо понять, что выяснил следственный комитет, – сдвинул брови этот логик.

– А при чем тут…

– Ну они же знают, где Яблочков покупал мартини. Это раз. Уверен, что они взяли этот магаз в оборот. Это два. Если там есть что-то интересное, то ведут за ним наблюдение, это три…

– А какая может быть связь алкогольного магазина и медицинского центра? – возразил я. – Это четыре, если что.

– Вот и посмотрим.

Мы дошли до памятника Крылову, и Арсений решил, что обязательно нужно взглянуть на знаменитого литератора.

Он стал внимательно изучать персонажей басен, которыми был украшен пьедестал памятника. Затем мы двинулись дальше и дошли до знаменитой решетки. Выйдя через ворота на набережную, Арсений переключился на подсчет гранитных колонн. Отвлечь его было невозможно. Дойдя до моста через Лебяжью канавку, он радостно огласил:

– Одиннадцать! Как думаешь, это что-то значит? Кстати, красивый заборчик.

– Это значит, что в другую сторону их пятнадцать, – ответил я, изумляясь его способности отключаться от дел. – Заборчик, говоришь? Архитектор Фельтен, наверное, в гробу перевернулся…

– Так вот, твой приятель-следователь, как и я, понял, что Люба не травила своего дружка Яблочкова, – перекрикивая гул едущих машин, стал рассуждать Строганов. – Иначе бы ее так и теребили все эти дни. Допросы там, задержания…

– Если он знал, что она невиновна, зачем к нам в больницу пришел? Почему продолжал ее обвинять? И нас заодно? – прокричал я в ответ.

– Ему нужно было проверить эту версию и либо отмести ее, либо продолжать разрабатывать. – Арсений застыл и отдал честь Суворову, изображенному в образе бога Марса.

– Вольно, – скомандовал я ему. – А Любу ты решил спрятать от следственного комитета или от потенциального убийцы?

– От всех. Я как-то боевик смотрел, там главный герой говорил: «Прячь ключевых свидетелей!» – Кажется, он не шутил.

Идя по Миллионной улице, мы миновали Марсово поле, Мраморный дворец и подошли к четырехэтажному, покрытому желтой штукатуркой старому дому с двумя балконами. В цокольном этаже располагался тот самый винный магазин, где Яблочков, вероятно, и купил злополучную бутылку мартини. Правда, я не понимал, почему, по словам Арсения, это не могло быть трагической случайностью?

– Прикинь, – Строганов стоял, задрав голову и рассматривая чугунную балюстраду балкона, – я уверовал в совпадения! В этом доме жили мои предки. Правда, давно, сто лет назад! А теперь мы стоим и разгадываем эту запутанную историю.

Я не нашелся что сказать.

– Смотри, как интересно, – продолжил потомок известной фамилии. – Окна винного магазина и окна квартиры над ним одинаковые.

– Тут во всем доме коричневые стеклопакеты… – начал было я, но этот архитектор-любитель схватил меня за плечо и стал трясти.

– Ты что, разницы не видишь? Переплеты! Дизайн! Не удивлюсь, если в этом магазе окна из триплекса!

– Ну хорошо, хорошо. – Я попытался вырваться из захвата. – Хоть из триплекса, хоть из дуплекса, ну и что?

– А то, – он развернулся ко мне лицом и перехватил меня за предплечье, – что квартира над винным магазином имеет отношение к этому магазину. Например, там живет его владелец или владелица.

– И что? – Я посмотрел еще раз на окна. Кажется, он был прав.

– И все. – Строганов отпустил меня и рванул в магазин.

На стильных деревянных полках ровными рядами были разложены бутылки с винами. Бренди, коньяк, джин стояли на бочках посреди зала. Огромная бутыль с виски возвышалась на столе.

– Какой шикарный магазин! – радостно сообщил мой напарник. Кроме нас в зале были трое продавцов. Все они как по команде хмуро посмотрели на Арсения. – А у вас кока-колы нет?

– У нас только элитный алкоголь, – несколько напряженно ответил один из сотрудников магазина.

Наверное, мы со Строгановым не выглядели как потенциальные покупатели, но почему продавцы вместо обычного равнодушия так нервничали? Странно. А Арсений, словно ничего не замечая, продолжал расспрашивать про вполне заурядный алкоголь типа недорогого пива, джин-тоников и портвейна.

– А мартини-то у вас есть? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.

Мне показалось или троица вновь насторожилась?

Портвейны и мартини, кстати, были в наличии. В итоге Строганов купил херес, выложив за него кучу денег.

Выйдя из магазина, детектив встал посреди улицы и стал озираться по сторонам. Наконец взгляд его уперся в микроавтобус черного цвета. Сидевший в нем водитель переводил безразличный взгляд с Арсения на меня. И тут Строганов, видимо окончательно сбрендив, показал неприличный жест этому водителю. Тот ошалело посмотрел на негодяя, даже дернулся, чтобы вылезти, но… неожиданно отвернулся и стал изучать соседний дом – особняк Громова.

– Ты офигел? – Я обрел дар речи и потянул этого ненормального подальше от микроавтобуса.

– Ты про покупку? – спросил он, послушно последовав за мной по узкому тротуару. – Я из-за названия купил. – Он извлек из кармана и показал мне бутылку хереса.

– Я про твою выходку! – Я был поражен его хамством и глупостью. – Странно, что водила не вылез и не огрел тебя монтировкой!

– Вот! – Арсений резко остановился и направил на меня указательный палец. – Доктор, общение со мной идет тебе на пользу. Ты ошибаешься, а значит, мыслишь!

– Слушай, Декарт… – взорвался я.

– Де… кто? Скажи лучше, почему он не вылез? – И он с гордым видом двинулся дальше.

Я остался стоять с открытым ртом. Догнал я его на углу с Мошковым переулком.

– То есть ты хочешь сказать, что…

– Разумеется! Это органы, – с кривой улыбочкой сообщил мне Арсений и пояснил: – Внутренние. И это значит, что мы идем по их следу! Но вот в чем вопрос: по правильному ли пути идут они? Вдруг они, как и ты, ошибаются?

– Я больше боюсь не ошибиться, а перейти им дорогу или встать у них на пути, – мрачно заметил я. Если он ожидал, что в магазине ведется наблюдение и если он такой умный, то за каким чертом ему понадобилось попадаться им на глаза?

– О, не бойся, – заявил он и двинулся в сторону набережной.

Ветер порывами налетал с Невы, солнце спряталось за тучами, и стало ощутимо прохладнее. Но Арсений не замечал непогоды, с неподдельным интересом разглядывая Петропавловскую крепость, Ростральные колонны на стрелке Васильевского острова и махал рукой пролетающим над прогулочными кораблями чайкам.

– Давно я не испытывал такой радости! – воскликнул он, повернувшись ко мне. – Скажи-ка мне, доктор…

– Нет, – перебил я этого туриста, – это ты мне скажи! Зачем мы поперлись в этот винный магазин, когда ты знал, что он под наблюдением? Какая может быть связь между ним и медицинским центром? Почему ты вообще уверен, что именно та отравленная бутылка была куплена здесь? Яблочков сохранил чек, что ли?

Арсений, прищурившись, выслушал мои вопросы, пару раз с многозначительным видом кивнул и произнес:

– Мой папа говорил: ищи ответы в прошлом. Он говорил, что все, что сейчас происходит, не ново, а уже было, понимаешь? Ты просто не помнишь этого. Хотя и прошло пару часов. Поэтому…

– Твой папа царь Соломон? – усмехнулся я.

– Нет, с чего ты взял? Так вот, напряги память и сам ответь на свои вопросы. Только не сейчас. – Строганов уселся на парапет, и у меня промелькнуло желание скинуть его в воду.

– А что так? – ядовито поинтересовался я.

– Я тут читал журнал «Роллинг Стоунз», знаешь такой? – пропуская мой вопрос мимо ушей, заговорил он. – Так вот, есть такой же журнал в медицине?

– В смысле? – Я недоуменно уставился на него. Пора бы уже было привыкнуть к виражам в беседе с этим типом, но я каждый раз удивлялся.

– Что «в смысле»? – Он взмахнул своим зонтом-тростью. – Для музыканта очень почетно попасть на страницы этого журнала, понимаешь? А для докторов есть такой же журнал? Медицинский, естественно, не музыкальный!

– А, есть. – Я отпрянул на всякий случай.

– Так скажи мне его название! Мы что сюда пришли, любоваться красотами, что ли?

– «Ланцет», например, – изумленно сказал я.

– Отлично! – обрадовался Арсений. – Ланцет-пинцет-стилет, мне нравится. Люблю холодное оружие. А ты? Короче, к жене умерщвленного Яблочкова мы пока не пойдем, сам понимаешь почему. А начнем с МКБ. Но мне нужно время на подготовку. А ты? Чем ты сейчас займешься? Хочешь, пошли ко мне домой?

– Я хочу спать, – честно ответил я, внезапно почувствовав такую усталость от этого калейдоскопа событий, разговоров, суеты да и от своего напарника. Я облокотился на гранит и стал смотреть вдаль. На Троицком мосту случилась авария, и какая-то машина задымилась. Возникла пробка, машины гудели, люди бегали…

А Строганов, вероятно не слыша меня, раскинул в стороны руки, словно крылья, и запел: «When I became the sun. I shone life into the man’s hearts…»[6]6
  «Когда я стану солнцем, я подарю свет людским сердцам» (песня «Токсичность» группы «System of a Down»).


[Закрыть]

Я закрыл глаза. Домой и спать.

Глава 8

«Интересно, почему в воскресенье и вечером?» – подумал я и постучал в казенного вида дверь с блестящей табличкой «Суд».

– Входите скорее! – послышался недовольный голос.

Трое восседавших на массивных деревянных стульях судей выглядели колоритно. По-другому и не скажешь. Одни черные мантии чего стоили! С пурпурной окантовкой. А парики! Кажется, такие во Франции назывались аллонжевыми. Сам Людовик XIV бы позавидовал.

– Вы что себе позволяете? – вдруг вскричал один из сидевших. – Чему улыбаетесь? По-вашему, здесь есть что-то смешное?

Я мгновенно изобразил на лице внимание.

– Или вы думаете, что нам доставляет удовольствие торчать здесь в воскресенье? Кстати, вам придется оплатить нам сверхурочные!

– Согласен, коллега! – поддержал его третий судья. – Итак, обвиняемый…

– Простите, – как можно учтивее перебил я его, – но разве я обвиняемый? Мне сказали, что…

– Вы доктор Агапов, пишущий под псевдонимом Франц Ка? – в свою очередь и не слишком вежливо прервал он меня.

– Нет, – замотал я головой. – То есть да, я доктор Агапов, но я не пишу под псевдонимом…

– Да это все неважно, коллеги! – поморщился первый судья. – Здесь столько пунктов обвинения, что если мы будем рассматривать каждый в отдельности, то до ночи застрянем в суде. Давайте по-быстрому? Согласны?

– Нет, – возразил я, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога, а с ней и слабость. Как будто мне дали наркоз, но забыли подсоединить к аппарату искусственной вентиляции.

– Здесь какая-то ошибка… – попытался было я пояснить свое появление в суде.

– Итак, – не обращая на мои слова ни малейшего внимания, заговорил третий судья, глядя в какие-то мятые бумаги. – Вы работали доктором в реанимационном отделении без наличия следящей аппаратуры. Подтверждаете?

– Э-э, дело в том…

– Просто кивните! – ледяным тоном потребовал один из судей, я не понял даже, кто именно.

– Что повлекло за собой гибель множества пациентов! – Он не спрашивал, он утверждал.

– Нет! – вскричал я, обливаясь потом. – Умер один пациент, который…

– Вам слова не давали, – выставил ладонь вперед первый судья. – Почему вы приступили к работе, когда у вас на семерых больных пять мониторов? А? Это мы еще к лекарствам не перешли, – угрожающе добавил он. – Лечили без всех необходимых препаратов? А? – Он аж по пояс вылез из-за стола, покрытого бордовой тканью.

– Вот только не надо нам тут! – Третий судья стукнул кулаком по столу. – Может, вас и зарплата не устраивает? Что скажете, коллеги? – повернулся он к другим судьям.

– Виновен! – в один голос произнесли те.

– Нам и совещаться не надо, чтобы вынести вам приговор! – Судья потер руки.

Я стал задыхаться. Слова застряли где-то за грудиной. Я лишь сумел просипеть, но меня никто не услышал…

– К сожалению, смертная казнь сейчас отменена, поэтому мы назначаем вам высшую меру наказания в виде работы доктором в вашем же реанимационном отделении сроком на… – Тут последовала драматическая пауза. – Десять лет! Без права писать книги.

– Нет, писать он может, издавать нельзя, – поправил его коллега.

– С обязательным посещением вскрытий всех умерших пациентов! – закричал третий.

Я открыл глаза и сел в кровати. Названивал телефон. Сердце мое стучало – громко и часто.

– Да? – ответил я, даже не взглянув на незнакомый номер.

– Доктор Агапов? – услышал я строгий мужской голос, показавшийся мне знакомым. – Не отвлекаю? – с каким-то сарказмом произнес он. – Это следователь Воронцов, если не забыли такого…

Я пытался понять, где я – в суде или уже в тюрьме?

– Какого черта вы творите? – Старший лейтенант, судя по всему, был взбешен. – Я к вам как к человеку пришел, а вы? Заработались, что ли? И что это за придурок с вами был? Где вы его откопали?

– Подождите, – прервал я гневный словесный поток следователя. – Вы про суд?

– Какой, на хрен, суд?

Тут до меня дошло, что суд мне приснился. А вот все остальное, похоже, нет.

– Вы что, не соображаете, куда можно соваться, а куда нет? Чего вы хотите добиться? – Следователь перевел дыхание, и я воспользовался секундной паузой.

– Чтобы с нас сняли обвинения в убийстве! – выпалил я.

– Ну кто вас обвиняет? – В голосе послышалась усталость.

– Так вы и обвиняли. – Я растерялся. У кого из нас провалы в памяти?

– Я с вами дружески беседовал! – Теперь я услышал в голосе обиду. – Поступает заявление, мы должны реагировать, проверять. Я что, задержал кого-то? Или арестовал? Или проводил обыск? Или…

– Но вы же обвиняли и нас, и Любовь Яснову, что мы его отравили! В сговоре обвиняли! – воскликнул я, проснувшись окончательно. – Что Яблочков отказался жениться на Ясновой – и она его убила. Разве не так?

– Доктор, вам бы это… отдохнуть. И нервы проверить, – тоном ниже предложил старлей. – Я никого не обвиняю. Я озвучивал предположения жены Яблочкова и одну из рабочих версий. Мое дело собирать факты, расследовать…

– Ничего себе! Мы уже сухари сушили, а вы…

– Сухари? – перехватил инициативу следователь. – То есть вы признаетесь, что виновны?

– В чем? – Я вздохнул.

– В воспрепятствовании осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, – заученно произнес он и добавил: – А также в шпионаже и госизмене.

– По-моему, это вам надо отдохнуть! – Теперь я чувствовал злость и раздражение.

– Короче, доктор. – Он успокоился и заговорил по-человечески. – Занимайтесь тем, что у вас хорошо получается, – лечите людей. А мы как-нибудь сами разберемся, кто убил Яблочкова. И если вам приспичит купить бутылку, то обходите стороной магазин на Миллионной, добро?

– Может, все-таки объясните…

– Нет! – отрезал старший лейтенант. – Государственная тайна. Сфера влияния ФСБ. Не вмешивайтесь. Для вашего же блага. Всего хорошего. Да, кстати, если что – звоните.

Я, посидев с минуту с телефоном в руках, позвонил. Но не Воронцову, а Строганову. И рассказал о странном разговоре с представителем следственного комитета.

– Ну и хорошо, – отозвался беспечным тоном мой напарник. – Ты его телефон занеси в контакты на всякий случай. И вот что, доктор! Завтра мы приглашены на ежегодную конференцию в МКБ.

– Э-э… – призадумался я.

– Что, пойти не в чем? У меня есть, если что, стильный костюмчик, – тут же предложил Арсений.

– Нет, у меня есть пиджак, спасибо. Просто как-то неожиданно…

– Они очень нас ждут и примут на высшем уровне, – похвастался Строганов. – Мы эксперты журнала «Ланцет».

– Я не понял… Какие эксперты? – озадаченно начал я.

– Элементарно, Ватсон! Я позвонил в МКБ, представился Ричардом Хортоном. Это главный редактор журнала, если ты не знал…

– А с кем ты говорил и на каком языке? – Я вдруг осознал, что сижу с выпученными глазами.

– С Еленой Алмазовой, на английском. А на каком еще я мог говорить, если этот тип англичанин? Ну вот, я сказал, что наше новое правило – это подключение независимых экспертов, которых нанимает журнал. Кстати, эта мадам Алмазова и правда продвинутая! – искренне восхитился этот пранкер. – Она свободно говорит на английском и в курсе, какую именно книгу этот Хортон недавно написал, прикинь? Хорошо, что я подготовился и со знанием дела выслушал ее комплименты. Так что мы теперь внештатные сотрудники «Ланцета». Эксперты!

– А для чего…

– Эта Елена собирается опубликовать свои статьи в этом журнале, – перебил меня Строганов. – А по новому правилу без проверки независимыми экспертами это невозможно. И кстати…

– А ты откуда узнал про это новое правило? И если появятся настоящие эксперты? – Я занервничал. Куда он нас опять втягивал?

– Что значит «узнал»? – возмутился Арсений. – Я сам придумал это правило. Кстати, а это правда, что для того, чтобы твою статейку напечатали в этом журнале, тебе самому надо бабки платить? Не наоборот?

– Да, конечно, правда, – подтвердил я, пытаясь представить себе их разговор. И его последствия.

– Обдираловка какая-то! – отреагировал Арсений. – Я бы не стал платить деньги. Они печатают мои идеи, и я за это еще и должен платить. Безобразие! Поставлю этот вопрос на совещании в редакции журнала…

– Я смотрю, ты вжился в роль, – усмехнулся я.

– Еще как! Так что готовь свой пиджачок, и завтра утром…

– Слушай, – спохватился я. – А ведь она меня узнает!

– Кто? Алмазова? Да, ну и что? Мы же под своими именами пойдем. Кстати, паспорт не забудь. Там при входе требуют.

Неприятности не бывают мелкими. Они нескончаемы, и есть риск с ними не справиться. Я пошел варить себе кофе. На часах было около пяти. Значит, спал я не больше часа.

Вечером мне перезвонил Паша. Сказал, что медсестру из отделения гинекологии он видел мельком, лекарства ей выдавала Анжела. Но это точно была не Люба Яснова, ее бы он узнал даже в маске. Я написал эту информацию Строганову и получил не слишком вежливый ответ: «Это теперь и так понятно. Где он был раньше?»