Текст книги "И пришёл зверь"

Ингредиенты:

Говядина отварная 200 г

Грудинка свиная 200 г

Морковь 1 шт.

Лук репка 2 шт.

Половина сладкого красного перца

Приготовление:

Грудинку необходимо произвольно нарезать и обжарить. Примерно минут через 30 добавьте крупно нарезанные овощи и тушите до готовности. В конце приготовления добавьте отварную говядину, соль и перец по вкусу. Готовый продукт проверните через мясорубку. Воспользуйтесь крупной решеткой, повторите процедуру 3 раза. Поменяйте решетку на мелкую и снова проверните 3 раза. Готовый паштет положите на фольгу и сверните в виде рулета. Рулет обмотайте пищевой пленкой и уберите в холодильник, лучше всего на ночь.

Рецепт мясного паштета

Это был тёплый июльский пятничный вечер. Вечер, когда рабочая неделя осталась позади, когда все дела сделаны, и когда на следующий день не надо никуда рано вставать. Около девяти часов солнце привычным движением опустилось за сопки, и багрянец сменился сумерками, окрашивающими город в фиолетово-синие тона.

Окна жилых домов начали зажигаться электрическим светом: кому хочется сидеть в темноте, когда она становится всё плотнее, и привычные предметы вокруг приобретают совсем не привычные формы.

Молодая пара, проживающая на проспекте Космонавтов, в квартире 135, дома номер 66, решили не разгонять полумрак и не включать свет.

Они не экономили на электричестве, совсем нет, просто сериал, который они смотрели по телевизору, было интересней смотреть без света. К тому же, при просмотре триллера полумрак создавал необходимое напряжение и эффект присутствия. Живые зомби по ту сторону экрана поедали живых людей, а настоящие люди по эту сторону экрана потягивали холодное пиво.

Время от времени, когда выдавался свободный вечер, София и Игорь включали какой-нибудь сериал на «Сони Плейстейшн», ложились в кровать, ставили между собой столик с напитками и закуской и наслаждались просмотром через экран своего огромного плазменного телевизора. Это не было традицией, но позволяло расслабиться от бытовых трудностей.

Они почти три года жили вместе, хотя отношения так официально и не зарегистрировали. Смотреть совместно сериалы они начали полтора года назад, когда Соня подсадила Игоря на «Отчаянных Домохозяек», хоть он сначала брезгливо плевался в сторону сериала, говоря, что слишком пафосно было называть сериал про четырёх бегающих «куриц» «Десперадос Хаусвайфс». Но спустя шесть серий он увлёкся так, что было не оторвать.

Потом они переключились на другой сериал, ну и так далее. София радовалась тому, что они смогли найти хоть какое-то совместное увлечение, тогда как точек соприкосновения у них было очень мало. Она любила дискотеки, походы в лес, шахматы, бегать в парке, а Игорь любил только работу. Да, работа приносила ему хороший доход. Да, она обеспечивала их семью и позволяла безбедно жить, но он видел только цифры и ничего кроме них. Он работал биржевым аналитиком и, даже тогда, когда возвращался с работы домой, включал компьютер, открывал свои графики и осознавал мир через индексы, диаграммы, «японские свечи» и прочую фигню, в которой София разобраться ну никак не могла. Да и не хотела.

Он неохотно ходил на природу, неохотно занимался спортом, неохотно помогал по хозяйству, зато с удовольствием смотрел вечерние новости и в экран ноутбука. И это её раздражало. Она даже уже не помнила, за какие такие достоинства ей понравился этот парень: безусловно милый, наивный во многих вопросах, не жадный и не агрессивный. Кажется за то, что она нашла его надёжным и за то, что у него была цель в жизни. Но если занудство уже сейчас её начало утомлять, то лет через десять она сама станет отчаянной домохозяйкой, пытающейся найти хоть какое-то приключение в жизни. Приключения должны быть. Она не просила его регулярно лазить по сопкам и обеспечивать конными прогулками раз в неделю. Нет. Но последнее яркое событие в их жизни это полуторагодичной давности отпуск в Таиланде, в некоторые часы которого она купалась в бассейне или море, а он сидел в баре за ноутбуком, изучая индекс Доу-Джонсона.

Соня титаническими усилиями сдерживала себя, чтобы не познакомиться с каким-нибудь красавцем и не укрыться у него в номере, заставив тем самым ревновать своего молодого человека. Её сдерживало только уважение к Игорю. Но там, где она его уважала, сама натыкалась на невидимую стену отчуждения, иногда такую холодную, что казалось, сейчас снег пойдёт. А там, где она радовалась, что нашлось хоть одно совместное увлечение, появилась проблема.

Человеку, много ли он работает или мало, нужно периодически расслабляться. И Игорь нашёл свой релакс – алкоголь. Он не соглашался отдыхать активно, так как считал, что это только отвлечёт его от зарабатывания денег, а заработать он хотел уже сейчас. Он частенько делился с Софией мыслями о том, как они богато заживут уже через несколько лет: мечтал о доме, обещал, что летать в разные страны будут намного чаще (ага, она с подругами, он с ноутбуком), хотел себе «пони-кар» – восьмицилиндровый Форд Мустанг. Она в такие моменты всегда задавалась вопросом – а хотел ли он её? В этой богатой жизни? Или все его сексуальные фантазии – это мастурбация на денежное хранилище и материальные вещи?

Уставая от бесконечной монотонной рутинной работы, Игорь встал на весы, на одной чаше которых оставался бодрый трудоголизм, а на другую чашу медленно, но верно, залазил алкоголизм. Когда она предлагала ему посмотреть сериал, или кино, он неохотно соглашался, потом пулей летел в ближайший магазин, пока минутная стрелка не остановилась напротив числа двенадцать, а часовая напротив числа десять. Она, иногда, с балкона украдкой наблюдала за этим процессом – такой себе спортсменчик легкой трусцой бежит в магазин, а потом, нагруженный пакетом, а то и двумя, такой же трусцой бежит домой.

Теперь, по сравнению с Игорем, Соня оставалась в проигрыше. Раньше в её жизни была страсть к приключениям, в его жизни цифры. А теперь в её жизни так и осталась страсть, которая тихо умирала, запертая в четырёх стенах, а в его жизни остались цифры, и появился алкоголь.

Вот и сейчас, спустя почти два часа просмотра, она тихонько осиливала вторую бутылку пива, а он уже почти приговорил четвёртую и потому, как он посматривал на часы, было видно, что он готов сбегать ещё за четырьмя, пока магазины не перестали продавать спиртное.

Сейчас, в этот тёплый июльский вечер, который она коротала, смотря сериал про живую мертвечину, а ужасы, к слову, она не очень любила; когда их разделял сервировочный столик, а ей так хотелось прижаться всем телом к кому-нибудь родному; когда шум телевизора перебивали не забавные комментарии, а топот и смех соседей сверху; когда она осознавала, что сегодня ночью вместо секса её ждёт пьяный храп; ей хотелось взорваться от злости. Сдетонировать, как хорошо начинённая тротилом взрывчатка, детонирует под автомобилем.

И в этот момент Игорь сказал всего пять слов, а этажом выше кто-то упал.

Вову можно было обвинить в чём угодно. В чём угодно, кроме того, что он не любит весёлую компанию и море выпивки. Он считал свою жизнь забавной, радовался этому обстоятельству и не боялся смерти, так как знал – его миссия выполнена и теперь он может веселиться бесконечно и только так, как ему нравиться.

Когда он был подростком, отец учил его, что настоящий мужчина должен посадить дерево, вырастить сына и построить дом. Вова выучил это правило именно в этой последовательности. Поэтому, ещё будучи студентом мореходного факультета и помогая родителям на даче, он посадил там яблоню, которая через год благополучно завяла. Он её посадил? Посадил. Ухаживанию за деревом его никто не учил.

Когда Вова заканчивал пятый курс, он познакомился с миловидной студенточкой с медицинского факультета другого ВУЗ’а. Через четыре месяца она забеременела, ещё через два Вова ушёл в свой второй в жизни рейс почти на три с половиной месяца. К тому времени, как он вернулся, она была на двадцать третей неделе беременности. Он поддерживал с ней отношения ровно до того момента, пока она не родила. Потом он её бросил. «А что», – думал Вова. – «Сына я родил? Родил. Что ещё нужно?».

После этого он столкнулся с неприятными последствиями гнева обиженной женщины и гнева отца этой обиженной женщины. Выход нашёлся сразу. В море. Уже через две недели он стоял на борту рыболовецкого судна, которое отплывало от пирса. Но, пока он плавал, ему пришла в голову дельная мысль – купить матери его сына квартиру и машину. «Рейс – квартира, рейс – машина», – подумал Вова и вспомнил часть фразы из наставлений отца: «…и построить дом».

Когда, спустя пять месяцев, он возвращался в родной город, чуть ли не на причале его ждал взбешённый папаша обиженной дочери, готовясь Вову оскопить и четвертовать немедленно. Тот мужчину успокоил: «Я заработал…».

Он действительно заработал на однокомнатную квартиру, зарегистрировал её на девушку, пожил с ней и со своим сыном две недели и опять слинял в море. За эти короткие полтора месяца, что он провёл на берегу, отец матери его сына всю плешь ему проел: «Давай женись». Вова нежно успокаивал мужчину: «Тесть, сейчас ещё рейс на машину. Возвращаюсь! Женюсь! А там и рейсы короче будут и денег больше». Тестем он называл мужика только, чтобы пустить ему пыль в глаза.

Но не соврал. После следующего рейса он купил машину и зарегистрировал её на будущую жену. «Давай женись» – ворчал отец. «Тесть», – продолжал успокаивать Вова. – «Ну ещё один рейс. Маленький. На свадьбу же деньги тоже нужны. Ну и что, что у вас деньги есть. А на медовый месяц? Какие Сочи? Турция! Ну и что, что у вас есть на Турцию. Мы вам сына оставим, поможете ещё».

Успокоенный уверенными речами Вовы, будущий возможный тесть, отпустил того в третий рейс. И Вова не вернулся. Договорившись со всеми, с кем можно было договориться, он заочно выписался из квартиры, в которой был прописан со своей несостоявшейся женой. Слез с корабля совсем в другом городе, устроился там на рыбозавод, через полгода начал опять ходить в рейсы и заработал на очередную квартиру. Всё! Дом построен!

«Посади дерево, вырасти сына, построй дом» – так учил Вову его отец. Но не научил он сына тому, что за деревом надо ухаживать, сына надо воспитывать, а дом нужно ремонтировать, обставлять мебелью и периодически что-то в нём починять.

Поняв, что основная миссия его жизни выполнена, Вова начал жить в своё удовольствие. Он продолжал работать, точнее, ходить в рейсы. Но брал в них выпивки, количество которой было способно убить семейство китов. Возвращаясь на берег, он продолжал тупо пить. Ну, иногда, когда припирало, он заказывал девочек по вызову, иногда, ради разнообразия, ходил с товарищами по каким-нибудь забегаловкам. Но всё чаще бухал дома: либо собирал собутыльников у себя, либо сам ходил по гостям. Его устраивали шумные компании человек на семь; пьяные разговоры о политике, в которой он почти ничего не смыслил; о женщинах, с которыми он почти никогда не общался; и о машинах, на которых он почти никогда не ездил. Его устраивали игры во всякие карты-нарды и прочие шашки. Его устраивала его жизнь.

В этот тёплый пятничный вечер компания из пяти человек собралась у него дома. Все мужчины. Все, с кем он когда-либо ходил в рейсы. Они рассказывали друг другу байки из жизни простых моряков и рыбаков, смеялись над ними и играли в нарды.

Заканчивалась вторая бутылка водки, третья остывала в холодильнике, но Вова начал смутно осознавать, что такого количества спиртного им не хватит. До десяти оставалось без малого пятьдесят пять минут.

– А что, поговаривают, увеличат-таки вылов лосося, – пьяно щурясь, произнёс самый седой из них по имени Сергей. Он сидел в единственном кресле в квартире просто потому, что ни на каком другом стуле он бы просто не поместился – Серёга габаритами напоминал медведя и мог бы сам руками ловить этот лосось во время нереста. – Наконец-то хорошие новости. А то, что-то резали эти квоты, делили, я думал, уже без работы останусь.

– Главное, чтоб не остались без пойла, – хохотнул Вова.

– Вот, если тебя на берег выпнут, Плуги, тогда ты и останешься без пойла, – не заметив шутки, произнёс Сергей. – Либо начнёшь браконьерить.

«Плуги» Вову назвали за его привычку пьяным танцевать буги-вуги под известную песню группы «Сектор Газа».

– А чё начнёшь?.. Я уже, – поверил им тайну худощавый и длинноногий Юра.

– Ты уже!? Смотри, заметут, как тех придурков, которые на дело с пятидесятилетней бабой пошли, – седой Сергей был мастером негатива и цинизма.

– Я с бабами не хожу…. – начал было Юра, но его перебил Костя, по прозвищу «Черёма», смуглый молодой человек с длинными волосами, лицом напоминающий ворона.

– Правильно, с ними спать надо, а не ходить!

Компания захихикала.

– В смысле, на дело не хожу, – поправился Юра.

– Дело надо с ними делать, а он, всё ходит – не ходит, – компания засмеялась громче.

– Черёма, иди в жопу! – Юра побагровел. Его всегда смущали разговоры про женщин и секс.

– Нет, реально. Смотрю, что будет с ловом в этом году, и, если всё нормально, как обещают, остаюсь. А если опять, что-то резать будут, то ищу другую работу, – Серёгу только одна тема интересовала. – А то, и браконьерить не разрешают и заработать нормально не дают.

– Ну, блин, мировая экономика терпит крах, – пожал плечами Юра.

– Моя экономика терпит крах, Юра! Моя экономика! – Сергей грохнул кулаком о стол, на котором они играли в нарды, так что кубики с фишками подпрыгнули.

– А что ты орёшь? – обиделся Юра. – Я в этом что ли виноват?

– А у Серого все виноваты в том, что в карманах дырки. Все, кроме него, – обратил свой юмор Костя на другого товарища.

– Хочешь сказать я не прав? Чиновники, мать их! Пьют нашу кровь и жрут нашу плоть.

– А мы пьём водку и поносим их почём зря. Правда, Боря? – Костя ткнул локтём в бок сидевшего рядом пятого товарища, который почти не разговаривал. Это был худощавый мужчина лет сорока пяти, с жилистыми руками и обветренной кожей. По нему было видно, что он в море ходит не одно десятилетие.

– В социальной пищевой цепочке человек человеку волк, – произнёс Борис, заставив задуматься остальных. До некоторых смысл его слов дошёл не сразу. До некоторых не дошёл вообще.

Странный он был этот Борис. Начиная с того, что он почти не участвовал в разговоре, хотя пил с ними на равных, заканчивая его фамилией – Урос. Не то латыш, не то поляк, не то, блин, скандинав. Но в компании моряков его уважали: у него был опыт, он отлично знал, что и где должно находиться и, что не маловажно, он был великолепным коком, способным из любого дерьма сделать конфетку. Многие знали, если на борту Борис Урос, то жрать они весь рейс будут отличную корабельную пищу. Как ему это удавалось, было загадкой для всех, но, сколько у него не спрашивали рецептов, он никому не открывал их. И все понимали почему. Бориса ценили, Борис мог ходить в любой рейс, в какой пожелает, Борису хорошо платили за его уникальность. А выдай он свои рецепты. Там где знают двое, знают все. Конечно, к рецептуре необходим ещё талант, но знание рецептов уже полдела.

– Боря, ты как чего ляпнешь. Это что должно было значить? – седой Серёга отличался не только скупердяйством, цинизмом и негативом, но и тугодумием. Причём никакую из этих черт характера он не скрывал.

– Это значит, Серый, что ты в своей жизни способен уничтожить только пузырь водки, а другой – способен уничтожить тебя, – ответил Костя за Бориса.

– Примерно так, – кивнул головой Боря.

– И ничего не только пузырь я способен уничтожить, – тихо сказал Сергей.

Плуги разлил всем по кружкам спиртного, и компания, звонко чокнувшись, залпом их осушила.

– Кстати, – Вова поморщился и откусил малосольный огурчик. – У нас в рефрижераторе остался последний пузырь, а ночь ещё в пелёнках.

– Рефрижератор, Плуги, на корабле. У тебя холодильник, – поправил его Юра.

– Пофигу, – Вова хрустел огурчиком.

– Ты намекаешь? – спросил Сергей.

– Нет, блин, я предлагаю! – ответил Вова. – После десяти пойло не продают, а до десяти осталось всего ничего.

– Кто пойдёт? – спросил Юра.

– Плуги, предложил – Плуги, идёт, – ответил Костя.

– Фигли, Плуги? – возмутился Вова. – Плуги пригласи, Плуги накорми, Плуги в магазин сходи!? Не пройдёт!

Борис в это время полез в карман и достал коробок спичек.

– Кто вытащит сломанную, тот и идёт, – он взял из коробка пять спичек и зажал их в пальцах, предварительно поправив так, чтобы серные головки были на одном уровне. Немного покатав их в пальцах, он их перемешал и протянул руку сидевшему справа Косте. Тот, не думая, вытащил спичку. Оказалась целая. Костя довольно улыбнулся и расслабился. Борис протянул руку сидевшему напротив него Сергею. Серёга немного нагнулся и всмотрелся в спички, пытаясь понять, какая же из них сломанная.

– Серый, давай быстрее! Не корову проигрываешь, – суетился Плуги.

Сергей вытащил спичку. Оказалась целая. Он пьяно заморгал глазами и улыбнулся. Борис протянул руку Плуги. Вова, не мешкая, достал спичку. Время – водка, всё-таки. Спичка оказалась целой.

– Как обычно я, – сказал Юра и вытащил спичку. Та тоже оказалась целая. Юра выдохнул.

– Борис, тебе что ли идти? – спросил Сергей.

– Получается да, – ответил Борис, поднимаясь с кресла.

– Подожди, я тебе денег дам, – Юра поднялся с кресла и резко повернулся. Его правая нога зацепилась за кресло. Он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но запутался в длинных ногах. Остальная четверка его собутыльников, раскрыв рты, наблюдала как этот «Колосс Родосский», который был под два метра ростом, падает на левый бок. Борис даже не шелохнулся, чтобы удержать друга, да он бы и не успел, а только упал бы вместе с ним. Костя привстал с кресла – такое зрелище видишь не каждый день. Сергей смотрел на падающего Юру через спичку, которую всё ещё держал перед глазами. А Вова просто зажмурил глаза.

Грохот упавшего на пол тела, в этой маленькой комнате был сравним с грохотом падающей колонны. Ударившись об пол, Юра крякнул. Больнее всего пришлось левому локтю, плечу было чуть легче. Когда тело начало размякать от удара, к полу понеслась голова, которая покоилась на довольно-таки длиной шее. Борису, видевшему всё падение от начала до конца, показалось, что шея сейчас хрустнет или проломится черепушка. Но ни того, ни другого не произошло.

Секунд десять Юра лежал неподвижно, потом с глухим стоном перевернулся на живот и уперся руками в пол. Боря нагнулся, чтобы помочь ему встать. Поднимаясь с помощью Бориса, Юра успел заметить, что под рубашкой у него виднеется край ножен для охотничьего ножа.

– Эй, Боря, что это у тебя? – простонал он.

Костя, который всё ещё упирался руками в кресло, привстав с него, спросил:

– Юр…. Юра, ты как, дружище?

– А, нормально, – ответил Юра, внутренне чувствуя себя таким дебилом, что хотелось или спрятаться или бежать. Борис полностью его выпрямил и отряхивал с него пыль, которую он поднял с пола, и которая осела на нём толстым слоем.

– Твою мать, я бы, падая с такой высоты, уже всю свою жизнь увидел бы, – Косте вроде бы и жалко было товарища, но, на самом деле, он еле сдерживал смех.

– Было бы на что смотреть, – мрачно констатировал Сергей.

Борис по-отечески помог Юре сесть в кресло. Плуги быстренько вылил остатки водки ему в кружку:

– На, брат, пей. Хера себе, сложился!

Юра могучим глотком осушил водку, и горло обожгло так, что он забыл про боль в левой руке. Борис склонился над ним:

– Парень, ты как себя чувствуешь?

Юра зажмурился, пытаясь всю водку протолкнуть по пищеводу и унимая кратковременный рвотный позыв.

– Покурить надо…. Локоть болит, если честно.

– Ещё бы, так рухнуть! – поддакнул Костя.

Борис, мало того, что исполнял роль кока на корабле, слыл ещё и не плохим медиком. Он вправлял вывихнутые плечи, штопал рваные раны, забинтовывал. И всё это под анестетиком, которым выступала та же водка. Пока Юра отходил от выпитого, Борис взял его за левую руку и аккуратно согнул в локте.

– Болит? – спросил он.

– Боря, болит, я же упал секунду назад! – завопил Юра.

– Как болит? – спросил Борис

– Как от удара об пол, – ответил Юра.

– Острая боль есть? Колит где-нибудь?

– Ни чего не колит.

– Ага, ну гематомы тоже, слава Богу, нет.

Борис разогнул руку Юры и легонько надавил, как будто хотел сломать в локте:

– А так колит?

– А-а-а, ни чего не колит! Боря, отвали! Хочешь сделать то, чего не сделал пол?

Борис отпустил руку и выпрямился, улыбаясь:

– Переломов нет. Получил обычный ушиб. Я за анестетиком, а вам ребята лечиться, лечиться и ещё раз лечиться.

– Боря, золотые слова. Я к рефке, – Вова вскочил с кресла.

– Плуги, не повтори подвиг брата нашего меньшего. Анестетика на всех не хватит, – засмеялся Костя.

Борис повернулся и пошёл в коридор. Пора было идти за водкой.

– Я схожу ещё за пивом, – сказал Игорь.

В этот момент кто-то из соседей сверху упал на пол, или соседи сверху завалили шкаф. Но грохот был ужасным.

София никогда не отличалась покладистым характером. В школе она могла дать отпор любому хулигану, который домогался её или её подруг. В школе же она подралась с двумя девочками и обеих отметелила так, что они неделю не появлялись на уроках. Когда она училась в университете, на одной студенческой вечеринке она засветила «фонарь» под глазом однокурснику, который пытался, по её мнению, грязно её домогаться. Спустя месяц она встретила этого однокурсника на городской площади во время какого-то праздника. Тот был с другом, оба были пьяны. София тогда немного отстала от четырех подруг, с которыми гуляла. Она не пожалела об этом.

Однокурсник вспомнил старую обиду и, решив, что ей тогда повезло, решил попробовать намекнуть на секс ещё раз. Друг так вообще не намекал. Соня вспомнила мамины слова, которая тоже была не робкого десятка: «Никогда нельзя недооценивать глубину мужской глупости». Пофлиртовав с другом однокурсника, она расслабила обоих, а потом врезала ему прямо между ног. От удара и от выпитого спиртного того вырвало. Однокурсник же был в таком шоке, что даже не знал, драться ему с девчонкой или помогать другу. Как слышала потом Соня, у последнего треснуло левое яйцо.

Вот и сейчас – гнев захлестнул её. Сколько же можно пить? Сколько же можно пить тем наверху и человеку, с которым она когда-то хотела, а может и сейчас хочет, совместить свою жизнь. Яркая вспышка ненависти внутри неё остыла, превратившись в глухой гнев. Не такой сильный, чтобы бить своего молодого человека, но достаточный, чтобы расставить точки над и.

– Игорь, скажи мне, что мы строим? – спросила она, когда он уже встал с кровати.

– А что мы должны строить? – вопросом на вопрос ответил Игорь, не понимая о чём это она.

– Что между нами происходит? – задала ещё один вопрос Соня.

– А-а, мы строим семью, – ответил Игорь.

– И где ты видишь семью, когда ты занят только собой, а на меня внимания не обращаешь?

– Я обращаю на тебя внимание. Сейчас же мы вместе. А в остальное время у меня просто много работы.

– Ты работаешь, это хорошо. А ты хоть раз спросил, хочу ли я замуж? Хочу ли я детей? Не надоело ли мне то, что ты постоянно пьёшь?

– Я не постоянно пью.

– Это всё, что ты услышал? Когда мы с тобой последний раз сексом занимались, а?

– Что?

– Секс у нас с тобой, когда был последний раз?

– Во вторник…, по-моему.

– Это по-твоему! А по-моему, мы им занимаемся теперь по расписанию! Раз в две недели. Услышь меня или увидь меня! Я просто хочу, чтобы ты меня заметил!

– Но я тебя вижу.

Игорь не умел спорить. Не любил спорить. Ему проще было сбежать.

– Послушай, я сейчас быстро в магазин схожу и продолжим. Ладно? Тебе что-нибудь купить?

– Кого, на хрен, купить?! Я хочу, чтобы ты меня послушал.

– Послушай лучше меня! Я много работаю! И хочу расслабиться. Большего не прошу!

– Ты расслабляешься сам с собой. Зарабатываешь сам с собой. Всё, что тебе нужно – это ты.

– Соня, как только я перестану зарабатывать, ты тут же начнёшь выть, что у нас нет денег.

– Хорошо, – она развела руки, ладонями вниз и мотнула головой, – Я вою сейчас. Игорь, да не только в деньгах счастье!

– А в чём, по-твоему!? А!? Жить в нищете и быть говном в проруби!?

София слегка опешила, но быстро взяла себя в руки. Чему она удивляется? Она давно знала, что его интересует только материальная сторона.

– Нет, Игорь, – сказала она спокойно. – Проводить время вместе. Куда-то ходить, что-то вместе делать.

– А я что против? Я всегда за. Давай куда-нибудь сходим вместе.

Это было полнейшим лицемерием. Соня знала, что он так говорит только для того, чтобы усыпить её бдительность и слинять за пивом. И её это бесило:

– Да, Игорь! Ты против! Вспомни, куда мы с тобой последний раз вместе ходили!?

– Э-э-э… Ну…

– А никуда! На работу вместе ездим, периодически. На рынок за продуктами! Рубашку ты без меня купить не можешь.

– Это ложь и провокация. Я могу купить себе рубашку.

Он попытался шутить, но его тон никакого воздействия на неё не произвёл. Её всё ещё переполняла злость.

– Ладно, я быстренько в магазин и сейчас вернусь.

– Иди куда хочешь, – она махнула рукой. – Иди к чёрту!

Игорь вышел в коридор. Соня встала с кровати и пошла вслед за ним.

– Так тебе купить что-нибудь?

В ответ она закрыла дверь в комнату с таким грохотом, что казалось, матовое стекло в двери расколется на тысячу мелких осколков. Игорь остался стоять перед закрытой дверью, ошалело смотря на неё, но, быстро взяв себя в руки, он пошёл одевать шлёпки.

«А что, первый раз что ли? Ни чего уже сегодня перебесится. Ну, в крайнем случае, завтра».

Он обулся и вышел в подъезд. Вышел в подъезд, оставив входную дверь открытой.

Борис успел немного спустится по пролёту между вторым и первым этажом, когда услышал, как сосед снизу вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Тот сосед, который жил прямо под квартирой Плуги. Борис был в гостях у товарища уже не первый раз и знал, что парнишка этот живёт с миловидной блондинкой. Такая стройненькая, светленькая, глазки выразительные и брови она домиком рисует. Во взгляде характер. Чувствуется, что стервочка.

Он перегнулся через перила и следил, как внизу сосед открывает дверь подъезда. Боря спустился на первый этаж, выключил свет и проверил дверь – не заперта. В коридоре квартиры парень свет не выключил, и Боря сразу заметил, что на внутренней стороне двери была щеколда.

«Отлично. Даже если этот олух взял ключи, дверь он открыть не сможет».

Он тихонько прикрыл дверь и задвинул засов щеколды в отверстие для неё. Борис оглянулся, в коридоре ремонта не было – ободранные обои, грязный линолеум на полу, но, видно было, что на кухне ремонт сделан, в одной из комнат тоже, а все двери поменяны.

«Не успели немного доделать. И уже не успеют».

Дверь в одну из комнат была закрыта, и за ней слышался звук телевизора: кто-то с кем-то разговаривал.

София скорее почувствовала, чем услышала, что кто-то в коридоре есть.

«Я же слышала, как он уходил. Неужели передумал и решил больше не идти в магазин. Ну и ну…»

Она даже почувствовала себя немножко лучше. Потянувшись, Соня встала с кровати и пошла в сторону двери в коридор, чтобы открыть её и увидеть раскаявшегося возлюбленного. Она, наблюдая за силуэтом сквозь матовое стекло двери, взялась за ручку, опустила её, потянула дверь на себя…

Борис, даже не смотря на звук телевизора, слышал шорох шагов по ковру. В прошлом рыбак и охотник, в настоящем мореплаватель и тоже охотник, но уже на другую дичь. Его звериные инстинкты никогда его не подводили. Он стоял перед дверью, и знал, что её сейчас откроют. Он уже чувствовал аромат тела хозяйки квартиры, аромат косметики, которой она пользовалась.

Дверная ручка опустилась вниз, дверь немного приоткрылась, и Борис со всей силы, всей своей массой толкнул дверь в комнату.

Соня ожидала чего угодно: извинений, поцелуя, цветов, хотя откуда взяться у Игоря цветам, когда он даже за порог квартиры не выходил. Но того, что произошло, она ожидать ну никак не могла.

Дверь резко распахнулась, Соня успела заметить только торец, пролетающий в сантиметре от её носа. Не задев лицо, дверь ударила её по левой ноге, которую она убрать не успела. Ударила по внутренней части ноги от голени до стопы. Сила удара была такой страшной, что Соню подкинуло в воздухе и развернуло на девяносто градусов. Боль обожгла всю ногу, особенно остро отдавшись в паху, в коленной чашечке и в лодыжке. Соня спиной упала на пол, страхуя себя только локтями, но это не помогло. Она бы ещё обратила внимание на онемение в руках, если бы не перебила себе дыхание. Вдыхать стало просто не возможно. Лёгкие начали гореть, и Соня решила выдохнуть. Вот тут её ждал маленький успех, чуть-чуть выдохнув, она смогла потом чуть-чуть вдохнуть.

Но радоваться этому маленькому обстоятельству ей пришлось не долго. Мужчина, зашедший в комнату, наклонившись и просунув ей руки подмышки, резко поднял её на ноги, от чего дыхание у неё опять перебило. Она сделала слабую попытку пнуть его коленом в пах, но он уже страховал пах бедром. Чуть оттолкнув её от себя, мужчина ударил её кулаком в лицо. В Сониной голове вспыхнул фейерверк искр, в глазах потемнело, она повалилась на кровать. Не понимая, что происходит, не осознавая всё вокруг, Соня чувствовала только, что её губы распухли, а рот начал наполняться кровью, которая потекла по подбородку.

В глазах было всё ещё темно. Она только почувствовала как незнакомец схватил её за руки и рывком потянул вверх по кровати, до подушек. Соня задёргала ногами, правая нога попала в маленький столик, на котором стояли её пиво, тарелка с чипсами, лежал пульт от телевизора. Пульту сильно не досталось, он упал на кровать, столик, встав на бок, прижался к быльцу кровати, бутылка сначала качнулось в сторону Сониной ноги, пролив немного пива на неё и на кровать, потом, всё-таки полетела на пол, чипсы веером рассыпались по кровати и на пол, тарелка полетела вслед за бутылкой. Кислый запах пива ударил в нос.

Подтащив её за руки к противоположной стороне кровати, незнакомец снял пояс и крепко привязал Сонины руки к быльцу. Соня начала брыкаться, пытаясь достать его ногами, выгибаясь в пояснице и стараясь вытащить руку. Мужчина поставил сначала левое колено на кровать, а потом на её плечо, как раз в место лимфатического узла, чем вызвал такую боль, что у неё из глаз брызнули слёзы и она закричала.

Быстренько закончив с узлом, мужчина куда-то ушёл.

Соня лежала привязанная к собственной кровати и тихо плакала, содрогаясь всем телом. Глаза её были закрыты, она и не могла их открыть – мешали слёзы. Она слышала только как страшный незнакомец, что-то передвинул, но после этого не слышала ни шороха в своей квартире. У неё сильно болела нога, болело в груди, и дышать она могла только короткими вдохами и выдохами, губы распухли и онемели, но кровь всё ещё текла, плечо жгло.