Текст книги "Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной"

Четвёртая глава

Итак, мы подходим к тридцатым годам. В 1933-м к власти в Германии приходит Гитлер. Униженная, преданная своим императором и так и не побежденная, по мнению немецкого народа, Германия начинает поднимать голову и осматриваться вокруг. Довольно быстро интересы лидера нацистской партии совпали с чаяниями немецкого народа, а когда тому втолковали, что он еще и народ «особенный», то вскоре зёрна ненависти и мести, политые ядом расового превосходства и удобренные реваншизмом, взошли самой страшной теорией в истории человечества. Которая быстро, ударными темпами, сформировалась в практику. Миру не дали передышки даже на тридцать лет, как прогнозировалось некоторыми историками после окончания Первой мировой. Вскоре всей Европе стало ясно, что новая война встаёт на горизонте. Нет сомнений, что понимал это и Сталин, ведь Гитлер никогда не скрывал своих взглядов в отношении СССР и новый «Дранг нах Остен» был одной из краеугольных плит его теорий и стратегических планов. Сталин, в свою очередь, «с глубоким удовлетворением» ждал этой войны и начал немедленную подготовку к ней с окончательного захвата власти в стране. Тем более, как становится ясным из той же статьи Сергея Нарышкина, советская разведка ещё за девять месяцев, в 1932 году, сообщила о том, что к власти в Германии вскоре придёт именно Гитлер, и начала – уже начала! – работу в условиях предполагаемой войны с Германией.

Сталин, имея в виду пока что не близость или неизбежность, но перспективу войны СССР с Германией, составляет свой первый план. 1. Окончательное решение «крестьянского вопроса». 2. Укрепление единоличной власти в партии, исключающей любую оппозицию. Физическое уничтожение видных партийных деятелей СССР, претендующих на власть. 3. Подготовка и внедрение новой партийной идеологии с переходом от коллективного принятия решения к единоличному. 4. Установление полного личного контроля за силовыми структурами страны: НКВД, армией, разведкой и дипкорпусом. Физическое уничтожение руководящего состава этих структур, способного помешать его планам в грядущей войне. 5. Анализ настроений среди граждан СССР и их отношения к советской власти и религии. 6. Решение вопроса Коммунистического интернационала и ликвидация Троцкого. 7. Начало внешнеполитических «игр» с Гитлером.

Начал Сталин с главного – окончательного решения «крестьянского вопроса». План первой пятилетки, стартовавшей в 1928 году, уже строился на отмене НЭПа и массированной атаке на частный капитал, кулаков и среднее крестьянство. В 1929–1930 годах вновь были применены методы принудительных хлебозаготовок и сплошной коллективизации с неподъёмными планами по сдаче хлеба. Снова вызвавшие массовые крестьянские бунты. В 1930 году в своей работе «Крах большевизма» Каутский пишет: «Ударные бригады», посылаемые большевиками в деревню для ее „раскулачивания“, грабят ныне, десять лет спустя после окончания Гражданской войны, крестьян так же, как во времена военного коммунизма грабились помещики и капиталисты». В результате грянула катастрофа 1932–1933 годов, когда голодало семьдесят миллионов на Украине и в Сибири, в Казахстане, на Северном Кавказе и в Поволжье, а в итоге умерло – только вдумайтесь! – семь миллионов человек. В Первой мировой, напомню, за три года войны погибло два миллиона. Современные сталинские апологеты-«историки» кивают на то, что «так надо было» для ускоренной индустриализации и, соответственно, победы в войне, где без танков и пушек никуда. Что ж, тогда остаётся только приплюсовать эти семь миллионов к двадцати семи, погибшим во время войны. И получить уже тридцать четыре миллиона жертв Великой Отечественной. Если это «необходимые жертвы» для подготовки к войне. Или есть какая-то иная логика, нам неподвластная? А если логики нет, то остаётся только «забыть» какие-то семь – население всей современной Болгарии – миллионов граждан своей страны. Как Сталин.

Символично, что именно после этой «победы» над крестьянством в 1934 году в СССР проходит очередной партийный съезд, цинично названный «Съездом победителей». Рисуя лубочные картинки «всенародного счастья под красным знаменем», в которые многие до сих пор верят, новая власть много лет огнём и мечом боролась с российским народом. Который эту власть не желал признавать. «Победа» эта далась большевикам нелегко, а народу пришлось заплатить за неё многими миллионами жизней. Однако главный смысл этой «победы» не до конца сегодня ясен. А он жесток, но прост. К 1934 году сбылась давняя ленинская мечта: российский народ стал наконец-то абсолютно нищим. И, таким образом, сопротивляться новой власти уже не только не мог, но и было просто незачем это делать. Нечего было отстаивать. Ободранное до нитки крестьянство, расселенные по коммуналкам рабочие и госслужащие – все теперь зависели от нищенских зарплат, этим государством определяемых, продуктов или посевного зерна, властью выдаваемых, и льгот, опять же властью предоставляемых. Купить в стране было нечего, а уехать из неё было невозможно, копить не на что и заниматься чем-либо, помимо обслуживания государственных нужд и выполнения партийно-хозяйственных планов, было нельзя или, по крайней мере, невыгодно. Сталин вновь перешёл к экономической политике государственного рабства, которую Ленин и Ко пытались изначально ввести в действие с момента революции и от которой пришлось временно отказаться. Каутский пишет: «Государственное рабство – таков был кульминационный пункт большевистского коммунизма. А когда эксперимент не удался, то не оставалось ничего иного, как вернуться к государственному капитализму…» То есть к НЭПу. Однако теперь победа была действительно полной, и Сталин установил-таки режим государственного рабства. Нищая страна упала к кровавым сапогам победителей. Точнее, победителя. Естественно, очередной пропагандистский слоган «Мы не рабы, рабы не мы» был ещё одним подтверждением тому, что большевики вновь сделали из были сказку.

Мало кто сегодня задумывается о том, что настоящий крах советской системы и развал СССР начался со слов Генсека КПСС Брежнева о том, что «благосостояние советских людей неуклонно растёт, и последующей затем политики партии, это самое благосостояние признавшей необходимым фактором развития социалистической системы. Однако сия здравая мысль напрямую противоречила как раз социализму, который на самом деле всегда был строем для нищих – в идеале! – или, по крайней мере, для очень бедных людей. Только нищета, дефицит, невозможность улучшить условия своей жизни без подачек от той же власти, то есть собственным трудом, могли удерживать народ в рамках этой системы. Где не было выбора, кроме как встраиваться в эту систему, ибо иного было просто не дано. Как только открывались новые возможности – купить какие-то вещи, улучшить жилищные условия, приобрести машину и прочее имущество, получить дополнительное образование, – то социализм немедленно переставал даже минимально устраивать человека. Потому что ограничивал эти его стремления. Кто-то скажет, что, мол, в том-то и дело, при социализме народ думал «о высоком», а не о покупках, однако это полнейший бред. Народу как раз о том самом «высоком» думать было некогда. Наши мамы и папы всю жизнь тревожились о том, как и чем накормить детей, сколько времени отстоять в очереди, где достать – не купить, а именно достать! – самые обычные сегодня продукты: мясо, курицу, рыбу, масло или колбасу. Как прожить семьёй из четырёх человек в двушке с кухней в пять квадратных метров. И с «гованой», соединившей в смелом полёте сантехнической мысли унитаз и ванну. Как и где достать обычные сегодня туфли, помаду, шапку, майку, носки или, извините, трусы. Так что бороться с желанием советских людей жить просто лучше, а не «лучше и веселей», как в сталинское время, советская власть больше не могла. Да только не могла она и предоставить им для этого возможности. Огромная страна с «передовым строем» не могла саму себя прокормить даже хлебом, что уж говорить о других продуктах или товарах. Вот реальная экономическая причина распада СССР, вот к чему привели страну большевики к концу 1970-х годов.

«Победив» собственно народ, Сталин взялся за решение других проблем. О репрессиях тридцатых годов против партии и силовых структур написаны тысячи книг, поэтому остановимся на тех фактах и документах, которые важны для нашего расследования. После убийства Кирова в СССР был срочно принят «Закон о госизмене». Сталинский «маятник» сорвался с крепления и начал свои взмахи. С кого же брал пример Сталин, начиная свою кровавую борьбу с оппозицией? Легко понять, с кого он «делал жизнь свою», кроме «товарища Ленина», ведь тридцатого июня того же года Гитлер провёл операцию под кодовым названием «Колибри», позже названную «Ночью длинных ножей». Не будем вдаваться в подробности противоречий между штурмовиками, рейхсвером и Гитлером, но в итоге физически были устранены «идейные» противники фюрера: Рём, Штрассер, Штайнхубер, Уль и еще около двухсот оппонентов, а власть перешла в его руки окончательно и бесповоротно. Сталин, ничуть не смущаясь, во всеуслышание положительно оценил этот опыт и вскоре применил его сам. Так что никакой «маниакальной подозрительности» у Сталина нет и в помине. А есть чёткий план, который начал так же чётко им исполняться.

Косяком пошли знаменитые «показательные процессы», на которых обязательным условием было каяться и признаваться. Основной целью Сталина на этом этапе становятся заслуженные партийцы, так называемая «ленинская гвардия». Такие, как Бухарин и Рыков, Каменев и Зиновьев, Радек, Пятаков, Постышев и другие. Естественно, уничтожение таких видных фигур не только российского, но и мирового коммунистического движения не могло проходить просто как процесс, а должно было сопровождаться перестройкой идеологической, а скорее духовной основы. В ходе репрессий ВКП(б) приобрела новое «название», вскоре затмившее собою основное: «Партия Ленина – Сталина». Естественно, планировал такой переход Сталин заранее. Ещё в 1924 году, после смерти Ленина, именно он был инициатором и самым активным поборником идеи о сохранении тела «вождя мирового пролетариата» и возведении мавзолея. Победив в жаркой дискуссии Троцкого, Бухарина и старых большевиков, которые видели в этом спектакле буквально создание новой религии взамен христианской, где на смену нетленным мощам святых, праведников и исповедников, которые большевики беспощадно уничтожали, пришла мумия основателя «большевистского завета». Они были правы, но проиграли и сакральный символ – мавзолей с мумией Ленина до сих пор стоит на Красной площади. Мало того, если бы Хрущёв не дал указания и в 1961 году тело Сталина не вынесли оттуда, то два кровавых «вождя» до сих пор бы лежали в сердце страны, а современные большевики охраняли бы уже не одну, а две «зеницы ока».

Итак, Ильич выступал в роли почившего пророка, а Виссарионович – в роли живого божества. У Ленина был свой сакральный храм – Мавзолей. У Сталина свой – Кремль. На всех плакатах-«иконах» того времени рисовали двух вождей, при этом профиль Сталина заслонял профиль Ленина. Или Сталин крупно, а на знамени в уголке «маленький» Ленин. Понятно, кто главнее, и еще более понятным становится, что рядом никого больше быть не должно. В своей послевоенной «краткой биографии» сам Сталин напишет так: «Сталин – достойный продолжатель дела Ленина, или, как говорят у нас в партии, Сталин – это Ленин сегодня». Многие сегодня забыли, но с приходом к власти Брежнева КПСС также вспомнила эту духовную парадигму, убрав, конечно, из имени партии Сталина, а вот Ленин стал «вечно живым»! Помните песню: «Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой» – или лозунг: «Ленин и сейчас живее всех живых»? А что, хорошая идея, заменяющая Бога на идола-лидера, не должна пропадать! Народ, правда, ответил на это анекдотом о том, как перед очередным юбилеем вождя директора советских фабрик отчитывались о том, как они к нему готовятся. Мебельщики предложили выпустить трёхспальную кровать «Ленин с нами», косметологи – мыло «По ленинским местам», а парфюмеры – одеколон «Запах Ильича». Часовщики же не придумали ничего лучшего, чем сделать настенные часы, из окошечка которого вместо кукушки на пружинке выскакивал маленький Ленин с кепочкой в руке и картаво объявлял: «Пять часов. Ура, товарищи!» Только вот в тридцатых было не до анекдотов. Сталин-то был живой – и у власти, и на трибуне, и в газете, и на плакатах.

Как следствие, эта партия уже стала попросту репрессивной машиной и полностью отказалась от основополагающих идей, заложенных в программном документе Маркса «Манифест коммунистической партии». Таких, как «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех», заменив их просто произволом. От мифической «диктатуры пролетариата», изначально применяемой большевиками как насилие над другими классами, Сталин переходит к единоличной диктатуре над всеми, в том числе и над тем самым пролетариатом. Он переходит к «диктатуре насилия», как назвал её Каутский: «Из всех безотрадных сторон жизни Советской России безграничный произвол является, несомненно, самой ужасающей, наиболее деградирующей все ее население…»

И в этих условиях Сталину, примеряющему роль «вождя», уже нужны были другие соратники, а точнее, послушники. Заслуженные революционеры стали неудобны, а чекисты были в крови по горло. Такие не нужны были Сталину вообще, а тем паче перед войной. Да и после войны тоже. Ведь, «переведя стрелки» на тех же чекистов-палачей, командиров или подавлявших народные бунты партийцев, на чьих руках крови было не меньше, он как бы «очищал» страну. Предъявляя и стране, и миру иной строй, без «перегибов». Надо сказать, что и тут Сталин постарался отвести от себя подозрения в личной организации террора, поочерёдно перекладывая вину с Ягоды на Ежова, а затем и на Берию. И у него почти получилось! Многие сейчас не помнят, некоторые не хотят вспоминать, а молодёжь вообще не знает, что миф «товарищ Сталин не знал о репрессиях, а как только узнал, то сразу всё пресёк, а палачей расстрелял» был очень популярен в СССР. В семидесятых годах – о Ежове тогда знали единицы, а о Ягоде вообще никто – многие так и считали, мол, это всё Берия виноват, не зря же его расстреляли. Высоцкий не остался в стороне: «А вашего соседа забирают, негодяя, потому что он на Берию похож». Вот так и создаются мифы и кровавые сказки.

Интересно, что на Западе к очередной кровавой «бане» в СССР отнеслись спокойно, скорее даже доброжелательно, а вопросы задавали, наоборот, сочувствующие большевикам деятели. К примеру, хорошо относившийся к СССР и лично к Сталину знаменитый писатель Лион Фейхтвангер. 8 сентября 1937 года Сталин даже дал ему интервью, в котором Лион задал несколько «неудобных» вопросов. Приведём знаковый отрывок:

– Фейхтвангер. О процессе Зиновьева и др. был издан Протокол. Этот отчет был построен главным образом на признаниях подсудимых. Несомненно есть еще другие материалы по этому процессу. Нельзя ли их также издать?

– Сталин. Какие материалы?

– Фейхтвангер. Результаты предварительного следствия. Все, что доказывает их вину, помимо их признаний.

– Сталин. Среди юристов есть две школы. Одна считает, что признание подсудимых – наиболее существенное доказательство их вины. Англосаксонская юридическая школа считает, что вещественные элементы – нож, револьвер и т. д. – недостаточны для установления виновников преступления. Признание обвиняемых имеет большее значение. Есть германская школа, она отдает предпочтение вещественным доказательствам, но и она отдает должное признанию обвиняемых. Непонятно, почему некоторые люди или литераторы за границей не удовлетворяются признанием подсудимых. Киров убит – это факт. Зиновьева, Каменева, Троцкого там не было. Но на них указали люди, совершившие это преступление, как на вдохновителей его. Все они – опытные конспираторы: Троцкий, Зиновьев, Каменев и др. Они в таких делах документов не оставляют. Их уличили на очных ставках их же люди, тогда им пришлось признать свою вину».

Это интервью, кстати, даёт прямой и ясный ответ тем, кто до сих пор рассказывает сказки о том, что-де Сталин о терроре не знал, а всё натворили сначала Ягода, а потом Ежов. Как видите, Сталин «в теме» и пусть нехотя, но ответы он даёт. В дальнейшем мы увидим ещё не раз, как Сталин своими же словами решительно опровергает многие мифы, стоит только найти документ за его авторством. На очереди следующий. Мы видим, что Сталину вполне достаточно признаний, а то, что признаются все поголовно, его нисколько не смущает. Наоборот, именно этого он требует от каждого подсудимого. Признания следователи получали чаще всего пытками. Ну, то есть официальным «применением физического воздействия», которое было напрямую санкционировано ЦК ВКП, во главе с секретарём партии Сталиным. Мало того, в 1939-м, уже после якобы окончания того самого «Большого террора», Сталин подтверждает легитимность применения физического воздействия совершенно секретной шифротелеграммой.

Приведём её полностью, потому что она не только говорит о том, что Сталин был инициатором пыток, но и является ярким и неоспоримым примером авторства Сталина. Выделим в тексте некоторые словосочетания, а после разъясним, для чего мы именно так сделали.

Шифром ЦК ВКП (б). Секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, Наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД. ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков – следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показывает, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается: почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и не разоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, райкомов, ЦК нацкомпартий, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим объяснением». № 1/с, 2/с, № 26/ш. 10/I – 39 г. 15 час. Секретарь ЦК ВКП (б) И. Сталин.

Итак, перед нами первый документ, написанный лично Сталиным. И это крайне важный доказательный момент для всего нашего расследования. Дело в том, что за годы «борьбы и труда» Сталин выработал свой личный и неповторимый авторский стиль подготовки документов и написания речей, по которому можно достаточно быстро узнать его «руку» и, соответственно, проанализировать то, что автор хотел внушить слушателям-читателям. Этот стиль предполагал наличие нескольких обязательных элементов. Во-первых, слова или словосочетания, в которых заключены суть или главная мысль, в одном и том же документе непременно автором повторяются нарочито часто, а порой даже неоднократно в одном предложении. Эта продуманная тавтология призвана буквально «вбивать» в сознание людей то, что нужно было Сталину. Особенно это многократное повторение заметно в тех документах, где Сталин впервые озвучивает какую-либо важную мысль, которая вскоре для всех должна стать «законом». Это главный метод его указаний и одновременно внедрения откровенно лживых, но важных для него мифов. Здесь это: «физическое воздействие», которое в коротеньком документе употребляется целых шесть (!) раз, хотя можно было назвать один раз, а затем употреблять, к примеру, «метод». Но нет, это не сталинская метода, он не ленится снова и снова употреблять важные слова и словосочетания в одном и том же документе. Нарочито не ленится. Во-вторых, обязательное применение слов, которые по идее в документах присутствовать не должны. Однако Сталин очень часто употреблял ругательные, уничижительные, либо презрительные слова и выражения для усиления смысла. Здесь это: «нагло отказываются», «загажен мерзавцами», «заядлых агентов», «заклятых врагов». В-третьих, так называемый вопросно-ответный стиль, когда Сталин сам себе задаёт вопрос, который ему удобен, и так же удобно сам на него отвечает. Здесь мы видим: «Спрашивается, почему…» Этот приём Сталин применял практически всегда, порой в одном документе задавая по три – пять и более вопросов и отвечая на них. Часто эти вопросы он задавал даже не от своего имени, а от лица «врагов» или «друзей», журналистов или даже разведчиков. Что прямиком приводит нас к следующему, четвёртому пункту: Сталин чуть ли не в каждом своём выступлении обращается к «загранице». Он легко и спокойно притягивает те или иные полезные или, наоборот, неприглядные факты из опыта Англии и Франции, Польши или Германии, США или Японии и использует их в своих документах и речах. Приводит примеры о том, как «у них там», и, когда ему это выгодно, с удовольствием опирается на опыт даже врагов и идеологических антиподов. Здесь: «все буржуазные разведки применяют физическое воздействие». И далее: «почему социалистическая разведка должна быть более гуманной». Когда же заграничные примеры ему нужны для противопоставления, он их нещадно критикует. Мы прочтём далее множество документов, в которых можно быстро определить «перо» Сталина или те места, где им вносились правки, применив этот «метод четырёх пунктов».

В заключение важно разобраться в конфигурации органов государственной власти в СССР к началу репрессий. Сталин на тот момент занимал лишь пост первого лица партии, то есть Секретаря ЦК ВКП(б). Советом же народных комиссаров, то есть правительством, руководил с 1930 года Вячеслав Молотов. При этом высшим органом государственной власти с 1919 года был Центральный исполнительный комитет (ВЦИК), а с 1938-го – Верховный Совет, которые возглавлял Михаил Калинин. Однако этот орган был «ручным» сталинским и никакой власти не имел. Его председатель Калинин тоже принял участие в терроре, точнее, в его законодательном оформлении. Именно «всесоюзный староста и добрый дедушка» Калинин подписал после смерти Кирова в 1934 году постановление о внесении репрессивных изменений в УК РСФСР по террористическим организациям. О расстреле немедленно после приговора, о десятидневном – и не более – сроке расследования дел, о рассмотрении дел без адвокатов, о запрете ходатайств, кассационных жалоб и помилований. Итак, формально – подчёркиваю, формально – Сталин являлся лишь первым лицом партии. Ему незачем было «светиться», беря всю официальную власть и, соответственно, ответственность. За репрессии фактически отвечал вовсе не он, а Калинин, Молотов, Ягода и Ежов. Всё по плану. Сталин в тени, в тенёчке. И вот, разогнав партию, он берётся за другие ведомства, которые, так или иначе, могут ему угрожать.