Текст книги "Стратегия. Русский Союз"

Потапов – белобрысый, немного курносый здоровяк этакого обманчиво-простоватого деревенского вида (очень опасное заблуждение, которое Федя, не сомневаюсь, не раз умело использовал), если не считать не особо сильный, но стойкий загар – тот еще волчара.

Даже после первых же знакомств с деталями я сделал вывод, что мужчина он чрезвычайно опасный, если во врагах окажется. Такой, знаете, белый индеец, дитя глухой тайги и бескрайней тундры. Ему можно сразу группу сталкеров вручать – и все пучком покатит. Мы встречались с ними тесным коллективом сталкеров. Поболтали, послушали, знаниями поделились, а вот опытом – еще только предстоит. Винца попили, как водится, да и покрепче имелось. Нас тоже угостили диковинными спиртными напитками азиатского генезиса – ниче так, понравилось.

Экзотики действительно хочется… Всем. Без исключения.

И Сотникову хочется. Поэтому лично я не сомневаюсь: Пакистанку мы раскупоривать будем. Будем выходить на Дели и Шанхай – неспроста Кабанов торопится. Мне после этой лекции Шанхай точно приснится, заранее знаю. Экономика, стратегия… Но есть и еще один компонент, необходимый для рождения здоровой пассионарности, – романтика нового, жажда открытий. Мне ли не знать! Вы что, думаете, мы тут за бабки сталкерим в поту? Хоть и не обижают с этим. Если нет романтики в коллективной душе, получается деревенский Нотр-Дам. Так и считаю, просто уверен в этом. И спорить с диванными теоретиками не буду – только с такими же, как я. Или вот… Федя.

Совместно пострелять успели, кстати, да… Ни Монгол, ни Костя сравниться с Федором на винтовке не могут, чего об остальных говорить, я и не полез соревноваться.

Короче, в Спасатели таковых и берут, просто удивительно, как англичанин умудрился так бездарно загнуться на старте, – наверное, просто сработал дикий случай, хотя у Феди есть какая-то своя версия. Чувствую, с ним нам работать и работать – и взаимно поучиться есть чему, и просто пообтереться в деле и досуге. И вообще с правильными понятиями ребята. Ладно, невообразимый ранее мобильный терминал, такой крепкий головняк держать в личном пользовании – что сулему в стакане на прикроватной тумбочке… Ладно, мини-глобус отдали научникам на сканирование, это тоже понятно. Так ведь еще и два серьезных «зодиака» с моторами сразу передали анклаву, а ведь могли бы и продать кому-нибудь, желающие найдутся, – хорошо бы бабла подняли! Но сделали они, если честно, правильно, такое всегда откликается.

Сотников и откликнулся. Потапова с подругой сразу поселили в новом посадском четырехквартирнике, шкиперу и Сандже дали по отдельной комнате в Замке, хотя Маурер практически собирается жить на судне, с борта не выгонишь. А вот Джай – в гостинице, он гражданство принимать точно не планирует, ему еще к своим ехать предстоит, с итогами переговоров.

Подруга у Феди – дикая кошка.

Я, как увидел у Кальми-Ре американский пистолет-пулемет «томпсон» в руках, так и обалдел. Девочка-припевочка, чисто бомба. Набор экстремальных увлечений, реальный боевой опыт. Обстрелянная особа, парочка получилась что надо, только позавидовать можно, причем белой завистью. И, замечу, совершенно самостоятельная, резкая, имеет свой скоростной катер с добрым мотором, умелая рыбачка… Правда, по ней у меня пока остаются неясности. Уксус биографию Кальми-Ре проверил документально, однако ничего подозрительного не накопал. А вот мне кажется, что мы что-то упускаем: уж больно необычный человек эта Ленни. Будем дальше смотреть.

По Джаю вопросов не просто много – просто немерено. Но задавать их бесполезно, я пробовал: никому индус специального назначения не ответит – ведь практически очевидно, что Бодсингх родом из старой RAW, внешней разведки Индии. И вряд ли в этом мире он перекрасился, такие не облезают. А вот что он практикует в Шанхае… Боевик-профессионал и внешний политик в одном флаконе. Кстати, и индус и Федя формально как бы гуркхи, оба приняты в общину, одинаковые татуировки почти во всю руку. Живорезы, че там.

– Товарищи! – Лагутина громко постучала блестящей шариковой ручкой по графину. – Давайте для разнообразия зададим нашим лекторам вопрос полегче!

– А он у нас готов! – весело прокричала Катерина.

Все затихли в ожидании.

– Давай, Катя, чего теперь, – обреченно махнула Елена.

Хищно ухмыльнувшись, Катерина спросила:

– Раз старший экспедиции уважаемый товарищ Федор пока занят, как мы поняли, то разрешите поинтересоваться, капитан Маурер женат или неограничен в выборе, как свободный европейский человек?

Нет, девок наших, конечно, можно понять.

Маурер ведь кто в их глазах? Это вам не работник огорода и не сумрачный бородач-охотник с Кордона. Он – капитан своего корабля: не катеришки малого, а настоящего морского судна, романтичный иностранец, морской волк и, кроме того, видный мужчина. «Альфа», как его Федор называет, Бог Реки и Покоритель Океана.

Но здесь они явно просчитались: салютным залпом взвился весь пищеблок. Женщины в белом встали стеной, как воины Александра Невского перед германским клином.

И дело здесь вот в чем.

Как уже говорил, я присутствовал при помпезной встрече на берегу и все видел лично. Мало того, еще и на камеру снимал – и фото и видео. Как и положено, при встрече гостям поднесли хлеб-соль на медном подносе. Еще горячий каравай несла автор шедевра, пекарь-кондитер номер один этого мира, сама Нионила Дмитриевна Кужель. Мало кто в анклаве знает ее имя-отчество, так уж вышло, но конечно же абсолютно все слышали имя «основное» – Павидла. Хорошо, что сейчас ее тут нет: на дежурстве.

Так как Федя со своим внешним видом полевого боевика на роль начальника международной экспедиции никак не тянул, то Павидла логично поискала взглядом достойного – и тут увидела шкипера. В отутюженном кителе и шикарной фуражке – как в кино, чисто капитан Грей. Естественно, она сделала выбор и шагнула к нему.

А он к ней.

И вот когда оба подняли друг на друга глаза, то словно оцепенели. Алые паруса наполнились бризом.

Вы видели когда-нибудь любовь с первого взгляда?

Я теперь смело могу сказать – видел. В сентябре второго года на планете-платформе Земля-5, Русский Союз, Замок Россия, причал реки Волги.

Обоим за сорок, правда, шкипер на четыре года старше Нионилы, как позже выяснилось, оба одиноки, необычны, самостоятельны и… несомненные спецы, каждый в своем деле. Муарер – статный да шикарный, Нионила наша – маленькая и дробненькая, живая и пышная, но талия с попкой что надо. Швейцарец и русская. Увидели мужчина с женщиной друг друга – и влюбились, ровно за одну секунду. Казалось бы, чего там, литературная банальщина…

Только хрен всем, никакая это не банальщина. Они же как прикипели к камню!

Поначалу никто из присутствующих ничего не понял, а тут ведь нужно хлеб щипать, в соль макать, ну и так далее по регламенту… Первой в происходящее воткнулась прорубная Мила Гонта, бывшая коллега Нионилы и ее верная подруга. С трудом выдрав из рук Павидлы щедро украшенный чеканкой поднос местного производства, она сама пошла по гостям, характерно по-еврейски предлагая им отведать русского подношения.

Федя посмотрел и что-то сказал другу по-немецки, а мне Коломийцев перевел:

– Помнишь, Ули, что я тебе говорил о русских женщинах? Вот оно и сбылось.

Альфа мутно посмотрел на друга:

– Вижу, Тео, вижу…

И тут же опять отвернулся к своей красе, разразившись тихой речью на родном языке. Павидла, распахнув глаза, радостно кивала, будто понимая все до последнего слова. А может, и понимала – у влюбленных свой язык, иным недоступный. Потом они взялись за руки, как дети, и отпустить друг друга уже не смогли. На стене замка им восторженно улюлюкали, кто-то бросил цветы – ничего и никого влюбленные не замечали.

В общем, они так и стояли на причале все время, пока все решения не были приняты и «Клеверу» не настало время отправляться в устье Листвянки.

Любовь у них случилась взрывная, атомная.

Павидла ревмя ревела, когда ее в карантин к разлюбезному не пустили, а Маурер чуть вековую сосну на Кордоне не сломал пинками, как нам потом Потапов рассказывал…

Короче, неправильно Катенька выбрала вопрос. Не по теме.

Пищеблок синхронно сделал шаг вперед, со скрипом зашатались ряды дубовых церковных кресел, старинная постройка замерла в страхе ожидания катастрофы… В этот момент солнце зашло за тучи, узкие и высокие окна собора резко потемнели, мне показалось, что в них зловеще сверкнули молнии. Я заметил, как Мишка Сомов одним прыжком отлепился от стены и подлетел поближе, чтобы успеть вовремя растащить войска. Прикинув, что под напором фаланги стулья вот-вот повалятся, он запрыгнул между группировками, вытянулся во весь рост, расставил ручищи и заорал:

– Отставить!!! Девоньки, зачем вам шкипер, я один всех обслужу!

Мужики бы испугались, увидев перед собой живого йети.

Разъяренные поварихи, решившие умереть за подругу, – нет.

Но тут в бой вступила новая фигура – индийский боевой слон Сотников. Он даже не кричал особо, просто голос Командора давно наделен неким командным всеподчиняющим свойством. Он мало и редко говорит на публике, но каждое его слово стоит многого. Это и есть репутация.

– Внимание! Всем в зале сесть! Коллеги… ну что вы, в самом деле. Возвращаемся к продуктивной и столь интересной работе форума. Лагутина, продолжайте, пожалуйста…

И на этом все. А тут еще слово «форум».

Страсти стихли так же быстро, как и начались, работа продолжилась.

– У меня вопрос к швейцарцам. Как вы можете объяснить наличие концлагеря на территории анклава?

Хороший вопрос. Только вот сами швейцарцы лишь растерянно посмотрели друг на друга – похоже, они сами не понимали, как такое вообще могло случиться. Стыдятся.

– Можно я отвечу? – Федор привстал, выручая друзей. – Просто мне, как это бывает, со стороны заметней некоторые детали.

Лагутина кивнула.

– Мне кажется, что это порождение нескольких факторов, и прежде всего – изначальной кастовости построения анклава. Похоже, король Берна Артур Эшлиманн, как и канцлер, в прошлой жизни были сильно напуганы итогами европейской политики мультикультурности. Ну и роль личности в истории сказалась, хотя тут точней сказать не могу: правящая верхушка Берна старательно дистанцируется от населения анклава, их практически никто не видит… На территории у них опора невелика – буржуа Базеля и Давоса. Их очень немного. А вот сами жители Базеля, все, с кем я встречался, общался и о которых слышал, – люди рассудительные, спокойные, придерживаются совершенно либеральных взглядов и в сторону фашизма не склоняются ни на миллиметр. То есть сам Базель подобного никогда бы не допустил. Да ведь и в Берне такое положение дел не по нраву многим, Ули Мауреру, например. – Потапов кивнул на шкипера. – Он и ушел… Проблема в том, что все вооруженные силы созданы и подчинены Берну, и только ему. Правда, и там все непросто. Королевскую семью охраняют так называемые «тигры», особое подразделение. Так вот: и гвардейцы и гренадеры, отлично ладя между собой, «тигров» не уважают, называя их «Плюшевым Легионом» и королевскими шутами. Но снаряжение у спецохраны самое лучшее. Про подготовку ничего сказать не могу – думаю, она соответствующая. Базель же – обыкновенный мирный город, очень спокойный и тихий, преступности практически нет, чужаков встречают хорошо. Меня вот, к примеру.

– Так вы считаете, что возможна революция?

– Или заговор с покушением! – криком дополнил кто-то.

Потапов замялся:

– Революция? О как сразу… Нет, я так не считаю. Ведь в швейцарском анклаве живут очень рациональные люди, отлично понимающие, что никаких шансов у восстания нет. Видели бы вы высоту стен Замка Берн… Для заговора нет ядра, служба безопасности, во главе которой до поры стоял тот самый Отто Бахманн, постоянно мониторит настроение сообщества.

– А если базельцы захотят привлечь на помощь команчей, как вы их назвали? – крикнули с задних рядов.

– Нужно очень плохо знать новых и старых европейцев, чтобы предположить такое, – хмыкнул Федя, наполняя стакан из графина. – Цивилизационные уровни страт настолько разные… Ведь былая мультикультурность в свое время достала и базельцев. Другое дело, что они легко способны выработать и принять меры необходимой достаточности в национальном вопросе.

– И как же тогда вся эта мутная ситуация разрешится? – раздался вопрос из сектора ремонтников.

– Бог его знает, у меня нет точного ответа, – признался Потапов. – Может быть, все решит время, и со смертью лидеров правящей верхушки что-то достаточно быстро изменится, – а там во власти действительно пожилые люди. В Базеле многие понимают, что изоляционизм вреден.

Слушатели начали переговариваться, обсуждая услышанное.

– Это и нам знакомо, – обернулся к товарищам спрашивающий, пожилой и политически подкованный ремонтник с Медовой. – Есть у нас такие… соседушки, французы называются. Тоже заперлись, шороха боятся, деревня деревней. А вот как вы думаете, стоит ли нам вмешиваться?

– Не в моей компетенции, – решительно отрезал Федя.

Опять пошли вопросы, самые разные. Люди словно боялись, что вот-вот – и все, интересную лекцию разгонят. Правильно культурники решили – полезное мероприятие затеяли, такое стоило проводить. Несомненно – приобщение к знаниям, чувство сопричастности, видение цельной картины окружающего мира сплачивает такой большой и сложный коллектив, позволяет почувствовать себя не винтиками сыромятными, а гражданами.

Вопросов по мобильному терминалу Спасателю не задавали. Тема пока закрытая, в вопрос посвящен лишь узкий круг лиц, которые пока договорились помалкивать. С этим чертовым мобильным терминалом поначалу вообще не знали что делать, даже хотели на судне оставить – так шкипер заупрямился. Вдруг что-то с мотоботом случится? Угонят, сгорит, утонет…

Сотников зарядил совещание. Достаточно быстро мы осознали, что тупо поставить дополнительный мини-терминал на «работу» есть дело недальновидное: на целый год привяжешься к месту, там условия установки жесткие. И уж никак не стратегическое – всем понятно, что бесконечная халявная «внешняя обжираловка» – тупиковый путь, самообман. Идеи интересные появились, но вопрос нужно готовить, потому шайтан-машину до поры закатили на склад.

Зато все остальные вопросы и уточнения сыпались как из ведра:

– Кто из членов экспедиции намерен принять российское гражданство?

– Разрешите нам пока не отвечать: это серьезное решение.

– А как будет выглядеть теперь ваша миссия Спасателя?

– Может быть, я теперь захочу спасать души… Открою свою миссию, – отшутился Федя. – Построю церковь.

На этот раз отбрехаться ему не удалось.

– Про берлинскую историю мы уже слышали. И все-таки.

Конечно, слышали. Уже все в курсе.

Что-то скрыть в анклаве очень трудно. Особенно если вопрос витает долго. Поэтому функцию Спасателя раскрыли сразу же: все знают, кто есть Федя с точки зрения Смотрящих. Про Спасателей уже месяцы легенды ходят, мамы детям сказки на ночь рассказывают про добрых дяденек с маузерами…

Потапова на эксперимент Сотников повез на следующий день после окончания карантина.

Дело государственное, сразу две такие фигуры едут, поэтому колонна на трассе выстроилась адская.

Сначала Благова пролетела по маршруту.

Потом пошел квадроцикл патруля – укатил за двадцать минут до старта основной колонны, постоянно на радиосвязи. Первым в строю катил армейский УАЗ, в головном дозоре. За ним – «бронебуханка», обшитая легкой броней, вся в пятнах камуфляжа, там ехал Командор. Потом наш пикап, в оборудованном для пассажиров коротком кузове – Кастет с пулеметом. Брони на «тойоте» нет, нам это ни к чему, поэтому бедный Федя парился в тяжелом бронежилете. Замыкала колонну «шишига» с ДШК в кузове.

Глядя на такую процессию, вряд ли кто-то захотел бы напасть.

Доехали, естественно, спокойно.

Так вот: не крякнуло. Это был цирк, когда Потапова подводили к берлинскому донжону: как по минному полю к ставке Гитлера. Но терминал на появление Спасателя никак не отреагировал, чему Сотников ничуть не удивился. Он и раньше отрицал возможность функционирования второго терминала.

– После того как германцы влились в анклав, сам аварийный селективный кластер перестал существовать как данность. Нет такого больше, вычеркнут из реестра. Значит, немцы выведены из поля деятельности института Спасателей.

Перед этим на Федю и основной канал не отреагировал – а чего там реагировать, все нормально идет. Вообще-то никто из участников эксперимента не переживал: стратегия развития Союза давно принята, нам нужно расширять не Канал внешней поставки, а ассортимент выпускаемой самостоятельно продукции, – именно в эту сторону нацелен вектор развития Союза. Но мальчишеское «а вдруг» и «давай еще чуть-чуть» неотменимо, да и макиавеллиевская отговорка у Командора всегда есть: стратегия – на самостоятельность, а вот тактика… тактика может быть разной, в том числе и попрошайнической, если требуется оперативно.

В общем, не крякнуло, берлинский Канал статуса не поменял, так и остался лишь запасным. А планы у служб имелись! Агрономы, например…

От дальнейших размышлений меня отвлек Сотников.

– Как тебе вопросы? – спросил он тихо.

Прозевав пару последних, я не сразу нашелся, как ответить.

– Дурацких слишком много.

– Они не дурацкие, Сергей. Людям смертельно надоедает обыденно-материальное, они подсознательно понимают, что если сидеть в банке, пусть даже уютной, то плесенью порастешь, как франки. Вот и стряхивают ее с себя, спрашивают о том, о чем в другой ситуации и не подумаешь.

– Нужно расширять спектр доступных поездок. А это топливо и моторесурс.

– Правильно мыслишь. Потому и будем запускать второй НПЗ. Секунду… вызывают.

У него тихим щелчком включилась рация.

Александрович поправил гарнитуру, отвернулся от меня и чуть согнулся, о чем-то тихо говоря с неизвестным абонентом.

А я услышал следующий вопрос, заданный путешественникам:

– Какой из тех анклавов, где вы были, развивается наиболее успешно? – поинтересовался Данила Хвостов, наш технический интеллигент. Его все интересует, большая политика в том числе.

– На сегодняшний день это, несомненно, Манила, – твердо заявил Потапов – сразу видно, он и до этого прикидывал. – Не боятся дальних расстояний, выходят к океану, умудряются поддерживать нейтралитет со всеми, врагов у них нет. Из столицы системно создается центр притяжения, уже очень многие племена завязаны на Манилу. А видели бы вы их рынок техники… Даже вертолет есть!

– Из ответа я понял, что вы допускаете изменение позиций в первенстве?

– Шанхай и Дели хоть и поздновато, но осознали необходимость перемен и более активной внешней политики. Это, пусть пока что в перспективе, очень сильный и продуктивный союз. Если же в дело включится Россия, то конкурентов на Ганге я не вижу. В данное время, – поправился он в конце.

Следующий вопрос прозвучал от работника Мельпомены, режиссера драматического театра Феофана Арно. Режиссер был бомонден. Мягкий фиолетовый берет на длинных волосах, такой же шарф, повязанный «московской удавкой».

– Уважаемая мадемуазель Ленни, в своем рассказе вы упоминали о домашних уличных театрах Шанхая… А в Базеле есть что-то подобное? Или в Маниле? Если вас не затруднит… Как и вообще о формах художественной самодеятельности, очень интересно было бы узнать. Спасибо!

С охотой и энтузиазмом Ленни начала рассказывать о каком-то базельском театре современного искусства, причем я заметил, с каким изумлением смотрит на подругу Федя, который, похоже, ничего подобного не слышал и тем более не видел. Понимаю: не до театров ему было, побег готовил, команчей гонял. Но рассказ подруги он дополнил:

– Знаете, интересный был случай в Маниле. Познакомились мы с бывшим кавээнщиком, он некогда в РУДН учился, в «лумумбарии», как он сам сказал. Интересный человек, привет заочный коллегам передавал…

– Простите, а как его зовут? – насторожился театрал.

Потапов поднял руку в знак паузы и посмотрел в записную книжку:

– Ага… Ванчай Мундиало, из Таиланда он. Точно.

– Ванька, елки! – на весь зал вскричал режиссер. – Ну надо же, Ванька Мандо объявился! Хор-роший парень, его сам Масляков выделял. Как он, где он?! Надо же…

– На коммерческом причале работает, в охране. Скучает по России, по КВН.

– Товарищ Сотников! – вновь заверещал Феофан, поворачиваясь к нам. – Вы слышали это! Просто необходимо организовывать сборную КВН! Такие люди… У-у-у…

Сотников, на беду, вопроса не услышал и теперь растерянно глядел на человека искусства.

– Потом расскажу, – прошептал я.

Он кивнул, посмотрел на рацию, все еще зажатую в руке, о чем-то подумал и спрятал ее наконец-то в карман. А зал тем временем бурлил. Шутка ли, человек нашел своего приятеля в другом анклаве! Значит, и еще кому-то может повезти! После такого жажда дальних странствий овладеет уже не только всеми мальчишками Союза.

– Даешь международное почтовое сообщение!

Да, вот это резонанс.

– Все, товарищи, закругляемся! – окончательно решила Лагутина. – Последние два вопроса на выбор докладчика – и заканчиваем, все устали, да и ужин скоро. Прошу вас, Федор.

– Вон та девушка в пятом ряду, в синей куртке!

Обрадованная корреспондентка поднялась.

– Сережа, – вновь отвлек меня Главный.

– Ага.

– Ты когда в Берлин? Вечером или с утра?

– К ночи поедем, чтобы от греха. Я и Монгол с Костей.

– Правильно, Сереж, правильно… Дело ответственное, очень интересный момент.

– Да понимаю я.

Дело было так.

После того как мы убедились в отсутствии реакции Канала на появление Спасателя, Сотников, взяв меня с собой и оставив всех остальных у башни, направился в берлинскую операторскую. Осторожно открыли дверь. Просто поражаюсь, как он предчувствует.

Только зашли – надпись на экране:

Организационное поощрение.

Дубль-канал активизируется сроком на шесть дней.

Введите дату и время начала акции.

Введите фамилию и имя оператора дубль-канала на указанный срок.

Лист бумаги с личными данными и отпечатками пальцев предлагаемого дубль-оператора канала необходимо положить на донор-панель текущего поселения селективного кластера (анклава).

Формат дубль-канала идентичен формату основного.

Общий максимальный суммарный вес по всем группам заказываемой ежедневной доставки – 300 кг.

Сотников меня даже не стал спрашивать, просто написал фамилию.

– Верным путем идете, товарищи, так? – хитро усмехнулся он Смотрящим и мне. – Ну что, с какого числа работаем? Думаю, с двенадцатого сентября. Ты как, планы скорректируешь?

– Скорректирую, – скорбно молвил я. – Только… мне же нужно будет подготовиться, инструкции получить, что там брать, чего не брать.

– Ничего не нужно. – У Командора был свой взгляд на вопрос. – Закрепляйся, пусть Смотрящие к тебе привыкают. Никаких инструкций, Сережа, не будет… Все, что наберешь, пойдет Берлину. Вот и бери бургомистра, слушай его чаяния, но все сам решай, сам выдумывай. И заказывай на свое усмотрение. Только так, Демон, только так.

С этими словами он и нажал «ввод».