Текст книги "Кремль 2222. Северо-восток"

К чему это я Сила вспомнил? Ах да, усталость… Навалилась как-то вдруг… Броня враз потяжелела, а в глефе и мече, как минимум, пуд[4]4
  1 пуд = 16 кг.


[Закрыть] прибавился.

– Кирилл, чуешь? – окликнул я брата.

Он понял, кивнул:

– Слабость. И у тебя, да? Думаешь, рыжий мох влияет?

Я прикинул расстояние:

– Вроде далековато для него. Хотя может, конечно. Вон как разросся… И чего только жрет здесь, гад, интересно?..

Рыжий мох – хищник. Он высасывает из обессилевшей жертвы все соки получше любого дерева-вампира, и глазом не успеешь моргнуть. Но я ни разу не слыхал, чтобы мох внушал чувство усталости на расстоянии. Вроде как его надо сперва коснуться. Неужто тут у нас появилась новая разновидность? Ведь мутации-то все еще продолжаются. И у разумных полулюдей, и у зверей, и у растений…

Мы с Кириллом двинулись дальше, в обход рыжей гирлянды свисающего с покореженных балок мха, вглядываясь в молчаливые мертвые дома.

Мне показалось, что на верхнем этаже ближайшего здания шевельнулась тень. Я замер, всматриваясь, вслушиваясь и даже принюхиваясь.

Нет. Ничего. Наверное, ветер взметнул кирпичное крошево и древнюю пыль.

Мой Сивка продолжал волноваться. Да и фенакодус Кирилла то и дело издавал тихое предупреждающее рычание.

– Крысособак чует, – предположил Кирилл, успокаивающим жестом похлопывая коня-мутанта по бурой, словно спекшаяся кровь, жесткой шкуре. – Проголодался небось. Жрать хочет.

Фенакодусы, как и большинство животных-мутантов нового мира, питались мясом. Лучше свежим и с кровью. Мой Сивка, к примеру, больше всего на свете любил ящериц, а конь Кирилла, похоже, предпочитал крысособак.

Но если здесь в развалинах и есть крысособаки, они нам сейчас не опасны. Эти хищники не станут нападать на большой отряд, предпочитая добычу послабее.

А вот и био. Лежит почти точно посреди длинного и узкого переулка. Похож на раздавленного паука. Не самая мощная разновидность биороботов. Есть среди них твари и поопаснее. Тот же Чинук, к примеру. Хотя все они используют в качестве пищи, или правильнее говорить топлива, органические останки, например трупы животных или людей…

По виду «паук» и вправду мертв. Так не притворишься. Да и мозгов у этой модели на подобную хитрость не хватит.

– Ну что? Вроде чисто? – Кирилл постучал мечом по покалеченной, вывернутой из сустава «паучьей» лапе био. – Зовем наших?

Я помедлил. Чем-то не нравился мне этот переулок. И пустые молчаливые дома. И мертвый био. И волнение фенакодусов. И усталость эта непонятная…

«Надо бы пройтись по крышам, сверху поглядеть, – промелькнула мысль, но она тут же сменилась другой: – На крышу здесь не вылезти, заколочено все. Разве что с противоположной стороны переулка… Да смысла не имеет. Тут безопасно. Совершенно безопасно».

На меня вдруг снизошло спокойствие – полное, абсолютное. Словно у себя в келье в Кремле сидишь. «Бояться нечего. Опасности нет», – стучала в мозгу мысль. Повинуясь ей, я отбросил сомнения и колебания:

– Давай, Кирюха, зовем сюда наших. Только надо предупредить их насчет мха.

Вскоре мастеровые уже трудились, разбирая «паука». Трофеи складывали на телегу, запряженную тягловым туром.

Захар расставил посты. Мефодий и Федул остались в самом начале Старопанского присматривать за выходом на Биржевую площадь. Нас с Кириллом десятник решил поставить на другом конце переулка, там, где он пересекается с Большим Черкасским.

Мы только и успели развернуть коней, как за спиной загрохотало. В воздух взметнулись тучи каменного крошева и битого кирпича. Раздались крики. Я так и не понял, кто кричал. Наверное, Федул. Или Мефодий. Как раз им на головы и пришелся основной удар от рухнувших стен.

Сквозь облако медленно оседающей пыли я разглядел под обломками кирпичей и кусков бетона лапу фенакодуса. Федула лошадка, не иначе. Лапа слабо дернулась в конвульсии и замерла. Отмучилась, сердешная. О том, что там, под завалом, кроме фенакодусов погребены и Федул с Мефодием, думать не хотелось. Да и некогда было.

Завал перегородил нам путь назад. А в проломах зданий, на верхних этажах прямо над нами, появились огромные, ростом в добрую сажень[5]5
  1 сажень = 2 м 13 см.


[Закрыть], кряжистые обезьяноподобные фигуры. В древних книгах так изображали первобытных людей. Мы, кремлевцы, прозвали их «нео», сокращенно от неандертальцев, хотя сами себя они самонадеянно величают Новыми Людьми. На самом деле никакие они не люди. Мутанты. Враги. Сильные, злобные и агрессивные твари. Человечиной питаются. Нас, кремлевцев, ненавидят лютой ненавистью. Потому и осаждали не так давно нашу крепость. Думали, падет Кремль, да зубы обломали. Отогнали мы их от красных стен. А они, твари недобитые, затаились в окрестных руинах и поджидали нас. Знали ведь, хитрожопые, что рано или поздно мы за металлом пойдем. И приготовили ловушку.

Небось мертвый био не по своей воле посреди проулка оказался – притащили его сюда мутанты в уверенности, что мимо такого сокровища кремлевцы уж точно не пройдут. Да и стены позади нас, видать, не сами обвалились. Помогли им.

Так вот что за тень я видел наверху – спрятавшегося нео!

Ну как тут не материться! Ведь заподозрил же я неладное, но потом, словно дурмана надышался, – осторожность потерял. Странно, не похоже на меня…

Как бы там ни было, нео могут быть довольны – добыча попалась-таки в западню. Человекоподобные мутанты на стенах ликующе взревели и принялись забрасывать нас кирпичами, массивными булыжниками, бревнами и копьями из арматурных прутов. Нам на головы обрушился настоящий град. К счастью, били мутанты не прицельно, заменяя точность бросков количеством снарядов. Не иначе, заготовили их заранее, тварюги.

Увесистый кирпич ударил меня по плечу. Хорошо, хоть лишь краем задел, соскользнул вниз по броне. Досталось и Сивке – обломок бетона с торчащим ржавым швеллером пропорол ему круп. Фенакодус взвился на дыбы, едва не выкинув меня из седла, и попытался рвануть прямиком на завал, не разбирая пути. Мне с трудом удалось его обуздать. Через завал не проскачешь. Одно неверное движение – и под тобой начнется настоящий оползень. Только ноги коню зря переломаешь, а то и шею второпях свернешь. Да и вообще, как говорит наш десятник Захар: «Торопыги погибают первыми». Правда, он тут же добавляет: «А медлительные – вторыми. Скорость – нужна, а поспешность – вредна».[6]6
  Слова А. В. Суворова.


[Закрыть]

Кстати, сам Захар на атаку нео среагировал первым. Его фенакодус пострадал больше моего Сивки от кирпичного обстрела – ему перебило задние ноги. Десятник спешился. Покалеченного коня-мутанта пришлось бросить на произвол судьбы. А Захар спрятался за выступ стены, выцеливая нео из пистоля.

Откашливаясь и отплевываясь от попавшей в рот пыли, я последовал его примеру – взял на изготовку пистоль и втиснулся вместе с Сивкой в какую-то щель между стеной здания и бетонными остатками рухнувшего балкона. Огляделся по сторонам.

Наша телега так и осталась стоять посреди проулка неподалеку от мертвого био. Запряженному в нее тягловому туру почти сразу каменным градом перебило хребет и размозжило голову. Бык рухнул замертво, сломав оглоблю.

Стоящему рядом старшине мастеровых Перваку булыжником попало по шлему. Он грохнулся на землю прямо возле павшего тура, но сознания не потерял. И ловкости не утратил. Напротив, страх придал ему сил: мужик шустро заполз под телегу. Не самое мудрое решение – особо крупный кусок бетона способен пробить днище и покалечить мастерового. Но все равно это лучше, чем торчать посреди переулка.

Дружинник Гаврила погиб – ему проломило голову снарядом из нескольких сцементированных в единый фрагмент кирпичей. Даже шлем не помог. От чудовищного удара он вмялся внутрь черепа. Теперь там, где раньше был нос Гаврилы, оказался покореженный кусок металла, из-под которого вытекала кровавая каша.

Кирилл, Стоян и Трефил вроде не пострадали, отделались ссадинами и ушибами. Фенакодус Кирилла уцелел, а лошадок Стояна и Трефила накрыло каменным обстрелом. Оба дружинника соскочили с седел и попрятались под остатками древнего козырька.

Фенакодусу Трефила повезло – он сдох сразу, а коня Стояна изрядно покалечило. Толстенное бревно размозжило ему задние конечности и часть спины. И все же бедолага пытался подняться, скреб передними лапами землю, жалобно повизгивал и косил налитыми кровью глазами на Стояна: дескать, хозяин, помоги, не бросай!

Дружинник перехватил взгляд своего коня и изменился в лице. Конечно, у фенакодусов, как и у всех мутантов, хорошая регенерация, но с такими увечьями даже она не справится. Разве что продлит мучения животного на день-другой.

– Добить? – сочувственно спросил стоящий рядом Трефил.

– Я сам! – Стоян стиснул зубы и принялся судорожно заряжать самострел. Прицелился в своего коня…

Щелчка рейки и визга тетивы я не услышал за грохотом продолжающих сыпаться сверху импровизированных снарядов, но по тому, как затих фенокодус, понял – дружинник не промахнулся. Арбалетный болт избавил его четвероногого друга от мучений.

Стоян перезарядил самострел и поймал в прицел нео, который появился на третьем этаже в пустом оконном проеме. Выстрелил, но промахнулся – мутант успел нырнуть за стену, уходя с линии огня.

Трефил тоже попытался вскинуть арбалет, но правая рука его почти не слушалась – нео успели достать сверху кирпичом.

– Похоже, не стрелок я сегодня, – Трефил вымученно улыбнулся и протянул свой подсумок с болтами Стояну. – На. Тебе сподручнее будет.

Видно, и впрямь травма серьезная, если он передал весь боезапас другому. Конечно, зарядиться можно и одной рукой, но, чтобы прицельно стрелять из арбалета, понадобятся обе.

Я знал, что самолюбивому Трефилу признаваться в своей немочи хуже смерти. Для него арбалет, как для меня меч. Стрелок от Бога, однажды он стрелял на спор по веткам. Причем стрельба велась не просто так, а по памяти, вслепую, с повязкой на глазах. Трефил ни разу не промазал, хотя наши ребята у него над ухом и вопили, и громко свистели – короче, отвлекали по-всякому. Но он не дрогнул, будто оглох на время, и все цели, одну за другой, поразил.

А вот пистоли Трефил на дух не переносит. Что ни выстрел – мажет. Каждому свое…

В отличие от него, Кирилл как раз предпочитал огнестрельное оружие. Он последовал примеру Захара и принялся стрелять в нео из пистоля.

Не знаю, как Кирилл, а десятник в одного вражину точно попал – сверху упало огромное уродливое тело и плюхнулось на землю в двух шагах от телеги.

Мастеровой Первак, который по-прежнему прятался под ее днищем, вскрикнул от неожиданности. А может, просто нам знак подал: мол, тут я, живой.

В отличие от Первака, второму мастеровому пришлось худо. В первые мгновения боя его накрыло здоровым куском бетона с торчащим арматурным прутом. Этим самым прутом мужика прошило насквозь, будто пикой, даже кольчуга не помогла. Хотя такой мощный удар и тяжелые латы не выдержат.

Третьему мастеровому, вернее пятнадцатилетнему подмастерью Глебу, перешибло ноги. Он лежал на земле почти в середине проулка и глухо стонал. Понятно, что встать без посторонней помощи парнишка уже не сможет. Даже отползти в укрытие не получится. Так и будет лежать под вражескими ударами, пока очередной кирпич или бревно не размозжит ему голову.

Я спешился, велел Сивке стоять на месте и ждать, крикнул товарищам:

– Прикройте меня! – а сам рванул через проулок к покалеченному подмастерью.

Нео на стенах увидели бегущую мишень, обрадованно взревели и усилили обстрел. Теперь они выцеливали именно меня.

Я бежал к Глебу зигзагом, лишь чудом увертываясь от падающих снарядов.

Удар! Брошенный неприятелем кусок проржавевшей балки плюхнулся прямо передо мной – я еле успел затормозить. И тут же был вынужден сделать огромный прыжок в сторону – арматурная заточка врезалась в землю в том месте, где я только что стоял.

Занятые охотой на меня, нео потеряли бдительность, превратившись в прекрасные мишени. И поплатились за это. Кирилл и Захар выстрелили почти одновременно, а спустя мгновение взвизгнул спущенной тетивой арбалет Стояна.

В яблочко!

Один из врагов перевесился кулем через пролом да так и остался висеть мертвой тушей. А другой рухнул вниз, чуть в стороне от меня. И хотя он продолжал шевелиться, пытаясь подняться, опасности этот нео уже не представлял. Горлом у него шла кровь, а судорожные движения лап больше походили на предсмертную агонию.

Благодаря огневой поддержке товарищей, я смог без помех добраться до Глеба.

При виде меня он коротко всхлипнул:

– Дан… Больно…

Его ноги были придавлены обломком бетонной плиты.

– Держись, Глеб…

Я попытался приподнять плиту. Тяжелая, зараза! Мне показалось, что мышцы вот-вот порвутся от усилий.

Рядом с нами ударил в землю кирпичный снаряд. Не долетел всего каких-то двух шагов – спасибо Стояну. Его арбалетный болт впился в плечо нео как раз во время замаха, и потому сила броска оказалась недостаточной. Мутант заревел от разочарования и быстро нырнул в укрытие, пытаясь вытащить засевший в теле железный «гвоздь».

Зато другой вражина проявил поистине обезьянью ловкость. Он метнул заточенный арматурный прут и спрятался прежде, чем наши стрелки успели открыть огонь. Тяжелая заточка ударилась в плиту. Чуть-чуть правее – и она пробила бы мне грудь. А так удар выбил плиту у меня из рук. Она упала на многострадальные ноги Глеба.

Он зашелся криком, простонал:

– Дан… уходи… Погибнем оба…

– Заткнись! – Я вновь схватился за плиту.

Медленно, нехотя, но она все-таки сдвинулась с места. Невероятным усилием мне удалось откинуть ее в сторону. Всё. Глеб свободен.

– Ничего, друг… Держись… – Я подхватил его на руки, перекинув через плечо, как мешок с репой, и рысцой бросился к ближайшей стене, бормоча первое, что приходило в голову, желая хоть чуть-чуть приободрить парнишку: – Все будет хорошо, вот увидишь… Лекари тебя подлатают… Поставят на ноги… Станешь с девчонками по воскресеньям отплясывать… Хочешь с девчонками-то? А?..

Он промолчал. То ли сознание потерял, то ли просто не расслышал.

Нам оставалось каких-то пару шагов до спасительной стены, когда сверху надвинулась стремительная тень.

– Дан!.. Бревно-о-о!..– услышал я дикий вопль Стояна и попытался отшатнуться в сторону. Но с парнишкой через плечо это оказалось не так-то просто.

Я опоздал на долю мгновения…

Меня качнуло вперед – брошенное нео бревно краем задело нас с Глебом. Я почувствовал мощный толчок сзади в плечо, но основной удар достался подмастерью. Он завопил так, что у меня зазвенело в ушах. Крик взлетел до немыслимой ноты и оборвался. Парнишка затих, обмякнув на моем плече безвольной куклой. Надеюсь, он все еще жив, только сознание потерял. Но проверять, так ли это, пока некогда. Надо вначале спрятаться в укрытие.

К счастью, осталось сделать последний шаг. Вот и стена. Правда, без козырька, но все же место поспокойнее, чем посреди переулка. Сюда камнем сверху попасть труднее.

Тех нео, кто был с противоположной стороны, сняли Захар, Кирилл и Стоян. Остался еще пяток – в домах над нами. Но им, чтобы достать нас с мастеровым, надо перевешиваться через пролом и бросать кирпичи отвесно вниз.

Ага, вот и харя одна клыкастая появилась – мутант перегнулся через край, выискивая нас с Глебом. Нео находился не прямо над нами, а в трех шагах левее, поэтому сразу цель не заметил. Я успел первым – влепил ему из пистоля тяжелую свинцовую пулю точно между глаз.

Мутант обмяк на краю стены. А я стал поспешно перезаряжать оружие.

Перевернул пистоль дульным срезом к себе. В отверстие ствола насыпал пороха, втиснул пулю и кусок войлока в качестве пыжа. Шомполом забил все это в ствол, утрамбовал покрепче. Затем открыл полку пистоля. Из сумки-пороховницы насыпал туда еще чуть-чуть пороха. Закрыл полку и взвел курок. Можно опять стрелять.

Я осторожно выглянул из-за стены, выискивая цель. Заметил наверху темный силуэт с очередным куском сцементированных кирпичей в руках. Ну давай покажись. Высунься в пролом…

Мутант словно послушался меня – на фоне неба появился заросший шерстью торс.

Я нажал на спуск. Кремень громко ударил по терке, откидывая ее в сторону, открывая полку и одновременно высекая искру. Порох ярко вспыхнул, но огонь мгновенно увял, оставив после себя лишь небольшое дымное облачко отработанных пороховых газов. Пламя должно было проникнуть в затравочное отверстие, поджечь порох в стволе и отправить пулю в смертоносный полет к цели. Но этого не произошло – видно, затравочное отверстие забилось после первого выстрела. Пуля осталась в стволе. Осечка. Порох на полке пистоля сгорел впустую.

Мутант остался цел и невредим. Он быстро метнул кирпичи. Мимо. Нас с Глебом лишь пылью обдало.

Вот за что не люблю пистоли. Из них стрелять – то еще искусство. Мало того что кремнёвое оружие ненадежное, осечки часто дает, так еще и точность оставляет желать лучшего. Да и пороху нам всего ничего выдают. С собой у меня его было всего на десять зарядов.

Хотя и для арбалетов болты в дефиците. В Кремле металл весь на счету. Правда, в отличие от пуль, арбалетные болты можно использовать многократно, надо только не полениться и не погнушаться после боя вырезать их из трупов.

Как бы там ни было, стрелковое оружие свое дело сделало. Камнепад поредел. А потом и вовсе прекратился.

Я склонился над Глебом. Без сознания, но жив. Повезло, что последнее бревно ему попало не по голове, а по руке – проехалось краем, мельком задело. Хотя перелом наверняка обеспечен. Но это мелочь по сравнению с тем, во что превратились ноги подмастерья. Выглядели они, прямо скажем, страшновато – мешанина из кровоточащего мяса, раздробленных костей и кусков изодранных штанов.

М-да… Тут нужен настоящий лекарь, и как можно скорее. А я могу лишь ввести парнишке обезболивающее. Поврежденные конечности требуется зафиксировать в лубки. Эх, обработать бы раны шариками регенерона. Но чего нет, того нет.

Регенерон – очень дефицитное лекарство. Его добывают из печени гигантского рукокрыла. Но чтобы завалить эту летающую тварюгу, требуется изрядно попотеть, а то и кровушкой своей заплатить. Так что регенерон поценнее пороха будет. Он весь у лекарей. Да еще иногда его выдают разведчикам в рейд. В нашей же группе, насколько мне известно, регенерона ни у кого нет.

– Держись, Глебушка.

Даже не знаю, довезем ли мы парнишку до Кремля живым…

– Ну что? – Кирилл вышел в переулок, настороженно осматривая верхние этажи. – Кажись, уделали мы тварюг.

Нео и впрямь не подавали больше признаков жизни. Никак, свалили, осознав, что так просто нас не взять. С наскока не получилось, теперь не выйдет и подавно.

– Уходим, – скомандовал Захар.

Я коротко свистнул, подзывая своего Сивку. Рана на боку у него уже запеклась, и в целом выглядел мой коняга неплохо. Регенерация свое дело сделала. Людям бы такую! Вернее, у нас, у дружинников, способность к быстрому исцелению тоже есть. Послабее, чем у тех же фенакодусов или крысособак, но все-таки имеется. А вот у гражданского населения Кремля регенерация отсутствует. Хотя Глебу она сейчас ох как пригодилась бы…

Кроме Сивки и коня Кирилла, уцелели еще три фенакодуса. На одного мы посадили Первака. У него после удара кирпичом с головой непорядок произошел.

– Кружится все, и блевать тянет, – пожаловался Первак.

– Сотрясение, – прокомментировал Кирилл.

Второго фенакодуса отдали Глебу. Сам он, конечно, ехать не сможет – с ним кто-то должен сидеть рядом и держать, а то свалится как пить дать. Эту заботу Трефил взял на себя. Рука у него по-прежнему действовала плоховато, поэтому как боец он стал ущербным. Значит, именно ему в тылу ехать и за ранеными приглядывать.

Последнего фенакодуса Захар себе забрал. Стоян единственный остался безлошадным.

Мы споро двинулись вперед, к повороту на Большой Черкасский переулок. Там и до Ильинки недалеко. А по ней – обратно, к Кремлю.

Но не успели проехать и половину Старопанского, как из-за поворота внезапно высыпала вооруженная толпа нео. Рыл пятьдесят, не меньше. У некоторых мутантов имелись доспехи – две широких толстых доски, на груди и спине, связанные между собой веревкой.

Ага… Вторая половина засады. Так сказать, резервный полк.

Видно, с десяток нео ждали добычу на стенах, чтобы устроить завал, а эти должны добивать уцелевших. Хитро придумали, твари. И как это у «неандертальцев» на такое мозгов-то хватило?..

Враги сбились гурьбой поодаль от нас, не торопясь нападать, и принялись с удовольствием разглядывать попавшую в силки добычу, что-то глухо рыча друг другу. Может, решали, кого из нас съесть первым, а кого на ужин приберечь?..

Мы придержали коней и стали разглядывать противника с неменьшим интересом, правда, отнюдь не гастрономического характера.

– Здрасте, тварюги, давно не виделись, – скривился Кирилл. – Уж заскучали без вас.

Нео было слишком много для нас пятерых – мастеровые не в счет. Или даже четверых – у Трефила по-прежнему болела рука. При малейшем движении он морщился и еле сдерживал стон.

Приготовленная мутантами ловушка окончательно захлопнулась. За спиной завал, который перекрывает путь на Биржевую площадь. Через него не перебраться, тем более с раненым Глебом да еще висящими на хвосте нео. Справа-слева не пройти – сплошные каменные стены, без окон и проломов. И вперед не пробиться – дорогу к Большому Черкасскому преграждает орда врагов. Воющая, оскалившаяся, смрадная. Ощетинившаяся колючими увесистыми дубинами и заточенными арматурными копьями.

Да, похоже, деваться нам некуда. Попались…

Это понимали и мы, и нео. Может, поэтому они не торопились атаковать. Глазели на нас, порыкивали с радостным превосходством, наслаждаясь нашей беспомощностью и своим триумфом. Как же, кремлевцев обхитрили! Есть от чего ликовать.

– Смотрите, не обделайтесь от счастья, твари! – закричал им Кирилл.

Нео ответили неразборчивыми выкриками и утробным издевательским смехом. Небось тоже отпускали оскорбительные шуточки в наш адрес. Но их рычащее лопотание хрен поймешь. Впрочем, мы и не пытались. Не до того. Уверен, каждый из нас лихорадочно прокручивал в уме ситуацию, пытаясь найти выход из смертельной западни.

Лично я видел только один плюс в окружающей нас каменной ловушке. Переулок узкий – только-только встать троим, чтобы не мешать друг другу в бою. Значит, мутанты не смогут навалиться всей гурьбой. Можно помахаться с противником на равных. По крайней мере вначале. Но как только мы устанем, нас сомнут. Не сможем вчетвером пройти по трупам полусотни врагов. Такие чудеса только в сказках бывают.

Неужто всё? Видать, предстоит нам принять свой последний в жизни бой.

Конечно, я знал, что рано или поздно такой момент непременно наступит. Никто не живет вечно, а дружинник очень редко умирает в своей постели.

Егорку только жалко – один останется. Ладно, ничего, не пропадет. Вырастет, в дружину пойдет и будет за нас с Кирюхой нео проклятых на куски рвать…

Мои мысли скакали блохами, а глаза неотрывно следили за скалящимися нео. У, твари клыкастые! Пасти до ушей растянули. Предвкушают, как будут нас жрать. Ничего, подавятся. Кусок поперек горла встанет.

Наш десятник обнажил парные мечи, готовясь к бою. Захар вообще воин знатный. Обоерукий. Одновременно двумя клинками работать может. Таких бойцов в кремлевской дружине по пальцам сосчитать. А щитом наш десятник не пользовался вовсе. Говорил со смехом: «Щит – он для защиты надобен. А я защищаться не умею. Только нападать…»

– Захар, – внезапно торопливо заговорил старшина мастеровых Первак. – Можно попытаться уйти через завал. Есть у меня мыслишка, как расчистить в нем проход. Я, когда под телегой лежал, хорошо все рассмотрел… Короче, это моя забота. А вы нео тут придержите, к завалу не подпускайте. Да, и еще. Помощник мне нужен. Кто посильнее и посмышленее. Лучше всего Богдан.

– Его не отдам. Он мне в бою понадобится, – отрезал Захар.

Я аж сомлел от таких похвал. И Первак, и десятник скупы на них. А тут вдруг оба расщедрились. Оказывается, я и сильный, и смышленый, и в бою незаменим. А раньше Первак меня иначе как «тупым обломом» не называл. И Захар все больше покрикивал: дескать, ты, Богдан, мечом машешь, будто метлой. Мол, кто тебя, такого охламона, только в дружину взял. Таким, как ты, олухам надо кремлевские улицы мести да нужники разгребать, на большее ты не способен.

Впрочем, Захар со всеми так. Каждый в нашем десятке от него натерпелся. Зато и в беде к нему к первому шли. Знали – не откажет. Всегда поможет…

– Вместо Дана Трефа бери, – предложил Перваку Захар.

– У него же рука покалечена, – попробовал возражать старшина.

– Вот именно, – кивнул Захар. – Причем правая. А в левой он меч держать не умеет. Так что в бою от него толку мало, зато на тягловой работе сгодится.

– Я и одной левой камни ворочать могу. Не сомневайся, – заверил мастерового Трефил.

– Значит, действуем, мужики, – подвел черту десятник. – Первак и Треф, к завалу. Остальные со мной.

Трефил с Глебом и Перваком подались было назад, но Захар их притормозил:

– Погодите, мужики. Порох для пистолей или арбалетные болты у кого-нибудь остались?

– Не-а.

– Я пустой, – почти одновременно ответили мы с Кириллом.

– У меня есть два болта. Последних, – сообщил Стоян.

– Стреляй в голову, чтоб наверняка, – велел Захар. – Да не торопись, целься как следует.

– Лучше я, – вызвался Трефил.

– А сможешь? – Десятник скользнул взглядом по покалеченной руке лучшего арбалетчика Кремля.

– Смогу. Пусть только кто-нибудь мне зарядить поможет.

В голосе Трефила прозвучала такая уверенность, что мы поняли – он и вправду сможет. Через боль. Заставив себя позабыть о ней колоссальным усилием воли, он поднимет арбалет в негнущейся руке и наведет мушку точно на цель…

– Значит, минус два нео, – кивнул Захар в полной уверенности, что двумя врагами у нас вот-вот станет меньше.

Правда, двое из полусотни – что капля в море.

– Красивая штука – море… – Я не заметил, что сказал это вслух. Никто из нас никогда не видел ни моря, ни океана. Разве что на картинках, когда учили историю в школе при Храме. Но то картинки. – Жаль, что не доведется собственными глазами поглядеть…

Первак услышал, проворчал:

– А может, и поглядишь еще. Какие твои годы.

– Ну да. Где я, а где то море-океан? Мне до него, как до луны…

– Стоян, бери арбалет, заряжай. Только понезаметней там, чтобы этих тварей раньше времени не насторожить, – велел Захар.

Толпа врагов перед нами зашевелилась. Вперед вышел особо крупный и облезлый экземпляр с массивными «деревянными доспехами» – двумя досками, закрывающими грудь и спину. В руке он сжимал не дубину, как большинство нео, а самый настоящий боевой топор. Для мутантов такое оружие – редкость. Мечами или топорами пользуются в основном их вожди.

– Сдавайтесь, мясо, – нагло предложил нам предводитель шайки Новых Людей. – Бросайте железки и падайте на колени перед Нор-р-ргом!

Мутант стукнул себя кулаком по груди, вернее, по закрывающей ее доске. Ага. Кажется, это его так зовут. Нео всегда говорят о себе в третьем лице.

– Сдавайтесь! – повторил Норрг. – Тогда не убьем.

Соплеменники за его спиной протестующе зарычали.

– Не всех убьем, – поправился вождь. – Одного отдадим Хогу. Другого обменяем в Кремле на порох. Остальных съедим.

– Ага, щас, – промолчать и не ответить на такую наглость не было никакой возможности. Кирилл показал мутантам похабный знак и язвительно спросил: – Может, нам самим и солью себя посыпать? А?

– Хорошо бы, – тупоголовый нео принял издевательскую реплику всерьез и облизнулся.

– Мы тебе эту соль в брюхо забьем. Хорошо так просолим, до хребта, – пообещал Кирилл.

– Кончай балаган, – поморщился Захар.

Стоян протянул заряженный арбалет Трефилу. Тот укрылся у меня за спиной, зацепил пальцем пусковую скобу.

– Так сдаетесь или нет? – уточнил нео.

– По вожаку бей, – вместо ответа тихонько скомандовал Трефилу десятник. – С одного выстрела положишь?

– Да.

– Тогда давай!

Арбалетный болт просвистел в дюйме от моего плеча, понесся дальше по переулку и через мгновение вонзился точно в левый глаз Норрга. Нео успел лишь коротко вякнуть, прежде чем осел на дорогу рыхлой грудой вонючего дохлого мяса.

Стоян поспешно принялся перезаряжать арбалет для Трефила.

Мутанты не сразу поняли, почему вождь вдруг упал. Ближайшие к мертвому Норргу «обезьяны» с удивлением смотрели на него, а один даже наклонился и потрепал труп по плечу:

– Вставай, Норрг. Ты что? Уснул?

– Нор-р-р-г сдох! Теперь вождь Бр-р-рых-х-х! – раздался в гуще нео мощный рык. – Бейте их!

Надежда Захара, что без лидера нео утратят боевой запал, не оправдалась – тут же нашелся новый претендент на трон, этот самый Брыхх.

Мутанты послушались приказа нового вождя, взревели и бросились на нас.

Трефил выстрелил вторично.

Один из нео тут же споткнулся, подавившись арбалетным болтом, который вошел точно в жирную, поросшую серой шерстью шею.

Молодец Трефил! Как он и обещал, два болта – два трупа. Нео ведь очень непросто свалить с одного выстрела. Надо поразить жизненно важный орган, такой как мозг, либо сердце, либо разорвать горло.

Я услышал за спиной глухой стук и стон Трефила. Дружинник выронил бесполезный уже арбалет и теперь баюкал покалеченную руку, шипя от боли сквозь стиснутые зубы. Видать, выстрелы дались ему дорогой ценой.

– Треф, отходи, – поспешно приказал Захар.

Первая тройка нео была уже в нескольких шагах от нас. Вернее, к ним попытался протиснуться и четвертый, но один из мутантов случайно засадил ему тупой «пяткой» самодельного копья в живот, вынуждая отстать. Жаль, что не острием, иначе было бы у нас на одного врага меньше.

Я взял на изготовку глефу, ощущая, как в груди нарастает пьянящий, злой, веселый боевой кураж.

Эх! Пропадать, так весело! Мы еще посмотрим, кто кого!

– Ур-р-ра!!! – почти одновременно завопили мы боевой клич кремлевцев, бросаясь навстречу огромным обезьяноподобным монстрам.

Первый же нео, попавшийся на моем пути, так и не успел приблизиться на расстояние удара дубиной. Острое лезвие глефы вспороло ему горло. Мутант даже не понял, что уже мертв. Он продолжал бежать вперед, не видя и не осознавая происходящего вокруг, пока мощный удар моего фенакодуса не сбил его с ног.

Следующий за ним вражина взмахнул на бегу длинным заточенным арматурным штырем, пытаясь отбить глефу в сторону. Я оказался ловчее, и вскоре мой клинок насытился кровью еще одного врага.

Захар и Кирилл тоже не бездействовали. Переулок перед нами быстро украсился несколькими мертвыми тушами нео. Но на их место уже набегали новые.

Один из врагов проявил благоразумие – затормозил, не желая приближаться к смертоносному острию глефы, и метнул мне в грудь бесформенный кусок железа, отдаленно напоминающий огромную рессору. Удар пришелся по нагрудной пластине брони вскользь, но этого хватило. У меня мгновенно сбилось дыхание. Я пошатнулся, стараясь удержаться на спине фенакодуса, и на мгновение отвлекся.