Текст книги "Скайдайвинг в 60+"

1. Все мы родом из детства

Не знаю, откуда и почему у человека появляется мечта, может, это богом предопределено? Насколько себя помню, с самого детства мечтал стать летчиком. В школьные годы перечитал всю литературу о летчиках. Моими кумирами были легендарные Валерий Чкалов, Г. Байдуков, А. Беляков, полярные летчики М. Громов, С. Леваневский, А. Ляпидевский, Н. Каманин, М. Слепнев, В. Молоков, М. Водопьянов и другие. Летчики – герои Великой Отечественной войны А. Покрышкин, И. Кожедуб, Н. Гастелло, В. Таллалихин, М. Девятаев, А. Маресьев и многие другие. Летчики-испытатели – Г. Бахчиванджи, Ю. Гарнаев, С. Анохин. К примеру, мало кто знает, что Сергей Анохин во время одного испытательного полета, катапультируясь, потерял зрение на один глаз. После усиленных тренировок разработал глубинное зрение, добившись возвращения не просто к летной, а к испытательной работе, получив впоследствии звание Героя Советского Союза. Ну а Юрий Гарнаев – это летчик который вообще летал и испытывал все, что может летать, в том числе и реактивный аппарат вертикального взлета для полетов на Луне. Трагически погиб во время тушения с вертолета лесных пожаров во Франции. В детстве моей настольной книгой, была книга В.Каверина «Два капитана», а литературным кумиром – Санька Григорьев. Очень уж был притягателен девиз Саньки: «Бороться и искать, найти, и не сдаваться!». В своих детских мечтах я видел себя пилотом полярной авиации, а как тогда могло быть по-другому? У каждого времени свои герои. Это теперь молодежь поголовно мечтает быть артистами, певцами, блогерами и другими, мягко выражаясь, «гламурными» чудиками неопределенного пола и возраста.

В 16 лет мечты о небе неожиданно рухнули. При прохождении медицинской комиссии обнаружили, что у меня зрение – 0,5. Тогда казалось – это трагедия. Но жизнь, она ведь все равно продолжается. Независимо от того, кем мы мечтали стать, мы становимся тем, кем стали. В школе я активно занимался спортом, лыжными гонками, гимнастикой. После окончания школы я сдал вступительные экзамены в Ленинградский институт физкультуры имени П.Ф.Лесгафта, но набрал недостаточно баллов, и мне было предложено ехать в только что открывшийся филиал в Великих Луках. Данное предложение я отклонил, так как дома меня ждала любимая девушка. Вернувшись домой, я устроился работать на Курганскую ТЭЦ электромонтером и параллельно стал заниматься в секции спортсменов-планеристов в ДОСААФ. Зрение у меня, как я уже говорил, было не 100 %, поэтому я пошел на хитрость, выучив предпоследнюю строчку в таблице. Хотя букв я не видел, но по памяти мог назвать любую букву в любой последовательности и на медкомиссии ни разу не ошибся. Как планерист, я сделал два обязательных прыжка с парашютом. Прыгали мы с парашютом ПД-47, квадратной формы. На сегодня из действующих парашютистов вряд ли кто-то еще прыгал на таком парашюте. По нынешним временам этот парашют – уже артефакт. Пройдя теоретический курс обучения, я летал на планере КАИ-12, имел налет 14 час.45 мин., совершив 78 полетов по кругу и в зону. В нашей группе я был допущен к самостоятельным вылетам вторым. Летчик-инструктор, выпуская меня, сказал, что я прирожденный летчик, не зная, что для меня дорога в небо была закрыта. Как планерист, по направлению военкомата я совершил еще три прыжка, но уже с парашютом Д-1-8. В ноябре 1971 года я был призван в армию – в Воздушно десантные войска. Первоначально проходил службу в учебке в г. Каунасе Литовской ССР, затем служил в Тульской воздушно-десантной дивизии. За время службы я совершил еще 11 прыжков, с самолетов АН-2 и АН-12, с высот 900 и 1200 метров. О службе в армии у меня остались самые добрые воспоминания. Без всякого пафоса могу сказать, что это была настоящая школа (а не потерянные два года, как говорят некоторые) – школа жизни, которая мне во многом помогла в дальнейшем.

После службы в армии поступил на очное отделение Свердловского юридического института (ныне – Екатеринбургский государственный юридический университет). В институте начал кататься в горнолыжном клубе «Каскад». Как это по нынешним временам ни парадоксально звучит, но с нами на «гору на электричке» ездили наши преподаватели, настоящие светила юриспруденции: профессор Яковлев В.Ф. (будущий министр юстиции СССР, впоследствии 13 лет возглавлявший Высший Арбитражный суд России), Заслуженный деятель науки РСФСР, профессор Алексеев С.С. (будущий председатель Комитета Конституционного надзора СССР, предшественника Конституционного суда РФ). Общение с этими удивительными людьми было не только интересно, но и послужило мне примером любви к юриспруденции, честного отношения к своей профессии. На мой взгляд, юрист – это не просто профессионал высокого класса, но и обязательно справедливый и неравнодушный человек. В горнолыжном клубе «Каскад» я подружился с Володей Галочкиным (ныне ушедшим из жизни), Шестаковым Виталием, Ройгбаумом Сергеем с которыми дружу до сих пор. Когда я первый раз проехал на горных лыжах, то почувствовал ощущение сродни полету. Это увлечение я пронес через всю жизнь. Еще когда учились в институте, мы выезжали кататься в Карпаты, на Чегет, в Домбай. Страшно вспомнить, куда мы только не забирались, порой катаясь по лавиноопасным трассам. Самонадеянность молодости, когда кажется, что если и может что-то плохое случиться, то с кем-то другим, но только не с тобой. В нашем случае, как говорится, бог миловал. Однажды после катания в одном из кулуаров спустя час прошла лавина, полностью засыпавшая этот кулуар. Я еще подумал, хорошо, что нас там уже не было.

После окончания института я по распределению прибыл в распоряжение УВД Мурманского облисполкома, где проходил службу на различных должностях, закончив службу в должности заместителя начальника ГОВД – начальника следственного отдела, в звании «подполковник юстиции». Завершил я свою профессиональную деятельность более чем достойно – Федеральным судьей, что, по сути, является вершиной карьеры для любого юриста.

2. Сезон первый.
Начало

В 2014 году, на день ВДВ, после определенных сомнений я решил совершить прыжок с круглым куполом. По Интернету нашел авиаспортклуб «Куммолово», расположенный неподалеку от г. Сосновый Бор, Ленинградской области, и, позвонив, записался на прыжок, предварительно сообщив, что мне 61 год, но ранее, во время срочной службы, я прыгал с парашютом. Утром 2 августа 2014 года я был на аэродроме. Кроме меня приехало человек 30, в том числе несколько бывших десантников, одетых в камуфляж и голубые береты, в основном в возрасте около 30 лет. В большинстве своем среди приехавших были так называемые перворазы, то есть люди, приехавшие сделать свой первый прыжок с круглым десантным куполом с высоты 800 метров. День был на редкость солнечным, ясным и безветреным. Погода для прыжков была идеальной. В течение трех часов был проведен подробнейший инструктаж, отработка на макете отделения из самолета, действия парашютистов в особых случаях, прыжок с 2-метровой вышки для отработки правильного приземления. Все напоминало какую-то интересную, давно позабытую игру. Тут же на аэродроме прыгали опытные спортсмены-парашютисты, которые на разноцветных, прямоугольных куполах типа крыло красиво приземлялись рядом на специальную площадку, вызывая восхищение окружающих. Я чувствовал себя абсолютно в «своей» стихии. Мне нравилась аура, которую излучали парашютисты, атмосфера аэродрома, запах травы, синь и безбрежность голубого неба. Мой слух ласкал рокот самолета АН-2, с которого выбрасывали парашютистов. Здесь же летали, рассекая воздух, планеры марки «Бланик». Все такое давно забытое, но такое до боли знакомое…

Вскоре нам выдали «круглые» парашюты Д-6 с запаской спереди. Была проведена подгонка подвесной системы, проверена готовность к прыжку и вот мы уже на линии стартового осмотра. Я должен был прыгать первым. Видимо, как имевший опыт, должен был показать свою решимость другим перворазам. Посадка в самолет АН-2, рев мотора, короткий разбег и взлет. Самолет слегка покачивало, и, глядя на других перворазов, видел на лицах вымученные улыбки, испуг, какое-то внутреннее напряжение, которое определяется одним словом – страх. Сердце громко стучало, все было как будто в первый раз, вот они те, казалось, уже давно забытые ощущения. Как всегда неожиданно, раздался звук сирены, означающий приготовиться. Встав, приготовился к прыжку, испытывая бурю эмоций. Выпускающий открыл дверцу и, похлопав меня по плечу, дал команду: «Пошел». Как когда-то давным-давно – кажется, в той, прошлой жизни – я, сгруппировавшись, бросился вниз, в бездну, навстречу земле. Динамический рывок, качнуло так, что успел увидеть хвост самолета, и вот уже круглый купол серого цвета бутоном расцвел над головой. Обычное штатное отделение, с принудительным раскрытием парашюта и равномерным наполнением купола. Как будто и не было этих 40 лет! Все тот же восторг, все то же ощущения счастья полета под куполом, когда под тобою зеленый ковер, квадраты полей и нити дорог. Ощущения под куполом иные, чем в самолете, в котором ты отделен от неба обшивкой фюзеляжа, тусклым маленьким иллюминатором и рокотом мотора. Страх обычно накатывает перед покиданием борта самолета, в момент, когда нужно сделать шаг за борт… Когда же купол открывается, все страхи улетучиваются и остаются только самые позитивные ощущения. Это и бескрайность неба, тишина, медленное приближение земли и меняющаяся картинка ее поверхности, от похожей на карту к все более реальной. Развернулся против ветра, и вот уже зеленый ковер подо мной начинает приближаться все быстрее и быстрее. Боже ж ты мой, высота травы более двух метров! Группировка и довольно жесткое, но ровное приземление, и все, звенящая тишина, стрекот цикад и купол, лежащий сверху высоченной травы. Собрав купол и не зная, куда идти, так как трава была какой-то фантастической высоты (ни ранее, ни позднее я такой высокой травы более не встречал), по звукам вышел к летному полю. Все довольны, обнимаются, искренне радуются, делятся эмоциями и впечатлениями. Как все-таки он короток – этот миг, миг остроты ощущений, эмоций, которые дарит прыжок! Дома за рюмкой коньяка сказал жене, что так здорово день ВДВ я не отмечал тысячу лет.

В течение последующего года я не раз вспоминал этот прыжок, мне он даже несколько раз приснился.

Весной 2015 году, прочитав в Интернете про прыжки с парашютом в тандеме с высоты 4000 метров, я приехал на аэродром в Гатчину. Аэродром сильно отличался от сосновоборского. Перед въездом на территорию стоял маленький самолет «Вильга-35», словно приглашая всех в небо. Развитая инфраструктура аэродрома удивила. Манифест (место сбора и регистрации парашютистов), парашютные классы с видеомониторами, инструкторские, ангары для укладки парашютов, тренажеры, даже небольшой магазин парашютного снаряжения и уютное кафе. Но главное, два двухмоторных самолета Л-410, способных за считаные минуты взлететь на 4000 метров, на высоту, с которой я до этого никогда не прыгал. Поражала воображение и площадка приземления, прежде всего большими размерами, ровная, с аккуратно подстриженным газоном. Народу было много. Здесь были спортсмены, пассажиры тандемов, приехавшие, как и я, для получения острых ощущений, перворазы для совершения прыжков с 800 метров с круглым куполом и просто их друзья и зрители. Меня несколько покоробило, что меня, парашютиста-десантника, отнесли в разряд пассажиров тандема. Так не хотелось быть пассажиром, хотелось стать полноправным участником этого парашютного сообщества.

Я зарегистрировался на манифесте, заполнив заявление и анкету, согласно которой все риски, связанные с прыжком, брал на себя. Справедливости ради следует отметить, что требования в клубе к безопасности прыжков были достаточно жесткие, и мастера тандемов, были действительно мастера своего дела. Не побоюсь этого сравнения, но думаю, что прыжок в тандеме более безопасен, чем приезд на автомобиле на аэродром, при той интенсивности движения и бесшабашности некоторых водителей.

После оплаты прыжка пассажирам тандемов были выданы комбинезоны, шлемы, очки, перчатки, проведен инструктаж о порядке отделения, поведении в свободном падении, о необходимости перед приземлением поднять ноги, чтобы не мешать мастеру тандема совершить мягкую посадку. Ранее, в аэроклубе, а затем и в армии, я прыгал на принудительное раскрытие парашюта либо на раскрытие с задержкой в 5 секунд с введением в действие стабилизирующего купола. Стабилизирующий парашют представлял из себя небольшой купол площадью около 2 метров, целью которого было упорядочить (стабилизировать) положение парашютиста в воздухе во избежание кувырков, закручивания в воздухе, то есть для обеспечения стабильного положения тела в момент раскрытия парашюта. Такие прыжки не требуют техники владения телом во время свободного падения. Да и высоты были небольшие, как правило от 800 до 1200 метров.

Самолет Л-410 – это многоцелевой гражданский самолет для перевозки грузов и пассажиров на небольшие расстояния. Довольно удачная модель чехословацкого (чешского) производства. Самолет двухмоторный, с прекрасными летными характеристиками, очень удобный для выброски парашютистов из-за приемлемой скорости, довольно быстрого набора высоты и достаточно широкой и удобной для десантирования двери. Самолет берет на борт 20 человек. Первыми всегда прыгают спортсмены, и только за ними уже идут тандемы.

Последняя проверка на линии стартового осмотра, и вот уже все направляются для посадки в самолет.

Ранее мне не только прыгать, но и летать на Л-410 не приходилось, поэтому было любопытно, что же это за летательный аппарат. Довольно короткий разбег, и самолет резко стал набирать высоту. Сидевшие в нем спортсмены либо дремали, либо обменивались между собой короткими репликами. В салоне было всего три тандема. У меня, как и у других пассажиров тандема, было какое-то внутреннее напряжение. На высоте свыше 2 тысяч пассажиров тандемов посадили на колени, пристегнули, затянув в подвесной системе, проверив, застегнуты ли шлемофоны и надеты очки. Ревун, означающий «приготовиться», прозвучал, как всегда, неожиданно. В голове пронеслось: «Зачем я это делаю?», но дверь уже открыта, рев двигателей и свист ветра ворвался в салон самолета, подвергая пассажиров тандема в ступор. Тандем-мастером у меня был Артем Кореннов, настоящий ас… Прыжок выполнялся с оператором Ириной, которая снимала все на фото и видео. Перед дверью самолета вновь промелькнула мысль, зачем я это делаю, но в этот момент мы с тандем-мастером провалились вниз… Артем стабилизировал падение, и 2500 метров мы летели в свободном падении. Мне оставалось только что-то кричать, делать пальцы веером, позировать перед оператором, потому как восторг от падения переполнял меня. Шлем у меня был открыт, и по тому, что ветер делал с лицом, было понятно, на какой огромной скорости мы летим к земле. Длится свободное падение с такой высоты около 60 секунд, но это время вмещает в себя так многое, и человек при этом испытывает ярчайшие эмоции и впечатления. Неожиданно падение прекратилось, нас сильно качнуло, и я увидел над головой купол парашюта в виде прямоугольного «матраца» с соплами разноцветной окраски. В руках Кореннова парашют был послушен и управляем. Артем, к моему удовольствию, стал выписывать такие пируэты, что дух захватывало. Я был просто поражен не только мастерством пилота, но и управляемостью купола, который не опускался вертикально вниз, как десантный (круглый) купол, а летел по горизонту, напоминая полет самолета. Земля быстро набегала, я поднял ноги, и в этот момент, благодаря сделанной «подушке», произошло почти полное замедление, и мы плавно приземлились на поле аэродрома.

После приземления понимаю, вот то, что мне нужно! Отбросив сомнения, иду записываться на курсы AFF. На меня смотрят с нескрываемым удивлением, в глазах так и читается: «Куда ты, дедуля?» Понимаю, преодолеть предубеждение относительно возраста нужно не только мне, но и окружающим. Главное, я уверен в себе, уверен в том, что у меня все получится. Тем более здоровья, сил и, главное, желания более чем предостаточно. Мне была выдана анкета, предложено пройти медкомиссию и приезжать на аэродром.

Основным видом начальной подготовки парашютистов (на мой взгляд, на сегодня наиболее эффективной), в том числе и в Российской Федерации, стала разработанная в США в 70-х годах методика AFF (Accelevated Free Fall) – ускоренное обучение свободному падению.

И вот, спустя более 35 лет, я вновь студент! В данном случае студент – это официальный статус обучающихся прыжкам с парашютом по программе AFF. Концепцию программы составляют изучение материальной части парашютной системы, теоретические основы прыжка с парашютом, в которую входят отделение от летательного аппарата, свободное падение, открытие парашюта, управление куполом и заход на посадку. Изучаются подаваемые инструктором руками сигналы во время свободного падения, обозначающие совершение тех или иных действий, выполнение которых для студента обязательно. Большое внимание уделяется мерам по безопасности при выполнении прыжков. В частности, порядок действия парашютистов в особых случаях, как в свободном падении, так и при раскрытии парашюта. К чести инструкторского состава, обучение проходило не формально, а достаточно серьезно и ответственно. Главное при сдаче зачета было не блеснуть красноречием, а в случае возникновения нештатной ситуации рассказать о принятии правильного и осознанного решения. Инструктор должен просто понимать, что ты осознанно говоришь, как нужно действовать в случае возникновения той или иной нештатной (экстремальной) ситуации.

Я был зачислен в группу Епифанцева Николая Яковлевича (мастера спорта СССР), опытнейшего парашютиста, в возрасте лет 55. Он тоже удивился, что у него такой возрастной студент, сказав, что думал, что старше его уже и не прыгают. Я же подумал, что не учатся прыгать – это точно. Через некоторое время ко мне привыкли, и уже особо никто не обращал внимание на мой возраст. В группе у Епифанцева нас было несколько человек, все разного возраста. Самым молодым был Миша Левин, молодой студент одного из питерских вузов, в возрасте 19 лет. Миша оказался не только самым молодым, но и самым способным студентом в нашей группе. Очень обаятельный, общительный, веселый парень, который все делал с легкостью и удовольствием. Стас, специалист в области JT технологий, в возрасте слегка за 30 лет, тоже достаточно общительный и веселый, но с определенными пижонскими замашками. Николай в возрасте 45 лет, в отличие о первых двух, не очень общительный, я бы сказал, несколько зажатый парень и, по моему мнению, уступающий в обучении даже мне. Ну и я, самый старший (именно так – не старый, а старший, что соответствует моей жизненной философии и психологическому состоянию) не только в нашей группе, но и среди всех обучающихся.

Обучение по программе AFF состоит из 9 уровней и практически включает в себя 10 прыжков. Первый прыжок выполняется в «Тандеме» и не является уровнем. В отличие от простого прыжка в тандеме, здесь ты должен в свободном падении проконтролировать по альтиметру высоту, выполнить три имитации открытия парашюта, постараться проконтролировать направление, высоту, положение тела. После раскрытия парашюта под контролем инструктора, самостоятельно управляя куполом, выполнить заход на посадку. Не буду пересказывать свои ощущения, они были такие же, что и при первом прыжке в тандеме.

Начиная с первого уровня, опишу свои впечатления, свое психоэмоциональное состояние, которое, судя по моим наблюдениям, из общения с другими студентами, очень у всех схожее. Принцип обучения заключается в том, что перед выполнением каждого уровня студенту дается задание, которое ему необходимо выполнить в воздухе. В случае ошибки либо невозможности выполнить задание ставится незачет и назначается пере-прыжка уровня до тех пор, пока обучающийся не добьется выполнения установленных требований. Ведь цена ошибки очень высока – жизнь парашютиста. К сожалению, получалось далеко не все и не сразу. Полагаю, что правильному выполнению задания мешал страх, который ведь у всех присутствует, ну, и конечно определенное психологическое напряжение. Страх, как известно, имеет животное происхождение, его можно назвать и по другому – инстинктом самосохранения. В своей эволюции он появился раньше мышления, поэтому имеет более крепкие корни. Думаю, именно страх помог сохранению вида, который в настоящее время называют не иначе как «гомосапиенс». Именно страх блокирует наши способности действовать, адекватно реагировать на нештатные или незнакомые нам обстоятельства. Боятся все, что опять же естественно. Однако, осознанно преодолевая страх путем приобретения новых навыков, тренировок, опыта, мы раздвигаем его границы и со временем побеждаем его. Известный итальянский журналист и путешественник Вальтер Бонатти утверждал: «Бывает два рода страха – контролируемый и бесконтрольный. Ты контролируешь свой страх, значит, осознаешь опасности, которые могут встретиться тебе, и попытаешься избежать их. В этом случае всегда найдешь выход. А бесконтрольный страх – это просто паника». Именно для этого и нужен опыт, чтобы при возникновении нештатной ситуации принять правильное, своевременное и осознанное решение. Про себя отметил, когда на земле объясняют, что необходимо делать, кажется, все так просто и понятно. На тренажере тоже все получается. Но как только открывается дверь самолета, складывается ощущение, что из головы вылетает все, чему тебя учили. Действия становятся судорожными, и порой все делаешь с точностью до наоборот. Например, нам в армии во время прыжков «вбили» в голову, что при отделении от самолета парашютист должен сгруппироваться, прижав руки к груди и поджав ноги. Это, конечно, правильно, но для прыжков с десантным куполом. При прыжках в свободном падении алгоритм действий противоположен. Нужно, прогнувшись назад, расслабиться и просто лечь на поток. Сказать легко, а как это сделать, если в момент отделения мозги не работают?

Уровень первый. Он состоит в отделении из самолета в «жесткой» сцепке с двумя инструкторами, основным и резервным. Инструкторы становятся по бокам, берут студента за «колбаски» (захваты) на рукавах и бедрах комбинезона. По команде основного инструктора, которая отдается кивком головы, происходит отделение от летательного аппарата. При отделении необходимо прогнуться и лечь на поток.

Помню, что первый, как тогда казалось, почти самостоятельный прыжок был очень волнителен. Страх мешал соображать, взгляд был поглощен высотой, ревом моторов и свистом ветра. Внезапно вновь возникло нежелание покидать борт такого уютного и по домашнему надежного самолета. Мысль перед покиданием борта самолета, зачем я это делаю, впоследствии еще не раз преследовала меня. Конечно, я сделал все неправильно. Вместо того чтобы прогнуться назад, непроизвольно сгруппировался, вывалившись мешком за борт самолета. Отметил про себя, что страх словно «парализует» все тело. Думаю, происходит это оттого, что мышцы под воздействием страха, переполняющих эмоций инстинктивно (независимо от нашего сознания) напрягаются, что мешает студенту выполнить задание, которое в общем-то не отличается особой сложностью. Еще раз повторюсь, чтобы делать все как следует, не напрягаясь, нужен опыт, который приходит только с прыжками. Благо что меня крепко держали инструктора, сразу принял стабильное положение, выполнив команду инструктора, прогнулся, проконтролировал линию горизонта, посмотрел на высотомер, убедившись, что высоты еще много. После чего выполнил три имитации раскрытия парашюта, не забывая контролировать по прибору высоту. На заданной высоте 1600 метров выполнил «отмашку» и выдернув бобышку медузы, самостоятельно раскрыл парашют. Улетая вверх, проводил взглядом проваливающихся вниз инструкторов. Конечно, вверх никто не улетает (гравитацию ведь никто не отменял), просто в момент открытия парашюта происходит резкое снижение скорости падения по отношению к летящим в свободном падении инструкторам и происходит эффект стремительного взлета вверх. Это очень наглядно наблюдается при просмотре видео прыжков. Студенческий купол всегда большого размера, высота раскрытия тоже значительная, поэтому инструктор приземлившись на землю, по рации, с которой в обязательном порядке прыгают студенты, с земли корректирует заход на посадку. Нужно просто правильно построить «коробочку», зайти на высоте не менее 100 метров в створ против ветра и перед приземлением сделать своевременную подушку. Купол показался мне хорошо управляемым, я строил заход, как самолет, делая развороты и выходя на требуемую глиссаду. Под куполом мне всегда было очень комфортно, поляна внизу казалось бескрайней, но нужно было заходить по возможности ближе к огромной букве «А», обозначающей зону приземления. У меня с первого прыжка при построении захода на посадку особой сложности не возникало, тем более что Николай Яковлевич по рации корректировал заход на посадку. Получается, не ты заходишь на посадку, а тебя ведет «диспетчер» в лице инструктора. Итак, первый уровень мною был успешно сдан.

Уровень второй. Этот уровень несколько сложнее предыдущего. Отделение по прежнему, с двумя инструкторами, после чего они отпускают захваты и летят рядом, страхуя. Основной инструктор жестами показывает, какие нужно выполнить задания. Николай Яковлевич учил совершать развороты только кистями рук. Хотя некоторые инструкторы, особенно в Коломне, обучают делать повороты с помощью предплечья. Как лучше при обучении, я не знаю, но думаю в данном случае, элемент перестраховки имел место. Нужно было стабилизировать положение, проконтролировать высоту, выполнить с помощью ладоней рук разворот вправо на 90 градусов, затем такой же разворот влево, затем выполнить движение вперед. На заданной высоте отмашка и раскрытие основного купола. В целом алгоритм действий был прост и понятен. Резервным инструктором в этот раз была Понкратьева Татьяна Анатольевна (мастер спорта СССР). Перед дверью самолета все повторилось, просто дежавю какое-то. Я так ломанулся в дверь самолета, забыв все, чему меня учили, что даже Татьяна Анатольевна оторвалась. Я с удивлением обнаружил, что рядом со мной только основной инструктор. Повернув голову влево, увидел метрах в 50 Татьяну Анатольевну, которая буквально через доли секунды была рядом. Несмотря на такое отделение, задание я выполнил и был допущен к выполнению следующего уровня.

Уровень третий. В общем-то ничего сложного, такое же неказистое отделение, затем по команде основного инструктора три имитации раскрытия, необходимость постучать ногами друг о друга, затем контроль высоты и раскрытие парашюта на заданной высоте. После чего контролируемый инструктором заход на посадку. На мой взгляд, у меня все получилось достаточно ровно и уверенно. Зачет и переход к следующему уровню.

Уровень четвертый. С этого уровня отделение и последующие действия осуществляются в сцепке уже с одним инструктором. После стабилизации тела необходимо осуществить контроль высоты и направления, затем разворот вправо на 90 градусов, остановка и такой же разворот влево, затем движение вперед для подхода к инструктору. Движение вперед выполняется путем выпрямления ног и принятия положения рук ладонями вперед, с прижатием локтей к корпусу, в результате чего происходит перемещение по горизонту вперед. Затем на заданной высоте отмашка и раскрытие основного купола. Последующий просмотр видео показал, что отделение было как всегда: вместо прогиба назад прогиб вперед. Было досадно, ведь до последнего момента в голове держишь порядок отделения, но как только встаешь в створ двери, из головы, словно по мановению, все куда-то улетучивается. Тем не менее задание я выполнил, и мне был поставлен очередной зачет. Видео-просмотр прыжков других студентов показал, что в принципе все действуют примерно одинаково, допуская похожие ошибки.

Уровень пятый! Да, именно так, с восклицательным знаком! Именно этот уровень стал для меня камнем преткновения, именно на нем я имел 5 (пять!) перепрыжек, едва окончательно не потеряв веру в себя. На данном уровне отделение производится в сцепке с одним инструктором, после чего инструктор отпускает студента, который должен выполнить разворот вправо на 360 градусов, остановиться, потом такой же разворот в противоположную сторону и выполнить движение вперед для подхода к инструктору. Ну а затем все как обычно: контроль высоты, отмашка и раскрытие основного купола. Не знаю, что со мной случилось, но после отделения, приняв стабильное положение, выполнил разворот влево, затем вправо, но как только остановился, меня в положении на животе непроизвольно стало разворачивать влево, и чем больше я пытался стабилизировать положение тела, тем сильнее меня раскручивало. Меня раскрутило, как вентилятор, и Николай Яковлевич, схватив меня за «колбаски», остановил вращение, показав, чтобы я заканчивал упражнение и раскрывался. Конечно, мне был поставлен «незачет». При просмотре видео было видно, что я дергаюсь как «сосиска», и, несмотря на мои тщательные попытки, вращение не только не прекращалось, но даже усиливалось. Эдакий обратный эффект, я бы его назвал «бумеранга», тем более сам себе я напоминал именно этот снаряд. При последующем неоднократном видеопросмотре своих действий я так и не смог понять причину, по которой все это происходило. Визуально вроде бы положение тела было правильным, но ведь крутило. Николай Яковлевич то ли сам не понимал мою ошибку, то ли просто хотел, чтобы я сам во всем разобрался, но так мне ничего толком и не объяснил. Преисполненный желания устранить свою ошибку, я записался в очередной взлет, про себя думая, ну уж теперь-то я все сделаю как надо. К сожалению, все повторилось, хотя и в несколько улучшенном варианте. Меня по прежнему разворачивало, попытки как-то компенсировать кистями рук давали определенный результат, но не исправляли положение в целом. Уровень вновь не был засчитан. После этого я выехал в санаторий, не только с чувством не-выполненного долга, но и определенного разочарования, прежде всего в себе самом.

Вернувшись спустя полтора месяца в Питер, я ехал на аэродром, настраиваясь на выполнение «злополучного» уровня. Николай Яковлевич встретил меня радушно, хотя подозреваю, что, возможно, и надеялся, что я уже больше не приеду. Но мой принцип «врешь, не возьмешь» всегда заставляла меня доводить до конца незавершенное. Впрочем, я и сам себе удивлялся.