Текст книги "Месяц надежд. Очерк"

Месяц надежд
Очерк
Вадим Голубев

© Вадим Голубев, 2017

ISBN 978-5-4483-7633-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

100 лет назад в нашей стране пало самодержавие. Казалось бы, где тогдашняя Россия, а где мы? Однако ситуация тех далеких февральских дней весьма похожа на ситуацию сегодняшнюю…

Надоевшая бойня

Шел четвертый, тяжелейший год Первой мировой войны. Она потребовала величайшего напряжения сил всех участвовавших в ней держав. Количество убитых велось уже на миллионы. Экономика стран-участниц войны трещала по всем швам. Народы этих государств находились на грани голода. Неимоверно трудно было и в России. Ее войска сражались на двух театрах военных действий: западном – против Германии и Австро-Венгрии и кавказском – против Турции. Не раз верные союзническому долгу русские солдаты и офицеры поднимались в бой, ценой своих жизней спасая от военных катастроф англичан, французов, итальянцев, румын…

Россия в то время была страной парадоксов. Как ни готовилась она к войне, а вступила в нее неподготовленной. Начав с блестящего наступления в Восточной Пруссии, умудрилась потерять огромную территорию: Царство Польское, значительную часть Белоруссии. У армии не было снарядов и патронов, зато было огромное количество бездарных генералов. Но она при этом громила противника, сама переходила в наступления. Промышленники делали все возможное, чтобы обеспечить войска всем необходимым, но им не давали сделать это чиновники из военного ведомства. Крестьянские хозяйства разорялись без ушедших на фронт кормильцев, однако России являлась единственной из воюющих стран, где не были введены карточки на продовольствие. Росла дороговизна. Над рабочими кварталами Петрограда и Москвы нависла угроза голода, а в эшелонах и на складах сибирских станций гнили мясо и масло. Страной с величайшим научным потенциалом заправлял полуграмотный мужик Григорий Распутин. Именно его кадры в военных и статских мундирах сумели внедриться во все сферы государственной жизни, разворовать, разбазарить то, что кропотливо создавалось народами Российской империи. Именно его ставленниками оказались бездарные генералы и не менее бездарные гражданские администраторы. Хотя в декабре 1916 года Распутин пал жертвой заговора высших аристократов, его креатуры продолжали воровать и разбазаривать.

Война надоела всем. Надоела представителям правивших классов. Разумеется, землевладельцы-дворяне с их имениями и капиталами в банках меньше чувствовали дороговизну и неустроенность военного быта. Но именно мужчины из княжеских и графских родов первыми встретили войну. Их могилы были рассыпаны в Восточной Пруссии, под Варшавой и Львовом. Они наряду с простыми солдатами гнили в окопах огромного фронта от Балтийского до Черного моря.

Не смотря на крупные доходы, война надоела и промышленникам, финансистам, банкирам. Оказалось, что куда спокойнее считать барыши, сидя на даче в Крыму или в Ницце, нежели мотаться между Москвой и Уралом, добывая, организовывая, отправляя.

Надоела война и интеллигенции. Ее представители надели офицерские погоны, заменив павших в боях дворян, офицеров – выходцев из рабочих и крестьян. А таких в российской армии накануне войны было 33%. Здесь-то и выяснилось, что рассуждать за чашкой утреннего кофе о народном благе гораздо проще, чем общаться с этим народом в грязи окопов. Именно чувствительная к «портяночному» запаху интеллигенция, а не господа-дворяне, разделила армию на «чистых» и «нечистых». Именно она своими действиями вызвала сначала подозрительность, а потом ненависть солдат ко всем офицерам.

Вместе с тем все знали, что еще несколько месяцев – может быть, год крови и лишений – зашатается, рухнет германский союз. Вот тогда-то и стали появляться у русских окопов немецкие солдаты, звавшие на «мирные разговоры и закуски». Русский человек таков – к нему с миром, и он с миром. Не приходило солдатикам в головы, что как-то странны «мирные разговоры» в германской армии с ее железной дисциплиной. Не задумывались служивые: откуда у немцев так много рабочих и крестьян, говоривших по-русски. Не обращали внимания наши солдатики на то, что среди пожилых немцев, время от времени мелькали молодые люди с офицерской выправкой. Если же обращали, то довольствовались ответом немцев: «Это – наш товарищ. Он не понимайт по-русски, но ошень кароший». А «товарищ» терся среди беседовавших, прислушивался, делал какие-то знаки, временами что-то говорил по-немецки. В зависимости от его знаков и замечаний немцы или меняли тему разговора или вообще заканчивали беседу. Лишь позже выяснилось, что все эти солдаты – агитаторы, специально обученные германским Министерством пропаганды. Немцы пошли на огромные расходы, подготовив тысячи таких людей для разложения русской армии. Все это выяснилось позже. А тогда солдаты возвращались в окопы, считая, что воюют против таких же рабочих и крестьян, которым тоже война не нужна. Эти настроения уносили с собой фронтовики при переводе в тыловые части, сеяли среди гражданского населения во время отпусков, пребывая на излечении в госпиталях. Ни один большевик-пораженец не нанес большего урона моральному духу российской армии, нежели немецкий агитатор, «мирно закусывавший» с русским солдатом.

Война надоела всем. Потерпеть надо было максимум год. Но каждый день этого года был чреват катаклизмом: стачкой, восстанием, революцией. Скорее всего, не будь войны, самодержавие постепенно трансформировалось бы в конституционную монархию. Для этого имелись все предпосылки. С апреля 1906 года в стране существовал парламент. Ни один закон Российской империи не мог вступить в силу без одобрения его Государственной думой. Официально министры были ответственны лишь перед царем. Однако все чаще они отчитывались перед Государстве

...

конец ознакомительного фрагмента