Текст книги "Терпкий вкус крови. Триллеры"

Терпкий вкус крови
Триллеры
Вадим Голубев

© Вадим Голубев, 2016

ISBN 978-5-4483-1574-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Терпкий вкус крови

Жуткая находка

Рыбак, отправившийся на горную речку за пресноводной рыбой, нашел это тело случайно. Убитая – женщина лет тридцати была сброшена в расщелину среди скал.

Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть наступила в результате вскрытия сонной артерии жертвы острым металлическим предметом. Кроме того, с потерпевшей совершили половой акт уже во время агонии, когда из перерезанного горла фонтаном била кровь.

Даже в патриархальном Приморье случаи изнасилования последнее время – не редкость. Гораздо реже изнасилованных убивают. Еще реже случается, когда в мертвом теле практически отсутствует кровь.

Личность убитой удалось установить довольно быстро. Ею оказалась 32-летняя Галина Некрасова, временно не работавшая, в прошлом – экономист. Соседи и подруги Галины заявили, что женщину мало заботило положение, в котором она оказалась после сокращения ее должности в одной из небольших фирм. Галина знакомилась с мужчинами «демонической» внешности, пропадала с ними на день-два, затем возвращалась усталая, но довольная и, отдохнув денек, вновь выходила на охоту. Поэтому ее очередному исчезновению никто не придал значения. Вместе с тем, показанные свидетелям фотографии уже отбывших сроки наказания местных насильников и лиц, находящихся в федеральном розыске за это преступление, результатов не дали.

Искавшие убийцу и насильника следователи тогда еще не знали, что расследуемое ими преступление имеет 20-летнюю историю.

В затерянных в донецких степях городке Шахтерске жила семья Юрленко. Сын – Коля учился в школе. Родители, как подавляющее большинство жителей, работали на шахте. Когда Коле исполнилось 12 лет, он почувствовал, что между отцом и матерью творится что-то неладное. С широкой супружеской кровати мать почему-то переместилась на маленький диванчик и спала там отдельно. На недоуменный вопрос сына: «Почему?» – она лишь раздраженно махнула рукой.

Юрленко-старший после этого ушел в загул, о котором говорил весь город. Он принялся «крутить любовь» с местными алкоголичками, готовыми на все за бутылку дешевого вина.

В один из погожих майских дней отец привел во двор очередную знакомую – бомжиху по имени Валентина. Уединившись в сарае, «сладкая парочка» зазвенела стаканами. Неоднократно до этого следивший за отцовскими утехами Коля подкрался к постройке и прильнул глазом к щели в досках. Мальчик видел, как осушив стакан вина, бомжиха сняла не первой свежести трусики и повесила их на вбитый в стену гвоздь, лихо обхватив ногами таз отца, заизвивалась на нем. Кончив, Валентина соскользнула с Юрленко-старшего.

– Не хочу больше! – прошамкала она.

– Я еще не кончил! – гневно произнес тот. – Лезь назад!

– Да пошел ты, урод! – попыталась вырваться из объятий Валентина.

– Сука! Ты будешь делать все, что тебе прикажут! – отец выдернул из подставки с инструментом остро заточенный нож и приставил его к горлу женщины.

Та с визгом забилась и напоролась на лезвие.

Коля видел, как из раны хлынула кровь, а бомжиха захрипела, закатив глаза. Отец, не обращая внимания на агонию, со сладострастными стонами насадил на себя Валентину. Внезапно шахтер насторожился. Прервав половой акт, он выскочил из сарая и схватил Колю за шиворот:

– Подглядывал, гаденыш?

Юрленко-старший втащил сына в сарай и ткнул лицом в кровавую рану. «Лижи кровь, тварь! А то я тебе „репу“ снесу!» – приказал он, сн. Мальчик заработал языком, втягивая в себя еще теплую солоноватую жидкость. Внезапно страх сменило состояние легкого опьянения. В этот момент отец пинком вышвырнул Колю из сарая.

– Подъем, крыса! – пнул он Валентину и только тогда понял, что женщина мертва.

Засунув труп в старый мешок из-под картофеля, шахтер закопал тело на огороде. Его задержали по «горячим следам». Кто-то из соседей видел, как Юрленко-старший «хоронил» труп, и донес в милицию. Учитывая деликатность дела, следователи не стали допрашивать Колю. Отца осудили за убийство по неосторожности и отправили отбывать наказание тоже на шахту, только на север необъятной в те годы страны.

Через месяц после суда уставшая от слухов и кривотолков мать нашла работу на одной из сибирских шахт и поменяла с сыном место жительства.

Первые жертвы

Юрленко-старший сгинул в колонии – оттуда написали, что погиб в результате взрыва метана. А Колю с того самого памятного дня преследовало воспоминание: неестественно выгнутая шея, рана на ней и терпкий, солоноватый вкус крови.

После службы в армии Николай пошел работать на шахту, поступив одновременно на заочное отделение Горного института. В годы его учебы незаметно догорела от рака мать.

– Совсем один ты, сынок, остался. Жениться тебе надо! – сказала она перед смертью.

Жениться Николай был не прочь. Да только предмет его влюбленности еще со школы – Таня поспешила выйти замуж. Валера – ее муж, когда началась приватизация государственной собственности, много чего нахапал. Колю, ставшего с годами Николаем Сергеевичем, Валера держал как хорошего специалиста, неплохо и своевременно платил ему. Николай Сергеевич, молча, ненавидел «благодетеля» за то, что тот опередил с Таней, и тайно желал ему смерти. Ждать пришлось недолго – тихо подобравшаяся к Валере лучевая болезнь быстро загнала его в гроб.

Спустя сорок дней после валериных похорон Таня сама пришла в квартиру Николая Сергеевича.

– Не могу оставаться на вилле, – сказала она. – Мне там все противно!

– Выходи за меня замуж! – выпалил вдруг Юрленко и заговорил еще что-то о своей любви.

– Извини, Коля, но я тебя никогда не любила, – прервала его Таня. – Другом ты всегда был прекрасным, а в постели я не могу даже нас представить…

– Постой! Так быть не может! Я столько лет тебя ждал! – потянул ее к себе Юрленко.

– Не надо! – оттолкнула его вдова и направилась в прихожую.

Перед глазами Николая Сергеевича закрутились, словно в калейдоскопе, картинки из его детства и остановились на валином трупе и окровавленной ране. Не отдавая себе отчета, он взял со стола нож для резки бумаги и воткнул его в горло пытавшейся открыть замок вдове. Та, брызнув фонтанчиком крови, повалилась на пол. Юрленко бросился на бившуюся в агонии Таню, впился губами в рану и принялся втягивать в себя еще горячую кровь. Его охватило вожделение, и он овладел умирающей.

Ночью Николай вывез тело и, упаковав его в набитый камнями мешок, столкнул в отработанную шахту, еще при коммунистах заполненную водой.

Юрленко немного «потаскали» по поводу внезапного исчезновения вдовы, но потом оставили в покое. Он продал свое имущество и навсегда покинул Сибирь.

Николай Сергеевич купил себе небольшой домик в горах, на полпути между крупным портовым городом и местом, где он работал механиком – одной из шахт Приморского угольного бассейна. Оттуда открывался прекрасный вид на Японское море и долину реки Сучан.

Как только дом был приведен в порядок, Юрленко вышел на промысел. Ирина сама с ним заговорила. Николай Сергеевич сразу понял, что имеет дело с сексуально неудовлетворенной, жаждущей новых ощущений искательницей приключений. Она без колебаний согласилась отдохнуть с новым знакомым в романтическом местечке. На подержанной японской машине они быстро доехали до жилья Юрленко. Он оставил даму на балконе полюбоваться видами и принялся открывать шампанское.

– Как прекрасно! Такое чудесное место и шампанское! – положила Ирина руки на плечи Юрленко, подставляя губы для поцелуя.

Она ждала этих поцелуев и ласк, ждала того, что столь нежно вошло в нее. Впадая в сладкое забытье, Ирина не услышала щелчка, с которым выбросилось лезвие ножа. Она даже не почувствовала сделанного на ее горле надреза и жадных губ, прильнувших к ране…

Юрленко встал на рассвете. Он присыпал тело камнями в одном из горных ущелий и, как ни в чем не бывало, отправился на работу.

«Сладкая» гибель

В поисках жертв Николай Сергеевич колесил по барам и ресторанам. Он не заходил дважды в одно и то же заведение, чтобы не быть опознанным персоналом. Видя призывно поглядывающую на мужчин одинокую даму, Юрленко присаживался рядом с ней и заводил разговор. Искательницы приключений быстро «западали» на высокого, хорошо одетого молодого мужчину, щедрость, с которой он заказывал им дорогие напитки, расплачивался с официантами и барменами. Потом они «балдели» от красот открывавшихся с балконов уютного домика. Дальше все шло по обкатанному сценарию: шампанское, поцелуи, постель, удар ножом в горло впадающей в оргазм женщины, бьющая фонтаном кровь, возбуждение от ее вида, секс с извивающейся в предсмертных судорогах несчастной. После следовало сожжение одежды и сумочки убитой в печке, вывоз мертвого тела в какое-нибудь ущелье. Единственным, что сохранял Юрленко, были паспорта его жертв. Он любил разглядывать их фотографии. Кроме того, в тайнике Николай Сергеевич хранил снятые с убитых украшения – опасался, что по ним смогут определить личности погибших и выйти на него.

В тот вечер Юрленко познакомился с двумя подругами. Они ему очень понравились. Женя и Вероника отказались ехать в гости поодиночке. Однако Николая Сергеевича это не смутило. Он решил «побаловаться» с одной, а другую оставить в резерве. На тот случай, если будет лень ехать за очередной жертвой. Юрленко решил начать с блондинки Жени, усиленно подпаивая брюнетку Веронику. Та, действительно, ненадолго «сломалась» и вздремнула на диване в гостиной. Проснувшись среди ночи, женщина решила узнать: где подруга? В спальне на втором этаже она увидела жуткую картину. Бездыханная Женя лежала на покрытой клеенкой кровати, а новый знакомый, вставив шланг в рану на ее шее, цедил кровь в большую пивную кружку. Встрепенувшись от крика Вероники, он сделал к ней несколько резких шагов. Женщина схватила пустую бутылку из-под шампанского и обрушила ее на голову Юрленко. Тот со стоном осел, а Вероника, вооружившись тяжелым напольным подсвечником принялась, не помня себя, колотить Юрленко. Женщина лупила его, пока он не затих, свернувшись на полу. Вероника выбежала из дома и сломя голову побежала от страшного места. На пересечении дорог стояла полицейская машина, рядом с ней курили два патрульных.

– Я сейчас человека убила! – выпалила она.

– Поедем, посмотрим, – принял решение, выслушав ее рассказ, старший наряда. – Дорога упирается в этот участок, других выездов отсюда нет. Никуда он не денется.

Перегородив машиной дорогу на одном из поворотов неподалеку от дома Юрленко, милиционеры стали ждать вызванного подкрепления из РОВД. Внезапно послышалось надсадное урчание мотора, и из-за поворота выехал «жигуль» Николая Сергеевича, едва не врезавшись в милицейскую машину.

– Проверка! Выйти из транспортного средства! – навели автоматы на резко затормозившего водителя милиционеры. – Предъявите ваши водительские права! Паспорт, другие документы имеются? Откройте багажник!

– Да Юрленко – я, местный житель. Вот – права. Мне к врачу надо… – еле ворочая языком, сказал вылезжий из машины, покрытый синяками и ссадинами Николай Сергеевич.

– Открыть багажник! Немедленно! – приказал милиционер.

В багажнике лежала мертвая, завернутая в пластик Женя.

Николай Сергеевич не запирался. Он рассказал обо всем, показал места «захоронения» своих пяти жертв, тайники, где он прятал паспорта и украшения убитых им женщин. Юрленко не чувствовал ни страха, ни угрызений совести. Просто, он понимал, что игра проиграна.

– Я всегда считал женщин виноватыми передо мной, – заявил Юрленко на допросе. – Уступи мать бурному темпераменту отца – он бы не погиб на зоне. А моя жизнь сложилась бы иначе. Хотя бы потому, что я бы не узнал вкуса крови. Не предай меня Таня, – моя жизнь сложилась бы по-другому. Может быть, создав с ней нормальную семью, я забыл бы вкус крови. Вероятно, я не чувствовал бы себя ущемленным женщинами, их коварством, вероломством, стяжательством. Человеческую кровь можно заменить кровью животных… Чем заменить чувство униженного достоинства? Тем, что отбираешь достоинство у поверженного противника. Отбираешь вместе с жизнью. При этом осуществляешь с ним, то есть с ней, половой акт и пьешь ее кровь. Она умирает и ничего не может поделать… С такими ощущениями мало что может сравниться. Впрочем, вам этого не понять!

Ночью, свив из наложенных на него бинтов удавку, он повесился на спинке койки.

– Столько народа в камере, а никто не видел и не слышал, как у вас под боком человек удавился? – недоверчиво спросил у подследственных сотрудник СИЗО, когда выносили тело Юрленко.

– Да разве это – человек? – вырвалось у кого-то из сокамерников.

Враг лесбиянок

Нехорошая квартира

На этот ветхий 3-этажный дом в центре города подрядчики давно точили зубы. На его месте можно было возвести элитное жилье или офисное здание. Оно быстро бы окупило расходы на строительство, переселение жильцов-коммунальщиков в дешевые квартиры в новостройках, снос развалюхи. Правда, жители дома – в большинстве своем пенсионеры или алкоголики – никак не хотели уезжать с насиженных мест, где многие провели всю свою жизнь. Их не прельщали ни получение нового чистого жилища, ни посулы строительных фирм полностью оплатить переезд.

Все же через несколько лет упорной борьбы проблему удалось решить, и, в конце концов, последние жильцы оставили убогое строение. Едва грузовик с их скарбом покинул двор, в здание ввалились таджики-рабочие. Крутя головами в поисках поживы, они переходили из квартиры в квартиру. То немногое, что еще можно было использовать в хозяйственных целях, аккуратно ставили в углы комнат. Большую же часть оставленного имущества – никому не нужного старого хлама выбрасывали в окна.

Небольшая – всего на 2 комнаты квартира – удивила рабочих чистотой. Хозяева оставили кое-что из целой, не поломанной мебели, и даже старенький, но работавший телевизор. В углу одной из комнат лежал скатанный в рулон большой ковер. Таджики довольно зацокали языками, развернули находку и остолбенели. Их глазам предстала абсолютно голая мертвая женщина.

Еще один женский труп обнаружила следственная бригада, прибывшая по вызову сотрудников строительной фирмы. Убитая, привалившись к стене, сидела на унитазе. Рядом валялась тяжелая чугунная сковородка, которой несчастной проломили череп. Как позже установила экспертиза, этим же орудием была убита и особа, найденная таджиками.

Решившие осмотреть весь дом полицейские нашли на чердаке еще одно тело. Пожилой, респектабельный господин был убит ударом в висок. Рядом с покойником лежали его оторванные уши.

Перед следствием встал ряд вопросов. Объединять ли все убийства в одно уголовное дело или же вести два разных расследования? Как солидный джентльмен попал в дом, где обитала публика совсем не его круга? Что он делал на чердаке, и кому понадобилось убивать его? Почему неведомый убийца расправился с двумя 40-летними женщинами? Как и зачем потерпевшие оказались в пустовавшей квартире? Разумеется, надлежало установить личности погибших.

С женщинами оказалось проще. Жильцы дома опознали соседок по 2-комнатной коммуналке – Надежду Васильеву и Александру Почкину. Одной было 40 лет, другой – 45. В отличие от остальных обитателей строения, дамы не бедствовали. Даже говорили, что имеют деньги на покупку новой мебели, телевизоров, бытовой техники. Мало того, кое-что из имущества подарили переезжавшим в новостройки соседкам-пенсионеркам.

Официально Васильева и Почкина уже переехали в недавно построенный дом на окраине города. Их квартиры оказались на одной лестничной клетке, стена в стену. Именно такое условие выдвинули женщины строительной фирме, предоставлявшей им жилье взамен старого.

Следователи наведались в квартиры потерпевших. В жилище Почкиной был только что сделан евроремонт. В помещениях, куда въехала Васильева, он был в разгаре. Мало того, обе квартиры оказались соединены пробитой сквозь стену аркой. В результате получилась большая 2-комнатная квартира.

– Уж не состояли ли дамы в гомосексуальной связи? – возник вопрос у сотрудников отдела по расследованию убийств.

Ремонтники-молдаване подтвердили это предположение. Они сообщили, что Васильева и Почкина неоднократно, не стесняясь их, целовались и обнимались, ласкали друг друга. Проверив старое и новое жилище покойных, следователи нашли несколько фаллоимитаторов, мужскую одежду и обувь, подходившую по размерам обеим дамам, видеокассеты и диски с лесбийской порнографией.

Появилась еще одна версия: преступление совершено на почве ревности, а совершить его вполне могли как женщина, так и мужчина. Чтобы подтвердить или опровергнуть эту версию надлежало проверить все личные контакты убитых.

Хозяин небольшой фирмы, где при жизни трудились дизайнерами Надежда и Александра, сказал, что женщины, действительно, придерживались нетрадиционной сексуальной ориентации. Вместе с тем, по его словам, дамы хранили верность друг другу и не с кем из сотрудниц, а среди них тоже хватало лесбиянок, контактов, кроме деловых, не поддерживали. Молодые же лесбочки на все вопросы о погибших коллегах отвечали:

– Старые они для нас. Конечно, можно было бы с ними пойти, если бы не их прижимистость. Надя с Шурой экономили каждую копейку. Ждали, когда им дадут новые квартиры, все копили на продвинутую мебель и технику. До того дошли, что сами были готовы даже под мужиков лечь, лишь бы лишний рубль отложить.

Соседи по дому сказали, что никогда Васильева и Почкина с ними не откровенничали. Надежда жила в доме с самого своего рождения. Александра прибыла лет 7 назад из другого города и вселилась в 2-комнатную коммунальную квартиру, одно из помещений в которой занимала Васильева. Время от времени к ним заходили гости. Среди них были и богато одетые дамы, и совсем молоденькие девчата, а в последнее время потянулись состоятельные мужики. Однако хозяйки и гости не шумели, порядка не нарушали, а посему не вызывали подозрений у вечно сидевших рядом с подъездом бабушек. Те даже порадовались за Надю, когда увидели зачастившего к ней в гости солидного пожилого мужчину. Именно его и опознали в найденном на чердаке убитом.

Без вести пропавший

Судебно-медицинская экспертиза установила, что потерпевший перед смертью был не только жестоко избит, но еще и изнасилован. Довольно быстро удалось выяснить личность погибшего. Им оказался бизнесмен из сопредельной области Андрей Лукьянов.

По словам домочадцев и подчиненных, последнее время Лукьянов стал часто наведываться в соседнюю область, говоря, что едет туда по коммерческим делам. Он брал с собой крупные суммы денег. Возвращался без них. Объяснял, дескать, вложил средства в товар. Подчиненные Андрея видели, что товары поступают на гораздо меньшие суммы, нежели, по словам босса, за них заплачено. Однако, зная крутой нрав хозяина, все предпочитали помалкивать, боясь вылететь с работы.

Уезжая в свою последнюю поездку, Лукьянов снова взял много рублей, долларов, евро. Поэтому, когда прошли все сроки его возвращения, семья подала в розыск. Жена и взрослые дети бизнесмена предположили, что он стал жертвой ограбления. Действительно, все деньги были вытащены из кошелька убитого. Кроме того, пропали золотые часы и платиновый перстень Андрея, с которыми тот никогда не расставался.

Оперативные работники прочесали все ювелирные магазины города в надежде найти драгоценности убитого, установить личность сдавшего их на продажу и таким образом выйти на убийцу или группу убийц. Однако часы и перстень как в воду канули. Их сдача на комиссию не была зафиксирована ни в одной торговой точке города, специализировавшейся на покупке и сбыте драгоценных металлов, изделий из них.

Найти перстень помогли случай и бдительность участкового Петра Филимонова. В тот день у Филимонова был выходной. Он направился на рынок купить фруктов для детишек. Петр остановился у лотка азербайджанца Гасана. Тот в свое время тоже был участковым у себя на родине. Поэтому благоволил к Филимонову и всегда делал ему скидку. За разговором полицейский заметил новый перстень на пальце торговца – точно такой же, как на фото-ориентировке, выданной на днях всем сотрудникам ОВД.

– Хороший перстенек, – похвалил участковый.

– Платина, – важно ответил Гасан. – Девка-дрянь, наркошка, за пять тысяч продавала. Я за штуку сторговал. У нее еще часы золотые были. Вах, хорошие! Но она уперлась: десять штук и не рублем меньше! Ничего! Когда ей на дозу не хватит – уступчивей станет…

– Вот что, Гасан, и перстень, и часы с убитого сняты, – заявил Филимонов. – Быстро скажи, где эту девку найти?

– Она сюда редко приходит. Как правило, в сквере, у памятника Пушкину тусуется. Там лесбиянки-проститутки собираются…

Вечером Гасан сидел в неприметном микроавтобусе, запаркованном неподалеку от памятника Пушкину. Его окружали пара оперативников и несколько бойцов ОМОНа. К скверу подъезжали иномарки, «Жигули», «Волги». Вылезавшие из них дамочки подходили к сидевшим у пьедестала девушкам, одни из которых были одеты в мужскую одежду, другие, наоборот, подчеркивали туалетами свои женские прелести. После недолгого разговора очередная девица в сопровождении покупательницы садилась в авто и покидала место тусовки.

Наконец, торговец указал на худенькую брюнетку в черном мини-платье, едва прикрывавшем ягодицы.

– Есть разговор! – подошли оперативники к брюнетке.

– Пацаны, я по другой части! – скривила та губы в презрительной усмешке.

– Все же придется пройти с нами! – опера показали девице служебные удостоверения.

Вмиг троица была окружена плотным кольцом рассвирепевших женщин.

– Гады, подонки, менты поганые! – верещали зрелые дамочки и молодые девчушки норовя ударить или поцарапать полицейских.

Подоспевшие омоновцы рассеяли толпу, повели упиравшуюся девицу к автобусу. Когда путану заталкивали внутрь, из ее трусиков выпали золотые часы, принадлежавшие покойному Лукьянову.