Текст книги "Криптология и секретная связь. Сделано в СССР"

Вторая группа биграммных шифров – это русские биграммные шифры, с помощью которых шифровались сообщения, написанные по-русски. Предназначались они как для внутренней, так и для внешней переписки. Поскольку в русском языке количество биграмм превышало количество трехзначных чисел (вместе со знаками препинаний их было 1296), то разработчики шифров восполняли недостаток чисел шифробозначениями: трехзначных чисел – однозначными, двузначными и четырехзначными.

Известны такие русские биграммные шифры:

1. Ключ № 304. Так называемый «генерал-губернаторский шифр» предназначался «для секретного сообщения из Петербурга с теми из генерал-губернаторов, в местопребывании коих находятся телеграфные станции». Это были такие пункты: Петербург, Москва, Киев, Одесса, Рига, Гельсингфорс, Варшава, Вильно (Вильнюс). Экземпляры этого ключа были у военного министра, министра внутренних дел и шефа жандармов. Шифр был введен в действие в 1857 году. Именно этот ключ был первой попыткой составления русского биграммного шифра.

Впоследствии, когда было введено правило о соединении цифр для передачи по телеграфу сначала в трехзначные, а затем в пятизначные группы, применение этой системы было признано невозможным, и она была заменена сначала сочетаниями из цифр и букв для передачи русских двухбуквенных сочетаний (как, например, в биграммном ключе № 334), а затем уже биграммными ключами, в которых количество букв было сокращено до 28 (ключи № 347, 375, 380, 381 и т. п.). Эти ключи использовались и в начале XX века. Ключ № 304 был выведен из действия (в своем первичном виде) в 1892 году как по указанным причинам, так и в результате потери во время использования большого количества его экземпляров.

2. «Двузначный» ключ № 331. Был составлен по системе биграммных шифров Шиллинга в 1861 году. Этот шифр отличался тем, что не имел двойных чисел в качестве кодобозначений. К 1296 двухбуквенным сочетаниям было добавлено 1296 чисел: 7 однозначных, 75 двузначных, 591 трехзначное и 633 четырехзначных. Использовался этот ключ для шифропереписки между Министерством народного образования и опекунами учебных округов. Выведен из употребления в 1883 году.

3. Ключ № 334. Был составлен Г. Ф. Эстом по системе Шиллинга. Печатал этот шифр, как и другие шифры того времени, Ф. Годениус. Ключ включал 1482 двухбуквенных сочетания. Кодобозначениями служили 1500 трехзначных чисел, из которых 1000 – числа от 000 до 999, 500 – сочетания двузначных чисел с одной из десяти латинских букв, взятых каждая по два раза «для переменной передачи валер [словарных величин]». Шифр этот предназначался для переписки по почте между консульствами в Турции: в Адрианополе, Бейруте, Виталии, Бухаресте, Варне, Виддине, Белграде, Иерусалиме, Коржу, Мостаре, Призряне, Рагузе и др. Выведен из употребления в 1872 году.

Это был первый русский биграммный ключ, в котором двухбуквенные сочетания (словарные величины) передавались при наборе только трехзначными сочетаниями. Но ввиду превышения количества возможных буквенных сочетаний тогдашнего русского алфавита (1396) над количеством трехзначных чисел Г. Ф. Эст, которому была поручена работа над шифром, дополнил недостающие числа сочетаниями из двух цифр и одной из десяти букв французского алфавита. При составлении следующих биграммных шифров для русских текстов уже обошлись без таких сочетаний цифр и букв, поскольку сократили количество двухбуквенных «валер» до 1000, исключив некоторые буквы русского алфавита. Таким образом были составлены, например, ключи № 347, № 356, № 375 и др.

4. Ключ № 347. Введен в действие в 1865 году. Использовался для переписки МИД с консульствами на Балканском полуострове: в Бухаресте, Константинополе, Галаце, Яссах, Измаиле, Тульче, Белграде. В 1871 году был заменен ключом № 356 из-за более чем четырехлетнего применения. Однако в 1903 году этот шифр снова был введен в действие в консульствах Австро-Венгрии, а именно в Будапеште, Сарае, Триесте, Вене и др.

5. Ключ № 356. Введен в действие в 1869 году в консульствах на Востоке, где использовался до 1888 года. Известно, что этот ключ был одним из тех шифров, экземпляры которых были похищены из российской миссии в Пекине 19 августа 1888 года. Вследствие этого он был выведен из употребления, но лишь на некоторое время. Несмотря на очевидность компрометации, в начале 1890-х годов ключ опять ввели в действие, но уже в другом регионе.

В 1894 году ключ № 356 был направлен в Амстердам и Гаагу, в 1896 году – в Берн и Женеву, в 1893 году – в Гаммерфест и Стокгольм. В 1898 году состоялась еще одна компрометация этого шифра: один его экземпляр был утерян начальником адриатической эскадры. Вероятно, именно это событие, наконец, заставило руководителей шифрослужбы окончательно изъять ключ из употребления, как указывалось в соответствующем выводе, «вследствие почти четвертьвекового всемирного использования». Известно, что за весь период применения его использовали в 124 пунктах.

6. Ключ № 361, подобный предыдущему, был составлен Нелидовым в 1876 году. Этот ключ содержал биграммные сочетания из 28 букв упрощенного русского алфавита, знаков препинания и 31 отдельной русской буквы и знака. Всего, таким образом, его словарь содержал 992 величины, которым соответствовали трехзначные кодобозначения. Сначала этот ключ был разослан в консульства на Востоке: в Александрию, Афины, Бухарест, Пекин и др., потом распространен на Австро-Венгрию, Персию, Балканский полуостров и, кроме того, направлен в Тифлис и Одессу.

Во время турецкой войны этот шифр отослали в действующую армию (генералу Игнатьеву, барону Фредериксу, великому князю Михаилу Николаевичу), военному губернатору в Болгарии, адмиралу Лесовскому, контр-адмиралу Крамеру. С 1882 года он использовался в разных консульствах в Европе, а также на международном конгрессе. Несмотря на то, что экземпляр этого шифра был украден в Пекине в 1888 году, его окончательно вывели из употребления лишь в 1903 году. Но и после этого тогдашний начальник шифровального отдела МИД и член «Цифирного» комитета барон Таубе писал: «ключ № 361 может применяться как временный в специальных случаях, кроме Дальнего Востока».

Интересно, что русским криптологам того времени представлялось возможным использовать шифры на линиях связи в каком-то регионе даже в тех случаях, когда они были скомпрометированы в другом регионе. Вероятно, решающим обстоятельством здесь была дальность расстояния. Такое же эйфорическое настроение вселяло в криптологические умы и понятия времени: выведенный из действия в какое-то время шифр, возможно, даже скомпрометированный, мог опять вводиться в действие через значительный промежуток времени. Очевидно, предполагалось, что за давностью времени он будет забыт противником.

Автором французских двухбуквенных ключей № 362 и № 363 также был Нелидов. Разработанные в 1876 году, они были подобны биграммным ключам № 359, № 360 и № 361. Об этих ключах барон Таубе также писал, что их можно использовать и в начале XX века.

Еще одной интересной личностью той эпохи, работавшей в разных российских спецслужбах и занимавшейся криптологией, был Владимир Иванович Кривош. Он родился в 1865 году в Словакии, входившей в состав Австро-Венгерской монархии. По окончании гимназии он владел французским, немецким, венгерским, итальянским, чешским, словацким и хорватским языками. Не являясь по происхождению дворянином, ему удалось поступить в Королевскую Ориентальную (Восточную) Академию в Вене, однако через год, в 1886 году, он был из нее исключен за неуспеваемость. Тем не менее благодаря своим лингвистическим способностям в период учебы в академии В. И. Кривош выучил дополнительно еще английский, сербский, турецкий, арабский и новогреческий языки. В том же году он выехал в Россию и стал слушателем факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета.

Одновременно В. И. Кривош вел активную гражданскую, журналистскую и литературную деятельность в разных славянских и словацких обществах Санкт-Петербурга. В 1888 году он получил российское гражданство. Ввиду своего увлечения вышеупомянутой деятельностью и нежеланием «протирать штаны» в университете В. И. Кривош в 1889 году его «бросил», в результате чего высшего образования так и не получил.

В 1891 году он начал работать на Петербургском почтамте, а в 1892 году был назначен переводчиком Санкт-Петербургской почтовой цензуры, т. е. начал заниматься перлюстрацией. Однако спокойная работа на одном месте В. И. Кривоша не устраивала. С 1901 года он начал читать лекции по стенографии в Санкт-Петербургском Технологическом институте (до 1914 года).

С 1904 года В. И. Кривош стал по совместительству работать цензором в Санкт-Петербургском комитете иностранной цензуры (до 1915 года) и переводчиком при Секретном отделении ДП (до 1906 года). С 1906 года он уже заведующий стенографическим бюро Государственной Думы (до 1907 года) и Государственного Совета. С 1907 года – руководитель Секретного бюро Морского генерального штаба и Генерального штаба Военного министерства (до 1911 года).

В начале 1900-х годов В. И. Кривош проявил в области перлюстрации свои творческие способности. Он сделал два изобретения, которыми сотрудники ЧК пользовались в течение десятилетий. Первый заключался в новом способе раскрытия писем с помощью специального аппарата вроде электрочайника. Теперь цензор в левой руке держал конверт над струей пара, а в правой – тонкую иглу, которой осторожно отворачивал клапаны почтового конверта.

Вторым изобретением В. И. Кривош рационализировал технику изготовления состава для поддельных печатей, наносившихся на дипломатическую почту: вместо серебряной амальгамы использовалась медная, более удобная и дешевая. За эти изобретения в 1908 году он получил орден Святого Владимира IV степени и занял должность младшего цензора Санкт-Петербургской цензуры иностранных газет и журналов.

По воспоминаниям самого В. И. Кривоша, благодаря знанию им многих языков его привлекали также к дешифровальной работе в МИД. В 1904 году во время русско-японской войны он был послан в Париж для изучения иностранного опыта по вопросам перлюстрации и раскрытия дипломатических кодов. Французы ввели его «в святая святых» своей тайной полиции «Sыretй Gйnйrale». Там он проработал около десяти дней, пока не был раскрыт четвертый вариант японского кода.

Кроме того, В. И. Кривошу удалось обстоятельно ознакомится с работой парижского ЧК, который, как оказалось, функционировал аналогично петербургскому. Он располагался в частном доме под вывеской какого-то землемерного института. Один из служащих ЧК разбирался в вопросах лесоводства и землеустройства и всегда давал квалифицированную справку частным лицам, интересовавшимся этими вопросами.

Почти все коды французы добывали агентурным путем. Так, они активно использовали для получения криптоматериалов (включая порванные черновики секретных телеграмм, отправлявшихся в зашифрованном виде из этих посольств) подкупленных служащих иностранных посольств. Имели они и некоторые русские коды, что от В. И. Кривоша и не скрывали.

По воспоминаниям В. И. Кривоша, все работники криптослужбы Франции (включая технический персонал: секретарей, машинисток, посыльных и т. п.) должны были быть заинтересованы в своей работе и бояться ее потерять. В секретной части достаточно часто работали жены и сестры служащих. Таким образом, целые семьи сплачивались одной идеей сохранения доверенных им тайн. От этого существенно зависело их семейное материальное благосостояние.

В. И. Кривош стал первым русским криптологом, который получил возможность ознакомиться с работой дешифровальной службы Франции того времени. Полученные им сведения были использованы российскими сотрудниками ЧК в своей практической деятельности.

Вместе с тем с 1910 года русская контрразведка стала подозревать В. И. Кривоша в шпионской деятельности. Кроме того, в то же время его коллеги по службе перлюстрации заподозрили В. И. Кривоша в финансовой небрежности и присвоении казенных денег. В результате в 1911 году он был уволен из Санкт-Петербургской цензуры иностранных газет и журналов, а также из Секретного бюро Морского генерального штаба и Генерального штаба Военного министерства. Как дальше сложилась судьба В. И. Кривоша, будет описано в четвертой части.

1.6. Криптология при Николае II

В период с 1901-го по 1910 год служба перехвата и дешифровки под руководством начальника ЧК МИД Александра Александровича Савинского (1879–1931) получила новый статус, поэтому ее организация значительно улучшилась.

Насколько Николай II интересовался деятельностью ЧК, видно из того, что он однажды собственноручно отобрал три золотых и серебряных портсигара с гербами и бриллиантами в качестве царских подарков и передал их секретному чиновнику для вручения сослуживцам в виде поощрения за полезную деятельность. В этом отношении император Николай II резко отличался от своего отца, императора Александра III. Он, когда ему доложили о «секретной экспедиции» и объяснили ее предназначение, ответил: «Мне это не нужно» и в течение всего своего царствования отказывался читать выписки из перлюстрированных писем, хотя несколько министров делали попытки заинтересовать его этим.

В инструкциях к шифрам МИД неоднократно рекомендовалось применять разные способы повышения стойкости. К этим способам относили: и своевременную смену ключей и кодов, и применение одновременно нескольких кодов в тех местах, где была такая возможность, и применение разного рода приемов типа использования разных вариантов кодобозначений, и, наконец, применение разных способов и систем перешифрования.

Параллельное применение нескольких кодов требовало больших расходов на составление и издание большого их количества и поэтому широкого распространения не получило. В России, как и во многих других странах, применялись разные виды перешифрования кодов: с помощью колонной замены, гаммирования и перестановок. Остановимся на наиболее типичных видах перешифрования.

Все перешифровальные ключи (системы) имели свой порядковый номер и каждому присваивалось наименование по буквам греческого алфавита: Альфа, Бета, Гамма, Дельта, Лямбда и др. Каждое сочетание кодов с перешифрованием перешифровальным ключом также получало свое название. Например, сочетание «Российского консульского ключа № 447» (кода) с перешифрованием перешифровальным ключом № 448 «Лямбда» называлось «Ангарой».

Для одних кодов перешифрование было обязательным, для других – в случаях передачи совершенно секретного сообщения. Разработчики шифров понимали, что коды легко компрометируются (теряют свою стойкость), если содержание зашифрованного с их помощью сообщения становится дословно известным противнику. Поэтому в случаях, если из МИД в какое-либо посольство, консульство или назад передавался какой-то текст, который известен или становился известным, то его необходимо было передавать, в обязательном порядке используя сочетание специальных кодов и перешифрований.

Так, например, в 1916 году для этой цели использовались «Французский общий малый дипломатический ключ № 431» и «Английский малый дипломатический ключ № 407» с обязательным перешифрованием.

Неотъемлемой частью шифров стали лозунги (по современной терминологии – ключи, пароли), меняющиеся в те или другие моменты времени по заранее оговоренным правилам. Лозунгом был более или менее короткий цифровой или буквенный ряд. Ключи были нескольких видов. Одни из них носили название «общих», ими обеспечивались заграничные учреждения определенного региона. Остальные все ключи назывались «специальными». Одни из них предназначались для связи лишь узкого круга корреспондентов или даже для одного посольства с центром (индивидуальные ключи).

При шифровании стандартные словосочетания, включая целые фразы, заменялись условными словами – «постоянными», что делалось для сокращения длины сообщения, и «переменными» – для дополнительного обеспечения секретности.

Рассмотрим некоторые типичные варианты таких шифров.

1. Передвижной условно словарный ключ № 437.

Первое упоминание о нем в документах относится к 1910 году. В «Руководстве» к этому шифру сказано, что он был предназначен для шифрования приведенных в секретных сообщениях выражений общего характера и ссылок, независимо от набора любым секретным ключом (или сочетанием ключей) открытого текста шифрованного сообщения.

Шифр этот состоял из четырех частей. Первая часть была непосредственно кодом (словарным ключом), цифровым, трехзначным, объемом 1000 словарных величин. Вторая часть – перешифровальная – была набором перешифровальных групп. На каждые сутки была своя перешифровальная группа, содержавшая трехзначное число (дополнительный для кода ключ). Под первичным шифрованным текстом, полученным при шифровании по коду, записывалась эта трехзначная перешифровальная группа, и из верхних цифр вычитались нижние по модулю 10. Таким образом, перешифровальная группа была не чем другим, как короткой периодической гаммой с периодом 3.

Третью часть шифра составляла таблица с 1000 передвижных условных выражений (слов), в которой каждое выражение соответствовало трехзначному числу. Таким образом, полученный после перешифрования набор трехзначных чисел заменялся на набор условных выражений. Каждым условным выражением было какое-то латинское слово (или имя собственное, встречавшееся в литературе). Условные латинские выражения располагались в таблице в алфавитном порядке, трехзначные числа – в возрастающем арифметическом порядке, т. е. третью часть шифра можно было назвать обратным алфавитным кодированием. Слово «передвижной» значило, что эта часть должна была со временем меняться и, таким образом, служила секретным ключом шифра.

Четвертую часть шифра составляли 25 таблиц цифровых замен, имевших название «Секунда». В каждой таблице было 20 замен, т. е. всего было 20 Ч 25 = 500 простых замен. Они были предназначены для шифрования чисел в сообщении (дат, ссылок на номер предыдущего или данного сообщения и т. д.). Таким образом, эти числа шифровались не по коду, а с помощью замен «Секунда». Для этого указанные числа открытого сообщения представлялись в виде пятизначных групп с приписыванием слева недостающего до полной пятерки количества нулей.

Далее в начале шифросообщения указывался условный номер выбранной таблицы замены, например, соответствующий первой таблице, и далее производилось шифрование каждой цифры набора пятизначных групп по своей порядковой замене. Первая цифра – первой заменой (столбцом), вторая – второй и т. д. Если количество цифр превышало 20, то следующие цифры после 20 шифровались по второй таблице и т. д.

Таким образом, ключ № 437 был шифром, который можно назвать «код + гамма + обратный код + набор простых замен для шифрования чисел». Методы дешифровки были основаны на использовании цифровой структуры гаммы перешифрования, на ее короткой периодичности и возможности проводить арифметические операции (сложение, вычитание) с цифровыми знаками шифротекста.

Применение в этом ключе обратной операции кодирования практически сводило на нет возможность применения указанных методов дешифровки, по крайней мере до тех пор, пока не удавалось накопить достаточный объем шифроматериала, чтобы с высокой надежностью снять обратный (алфавитный) код.

Что касается применения четвертой части шифра – особого шифрования дат и ссылок, то ее целесообразность можно в какой-то степени объяснить желанием отойти от стандартного кодирования в сообщении, которое, как известно, служит необходимой помощью для дешифровки кода, особенно в наиболее тяжелый момент начала этой работы. Это объяснение можно подтвердить и тем обстоятельством, что в «Руководстве» рекомендовалось стандартные выражения, входившие в сообщение, не шифровать кодом, а заменять на постоянных условные выражения (в отличие от «передвижных», принимавших участие в третьей части шифрования) и ставить их в начале шифрособщения, отделяя от текста двумя структурными пятизначными группами – группой дня.

В случае передачи сообщения по радиотелеграфу, чтобы весь текст был представлен в виде набора пятизначных цифровых групп, рекомендовалось не применять третью часть шифра – обратное кодирование цифровых групп передвижными условными выражениями. По-видимому, предусматривалось, и не без основания, что и без этого усложнения шифр получался достаточно стойким.

2. Перешифровальный ключ № 448 «Лямбда».

Он предназначался для перешифрования первоначального цифрового шифротекста, полученного при шифровании сообщения с помощью какого-нибудь цифрового кода. Он был шифром колонной замены с периодом десять тысяч суммарных шифров, при этом все подстановки шифра (размера 10 Ч 10) набирались случайно и равновероятно. Все они были напечатаны и сброшюрованы в две книги по 667 страниц каждая. На всех страницах было по 15 вертикальных столбцов, каждый столбец представлял собой лишний ряд подстановки. Все они были пронумерованы цифрами от 1 до 10 тысяч. Кроме того, были пронумерованы все столбцы на каждой странице от 1 до 30 (внутренняя нумерация).

Верхняя строка подстановки менялась и служила одним из ключей. В качестве этой строки выбирался один из столбцов книги. Его порядковый номер указывался «Цифирным» отделением на определенный период и, как правило, менялся дважды в месяц.

Шифровальщик, приступая к работе, выбирал начальный столбец, называемый «исходным» столбцом. Его номер он помещал в криптограмму, предварительно зашифровав с помощью «Особых указательных групп», о которых подробнее будет сказано ниже. Далее он шифровал первоначальный шифротекст, последовательно применяя к каждому знаку текста свою замену. После шифрования заменой с номером 10 000 шифровальщик переходил к столбцу с номером 1 (по циклу).

Для большего удобства пользования такой сложной системой шифра использовался прибор «Скала». Этот деревянный прибор содержал вертикальную целлулоидную ламу с десятью пустыми клетками, размер которых совпадал с длиной шифровальных столбцов в книге. Шифровальщик вписывал в клетки ламы цифры, соответствующие указанному ключу (номеру столбца), и прикладывал прибор последовательно к шифровальным столбцам. Каждый раз выходила подстановка для шифрования.

Номер начального столбца шифровали особо. Для этого шифровальщик три раза подряд выписывал номер начального столбца (3 Ч 4 = 12 цифр) и добавлял дважды записанный номер последнего используемого столбца (с целью, чтобы помочь расшифровать текст при каких-либо сбоях или ошибках). В результате выходил «указательный ряд» из двадцати цифр. Например: 2563 2563 2563 4812 4812. Далее брался столбец, указанный «Цифирным» отделением в качестве ключа (столбец, выписанный на ламе), и столбец, стоявший рядом с ним (10 + 10 = 20 цифрам). Эта последовательность, называвшаяся «календарным» рядом, записывалась под указательной строкой, после чего производилось вычитание по модулю 10. Полученная строка вставлялась в криптограмму в условном месте.

Как видим, данная система перешифрования была значительно сложнее лозунгового гаммирования короткой периодической гаммой и, очевидно, криптографически более стойкой.

Шифром «Лямбда» были обеспечены «центральные и все штатные заграничные учреждения МИД, а равно чиновники МИД при наместнике Е[го] И[мператорского] В[еличества] на Кавказе и начальнике Закаспийской области и чиновники по дипломатической части при Приамурском, Туркестанском и Иркутском генерал-губернаторах». На время войны этим шифром обеспечивалась также дипломатическая канцелярия при штабе Верховного Главнокомандующего.

Во время Первой мировой войны организацией шифросвязи в МИД занимался «Цифирный» комитет. В 1915 году в него входили А. А. Нератов, В. Арцимович, Н. И. Базили, барон К. И. Таубе, Э. Феттерлейн, Ю. А. Колемин, М. Н. Чекмарев, Н. Г. Шиллинг, И. И. Фан-дер-Флит. Члены этого комитета были в курсе всех вопросов, связанных с организацией шифросвязи в России. В частности, члены комитета имели информацию обо всех шифрах, использовавшихся на линиях связи, о действующих системах ключей и т. п.

Война показала, что Россия не смогла предусмотреть опасность затягивания со своевременным введением новых специальных шифров и кодов на военный период по линии МИД. Уже к концу 1914 года стало понятно, что действующие коды не обеспечивали в достаточной мере тайну шифрованной корреспонденции и вместе с тем не позволяли ускорить сам процесс шифрования. Министерством было предложено срочно изготовить для снабжения своих учреждений:

особые словари в десять тысяч знаков, наборных и разборных: дипломатический русский, дипломатический французский, два восточных и консульский;

словарные наборные и разборные таблицы с особыми вертикальными шифрами;

особые ключи для перешифрования.

Однако через два года, осенью 1917-го, в докладе, представленном руководством шифровального отдела Временному правительству, констатировалось, что выполнение этой запланированной в начале 1915 года программы провалилось и пришлось в качестве временных мер вводить более слабые шифры – «трехзначные словари».

5 октября 1917 года руководитель шифровального отделения МИД Юрий Александрович Колемин (1874–1958) подал подготовленную им вместе с его помощником Михаилом Николаевичем Чекмаревым докладную записку на имя министра иностранных дел С. Д. Сазонова. В ней Ю. А. Колемин изложил конкретные предложения по организации корпорации работников криптослужбы, деятельность которой была бы обусловлена соответствующими гарантиями как экономического, так и морального свойства, и, что не менее важно, корпорации, свободной от протекционизма и других изъянов.

Он писал: «Отделение [шифровальное] теперь функционирует. Но я не вижу возможность, чтобы оно оказалось впоследствии жизнеспособным без проведения в жизнь указанных мной принципов, которые, по моему глубокому убеждению, могут быть изменены в частностях, но не по существу». Иначе дело придет «к неминуемому банкротству, последствия которого могут быть для нас бесчисленными».

Необходимость реорганизации деятельности криптослужбы в целом понимали и руководители министерства. Но вопросы пытались решить лишь формально, хотя и был подготовлен проект, в котором была сделана попытка скопировать подобную немецкую специальную службу. В этих условиях и появился документ Ю. А. Колемина.

Деятельность Ю. А. Колемина получила активную поддержку среди служащих шифровального отделения МИД. 8 октября 1917 года состоялось очередное общее собрание служащих шифровального отделения, повестка дня которого, записанная в протоколе, свидетельствовала: «1) выборы двух делегатов на межведомственное совещание для обсуждения проекта Ю. А. Колемина об организации шифровальной службы, 2) выборы пяти лиц в комиссию по организации шифровальной службы, 3) обмен мнениями и текущие дела».

Собрание постановило выразить благодарность от имени всех служащих шифровального отделения Ю. Колемину и М. Чекмареву за их труд по улучшению деятельности отделения и условий службы. 19 октября 1917 года каждый из чиновников шифровального отделения подписал текст присяги, которую составил Ю. А. Колемин для криптологов.

Приведем этот текст:

«Я, нижеподписавшийся (далее следует звание, имя, фамилия и отчество), вступая в исправление моих обязанностей, обещаю, что буду всегда свято и ненарушимо соблюдать перед посторонними лицами молчание о всех материалах, при помощи которых я буду исполнять наложенное на меня ведение секретной переписки Министерства иностранных дел. Обещаю, что буду свято и ненарушимо сохранять в тайне от посторонних лиц все сведения, которые будут проходить через мои руки и перед глазами моими при ведении этой секретной переписки. Обещаю, что буду всегда осторожно, обдуманно и предусмотрительно обходиться с вверенными мне тайными материалами, обещаю, что всегда буду осторожно, обдуманно и предусмотрительно относиться к тем условиям, при которых я могу с сослуживцами по отделению говорить об имеющихся у нас профессиональных сведениях, дабы всеми силами моими содействовать ненарушимости и непроницаемости этих тайн, составляющих собственность немою, а доверяющего их мне Министерства, ведающего при помощи их, через меня, интересами моего Отечества. Обещания сии подкрепляю благородным и честным словом».

Шифры ДП, жандармерии и гражданских ведомств существенно уступали шифрам МИД по своим криптографическим качествам. Так, например, «секретным телеграфным ключом шефа жандармов» 1907 года был набор из 30 простых замен, где буквам открытого текста соответствовали две цифры шифротекста, номер ключа – простой замены – вставлялся в открытом виде в начале сообщения.

При этом адресат, подпись и все числа не шифровались и вставлялись в сообщение в открытом виде, отделяясь от шифробозначений с двух сторон (или с одной стороны – в конце или в начале сообщения) знаками «тире».

Сохранилась даже инструкция к этому жандармскому шифру:

«22 28 37 53 32 65 34 49 39 14 66 18 41 24 67 13 61 26 20 35 30 17 46 36 19 38 42 15 27 31 33 40 21 57 68 50 56 29 64 48 63 47 62 16 54 11 45 23 44 25 52 43 58 10 55 60 59 51 12 ↑ а б в г д е е ж з и к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ ъ ы ю я

[Примечание: буква „е“ фигурирует дважды (она же отвечает за „э“), а весь числовой ряд выписывался в одну равномерную строку.]

1. Составив депешу, необходимо прежде всего в тексте оной подчеркнуть те именно слова, которые, заключая в себе секрет депеши, должны быть зашифрованы. Затем после каждой 12-й буквы шифруемого текста проводится вертикальный штрих.

2. Шифрующий движением азбуки ставит стрелку против желаемого нумера, под которым зашифровывает депешу к передаче телеграфом. Нумер этот состоит из двух букв и пишется в начале каждых 12 букв шифруемого текста.

3. Депеша набирается так. Для составления слов берутся буквы, а к передаче телеграфом пишутся находящиеся под оными цифры, так что каждые две цифры выражают одну букву.

4. По шифровании первых 12 букв стрелка передвигается против другого любого нумера (но только не соседнего) который прописывается и под которым продолжается шифрование следующей группы 12 букв. Затем снова передвигают стрелку произвольно (избегая, впрочем, возвращения в одной и той же депеше к употребленному уже в ней №) и т. д. до конца депеши.

5. Адрес депеши, подпись и цифры в тексте не зашифровываются, а пишутся просто, но при переходе от шифра к цифрам ставится тире, затем каждое произвольное число отделяется точкою или союзом, напр. 6.15 и 350.