Текст книги "Путин против либерального болота. Как сохранить Россию"

Глава 8. Смысл коммунизма, или Возвращение Спартака в Рим

Этот вопрос не смогли решить ни современники, ни потомки, ему посвящены статьи и целые книги, о нем до сих пор спорят. Наверное, это и есть самое непонятное в истории Спартаковской войны. ПОЧЕМУ СПАРТАК ОСТАЛСЯ В ИТАЛИИ?

Андрей Валентинов.

«Спартак»

Слезы наворачивались у меня на глазах, когда мальчишкой я читал эти страницы Джованьоли. Спартак прорвался в Цизальпинскую Галлию. Проклятый имперский Рим остался за плечами. Наконец-то можно уйти из тюрьмы народов. Беги, Спартак, беги! К жизни, воле, свободе!

И вдруг вождь рабов разворачивает легионы и возвращается в Рим на верную смерть. Восставшие гладиаторы будут разгромлены, други Спартака будут корчиться на крепких римских крестах.

Спартак, зачем ты вернулся?

Валентинов прав: есть десятки версий. Все не выдерживают критики. Но ответ мы сейчас получим. Правда, для этого придется до донышка понять смысл коммунизма. Откроем мы и еще одну тайну Спартака. Как известно, армия рабов была разгромлена под Брундизием, но тела вождя не нашли. Спартак не Чапаев, реку Урал не переплывал, но исчез бесследно. В конце статьи мы уже будем точно знать, куда ушел величайший предводитель рабов.

Идея коммунизма всегда вызывала подозрения на утопизм. Кто был ничем, станет всем, последние – первыми. Раб капитала – рабочий взойдет вдруг в царствие земное коммунизма, получит по потребностям. Весь строй учения намекал: перед нами христианского толка политическая сказка для эксплуатируемых.

Как-то после лекции по научному коммунизму я подошел к преподавателю со своим недоумением. В истории ведь никогда эксплуатируемые классы не побеждали. Не рабы уничтожили рабовладельческий строй, а феодализм. Не крепостные отправили королей на гильотину, а буржуа. Новая, передовая формация всегда сметала малопроизводительный старый строй, а вовсе не эксплуатируемые классы. Не старые рабы в итоге побеждали, а новые эксплуататоры.

Вместо ответа преподаватель подвел меня к окну, за которым бурлила страна победившего социализма. Тогда я не нашелся, что ему ответить.

Вроде бы перед нами аксиома. Марксизм есть полезнейшая социально-политическая сказка, миф эксплуатируемых. Опиум для рабочего класса.

Аналогии между марксизмом и восстанием Спартака буквально напрашиваются. Спартак вел на Рим легионы рабов. Маркс поднимал на борьбу с буржуазией армию эксплуатируемого рабочего класса. Спартак обещал сокрушить римскую Волчицу. Маркс был уверен в итоговой победе угнетенных капиталом рабочих. Утопизм марксизма-спартакизма достаточно очевиден. Рабы не могут уничтожить хозяев. Рабочие не в силах победить капиталистов. Их бунты могут только на время ослабить степень эксплуатации, вырвать послабления, но не власть.

Логично? Абсолютно. По этой безупречной, как мне кажется, логике, марксизм есть всего лишь реактивная идеология эксплуатируемого класса. Идейный противовес идеологии либерализма и беспощадной эксплуатации. Средство устойчивости системы. В политической реальности буржуазного общества коммунистические партии могут быть только в оппозиции, а не у власти. Дело рабов бунтовать, но не править. Вырывать социалку, но не руководить процессом рабовладельческой эксплуатации. Марксизм – это перманентное восстание Спартака, которое не может закончиться победой. История не знает успешных бунтов рабов. На Западе коммунисты никогда не приходили к власти.

Сравним формации. Так мы лучше поймем идентичность спартакизма и марксизма.

Уравняем рабовладельческий строй с капиталистическим.

В чем смысл любой формации? Заставить много и хорошо работать высшего примата. А он не зря высший, он далеко не дурак, поэтому задача сия архисложная. Для ее решения требуется тяжеловесная, мощная система принуждения. А способов всего два – экономическое принуждение и внеэкономическое. Вот и вся корневая разница между капиталистами и рабовладельцами.

Рабовладельческий строй – античный капитализм. Нынешний капитализм – финансовое рабство.

Рабочий – свободный раб капитала. Вольноотпущенник, поменявший оковы на зарплату. Капитализм на этапе промышленной революции, на очередном витке развития эксплуатации высшего примата возродил рабство в виде диктата капитала. Плетью стал желтый дьявол. Так что капиталист есть прямой наследник рабовладельца. Пару хозяин-раб сменила пара капиталист-рабочий.

Но любая эксплуатация, пусть и самая передовая и эффективная, неизбежно порождает реактивное, сопротивленческое движение. Восстание рабов организовал Спартак, протест рабочих вылился в марксизм.

Обреченность спартакизма-марксизма очевидна. Борьба рабов и рабочих за власть в принципе неизбежно ведет к неудаче. Таковая победа бессмысленна. В рамках данных формаций, эксплуатируемые способны вырвать у хозяев лишь облегчение своей участи, не больше.

Поэтому идеология рабов-рабочих есть всегда утопия. Без хозяина, капиталиста, кто заставит высшего примата пахать в земном раю, эдемовские нужники чистить?

Тысячелетняя история Рима, вся практика еврокоммунизма подтверждают нашу теорию. Восставшие рабы из века в век корчились на крестах, по 30–40 процентов набирали компартии Италии и Франции на выборах, а от власти шарахались, как Маркс от ладана.

Предел возможностей коммунистической оппозиции в буржуазной стране – это протирание штанов на скамьях оппозиции в парламенте. Во власти коммунистам надо заставлять рабочих выдавать наивысшую производительность труда, но профи-капиталисты с этой ролью справляются куда лучше. Поэтому марксизм-утопизм и не победил в Западной Европе.

Сама идея победы рабов-рабочих бессмысленна. Перехватит раб плеть, сам станет хозяином, будет гноить других рабов. Отберет рабочий капитал, сам станет капиталистом, будет эксплуатировать труд рабочих.

Вот мы и получили предварительный ответ на вопрос: ПОЧЕМУ СПАРТАК ОСТАЛСЯ В ИТАЛИИ?

Спартак знал, а его соратники, умирая мучительной смертью на крестах, может быть, поняли то, чего так и не понял Маркс. Рим – это не пространство, Рим – это замкнутое время, это один и тот же повторяющийся день сурка. А из рабского времени дезертировать в рай нельзя. Рим – это один единственный день длиной в тысячу лет. Рим – древнеримский Гулаг, с колючей проволокой, скрученной из секунд, а на вышке вертухаем там стоит сам бог времени Сатурн.

Ну, ушел бы Спартак в благословенную Галлию – что дальше? Пришлось бы городить Второй Рим. Спартак – Цезарь. Гладиаторы – сенаторы. А рабы? Останутся рабами. Рабовладельческая формация – самая передовая и производительная система античности. Только с ее помощью можно составить конкуренцию Вечному городу.

Об этом ли мечтал Спартак? Нет. Рыцарь не захотел становиться драконом. И он повернул легионы на юг. Это был его выбор между крестом Рима Первого и императорской короной Рима Второго.

И вот уже Красс готовится к триумфу, которого так и не получит за победу над презренным рабом, Помпей спешит из Испании, Цезарь собирает легионы – вся мощь Рима поднимается обрушить свою ненависть на гениального раба.

И была бы наша логика совершенно безупречна, не вмешайся в дело Россия.

Либо коммунизм не утопия, либо в СССР строили не коммунизм.

Помните, как изящно преподаватель научного коммунизма опроверг мои рассуждения об утопизме марксизма?

СССР был. Китай есть. И сейчас в Шанхае китайский профессор научного коммунизма подводит к окну студента-скептика и показывает тому сияющий новенькими небоскребами коммунистический град страны, на исторических часах которой без пяти минут мировое экономическое лидерство.

Почему коммунизм победил? США ныне при последнем издыхании, Европу душит «варваризация», а Поднебесная империя на всех парах летит к мировому господству. Да и почти весь двадцатый век СССР на равных противостоял всему Западу.

Вспомним начало прошлого века. Грянул 17-й год. Бабахнула «Аврора», и разговоры об утопизме марксизма сразу приутихли. Утопия стала былью.

Свершилась победа коммунистической идеи? Или Россия стала страной победившего парадокса?

Дело в том, что по всем марксистским догмам, социализм должен был победить на Западе, в странах развитого капитализма. Но история завертела невиданный парадокс, и победил социализм вовсе не в Европе, а в полуазиатской России, на краю западной Ойкумены.

Парадокс? Маска истины! Заглянем за нее.

Мы уверены, коммунизм – обреченная на постоянное поражение сопротивленческая идеология эксплуатируемого класса. Победа коммунизма бессмысленна. Коммунизм – утопия. Вывод? В 17-м году в России победил не коммунизм. А что?

Этот призрак… бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то останавливается.

Виктор Черномырдин

Россия – природная империя. Российская империя, СССР, РФ – эстафетные империи российской цивилизации.

Вот он, секретный ключик, открывающий тайну русского коммунизма.

Нынешняя цивилизация Запада создана капиталистической формацией. А капитализм империи ненавидит. Собственники боятся силовиков. Поэтому весь двадцатый век империалисты-собственники вели охоту на империи. Смысл трех мировых войн (двух горячих и холодной) двадцатого века – истребление империй. В Первую мировую империализм уничтожил сразу четыре империи – Османскую, Австро-Венгерскую, Германскую и Российскую. Во Второй мировой Запад с нашей помощью добил свою последнюю империю – Третий рейх. В холодной войне частники Запада добрались и до Советской евразийской империи.

Вот она – разгадка! Февраль поставил крест на России. Россия буржуазная капиталистическая был обречена на развал, уничтожение, а ее обломки стали бы глубокой периферией, полуколониями мировой капиталистической системы. Так в итоге и случилось, но Октябрь на целых 74 года отсрочил наше закабаление. Или уничтожение? Капитализм первой половины двадцатого века был лют, и вполне мог огнем и мечом выжечь нашу цивилизацию от Бреста до Владивостока.

Коммунизм для России оказался гениальным экспромтом истории. Реактивная идеология, вечно оппозиционная для одной формации – капиталистической, в условиях иной, российской цивилизации стала спасительной и победной. Именно марксизм спас нашу природную имперскую суть, и позволил из пепла возродиться красному фениксу СССР. Северному Вавилону марксизм дал Башню, проект с опорой на небеса, а самый прочный фундамент для идеи – небо.

Сравним модусы коммунистической и имперской идеи.

Коммунизм: диктатура пролетариата, антидемократичность, антикапиталистичность, интернационализм, равенство народов и цивилизаций, антизападность, культ производительности труда.

Имперскость: авторитарность, власть силовиков, а не собственников, полиэтнизм, антизападность, догоняющие модернизации.

Идеи марксизма идеально легли на имперскую матрицу евразийской империи. Впрочем, о том, что именно коммунизм в виде СССР спас нашу имперскую природу говорилось тысячу раз. Император, генеральный секретарь, президент – это всего лишь таблички на хоромах наших царей.

Не догмой, а ширмой для евразийской империи явился коммунизм к северным березам. Коммунизм как реактивная идеология эксплуатируемых – это на Западе. Для не западных евразийских природных империй он был и есть способ выживания в эпоху охоты империализма на империи. Красный кумач спасительно драпирует имперский стальной скелет. Что немцу смерть, то русскому здорово – это про марксизм.

В условиях свободы коммунизм плохой эксплуататор. Капитализм – эффективнейший способ заставить много и тяжело работать свободного высшего примата. Но в условиях несвободы евразийских империй, коммунизм оказался идеологией спасительной. Он не предполагает свободы личности западного порядка, но заточен на западную модернизацию, плюс интернационален, что спасительно для больших полиэтнических государств.

Недаром к расцвету российскую и китайскую цивилизации привели именно коммунисты. Коммунистическая идея позволяет развернуть имперскую мощь во всю силу, а капиталистам в империи требуется слабое государство, что неизбежно опускает либеральную империю в положение полуколонии Запада и собственных донов-компрадоров.

Семнадцатый. Октябрь.

Красные Спартаки привели свои легионы на север и стали Цезарями. Вокруг враги, под седлом природная империя. Что делать? Разогнать Учредительное собрание, расстаться с демократическими иллюзиями юности – в первую очередь.

Утописты завоевали Россию, и теперь победившим спартаковцам предстояло Третьим Римом управлять. Предстояла имперское возрождение, выстраивание новой, современной имперской системы власти со всеми ее рычагами и приводными механизмами – стартовал Советский проект. Победа Сталина над Троцким и есть победа имперской природы России над западной утопией, приспособление коммунистической сказки под цивилизационные и политические нужды России. Троцкий – жрец, догматик, готовый принести Россию на алтарь марксизма. Сталин, напротив, приспособил идею коммунизма под цели выживания Советской империи. На прописи Маркса он внимания не обращал, и железной рукой корежил их под требования момента. Для эффективного производства социализм оказался не годен, зато как утопическая ширма для азиатского способа производства, для идеологического прикрытия имперской сверхэксплуатации оказался ох как хорош. Что сейчас Китай и подтверждает.

Красный кумач идеально задрапировал стальной остов имперского терминатора. Не империя для Маркса, а Маркс для империи – вот выбор Сталина. Ирония судьбы, Маркс презирал Россию, а в итоге именно она приспособила его учение для своего выживания в век, который нещадно уничтожал имперских динозавров. Отмирание государства? Это в империи-то? Фигушки! А Гулаг не желаете? А усиление классовой борьбы при развитии социализма в пику всем марксистским штампам?

Надо четко понимать, что идея коммунизма на Востоке исполняет ту же роль, что и идея демократии на Западе. Перед нами маскирующие идеологии. Демократическая утопия в буржуазном обществе маскирует власть собственников, прикрывает и оправдывает капиталистическую эксплуатацию. Коммунистическая утопия прячет за свою ширму механизм азиатского способа эксплуатации. Социализм прикрывает суть имперской эксплуатации в евразийских империях, как буржуазная демократия со всеми ее финтифлюшками прикрывает капиталистическую эксплуатацию на Западе.

Но если коммунизм есть удивительное спасение для евразийских империй, почему рухнул Советский Союз?

Ответ очевиден – одряхлел, поглупел, потерял стальную хватку, предал свою имперскую природу, изменил историческому назначению, принял свою ширму за суть. Империя? Будь ею. Заигралась в либеральные игры? Не обессудьте, пожалуйте на историческое кладбище. Сталинских силовиков в середине прошлого века сменили секретари обкомов – это был приговор Советской империи. Именно секретарщина за полвека и уничтожила величайшую империю. Жрецы, что с них взять? Махали кадилом на иконы Маркса, молились на стабильность. Они даже не смогли сформулировать задачу момента – приспособление капитализма под цели очередной имперской модернизации.

Время от секретарщины требовало решить задачу историческую: или СССР приспособит капитализм под имперские задачи, либо капитализм развалит СССР и приспособит его останки для задач мирового капитализма. Ответ мы знаем.

Китайские товарищи в итоге заставили работать частника на Поднебесную, а нас, напротив, разгромил и использовал мировой капитализм. Секретарщина так и не поняла, что коммунистическая идеология есть для евразийской империи не святыня, а безделица, тряпка, ширма для азиатского способа производства. Имперская система власти – вот наш единственный и постоянно повторяемый евразийский завет. Китай ему не изменил и неизбежно станет первой экономикой планеты. Россия имперский завет предала и очутилась в положении полуколонии, сырьевого придатка мировой капиталистической системы, с унылой перспективой обязательного уничтожения Западом. Тот нам не простит имперской природы, и итогом нынешней «прохладной дружбы» против РФ будет неизбежное расчленение российского государства.

Западу также придется не сладко. В итоге Рим сгубили не спартаковцы-коммунисты, они его своим сопротивлением только тренировали, усиливали, а варвары. Именно варваризация Древнего Рима – следствие глобализации античности – в итоге разрушила Великий Рим. Нынешняя арабизация, исламизация Европы готовит ей схожую участь.

Со смыслом коммунизма мы разобрались. На Западе коммунизм – утопия. Марксизм в буржуазной Европе – это перманентное, вечное, непрекращающееся восстание Спартака. Это вечный раб капиталистического Рима, распинаемый на очередных выборах. Любые выборы на Западе – это ритуальная казнь коммунизма. Призрак коммунизма – это призрак Спартака, который исхудав, истаяв, будет вечно бродить по Европе, пугая капиталистов, чтобы те гуманнее эксплуатировали своих рабов-рабочих.

Теперь понятно, почему Спартак вернулся в Италию на верную смерть. Спартак вернулся в Италию потому, что в 72 году до нашей эры не существовало России! Не было ни Византии, ни вообще какой-нибудь захудалой евразийской империи, которую бы идеи и легионы Спартака могли бы спасти от всевластия Запада-Рима.

Большевизм – это и есть Спартак двадцатого века, плюнувший на принципиально непобедимый рабами Рим и ушедший в Россию, чтобы там спасти Третий Рим, мир русский, имперский, не западный.

Первая тайна разгадана, но, помните, осталась еще вторая – не найденное тело вождя. Армия рабов под Брундизием разгромлена. А где Спартак? Убит?

Отвечу.

Дело в том, что…

Спартак не умер, не погиб под римскими мечами, он просто ушел в историю, чтобы вернуться через две тысячи лет и одну эпоху. Вернулся вождь рабов уже марксизмом в 1848 году, восстал «Манифестом коммунистической партии». Не зря Маркс считал величайшего предводителя угнетенных своим героем. Знамя коммунизма сшито из красного плаща Спартака.

Семьдесят лет Спартак-коммунизм пытался биться с новыми рабовладельцами – капиталистами и наконец, понял, что в Европе он призрак. Нечего здесь боевому гладиатору делать, только тогу на лавке оппозиции протрешь. Призраку Запад не победить, зато можно спасти Восток. И в 1917 году Спартака осенило. Хватит все возвращаться и возвращаться в Рим на верную погибель! Надо спасать Россию! И впервые за две тысячи лет Спартак поворачивает армию рабов не на юг, а на север, гениальным историческим маневром приводит их через Альпы из Рима Первого в Рим Третий и с марша бросает свои легионы на штурм Зимнего дворца.

В России Спартак воистину воскрес. Призрак обрел кровь и плоть. И тем спас нашу очередную эстафетную империю в виде Советского Союза.

Весь двадцатый век Спартак оборонял нас от лютого Запада-Рима, от танков Гудериана, от атомных бомб США. А потом мы предали и себя, и его. И он увел свои легионы на восток, в Китай, все дальше и дальше от ненавистного свободной душе Рима.

Как формация коммунизм провалился. Как способ производства он в принципе не способен победить капитализм. Слишком гуманен, рабочих жалеет, социальную справедливость разводит. Капиталисты – вот лучшие эксплуататоры, и этого у них не отнять. Частник эксплуатирует лучше, эффективней.

Тогда почему проиграв формационно, коммунизм добился феноменальных успехов в евразийских империях? Да потому, что только он способен спасти недобитые Западом державы, только он остается единственно возможной эффективной идеологической защитой для авторитарных политиков евразийских империй.

По какой причине была бита наша секретарщина? Она рассматривала коммунизм как идею священной формации. И почему спаслись китайские товарищи? Поняли, что как формация социализм никуда не годится, никогда он не даст наивысшей производительности труда, зато он идеален политически для спасения полиэтнических природных держав. Коммунизм не дает мировым собственникам унизить азиатов и евразийцев, расчленить их стержневые государства, и только он может защитить державы от самоубийственной демократии.

Кстати, вот и пришла пора плотно поговорить о смыслах демократии. Вокруг этого способа господства буржуазии еще те мифы наверчены.

Глава 9. Почему Россия не Германия

По-настоящему оригинальна только правда. Это и раздражает.

1991 год для нас = 1945 год для немцев.

В эти годы состоялся разгром и расчленение СССР и Третьего рейха, эстафетных империй российской и европейской цивилизаций. Только обошелся Запад с русскими и немцами по-разному. Германия получила план Маршалла, а мы – антисоветскую (антироссийскую) поправку Джексона-Вэника, которую заменили на «Акт Магнитского», негласный запрет на получение передовых технологий, натовские дивизии у границ и прочие удовольствия. В итоге немцы объединились, экономически (пока) подмяли под себя всю Европу, а нас Запад швырнул в позорные девяностые годы, из которых до сих пор выкарабкиваемся. Недаром в августе 91-го сотрудники ЦРУ (известный факт) расхаживали по Красной площади с откупоренным шампанским.

Казалось бы, есть две империи. Обе уничтожены. Обе раскромсаны. И та и другая проиграли свои войны мировому капиталу. Только немцев буржуазия приветила, а россиян продолжает уничтожать «мягкой силой».

Отчего так? Почему Россия не Германия? Почему немцам все, а русским ПРО? По какой причине западный мир так по-разному отнесся к побежденным державам? Ту же разгромленную Японскую империю Запад без особых проблем принял в «свои», а нас упрямо не желает видеть за общим столом, визовым режимом отгородился, мелко пакостит РФ постоянно.

Мы и на могилу коммунизма плюнули, и тома Маркса поменяли на иконы, и от управления собственным Центробанком отказались, и проституцию разрешили, и бросили миллионы русских людей на произвол судьбы в новых республиках – уж как только наши правители ни унижались последние двадцать лет перед мировой буржуазией, а все зря. Запад настойчиво указывает Кремлю его место в нынешней глобальной системе и по-прежнему тянет свои лайковые перчатки к горлу России.

Пора понять, почему Россия не Германия.