Текст книги "Хроническая болезнь"

– Странно, если тебе выписали, то должны и продать. Может, ты что-то неправильно делаешь? Что за препарат? – тактично поинтересовался Хаген.

– Я не помню название, но помню химическую формулу.

– Ну, и…

– C2H5OH, возьми пол-литра или литр, чтобы потом за лекарством не бегать. Ну, на сколько кредитов хватит.

– Что-то знакомое… Ладно, поделись кредитами, пойду куплю, – пообещал Стив.

Войдя в аптеку, лаборант задумался. Он удивлялся манерам поведения странного гостя, а после некоторых первобытных выходок становилось страшно не только за Коврова, но и за свою дальнейшую судьбу. И, что это за лекарство такое, которое не продают обычному человеку. Владимир хитрил, эта формула казалась очень знакомой. Но никак не удавалось вспомнить название вещества, вот что значит отработать подряд две смены!

Когда лаборант ввел в торговый автомат формулу, на дисплее высветился следующий текст: «C2H5OH – этиловый спирт. Ограничения для частных лиц. Запрещено Европейским консилиумом в 110 году М. Э. производство, хранение, распространение и использование. Запрещен к продаже всем категориям частных лиц, рангом ниже врачей, а врачам – по особому распоряжению Главврача».

– Ну и хитрец! – возмутился Стив, выходя из аптеки, – Думал обмануть меня, клянусь святым Менделеевым! «Лекарство?» Этиловый спирт – это твой чудодейственный эликсир? Когда ты оставишь свои попытки получить дурманящую жидкость? Разве ты не смотрел научно-популярные фильмы, там наглядно показано, в каких животных превращаются хронические алкоголики? А ты видел, какие у них рождаются уродливые дети?

– Ты что не понимаешь? Стресс у меня… – жалобно проблеял Владимир.

– Слушай, ты зачем сюда переместился, чтобы пить спирт и нарушать установленные порядки? Твое здоровье принадлежит не только тебе, но и всему государству! – строго отчитал Хаген.

– Ё-мое!

– Ё – не твое, ё – государственное! Я требую соблюдать закон и порядок! – возмущенно выпалил Стив и пристально посмотрел на Коврова.

Тот притих, задумался ненадолго и продолжил оправдываться:

– Ах елки-палки! Я же не по своей воле вам на голову свалился! Шел себе с работы спокойно, бутылочку купил. Думал, приду домой, сяду, налью рюмочку, огурчиком закушу… Красота! И, вдруг, бац, на тебе! Мир – в руинах, у власти – врачи! Курить – нельзя, пить – нельзя, дышать – можно?

– Можно… в респираторе.

Ковров покраснел и зыркнул на Хагена таким волчьим взглядом, что его взяла оторопь. Однако вскоре лаборант собрался с духом и попытался сказать что-то, как показалось, умное:

– Колесо мировой истории невозможно повернуть вспять. Мы стараемся делать все, чтобы улучшить жизнь людей. Владимир, тебе сильно повезло, что ты попал в цивилизованное медицинское общество, которое постоянно, каждую минуту, заботится о твоем здоровье. Например, теперь у тебя здоровые зубы…

– Да, хрен с ними, с зубами. Лучше лежать пьяным и беззубым на зеленой травке, чем трезвым сидеть в пустыне и жевать зубными протезами тараканов!

8

Спор молодых людей прервала сирена, включились мощные прожекторы, осветившие город.

– Граждане Сакс-Сити! В городе начался слабокислотный дождь. Степень опасности – средняя. Всем рекомендуется покинуть наземные уровни и перейти в убежища. Используйте индивидуальные средства защиты! Наденьте стереоочки, чтобы быть на связи. Адреса функционирующих убежищ будут немедленно переданы по нейроинтерфейсу. Нахождение на поверхности без средств защиты опасно для здоровья. Всем медицинским работникам, включая лиц, находящихся в отпусках или на выходном дне, немедленно приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Время прохождения кислотной тучи над городом ориентировочно тридцать-сорок минут. Будьте здоровы! – подобное обращение стало повторяться через равные промежутки времени из невидимых громкоговорителей.

Да, оповещение населения в городе поставлено хорошо. Незримые динамики надрывно предупреждали о ненастье, а световые лучи настойчиво шныряли по узким улицам.

Поднялся небольшой ветер, сверху упали первые дождевые капли. Владимир случайно поймал одну из них на незащищенное запястье и почувствовал боль. Ладонь обожгло, словно кипятком, и Ковров спрятал голые руки в карманы.

А предусмотрительный Стив натянул перчатки и показал рукой направо, зовя за собой. Теперь уже и Владимир увидел большой красный ромб на коньке небольшого домика. Когда они подошли ближе, то стало видно, что это не дом, а маленькая площадь, перекрытая сверху прочными металлоконструкциями. Сюда стекались три или четыре открытые улочки, и люди спешили спрятаться от губительного кислотного дождя.

Убежище построили с умом. Если смотреть на него сверху, то строение напоминало окружность с конической крышей в центре звезды со сходящимися концами улиц-линий. В случае сильной угрозы можно закрыть проходы к центру убежища герметичными щитами, а в углу находилась лестница на первый подземный уровень.

Кислотный дождь усиливался, и граждане переходили на бег. Некоторые спотыкались, падали, но вновь поднимались и шли, стараясь быстрее ступить под спасительный козырек.

Вскоре под крышей убежища собралось человек тридцать, и Стив, как единственный медик, открыл рюкзак и приступил к оказанию первой помощи. Владимир же не посчитал свой кислотный ожог серьезной травмой, поэтому скромно отошел к стене. Теперь он смог подробнее рассмотреть горожан. Многие были облачены в специальные защитные плащи, но хватало и тех, кого губительный дождь настиг в легкой летней одежде. Этнический состав разнился. Больше всего присутствовало «лиц южной национальности», что неудивительно, но виднелись и европейцы. На них была зеленая форма – рабочие пищеблока. Чуть правее – несколько темнокожих техников. Удивило, что практически нет стариков и детей. Кроме одного маленького негритенка, боязливо прячущегося за мамой. А в центре площади выделился длинноволосый тип в рваных лохмотьях с хриплым, но громким голосом.

– Ждите, люди! Спаситель близко, мессия придет! Человек из иного времени, ведомый существом из другого мира придет и спасет вас, агнцы божьи! Молитесь и вступайте под кров церкви Второго пришествия, и да прибудет с вами терпение и святая вера! Молитесь, несчастные! Спаситель близко, мессия придет!..

Ковров усмехнулся, попятился и, обернувшись, столкнулся со сгорбившимся господином в длинном сером плаще и широкополой шляпе.

– Молодой человек, я думаю, у меня есть то, что вам нужно, – раздался знакомый вкрадчивый голос, и шляпа медленно поднялась.

Ковров обомлел. Прямо перед ним стоял Сергей Михайлович Ярославцев собственной персоной! Откуда он взялся? Тоже переместился?

– У нас мало времени! Не говори лишних слов! Быстро открой сумку! – заговорщически прошептал Ярославцев. Владимир подчинился, и туда скользнула литровая пластиковая бутылка с мутной жидкостью. – Теперь переведи мне кредитов, сколько не жалко!

Ковров, не задумываясь, кинул Михалычу сотню, и тот, буркнув: «Завтра в двенадцать утра, в Оазисе», моментально исчез в шумной людской толпе. Владимир долго искал старого приятеля глазами, но безуспешно и, лишь подойдя к краю площади, увидел быстро удаляющуюся фигуру в длинном сером плаще и широкополой шляпе. Ковров усмехнулся и понял, на кого смахивал в этом наряде Сергей Михайлович. «Тоже мне, Гэндальф Серый!»

– Граждане Сакс-Сити, – неожиданно прозвучал властный голос. – Внимание!

Владимир обернулся, – с площади исчез проповедник Второго пришествия, а вместо него стоял долговязый врач, судя по знакам отличия. Большой красный крест на одежде, а в его правом верхнем углу – маленький. Крест в степени крест.

В правой руке врач держал сверкающий белизной шлем, прижимая его к груди, словно советский космонавт, совершивший посадку. Но доктор смотрел совсем не таким добрым взглядом, как улыбающийся Юрий Гагарин. Цепкие, стального цвета глаза, нос горбинкой, торчащие уши и бритая, отполированная до блеска, голова.

Доктора сопровождали два крепких санитара, они походили на сказочных гномов еще больше, чем те, что встречались ранее. Головы коренастых карликов покрывали белые каски с красными крестами, а бороды заплетены в косички.

– Кто-нибудь видел этого человека? – строгий врач достал из кармана маленький предмет, уверенно нажал на него, и вверх, на высоту полуметра устремился синий луч. Луч преобразовался в трехмерный человеческий торс, который стал медленно вращаться вокруг своей оси.

– Это опасный преступник, враг цивилизованного общества, – продолжил врач, демонстрируя стереоскопическую голограмму. – Разыскивается за нарушение Законодательства и вовлечение других в преступную деятельность. Заочно приговорен к гипнотрансу! Он здесь не появлялся? Ничего не предлагал купить?

Ковров пригляделся к стереографии и сразу узнал Сергея Михайловича. Хорошо, что старый знакомый тут изображен без головного убора, иначе бы люди обязательно запомнили этого незаурядного человека.

Теперь становилась понятной паника Стива по поводу алкоголя. Пьяниц здесь действительно преследуют, а тех, кто подпольно продает спиртное, приравнивают к государственным преступникам. Значит, Михалычу удалось-таки осуществить свою заветную мечту, – собрать самогонный аппарат. Пусть и через пятьсот лет! Не березовый-же сок отгрузил старый пройдоха за сотню!

Но как эти треклятые доктора не понимают, что некоторым людям очень трудно полностью отказаться от употребления спиртного? Бутылка сухого вина в неделю – детский сад! Владимир казался обескураженным. Алкоголь уже настолько прочно встроился в обмен веществ его организма, что периодически тонкая поэтическая душа отчаянно просила выпить. Совсем не обязательно напиваться, уходить в недельный запой, как настоящие алкоголики! Просто немного заложить за воротник в приличной компании друзей. Почему бы нет?

– Что за чудик? Почему ребенок на поверхности? – размышления Коврова прервал истерический возглас врача, указующего крючковатым пальцем на маленького темнокожего мальчика лет десяти. – Кто родители? Какой паразит в нарушении лицензии осмелился родить этого богомерзкого мутанта? Немедленно снимите маску и головной убор!

– Игорек – не мутант, он умный и здоровый мальчик… – залепетала женщина, держащая негритенка за руку. Она, повинуясь требованию врача, обнажила голову сына, сняв респиратор и вязаную шапочку.

– Ну, да! У ребенка темный цвет кожи, а мама – белее снега. Далее, – полное отсутствие волос, огромная бородавка у нижней губы красноречиво говорят о «прекрасной наследственности» и «хороших генах». А это что? Человеческое ухо? Нет, это ухо зверя! – врач повернул голову мальчика, и все увидели, что у него неестественно вытянутое левое ухо, словно у эльфа.

– Это – мутант! Результат, как говорится налицо и на лице! – завизжал врач, брызгая слюной. – Именем Красного Креста вы арестованы за нарушение Закона о продолжении рода!

– Нее-е-т! Нет! Прошу вас! Пощадите! – закричала несчастная женщина, царапая себе лицо в кровь.

– Не усугубляйте свою вину, гражданка! Остальным – сохранять спокойствие, эти люди нарушают Законодательство!

Между тем угрюмые гномы грубо вырвали плачущего ребенка из рук матери и начали оттеснять остальных, освобождая вокруг себя пространство. Какая-то девушка в желтом плаще споткнулась. Она вывалилась из-под металлического навеса и упала в кислотную лужу, прямо под губительный дождь. Рыжий парень, стоявший неподалеку, смело оттолкнул санитара и бросился на помощь. Но, не успел он пройти и пару шагов, как получил удар дубинкой, что появилась в руках другого бородатика. Рыжий упал наземь и замер.

– Кто еще хочет отведать электрошоковой палочки? – рявкнул долговязый врач. – Нельзя препятствовать нашим действиям! Дайте пройти, именем Красного Креста! Очистите площадь! Расходитесь! Лаборант, – крикнул лысый палач, увидев растерявшегося Стива. – Помогите потерпевшей, а вы, молодой повеса, тоже пройдете с нами. Нападение на санитара при исполнении карается по закону.

Выговорив эту фразу, безжалостный врач нацепил стереоочки и начал что-то нашептывать невидимому собеседнику, остальные люди стали торопливо расходиться, боясь попасть под горячую руку. Казалось, что они боятся врача больше, чем кислоты, что продолжала капать с неба.

Еще через несколько минут рядом с площадью приземлилось летательное средство, похожее на вертолет без хвоста и пропеллера. Санитары сноровисто затолкали туда всех нарушителей порядка, врач строго зыркнул по сторонам и произнес сакральную фразу, звучащую сейчас откровенно издевательски: «Будьте здоровы, граждане!»

– И вам не болеть, господин доктор! – нестройно ответили немногочисленные, еще остававшиеся на площади, горожане. Врач довольно хмыкнул, сплюнул и залез в летательный аппарат.

Да, это же настоящее тоталитарное государство под эгидой медицины! Такого Владимир совсем не ожидал. Среди бела дня хватают людей, только за то, что они рожают неполноценных детей! А какие еще дети могут появиться после ядерной войны, когда вся планета представляет собой радиоактивную помойку? Нет, не таким Ковров представлял себе будущее! Думал, что победит американская демократия или русский социализм с человеческим лицом, а никак не авторитарный режим. Отнимают детей у матерей! Арестовывают за бородавки и длинные уши! И еще этот идиотский клич: «Будьте здоровы!». Ага, ага…

Стив тем временем обрабатывал заживляющим гелем ладони пострадавшей девушки. Владимир удивился, но бинтов современная медицина не использовала. Порезы, ссадины или ожоги покрывались специальным гелем из баллончика. Рана затягивалась прозрачной пенкой, обеспечивая дезинфекцию. Удобно.

Девушка в желтом плаще всхлипывала, нервно вздрагивала, но старалась держаться молодцом. Нижняя часть ее лица скрыта респиратором, но глаза и широкий лоб показались знакомыми.

– Как вас зовут, уважаемая? – спросил любопытный Ковров, сразу переключив свои мысли от государственного устройства Новой Европы к своим, более приземленным интересам.

– Света.

– Света? А ну-как снимите респиратор, пожалуйста!

Девушка послушалась и открыла лицо. Владимир во второй раз за день обомлел.

– Света! Откуда ты здесь?!

Много лет назад, еще в старом, промозглом Питере, у Владимира была девушка. Светлана. Довольно странная в поведении, но интересная. Ковров виделся с ней всего два раза. Ему казалось, что у них возникла взаимная симпатия. Счастье было так возможно, но тут в жизнь вмешался нелепый и коварный случай. Ковров задержался в рюмочной допоздна и только ночью направился домой. Не дошел. Встреченная компания местных гопников быстро отоварила его по полной программе, отобрав кошелек и телефон. Так был потерян контакт со Светланой, ибо больше нигде, как в телефоне, номера девушки не сохранилось. А адреса Владимир не знал. Как и места работы… Ковров, конечно, восстановил SIM-карту, и долго ждал, что Светлана позвонит ему сама. Не дождался. И теперь, о, боже, Владимир встречает ее здесь, в Сакс-Сити, через 500 лет!

– Я не понимаю, вас! Кто вы?

– Извините, Светлана, Владимир – неместный, наверняка, он вас с кем-то перепутал! – встрял Стив, заканчивая свою работу. – Ну, вот и все, ожог незначительный. Кислота не успела глубоко поразить ткани, но не удаляйте защитную пленку два-три дня.

Лаборант показал себя в этом эпизоде прекрасным специалистом. Владимир даже немного зауважал своего нового товарища, однако оставался в недоумении.

– Этот рыжий парень – кто он? – многозначительно спросил Ковров, все еще не понимая происходящего.

– Брат, конечно! Кирилл… Вы не беспокойтесь за нас. Кирилл – кандидат в Генофонд, а я – член Генофонда и известная на весь город журналистка! Я устрою им такой скандал! Я дойду до самого Карачуна! Ну что вы на меня так смотрите, Владимир? Будто привидение увидели…

– Я… Нет, этого не может быть… – только и смог выдавить ошеломленный Ковров.

– Спасибо за все и будьте здоровы! – с этими словами Светлана нацепила на голову капюшон и поспешно ретировалась, оставив Владимира наедине со своими мыслями.

9

– Откуда она тут взялась? – спросил Владимир.

– Кто, Колыванова? Ну, это же известный журналист.

– Она – не «попаданец», как я?

– Нет, конечно, – усмехнулся Стив. – Уже лет пять, как ведет новостной канал…

– Так и что, не может такого быть, что она попала сюда из прошлого.

– Навряд-ли. Известная публичная личность. Думаю, что коллеги Светланы досконально изучили все ее прошлое. Не, Владимир, она родилась тут, в Сакс-Сити.

Ковров задумался. Осторожно посмотрел по сторонам, и понял, что кроме них двоих, на площади никого не осталось. Дождь закончился, и все горожане разошлись по своим делам.

– Неужели, никто, кроме меня, не перемещался к вам из прошлого? Я вот… – и тут Владимир осекся, вспомнив, что Михалыча ищут врачи. А Стив, хотя и лаборант, но все-же, из их «медицинской» касты. Неизвестно, как отреагирует. К тому же, в Вовиной сумке сейчас болтается какая-то бутылка…

– Конечно, перемещались, Володя.

– Кто? Как это, вообще, происходит? – заинтересовался Ковров.

– Обычно, именно на границах Сакс-Сити образуются «проколы». Во времени и пространстве. В самом городе редко. А вот на Периметре – пожалуйста. Не знаю, почему. Чаще всего перемещаются из прошлого, хотя на моей памяти был только один похожий случай…

– И…

– Год назад появился бородатый дядька в балахоне. С тяжелой палкой. Коряво говорил по-русски. Кричал, что он «царь», всех обзывал «холопами» и требовал вернуть какую-то «волость».

Владимир рассмеялся.

– Где он?

– Да не знаю. Вроде бы отправили на гипнотранс. Слишком буйный. У всех пришельцев из прошлого чаще всего два пути: Генофонд или гипнотранс.

– И то, и другое на букву «Гэ»… – хмыкнул Ковров.

Стив поправил очки, нахмурился и ответил:

– Генофонд – элита. Всякий мечтает попасть туда.

– А чем они занимаются? – спросил Ковров.

– Сдают генетический материал для деторождения…

– Ах, вот оно что… И как оплачивается?

Владимир вспомнил, что в России подобное донорство еще только делало свои первые шаги.

– Достойно, – смутился Стив. – У членов зарплата от трех тысяч кредитов, да и холодильники другие. Точнее – не так. Холодильники такие же, а вот продукты – экологические и по более низким ценам…

Интересный разговор вновь был прерван звонком от Джины. Лаборант увлеченно беседовал, пока Ковров переваривал услышанное. Но не прошло и пары минут, как Хаген торжественно сообщил:

– Владимир! Джина придет с подругой, как ты и просил.

– Да? Это же замечательно! Так, давай-ка я заскочу еще раз к антиквару, – у меня появилась оригинальная идея! – предложил Ковров.

– Какая идея? Что ты опять задумал? – испугался Хаген.

– Я считаю, что надо купить нашим, хм, девушкам, какие-нибудь подарки, создать уютную романтическую обстановку. У Исаака Израилевича наверняка можно приобрести что-нибудь оригинальное.

– Это обязательно? – удивился Стив.

– Думаю, что да. С помощью вина и картошки соблазнить женщину трудно. Или ты считаешь себя чертовски неотразимым?

– Нет, не считаю… Хорошо, но одного я тебя не отпущу, хватит на сегодня приключений!

Через час компаньоны наконец-то пришли домой, к месту будущей вечеринки. Ковров решил пока ничего не говорить лаборанту о приобретенном из-под полы алкоголе. Позже. Просто поставит Стива перед свершившимся фактом, и все! На этого сварливого хлюпика стоит чуть-чуть надавить, сыграть на его сексуальных желаниях и «шашка прыгнет в дамки»! Нет, Владимир никогда не слыл грубым или заносчивым, никогда не стремился манипулировать людьми. Но тут, как ему казалось, люди даже не понимали, чего их лишило заботливое медицинское правительство. Свободы выбора!

Коврову не нравилось, когда его свобода ограничивалась. Даже в мелочах. Что они, эти врачи, тут удумали?! Сухой закон? Они хуже Горбачева! Раньше мы прятались от милиции по подворотням, теперь будем таиться от «скорой помощи»?

Гостиница для служащих Периметра также находилась в наземной зоне. Серые унылые стены, строгий ряд мрачных одинаковых окон, – здание больше напоминало тюрьму, чем гостиницу. Владимир давно заметил, что окна в домах города – редкость. Даже если они и имелись, то оконный проем затягивало не обычное стекло, а синтетический полимер. Оргстекло, в простонародье. Солнечный свет сквозь такое окно проникал хуже и, казалось, что жизнь проходит в бесконечном тумане.

Стив имел стандартный, положенный по рангу, номер. Одну ячейку из тысячи пчелиных сот большого человеческого улья. Единственная комната на девять квадратов, кухня и того меньше, совмещенный санузел. Ничего лишнего, абсолютно спартанская обстановка. Но одно обстоятельство позабавило Коврова. Словно улыбка бездушного монстра… На кухонной стене в золоченой рамке висело ни что иное, как «Клятва Гиппократа». Лаборант второго уровня, статус обязывает.

Ковров медленно выставил на стол недопитую бутылку вина и присел на узкую табуретку. Кроме двух алюминиевых табуреток, такого же стола и личного холодильника на кухне ничего не было. Владимир задумался.

«Н-да, мрачновато, антураж надо бы приукрасить».

Лаборант тем временем открыл холодильник и начал методично загружать в него приобретенные днем продукты.

– Слушай, Стив, а здесь тоже все прослушивается и просматривается? – наконец-то проявил беспокойство Ковров.

– Нет, моя личная жизнь принадлежит только мне.

– Поговорить надо, – заявил Владимир, внимательно смотря на винную бутылку. – Давай что ли, выпьем по чуть-чуть.

– Может, лучше сначала приготовить еду и дождаться девушек? – начал нудеть вредный лаборант.

– Ну, мы немного, иначе разговор не получится, – констатировал Ковров. Из головы не выходил инцидент на площади. Владимир никак не ожидал такой реакции от врача по отношению к безобидному ребенку. Это цивилизованное общество?

Стив устало махнул рукой, достал пластиковые стаканчики и вновь отвернулся к своему холодильнику, предоставляя гостю полную свободу действий.

Ковров усмехнулся, незаметно выложил «свою» заветную бутылку и, отмерив по два пальца от дна стакана, налил мутной жидкости себе и товарищу. Чуть подумал и добавил в стакан лаборанта светлого виноградного сока.

– Ну, давай Стив! – окликнул Ковров, открывая огурцы. – Садись уже, сейчас дерябнем, потом я сам ужин приготовлю. Научился уже.

– Сам? Не получится! Это – мой холодильник! С тебя кредиты потребует. Холодильник, как и входная дверь, запрограммирован на мою ДНК через нейроинтерфейс. Для всех остальных – ужин за большие деньги, поэтому в нашем обществе практически отсутствует такое явление, как квартирные кражи! – гордо ответил Хаген, ласково поглаживая металлические бока своего пищевого агрегата.

– Что у тебя там воровать-то? Тараканов что ли? – усмехнулся Ковров.

– Не надоело издеваться? Давай поджарю! Пальчики оближешь!

– Спасибо, не надо… Стало быть, жену надо брать вместе с холодильником, иначе сам будешь постоянно готовить.

– Ну да, конечно, – ответил лаборант, неожиданно погрустнев и опустив глаза.

– Начали! – произнес Владимир, опрокидывая в себя первую стопку. – Как там у вас говорят, «будьте здоровы!»

– И вам не болеть! – хмыкнул Стив, синхронно повторяя движения за Ковровым. – Кхм… кхм…Что это ты мне налил?

– Вино твое! Не похоже? – как будто, ничего не понимая, спросил Владимир.

– Бракованное, что-то сильно крепкое… Первый раз такое пробую… Но, кажется, так даже вкуснее, – подтвердил, покашливая, раскрасневшийся Хаген.

– Повторим? На вот, огурчиком закуси. Не сомневайся, я пятьсот лет назад этих огурков не одну банку съел. Высший сорт, – понимающе продолжил Ковров.

Пойло Михалыча оказалось похоже на текилу. По ощущению – градусов тридцать. Не иначе, как из местных кактусов старикан напиток гонит. Конечно, где тут хлебу и дрожжам взяться? Соленые огурцы – не ахти какая закуска под текилу, но для Хагена, привыкшего пить порошковую гадость, – сойдет. Главное – не переборщить с дозой. Лаборант и так слегка захмелел, но довольный, чертяка.

– Слушай, Стив, я не понял, какой у вас государственный строй: республика или полицейское государство? Почему врач так окрысился на темнокожего мальчика?

– Ребенок вообще не должен находиться на поверхности. Никакой, даже полностью здоровый. А тут – мутант. Ты же видел его уши?

Владимир кивнул.

– Дети до восемнадцати воспитываются в Интернате, там и живут, – пояснил Хаген. – Пятый подземный уровень. Я сам лишь два года, как на поверхности, а вырос и воспитывался под землей. Именно поэтому у меня такое отличное здоровье!

– Ага, заметно. Просто гора мышц! – скептически заметил Ковров. –Ладно, а что будет с мальчиком? Почему нельзя мутантов просто переселить в отдельную зону, раз вы так бьетесь за чистоту нации?

– Пробовали. Рано или поздно неполноценные люди начинают «качать права». Поднимаются восстания, мутанты устраивают побеги, пополняют ряды бандитов пустыни или уходят заграницу. Это очень опасно. Любая утечка генетического материала угрожает здоровью «чистых» людей. Мальчика, скорее всего, ждет Фабрика переработки. Да, жестоко, но, если оставить его в живых, он может стать причиной болезни и мутаций среди полноценных людей. И, что дальше, – деградация и полное вымирание всего города, а затем и человечества?

– Лечить не пробовали? Вы же врачи!

– Мутантов? Это уже испорченные люди, никому неизвестно, какие формы примут их мутации? Кто родится у них в следующем поколении? Какие дети будут у этого лысого ушастика? Врачи сильно заняты здоровьем полноценных граждан, им некогда заниматься каждым прыщавым пацаном и бороться с очередной мутацией. – Владимир почувствовал жесткие нотки в этом заявлении Хагена.

– Хорошо, но, может быть, выход, – стерилизация мутантов. Они просто не будут давать потомства, спокойно закончат свой век евнухами, – неожиданно выдавил из себя Ковров.

– Они в большинстве своем и так бесплодны. Но полная стерилизация любого организма невозможна. Биологическая наука ушла вперед и доказано, что стволовые клетки человеческого мозга могут воспроизводить любые другие. Теоретически подтверждено, что можно вырастить любую потерянную часть тела или орган. Теперь представь, наш маленький мутант попадает во враждебную страну, у него берут стволовые клетки, выращивают из них половые, набивают склянки ущербными сперматозоидами и забрасывают в наш банк спермы! Это же генетическое оружие замедленного действия! Так можно спровоцировать рост числа мутантов среди новорожденных, снизить рождаемость и победить страну изнутри. Любое генетическое заражение грозит вымиранием! Некоторые граждане боятся даже дышать одним воздухом с неполноценным человеком. Я тебе не сказал сразу всей правды, мой дорогой друг! Респираторы, противогазы и повязки больше защищают людей друг от друга, нежели от агрессивной окружающей среды!

– Но сколько событий должно совпасть? Выходит, что вы боитесь собственных граждан, вся вина которых в том, что они родились с отклонениями, – констатировал Владимир.

– Только благодаря жесткой государственной политики по отношению к мутантам, наше общество еще не деградировало! – уперся лаборант.

– Но, вы же биолог! Разве не понятно, что волосы могли выпасть из-за кислотного дождя, так же бородавка может быть вполне безобидным новообразованием. Ну, а уши – раз у вас уже есть гномы, почему бы не появиться хотя бы одному эльфу, хоть и черному? – усмехнулся Ковров.

– Эльфу? Не понимаю… А с мальчиком разберутся. В любом случае, – ребенку на улице делать нечего! Это – уже нарушение, могут лишить родительских прав. Для прогулок существует Оазис. Именно туда люди приходят, чтобы отдохнуть от замкнутого пространства подземных уровней. Перемещение по поверхности должно проходить быстро, без ненужных и опасных шатаний. Целенаправленно в Оазис и исключительно в хорошую погоду. Там и метро есть рядом, чего они шатались за километр от комплекса? И еще: я с утра предупреждал о возможности кислотного дождя, мамаша могла и прислушаться, прежде чем вести свое чадо наверх.

– Но как можно жить в таком государстве, где у людей неравные права, и каждый может перейти в ранг «ненужных». Что ты будешь делать, если у тебя родится мутант?

– Вот поэтому мы с Джиной и не спешим.

– Что не спешите?

– Углублять отношения, – грустно ответил лаборант.

– То есть, у вас еще не было секса? – удивился Владимир. Лаборант скромно промолчал, опустив голову. Затем снова отвернулся к холодильнику.

– А в чем причина? Девушка отнекивается? – осторожно поинтересовался Ковров, заботливо подливая лаборанту еще текилы, слегка уменьшив концентрацию сока в коктейле.

– Причина в общественном устройстве, – поддакнул Стив, готовя салат из овощей. – Институт семьи отживает. Дело в том, что почти все наши женщины не вынашивают детей, оплодотворенную яйцеклетку забирают, и будущий ребенок, если не обнаружено патологий, выращивается в Инкубаторе. Так безопаснее для потомства, да и женщины становятся более работоспособными и счастливыми. Не каждая гражданка хочет иметь огромный живот и выглядеть ущербно.

– Выглядеть ущербно? Да, это же прекрасно! Быть беременной, ждать ребенка! Вашим женщинам не знакома радость материнства? Дети из пробирок? Из Инкубатора? Ужас! – Ковров машинально поднял стакан, и Стив последовал его примеру.

– Да, но детей может и, вообще, не быть. Если в зиготе обнаружены явные патологии, то зародышевый материал изымается и используется в научных целях. Для опытов. А доноров разлучают, как неполноценных родителей. Я, Володя, люблю Джину, боюсь ее потерять, поэтому мы не решаемся на близкий контакт. В случае неудачи нас просто отправят в разные концы страны. Чтобы мы никогда не встретились и не зачали очередного урода.

– Тоталитарный режим какой-то…

– Иначе обществу грозит вырождение.

– Ну, с детьми понятно. А что, предохраняться тоже нельзя?

– Нет, Европейский консилиум запретил контрацептивы в виде таблеток, признав их вредными для здоровья. После мировых войн население сократилось, приветствуется размножение, но только полноценных, с точки зрения медицины, людей.

– А презервативы тоже запрещены?

– Пре… что?

В этот момент Владимир достал из потайного кармана маленький блестящий пакетик небольшого размера и протянул Стиву.

– На, используй, какая-же женщина будет терпеть долгое отсутствие секса? Потому и ругаетесь…

– А как его применять?

Ковров еще немного порылся в карманах и нашел небольшой кусочек картонки с наглядным рисунком, как использовать контрацептив. Естественно, в Новой Европе они больше не производились: резина была нужна для противогазов и респираторов.

Стив внимательно изучил инструкцию и повеселел. Владимир заметил, что лаборанту понравился старый способ контрацепции, и тогда он решил провести сокрушительную атаку на тоталитарный строй Новой Европы. Начиная свою революцию, Ковров скомпрометировал простого лаборанта, самого мелкого служащего государственной машины.