Текст книги "Удивительная зоология"

Интеллектуалы беспозвоночного мира

В этой главе поговорим о головоногих – кальмарах, осьминогах и каракатицах. Несмотря на бросающиеся в глаза различия, все они имеют много сходных черт, особенно в плане анатомического строения. Из более 100 000 видов моллюсков около 800 приходится на долю головоногих.

Головоногие моллюски, за исключением наутилуса[4]4
  В середине палеозоя головоногих моллюсков с наружной раковиной было великое множество, но до наших дней дожил один только наутилус, обитающий в юго-западной части Тихого океана. Его закрученная раковина похожа на бараний рог и разделена на отсеки, которых может быть около сорока. Моллюск живет в самом просторном из своих «чертогов», а пустые «комнаты» заполнены газом, что позволяет ему парить в толще воды. Заполняя водой пустые камеры (так подводная лодка заполняет и опорожняет балластные цистерны), животное регулирует плавучесть.


[Закрыть], лишены наружной раковины. В ходе эволюции она превратилась в рудиментарное образование, спрятанное внутри мускулистого тела. Например, у каракатиц она имеет вид известковой пластинки, которая лежит под мантией и прикрывает моллюска со спины. Тонкая полупрозрачная пластинка кальмаров по форме напоминает римский меч и потому называется гладиусом. А у осьминогов остались два рудиментарных хрящевых образования, к которым прикрепляются мускулы.

Каракатица

Обтекаемое торпедообразное тело головоногих одето мантией – плотной и упругой оболочкой, в полости которой располагаются внутренние органы. К мантии примыкает голова, вооруженная мощным роговым клювом, похожим на перевернутый клюв попугая. Эти устрашающего вида челюсти у крупных экземпляров могут достигать размера человеческой головы и способны в мгновение ока разорвать в клочья гигантского тунца. Рот окружен венцом из щупалец – у кальмаров их десять, а у осьминогов, как следует из названия, – восемь. Чуть ниже головы располагается сифон (или воронка) – мускулистая коническая трубка, уходящая внутрь мантийной полости.

Кальмары и осьминоги в совершенстве овладели реактивным способом перемещения в пространстве. И хотя водометный двигатель считается новейшим достижением техники, головоногие применяют его уже сотни миллионов лет. Всасывая воду через специальную мантийную щель, открывающуюся наружу позади головы, они затем с силой выбрасывают ее через воронку – и стремительно летят «кормой» вперед наподобие живой ракеты. Отклоняя воронку под различными углами, моллюск может менять направление полета, лихо поворачивать и даже резко тормозить.

Скорость, развиваемая кальмарами, настолько высока, что они порой выпрыгивают из воды и пролетают по воздуху несколько десятков метров, как летучие рыбы.

Такой планирующий полет характерен для мелких видов: рассказывают, что однажды небольшой кальмар рухнул на палубу яхты, чей борт поднимался над водой на семь метров. Следовательно, наивысшая точка траектории его полета была никак не менее десяти метров. Кто-то из членов экипажа даже не поленился подсчитать, какую скорость мог развить этот легкоатлет в своем головокружительном прыжке. Она составила чуть больше 72 км/ч.

Кальмару не обязательно пускать в ход воронку-сифон. Он может неторопливо парить в воде, медленно взмахивая двумя треугольными плавниками, лежащими в задней части тела[5]5
  Щупальца и сифон головоногих – всего лишь видоизмененная нога самых обыкновенных раковинных моллюсков, предназначенная для запирания створок их надежного убежища.


[Закрыть]. А вот во время молниеносных реактивных бросков они превращаются в стабилизаторы и рули. В отличие от кальмара, мешковидный осьминог, не имеющий столь безупречной аэродинамики, – пловец далеко не столь искусный. Он передвигается в толще воды довольно неуклюжими рывками, а часто и вовсе разгуливает по дну на кончиках щупальцев.

Осьминог

О щупальцах головоногих следует поговорить отдельно.

У осьминогов, как мы помним, их восемь штук, и все они примерно равной длины. Нижняя поверхность осминожьих «рук» сплошь усеяна двойным рядом цепких присосок, с помощью которых они хватают добычу и фиксируются на грунте. Одна такая присоска способна без особого труда удержать несколько килограммов, а у крупных осьминогов их около 2500 штук.

Ухватив мертвой хваткой неосторожную жертву, осьминог подтягивает ее ко рту и пускает в ход страшные роговые челюсти, которые легко крошат твердые панцири ракообразных и других моллюсков. Кроме того, все головоногие имеют на вооружении так называемую радулу – своего рода язык, представляющий собой набор роговых зубов, укрепленных на эластичной ленте. С помощью этого приспособления осьминог вскрывает раковины двустворчатых моллюсков и сверлит хитиновые покровы крабов.

Щупальца осьминога

Цепкие щупальца тоже не остаются без дела. Эксперименты показали, что осьминог способен извлечь находящегося в прозрачном сосуде краба через горлышко, а при необходимости даже откупорить бутылку.

В естественных условиях осьминог нередко использует орудия: внимательно наблюдая за двустворчатым моллюском, он дожидается, когда тот откроет раковину – и вставляет между створками камень. Зачем грызть твердый панцирь, если можно обойтись хитростью?

Спруты, не найдя подходящей расщелины (они предпочитают охотиться из засады), умеют построить из камней вполне надежный дом. А некоторые виды осьминогов лепят из подручного материала настоящую неприступную крепость, практически неотличимую от природных раковин обыкновенных моллюсков. Разумеется, эти факты недвусмысленно свидетельствует о незаурядном интеллекте головоногих.

Предназначение осминожьих щупальцев не исчерпывается одной только их хватательной функцией. У самцов многих осьминогов имеется особое щупальце, посредством которого они вводят в мантийную полость самки пакеты со спермой – так называемые сперматофоры. Это копулятивное щупальце снабжено двумя пальцами, которые надежно захватывают сперматофор. А у аргонавтов (вид осьминогов) такое щупальце сбрасывается наподобие хвоста ящерицы (его называют гектокотиль) и отправляется в автономное плавание на поиски самки, готовой к оплодотворению. В начале XIX века натуралисты полагали, что это некий червеобразный паразит, поселяющийся в мантийной полости самок, и только сравнительно недавно поняли, что же это такое на самом деле.

Надо сказать, что способность к автотомии – самопроизвольному отрезанию щупальцев – вообще типичная черта осьминогов, особенно когда им угрожает опасность. Печалиться по этому поводу не сто́ит: потерянная конечность довольно быстро отрастает вновь. Любопытно и то обстоятельство, что отделенное щупальце еще долго живет собственной жизнью, активно перемещаясь в сторону пищи, хотя его хозяин давно наелся.

А вот щупальца кальмаров, которых насчитывается ровно десять штук, принципиально отличаются от осминожьих. Восемь из них почти что равны между собой, а пара так называемых ловчих – гораздо длиннее (у гигантского 18-метрового кальмара их длина достигает 10 метров и более).

Щупальца кальмара

Ловчие щупальца могут сильно растягиваться и сокращаться, а их концы увенчаны уплощенными булавовидными расширениями, похожими на раскрытую ладонь. На их поверхности есть не только присоски, но и острейшие роговые крючья, которые могут втягиваться и выпускаться на манер кошачьих когтей.

Но самое удивительное – это огромные и внимательные глаза кальмара. По словам бывалых моряков, их мрачный взгляд имеет осмысленное выражение и очень похож на человеческий. Глаза гигантского кальмара бывают размером с футбольный мяч или даже колесо легкового автомобиля (40 сантиметров в диаметре), тогда как у голубого кита – самого большого млекопитающего нашей планеты (30 метров в длину) – они не превышают 10–12 сантиметров.

Пристальный взгляд головоногих объясняется не величиной глаз, а особенностями их внутреннего устройства, которое почти один в один совпадает со строением глаз млекопитающих и человека.

Глаза головоногих, лежащие в углублениях хрящевой капсулы, имеют роговицу, радужную оболочку и зрачок, который может расширяться и сужаться, а также хрусталик и сетчатку. Вот только процесс аккомодации (установка глаза на ближнюю и дальнюю точку видения) осуществляется по-разному: у человека – за счет изменения кривизны хрусталика, а у кальмаров – путем удаления и приближения его к сетчатке, наподобие скользящего объектива в фотоаппарате.

Зрительный анализатор моллюсков не уступает глазам кошки, совы или человека по количеству светочувствительных элементов на сетчатке. Но поле четкого зрения у них намного шире, чем у человека. Однако параллели в строении не означают эволюционного родства – в онтогенезе[6]6
  Онтогене́з – процесс индивидуального развития.


[Закрыть] глаз головоногих развивается совершенно иначе. Это всего лишь конвергенция – приобретение неродственными видами сходных черт, обусловленное средой обитания и образом жизни.

Глаз кальмара

Кровеносная система головоногих тоже устроена не совсем обычно. У них имеется целых три сердца: главное (состоящее из желудочка с двумя предсердиями) и два жаберных. Жаберные сердца гонят венозную кровь через жабры, откуда она, обогащенная кислородом, поступает в предсердия главного сердца. А его желудочек, в свою очередь, снабжает кровью все тело и жизненно важные органы.

У головоногих моллюсков почти замкнутая кровеносная система с богатой капиллярной сетью, что нечасто встречается у беспозвоночных, поэтому они могут достигать весьма солидных размеров.

В 1888 году свирепый шторм выбросил на прибрежную отмель Новой Зеландии гигантского кальмара длиной 18 метров и весом более полутонны, причем на долю щупальцев приходилось свыше 10 метров.

Даже не верится, что подобные грозные и свирепые хищники, нападающие порой на добычу, которая гораздо крупнее их самих, относятся к той же группе животных, что и неповоротливые морские улитки, устрицы и двустворчатые моллюски.

Кровь у головоногих голубого цвета, поскольку вместо гемоглобина содержит другой пигмент – гемоцианин, имеющий в своем составе вместо железа медь.

У кальмаров и осьминогов имеется еще одно занятное эволюционное приобретение: умение виртуозно менять окраску. Под кожей головоногих залегают клетки-хроматофоры, благодаря которым они могут поменять цвет с такой скоростью, какая хамелеонам и не снилась. Если положить осьминога на газетный лист, его кожа моментально отобразит фактуру страницы с характерным чередованием светлых и темных полос. А некоторые исследователи даже утверждают, что на теле моллюска иногда удается разобрать текст газетной передовицы.

В минуту опасности головоногие выбрасывают струю черной жидкости – чернил, опорожняя так называемый чернильный мешок, который располагается у выходного отверстия прямой кишки. Подобный маневр дезориентирует преследователя, и моллюск спасается бегством, укрывшись за дымовой завесой.

Интересно, что выброшенные спрутом чернила не растворяются в воде, а повисают густой каплей, напоминающей очертания извергнувшего их животного. Разумеется, хищник тут же хватает эту каплю, и тогда она взрывается, окутывая врага темным облаком. Кроме того, этот пигмент ядовит – он надолго парализует обонятельные рецепторы агрессора, и тот не может распознать жертву, даже если столкнется с ней нос к носу.

Чтобы проиллюстрировать совершенство «головоногой» маскировки, приведем цитату из книги И. Акимушкина «С утра до вечера»:

«Один зоолог посадил кальмара в кадку и попытался поймать его рукой. Когда его пальцы были уже в нескольких дюймах от цели, кальмар внезапно потемнел и, как показалось исследователю, замер на месте. В следующее мгновение человек схватил его чернильный макет, который рассыпался у него в руках: зоолог принял каплю чернил за кальмара. Ученый повторил свою попытку, но теперь внимательно наблюдал за кальмаром. Когда его рука вновь приблизилась, кальмар снова потемнел, выбросил «бомбу» и тут же стал мертвенно-бледным, а затем невидимкой метнулся в дальний угол кадки.

До чего тонкий маневр! Кальмар ведь не просто оставляет вместо себя изображение. Нет, это сцена с переодеванием! Сначала он резкой сменой окраски привлекает внимание противника. Затем тут же подменяет себя другим темным пятном – хищник автоматически фиксирует на нем свой взгляд! – и исчезает со сцены, переменив наряд».

Об интеллектуальных способностях головоногих ходят легенды. Они на редкость сообразительны и без труда решают задачи, которые по плечу немногим млекопитающим, за что их очень метко окрестили «приматами моря».

Осьминог не только строит собственный дом на морском дне из обломков пород, но явно обнаруживает и «территориальное» поведение, защищая свой участок от вторжения соперников. Если нужно, он берет в «руки» камень, чтобы отразить врага, стаскивает зажим, наложенный на проток чернильного мешка, и с легкостью запоминает лабиринт. Удивляться тут особенно нечему, поскольку ни у кого из беспозвоночных тварей нет столь сложно устроенного мозга, заключенного в хрящевую капсулу – аналог нашей черепной коробки.

Кальмаров и осьминогов можно запросто научить реагировать на различные предметы и усваивать элементарные уроки: различать большой и малый квадраты, белый и черный круги одного и того же диаметра, горизонтально и вертикально ориентированные прямоугольники, черный крест и черный квадрат. Как показали эксперименты, спрут может дифференцировать 46 различных фигур.

В одном из хитроумных опытов осьминогу требовалось извлечь краба (а это его излюбленное лакомство), спрятанного за прозрачными шторками и перегородками. Система запоров была очень сложна, и осьминог с задачей не справился. Тогда в аквариум посадили другого спрута, который уже выучил этот лабиринт наизусть, а первый наблюдал за ним через стекло. Одного-единственного наглядного урока оказалось вполне достаточно: когда первого моллюска вернули в аквариум, он моментально открыл все замки и с аппетитом съел приманку.

Сегодня принято считать, что головоногие по своим умственным способностям превосходят рыб, но уступают птицам и млекопитающим. Однако многие зоологи утверждают, что некоторые задачи они решают не менее успешно, чем крысы.

Оказалось, что эти моллюски способны даже на дружбу. На биологической станции близ Неаполя жили совсем ручные осьминоги. Они знали в лицо сторожа аквариума и по-своему любили его. Осьминоги даже участвовали в игре с ним: человек прятал в руке кусок мяса, а осьминоги старались разжать его пальцы, боролись с ним. Но ни разу не причинили боли своему приятелю!

Насекомья ломкая рать

Так уж повелось, что незаметных букашек – ползающих, летающих и плавающих – мы зовем насекомыми, хотя насекомые – это только один из классов обширного таксона членистоногих (Arthropoda), на долю которых приходится около 90 % животных, обитающих сегодня на планете Земля. Три других класса этого типа – ракообразные, паукообразные и многоножки, хотя существуют и более развернутые классификации с делением членистоногих на несколько подтипов и надклассов. Но мы этих тонкостей биологической систематики касаться не будем.

По разнообразию видов членистоногие не знают себе равных: энтомологи насчитывают от миллиона до полутора-двух миллионов видов одних только насекомых, что значительно больше, чем всех остальных животных, вместе взятых. Паукообразных и ракообразных не так много – 100 000 и 52 000 соответственно, но цифры, согласитесь, все равно очень внушительные.

Все членистоногие похожи друг на друга, что говорит о единстве их происхождения: разделенное на сегменты и одетое эластичным хитиновым панцирем (или хитинизированной кутикулой[7]7
  Кути́кула (от латинского cuticula — «кожица») – плотное образование из клеток эпителиальной ткани; будучи пропитано хитином, приобретает большую прочность.


[Закрыть], как говорят специалисты) тело и членистые конечности сложной конструкции. Прозрачные крылья насекомых (раки и пауки летать не умеют) тоже являются своеобразным выростом кутикулы, а не видоизмененной передней парой конечностей, как у птиц или летучих мышей.

Хитин (азотсодержащее органическое вещество из группы полисахаридов) придает телу членистоногих жесткость, выполняя функцию наружного скелета (или экзоскелета), в отличие от внутреннего скелета рыб и других позвоночных. Поэтому им необходимо время от времени линять, ибо экзоскелет, раз сформировавшись и окрепнув, больше к росту не способен. Когда оболочка становится чересчур тесной, панцирь трескается и животное в буквальном смысле слова выкарабкивается из ветхих одежд. У насекомых линяют только личинки, а ракообразные и пауки периодически меняют наряд всю свою жизнь.

Кстати, смена фаз развития, сопровождающаяся глубокой перестройкой всех органов и тканей (она называется метаморфозом), – тоже характерная черта членистоногих. Правда, только насекомые (да и то не все) проделывают полный цикл – яйцо, личинка, куколка, взрослая особь. А пауки, многоножки и ракообразные ограничиваются усеченным вариантом.

Остановимся на этом более подробно.

Рост всех насекомых обязательно связан с линькой. Вылупившаяся из яйца личинка или гусеница кушает вволю и растет, но как только естественные покровы становятся ей тесны, она линяет: ветхое одеяние разрывается изнутри, и на свет выходит точно такая же личинка, как бы заново рожденная, но в новом, с иголочки, костюме. Через некоторое время костюмчик снова начинает жать, и происходит очередная линька. И так она будет линять до тех пор, пока не достигнет размера, свойственного взрослой особи. А затем у многих видов наступает окукливание: личинка заворачивается в самодельный кокон, все ее ткани растворяются, собираясь потом в новый узор, после чего из куколки выползает уже полностью развитое взрослое насекомое – имаго. Имаго больше не линяет. Подобного рода полный метаморфоз, проходящий через стадии яйца, личинки и куколки, типичен для муравьев, бабочек, мух, жуков и многих других насекомых. Червеобразная личинка муравья или жука совершенно не похожа на взрослое насекомое.

Иначе обстоит дело у видов с неполным метаморфозом – прямокрылых, тараканов или термитов. Так как стадии куколки у них нет, из яйца выведется крохотный кузнечик, крохотный таракан или крохотный термит.

Неполный (а) и полный (б) метаморфоз

Они растут постоянно, а увеличившись в размерах, приступают к линьке, что является еще более сложной задачей, поскольку менять приходится не одну только нательную рубашку, но весь хитиновый экзоскелет, включая усики-антенны на голове и три пары ног. Спустя некоторое время процесс повторяется, пока личинка не вырастет до размеров взрослого насекомого. К числу насекомых с неполным пре вращением относятся и стрекозы. Стадии куколки у них нет, а личинка, живущая в воде, очень похожа на взрослое насекомое (у нее есть даже зачатки крыльев).

Есть между членистоногими и другие различия. Тело насекомых четко делится на три сегмента – голова, грудь и брюшко при трех парах конечностей. У пауков первые два сегмента слиты в единую головогрудь, а ходильных ног не шесть, а восемь (четыре пары) плюс еще две пары видоизмененных придатков – так называемые хелицеры и педипальпы, которые служат для захвата добычи и выступают в роли органов осязания. У высших ракообразных (омаров, раков, крабов) пять пар ног, мощные клешни и голова, составляющая единое целое с грудными сегментами, тогда как у низших количество ног непостоянно, а у многоножек их и вовсе не сосчитать. Например, некоторые виды сколопендр имеют до 360 ножек.

Тело многих ракообразных одето защитным панцирем – карапаксом, в котором помимо хитина присутствует еще и карбонат кальция (CaCO₃), что придает ему исключительную прочность. В отличие от пауков и насекомых, ракообразные дышат жабрами, поскольку обитают, как правило, в водной среде.

Японский краб-паук

Морские членистоногие бывают очень велики: например, размах ног японского краба может достигать 3,5 метра, а самый крупный омар, выловленный в Северной Атлантике, весил 21,3 килограмма. Тем не менее в мире насекомых можно запросто отыскать такую мелочь, которую без хорошей лупы не разглядишь. Скажем, наездники[8]8
  Нае́здники – семейство паразитических насекомых из подотряда перепончатокрылых, откладывающих яйца в тело других насекомых, в результате чего личинка развивается в организме своей жертвы, поедая ее изнутри.


[Закрыть] рода Megaphragma, паразитирующие на яйцах мелких насекомых, чей размер не превышает 1–2 миллиметров, – форменные крохи с длиной тела 170–200 микрон, то есть 1/6–1/5 миллиметра, что меньше обыкновенной амебы или инфузории-туфельки. При этом у них есть абсолютно все, что полагается иметь насекомому: ноги, крылья, мышцы, внутренние органы и органы чувств и даже головной мозг, составляющий, между прочим, около 6 % объема тела (у нас эта величина не превышает 2 %).

Когда стрекозы были большими

Энтомологи насчитывают более 5000 видов стрекоз, из которых около 150 обитают на территории России. Их размеры колеблются в широких пределах: самые крупные вырастают до 12 сантиметров (при длине крыла около 10 сантиметров), а рост самых маленьких не достигает и 1,5 сантиметра. Самая внушительная по размерам стрекоза наших широт – Большое коромысло (Aeshna grandis) – мало уступает тропическим видам, ее размер около 7 сантиметров. Этих изящных и стремительных насекомых почти всегда можно увидеть над полем, лугом, на берегах прудов и небольших рек. Впрочем, и в городской черте (при отсутствии чрезмерной загазованности) они тоже не редкость.

У стрекозы крупная голова с огромными выпуклыми глазами, широкая грудь, разделенная на три сегмента, и тощее подтянутое брюшко, играющее роль балансира во время полета. В отличие от камерного глаза позвоночных и моллюсков, у стрекоз, как и у других членистоногих, нет ни камеры, ни хрусталика, ни сетчатки. Их глаза принято называть сложными, или фасеточными, потому что они состоят из тысяч шестигранных трубочек-линз, называемых омматидиями. Каждая такая трубочка ориентирована в строго фиксированном направлении, что позволяет стрекозе регистрировать перепады интенсивности света под различными углами.

Фасеточный глаз стрекозы

Если камерный глаз имеет вогнутую сетчатку, на которую проецируется изображение, то фасеточный представляет собой неподвижную мозаичную полусферу, собранную из огромного числа фоточувствительных трубочек. За фасеточным глазом никакого изображения не возникает, однако стрекоза видит, и видит весьма неплохо. И хотя она не может похвастаться остротой зрения и довольно близорука, зато прекрасно улавливает движение потенциальной жертвы и способна видеть в диапазоне частот, совершенно недоступных нашему глазу. Разглядеть муху или комара на расстоянии до десяти метров для нее не составляет большого труда. Разумеется, стрекоза видит окружающий мир совсем не так, как мы с вами, но это не мешает ей замечательно ориентироваться в пространстве.

Мощная мускулатура, спрятанная под хитиновым панцирем грудного отдела, управляет слаженной работой двух пар больших полупрозрачных крыльев с сетчатым жилкованием. Крыло всех насекомых вообще и стрекозы в частности – не видоизмененная конечность, как у птиц или других позвоночных, а сильно разросшаяся складка кутикулы грудных сегментов. Этот двуслойный вырост пронизан густой сетью жилок – полых каналов с утолщенными стенками, внутри которых циркулирует гемолимфа (стрекозиная «кровь»), проходят нервы и тончайшие дыхательные трубочки – трахеи.

Если все четыре крыла имеют одинаковую форму, то таких стрекоз относят к подотряду равнокрылых, если же форма крыльев в паре разнится, говорят о разнокрылых стрекозах.

Равнокрылые – пилоты не бог весть какие: их неуверенный зигзагообразный полет напоминает порхание бабочек. А вот разнокрылые – непревзойденные летуны, способные к головокружительным пируэтам. Они умеют останавливаться на ровном месте, зависать в воздухе, летать боком и задом наперед, развивая скорость до 60 и более километров в час.

На передней части крыла многих стрекоз, ближе к основанию, хорошо различимо пигментное утолщение – так называемая птеростигма, которая гасит опасные вибрации при быстром полете. Недаром Игорь Сикорский, выдающийся российский конструктор и пионер вертолетостроения, самым внимательным образом изучал аэродинамику стрекозы, проектируя свои четырехлопастные верткие геликоптеры. Его наблюдения сыграли значительную роль для решения проблемы флаттера – самопроизвольно возникающих вибраций крыла и хвостового оперения летательного аппарата, которые могут вызвать разрушение конструкции.

Стрекоза плоская (Libellula depressa)

Благодаря безупречной аэродинамике и филигранной технике высшего пилотажа стрекозы способны догнать любую добычу, какая им по силам. Выполняя крутые виражи, они без устали ловят комаров, слепней, мух, поденок и разную другую летучую мелочь. Складывая усаженные острыми шипами ноги в своего рода импровизированный сачок, стрекоза внезапно обрушивается на безобидную мошку, стискивает ее в объятиях и подносит ко рту. Страшные жвалы[9]9
  Жва́лы – верхние (парные) челюсти ротового аппарата членистоногих.


[Закрыть] в одно мгновение разрывают тело несчастной жертвы в клочья. Несмотря на хрупкое телосложение, аппетит у стрекозы отменный – за день она без труда съедает в несколько раз больше, чем весит сама.

Как правило, стрекозы живут оседло и не улетают чересчур далеко от родного водоема. Но иногда они сбиваются в огромные стаи и без особого труда преодолевают сотни, а то и тысячи километров. В 1900 году над Бельгией зафиксировали исполинскую колонну стрекоз, растянувшуюся на 100 километров, а в конце XIX века над шведским городом Мальмё полчища стрекоз летели несколько дней подряд, изрядно напугав местных жителей.

Но самое массовое нашествие стрекоз на Европу состоялось, пожалуй, в Ирландии в 1947 году. Насекомые вторглись на остров несколькими колоннами и «большой темной тучей, похожей на клубы дыма» пронеслись над Корком, небольшим городком на юго-востоке Ирландии. Весьма любопытно, что ни над Англией, ни над Францией эту воздушную армаду никто не видел. Поэтому энтомологи предположили, что, покинув гостеприимные берега Испании или Португалии, стрекозы совершили беспосадочный перелет над Атлантикой, преодолев почти 1000 километров. Эта гипотеза не лишена оснований, поскольку хорошо известно, что почти каждую осень большие стаи стрекоз летят на юг через альпийские и пиренейские перевалы. А однажды в Карибском море ученые засекли стаю стрекоз в 550 километрах от ближайшего побережья.

Спариваются стрекозы на лету. С помощью хитроумных захватов на брюшке самец удерживает самку, и такие причудливые кольцеобразные тандемы могут у некоторых видов часами парить в воздухе.

Яйца стрекоза откладывает или непосредственно в воду, или на стебли водных растений, или просто в сырую почву. Вышедшая из яйца личинка (ее называют наядой или нимфой) – такой же свирепый хищник, как и взрослое насекомое, и не менее прожорлива.

Личинка стрекозы (наяда)

Обтекаемое торпедообразное тело нимфы, украшенное желто-зеленым узором, идеально приспособлено для подводной охоты. Она хватает любую водоплавающую тварь, до которой в состоянии дотянуться, – от личинок мух и комаров до рачков и улиток. Крупные наяды отваживаются нападать даже на головастиков и мальков рыб. Затаившись в укрытии, она внимательно наблюдает за потенциальной жертвой, медленно поворачивая голову, а затем следует молниеносный бросок.

Орудием атаки служит видоизмененная нижняя губа – маска, которая раскрывается подобно локтевому суставу и выбрасывается вперед, пронзая хитиновыми шипами тело жертвы. Затем маска складывается, и подтянутая к ротовому отверстию добыча перемалывается мощными жвалами.

Конечно, результативность охотничьих приемов наяд нельзя объяснить только лишь уникальным строением их ротового аппарата. Дело в том, что они в совершенстве овладели принципом реактивного движения, когда вода сначала нагнетается в заднюю кишку, а потом под давлением выбрасывается мощной струей, и тело насекомого скользит в толще воды, как миниатюрная торпеда. Бесперебойная работа этой помпы обеспечивает не только движение личинки, но и ее дыхание, потому что внутри задней кишки располагаются так называемые ректальные жабры, извлекающие из воды кислород.

Известный австрийский натуралист Конрад Лоренц писал, что замечательная манера личинки стрекозы фиксировать взглядом свою добычу очень редко встречается у беспозвоночных.

«В противоположность личинке плавунца, которая слепо хватает все, что движется, несовершеннолетняя Aeschna[10]10
  Латинское название личинки крупной стрекозы.


[Закрыть] оставляет без внимания животных свыше определенной величины, даже в том случае, если она голодала целыми неделями. Я месяцами держал личинку Aeschna в аквариуме вместе с рыбами, но никогда не видел, чтобы насекомое нападало на животных крупнее ее или причиняло им какой-нибудь вред. Замечательно и то, что наша подопечная никогда не схватит животное, уже пойманное другой, себе подобной, хотя жертва медленно движется взад и вперед между челюстями удачливого охотника. Однако она сразу же набрасывается на кусочек свежего мяса, который точно таким же образом перемещается перед ее глазами на конце стеклянной палочки».

На протяжении своей личиночьей жизни (этот срок может колебаться от нескольких месяцев до нескольких лет в зависимости от вида) наяда все время растет и периодически меняет наряд – линяет (10–20 раз, опять же в зависимости от вида). Накануне последней линьки она (уже почти совсем взрослая стрекоза – у нее даже появляются зачаточные крылья) выползает на стебелек растения, торчащий из воды. Через некоторое время хитиновая броня на верхней стороне одного из грудных сегментов лопается, и новорожденная стрекоза неуклюже выкарабкивается из опостылевшей оболочки. Через несколько часов скукоженные крылья как следует расправятся, затвердеют и приобретут необходимую жесткость, и тогда юная стрекоза обретет способность летать.

Рождение стрекозы

Стрекозы – едва ли не самые древние крылатые насекомые: их ископаемые останки находят в отложениях каменноугольного и пермского периодов палеозойской эры. Тогда, почти 300 миллионов лет назад, стрекозы были куда крупнее нынешних. Например, размах крыльев вымершей стрекозы Meganeura мог достигать одного метра. Охотились эти свирепые палеозойские хищники на диктионеврид, дальнюю родню современных поденок, которые в те времена тоже были отнюдь не маленькими – ростом примерно с голубя (25–30 сантиметров в размахе крыльев).

Меганевры и диктионевриды – вовсе не исключение из общего правила. Феномен гигантизма – отличительная черта большинства видов насекомых конца палеозоя. Так, ископаемая артроплевра (побочная родственница современных многоножек) вообще была одним из самых крупных наземных членистоногих за всю историю биологической эволюции. По мнению палеонтологов, длина этого чудища составляла от 1,5 до 2,5 метра, тогда как рост сегодняшних многоножек никогда не превышает 25 сантиметров.