Текст книги "Требуется сообщник"

– Куда летим? – вопросила Женька, едва поспевая следом.

– Разруливать ситуевину, – пояснил на ходу Кощей.

Он резко остановился, развернулся к Женьке и приложил палец к губам, подперев кончик носа, словно обдумывал, стоит ли доверять предполагаемой сообщнице.

– Если Эвелина спросит, – решился он, – то «разруливать», «ситуевина», «ломиться», «валим» и прочее подобное в твоем мире являются вполне литературными выражениями.

– Мою бы маму убедить, – буркнула Женька.

– Эвелину убеди, – посоветовал Кощей.

– А то что? – нагло осведомилась девушка, потеряв из-за последних событий инстинкт самосохранения. Но тут же пожалела.

Кощей навис над ней, как утес над рекой, и Женька тяжело сглотнула, глядя снизу вверх в темно-серые многообещающие глаза.

– В смысле, если надо, я конечно… – пробормотала девушка, идя на попятную. – Даже в книгах иногда… да и язык меняется…

– Умница, – констатировал Кощей, сбегая вниз. – Хорошая девочка.

– Только вы мне обещали потом рассказать…

– Всенепременно, – отозвался злодей, сворачивая в гостиную, что рядом со столовой.

– И что это за Майлз?

– По дороге, – мимоходом пообещал Кощей, копаясь в ящике секретера.

– А Елисей? – воскликнула Женька о наболевшем.

– Елисей? – Кощей выпрямился и быстро повернулся к девушке. – А что с ним?

– Это я спрашиваю, – напомнила Женька.

– Скачет себе и скачет, – раздраженно отмахнулся Кощей, вернувшись к поискам. – Пока явится, пока под окнами поорет, пока поймет, что дома никого, мы уже вернемся. Надеюсь. Нашел!

Он сунул во внутренний карман сюртука продолговатую коробку и рявкнул, будто только сейчас заметил девушку:

– Чего встала? Метнулась бегом вещи собирать!

– А? – не поняла Женька.

– Все вопросы в транспорте. Эвелина!

В зеркале привычно обозначился силуэт, но полностью проявиться не успел.

– Распорядись насчет кареты, от границы лошадьми двинем, так безопасней.

– От какой границы? – деловито уточнила Эвелина Стивовна.

– Еремеевской, – пояснил Кощей. – Потом через Русь в карете, дальше опять ковром. Нас, как в карете увидят, рано ждать не будут.

– Думаешь, не догадаются? – скептически поинтересовалась Эвелина.

– Это как обыграть, – весело подмигнул зеркалу Кощей и обратил внимание на Женьку. – Ты еще здесь?!

То ли девушка действительно испугалась громового голоса, то ли стало безумно интересно, что там будет дальше, то ли хотелось получить ответы на все свои вопросы, но ее словно ветром сдуло.

Ворвавшись в свою комнату, она обнаружила большой ковровый саквояж, стоявший у изножья кровати, а поверх него рюкзак. В рюкзак полетели джинсы, футболка, рубашка и кроссовки. В саквояж Женька, не заморачиваясь, побросала все, что нашла в шкафу и прилегающих ящиках. Подумав, вытащила джинсы и кроссовки, переоделась, переобулась и, проверив последний раз шкаф, обнаружила в нем ветровку, которую повязала рукавами на поясе. Оглядевшись, сунула в саквояж ботиночки. Так, на всякий случай.

– Эвелина Стивовна! – позвала Женька, стуча в зеркало. – Эвелина Стивовна! Мне помощь нужна.

– Зря надрываешься. Она появляется только в зеркалах с рамой, – в комнату заглянул Кощей. – Готова?

– Нет. Я свою сумку у Еремея оставила, – пожаловалась Женька. – Как я могу нормально выглядеть в таком виде? Там же вся косметика!

– Забудь, разберемся, – бросил Кощей. – Куртку сразу надень, холодно будет. Все, хватай вещи, линяем.

Он рванул по коридору, но Женька вкрадчиво спросила вслед:

– А «линяем», это тоже литературное слово?

– Есть такое, – заверил, оборачиваясь, Кощей.

– Поняла, – кивнула Женька, правильно истолковав выражение лица злодея. Она, подхватив саквояж, в три прыжка догнала Кощея… – Так, я готова и, как говорил великий классик русского языка моей реальности Лев Толстой, «линяем и ныкаемся, пока не разрулим ситуевину».

– Молодец, – искренне похвалил Кощей, хлопнув Женьку по плечу, и прибавил ходу.

– Но вы мне на все ответите! – заорала девушка вслед его удаляющейся спине.

– Само собой, – Кощей поднял руку, в знак того, что все слышал и со всем согласен.

Через пять минут все собрались на втором этаже. То есть присутствовала Эвелина в отражении одного из зеркал, Кощей и Женька.

– Скоро отбываем, – облегченно вздохнул Кощей, усаживаясь на банкетку под окном, и, расслабившись, оперся на стену. – Карета будет через три часа, значит, вылетаем так, чтобы поспеть одновременно с ней. Эвелина, дом на тебе. Если Елисею станет скучно, напусти на него того чудика из подвала.

– Лохматого? – деловито уточнила бывшая гувернантка.

– Можно и его, – равнодушно согласился Кощей. – Когда справится, выпускай хвостатого.

– Эй, секундочку, – привстала Женька. – Они же мне царевича угробят!

– Да что ему будет! – поморщился злодей, прикидывая, все ли взял. – Повоюет немного, поспит сном богатырским, опять повоет, а там и мы вернемся.

В общем, Кощей с Женькой погрузили пожитки на ковер-самолет, проверили, есть ли у каждого зеркальце для связи с Эвелиной Стивовной и взошли на борт через подоконник второго этажа.

Ковер-самолет плавно набрал высоту и отбыл в сторону иноземных государств. Кощей окончательно успокоился, растянулся на ковре и, абсолютно нечувствительный к холоду, приготовился подремать.

А у царевича Ильи тем временем были крупные проблемы. Он сидел в покоях отца, повесив буйну голову ниже плеч. И было отчего. Отец, нервно расхаживая по светелке, устроил ему форменный разнос.

– Ты же брата родного, кровинушку свою, в замок Кощеев отпустил, – сокрушался Еремей. – Да как ты мог!

– Батя, – устало вскинулся Илья, – да не отпускал я его. Он сам поперся. Ну приспичило ему иноземку спасать. Что я могу? – царевич обреченно развел руками.

– Иноземку? Да пес с ней, с басурманкой! Хотя… – Вдовый царь на миг призадумался, вспоминая миловидную девицу, но быстро пришел в себя и сплюнул. – Вот ты мне голову морочишь. Почему брату войско не дал? Он воевода или кто?

– В будущем, – напомнил Илья. – Пока у нас воеводит Лешак, и он со мной согласился, что негоже для личных надобностей молодого балбе… царевича, дружину гонять. Была мысль человек десять с ним отправить, так, для охраны, так ведь…

– Личных? – перебил царь и вперился в наследника сверкающим взором. – Тут дела государственные! Кощей приходил за Забавой, дурень! Кому нужна девица безродная?

– Ага. Евгению эту, стало быть, по ошибке упер? – обреченно предположил Илья.

Еремей всегда отличался здравомыслием и слыл видным политиком и правителем, но, когда дело касалось любимой дочери, терял всю свою рассудительность.

– Битва была, – напирал Еремей. – Мог и перепутать.

– Батя, – взвыл Илья, в отчаянии вцепившись в собственные кудри. – Как, ну объясни мне, как их можно перепутать?! Видит бог, я люблю свою сестру, но поверить в то, что Кощей собирался ее замуж взять, – уволь! Она же его за один день в гроб вгонит, бессмертный он или нет!

Легка на помине, в покои ввалилась Забава. Она уперла руки в бока и с ходу залилась слезами. Общий смысл истерики сводился к тому, что договор о сватовстве был испорчен, что это плохая примета и Илья с Еремеем просто обязаны спасти поруганную честь.

– Эй, Елисей уже в пути, – помахав рукой, дабы привлечь внимание, напомнил брат.

В ответ Забава заревела еще пуще, и Еремей, устало подперев лоб, выслушивал ее тираду сидя на лавочке. Терпения его надолго не хватило.

– Тихо! – рявкнул он и ошибся – дочь на миг притихла и заревела с новой силой.

– Забавушка, – сменил тон Еремей, ласково обнимая дочь и похлопывая ее по спине. – Ну полно тебе, все исправится.

Еремей беспомощно посмотрел на сына через мощное плечо Забавы. Тот сделал вид, что не заметил, но отец не сводил с него взгляда, даже задвигал бровями и скривил лицо, намекая, что пора выручать папу.

– Эй, Забка, – окликнул Илья, предварительно убедившись, что их точно никто не видит и не подслушивает. – Забка, глянь.

Рассерженная Забава обернулась на Илью, а тот в воплем «сумасшедшая белка!» скосил глаза к носу, склонил голову набок, выставил вперед верхние зубы и застучал друг о друга сжатыми кулаками, словно пытаясь разбить орешек.

По светелке разлился смех Забавы. От него, казалось, чуть потеплело, и даже суровый Илья улыбнулся.

– Так-то лучше, – Еремей погладил дочь по «плечику» и усадил на лавку.

Забаве пообещали победу над злодеем, испортившим пирушку, свадьбу на все царство и вдобавок новенькие резные пяльцы.

– Да-а, Илюша, – протянул Еремей, глядя на дверь, закрывшуюся за дочерью. – Баловство баловством, а ведь придется тебе вслед за братом ехать, ежели он вскоре не вернется.

– Да знаю я, – поморщился Илья. – Спасти Елисейку, прикончить злодея, потом обставить все так, чтобы Елисейка оказался героем. Все из политических соображений, дабы народ зауважал будущего воеводу. Все верно?

– Ох и башковит ты, Илюша, – хитро прищурился Еремей. – В корень смотришь, и царем будешь похлеще меня.

– Ладно тебе, батя, – прихлопнув ладонями по коленям, Илья встал. – Я ж понимаю. И Елисейка воевода будет толковый, только не перебесился пока. Зря ты его по заграницам отправлял. Сдал бы, вон, Лешаку, походил бы в дружинниках, пообтерся…

– Ты того, не забывайся, – погрозил пальцем царь. – Мне, поди, виднее. А что Елисей дурака порой валяет, так молод он еще.

– Я в его возрасте уже дань собирал и бунты ездил усмирять, – напомнил Илья, чувствуя, как его втягивают в старый спор.

– Так ты наследник, тебе оно на роду написано.

Застонав про себя, Илья отвесил отцу поклон и свалил на свой поверх, чтобы хоть на пару часов схорониться от государственных дел в объятиях жены.

Глава 3

– Михаил Николаевич! Ну Михаил Николаевич же! – Женька трясла Кощея за плечи, стараясь разбудить.

– Отстань, красна девица, – пробормотал Кощей и перевернулся на бок.

– Мы с курса сбились, – настаивала Женька.

В полусне перевернувшись на живот, Кощей схватился за край ковра и подтянулся.

– Нормально все, – заявил он, свесив голову вниз. – Через час на месте будем.

– Вот видите, уже через час, – обвинила Женька, плотнее кутаясь в ветровку. – Вы обещали все мне рассказать, а сами дрыхнете всю дорогу.

Вздохнув, Кощей открыл свой чемоданчик, достал флягу и два глиняных стаканчика.

– Чай горячий будешь?

– Буду, – закивала Женька. У нее зуб на зуб от холода не попадал.

Потягивая горячий напиток, Кощей с удовольствием осмотрел облака, холмы на горизонте и спросил:

– Ты языки какие знаешь?

– Чего? – Женька едва не подавилась, вспомнила нотацию Эвелины Стивовны и поправилась: – Что вы имеете в виду?

– Языкам, спрашиваю, каким обучена? – громко, как для глухой, повторил Кощей.

– Английский в школе, – быстро ответила Женька. – Школа с языковым уклоном была, но уже почти все забыла. Вторым языком французский.

– Ничего, вспомнишь.

Женька приободрилась. Ей предстояло посетить Англию, пусть даже параллельную, и языковой барьер волновал ее меньше всего.

– Здесь-то я все понимаю, – мудро кивнула Женька.

– Здесь у тебя сработало подсознание, – охладил ее пыл Кощей. – Оно и позволяет понимать все, что говорят. И к тому же я тебя вызвал, Пресловут вмешался, и, как следствие, или я, или он могли передать знание родного языка.

– Моего родного? – удивилась Женька.

– Моего. Там, – Кощей указал куда-то вперед, – такое не прокатит.

Разочарованная Женька только вздохнула. Ее мечты покорить западный мир рушились. Утешившись наличием спасителя Елисея, она принялась созерцать проплывающие внизу поля, деревеньки, пересеченные желтыми лентами дорог, синие полосы рек, прикидывая в уме, чем же она может помочь Кощею. Он хоть и злодей, но вполне сносный дядька. Поскольку мир был параллельным, чувство патриотизма в основном дремало, но бодрствующая его часть активно сопротивлялась нашествию чужеродной нечисти.

Домики внизу были чистенькие, дороги укатанные, люди едва замечали пролетающий над их головами ковер. Похоже, подобные путешествия здесь были не в диковинку.

– Просто они думают: «Пусть летят, глядишь, им надо», – подсказал Кощей.

– Я говорила вслух?

– Нет, – равнодушно отозвался Кощей. – У тебя на лице все написано, а с моим жизненным опытом… – он покачал головой, показывая, что может читать мысли, словно книгу. – Говорил же, учись играть в покер. Будешь держать лицо непроницаемым.

Обидевшись, Женька отвлеклась от созерцания пейзажа, села по-турецки и вперилась в Кощея.

– Вы обещали ответить на все вопросы, – мстительно напомнила она.

– Валяй, спрашивай, – благодушно разрешил Кощей, и только уважение к старшим (еще каким!) удержало Женьку от резкого ответа. Ну, плюс еще осознание высоты, на которой летят. Мало ли, столкнет еще.

– Расскажите мне, Михаил Николаевич, откуда у вас взялась гувернантка и откуда вы сами вообще взялись, – поинтересовалась девушка с той самой беспредельной вежливостью, за которую хотелось дать в лоб. – И с какого… то есть почему вы называете себя богом в отставке?

Но Кощей отреагировал мирно, только глянул ласково, от чего Женьке захотелось провалиться сквозь ковер, прямо в высоту, или убить злобного гада собственными руками.

– Сказки любишь, – понимающе бросил Кощей. – Что ж, время есть. Слушай.

Женька расположилась со всеми удобствами, сцапала из припасов куриную ногу и приготовилась слушать. Ради хорошей сказки она запросто могла пропустить мимо ушей не только оскорбительный тон, но и сигнал воздушной тревоги.

Кощей не помнил, как и большинство живущих, своего появления на свет. Давным-давно он действительно был богом. Вернее, Чернобогом.

Вот тут Женька едва с ковра не упала.

– Кем? – возопило недоверчивое дитя двадцать первого века. – Вы что, меня совсем за дуру держите?

– А вот теперь я тебя вспомнил, – заявил Кощей, пятерней убирая со лба волосы. – Ты на моей лекции с подружкой болтала и ровным счетом ничего не слушала. Вы, кажется, вместе вылетели? Владимир упоминал, что Сатарова и Володина первые кандидаты на отчисление, но я как-то не прислушивался, подменял всего на пару лекций. Дальше рассказывать? – помолчав, вежливо уточнил он.

Красная как вареный рак Женька кивнула.

– Так вот, двое сыновей Рода, Белобог и Чернобог носились по миру и воевали между собой, как и положено братьям в большинстве неполных семей. Боролись за главенство над людскими душами.

Ты слышала про множественные вселенные? – вскользь спросил Кощей.

– Допустим, – сурово кивнула Женька. – Вы о них уже упоминали.

– Так вот именно в этой вселенной Белышу, кажется, повезло.

Носились братья то в образе лебедей, то быков, то зайцев. Иногда Белобогу удавалось выдрать перо из хвоста брата, иногда Чернобог знатно трепал очередную белую шкурку.

В целом мы ладили, – заверил Кощей. – Он отличный парень, вот только стремление наставить всех людей на путь истинный раздражало. Я предлагал оставить все как есть. Но Белобог уперся как баран. Говорил, что раз мы боги, должны действовать.

– И как? – спросила Женька, решив ничему не удивляться хотя бы ближайшие пятнадцать минут.

– Да никак. Он мне свое, я ему свое. Он – нормы морали, я – умение шевелить мозгами. Он про то, что я корабли топлю, я ему про идиотов на борту.

Короче, однажды Белобог переборщил с разборками.

Возможно, я сам виноват, – нехотя признался Кощей.

– Вы были того… ну… неадекватны?

– Да набрался я! Принял человеческий облик, завалился в какой-то городишко, нашел хорошую компанию, вот и перебрал. Пока я им про боевой строй втюхивал, бочонок браги уговорил. Вот и «повело».

По возвращении завязалась драка. Начал ее Кощей. То ли брат что не так сказал, то ли неправильно поняли друг друга, но «моральные нормы» вступили в жесткий конфликт со «свободой личности». В результате потрепанный Чернобог был сброшен на землю. Чернобог не скончался в полете, а попал на землю и стал младенцем десятимесячного возраста. Правда, сначала он попал не в этот мир.

– Вы врете, – ахнула Женька.

– Вот уж нет, – заверил Кощей.

– Значит, и у нас в мире вы где-то бродите? – логично предположила Женька.

– Вряд ли, – осадил ее Кощей. – В твоем мире я погиб, и это Белобог, развлечения ради, бродит в виде доброго человека, наставляющего людей на путь праведный. Или просто работает учителем в школе. А может, он свихнулся и героически скончался в канаве. Вариантов масса! Выбирай любой!

В данном случае Кощей уцелел, хотя и попал в другой мир. Брат переживал за него, но поделать ничего уже не мог.

– И теперь у вас тут наступило благоденствие?

– С чего это? Спустя пару веков на Руси приняли христианство. Белыш, скорее всего, стал кем-то из архангелов, он толковый парень, – с тайной гордостью поделился Кощей. – Вместо меня какой-нибудь демон, и парень опять бьется за правое дело.

– А дальше что?

Дальше Кощей мало что помнил, ведь он был маленьким ребенком.

– Дайте угадаю, – скептически протянула Женька. – Вас кто-нибудь нашел, и вы попали в плохую компанию.

– Хм. Скорее они попали в плохую компанию, когда подобрали меня, – честно признался Кощей.

Мир, куда занесло горемыку, был сродни Англии на уровне шестнадцатого-семнадцатого веков. И попал Кощей удачно – подобрал его местный барон.

– Как рассказывала Эвелина, основываясь на семейных преданиях, его покорил мой взгляд, – ностальгически вспоминал Кощей. – Взгляд наивный и всепонимающий.

Кощей так посмотрел на Женьку, что у нее екнуло сердце. Учитывая, что тогда так смотрел крохотный, трогательный (а по словам Кощея – мелкий и изрядно обделавшийся) ребенок, приемный родитель должен был просто растаять.

– К тому же я, кроме будущего отца, никого к себе не подпускал. Сунулся было один из его провожатых, Эвелина рассказывала, что его укусил.

У приемного отца своих детей было три штуки, но Кощей удачно вписался в компанию. По его предположению, где-то в голове отложилось – с родней надо ладить, а то опять вниз полетишь. Имя он получил Максет.

– Ага! – наконец разрешилась загадка странного имени.

– Ого! – передразнил Кощей. – Кстати, на местном наречии это означало… Угадывай.

Он, довольный собой, ожидал решения.

– Чего я-то, – пробормотала Женька, пошевелила мозгами и заявила: – Знаете, Михаил Николаевич, если вы скажете, что оно означает Чернобог, я вас прямо обвиню во вранье. Честное слово.

– Почти угадала, – довольно кивнул Кощей.

– Врете, – сдержала слово Женька.

– Сам бы не поверил, – развел руками Кощей. – Назвали так, если честно, больше из-за цвета волос. А еще накануне Вильтор, отец мой, молился о запасном сыне. По тем временам смертность высокая была. В более точном переводе Максет звучит как «темный, посланный богами», но вкратце именно Чернобог.

Женька слушала раскрыв рот и едва не прикусила язык, так сильно дрожала от холода.

– Дальше что было? – потребовала она продолжения.

– Воспаление легких, – предположил Кощей, снял плащ и укутал Женьку.

Ему плащ доходил до колен, так что Женька смогла закутаться целиком, только нос торчал – дышать-то надо – и глаза, вдруг что интересное пропустит.

– Вы замерзнете? – спросила Женькина совесть.

– Да что мне будет! – беспечно отмахнулся Кощей.

– Насморк? – попробовала угадать Женька, но Кощей уже продолжил рассказывать, с удовольствием вспоминая свою молодость.

Рос он со всеми, с семи лет поступил под опеку гувернантки.

– Эвелины Стивовны?

– Точно.

Потом учителя, грамота и прочее. К его совершеннолетию старший сын Вильтора погиб, дочери повыходили замуж…

– И вы остались единственным наследником, к своему большому сожалению, – саркастически угадала Женька, кутаясь в плащ.

– Это да, – Кощей неожиданно погрустнел. – Вильям был хорошим братом.

Он тоскливо посмотрел вдаль и признался:

– Я даже с Белобогом так не ладил. Вильям за меня заступался, игрушки дарил. На своей лошади давал кататься. А уж какие мы битвы с ним разыгрывали, весь дом ходуном ходил. Нас с Вильямом Эвелина прикрывала, она тогда еще живая была.

Женька судорожно сглотнула.

– В общем, еще до того как брат от чахотки умер, начал я кое-что вспоминать, – продолжил Кощей. – По чуть-чуть. То образ какой мелькнет, то заклинание вспомню. Потом и вовсе решил, что я бог. Вильям мне верил, а отец, конечно, был в шоке, решил что я с ума сошел. Потом и он скончался, старый уже был. Однако женить меня успел.

– Вы женаты?! – заорала от удивления Женька.

– В чем проблема? – высокомерно осведомился Кощей.

– Ну, просто такой злодей, и вдруг жена, дети… – замялась Женька.

– Двое сыновей, близнецы, как и мы с Белобогом, – ответил Кощей. – Сейчас их прапрапрапра-правнуки теми землями владеют.

– А вы?

– Что я? – удивился Кощей. – Думаешь, я так запросто явлюсь и скажу: «Здрассте, я ваш дедушка». Там в галерее портрет мой остался, пусть любуются. Магию они почти не унаследовали, живут хорошо, вот и ладненько.

– Почти не унаследовали? – уточнила Женька.

– Почти, – подтвердил Кощей. – Я там был лет сто назад. Все в порядке.

– Хорошо?

– Еще как!

– Михал Николаич, неувязочка получается, – сообразила Женька. – Как вам может быть триста пятьдесят лет, если о вас известно лет пятьсот, не меньше. И это только у нас.

– Триста пятьдесят за вычетом.

– Каким? – не поняла Женька.

– Лет семьдесят я под завалом пролежал, лавиной накрыло. Сам выбраться не смог, вот и умер по-тихому на время, пока не раскопают или жертву не принесут.

– Человеческую? – возмутилась Женька.

– Хомячка, – в тон отозвался Кощей. – Потом еще было пленили меня и сожгли, гады. Поверь, это больно. Восстановиться смог лет через двадцать. В общем, вот так, «за исключением», и насчитал триста пятьдесят.

– Понятно. А с Эвелиной что?

– Ах это!

Эвелина воспитывала Максета до пятнадцати лет. После столь долгой и честной службы по настоянию отца стала домоправительницей. Своих детей не имела, родня жила далеко, и единственной привязанностью оказался юный Максет, который, по ее стойкому мнению, без присмотра пропадет окончательно.

К тому времени как скончался Вильям, Кощей уже давным-давно не нуждался в опеке. Он освоил, вернее вспомнил, основы магии, научился проходить в доступные миры, но привычно отчитывался, где был и что делал. Еще он нашел этот мир.

– Будто домой вернулся, – пояснил Кощей, подливая себе чай. Холод на высоте километра его, казалось, вообще не волновал. Даже щеки не покраснели. – Как ступил на землю, окончательно все вспомнил. И кто я, и откуда, и как дело было. Достаточно рассказал?

– Договор есть договор, – напомнила Женька, сурово зыркая из-под воротника плаща.

– Ох ты достукаешься! – предупредил Кощей.

– А Эвелина Стивовово, тьфу ты, – зло сплюнула Женька, запутавшись в имени-отчестве. – Короче, эта милая дама?

– Когда я вернулся, а прошло аж целых семь лет, она умирала, – просто пояснил Кощей. – Жена моя к тому времени другого мужа нашла…

– Кто ж ее осудит, – хмыкнула Женька.

– Согласен, – кивнул Кощей. – Сыновей в пансион учиться отправили, а Эвелина одна в своей комнате лежала.

– Но вы же знаете магию! – Женька высунулась из плаща, опомнилась и закуталась обратно. – Как же не спасли?

– Поздно было, – кратко ответил Кощей и замолчал.

Молчание длилось долго.

– Я действительно ничего не мог поделать, – сказал он, наконец. – Опоздал я. Но попрощаться успел. Взял ее за руку и чуть не заплакал. Я вообще человек сентиментальный.

– Вы? – вытаращилась Женька.

– Дед Мазай!

Девушка пристыженно затихла.

– Эвелина до того момента три дня в себя не приходила, а тут открыла глаза и говорит. – Кощей поджал губы, вскинул голову и очень похоже изобразил свою бывшую гувернантку: «Максет, ты без меня пропадешь. Делай что хочешь, но я тебя оставить не смогу, пока за ум не возьмешься».

– И вы ее в зеркало запихнули? – ужаснулась Женька.

– Попробуй я этого не сделать… но в целом – да. Вспомнил заклинание, и с тех пор она живет в построенном мною замке, на должности домоправительницы. Все счастливы. Теперь все?

– Ух ты! – едва смогла выдавить Женька. – Эй! Погодите, а с Москвой как? Вы же и в институте преподавали, жили там! Это вы переворот в девяностых организовали, да?

Патриотические чувства взяли верх, Женька, сбросив плащ, выпрямилась в полный рост, но, смерив высоту за пределами ковра и холод, с достоинством села на место и укуталась.

– Эк тебя занесло, – Кощей смотрел сочувственно. Он решил, что мозг бедной девушки перегружен и, похоже, дает сбой. – Была б нужда. Я ни в какую политику не совался.

– Да прям, – не поверила Женька.

– Представь себе, – Кощей вздохнул, словно поражаясь собственной глупости. – У меня здесь уже своя территория была, всю нечисть держал, вот и захотелось развлечься.

– Бандитом стали? – понимающе осведомилась Женька.

– Бизнес открыл.

– Я и говорю. Мне папа рассказывал, как все было. И сосед наш бандитом был, в двадцать три схоронили. А вы бессмертный.

– Не знаю насчет соседа, – дипломатично сказал Кощей. – У меня был просто бизнес.

– Папа говорит – это невозможно, – уличила Женька. – Под кем-то надо ходить.

– Смешная девочка, – констатировал Кощей, приосанился и глянул сверху вниз фирменным злодейским взглядом. – Я тебе кто, сосед? Или сопляк-шестерка?

– Поняла, – быстро сообразила Женька. – Это вы всех держали?

– Нет, – прищурившись, Кощей смотрел на солнце, сверяя курс ковра-самолета. – У меня техсалон небольшой. Мотоциклы на заказ делали. Да и сейчас делаем. Эксклюзив всегда ценят. Без магии, конечно, не обошлось, но все в меру. Так, пару фокусов показал, когда меня убить пытались, но в основном своими силами. Айкидо пришлось выучить, стрелять научился, но мзду не платил. Пытались подмять, конечно, спровоцировал пару разборок, от меня и отстали. Мотоциклы, замечу, высший класс, – с ноткой хвастовства заявил он, переводя взгляд на Женьку. – Салон, кстати, и сейчас работает. Мне золото нужно, духов кормить, да и так, по мелочи. Не основной доход, конечно, но и то монетка.

– Не верю я вам, – подозрительно прищурилась Женька. – Вот так вот явились, ни кола ни двора, ни знакомых…

– Знакомые были, – поправил Кощей. – Я еще в восьмидесятых поучиться захотел. Тратил, так сказать, государственные деньги на образование фольклорного персонажа.

– Вы? В институте? – Женька рот разинула от удивления.

– В институте, – передразнил Кощей. – Филфак МГУ! Все пять лет, от звонка до звонка.

– Подумаешь, – протянула Женька, скрывая зависть. – Надо же, за столько веков образование надумали получить…

– Так не первое же.

– При втором за два с половиной заканчивают, – уличила Женька.

– И какой диплом я должен был предъявить? Сорбонны одна тысяча восемьсот тринадцатого года? – резонно поинтересовался Кощей. – Или Оксфордский из параллельного мира? Впрочем, тот бы не подошел, он по математике. Да! Я еще три курса МИФИ закончил.

– Врете! – убежденно заявила Женька, обличительно указывая пальцем на Кощея. – Все равно вы все врете. Вы же старый!

– Еще какой, – согласился Кощей. – И?

– Да кто вас в институт возьмет, вам же ой как за сороковку! – Женька вспомнила о справедливости и нехотя поправилась. – Ну или около того. Вы яблочек молодильных поели? – ехидно осведомилась она.

– Рожу скорчил, – мимоходом пояснил Кощей и, видя недоверие собеседницы, вздохнул: – Ладно, смотри.

Он сосредоточился. Женька замерла в ожидании чуда. Ничего не происходило.

– Сейчас, – бросил Кощей. – Давно не практиковался.

Он опять сосредоточился, и опять безрезультатно.

– Очень интересный способ маскировки, – серьезно начала Женька и обомлела.

Лицо Кощея чуть разгладилось, морщины вокруг глаз исчезли, он слегка ссутулил плечи, и вот перед Женькой застенчивый молодой человек лет двадцати трех.

– Ой, ма-амочка.

– Впечатлило? – самодовольно понял Кощей, принимая прежний вид. – Давно не тренировался, а то ведь все пять лет с такой рожей ходил.

– И в МИФИ еще три года, – уважительно напомнила Женька, у которой, как у гуманитария, при слове «физика» начинало сводить скулы.

– Там проще. У нас к сессии все выглядеть начинали «далеко за тридцать». Особенно «теоретики».

– А лекции? – робко вспомнила Женька. – Которые у нас в педагогическом вели.

– Вовка попросил, – отмахнулся Кощей. – Мы с ним еще с филфака знакомы. Он приболел, а я как раз заглянул проверить, как дела в бизнесе.

– Хотите сказать, никто подмены не заметил?

– Деточка, я же маг, – сочувственно напомнил Кощей. – Студенты, как вижу, заметили, а начальство нет.

– Но вам же не меньше сорока! – воскликнула Женька. – Значит, вы все-таки стареете!

– Старел, – согласился Кощей. – Давно. Потом перестал. Где моя смерть – лучше не выспрашивай, – пресек он следующий вопрос, – иначе не то что за кроликами, ты у меня за червяками гоняться начнешь.

– Фигу! – обиделась Женька.

– Смотри! Рыба летит!

Женька уставилась в указанном направлении.

– Ну ты подумай, – покачал головой Кощей. – На ковре-самолете рыбу выглядывает!

– Я машинально, – возмутилась Женька.

– Верю-верю, – выставил ладони Кощей и утер слезы. – Вон, смотри.

– Опять на рыбу? – огрызнулась Женька.

– Вниз смотри, не пожалеешь.

Подозревая подвох, Женька легла на живот, свесила вниз голову и ахнула. Не из-за страха, его не было, пока она нужна Кощею, опасаться, кроме дурацких шуток, нечего, а от восхищения. Прямо под ней простирался лес. Рос он полукругом, как огромная радуга, и точно так же был разделен на полосы всех оттенков зеленого цвета.

– Сосны, дубы, березы, осины, клены, ну и так далее, – щурясь, словно кот, пояснил Кощей.

– Это вы все сделали? – пролепетала Женька.

– Я, – согласился Кощей.

– Опять магия, да?

– Нет, – отрезал Кощей. – Чуть какое чудо, так сразу магия. Да я этот лес своими руками сажал.

– Да ладно. Тогда бы семена одних деревьев заносило на полосы других, и все бы перемешалось.

– Уметь надо.

– Здорово. А вон там, смотрите!

Женька едва вниз не свалилась, указывая на другой лесок чуть поодаль.

– Там настоящая кувшинка! Ну вот же лепестки, а вон листочки!

– Этот зарастет скоро, – отозвался Кощей.

– Ну вы даете! – уважительно протянула Женька. – Надо же, целый лес высадить, да еще вот так… Жалко, его иначе как сверху и не разглядишь, – пожалела она.

Ковер пролетел над чудесными посадками, и внизу опять появились поднадоевшие домики.

– Сядь спокойно, – велел Кощей. – Приземляемся. Сейчас трясти будет.