Текст книги "Чародейка 2"

День 72

Этим утром пробуждение чародейки оказалось более легким и естественным, нежели прошлым. Так что к тому времени, когда в дверь постучала Джулия, Лайза успела не только самостоятельно проснуться, но и сделать небольшую зарядку. А также наполнить до краев ванну пышной ароматной пеной розового цвета, поставить рядом блюдо с виноградом и, пробормотав себе под нос что-то вроде: «Я же девочка, я этого достойна», прыгнуть в горячую воду, снеся при этом блюдо… И потом всласть понежиться в клубах пены, давясь от смеха и выискивая плавающие в этих клубах виноградины.

Когда Лайза открыла на стук Джулии и шагнула в коридор, она встретилась с бардом, который позевывая и почесываясь, тоже вышел из своей резиденции напротив. Саймон был завернут в одеяло и смог раскрыть только один глаз, которым и взирал на до отвращения бодрых девушек.

– Сегодня я приглашаю вас на прогулку в город, – объявила Скорпи. – И если вы не против, там и позавтракаем. Ведь с чего начинает турист свое знакомство с новым городом? Правильно, с его ресторанов. Не с музеев же, честное слово.

– Ааа, – зевнул Саймон утвердительно.

– Звучит привлекательно, – согласилась Лайза.

– Дайте мне десять минут, – и с этими словами бард вновь скрылся в своей резиденции.

– Как думаешь, он успеет? – поинтересовалась Джулия у чародейки, глядя на закрывшуюся дверь.

– Засекай время, – ухмыльнулась Лайза.

Саймон действительно смог уложиться в запрошенный срок. Ровно через десять минут он вышел из своего люкса свежим и бодрым. Гладко выбритым. Безупречно одетым. И жующим банан.

– До завтрака еще далеко, как я понял, так что решил набраться сил, – пояснил Саймон банан. – Вот, держите, я и для вас захватил. Все-таки удобная штука – ваза с фруктами!

– Спасибо!

Джулия провела спутников по коридору и остановилась перед стеной в богато обставленном холле. На стене виднелись силуэты трех дверей, рядом с каждой из которых светились по два треугольничка, направленные вверх и вниз. Скорпи ткнула пальцем в указывающий вниз треугольник и отошла в сторону, чтобы бросить в урну банановую кожуру.

С мелодичным звонком одна из дверей отъехала в сторону, открыв за собой небольшое помещение с большим зеркалом, поручнями и рядом кнопок.

– Ух ты! – воскликнул бард, практически запрыгивая внутрь. – Знакомая штука!

– Вот как? – переспросила Джулия, тоже заходя в открывшееся помещение вслед за чародейкой и нажимая кнопку. – Это отис. Так мы называем это устройство. По имени его изобретателя. Отис служит для подъема и спуска без усилий. Чтобы не идти по лестнице, можно воспользоваться отисом. Вы уже видели такое?

– Да, приходилось, – кивнула чародейка. – Мы встретили подобное устройство в… как бы это назвать-то… В одном месте, построенном Древними. Оно действовало, и мы несколько раз воспользовались им. Как раз для перемещения с одного уровня на другой.

– Как интересно, – воскликнула Джулия. – Вам надо будет непременно рассказать об этом. Нашим инженерам будет невероятно интересно узнать про отисы Древних.

– Ну, вряд ли мы сможем многое им рассказать, – призналась Лайза.

– Ага, мы только пользовались, а даже не знаем, как оно устроено, – добавил бард.

– Если упрощенно – то это большая коробка, так называемая кабина, подвешенная на канатах. Эти канаты присоединены к специальному барабану, на который они и наматываются. Или сматываются. И тем самым кабина с пассажирами либо поднимается, либо опускается. С помощью кнопок вы отдаете команды системе управления. Вызываете отис на тот этаж, на котором находитесь. Указываете, на какой этаж вы хотите попасть. Отис – достаточно простое устройство, принципиально. На деле же надо обеспечить ровное и надежное перемещение кабины. Продумать логику перемещения кабин в большом здании, когда может одновременно поступать несколько вызовов с разных этажей. Ну и, разумеется, озаботиться безопасностью.

– Вот кстати да, как вы обеспечиваете безопасность пассажиров? – заинтересовался Саймон. – Ведь если канаты порвутся, то грохнуться с такой высоты будет смертельно.

– Начнем с того, что канатов больше, чем нужно. И если один порвется, кабина не упадет. Если даже произойдет нечто чрезвычайное, и все канаты окажутся перерублены одновременно, кабина опять же не упадет. Ее удержат специальные тормоза, которые быстро и безопасно остановят кабину.

Двери отиса разъехались в стороны, выпуская спутников в просторный холл на самом нижнем уровне императорского дворца.

– Мы же собрались гулять пешком, так что нам сюда, – потянула Джулия Лайзу и барда в сторону от главного выхода.

– А? Почему? – заволновался бард. – Там вон как весело – двери стеклянные крутящиеся, охрана нарядная, да и вообще народу много.

– Вот именно. Это главный вход, через него во дворец каждый день приходят на работу служащие, которые живут в городе, а также многочисленные просители, которые хотят подать заявление, жалобу, получить документ. Или каким-то иным образом провзаимодействовать с административными службами империи хильдар.

– Администрация располагается здесь же, во дворце? – уточнила чародейка. – Все бюрократические службы и части государственного аппарата?

– Ну да, – кивнула Джулия, ведя спутников полупустым служебным коридором. – Дворец по сути – город в городе. Это не только резиденция возлюбленной императрицы, но и центр власти, где сосредоточены ее, власти, механизмы. Сюда гражданин может прийти с любым вопросом, который у него есть к государству. Разумеется, те службы, которые часто общаются с населением, имеют районные представительства или вовсе используют дистанционные способы. Так что с каким-нибудь мелким и частым вопросом, навроде подачи налоговой декларации, приходить сюда не имеется нужды. Зато если это что-то более крупное, все ясно – иди во Дворец. Там будет нужная тебе служба или министерство.

– Гражданин? – почему-то спросила Лайза.

– Э… да. А что не так? – не поняла Скорпи.

– Обычно используется термин "подданный", – объяснил Саймон. – Гражданин, это у всяких самоуправляемых городов, в которых власть осуществляется выборным советом. Там же, где правит единоличный правитель, обычно говорят не о гражданстве, а о подданстве. Так как у хильдар есть императрица, то употребление термина "гражданин" неожиданно.

– Ох, – только и отреагировала Джулия на такую политическую лекцию. – Ну, вообще я понимаю, о чем вы говорите. Хильдар разрабатывали теорию государственного управления, в которой рассматривали самые разные виды правления. От абсолютистской монархии до анархии. Но для нас это остается неким посторонним, отвлеченным знанием. Понимаете… Мы видим преимущества и недостатки различных моделей. И мы знаем, что монархия обладает преимуществом быстроты решений и реакций, так как полновластному самодержцу не приходится ни с кем согласовывать и объяснять свои решения. Его слово – абсолютный закон. Но такое устройство целиком завязано на личность монарха. Если он умен и просвещен, то страна процветает. А если он глуп и самоволен, то может завести страну в ужасные бедствия, так как ничем он не ограничен и ничего его не сдерживает. Абсолютный владыка может повести страну в светлое будущее, а может повести в пропасть. Но вы же понимаете ситуацию хильдар.

– У вас есть возлюбленная императрица, – кивнула чародейка.

– То есть, вы живете в идеальной, просто-таки эталонной ситуации, – добавил Саймон. – У вас именно что идеальный правитель.

– Точно, как я и говорила, императрица – это правитель, о котором можно только мечтать, – подтвердила Джулия. – И у нас к тому же нет главной проблемы такого способа правления.

– Наследник, – понимающе кивнул бард.

– Снова верно. Мы уверены, что следующая возлюбленная императрица будет столь же безупречна. Поэтому мы не рассматриваем для себя демократию, хотя и видим ее преимущества в устойчивости. В том, что совершенные одним правителем ошибки будут исправлены его сменщиком, который придет к тому же очень быстро. Ведь срок нахождения у власти при демократии чаще всего от года-двух и до пяти лет. Что несравнимо с пожизненным монархическим правлением. Но вы понимаете, это способ, который обеспечивает хорошую работу несовершенных быстро сменяемых правителей. Говоря хорошую работу, я подразумеваю – направленную к всеобщему благу.

– А у вас правитель совершенен, так что ошибок не делает, сменять его быстро не имеет смысла, – проговорила чародейка. – И тот, кто придет ему на смену, тоже не допустит ошибок.

– Да, – просто согласилась Джулия.

– И это не славословие, не лесть, это констатация объективного факта, ваша императрица _на самом деле_ совершенна, – продолжила Лайза. – Ух, даже завидно.

Скорпи рассмеялась.

– Если же вернуться к гражданину, то хильдар обладают весьма широким рядом прав и свобод, они не бесправные рабы императрицы, – продолжила баронесса. – Скорее, любимые дети. Взрослые дети, которые сами могут о себе позаботиться и которых не кормят с ложечки и не прописывают законодательно каждый аспект их жизни. Есть такой еще момент, что подданный больше ассоциирует себя и свою верность с личностью правителя, в то время как гражданин – с государством, страной, родиной. В этом плане да, хильдар больше подошел бы термин подданства, так как для нас государство – это императрица. Она является олицетворением Империи хильдар. Но при этом в сознании каждого хильдар существует и Страна холмов. Это не государство, это народ. Это все хильдар. Это те, на кого направлено Высшее благо. И каждый хильдар чувствует себя частью этого сообщества. В этом плане он – гражданин. Он как муравей, частичка огромного единого муравейника, каждый член которого своим образом работает на всеобщее благо. И благо муравейника в целом, и благо каждого муравья в отдельности. Каждый вносит свой вклад, сообразно личным способностям и профессии, но вклад каждого важен.

– И Этайн – королева муравейника? – спросил бард.

– Ну, совсем уж буквально не стоит аналогию воспринимать, – чуть сконфузилась Джулия. – Этайн – идеал. Воплощение и олицетворение всего хорошего. И государства, и общества хильдар, и даже самой идеи Высшего блага. Возможно, надо родиться и вырасти здесь, в стране холмов, чтобы полностью адекватно понять эту концепцию… Возлюбленная императрица одновременно находится и вне общества хильдар, благодаря своей инаковости, но при этом и является абсолютным выражением общества хильдар, его смыслом и квинтэссенцией.

– Ух! И кто тут у нас оказывается главный политолог и обществовед, а? – поддразнил баронессу Саймон. – И кто там жаловался на плохое владение языком? Квинтэссенция…

– Да ну тебя! – отмахнулась Джулия. – Кстати, мы уже вышли. Добро пожаловать в Камалон!

За разговором спутники действительно покинули территорию дворца, и его коридоры, галереи и переходы сменились улочками города.

А город был красив! И Лайза и Саймон побывали во многих городах многих стран, так что могли сравнивать. И сейчас оба восторженно озирались по сторонам.

Города ведь как люди. У каждого есть свое лицо, свой неповторимый облик, сформированный историей жизни. На этом лице отражаются и условия роста, и богатство или бедность. На этом же лице остаются и шрамы от ударов судьбы. И застывает улыбка от ее, судьбы, подарков. И конечно, у каждого города есть свой характер. Этот характер ни с чем не спутаешь. Его чувствует каждый приезжий, вдыхает, как аромат. Его чувствует и каждый житель города, чувствует и сам понемногу обретает черты своего города.

Есть старые города, чьи извилистые улицы причудливо вьются между давно снесенных и забытых домов и усадеб. Новые здания следуют древним законам, теснясь, оставляя промежутки, изгибаясь вдоль невидимых линий. А есть новые города, они часто возникают по указке. Когда правитель, уставший от беспорядка старого города, решает построить новый, по четким схемам и чертежам. С четкой сеткой прямых улиц и проспектов, делящей город на квадраты. А часто эти прямые улицы еще и сориентированы по меридианам и параллелям! Строится такой город, а потом начинает жить своей жизнью, конечно. А вот прямоту хранит.

Есть города, запертые в границах своих высоких стен. Их улочки тесны настолько, что иногда два пешехода не могут там разойтись. Здания же этих городов высоки, многоэтажны. Последствия роста не вширь, а вверх. Когда рос город в окружении врагов, опасно было за стены выходить.

Есть столичные города. Прямые, строгие, высокие. Призванные всем своим видом свидетельствовать о величии страны. Их проспекты широки и прямы как стрела. Их здания высоки не по нужде, а по задумке архитектора. Среди огромных площадей возвышаются монументальные исполины, величаво демонстрирующие мощь той страны, что возвела их. Жители этих городов весьма горды, а иной раз и вовсе заносчивы.

Есть рабочие города, в которых все подчинено бездушной функциональности. В них одинаковые дома служат не жильем, а ночлегом для толп рабочих. Там доминируют заводы, шахты, цеха. Там небо затянуто дымом и сажей из труб металлургических печей, стоит постоянный шум. Быт их жителей суров и нерадостен. В этих городах не живут. Там работают.

Есть курортные города. Они полны солнца и зелени. Фруктовые деревья склоняют ветви прямо на улицы, на тротуарах валяются спелые финики, яблоки, персики. Часто доносится шум моря. В этих городах хорошо отдыхать. Наверное, их жители счастливы? Жить в цветущем саду, это ли не счастье! Кто знает, кто знает.

Есть и торговые города. Стоящие на пересечении торговых путей. Или в удобных бухтах. Они полны шума, как и рабочие, но это другой шум. Это несмолкаемый гомон тысяч людей со всех концов света. Это самые причудливые наряды, это самые удивительные товары, это самые экзотические удовольствия и развлечения. Жить в таком городе значит постоянно крутиться, вертеться, не сидеть на месте.

Есть города ума. Они вокруг университетов или магических школ. На их улицах полно молодежи, а также седовласых профессоров или магов высокого ранга. Там много веселья и там много учебы. Эти города рождают многие изобретения, с ними связана жизнь многих известных людей. Ученых, изобретателей, магов.

А еще в каждом городе есть такая черта, как "для чего или кого он". Жить-то везде можно, но в некоторых городах ты будто на время. Приехал заработать, что-то сделать, чего-то добиться. И ты можешь терпеть неудобства, потому что город предоставляет тебе что-то другое. А потом ты хочешь уехать. Когда-нибудь. У многих это никогда, конечно… А в других городах жить хорошо. Там просто комфортно и приятно. Там все для удобства жителей. Оттуда не хочется уезжать.

В Камалоне было комфортно. Было видно, что этот город строился для людей. И при его постройке учитывалось очень многое и продумывалась каждая мелочь. Улицы были широки, чисты и полны зелени. Дома были не очень высоки, этажей в три-пять, и располагались на заметном удалении друг от друга, не кучковались и не теснились, борясь за пространство. Через каналы были перекинуты мосты, а на воде сновало множество лодок всех размеров. Водные артерии играли большую роль в жизни города.

– Вы заметили, что на улицах нет повозок? – спросила Джулия. – Улицы Камалона чисто пешеходные. Все грузовые перевозки осуществляются по воде.

– О! А вон там люди плывут! – радостно закричал Саймон, указывая пальцем на большую лодку, на которой ехало много людей.

– Да. Это туристические маршруты, возможность посмотреть на город с необычного ракурса.

– Здорово на самом деле, – согласилась чародейка. – Приятно идти просто так, не боясь угодить под колеса или копыта. А если надо быстро добраться на другой конец города?

– Сам город относительно небольшой, так что до любой его точки вполне можно дойти и пешком, – ответила Скорпи. – А если очень спешишь, то можно воспользоваться лодкой. По воде пересечь город выйдет очень быстро. Можно воспользоваться как частной лодкой, которые есть у многих, так и маршрутом общественного транспорта.

Бард тем временем облокотился на перила моста и вовсю глядел на снующие под ним лодки. Там были и длинные крытые баржи, везущие грузы. И мелкие юркие суденышки, резво лавирующие между крупных. И неторопливо плывущие нарядные туристические лодки, как большие, где сидели группы людей, так и маленькие, для одной пары. Были и транспортные, выделяющиеся яркими желтыми и черными клетками на бортах. Они шли быстро и целенаправленно. Через некоторое время Саймон обернулся к Джулии:

– Я не вижу у этих лодок ни парусов, ни весел. Чем они приводятся в движение?

– У них под днищем винт. Навроде того, что у геликоптера, только лопасти короткие и широкие. Лопасти геликоптерного винта отбрасывают воздух, а лодочного – воду, двигая лодку вперед. Крутит винт двигатель, тоже вроде того, что на геликоптере, только поменьше. Я вам еще расскажу про геликоптеры, и вам будет понятнее. Вам же интересно узнать про геликоптеры?

– Еще как! – согласно воскликнул Саймон.

– Вот и отлично. У меня как раз запланирована экскурсия завтра или послезавтра. А пока вам стоит удовлетвориться моим скупым объяснением!

Но бард уже бежал дальше, забыв про винты, разглядывая другие красоты и чудеса города хильдар. И при этом очень похожий на ребенка своей непосредственностью, восторженным любопытством и радостной жаждой нового.

– Иногда я смотрю на твоего друга и считаю его сумасшедшим. А иногда завидую его легкости, – призналась Джулия.

– Я тебя отлично понимаю, – улыбнулась Лайза. – Отлично.

А еще в Камалоне было множество фонтанов. Самых разных, больших и маленьких, простых и вычурных. Их струи вздымались и простыми колоннами воды и причудливыми скульптурами, падали вниз искрами водопадов или создавали художественные картины. Они вырывались из широких круглых бассейнов или самых неожиданных мест – из пастей чудовищ, из кувшинов дев, и даже между ног у мальчика. Ну да, именно оттуда, что вы подумали.

Бассейны фонтанов часто имели выложенное мозаикой дно. А на дне часто лежали монетки. И рядом с фонтанами всегда было много веселящихся хильдар. Они сидели на бортиках, общались, плескали друг в друга водой. Кто-то даже пробовал купаться, хотя было еще довольно холодно для этого. Рядом с тележек продавались закуски и прохладительные напитки. Множество кафе и ресторанов также призывно распахивали свои двери на площадях. Там были и веранды, и просто столики под открытым небом.

– А я погляжу, ваш народ любит воду, хоть и носит имя народа холмов, – заметила Лайза.

– Да, есть такое, – засмеялась Джулия. – Особенно фонтаны. Это и место встречи, и место проведения досуга. Хорошо посидеть с друзьями у фонтана, поболтать и посмеяться. Выпить чашечку кофе.

Девушки подошли к Саймону, который стоял около фонтана, в котором огромная каменная глыба будто держалась на толстой водной струе.

– Пойдем, я вам завтрак обещала, – сказала Джулия. – Здесь как раз хорошая кафешка.

– Обалденно, – признался Саймон, тыча большим пальцем за спину, указывая на фонтан. – Очень красиво. Очень красивый город.

– Спасибо. Но вы еще не видели и малой его части. Давайте, угостимся немного и пойдем гулять дальше.

Спутники заняли места за столиком на деревянной веранде небольшого ресторана на самом берегу канала. За деревянными резными перилами мерно плескались волны. Пока готовился их заказ, а Лайза и Джулия лениво обсуждали распространенную традицию бросания монет на удачу и на возвращение, Саймон принюхивался к воде.

– Не только в фонтаны, – проговорила Лайза, потягивая через соломинку минеральную воду из высокого узкого бокала, которую им подали в качестве аперитива. – В одном городе есть памятник чижику, установлен он на каменной набережной, с обратной стороны. Ну, с речной, то есть. В него кидают так, чтобы монетка осталась на памятнике. Нетривиальная задача, ведь памятник маленький. Есть фигурка зайца, стоит на свае в реке, далековато от берега. Та же задача.

– Любопытно, что и эти памятники связаны тоже с водой, – отметила Скорпи. – А еще же есть древняя традиция бросания монетки в море.

– Я не культуролог, – призналась чародейка. – Но мне кажется, что это идет с глубокой древности. Когда люди приносили жертвы духам. Часто это делали, отправляясь в дальнее путешествие, например по морю. Вот оттуда корни и растут.

– Очень вероятно, – согласилась Джулия. – Но сколько же тогда сотен лет этим традициям!..

– Я не чувствую запаха соли, – наконец высказался бард.

– А должен? – уточнила баронесса.

– Ну как бы да. Эти же каналы имеют выход к морю, верно? Мы когда летели, видели большой прямой канал.

– Ага. Но дело в том, что это река. И городские водные кольца, и канал до моря – это формированная река. Соответственно, там пресная вода. Эта же вода питает и многочисленные городские фонтаны, и после очистки используется для нужд горожан.

– Но это же какую работу надо было проделать?! – воскликнул пораженно Саймон. – Чтобы вот так сформировать реку!

– Воистину феноменальное достижение, – поддакнула чародейка.

– Вот поэтому Камалон – великий город, сияющий бриллиант в короне холмов, – с гордостью ответила Джулия.

Официант принес гостям три большие тарелки. На тарелках был уже знакомый Лайзе и Саймону завтрак – с яичницей, колбасками и овощами. Но порции были просто огромными!

– А я думала, что вы отреагируете, – призналась Джулия, глядя как ее спутники деловито приступают к еде, ни капли не смутившись количеством. – Этот ресторанчик славится именно своими щедрыми порциями.

– Неа, – пробурчал бард с набитым ртом. – Мы же бродяги-голодранцы, мы от еды не отказываемся никогда, потому что не знаем, когда удастся поесть в следующий раз.

– Ага, – кивнула Лайза. – Ешь, что дают, и поблагодарить не забудь.

По качеству еда хоть и уступала непревзойденным шедеврам кулинарного искусства поваров императорского дворца, но только чуть-чуть. Это был прекрасный завтрак, который съелся очень быстро, оставив в животах спутников приятное чувство сытости и готовности к великим свершениям. Или хотя бы длительной прогулке.

Лайза и Саймон вышли из-за стола, наблюдая как Джулия вкладывает несколько каких-то бумажек в принесенный официантом счет.

– Мы готовы платить за себя, – предложил бард. – У вас тут, правда, свои какие-то деньги, но у нас золото найдется.

– Правда? – изумилась чародейка.

– Нет, – отказалась Джулия. – Вы гости, так что все за наш счет. Даже не думайте об этом!

– А что это за деньги? Бумажные?

– Формально да. Но если прикинуть, сколько в этих купюрах волокон для износостойкости, то деньги скорее тряпочные, – усмехнулась Скорпи, доставая пару купюр и передавая их спутникам.

Хоть Джулия и назвала деньги тряпками, материал их на ощупь напоминал все же бумагу. Купюры были твердыми и хрустели при сворачивании. Это были прямоугольные листики, раскрашенные в оттенки зеленого. На одной стороне высилась золотая пирамида императорского дворца, а на другой стояло крупное число. Крупное в смысле шрифта, а не разрядности.

– Десять, – определила чародейка, – ээ… денариев?

– Точно, иногда еще называются кредитами, – подтвердила баронесса. – Каждая такая купюра по сути кредит, долговая расписка.

– Долга чего? – не понял Саймон.

– Вообще. Товара, – пожала Джулия плечами. – Насколько я знаю, на Лире в ходу монеты из драгоценных металлов?

– Ага. Кроме Империи. Те штампуют свои монеты непойми из чего, но обеспечивают их ценность авторитетом самого государства.

– О! Ну тогда вообще просто! Вы уже имеете образец, по которому можно понять, – обрадовалась Джулия. – Я хотела рассказывать, что золотые и серебряные монеты имеют ценность сами по себе, благодаря ценности материала, из которого изготовлены. Но по сути же, деньги – это ни что иное, как универсальное средство обмена, всеобщий эталон, через который выражается стоимость всех прочих вещей. И они не обязаны быть самостоятельной ценностью, пока вы уверены в том, что в любом месте сможете на эти деньги приобрести любой товар. Это возможно тогда, когда и продавец уверен в том же. Что полученные им деньги он сможет впоследствии обменять на товар. Иными словами, деньгам не обязательно быть ценностью, когда за ними гарантированно есть ценность. Необязательно делать монеты из золота, если вы можете на эти монеты купить золото. Или землю. Или продукты. Или одежду.