Текст книги "Путь феникса"

4

Орк – проводник остановил лошадь, обернулся и стал кряхтеть и гримасничать, как всегда делал перед тем, как сказать что-нибудь сложное. Питер решил не ждать, пока бестолковая жаба облечет мысль в слова.

– Место для ночлега? – спросил Питер.

Орк облегченно кивнул.

– Для ночлега, – подтвердил он. – Здесь. Хорошее место.

– Не очень хорошее место, – подал голос Шон. – Низина, трава высокая, с одной стороны вода, с другой – каменные осыпи. И еще сто эльфов неподалеку шарятся.

– Вода, – сказал орк. – Вода последняя. Не будет больше. До Плохого Места воды не будет ничуть. Отсутствовать вода будет.

– Отсутствовать вода будет – это нехорошо, – задумчиво проговорил Питер.

Немного подумал и принял решение:

– Ночуем здесь. А чтобы эльфы не подкрались – будем наблюдать. До полуночи наблюдает Шон, затем Хайрам.

– Есть наблюдать, – буркнул Шон и полез за пазуху за очками.

Если бы в экспедиции не было очков, Питер не рискнул бы заночевать в таком месте. Шон прав – сто эльфов легко превратят этот лагерь в западню, из которой никому не вырваться живым. Но у путешественников есть очки, три пары, по одной на каждого высокорожденного.

«Очки» – это вульгарное название, в официальных документах эта штука называется «универсальный прибор наблюдения со встроенным биодетектором». Ценнейшая вещь, один из немногих артефактов второй эпохи, сохранивших свою силу после миллиона дней межвременья. Сейчас на весь Барнард приходится не более ста пар работающих очков, а в конце второй эпохи такую штуковину имел каждый воин, она входила в стандартный набор воинского снаряжения. Хорошо, что Питер сумел убедить его святейшество предоставить эти артефакты. Возможно, ночью они спасут жизни всем людям, оркам и лошадям. Впрочем, до этого вряд ли дойдет – эльфы не дураки, чтобы гнаться за двумя десятками конных человекообразных, их цель – загон.

– Ваше преосвященство! – позвал Шон. – Осмелюсь доложить, вижу нечто странное. Вон в тех черных кустах, там такое болотце маленькое чуть дальше…

Питер посмотрел в указанном направлении, вначале невооруженным взглядом. Ничего особенного, кусты как кусты. Обычная аборигенная растительность с черными листьями, растет у воды, во влажном грунте, как ей и положено. Никакого подозрительного шевеления, обычные кусты.

Питер надел очки. Краски стали тусклыми, а голова лошади, попавшая в поле зрения, засветилась изнутри красивыми переливчатыми разводами. Биодетектор работает, все в порядке. Питер перевел взгляд на далекие черные кусты и присвистнул.

– Когда первый эльф взгромоздится в седло, не простоять Барнарду и тысячи дней, – сказал Хайрам. – Не помните, святой отец, кто это сказал?

– Здравый смысл, – ответил Питер. – А кто из древних философов – не помню.

Может, обман зрения? Да какой там обман… Биодетектор не обманешь. Вот черные кусты, вот лошадь, а вот эльф. Лошадь пасется на черной траве, и нет ей никакого дела, что она жрет органику с чужим генокодом. А эльф, кажется, дрыхнет. Хотя нет, не дрыхнет, пошевелился вот. Люди наблюдают за эльфом, а эльф наблюдает за людьми, вот только эльф не знает, что за ним тоже наблюдают. Пока не знает.

– Отставить пялиться, – скомандовал Питер. – Отворачиваемся и занимаемся своими делами. Шон, посматривай туда, но бегло и как бы невзначай. Не дай Минерва, догадается беложопый, что такое очки.

– Надо его брать, – сказал Шон. – Ускачет, и поминай, как звали.

– Орков всех положим, – сказал Хайрам. – Его в этих кустах без очков никак не разглядеть. А для него все орки как на ладони, перестреляет, как уток.

– А если подпалить? – предложил Шон.

Питер саркастически хмыкнул, но ничего не стал говорить. Вообще-то ему и хмыкать не стоило, на военном совете младшие говорят, а старшие молчат, чтобы не помешать креативности младших.

– Ага, подпалить, – сказал Хайрам. – Кусты у самой воды растут, так ты их и подпалишь. Перестреляет он всех.

– Значит, живым нам его не взять, – сказал Шон. – Святой отец, разрешите обратиться! Там, в большом опечатанном свертке, там ведь эльфийский гранатомет спрятан?

– Гранатомет, – подтвердил Питер. – Но граната термобарическая. Знаешь, что это такое?

– Знаю, – кивнул Шон. – Сам не видел, но читал. Плохо, что термобарическая. В лучшем случае два скелета найдем, эльфийский и лошадиный, да и то сомнительно. Никакой информации не получить.

– Знаете, что меня удивляет? – спросил Хайрам. – Что там вообще делает этот эльф? Кто он – разведчик, гонец, командир?

– Ну, уж никак не разведчик, – ответил ему Шон. – Что ему тут разведывать? Сколько ночей эльфийская армия в пути? Три ночи, самое меньшее. За это время конный разведчик уже давно обнаружил бы стадо Стентона. И вообще, откуда и куда он мог идти, если остановился на дневку именно здесь? На восток отсюда одна дорога ведет – в Плохое Место. Если верить карте, по обе стороны от нее сплошные осыпи, верхом не проехать. А если он вдоль ручья ехал, с севера на юг… а зачем?

– Значит, гонец, – сказал Хайрам. – На карте этого нет, там белое пятно, но я не исключаю, что если от Плохого Места ехать дальше на восток, за пару дней можно достичь Дырявых Гор. С водой могут быть проблемы, но могут и не быть. Если знать местность, родники…

– Вот – вот! – воскликнул Шон. – Он едет докладывать эльфийскому вождю, или как он там у них называется, что армия нашла большое стадо, будет знатная добыча и все такое.

– Не такое уж большое стадо у Стентона, – возразил Хайрам. – Стадо как стадо. Будь я вождем той армии, я бы не стал никому докладывать о такой ерунде. А тем более отправлять всадника. И вообще, зачем отправлять с армией одного всадника? Эльфы ведь не дураки, это не орки. Эльфы понимают, что такое конница, понимают, что один всадник в поле не воин. Допустим, некий эльфийский вождь узнал, что кто-то из его воинов научился держаться в седле и ухаживать за лошадью. Неужели этого эльфа сделают простым гонцом? Ни за что! Один конный эльф – ничто, а конная сотня – уже сила. А перед конной тысячей не устоит весь Барнард.

– Ну, не знаю, – сказал Шон. – Ваше преосвященство, позвольте осведомиться, вы сами что думаете?

– Я ничего не думаю, – сказал Питер. – Я уже подумал. И понял только одно.

Питер сделал многозначительную паузу.

– Что вы поняли, святой отец, разрешите узнать? – спросил Хайрам.

– Я понял, что ничего не понимаю, – сказал Питер. – Вы оба говорите правильные вещи, ваши аргументы разумны и уместны. Задача не имеет решения.

– Или мы его не видим, – уточнил Хайрам.

– Или не видим, – согласился Питер. – Знаете, что сделал Александр Великий, когда не смог понять, как развязать узел? Эй, дерево!

– Слушаю и повинуюсь, повелитель, – отозвался Топорище Пополам.

– Тащи сюда маленький опечатанный сверток, – приказал Питер.

Через пару минут он держал сверток в руках. Сломал печать, распутал веревки, развернул грубую холстину.

– Пистолет, – прокомментировал Шон.

– Скорее, пистолет – пулемет, – уточнил Хайрам.

Питер улыбнулся и сказал:

– Берите выше. Это бластер.

– Ого! – воскликнул Шон. – Я не знал, что такие артефакты еще сохранились.

– Ты до сих пор этого не знаешь, – сказал Питер. – Ты его не видел. Ты, Хайрам, тоже не видел.

Питер сдвинул предохранитель и поднял ствол на уровень глаз. В очках появился крестик прицела, он мелко подрагивал, отслеживая колебания ствола. Питер совместил крестик с едва различимым силуэтом лежащего эльфа, силуэт изменил цвет и перестал пульсировать – цель захвачена.

– Отец высокорожденных! – внезапно вскрикнул орк – проводник.

Питер вернул предохранитель в исходное положение и опустил бластер. Поднял очки на лоб и посмотрел на орка.

– Чего орешь, жаба? – спросил Питер.

Орк гримасничал и дергал руками, мучительно пытаясь родить какую-то длинную фразу.

– Быстрее, жаба, – сказал Питер. – Меня не радует смотреть на твои судороги.

– Черная трава, – начал говорить орк. – Лошадь ест. Лошадь обучаема есть черную траву. Я умею. Научился я. Два Воробья умеет. Я научил. Ученик мой юный умеет. Лошадь его умеет, ученик не умеет черную траву есть, а лошадь умеет. Лошадь не боится черной травы. Если научить – не боится. Я умею учить.

– Не понял, – сказал Питер. – Ты хочешь сказать, что научил какую-то лошадь не бояться аборигенной растительности?

Орк быстро – быстро закивал.

– Да, научил, – сказал он. – Любую лошадь научил. Особая педагогическая методика, владею я ею. Инновация такая. Сам придумал.

Некоторое время Питер молчал и думал. А когда понял, в чем дело, расхохотался.

– Да ты, парень, не жаба, – сказал он, отсмеявшись. – Ты, парень, полукровка! Ловок ты, однако, придуриваться!

– Я не полукровка, – заявил орк. – Полукровка нельзя. Полукровку экстерминируют. Меня экстерминировать нельзя.

– Во второй раз попалился, – констатировал Питер. – На самом деле в третий, но первый раз не считается, я его не сразу заметил. Ты не просто полукровка, а грамотный полукровка! Книги читать умеешь! Ты скрываешь свой разум не так, как обычные полукровки, а по – другому, умнее. Ты не просто тупую скотину изображаешь, а тупую скотину, которая сама себя считает очень умной. Вставляешь книжные слова в свои косноязычные речи, люди от этого веселятся и не принимают тебя всерьез. Но иногда ты забываешься и произносишь слова, которые нельзя услышать в устной речи, их можно узнать только из книг. Я даже догадываюсь, какую книгу ты читал. «История древних эпох», учебник для средней школы, правильно?

– Я ничего не читал! – воскликнул орк. – Повелитель высокорожденных, я не умею читать!

– Конечно, не умеешь, – сказал Питер, ласково улыбаясь. – Так мы тебе и поверили. Поклянись именем Никс.

– Чего? – переспросил орк.

– Поклянись именем Никс, – повторил Питер. – Что ты не полукровка и что неграмотен.

Дальнейшее произошло очень быстро. Орк сделал неуловимое движение рукой, в воздухе что-то промелькнуло, Топорище Пополам рванул лошадь вперед, взмахнул топором…

– Отставить! – заорал Питер во всю глотку. – Проводник мне нужен живым!

Топор опустился, проводник сдавленно охнул и выпал из седла. Питер с удивлением обнаружил, что держит перед собой бластер, уже снятый с предохранителя и направленный туда, где только что находилась голова полукровки, а теперь находится широкая спина Топорища Пополам. Хорошо, что на спусковую кнопку не успел нажать. Отец Иеремия, когда проводил инструктаж, особенно подчеркивал, что на короткой дистанции бластер опаснее для стрелка, чем для противника.

Питер опустил бластер и спросил:

– Дерево, ты оглохло?

Его голос звучал спокойно и рассудительно, так мог бы говорить Смерть, если бы он был не достоверно определенным мифическим персонажем, а реальным богом.

Топорище Пополам обернулся и быстро сказал:

– Никак нет, повелитель. Обухом в грудину, осмелюсь доложить, отец высокорожденных.

Лошадь, на которой только что сидел орк – проводник, опустила голову и стала пастись, показывая всем своим видом, что внутренние разборки человекообразных ее не интересуют. Питер увидел, что проводник лежит на боку и корчится, но крови на нем нет. Похоже, Топорище Пополам сказал правду.

– Хорошее дерево, – сказал Питер.

Обернулся, увидел Шона и вздрогнул. Правая щека рыцаря была взрезана до кости, лицо, руки и куртка были густо залиты кровью. Хайрам держал в руках индивидуальный перевязочный пакет и никак не мог решить, как его приладить к голове раненого, с какой стороны начать накладывать повязку.

– Дерево, помоги ему! – приказал Питер.

Спрыгнул с лошади, подошел к лежащему полукровке, обнажил меч. Полукровка перестал дергаться, сделал вид, что потерял сознание. Питер отступил на шаг и стал говорить:

– Слушай внимательно, как тебя там… Суслик. Если хочешь жить дальше, ты ответишь на кое – какие вопросы. Не ответишь – будешь умирать долго и мучительно.

Орк открыл глаза и сказал:

– Мне все равно, как умирать. Смерть – лишь мгновение, а посмертия я не боюсь. Никс знает правду.

Он говорил легко и свободно, совсем не так, как раньше, когда изображал тупую жабу. Как настоящий человек. Да он и есть настоящий человек, понял вдруг Питер. Вряд ли в его жилах течет больше одной четверти орочьей крови.

– Зачем ты метнул нож в Шона? – спросил Питер.

Питер не рассчитывал получить ответ, но полукровка спокойно сказал:

– Он убил мою жену.

– Жену, – повторил Питер и хихикнул. – Распустились вы тут в Оркланде… Погоди! Та танцовщица – ты с ней жил? У вас есть дети?

– Детей у нас нет, – сказал полукровка. – Шелковая Лоза была бесплодна.

– Жаль, – сказал Питер. – Значит, так, Суслик, слушай меня внимательно. И ты, дерево, тоже слушай, в свидетели тебя призываю, пока рыцари заняты. Я, дьякон Питер Пейн, клянусь именем Альберта Эйнштейна и именем Тины Минервы, и да ввергнут они мою душу в Нифльхейм, ежели я нарушу сию клятву. Клянусь я в следующем. Не казнить и не пытать сего полукровку, что лежит предо мною, не причинять ему вреда, заботиться о нем и оберегать его, как если бы он был подчиненным мне рыцарем. Действует сия клятва до завершения экспедиции в Плохое Место, как бы сия экспедиция ни завершилась. Потом означенный полукровка будет отпущен живым и невредимым на все четыре стороны. Условия сей клятвы таковы. Первое. Означенный полукровка повинуется мне так, как если бы был подчиненным мне рыцарем. Второе. Означенный полукровка оказывает экспедиции всю возможную помощь словом и делом и не препятствует ее целям ни действием, ни бездействием. И честно отвечает на любые мои вопросы, ничего не скрывая. Третье. Означенный полукровка не причиняет вреда никому из участников экспедиции, включая оскорбившего его рыцаря Шона. Четвертое. Означенный полукровка приносит симметричную клятву немедленно. Таковы мои слова, и да будут они услышаны и восприняты вышеупомянутыми богами!

– Я свидетельствую, – сказал Топорище Пополам.

Лицо его выглядело удивленным, но не отупевшим, наоборот, на нем отражалась напряженная работа мысли.

«А может, мое дерево – тоже полукровка?» – подумал Питер и хихикнул, подивившись тому, насколько бредовые мысли иногда приходят в голову.

– У меня есть дополнительные условия, – сказал проводник. – Пятое. Когда экспедиция завершится, чем бы она ни завершилась, дьякон Питер Пейн будет удерживать рыцаря Шона от мести, пока полукровка Серый Суслик не покинет их поле зрения, и еще один час сверх того. При этом экспедиция должна завершиться не западнее этого места.

– Согласен, – сказал Питер.

– Шестое, – продолжал Серый Суслик. – Дьякон Питер Пейн выдаст означенному Серому Суслику похвальную грамоту, заверенную личной подписью и печатью. Немедленно выдаст.

Питер рассмеялся.

– Тебе палец в рот не клади, – сказал он. – Суслик, я восхищен твоей наглостью. Клянусь Минервой, если бы я мог смыть твои татуировки, я бы немедленно смыл их и взял тебя помощником!

– Так ты принимаешь мои условия, дьякон? – спросил Серый Суслик.

– Принимаю, – кивнул Питер. – Только называй меня впредь «святой отец» или «сэр Питер».

– Хорошо, сэр Питер, – сказал Серый Суслик.

Питер произнес дополнения к клятве, Топорище Пополам их засвидетельствовал. Затем Серый Суслик произнес свою клятву, очень четко произнес, ни разу не ошибся и не запутался. Топорище Пополам засвидетельствовал и эти слова. Питер достал блокнот, написал похвальную грамоту, заверил подписью и печатью, вырвал лист и вручил Серому Суслику. Покончив с этими делами, Питер обернулся и увидел, что Хайрам закончил перевязывать Шона и теперь рыцари наблюдают за происходящим. Рыцари были сильно удивлены и от этого казались глупыми, куда глупее, чем проводник – полукровка.

– Слышали? – обратился к ним Питер.

– Слышали, – ответил Хайрам.

Шон ничего не ответил, просто кивнул. Его глаза, выглядывавшие из щелей повязки, горели яростью и досадой.

– Шон, я не хочу, чтобы ты испортил мое посмертие, – сказал Питер. – Если ты не позволишь мне соблюсти клятву, я буду разочарован. Очень разочарован. Тебе понятно?

Шон кивнул еще раз.

– Вот и отлично, – сказал Питер.

Снова повернулся к Серому Суслику и спросил:

– Так, стало быть, в тех кустах прячется твой ученик?

– Да, – ответил Серый Суслик.

– А что он там делает, по – твоему? – спросил Питер.

Серый Суслик улыбнулся и сказал:

– Наводит эльфов на вашу экспедицию. Сами подумайте, сэр Питер, что я мог еще ему приказать?

– Не «вашу экспедицию», а «нашу экспедицию», – поправил проводника Питер. – Ты теперь тоже ее участник. А ты уверен, что там твой ученик, а не эльф – разведчик?

– Уверен, – ответил Серый Суслик.

– Тогда садись на лошадь, скачи туда и приведи своего ученика ко мне, – приказал Питер. – А если поскачешь прочь – натравлю Шона. Понял?

– Так точно, – кивнул Серый Суслик. – Разрешите выполнять?

– Выполняй, – разрешил Питер.

Высокорожденные проводили его взглядом. Хайрам сказал:

– Святой отец, вы действительно будете соблюдать эту клятву?

Питер ответил:

– Я не собираюсь рисковать посмертием из-за какого-то несчастного полукровки.

Он не стал говорить рыцарю, что считает все клятвы пустым звуком. Боги, конечно, существуют как абстрактные сущности, ипостаси Великого Духа, но есть ли им дело до простых смертных – вопрос открытый. Последние исследования показывают, что гипотеза о том, что боги активно вмешиваются в дела человекообразных, несостоятельна с точностью до трех сигм. Но эти исследования засекречены, простым рыцарям незачем знать о них. И тем более незачем им знать, что никакого посмертия, скорее всего, не существует.

– Я все равно его убью, – сказал Шон.

– Да поможет тебе Кали, – сказал Питер. – Но ты приступишь к этому не раньше, чем через час после того, как я объявлю о завершении экспедиции, а Серый Суслик скроется за горизонтом. До тех пор полукровка Серый Суслик – твой брат по оружию, относись к нему соответственно.

Шон негодующе фыркнул и отвернулся. Питер не стал его ругать. Парень расстроен, взбешен и страдает от боли и унижения. Сейчас не самое лучшее время, чтобы вести с ним серьезные беседы.

– Я бы хотел поговорить с вами наедине, святой отец, – сказал Хайрам.

– Пойдем, поговорим, – сказал Питер.

Хайрам спешился, и они неспешно пошли в юго – восточном направлении, туда, где ровный луг постепенно переходил в каменистую осыпь.

– Начинай, Хайрам, – сказал Питер. – О чем ты хотел побеседовать?

– Мои слова могут показаться невежливыми, святой отец, – начал Хайрам. – Я понимаю, что не имею никаких прав спрашивать о мотивах поступков вашего преосвященства…

– Задавай вопросы, и я, возможно, отвечу, – сказал Питер. – Не по обязанности, а по доброй воле. Спрашивай, не стесняйся.

– Святой отец, – сказал Хайрам. – Иногда мне кажется, что вам нет никакого дела до писаных законов.

– Ты не прав, Хайрам, – сказал Питер. – Я чту все законы, как писаные, так и неписаные. По следующим причинам. Во – первых, большинство законов разумны, нормальному человеку незачем их нарушать. Во – вторых, нарушение закона чаще всего влечет за собой суровое наказание. Один мой друг любит говорить: «Не знаешь, как поступить – поступай по закону». Какой-то древний философ вроде бы так сказал.

– То есть вы допускаете для себя возможность преступить закон? – спросил Хайрам.

– Конечно, – кивнул Питер. – Если я уверен, что это будет правильно – преступлю, не задумываясь.

– Разве может преступление быть правильным? – удивился Хайрам. – Правильно – это и есть закон. Так по определению получается.

– Законы время от времени меняются, – сказал Питер. – Неправильное становится правильным, а правильное – неправильным. Тебе это не кажется странным?

Хайрам ничего не ответил, только пожал плечами.

– Я сам себе закон, – заявил Питер. – Я сам устанавливаю себе законы и правила. В основном они совпадают с законами и обычаями Барнарда, но кое в чем отличаются. А самый главный среди моих законов – закон здравого смысла. Он очень прост, он гласит: «Поступай разумно». Разберем для примера сегодняшнее происшествие. Допустим, я приказал бы убить этого проводника. Разумно ли это? Нет! Он бывал в Плохом Месте, он знает дорогу и все сюрпризы, которые могут ждать нас там. Он подходил вплотную к Плохому Месту, он видел, как оно убивает орков. Он окажет неоценимую помощь, особенно теперь, когда ему больше незачем притворяться дурачком, и он знает, что его судьба напрямую зависит от его старания.

– Но Шон…

– А что Шон? Шон – умелый воин, хороший рыцарь, талантливый и многообещающий, но необузданный в желаниях и излишне жестокий. Шону пора понять, что сдержанность и скромность не только украшают человека, но и упрощают жизнь. Не зря сказано: «Не твори зло, если можешь не творить зло». Когда мы вернемся в Барнард, я заставлю Шона перечитать Откровение Шивы. Если он вообще его читал.

– Читал, – сказал Хайрам. – Оно входит в академическую программу Закона Божьего.

– Еще хуже, – сказал Питер. – Смотрит в книгу, видит фигу. Шон, как ни крути, нуждается в воспитании, и то, что я запретил ему мстить… Думаю, это скорее поможет, чем навредит.

– Вы называете это местью, святой отец? – удивился Хайрам. – Разве можно мстить полукровкам? Я всегда считал, что низкорожденным не мстят, их наказывают.

– Насколько я понимаю, по крови Серый Суслик скорее человек, чем полукровка, – сказал Питер. – Об этом свидетельствуют его речь и поступки. Он мыслит как человек, планирует свои действия, предвидит последствия… Жаль, что орочью татуировку никак нельзя удалить.

– Иногда вы меня пугаете, святой отец, – сказал Хайрам.

– Такова моя работа, – сказал Питер и улыбнулся.

Хайрам немного помолчал и спросил:

– А то, что он пытался навести на нас эльфов? Вы и за это его простили?

– Думаю, он не пытался, а уже навел, – сказал Питер. – Такое существо, если что задумает – почти наверняка выполнит. Не тревожься, Хайрам, эльфы нам не страшны. Мне даже нравится, что придется с ними встретиться, я давно мечтал пострелять из бластера.

– Но он хотел убить нас руками эльфов! – воскликнул Хайрам. – Такие вещи нельзя прощать!

– Прощать можно все, – возразил Питер. – «Нельзя прощать» – слова слабого, сильному духом можно все. Я прощаю Серого Суслика, я не собираюсь ни мстить ему, ни наказывать. Знаешь почему?

– Почему? – спросил Хайрам.

– Потому что, будь я не высокорожденным дьяконом, а презираемым и гонимым полукровкой, я поступил бы точь – в-точь, как он.

Хайрам вздрогнул, его глаза осветились ужасом.

– Вы иногда такое говорите, святой отец, – пробормотал он. – Представить себя гонимым полукровкой…

– Не бойся думать о страшном, Хайрам, – посоветовал Питер. – Отринь запреты в собственных мыслях, и ты освободишь свой разум. Истинной силой духа наделяется только свободный разум, об этом не принято говорить, но это так. Подумай над моими словами, Хайрам.

– Я подумаю, святой отец, – сказал Хайрам, склонив голову. – Благодарю ваше преосвященство за полезную лекцию.

– Благодарность принимается, – улыбнулся Питер. – Изыди, благословенный. Хотя нет, погоди, вместе пойдем. Наш полукровка возвращается вместе с орчонком. Не соврал, засранец.