Текст книги "Хоббит, который слишком много путешествовал"

10

Мы стоим перед собором Сакред Вейла. Гигантское здание из белого камня, увенчанное тонкой изящной башней, пронзающей облака. Я чувствую мощнейший источник маны, берущий начало на алтаре, скрытом точно под башней. Это не совсем источник, сам по себе собор генерирует совсем немного маны, гораздо больше магической энергии аккумулируется из ближайших окрестностей, отовсюду, где есть шаманы. В Сакред Вейле обитает около пятисот шаманов, и каждый из них отдает собору примерно миллидух маны в день.

Странно здесь меряют магию, миллидух – вовсе не абстрактная единица, как я думал вначале. Миллидух – это одна тысячная количества маны, потребного для того, чтобы поддерживать существование одного магического духа в течение одного месяца. А магический дух – одно из простейших магических существ, не умеющее почти ничего, кроме как черпать энергию из магического узла и пересылать ее хозяину. Василиск потребляет маны в семь раз больше, чем дух, и несложно подсчитать, что всей магической энергии этого города не хватит даже на то, чтобы поддержать существование двух василисков, пасущихся в бестиарии, не говоря уже о пауках, плетущих сети неподалеку от василисков. Только энергия магических узлов позволяет Оберику держать в своем войске этих тварей.

Ясенгард толкнул дверь собора и мы вошли внутрь. Многочисленные фрески и статуи должны повергать каждого входящего халфлинга в глубокое мистическое потрясение, но какое мне дело до этого? Я-то знаю, что аккумуляция маны не несет в себе ничего сверхъестественного. Ясенгард немедленно опустился на колени перед фреской, изображающей халфлингов, занятых каким-то сложным обрядом, а я двинулся вглубь собора.

Откуда-то появился пожилой седовласый халфлинг в длинном белом балахоне.

– Что привело тебя сюда, брат мой? – обратился он ко мне, и меня чуть-чуть покоробило. Я сразу понял, что «брат мой»– это не более чем вежливое обращение, но, все равно, как-то неприятно слышать, как совершенно посторонний человек называет тебя братом.

– Я хотел бы побольше узнать о мире, – ответил я.

– Кто ты? – немедленно поинтересовался мой собеседник.

– Я прибыл в этот мир совсем недавно и еще не получил определенного статуса.

– Ты из детей Творца? – изумился халфлинг. – Уже около десяти лет в Сакред Вейл не приходили дети Творца. Твое явление поистине удивительно.

– Нет, почтенный, – сказал я. – Мое появление еще более удивительно. Я явился в Арканус из другого мира, и этот мир – не Миррор.

– Ты говоришь глупости, юноша, не существует других миров помимо Аркануса и Миррора.

– Может, ты еще скажешь, что любое заклинание едино и неделимо? – усмехнулся я.

– Конечно!

– Может, ты скажешь, что халфлингам недоступна иная магия, кроме метания огнешаров, излечения живых существ и дезактивации местности?

– Конечно.

В этот момент Ясенгард, завершивший, наконец, сложный ритуал входа в собор, вмешался в разговор и испортил мое нехитрое развлечение.

– Приветствую тебя, почтенный Атлон, – сказал он. – Я хочу увидеть бургомистра по неотложному делу.

– В чем состоит твое дело? – спросил Атлон, подозрительно косясь на меня.

– Этот почтенный халфлинг, – Ясенгард показал на меня, – его зовут Хэмфаст, он молодой сын Творца, он только что прибыл в Арканус, но он помнит, что с ним происходило в предыдущей жизни в ином мире, и он владеет невиданной магией.

Атлон состроил скептическую гримасу.

– Невиданной магией? Ну-ну… – и скрылся в полумраке.

– Зря ты начал шутить над ним, – прошептал Ясенгард. – Это священное место, шутки здесь неуместны. Надеюсь, Буридан сделает скидку на то, что ты еще не знаешь наших законов.

– Буридан – это кто? Бургомистр?

Ясенгард кивнул и началось долгое ожидание. Я отметил, что Ясенгард заметно нервничает. Непонятно, ведь воин на то и воин, чтобы воспринимать спокойно и без лишнего волнения все, что только может встретиться на его пути. У нас юношей-хоббитов учат этому в первые же месяцы обучения воинскому делу. Может, Ясенгард ощущает потоки злой силы, концентрирующиеся вокруг алтаря? Нет, вряд ли, он же воин, а не шаман.

Атлон выплыл из темноты, как мантикора из тьмы сарая в тот вечер, когда почтенный Никанор принял глупую смерть. Интересно, почему я вспомнил сейчас именно об этом? Предчувствие?

– Почтенный Буридан готов принять вас в малом кабинете, – сказал Атлон, и мне сразу бросился в глаза резкий контраст между медоточивым тоном, которым были произнесены эти слова, и злой торжествующей усмешкой, скрытой в глубине прозрачных стариковских глаз.

Ясенгард уверенно шагнул в темноту, и я последовал за ним. Как только мы покинули круг света, образованный небесным светом, проникающим под своды собора сквозь гигантское круглое окно в центре фасада, сразу оказалось, что темнота не так уж и непроницаема, что она кажется таковой только по контрасту. Ясенгард целеустремленно шагал к неприметной лестнице в темном углу, я следовал за ним и наши шаги отдавались гулким эхом в гигантском зале. Непонятно, какой смысл строить в таком маленьком городке такое огромное святилище. Неужели этот алтарь не может работать так же эффективно в маленькой деревянной часовне?

Мы поднялись на второй этаж и свернули в полутемный коридор, освещенный лишь острыми лучами небесного света, врывающимися сквозь узкие бойницы. Странное зрелище – будто огненные мечи пронизывают тьму частой гребенкой, их сверкающие лезвия серебрятся тысячами пылинок, танцующих в потоке света, как птицы танцуют в потоке воздуха, и от этого тьма между бойницами кажется еще более непроницаемой.

Я заметил охрану бургомистра только тогда, когда мы подошли к массивной дубовой двери в конце коридора. Двое воинов-халфлингов в легких кольчугах и примитивных шлемах-шишаках с короткими прямыми мечами на поясе. Приглядевшись, я различил два прислоненных к стене маленьких круглых щита из толстой кожи на деревянном каркасе. Рядом с щитами лежали две пращи, а рядом с каждой – увесистый мешочек, очевидно, с боеприпасами. Что-то в этих пращах показалось мне необычным, но я так и не понял, что именно – призрачный свет, не рассекающий тьму, а лишь усугубляющий ее, не позволяет различать все подробности окружающих предметов. Теперь понятно, почему в этом коридоре такое странное освещение – злоумышленник заметит охрану не раньше, чем получит камнем в лоб. Но почему у них такое примитивное оружие ближнего боя? Я более пристально вгляделся в короткий меч-огрызок одного из охранников и понял, что не все так просто – от меча ощутимо тянет магией.

– Почтенный Буридан ждет меня, – сообщил охранникам Ясенгард и постучался в дверь. Охранники не обратили на эти слова никакого внимания, они пристально разглядывали меня и под их взглядами я почувствовал себя немного неуютно. Голос из-за двери что-то неразборчиво прокричал, Ясенгард открыл дверь и мы вошли внутрь.

Кабинет бургомистра, против ожидания, оказался совсем крошечным, примерно десять на десять футов. Большую часть его площади занимали три составленных вместе письменных стола, сплошь заваленные свитками пергамента и папируса. Роскошное деревянное кресло с резными подлокотниками, в котором сидел маленький толстенький халфлинг неопределенного возраста, резко контрастировало с предельно функциональным стилем убранства этой комнаты. Позже я узнал, что у бургомистра есть другой, куда более представительный, кабинет для официальных приемов, а эта каморка служит ему только для повседневной работы и то, что нас пригласили именно сюда, могло означать одно из двух – либо большую честь, либо столь же большое недовольство, а реально это означало… но по порядку.

Несколько секунд Буридан напряженно вчитывался в очередную бумагу, не обращая на нас никакого внимания, потом он поднял близоруко прищуренные глаза, пристально вгляделся в меня (если его прищур действительно вызван близорукостью, то безуспешно), перевел взгляд на Ясенгарда и раздраженно воскликнул:

– Ну когда вы научитесь не дергать меня по самому ничтожному поводу! Ясенгард, ты что, забыл законы хозяина?

– Я помню законы хозяина, – возразил Ясенгард, – но я считаю, почтенный Буридан, что в этом случае эти законы неприменимы.

– Не тебе решать, когда законы применимы, а когда неприменимы! Законы применимы всегда!

Странно, Буридан сказал сущую правду, но мне кажется, что в его словах есть что-то неправильное. Может, это оттого, что я уже привык жить вне закона?

Буридан тем временем продолжал:

– Охрана! Этого халфлинга на алтарь, а ты, Ясенгард, впредь не забывай, что исполнение законов – долг каждого, а не только бургомистра.

Меня будто ударили по голове орочьей дубинкой. Мне показалось, что я ослышался, конечно, я ослышался, этот пожилой близорукий халфлинг просто не мог просто так взять и отправить меня на смерть! Я не заметил, как открылась дверь позади меня и только охранник, с силой дернувший меня за левую руку, вывел меня из странного оцепенения.

Тело отреагировало само, как учил целую вечность назад Ингрейд, инструктор по рукопашному бою. Я уперся, дернув телом обратно, а когда противник, все еще находящийся за спиной и потому невидимый, дернул сильнее, я подался навстречу его движению, резко развернувшись лицом к нему, моя правая рука совершила размашистое, но плавное движение, будто целясь ударить в лицо, но не рассчитав траектории удара, не было смысла блокировать это движение, и мой противник не стал этого делать, он просто откинул голову назад, уходя из-под удара, но привнося в свою позу неустойчивость, и моя рука завершила движение, разместившись внутри локтевого сгиба его правой руки. Ой, как плохо! Второй халфлинг заходит сбоку, намереваясь вступить в бой, теперь нельзя продолжать начатый прием до логического завершения, весь план боя приходится менять прямо на ходу, но ничего, в учебных боях бывали ситуации и посложнее. Я шагнул вперед, с силой толкнув левой рукой, все еще пребывающей в тисках противника, его предплечье и оказалось, что теперь поймана на захват не моя рука, а его, и этот захват вот-вот перейдет в болевой прием. Халфлинг мгновенно отпустил мою руку и отпрыгнул назад, разрывая дистанцию, второй халфлинг двумя скользящими шагами прошел мне за спину, готовясь прийти на выручку товарищу, я видел его движения только в виде смутной тени на самом краю периферического зрения, но не зря те, кто знает, говорят, что боевая мощь обученного хоббита многократно превосходит его скромные габариты, а боевая школа клана Брендибэк не зря считается одной из лучших в Хоббитании. Я отпустил захват и резко крутанулся на одной ноге по часовой стрелке. Второй противник поднял к лицу согнутые руки, готовясь заблокировать удар ногой с разворота, но в реальном бою такие удары практикуют только дураки да великие мастера, обычному среднему бойцу лучше не пользоваться столь рискованными приемами. Вот и я не стал ими пользоваться. Мое правое бедро совершило обманное движение вверх-вниз, но колено не распрямилось, а вместо этого распрямилась левая нога. И ударила она не в лицо, что сделал бы на моем месте любой дурак, и не в почку, что сделали бы большинство, а в локтевую косточку правой руки. Теперь на несколько секунд его рука парализована и несложно развить успех, проведя атаку сверху-слева (это если считать относительно меня, относительно его – сверху-справа). Но я не стал этого делать, Ингрейд твердо вдолбил в меня, что в бою никогда не следует делать то, чего ожидает твой противник, что хороший боец – не тот, кто вызубрил тысячу разных приемов и может безупречно провести любой из них, а тот, кто применяет тот прием, который достигает цели. И я сделал то, что мой противник никак не ожидал – я нанес симметричный удар, парализовав его левую руку.

Дальнейшее было совсем просто. Ментальный фон поединка резко изменился, оба противника, и тот, что панически пятился назад, бестолково дергая непослушными руками, и тот, что приближался ко мне сзади, они оба впали не то чтобы в смятение, но в что-то близкое, и доведение боя до логичного конца было уже делом техники. Я упал в упор лежа прямо под ноги того, кто готовился прыгнуть на меня сзади, и он пролетел надо мной и его товарищ чудом увернулся от летящего тела. Я вскочил и совершил знаменитый прыжок хоббита. Довольно рискованно делать это в менее чем трех футах от стены, но я был уверен, что жертва не успеет достаточно прийти в себя, чтобы уклониться, и так и вышло. Я выбрал самое простое продолжение прыжка из всех возможных, ударив кулаком в висок халфлинга, судорожно пытающегося отлипнуть от дверного косяка, куда его привел такой неудачный прыжок, так хорошо задуманный, но так плохо выполненный. Двойной удар – вначале кулаком по черепу, а потом черепом в косяк и халфлинг валится на пол без чувств. Я разворачиваюсь и краем глаза вижу летящий в меня кинжал. Это не специальный метательный нож, это обычный универсальный кинжал, и точно метнуть его трудно даже опытному бойцу, а того, кто сейчас метнул его, никак нельзя назвать опытным. Даже если бы я не успел заметить летящее лезвие, оно не причинило бы мне никакого вреда – кинжал ударился бы рукояткой о плечо и все. Но я заметил кинжал и моя рука автоматически совершает отработанное волнообразное движение и достает кинжал из воздуха. Второе движение, столь же отработанное, и кинжал летит туда, откуда прилетел, и на этот раз он брошен куда более умелой рукой. Только когда Буридан валится на пол, как мешок с репой, а рукоятка кинжала торчит из его правого глаза, я понимаю, что в бой вступил новый участник. Зря вступил.

Второй охранник тянется к ножнам на поясе, я повторяю его жест, но все перекрывает командный голос Ясенгарда:

– Отставить! Васкес, оружие в ножны, Хэмфаст, бой закончен! Все, достаточно, одной смерти более чем достаточно.

Он брезгливо смотрит на распростертое на полу тело бургомистра и тихо бормочет, но мы отчетливо слышим:

– Идиот, Оберик свидетель, каков идиот.

Он пожимает плечами и поворачивается ко мне:

– Добро пожаловать в мир Аркануса, почтенный герой. Не знаю, что помешало тебе явиться в круге призвания, как положено, но я рад, что помог тебе решить возникшие проблемы.

Васкес смотрит на меня, разинув рот, я поворачиваюсь к нему и совершаю ритуальный поклон. Несмотря ни на что, он неплохо дрался. Глаза Васкеса изумленно распахиваются и он поспешно совершает ответный поклон, к которому, к моему великому удивлению, присоединяется и Ясенгард.

– Да хватит вам, – смутился я, – в моем мире поклон – жест уважения к бойцу, с которым ты только что сражался в поединке, неважно, учебном или реальном. Не знаю, что у вас означает поклон… да и знать не хочу. Ты лучше скажи, Ясенгард, почему ты так уверен, что я – герой?

– А кто еще смог бы так раскидать двух слингеров-ветеранов? Кстати, Васкес, проверь, как там Гвалиур, что-то он долго в себя не приходит.

Я открыл душу Гвалиура и сразу понял, что перестарался. Хорошо, что еще не слишком поздно. Одно заклинание, и Гвалиур поднимается на ноги, тряся головой в изумлении. Он видит меня, и растерянно озирается по сторонам.

– Отставить, Гвалиур! – говорит Ясенгард. – Позволь представить тебе нашего нового героя, Хэмфаста-мага.

В лице Гвалиура проявляется облегчение – куда легче признать, что тебя побил герой, чем если бы это был обычный халфлинг. От героя получить по морде не зазорно.

Ясенгард направился к столу Буридана.

– Уберите эту падаль! – распорядился он, брезгливо обходя труп бургомистра. – Тащите его на алтарь, еще не поздно извлечь ману.

Охранники споро подхватили мертвое тело и уволокли его. Похоже, они только рады оказаться подальше от места, где только что произошло столько из ряда вон выходящих событий.

Ясенгард нетерпеливо просматривал бумаги на столе Буридана, он явно что-то искал.

– Ага! – воскликнул он наконец, – вот этот артефакт! Развел бардак на столе, смотреть противно…

В руке Ясенгарда блеснул прозрачный голубой кристалл, от которого ощутимо тянуло магией. Ясенгард сильно сжал его и в комнате появилось новое действующее лицо.

Это действительно было лицо, одно лицо без тела. Оно висело над столом прямо в воздухе, и его контуры прорисовывались воздухе настолько четко, что я не сразу понял, что это просто морок.

Эльф, несомненно, эльф. Тонкое удлиненное лицо с тонкими губами, длинным и тонким носом и заостренными ушами. Совершенно седые брови и сочно-зеленые волосы. Дикое сочетание, но оно почему-то казалось совершенно естественным.

Эльф взглянул на Ясенгард и удивленно поднял брови.

– Приветствую тебя, великий Оберик, – поспешно произнес Ясенгард, – твой недостойный слуга Ясенгард, командир гарнизона Сакред Вейла, нижайше просит тебя об аудиенции.

– Почему ты говоришь со мной напрямую? – спросил Оберик тусклым бесцветным голосом. – Почему ты не обратился со своим вопросом к бургомистру?

– Почтенный Буридан, бургомистр Сакред Вейла, только что погиб. Около четырех дней назад в бестиарии Сакред Вейла появился халфлинг по имени Хэмфаст, который владеет искусством рукопашного боя и искусством метания ножей, по меньшей мере, на уровне героя, а также знает и умеет накладывать несколько заклинаний, в числе которых заклинание полета и заклинание неуязвимости. Почтенный Буридан отказался признать Хэмфаста героем и велел отправить его на алтарь, но почтенный Хэмфаст убил его мастерским броском ножа, недоступным обычному халфлингу.

Оберик задумчиво пожевал губами.

– Герой, говоришь? Халфлинг-герой… гм… У меня уже есть шесть героев… как их может быть больше? И почему этот Хэмфаст появился в бестиарии, а не в круге призвания?

– Не могу знать, великий, – ответил Ясенгард, сделав непроницаемое лицо, как у людских воинов, когда они играют в свои строевые игры, которые почему-то так любят.

– Еще бы ты мог знать… Значит, герой… полет, неуязвимость… где, кстати, этот Хэмфаст?

Ясенгард скосил глазами в мою сторону, скорчив страшное лицо, но я, не дожидаясь, когда приказ будет озвучен, вступил в поле зрения Оберика.

– Приветствую тебя, почтенный Оберик, – сказал я.

Ясенгард немедленно ущипнул меня за задницу, незаметно для Оберика, но очень больно для меня. Я непроизвольно подпрыгнул на месте.

– Великий Оберик, – поправил меня Оберик, казалось, не заметивший этой маленькой комедии.

– Великий Оберик, – повторил я.

Оберик помолчал, выжидающе глядя на меня, он ждал от меня каких-то еще ритуальных жестов, Ясенгард испуганно пыхтел над ухом, наконец, Оберик глубоко вздохнул и произнес:

– Хорошо, Хэмфаст. Я рад приветствовать тебя на моей службе и я жду тебя в Торвелле. Ясенгард! Назначаю тебя бургомистром Сакред Вейла, нового командира гарнизона подберешь из своих ветеранов, по выполнении доложишь. Объяснишь Хэмфасту дорогу в Торвелл, выдашь все необходимое. А в остальном… разбирайся с документами, входи в курс дела, через… гм… через шесть дней доложишь о вступлении в должность. Вопросы?

– Великий Оберик, Хэмфасту надо выдать оружие и доспехи.

– Он что, явился к вам без оружия?

– Так точно, только кинжал.

– А ты уверен, что он действительно герой?

– Разве обычный халфлинг может взлетать в воздух?

– Гм… ладно, выдай ему какое-нибудь оружие. И не какое-нибудь, а самое лучшее! А насчет того, герой – не герой, я лично разберусь, и если ты ошибся, Ясенгард, пеняй на себя! Еще вопросы?

– Никак нет, великий Оберик! – отчеканил Ясенгард и иллюзорное лицо исчезло.

– Фухх… – выдохнул Ясенгард, отирая со лба обильно выступивший пот. – Кажись, пронесло. Так, Хэмфаст, значит, теперь ты на службе. До тех пор, пока ты не покинул город, я твой начальник. Еще тебе может отдавать приказы… Дебол или Живрон… пожалуй, Дебол… Командиром гарнизона я назначу Дебола, это будет твой непосредственный начальник. Подойдешь к нему, получишь оружие, снаряжение, провизию и прочее. Вечером приходи ко мне, отметим все эти события. Знаешь, где я живу? Ничего, тебе объяснят. Куда, хотел бы я знать, эти два бойца подевались? Ладно, пойдем поищем, хоть и невместно бургомистру и герою такими делами лично заниматься, но что делать.

И мы пошли искать запропастившихся охранников. А я подумал, что, похоже, главным движущим мотивом для Ясенгарда было вовсе не желание сделать хорошее дело, применив к месту мои таланты. Главное для него было занять место бургомистра, и если бы он не рассчитывал, что все произойдет так, как произошло, то не исключено, что пришлось бы мне отбиваться не только от Васкеса и Гвалиура, но и от Ясенгарда. Наверное, так всегда бывает, и в глубине самых хороших поступков всегда лежит что-то низменное и эгоистичное. Я раньше думал, что у хоббитов все по-другому, но… а может, все дело в том, что халфлинги – это не хоббиты?