Текст книги "Месть убитой мухи"

– Чего?

– Ну, вы сказали, что берете в тугриках. У меня есть иены…

– А, не, тугрики не надо, это я так пошутила. Слово просто смешное. Я или в рублях, или в долларах, или в евро принимаю, – перечислила колдунья и уставилась на Люськины серьги: – А еще золотом и драгоценными камнями.

Люська сделала вид, что не врубилась в намек, отсчитала деньги (в рублях) и передала их мадам Джулии. Та проворно, отработанным жестом, спрятала банкноты в карманах своего балахона.

– Вот я люблю таких клиентов, как ты! Приятно работать!

«Какое счастье мне подвалило в виде этой тетки!» – чуть не плача от радости, подумала Люська и попросила:

– Вы уж, мадам Джулия, постарайтесь как следует. У меня выпускной на носу, что я, одна на него пойду? Ну, родители – это понятно, но нужен еще и парень. Без парня уже как-то не престижно. Ну, вы меня понимаете.

– Понимаю, – закивала мадам Джулия. – А теперь – молчи. Закрой глаза и не открывай рта.

Люська с готовностью повиновалась. Закрыла глаза, рот (его было закрыть сложнее всего) и вскоре ощутила приторный запах ладана.

– Ой, какое проклятие мощное! Уж-ж-жас! – говорила мадам Джулия, обмахивая Люську кадилом. – Поражаюсь, как это ты до сих пор жива. И венец безбрачия над твоей головой висит. Красивый такой венец, роскошный, кто-то от всей души его делал. Только ты не думай, что венец правда как венец выглядит. Нет. Когда ауру над головой вверх ногами переворачивают, она и становится похожа на венец…

Люська хотела что-то подумать, но ее сознание куда-то поплыло, и она сама не заметила, как отключилась.

Глава 2
А был ли мальчик,
или
А была ли мадам Джулия?

Очнулась Люська не в салоне мадам Джулии, а… в своей квартире. Надрывался мобильник, невыносимым звоном сверля ее мозг. Девчонка протянула руку к прикроватной тумбочке и взяла телефон. На дисплее высвечивалась фотография Таньки, а под ней прыгала надпись «Танька».

– Алло, – слабым голосом промолвила Люська.

Но телефон по-прежнему надрывался мелодией из сериала про некрасивую девушку в очках и брекетах.

– Алло! – крикнула Люська.

Однако телефон продолжал звонить.

– Тьфу ты, черт, забыла на кнопку нажать… – сообразила Люська и нажала на зеленую кнопку. – Алло.

– Люська? – крикнула Танька. – Ты где пропадаешь? Мы тебя все уже заждались!

– Где заждались? – ничего не могла понять Люська.

– Да на Иркином дне рождения! Давай быстрее!

– Ага… Уже иду…

Танька отключилась.

Люська посмотрела в потолок. Потом за окно. Она ничего не могла понять – вроде бы только что сидела в салоне мадам Джулии, как под наркозом, и… очутилась у себя дома. Мысли в голове ворочаются так тяжело, что можно сказать, совсем не ворочаются, тело какое-то ватное, не свое, состояние наифиговейшее из наифиговейших.

С большим трудом Люська сползла с кровати и попыталась привести мысли в порядок.

– Так… Мадам Джулия должна была снять с меня страшное проклятие… И начала его снимать в своем салоне… А потом я вырубилась. Но как я очутилась дома? Может, она меня сюда и приволокла? Интересно, на мне все еще есть страшное проклятие или уже нет?

Люська посмотрела в зеркало. В зеркале страшного проклятия видно не было.

– Ой, ой! – озарило внезапно ее. – Четыре часа уже прошло с тех пор, как мадам Джулия пообещала мне смерть. А я все еще жива! Значит, страшного проклятия на мне нет! Да и под поезд я вроде не попала… – И тут же в голову пришла другая мысль. И вообще эти мысли вдруг поперли как ненормальные: – У Ирки же день рождения! Я опоздала! Весь график теперь собьется… Так, посижу у нее часок и на свиданку пойду. Надо же личную жизнь устраивать.

Через двадцать минут Люська уже стояла под Иркиной дверью с красивым букетом и не менее красивым подарком.

Естественно, когда она вошла в квартиру, первый вопрос к ней был:

– Люська, ну как ты? С тебя сняли страшное проклятие? А то мы тут все жутко переживаем, как на иголках сидим.

– Да кажись, сняли, – неуверенно сказала Люська, прислушиваясь к своим ощущениям, но проклятия не ощутила. – Девчонки, вы правда за меня переживали?

– Да!

– Я сейчас расплачусь, честно…

В тот момент, когда Люськины слезные железы уже принялись вырабатывать слезы, из гостиной вышла Иркина матушка тетя Ядя.

До недавнего времени она работала в швейном цехе швеей-мотористкой, но как-то раз утром проснулась и поняла, что профессия швеи-мотористки до смерти ей надоела. Следовательно, надо немедленно уволиться и стать ведьмой – эта профессия, конечно, сейчас более востребована. Сказано – сделано. Матушка окончила какие-то там специфические эмпирические энергетические курсы, где узнала, что она, оказывается, потомственная колдунья и ей необходимо срочно получить ведьмовское образование, не то дар пропадет. Сразу после окончания курсов она стала промышлять на полную катушку: открыла магический салон с интригующим названием «Я все знаю», а для пущего эффекта забацала себе отпадный псевдоним – Яздундокта-Розамунда Третья. Когда подружки приходят к Ирке в гости, то называют ее матушку не тетей Ирой, как это было раньше, а тетей Яздундоктой, ну, в крайнем случае тетей Ядей – иначе она никак не отзывается и даже обижается. Ну, Ядя так Ядя. Все к этому уже привыкли.

Вышла, значит, тетя Ядя из гостиной и – глядь на Люську.

– Люська! – воскликнула она. – Как у тебя дела?

– Нормально… – осторожно ответила Люська. Никогда у нее еще так энергично не спрашивали о делах.

– Странно, а по моим предположениям, ты скоро будешь лежать в могиле, – задумчиво проговорила тетя Яздундокта Третья и без перехода сказала: – Иди, подкрепись. Там твой любимый «Наполеон» и много всего вкусного. И один салатик прикольный есть, я только вчера рецепт узнала у соседки теть Шуры.

Люська оторопела и покрылась испариной:

– Что вы сказали?

– Там, говорю, твой любимый «Наполеон», – повторила тетя Ядя, как-то странно рассматривая девчонку, глядя не на нее, а словно сквозь нее. – И салатик есть новый.

– Я о другом. Вы, кажется, что-то про могилу сказали… Или я торможу?

– Я сказала? А, да! Ты, говорю, скоро будешь в могиле валяться.

– Ма! – укоризненно произнесла Ирка. – На фиг надо людей пугать? Объясни по-русски, что сказать хочешь, а то чушь какая-то получается.

– Пройдемте в гостиную.

Когда все прошли в комнату, Люська плюхнулась в кресло и в ожидании уставилась на тетю Ядю. Ни о каком торте и речи не могло идти – когда тебе второй раз за день предсказывают смерть, тут уж не до «Наполеона». И даже не до селедки под шубой. И уж тем более не до маринованных грибочков. Я уже молчу о мясе по-французски. А если молчу о мясе по-французски, чего уж тогда вообще рот открывать о салате с черносливом?

– А ты почему так поздно пришла? – спросила тетя Ядя.

– Да с меня мадам Джулия страшное проклятие снимала – вот и припозднилась чуток, – обыденным тоном проговорила Люська, лихорадочно соображая, почему это она скоро должна валяться в могиле.

Тетя Ядя нахмурилась:

– Какая еще мадам Джулия?

Девчонки наперебой рассказали о сегодняшней прогулке по проспекту.

– Мадам Джулия? – изумилась тетя Яздундокта-Розамунда. – Нет в нашем городе ведьмы с таким именем. Я всех ведьм наизусть знаю.

– Может, вы с ней еще не познакомились?

Тетя Ядя нахмурилась еще больше, взяла ноутбук и села на диван. Вытянула компьютер из чехла, включила его (комп, а не чехол) и попросила Ирку:

– Доченька, будь добра, принеси мне диск с ведьмовской базой данных.

– Тебе за какой год? – уточнила Ирка.

– Да за этот – мне только вчера подружка его принесла.

– Хорошо.

Пока Ирка рылась в горе дисков, тетя Ядя показывала девчонкам фотки с шабашей и других профессиональных мероприятий.

– А это мы были в Украине на Лысой горе, – рассказывала она, щелкая мышкой. – Эх… Ностальгия… Так классно там было… Жаль, что с каждым годом эмоций будет все меньше и меньше – вот в первый раз это все необычно и здорово, а потом… А это я на Форуме молодых ведьм… Это мы с подружками покупаем свечку в форме черепа в магическом ларьке в Румынии… А это мы новогодний огонек устроили. Такой классный был огонек – чуть полгорода не спалили.

– Точно! Об этом еще в газетах писали! Ну, про взрыв на макаронной фабрике! – припомнила Люська, рассматривая снимок взорванной макаронной фабрики.

– Да, – кивнула тетя Ядя. – Мы нечаянно взорвали макаронную фабрику. Потом у всех такие прически были – просто мама дорогая.

Ирка притащила диск. Тетя Ядя вставила его в дисковод. Компьютер зажужжал, считывая с диска информацию. Все столпились вокруг тети Яди и смотрели на экран. Ведьма мастерски щелкала мышкой, загружая ведьмовскую базу данных.

– Как, ты говоришь, ее зовут? – спросила тетя Ядя, зажигая длинную тонкую сигарету. Она просто отпадно смотрелась с сигаретой и курила не потому, что хочет, а потому, что с сигаретой просто отпадно смотрится. Надо заметить, что почему-то все ведьмы курили и всем, как одной, шло это дело.

– Мадам Джулия зовут, – с готовностью произнесла Люська. Ее сердце колотилось быстрее обычного. Все это было так странно и удивительно – и страшное проклятие, и то, что скоро она, оказывается, будет валяться в могиле.

«МАДАМ ДЖУЛИЯ» – набрала тетя Ядя в строке поиска и нажала на «ПОИСК». Компьютер принялся перелопачивать базу данных. Все ждали, когда выскочит информация о мадам Джулии и прольет свет на сегодняшние невероятные события. Все ждали… Ждали… Гипнотизировали взглядом экран. Напряженьице было то еще.

Диск перестал шуметь.

«ПО ВАШЕМУ ЗАПРОСУ НИЧЕГО НЕ НАЙДЕНО. ПОПРОБОВАТЬ ЕЩЕ?» – появилось на экране.

Люська сглотнула застрявший в горле вязкий ком.

– Почему-то нет ничего, – растерянно сказала тетя Яздундокта, выпустив изо рта струю дыма. – Нету в базе данных никакой мадам Джулии.

– Может, мы что-то не так сделали? – с надеждой спросила Люська. – А ну-ка, попробуйте как-нибудь по-другому написать.

Тетя Ядя пожала плечами и выбила в строке поиска: «ДЖУЛИЯ». Комп зашумел. Но поиск результатов снова не принес. Попробовали опять. «МАДАМ» разных было много, но именно «МАДАМ ДЖУЛИИ» в базе данных не значилось.

– Вот так фишка, – присвистнула Люська. – Так что, выходит, никакой мадам Джулии не существует?

– Выходит, так, – задумчиво подтвердила тетя Ядя.

– Ммм… Бредятина какая-то… А кто ж с меня страшное проклятие-то снимал? – поразилась Люська.

– Не знаю. Но если оно у тебя и было, то его сняли – лично я на тебе никакого проклятия не вижу.

– Ой, тетя Ядя, а почему вы сказали, что я скоро буду валяться в могиле? – спохватилась Люська. – Это еще почему? Мне и здесь хорошо.

– А потому что у тебя нет эфирного тела, – проговорила тетя Ядя.

Все непонимающе переглянулись.

– Кефирного? – не расслышала Танька.

– Какого-какого тела? – в тон ей переспросила Люська, непроизвольно ощупывая свое внушительное физическое тело. – Зефирного?

– Да не кефирного и не зефирного, а эфирного. Ну, как вам объяснить попроще… Ну, у человека есть несколько тел. Физическое знают все, потом идет невидимое, эфирное – оно самое грубое после физического, но если постараться, его можно увидеть и почувствовать, оно является точной копией физического тела. Вот знаете, когда умирает человек, говорят, что еще девять дней его душа по дому бродит. На самом деле это бродит эфирное тело, которое по инерции продолжает совершать привычные дела. За эти девять дней оно распадается и исчезает. Но это к теме не относится. Как я сказала, у человека несколько тел. Без одного не может быть и другого, они все между собой связаны. Так вот – у тебя нет эфирного. Поражаюсь, как ты до сих пор жива, – заключила тетя Ядя свою познавательную лекцию.

– Ну и прикол… – протянула озадаченная Люська. – Куда же оно могло подеваться, тело мое эфирное? Может, спер кто?

– Ой, да кому оно нужно? – легкомысленно отмахнулась тетя Ядя.

Беседа застопорилась.

– Я обязательно должна выяснить, что за баба пудрила мне сегодня мозги, – заявила Люська, рассчитывая на магическую помощь Иркиной матушки. Она была настроена решительно. Разве это дело – какие-то несуществующие тетки пугают ее какими-то там страшными проклятиями? Так может, и проклятия этого нет, как и самой тетки? Может, и жизнь ее личная совсем не из-за венца безбрачия не налаживается? Может, тут совсем в другом дело?

– А я не могу тебе помочь, – спокойно сказала тетя Ядя.

Люську чуть удар не хватил.

– Да, не могу, потому что я с таким еще не сталкивалась и не знаю, как искать того, кого нет, – развела руками колдунья.

– Но вдруг это она, эта ведьма, сперла мое эфирное тело! – возмутилась Люська, вспомнив смуглое лицо фигуры. Неужели она могла украсть ее эфирное тело? Вот воровка! Своего, что ли, нету?

– Тут надо искать другой выход из положения, – задумчиво произнесла тетя Ядя.

– Какой выход? – уцепилась Люська за ее слова. – Значит, все-таки что-то можно придумать? Но вы же не знаете, что делать! Я запуталась!

– И мы все запутались, – ожили остальные.

– Я – не знаю, а вот кое-кто знает, – лукаво улыбнулась Яздундокта-Розамунда Третья.

В Люське вновь вспыхнула искорка надежды.

– Здесь может помочь только Жевательный гном, – заявила Розамунда и победно всех оглядела.

Глава 3
Жевательный гном

– Здесь может помочь только Жевательный гном, – сказала тетя Ядя.

– Я так сразу и подумала… – протянула Люська. – А кто он, этот гном?

Не спеша с объяснениями, тетя Ядя заварила чаю, разлила его по чашкам, мимоходом наблюдая за тем, как все изводятся, и лишь после этого проговорила:

– Вообще-то его имя Волшебный гном, но все называют его Жевательным.

– А почему? – удивились гости.

– Потому что секрет его вызова ни для кого не секрет, и очень часто его вызывают дети. Вызывают и просят исполнить желания. Вот.

– А почему именно «жевательный»? – докапывалась Люська до сути.

– Люська, ну что еще нужно детям? Шоколадки всякие и жвачки. Поэтому и «жевательный». Понятно?

– Честно говоря, не очень.

Тетя Ядя помолчала и завела вторую обстоятельную лекцию:

– Когда дети вызывают гнома, то берут ведро и наполняют его обертками от сладостей. А гном, когда появляется, превращает бумажки в шоколадки, конфеты и так далее – смотря что в ведро положат. Но странное дело – когда дети вырастают, они почему-то забывают об этих операциях и о всемогущем гноме тоже… Никак не могу понять почему. Странно.

– Теперь ясно… – задумчиво сказала Люська, припоминая, что вроде бы в детстве они с друзьями тоже что-то подобное делали. И почему она забыла о чудо-гноме? Удивительно. Разве о таком забывают?

– Ну так вот, – продолжила тетя Ядя, – детям только сладости нужны, а взрослые в основном задают ему вопросы. Гном знает ответы на все вопросы. И делает все, что можешь только пожелать.

– Да??? – в один голос выдохнули все девчонки. (Мальчишки – Иркин парень Митрофан и Катюхин ухажер Петька Заковыркин все это время тактично курили на балконе – в женские дела они не лезли.)

– Мама, а почему ты раньше мне об этом не говорила?! – закричала Ирка, уперев руки в бока.

– Ты, доча, дальше послушай, а потом ори на мать, которая тебя родила, вынянчила, воспитала, дала дорогу в жизнь… – Как большинство матерей, тетя Ядя принялась с ходу перечислять, что для ребенка сделала и какой он в результате вырос неблагодарный, не то что чужие дети. – Но не будем отдаляться от темы. Вам интересно, почему люди не используют гнома для исполнения серьезных желаний?

– Да!

– А потому что диарея, – сказала тетя Ядя и отхлебнула чаю. Заела его куском торта. Вслед за ним отправилась конфетка.

Все снова переглянулись.

– Что?

– Диарея.

– Я ничего не понимаю… – призналась прямо-таки до краев озадаченная Люська.

– По-научному диарея, а попросту понос, – растолковала тетя Ядя.

Люська почувствовала, что начинает тихо сходить с ума.

– Теть Ядь, я снова не понимаю…

– Ма, я тоже!

– И мы!

И тетя Ядя перестала выкаблучиваться и популярно разъяснила:

– За то, что гном исполняет желание, в качестве платы у человека бывает неделя поноса. Как вам еще яснее объяснить…

– Яснее не надо, мы поняли, – ответила за всех Люська. – Но чтобы завоевать мир, я бы, например, могла бы недельку помучиться…

– Ха! – воскликнула колдунья. – Подруга моя ситцевая, да ты жизнь еще в розовом цвете видишь. Неделька поноса – это плата за ведро шоколадок.

И вот тут-то в Люськиной голове что-то вспыхнуло. А именно – воспоминания о детстве. Оно запомнилось ей тем, что все это детство она прострадала диареей. И однажды мама сказала, что это, наверное, от чрезмерного потребления сладкого. То же самое сказали ее друзьям их мамы, и дети перестали вызывать гнома. Так вот почему щедрый гном забылся…

Довольная, что выявила эту причинно-следственную связь, Люська спросила:

– А как вы думаете, на сколько времени гном нас накажет за вопрос о мадам Джулии?

– Ну, допустим, не нас, а тебя – для тебя же мы его вызываем, а не для нас всех, – уточнила тетя Ядя и прикинула: – Думаю, месячишко в туалет походишь. Да ты не переживай так – кишечник хоть прочистишь.

– Да я не переживаю. А если лекарство принять?

Женщина снисходительно посмотрела на Люську:

– Думаешь, одна ты до этого додумалась? От наказания гнома никакие лекарства не помогают. Это-то людей и отпугивает от серьезных желаний и вопросов.

– Ну ладно, – решила Люська, – уж лучше диареей помучиться, чем всю жизнь гадать, куда делось мое эфирное тело и откуда взялась мадам Джулия, если ее как бы и не существует. Кстати, а какая гному выгода от чьего-то поноса?

– Не знаю. Кто этих гномов поймет? Итак, раз ты согласна на диарею, тогда я сейчас приготовлю все необходимое для обряда, а в двенадцать ночи мы вызовем гнома, – подвела итоги тетя Ядя.

– Подождите, – остановила ее Люська, – а почему в двенадцать? А пораньше нельзя? Поздновато как-то. Тем более я сейчас вспомнила, что в детстве мы его днем вызывали… И ничего – живы…

Тетя Ядя призадумалась:

– Ну, не зна-а-аю… Конечно, можно попробовать пораньше, но в обряде говорится, что это нужно делать ровно в двенадцать ночи. В это время стена между нашим миром и миром духов становится очень тонкой, и духам сквозь нее легко проходить, – с фанатизмом пояснила колдунья.

– Ничего страшного, – легкомысленно сказала Люська. – Перебьется этот гном. Пусть попробует пораньше пролезть в наш мир. К тому же за все плачу я. Гулять так гулять. – Она залихватски махнула рукой, стараясь не думать, сколько времени из-за этой платы промучается.

– Хозяин барин, – ей в тон ответила тетя Ядя и отправилась за всем необходимым.

Вернулась она растерянная.

– У нас неприятность.

– Какая?! – запричитали все.

– Для вызова гнома нужно десять свечей, а у нас как назло все свечи закончились.

– Черт, – чертыхнулись все, – и магазины уже закрыты… А если их у соседей попросить?

– Думаете, у кого-то окажется сразу десять свечей? – засомневалась тетя Ядя. – К тому же учтите, что свечи должны быть новыми, ни разу не зажженными…

Все-таки девчонки вышли на балкон, позвали парней и отправили их по соседям, но поход ни к чему не привел. Вернее, привел обратно к Ирке домой.

– Ма! Свечей ни у кого нет! – сообщила Ирка. Парней она усадила в своей комнате смотреть передачу про размножение морских ежей, потом принесла им поесть и вернулась в гостиную.

– Что ж делать-то… – задумалась тетя Ядя. – Можно съездить ко мне в салон. Там свечей у меня видимо-невидимо.

– Это слишком долго, – отказалась Люська. – Времени-то вон уже сколько… Теть Ядь, а что, если свечи чем-нибудь заменить?

– Как это? – не поняла колдунья.

– Ну, есть же слова-синонимы, так почему не заменить вещи какими-нибудь «синонимами»? – предложила находчивая Люська.

Тут Ирка как раз вспомнила:

– Так у нас же с Нового года бенгальские огни остались! Давайте ими свечи заменим!

– Молодчина! – Люська бросилась целовать подругу.

– Рано радуетесь, – охладила их пыл тетя Ядя. – Еще нужно округлое стекло зеленого цвета. А такого стекла у нас дома нет… Но зато есть в салоне… Так что в салон по-любому придется ехать.

– А его заменить ничем нельзя? – привычно спросила Люська. – Ну, стекло, а не салон.

– Наверно, нет…

В задумчивости девчонки стали осматривать комнату, и вдруг Люськин взгляд уперся в пустую бутылку из-под шампанского, оставшуюся после торжества.

– Слушайте, теть Ядечка, а бутылка не сойдет?..

После всех приготовлений, на три часа раньше положенного времени, все расселись за круглым столиком, посередине которого стояла пустая бутылка из-под шампанского, и зажгли бенгальские огни, которые были воткнуты в кусочки пластилина и в свою очередь окружали бутылку.

Тетя Ядя, с распущенными волосами и наряженная в черный балахон, выступала в качестве медиума. Она повторила про себя заклинание и громоподобным голосом произнесла:

 
– Одиннадцать, ноль пять, сто сорок восемь,
Пятнадцать тысяч, тридцать шесть, один.
Сто тридцать два, сто тридцать восемь,
Ноль три, шестнадцать, двадцать семь, один…
А после небольшой паузы продолжила:
 
 
Пять, четырнадцать, сто, ноль,
Три, ноль ноль, семнадцать.
Двадцать пять, шестьсот один,
Двадцать! Двадцать! Двадцать!
 

– Теперь ждем, – завороженно прошептала Ирка.

– Когда появится гном, вы всем видом показывайте, что очень его уважаете, – предупредила тетя Ядя, гипнотизируя взглядом горлышко бутылки.

Атмосфера была очень напряжена. Темнота. Бутылка из-под шампанского. Бенгальские огни. Вокруг столика – девчонки в ожидании чуда.

Внезапно из бутылки вылезло нечто. Люська ожидала чего угодно, но только не этого. Существо было сантиметров шести ростом. Вместо ступней были маленькие копытца, уши – напоминали что-то среднее между лопухами и слоновьими ушами, тело – страшно мохнатое, а черненькие глазки – косые и по размеру один больше другого. Вдобавок ко всему сзади шерстяной тушки рос длинный крысиный хвост, конец которого венчала элегантная метелочка.

Очень трудно было уважать эту уродину с копытами, которую надо показывать в цирке за большие деньги, но Люська понимала, что от уродины зависит очень многое, и поэтому старательно изобразила на лице трепет.

– Нуте-с? – спросил гном голосом курильщика со стажем.

– О, всемогущий гном, прости, что потревожили тебя! – обратилась к нему великая Яздундокта и поклонилась в пояс. Знаком показала, чтобы и остальные поклонились. Остальным ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Гном окинул их равнодушным взглядом.

– Нути-с?

– Дорогой гном, короче, вся фишка в том, что на мне было страшное проклятие, – пожаловалась Люська гному, как психотерапевту. – Все началось с того, что мы шли с девчонками по проспекту и весело щебетали…

Второй раз за вечер она поведала свою историю. Гном ее внимательно выслушал, скрестив руки на груди, а по окончании рассказа протянул:

– Ну и дела-а-а… О-очу-уме-еть…

У Люськи внутри все оборвалось.

– В смысле – «очуметь»?

– Ну и дела-а-а… – опять протянул гном. – Ты, кралечка, попала на большие деньги!

Все переглянулись.

– О, премногоуважаемый гном, не мог бы ты объяснить, кто такая мадам Джулия и куда запропастилось Люськино эфирное тело? – поинтересовалась тетя Ядя. Кажется, уважение на ее лице было неподдельным. – Да, и еще почему Люська на деньги попала? Но вопрос про тело меня больше всего интересует. Я увидела, что у нее нет эфирного тела. Это же смертельно…

– Сейчас все расскажу, но по порядку, – прокряхтел гном, усаживаясь поудобнее на горлышке бутылки. – С эфирным телом все проще простого. Сейчас же весна… – многозначительно произнес он и замолчал. Поковырялся в зубах.

– И что, что весна? – поторопила его нетерпеливая Люська.

– Что, что… загуляло оно, вот что. Скоро вернется, не переживай. А насчет мадам Джулии… У тебя все цело?

– В смысле? – не поняла Люська.

– Ну, не пропало чего из материальных ценностей?

Люська сразу же схватилась за мочки ушей. Потом за пальцы. Так и есть – пропало золото.

– Золота нет, – процедила она, готовая собственноручно задушить мадам Джулию. – И эфирного тела тоже нет, но оно же, как ты сказал, загуляло.

Гном перекривился:

– Вот, я ж говорил… Обчистила тебя эта мадам Джулия. Влетела ты на деньги.

– А дома-то я как оказалась? – продолжала активно недоумевать Люська. Ее разрывали противоречивые чувства: сильно хотелось и с гномом поговорить, но с той же силой хотелось найти мадам Джулию и дать ей кулаком сначала в левое ухо, а потом в правый глаз.

– Да она тебя загипнотизировала! Под гипнозом ты ей адрес свой назвала, а потом она тебя привезла домой – совесть все-таки есть. Рекомендую вам дома замки поменять. Мало ли что.

Люська была сильно шокирована.

– Так, гном, я что-то никак не врублюсь, – призналась она, – эта мадам Джулия есть или ее нет? Почему мы не нашли ее в каталоге ведьм? Или мы не так и не там искали? Выходит, она все мне набрехала? И про проклятие, и про личную жизнь? Вот же блин, как лохушку меня развела! Так есть она или нет ее? А?

– А самим в лом мозгами пошевелить? – стал вдруг раздраженным гном. По-видимому, у него была неустойчивая психика. – Вот если ты с ней общалась – это что значит?

– Значит, она есть, – растерялась Люська и вытерла праздничным боа пот на лбу, выступивший от напряжения.

– А если ее в каталоге нет – это о чем говорит?

– О том, что ее нет, – еще сильнее растерялась девчонка.

Все остальные были тоже растеряны.

– Ну! – воскликнул гном и ударил себя ладонями по ляжкам. – Сами соображать умеете, а меня тревожите по пустякам. Все, я пошел, – произнес он и засобирался обратно в свое гномье царство.

– Куда?! – завопила Люська.

Тетя Ядя наступила ей на ногу под столом и шепнула ей на ухо:

– С гномом нельзя спорить! Он великий.

Люська примолкла, хотя вопросов у нее было до фига и больше, а гном, по правде говоря, только еще больше все запутал.

– Спасибо, гном, за объяснение, – поклонилась Яздундокта Третья. Несколько ошизевшие девчонки тоже поклонились.

– Пожалуйста. Обращайтесь еще, если что… – И гном полез обратно в бутылку. Но вдруг остановился на полпути и посмотрел на Люську своими косыми глазами: – А диареей ты не месяц, а полтора промучаешься.

– Почему?! – не на шутку возмутилась Люська.

– Потому что вольности в обряде позволяешь… – Гном обвел взглядом бутылку и бенгальские огни. – Тоже мне цирк устроили… Девять вечера… Бенгальские огни… Бутылка… Знаете, как неудобно из нее вылазить? Из зеркала намного удобнее. Ну, все, я пошел. Меня уже кто-то другой зовет, – навострил ушки гном.

– Счастливой дороги, – пожелала тетя Ядя, и гном, подмигнув ей, подпрыгнул и нырнул в бутылку.

Девчонки выждали пять минут, а потом включили свет и потушили бенгальские огни.

– Кто-нибудь хочет чаю? – спросила тетя Ядя.

– Я хочу, – отозвалась Люська. И, почувствовав определенные позывы организма, добавила: – Но сначала в тубзик сгоняю…