Текст книги "Тафти жрица: Гуляние живьем в кинокартине. Тафти жрица 2: Управление событиями. Жрица Итфат. О чем не сказала Тафти"

Бонус! Впервые! Сенсация!

Главаиз новой художественной книги Вадима Зеланда «Жрица Итфат»

В книге «Жрица Итфат» описаны техники Тафти, еще более мощные, чем техники трансерфинга. Они представляют собой существенное дополнение и новый, высший, уровень трансерфинга – именно то, чего все так долго ждали.

Но есть еще и художественная версия, «Жрица Итфат», где рассказывается об удивительных приключениях Тафти и ее друзей в метареальности. Там вы сможете ближе познакомиться с Тафти и узнаете, как сама жрица применяет свои принципы на практике.

Красная королевица

Жрица Итфат стояла привязанной к столбу на площади возле мегалита. Вокруг столба вереницей топтались гламроки и монотонно бормотали заученную мантру:

Мана-миа, хир а го эген, Ма-на, ха кэн а резист ю. Мана-миа, даз ит шо эген, Ма-на, даст ха мач а мист ю.

Время от времени они останавливались, поворачиваясь в центр круга, и резко выкрикивали:

– Красная королевица! Съедим ее! Съедим!

А затем вновь продолжали свое топтание и бормотание:

Ес ав бин брокенхаре, Блю син зе дэй ви паре. Вай-вай, дид а эва лет ю го.

Во внешнем облике оживших манекенов ничего не изменилось. Серые балахоны с капюшонами, лица и руки тоже серые, восковые. Несмотря на эмоциональные выкрики, их физиономии хранили бесстрастное выражение. Жрица держалась гордо и невозмутимо, как индейский вождь у столба пыток. На дикарей внимания не обращала и молча глядела куда-то вдаль, поверх голов.

Невозмутимость жертвы уже понемногу начала раздражать гламроков. Они прекратили топтаться и бормотать, повернулись к ней, высунули языки и с дружным воем принялись мотать головами. Сие действо, по всей видимости, имело своей целью устрашение пленницы, однако должного впечатления так и не произвело, напротив, на лице Итфат проявилась ироничная улыбка.

– Красная королевица! – продолжали они, не то грозить жертве, не то самих себя раззадоривать. – Съедим ее! Съедим!

Теперь дикари удумали новый ритуал. Каждый, поочередно подбегая к пленнице, снимал капюшон, терся лысой головой о ее живот, затем оборачивался к остальным и выкрикивал:

– Красная королевица! – и тут же быстро нахлобучивал капюшон и отскакивал в общий строй. Остальные, в свою очередь, дружно подхватывали:

– Съедим ее! Съедим!

На большее разнообразие слов и действий у них фантазии, видимо, не хватало. Но большего и не требовалось. Судя по торжествующим крикам, такое обращение должно было сходить за неслыханную дерзость и святотатство по отношению к «королевице».

После того как в измывательском обряде поучаствовали все, самый отважный решился на совсем уж из ряда вон выходящий поступок. Забежав за спину жертве, гламрок состроил страшную гримасу, высунул язык и лизнул бриллиантовый воротничок на платье Итфат. Толпа отреагировала одновременно удивленным и одобрительным воем. Однако смельчак тем не ограничился. Выступив вперед, он огласил ключевой вопрос:

– А как мы ее съедим? Как?

Из толпы наперебой посыпались ответы, по обыкновению, в двух вариантах:

– Зажарим ее! – кричали одни.

– Нет, сварим! – вторили другие. Дикари уже легко произносили букву «р», так что перебранка шла без фонетических проблем, как торг, в котором выигрывает тот, кто орет громче. Победили первые.

– Зажарим! – пришли они к дружному соглашению.

Несколько гламроков, недолго собиравшись, откуда-то приволокли огромную сковородку, диаметром с человеческий рост. Остальные принялись, кто разжигать костер, кто плясать вокруг жертвы с высунутыми языками и выпученными глазами. Вся вакханалия сопровождалась двумя стандартными воплями: «Красная королевица!» и «Съедим ее! Съедим!»

– Матильда! – подала наконец голос Итфат, – Матильда-а-а! – позвала она громко, но совершенно спокойно, будто приглашала заспавшуюся подругу к завтраку. Та, вероятно, лишь только сейчас разбуженная шумом, выбежала из мегалита босиком в одной пижаме.

– А-а-а-а! – закричала Матильда, – Что же вы делаете, уроды страшные! Сейчас же ее освободите! Фати! – она подбежала к столбу и попыталась развязать ремни, но те были затянуты накрепко.

– Ах вы уроды страшные! Освободите ее сейчас же!

Гламроки на мгновенье опешили, прервав свои занятия, и взволнованно заголосили:

– Мана-тида! Мана-тида! Наша мана!

– Что вы должны делать? – спросила Матильда, сообразив, что дикарей необходимо как-то взять под контроль.

– Читать бредни! – хором ответили те.

– Чего нельзя делать?

– Нельзя делать то, что нельзя!

– Точнее! Чего делать нельзя?

– Нельзя поедать друг друга!

– Что вы собираетесь делать?

– Съедим ее! Съедим!

– Вам же сказано, нельзя поедать друг друга!

– Можно-можно! Нельзя наших! Она не наша! – это был безапелляционный аргумент гламроков, и они с прежним энтузиазмом продолжили подбрасывать дрова в костер.

– Но я ваша мана! – возразила Матильда. – Я запрещаю вам! Это моя подруга, и вы сейчас же отвяжете и отпустите ее!

– Мы не можем! – отвечали гламроки. – Мы должны ее съесть!

– Они не могут, Тили, – спокойно сказала Итфат. – Они подчиняются своему сценарию, как безусловному рефлексу, инстинкту.

– Это мы еще посмотрим! Эй, вы, слышите, вам нельзя ее есть!

– Можно-можно!

– Если вы это сделаете, будет полный краш!

– Не будет! Не будет!

– Будет-будет! Она тоже мана! Мы обе маны!

Гламроки пришли в некоторое замешательство. Они посовещались меж собой, и один из них, храбрец-удалец, который отважился лизнуть воротничок жрицы, выступил вперед.

– Пусть докажет, что она мана!

Матильда встревоженно посмотрела на Итфат.

– Не волнуйся, Тили, пусть меня отвяжут.

– Слышите, вы, охламоны, отвязывайте! – приказала Матильда. – Сейчас вы убедитесь, что она тоже мана! – а шепотом спросила, – Фати, что ты собираешься делать?

– Взломаю сценарий, – ответила Итфат.

– Как?

Договорить они не смогли, потому что два гламрока взялись отвязывать ремни, а остальные плотным кольцом выстроились вокруг. В центре стоял храбрец-удалец. Как только жрица была освобождена, он по привычке запел:

– Красная короле… – но допеть до конца не успел. Итфат стремительно подскочила к нему, наклонилась, схватила его под коленки и резко дернула на себя. Гламрок упал навзничь. Не дав ему опомниться, жрица завалилась на него, стиснула ему голову между ладоней и приложилась губами к его губам в долгом поцелуе. А затем встала и принялась кружиться и хохотать.

Храбрец-удалец так и остался лежать, обалдевший, а все остальные, включая Матильду, так и замерли с раскрытыми ртами. Итфат внезапно остановилась, вытянула руку вперед и обернулась вокруг, обводя ладонью всех окружающих. Поворачиваясь, она повторила трижды один вопрос:

– Вы знаете, что я сплю, а вы мне снитесь?

– Вы знаете, что я сплю, а вы мне снитесь?

– Вы знаете, что я сплю, а вы мне снитесь?

Оторопевшие гламроки, похоже, вопрос не поняли, но их волновало другое. Они принялись удивленно восклицать:

– Она сделала ему саже! Она сделала ему саже! Она мана? Она тоже мана?

– Кто ты? – спросил, поднявшись, храбрец-удалец, все еще не оправившийся от шока.

– Это великая и всемогущая жрица Итфат! – торжественно провозгласила Матильда, с почтением воздев к ней руки.

– Мана-фата! Мана-фата! – озабоченно загомонили гламроки. – Великая мана!

– Да, – отозвалась Итфат. – А сейчас, чтобы вы хорошенько это поняли, я буду вас всех поедать!

Гламроки восприняли эту новость буквально, а потому не на шутку переполошились.

– Нет! Нет! – заголосили они.

– Да! Да! – передразнила их Итфат.

– Нельзя! Нельзя! Абу!

– Можно-можно! – вступила в роль Матильда. – Я тоже буду вас поедать. Мы обе маны, и мы вместе будем вас поедать. Аба!

Дикари не нашлись, чем возразить, и сгрудились в кучку, трепеща от страха. Сценарий был взломан, и роли поменялись местами. Подруги стояли подбоченясь и примерялись оценивающими взглядами к своим жертвам. Костер уже хорошо разгорелся, рядом с ним лежала сковородка.

– Негодные гламрочки! – грозно закричала жрица.

– Да, жалкие и негодные! – сердито закричала дива.

– А на что они годны?

– На мясо!

– Съедим их!

– Съедим!

Маны начали угрожающе наступать на гламроков. Те подняли вой и трусливо попятились.

– Мана-фата, у меня аппетит зверский прямо! Прямо зверский!

– Мана-тида, а у меня просто звериный! Звериный просто!

– Чур мозги мои! Мои все мозги! Они такие жирные, вкусные!

– А мои – глаза! Они так хрустят! Так лопаются!

– Негодные гламрочки!

– Съедим их! Съедим!

Кровожадные маны настолько вжились в роль, что даже домашняя пижамка дивы и изящное платье жрицы не позволяли усомниться в серьезности их намерений.

– А как мы их съедим? Как? – вопросила Матильда.

– Зажарим их! – отозвалась Итфат.

– Нет, давай живьем съедим!

– Нет зажарим!

– Нет живьем! Живьем их!

Они повернулись друг к дружке и устроили нешуточную перепалку, едва не подравшись. Наконец, придя к единому мнению (зажарим!), маны подбежали к сковородке, ухватили ее с обеих сторон и решительно водрузили на костер. Отряхнувши руки, они засучили рукава и вперились хищными взглядами в гламроков. Те с воем бросились врассыпную. Маны же, с торжествующими криками, пустились вдогонку.

– Лови их!

– Держи их!

– Дави их!

– Души их!

Гламроки как обреченные метались на площади. Им почему-то не приходило в голову, что можно просто разбежаться по городским улочкам. Беспорядочная беготня, похожая на игру в пятнашки, продолжалась бы еще неизвестно сколько, но манам все-таки удалось поймать одного гламрока, того самого храбреца-удальца. Они повалили его на землю и поволокли к костру. Несчастный с перепугу был не в силах сопротивляться и только истошно вопил. Остальные опять сгрудились в кучку и объятые страхом наблюдали за происходящим.

Дотащив свою жертву до костра, маны взяли его за руки и за ноги и начали раскачивать с намерением кинуть на сковородку, приговаривая:

– Съе-е-е-дим! Съе-е-е-дим! За-а-а-жарим! Съе-е-е-дим!

Вся процедура сопровождалась полным трагедии и ужаса воем дикарей. Несмотря на то, что гламрок был довольно увесистым, у подруг откуда-то нашлись силы его качать. Наконец, наизмывавшись вволю, они, не сговариваясь, отбросили его в сторону на землю. Гламроки, включая поверженного, замерли в ожидании. Немного отдышавшись, дива и жрица взглянули на них, потом друг на дружку, а затем принялись безудержно хохотать и кружиться.

Дива и жрица внезапно прекратили свое веселье и, нахмурив брови, воззрились на гламроков.

– Негодные гламрочки должны быть наказаны за то, что хотели съесть великую Мана-фату! – сказала Матильда.

– А они еще и великую Мана-тиду хотели съесть! – сказала Итфат. – За это им полагается очень страшное наказание!

– И мы, великие маны, сейчас пойдем держать совет, каким оно должно быть, это страшное наказание!

– Да! А вы, негодные гламрочки, ждите и трепещите!

Подруги одновременно повернулись и зашагали к мегалиту. Дикари, и впрямь исполненные благоговейного трепета, проводили их преданными взглядами. Самая страшная расправа, пожалуй, миновала, и это оставляло надежду на то, что наказание будет уже не таким страшным.

Очутившись внутри мегалита, дива стиснула жрицу в объятиях.

– Моя Фатичка, Фати! Ты не представляешь, как я была напугана, когда проснулась, а тебя рядом нет! Что произошло?

– Тили, я не стала тебя будить, только выглянула на улицу, а там эти серые бестии, так неожиданно на меня накинулись, что я успела испугаться.

– Не успела, ты хочешь сказать?

– Нет, именно успела. Чем быстрее, внезапнее сваливается опасность, тем лучше, основательнее пугаешься. А вот опомниться не успеваешь.

– Опомниться, в смысле, как?

– В смысле проснуться. Если творится что-то неладное, надо увидеть реальность и себя в ней. Обратная привычка, помнишь?

– Да, это когда мы говорили о персонажах и видящих.

– Так вот, я испугалась, мой Очевидец не активировался, и я согласилась.

– Согласилась? С чем? – удивилась Матильда.

– Со сценарием, ах-ха-ха! – рассмеялась Итфат. – Что я «красная королевица» и что меня должны съесть.

– А разве у тебя был выбор?

– Выбор всегда имеется: соглашаться или не соглашаться. Если соглашаешься, кино овладевает тобой, и ты превращаешься в персонажа. Более того, если Очевидец спит, ты соглашаешься всегда, что бы ни происходило.

– Фати, что-то я не понимаю, как это я могу согласиться с тем, что меня должны съесть?

– Ты можешь этому противиться, тебя это может не устраивать, но это другое. Соглашаться означает принимать как возможное, как то, что вполне может случиться. Когда во сне творятся всякие невероятные вещи, тебе кажется, что это все взаправду, реально. Потому что мы все привыкли: в реальности случается лишь то, что вполне может случиться.

– А что значит не соглашаться?

– Это когда ты понимаешь, что видишь сон. Тогда просыпаешься в сновидении и можешь менять сценарий.

– Ну а если это не сон? Мы ведь не спим сейчас?

– Без разницы. Сновидение – это реальность, а реальность – это сновидение. Сценарий можно менять и там, и там.

– А если я не могу не согласиться? Если происходящее вполне может случиться? Тебя же вполне могли съесть, как и меня.

– Но ты ведь, когда подобное случилось с тобой, нашла силы собраться и сказать себе: «Это моя реальность? Нет, это не моя реальность. Со мной все будет хорошо».

– Я тогда свой движочек использовала. А ты сейчас, похоже, сделала нечто другое.

– Да, я взломала сценарий.

– Это как, поясни?

– Если кино уже покатилось по неминуемому сценарию, движочек может и не помочь. Со мной так и произошло: я испугалась, согласилась, а опомнилась, когда уже было поздно, когда уже была привязана и приговорена. В таком случае необходимо предпринять нечто из ряда вон выходящее, что совершенно не вписывается в логику развития событий. Тогда сценарий оказывается буквально сломан, и в этот момент, если не упустить инициативу, его можно повернуть по-своему. Да что я тебе рассказываю? Та твоя проделка с мертвой головой – это блестящий образец взлома.

– Я тогда поступила интуитивно, – сказала Матильда. – Даже не знаю, почему так поступила. А теперь я понимаю принцип. Фати, а каково это было, целовать гламрока? Не противно?

– Я представила, что это манекен, – ответила Итфат. – К тому же он и есть манекен.

– Да не совсем! Слушай, а почему они ожили? Сновидение само собой закрутилось?

– Похоже, сновидению был необходим перезапуск.

– Типа, перезагрузка, что ли?

– Да. Помнишь, оно остановилось с моим появлением здесь. Я как новый наблюдатель вошла в твое сновидение.

– И оно зависло!

– Да. А для перезапуска нам требовалось всего лишь заснуть вместе и потом проснуться.

– И как мы сразу не догадались!

– Вот так, вот так!

Они уже привычным делом организовали себе завтрак посредством черного цилиндра, который оставался, наверное, самым таинственным и непостижимым объектом из всех здесь увиденных. Теперь подругам надо было думать, что предпринять дальше. Кровать жрицы была уже аккуратно убрана. Дива тоже прибрала кроватку, сняла пижаму и надела свой экстравагантный наряд: темно-зеленый комбинезон и розовые туфли на платформе. Итфат, помогая Матильде с ее не менее экстравагантным розовым бантом, приговаривала, хихикая:

– Тиличка, ляля! Тиличка-Тиличка, ля-я-я-ля!

– Тафти, перестань меня дразнить! Ты пробуждаешь во мне грустные воспоминания.

– Ладно-ладно!

– Неужели мы больше никогда не вернемся в свою реальность, в свой дом?

– Вернемся-вернемся, Тили. Либо в твою реальность, либо в мою, а может каждая в свою.

– Нет, я хочу, чтобы мы были вместе!

– Ну так и будем вместе. Как захотим, так и будет.

– Единственное, за что я на тебя злюсь: как ты могла меня оставить одну?

– Тили, ты спала, а я собиралась только выглянуть наружу, на минутку. Все ведь окончилось к лучшему.

– А могло и к худшему окончиться! А могло и к худшему! Обещай, что никогда меня не бросишь, иначе я умру!

– Обещаю. Я тоже без тебя пропаду.

Они присели за стол, чтобы обдумать план действий.

Тафти жрица 2. Управление событиями

Книга предназначена для улиток. Но если вы не улитка, можете подсмотреть, подслушать, о чем там говорится. Может, и вам пригодится.

Интро

Квинтэссенция знания Тафти

У человека имеется архаичный рудимент – КОСИЦА НАМЕРЕНИЯ – энергетическое сплетение за спиной на уровне лопаток. Косица активируется, слегка приподнимаясь под наклоном к спине, когда обращаешь туда свое внимание.

Реальность состоит из множества версий – вариативных кинолент, на каждой из которых свой сценарий развития событий.

С помощью косицы можно МЕНЯТЬ ХОД СОБЫТИЙ.

Чтобы задать реальность, нужно поймать ощущение косицы, объявить свое намерение в мыслях/словах/образах – и сбросить ощущение. Реальность переместится на другую киноленту с соответствующим сценарием. Так воображаемое воплощается в действительность.

Требуется не просто воображение события, а твердое намерение – УСТАНОВКА, что так оно будет.

Получается не всегда буквально и сразу. Все зависит от сложности задачи, а также от натренированности косицы. Если задача непростая, на нее требуется время. Долгосрочная цель реализуется поэтапно, по мере перемещения с одной киноленты на другую, все ближе и ближе к целевой.

Чтобы натренировать косицу, надо почаще ЗАДАВАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ. Не надеяться, сбудется иль не сбудется, не ждать чего-то от реальности, а задавать ее, намеренно и систематически, на простых и сложных событиях.

Это принципиально иной способ мышления и существования. Чтобы разум усвоил новый способ взаимодействия с реальностью, необходимо ПОСТОЯННО И ВСЕГДА задавать свою реальность, замечать и констатировать подвижки.

Задание реальности возможно только в состоянии ПРИСУТСТВИЯ. Чтобы войти в состояние Присутствия, нужно обернуться своим вниманием на себя. Заметить, где находится и чем занято внимание. Потому что ваше Я – это ваше ВНИМАНИЕ.

В состояние Присутствия следует входить ненадолго, для того чтобы задать реальность или для того, чтобы осознанно выполнить какое-то действие.

В обычном состоянии вы действуете бессознательно, вас ведет сценарий. Входя в состояние Присутствия, вы ВОЗВРАЩАЕТЕ СЕБЯ СЕБЕ. Когда вы не в себе, ситуация владеет вами. Когда вы в себе, вы владеете ситуацией.

Чаще всего ситуация (происходящее) целиком поглощает внимание и погружает в сон. Чтобы научиться подниматься над ситуацией, нужно наработать обратную привычку: не впадать в транс от происходящего, а наоборот – ЧУТЬ ЧТО, ПРОСЫПАТЬСЯ.

Когда вы что-то делаете, надо задаваться вопросом: вы это делаете сами или что-то ведет вас?

Чтобы приучить себя просыпаться в сновидении наяву, необходимо постоянно давать себе установку: я буду просыпаться всякий раз, когда собираюсь что-то сделать, или когда что-то происходит, или когда меня что-то гнетет, или когда что-то не так со мной и окружающей реальностью. И стараться следовать этой установке.

Это тоже необычный и непривычный способ существования. Для вживания в этот способ требуется ПРАКТИКА МНОГОКРАТНЫХ ПОВТОРЕНИЙ.

Подробнее в книгах:

«Тафти жрица. Гуляние живьем в кинокартине»

«О чем не сказала Тафти»

«Жрица Итфат»

I. Набираемся силы

Манифест Воли

«Чему быть, того не миновать» – лозунг спящих, песня спящих, я пою эту песню-ю-ю…

А вот миновать! У проснувшихся песня другая: ПО ВОЛЕ НАШЕЙ ДА БУДЕТ НАМ.

Привет-привет, мои маленькие уродцы и уродицы!

Мы будем говорить о том, почему может быть так, и что делать, чтобы было так.

И сразу – пока-пока тем, кто ленивый, нерадивый, кого «все это» раздражает, кто уйдет и ничего не узнает.

Кто сказал, что «по вере вашей да будет вам»? Может, Создатель имел в виду нечто другое, а слова Его переиначили, подменив служение Ему поклонением Ему?

Едва ли Создатель нуждается в поклонении. Разве вы нуждаетесь в поклонении своих детей? Наверно, вы предпочли бы видеть в них добрых друзей. На самом деле цель жизни, а также само служение Создателю заключается в со-творении – творении вместе с Ним.

Многие люди считают, что вера в Создателя – это все, что от них требуется. Однако намерение Создателя, что очевидно, заключается в создании и созидании реальности. И если вы Ему в этом помогаете, не исполняете ли вы тем самым Волю Его?

Когда ваше намерение направлено на творение своей реальности, ваша Воля становится Волей Создателя. Разве может она не осуществиться?

Как известно, «Москва слезам не верит», а Трансерфинг не верит в веру. Надо не верить, а ЗНАТЬ И ДЕЛАТЬ, как и поступает Создатель. Реальность подчиняется не вере, а Воле.

Но делать можно и нужно не только ручками и ножками, а Волей, наверно в первую очередь. Надо лишь понимать, как правильно это делать.

Воля, в смысле «сила воли», не означает какого-то насилия над собой, равно как и приложения усилий к реальности. Скорей наоборот. Чем сильнее вы вожделеете, тем меньше получаете. Чем упорнее давите на реальность своей Волей, тем большее встречаете сопротивление. Недаром слово «воля» имеет два значения: намерение и свобода.

Намерение – это РЕШИМОСТЬ ИМЕТЬ И ДЕЙСТВОВАТЬ, и в то же время ПОЗВОЛЕНИЕ. Нужно дать свободу реальности, не давить на нее, а позволить ей реализовать ваше намерение. Себя же – освободить от вожделения и войти в состояние спокойной решимости иметь задуманное. Потому что вы получаете лишь то, чему соответствуете. (Подробности в книге «Трансерфинг реальности».)

Потому и косица намерения находится сзади вас и действует помимо вас. Вы изъявляете свою Волю и одновременно отстраняетесь, оставаясь как бы ни при чем. Воля ваша, но осуществляете ее не вы, а Сила – движок реальности. (Подробности в книге «Тафти жрица. Гуляние живьем в кинокартине».)

Однако важнее всего, как ни странно, даже не столько умение управлять реальностью, сколько вообще наличие стремления управлять ею.

Вы всегда чего-то хотите. Просто хотите. А когда не получаете то, что хотите, плачете. Будущее зависит не от вас – это вы зависите от будущего. Потому что ваша позиция пассивная, ожидательная. Вы предпочитаете заглядывать в замочную скважину предсказаний, нежели самим определять свое будущее.

Будущее ничейное, поскольку его никто не берет. Оно не астрологов, не предсказателей, не провидцев, не мечтателей, не страждущих, не надежды питающих, не просто наблюдателей. Оно за теми, кто его задает. Но этим, как правило, никто не занимается, поэтому будущее беспризорно – развивается само по себе.

Только вдумайтесь: самое ценное, что есть в этом мире, лежит себе свободно, и никто его не берет. Думают, что это невозможно, или не знают, как взять.

А вы сами – не хотите ли?

Что мешает осуществить ваши мечты? Пассивная позиция – не задавать реальность наперед, а барахтаться в текущем кадре, в «моменте здесь и сейчас». Вы ожидаете и надеетесь: получится или не получится, выйдет или не выйдет, повезет или не повезет. Вместо того чтобы ЗАДАТЬ СВОЙ ВАРИАНТ.

Это действительно можно делать, поскольку грядущая реальность многовариантна, то есть ничья. Если вы ее задаете, она становится вашей. Хотите – Воля ваша. Не хотите – тогда остается лишь надежда и вера. Вопрос выбора.

Но одного хотения здесь мало. Требуется перепрошивка улиточного шаблона, в соответствии с которым вы привыкли действовать: не задавать реальность, а ожидать и надеяться. Привычка настолько сильная, что побороть ее невозможно одним лишь ЗНАНИЕМ о том, что можно не ожидать, а задать. Вы будете ЗАБЫВАТЬ об этом снова и снова, и по-прежнему ОЖИДАТЬ.

Перепрошить шаблон удастся только путем многократных повторений. Нужно дать себе твердую установку НЕ ОЖИДАТЬ, А ЗАДАВАТЬ – и стараться следовать ей как можно чаще, всегда. Напоминать себе и помнить об этом.

Как только поймали себя на мысли, что чего-то ждете и на что-то надеетесь, сразу включайте активный режим: Я ЗАДАЮ РЕАЛЬНОСТЬ.

Это принципиально иной способ существования. Перестроиться на него сложно, но можно. В данном случае придется приложить старания и усилия Воли. Зато, если перестроитесь, заимеете сверхспособность, которой нет у других: ПО ВОЛЕ ВАШЕЙ ДА БУДЕТ ВАМ.

Вот характерный пример того, насколько это просто и одновременно непостижимо, волшебно.

«На днях испытала волшебную силу косицы в действии. Пришла в супермаркет, накидала в тележку литры-килограммы и поняла, что тащить это на себе пешком тяжко. Задаю реальность, что еду домой с комфортом и ничего в руках не несу. Потом делаю звонок – без ответа. Минут через пять мне перезванивают сами, и человек говорит мне, что сейчас подъезжает на парковку того самого супермаркета. Вот тут я испытала то противоречивое чувство, о котором говорила Тафти, – произошло нечто такое, „чего не может быть“. Домой меня довезли с комфортом, и я сама ничего не тащила».

Потому что косица – это вам не волшебная палочка из сказки, а реальный инструментарий. Было бы желание его применять.