Текст книги "Гучок"

Полезные знакомства

Утром дракоша проснулся оттого, что его что-то тряхнуло в вездекаре. Он открыл глаза и увидел, что небо движется. Кеша поднялся, и его что-то стукнуло по голове. Это была ветка дерева. «Ничего себе, доброе утро» подумал он. Дракоша осторожно выглянул из люльки. Никого не было видно. Вездекар самостоятельно ехал под низко растущими ветками деревьев, пробираясь через густой кустарник. «Это, конечно, здорово, что он сам едет, но надо разворачиваться», подумал Кеша. Он повернул руль, и вездекар поехал обратно. Дракоша снова улегся, не переставая удивляться происходящему. Тут он заметил, что руль сам по себе снова повернулся.

– Он, что, теперь самостоятельно путешествует? – недоумённо спросил он у Простомаши и поднялся.

Но у подружки безопасности никаких мыслей на этот счёт не было.

– Эй! Ты, может, у пассажиров спросишь, куда ехать? – обратился Кеша к вездекару.

Но вместо ответа, снова получил той же веткой по голове.

– Бр-р-р, – потрусил головой дракоша.

«А, может, это угон? Только, какой-то странный. Кто-то угоняет машину вместе с водителем. Ладно, поглядим, что будет дальше». Вездекар проехал ещё пару минут и остановился возле полуразрушенного муравейника. Кеша притворился спящим. Вдруг на краю люльки показались два муравья. Они стали о чем-то перешёптываться. Дракоша прислушался. Один из муравьёв, видимо старший, отчитывал другого за какую-то ошибку. Прислушавшись ещё, Кеша понял, что ошибкой был он сам. Его не надо было куда-то брать. Старший муравей приказал что-то командирским тоном, и младший куда-то исчез. «Интересно, а как они будут исправлять ошибку?» подумал дракоша.

Прошло несколько секунд, и вездекар вдруг наклонился на бок. Кеша, не удержавшись, вывалился в густую и высокую траву. Ещё пару мгновений, и дракоша лежал, весь забрызганный муравьиной кислотой, плотно и крепко связанный веревочками, сплетенными из травинок. Две или три сотни боевых муравьёв копошились на нём, как у себя дома. На всякий случай, они зачем-то обвязали веревочками и дракошин хвост. Связанной оказалась и Простомаша, лежавшая рядом и возмущённая бесцеремонным обращением со слабым полом.

Ещё несколько секунд, и все муравьи стояли в две шеренги, вытянувшись по струнке. Стояли, естественно, на животе у Гоши. Старший муравей прошёлся вдоль строя и снова что-то скомандовал. Обе шеренги развернулись направо и строевым шагом пошли в сторону вездекара. Шли они в ногу, то есть, в лапу, и Гоша аж подпрыгивал от каждого их шага. «Ничего себе, мелюзга! По одному их вообще незаметно, а вместе они и бегемота затопчут!» восхищенно подумал он. Дракоша, кончиком хвоста развязав верёвочки, высвободил из плена себя и Простомашу. Теперь он лежал в траве и с интересом наблюдал за происходящим.

А наблюдать было за чем. Боевые муравьи снова поставили вездекар на колёса и подкатили его к муравейнику. Рабочие муравьи поставили на край люльки множество соломинок и тонких палочек. Затем они выбросили из люльки все запасы Гоши и Кеши. Из муравейника потянулись цепочки других муравьёв, которые по этим мостиками стали переползать в вездекар.

Одной из первых в него проследовала какая-то большая муравьиха с крылышками и с короной на голове, окружённая другими муравьями, которые всячески старались ей услужить. Один бежал перед ней с веничком и подметал дорожку, другой держал над ней зонтик от солнца, третий вертелся вокруг неё и обмахивал веером, четвертый поддерживал её крылышки, словно шлейф платья, пятый рассказывал анекдоты и ещё несколько помогали перелезать через препятствия.

Дойдя до мостика, муравьиная королева забралась на него и поползла. Остальные придворные гурьбой по головам друг друга полезли за ней. Не доползя до середины мостика, с него свалились веерист и анекдотист. Путешествие для дамы стало жарким и скучным, и, не дойдя до конца мостика, свалилась и она. Сразу за ней услужливо с «охами» и «ахами» попадала вниз и вся остальная компашка. Не долго думая, рабочие муравьи подхватили свою королеву и занесли её на себе в вездекар. Толпа придворных с вениками, зонтами и анекдотами побежала за ней, как всегда, наперегонки по головам друг друга.

Дальше на очереди был муравьиный роддом. Толпа муравьёв в белых халатах занесла в вездекар своих личинок и куколок. Потом настала очередь муравьиных запасов. В люльку была занесена куча зёрнышек, кусочков гусениц и всяких листиков. Подгоняемые муравьями-пастухами, толкаясь и мыча, в вездекар залезло многочисленное стадо тли. И, наконец, рабочие муравьи хвоинка за хвоинкой, кусочек за кусочком по крупицам перенесли туда остатки своего дома. Под муравейником оказался большой трухлявый пень, который, к радости дракоши, муравьи не стали выкапывать из земли и оставили на месте.

Когда весь муравейник оказался в вездекаре, муравьи выстроили из себя фигуру дракоши, которая «уселась» за руль и «взялась» за него лапами. Морда Кеши вытянулась от удивления. «А вот это уже интересно», с ревностью подумал он и даже привстал. Фигура за рулем стала раскачиваться из стороны в сторону и «ртом» изображать звук работающего двигателя. Дракоша вдруг вспомнил, как вчера вечером точно таким же образом показывал лягушкам, как они с Гошей летали.

«Двигатель» ещё немного «поработал» и затих. Голова и хвост фальшивого дракоши рассыпались на отдельных муравьев, которые принялись толкать вездекар. Пока голова и хвост толкали, лапы продолжали рулить. Но вездекар взлетать по-прежнему не хотел. Лапы почесали воображаемый затылок дракоши и тоже рассыпались. Какое-то время из вездекара раздавалось шуршание спорящих муравьёв. Затем оттуда вылезла группа боевых муравьёв и во главе с главным направилась к дракоше.

Но его уже там не было. Муравьи немного поискали Кешу и остановились в недоумении.

– Чего ищем? – спросил дракоша, сидя на нижней ветке рядом стоящего дерева. – Может, носок на третью правую лапу? Или жетоны на метро?

Муравьи бросились за ним на дерево, но Кеша проворно перескочил на соседнюю ветку. Когда они добрались до него, он перескочил обратно.

Тогда муравьи разделились на две группы и стали ловить его на двух ветках одновременно. Тогда Кеша перескочил на соседнее дерево.

Через пятнадцать минут такой беготни муравьи выдохлись и вернулись в вездекар. Ещё через какое-то время оттуда они принесли на дерево к дракоше свою королеву. Она подползла к Кеше и знаками попросила его нагнуться к ней поближе.

– Молодой человек, – красивым тонким голосом обратилась она к нему. – Я приношу извинения за то, что мы отобрали у вас вашу вещь и вас задерживаем. Помогите нам, пожалуйста, переехать всем нашим большим семейством на другой берег озера.

– И всего делов то? А почему вы сразу не попросили? – удивился дракоша. – Похитили, связали, гоняетесь… Облили какой-то кислятиной.

– Это муравьиная кислота, – объяснила она. – Мы всегда её используем, если нападаем или защищаемся. У нас очень много врагов. И на некоторых кислота не действует. Например, на медведя, который позавчера съел половину моих подданных и разрушил мой дворец. Медведь ест сверху, а кроты снизу. А ещё лягушки, ящерицы… Ой, одно расстройство! Поэтому и хотим переехать! На вас кислота тоже не действует. Поэтому, мы бы не хотели, чтобы вы были нашим врагом. Вы, случайно, муравьёв не едите?

– Странные эти медведи, – удивился Кеша. – Вы же кислые и невкусные, зачем вас есть? Вот если бы у вас была муравьиная сладкота…

– Отлично! – обрадовалась муравьиная королева. – У нас большое стадо тли. Она даёт нам сладкое молочко. Мы можем вам отдать часть стада взамен на вашу помощь.

– Хорошо! – согласился дракоша. – Гоните сюда ваше стадо.

Королева подала знак своим охранникам, а те дальше по цепочке в вездекар. Через несколько минут стадо тли сидело на ладошке у Кеши.

– Это стадо? – разочарованно сказал он.

– Это часть стада, – поправила его королева. – Больше дать мы не можем, потому что на прошлой неделе эти красные в черную крапинку бандиты напали на наше стадо и многих съели.

– Маловато бурёнок, – хмыкнул дракоша и потребовал. – Давайте что-нибудь ещё.

– А что вас ещё интересует?

– Меня интересует, где север, и как его определять. Как вы определяете, где север, а где юг? Вы ведь всегда строите муравейники с южной стороны чего-нибудь?

– Мы строим всегда с солнечной стороны чего-нибудь, – поправила его королева. – А, где север или юг, знают только муравьи-разведчики. Я могу подарить вам несколько самых лучших наших разведчиков. И они всегда вам будут показывать направление, поворачиваясь к северу головой.

– Здорово! – обрадовался Кеша. – Мне достаточно и одного. А чем его кормить?

– Листьями, зернышками, семенами и гусеницами.

К ним подполз один из муравьёв-разведчиков. Дракоша посадил его себе на лапу.

– Я буду называть тебя Компас, – сказал Кеша, разглядывая шестилапый подарок. – Компас, где север?

Муравей повернулся. Дракоша стал вертеться в разные стороны, пытаясь обмануть муравья. Но муравей безошибочно поворачивался в нужном направлении.

– Отлично! – сказал Кеша и слизнул с ладони стадо тли. – М-м, сладенькая!

Королева муравьев шокировано посмотрела на дракошу, медленно пережёвавающего тлю, и покачала головой. Потом она повернулась к главному боевому муравью, сказала:

– Вот, вам пример полнейшего отсутствия представления об уходе за домашними животными. Всё-таки, мы намного лучше воспитываем нашу молодежь!

Теперь дракоше необходимо было поднять вездекар в воздух. Для этого он попросил муравьёв сплести из растений и травинок длинную верёвку, забросил её на высокорастущую ветку и сделал из неё качели. Поставив на качели вездекар, он стал раскачивать качели. Сильно раскачав, он столкнул вездекар и взлетел.

Муравьи, никогда не летавшие так высоко, как по команде, хором начали пищать «А-а-а». Дракоша тоже не ожидал такого ора от муравьиного хора. С такими звуками они пронеслись над стаей завтракавших уток.

– Мне уже т’гетий ’газ инте’гесно, как они летают? – обратилась к своим подругам первая утка.

– И, заметьте, каждый ’газ они летают по-’газному и с ’газным звуком, – добавила другая.

– Ви думаете, шо если би ко’говы давали д’гугой звук, то они би летали? – вставила свой клюв третья.

– Я вас умоляю! Не пе’гево’гачивайте ми’г вве'гх лапами. Пусть ко’говы дают молоко и не засо’гяют воздушный ко’гидо’г. Если они будут летать, то нам останется заслуженно уйти на пенсию.

Приземлившись на другом берегу, дракоша высадил пассажиров. Найдя подходящий трухлявый пень, он высыпал на него весь строительный материал для муравейника. Благодарные муравьи притащили ему кучу засушенных гусениц и бабочек и погрузили в вездекар. Теперь надо было возвращаться за Гошей.

Тем временем Гоша проходил курс молодого лягушонка. Папа всего лягушачьего семейства взялся учить его, как определять стороны света. Посмотреть на мастер-класс собралось всё лягушачье семейчство.

– Какой-то ты не такой, как все, – произнёс папа-лягушонок, обойдя вокруг Гоши. – Крупноватый. На комарах и мухах таким не вырастешь.

– Зато на блинчиках и котлетах можно, – уверенно ответил Гоша.

– Блинчики с комарами? – облизнулся папа-лягушонок.

Гоша помотал головой.

– Ну, а котлеты хоть с мухами? – с надеждой спросил Квасилий Кувшинкович.

Гоша снова помотал головой.

– То есть ел, что попало! Бедняга! – сочувственно сказал папа и повернулся к своему многочисленному семейству. – Дети! Питание в фастфуде ведет к нарушению обмена веществ и к избыточному весу!

– Ну, ничего, – он снова повернулся к Гоше. – Сейчас будем учиться всё чувствовать. Садись сюда и ощущай! Выключи голову! Включи свои чувства!

Но, если голова хоть как-то выключалась, то чувства никак не включались.

– Закрой глаза, – скомандовал папа-лягушонок. – Включи ощущения! Что чувствуешь?

– Ничего, – помолчав, ответил Гоша. – Чувствую, как тепло, и ветерок дует.

– М-д-а-а. Детьми надо заниматься, – глядя на Гошу, задумчиво произнес папа-лягушонок. – А у тебя родители были? Они тебя чему-нибудь учили?

– Я родился в магазине игрушек и родителей не помню. Меня там купили и подарили Гучку на Рождество. Поэтому папой и мамой у меня был Гучок. Мы с ним игрались, и он меня всему учил.

– Судя по тебе, как чувствовать стороны света, он тоже не знает.

– А у него есть компас, и поэтому он никогда не заблудится, – ответил Гоша и рассказал всё, что знал о компасе.

– Ну, тогда не заблудится… пока компас не потеряет где-нибудь. А твой компас внутри тебя. Ты там его потерял. И теперь его надо найти.

Гоша на всякий случай снова ощупал себя со всех сторон, но ничего твердого так и не нащупал.

– Так, – решительно сказал папа-лягушонок. – Начнём, всё-таки, с чего-нибудь попроще. Сейчас ты будешь чувствовать воду.

– Зачем?

– Как зачем? – в свою очередь удивился Квасилий Кувшинкович. – Ты же земноводный.

– До этого я был земновоздушным, – вспомнив свои полёты, проговорил Гоша.

Квасилий Кувшинкович стал расхаживать по земле взад-вперед, как школьный учитель.

– Ты земноводный. Ты прячешься в воде от тех врагов, которые ходят по земле или летают в воздухе. А на земле ты спасаешься от тех, которые плавают в воде. Поэтому, надо знать, где вода.

– Пожалуй, да, – проговорил Гоша, вспомнив, как он со сгущёнкой прятался от пчёл в пруду.

– Садись возле воды, закрывай глаза и чувствуй.

Гоша некоторое время сидел возле воды, пока Квасилий Кувшинкович не перевел его в лес, подальше от воды.

– Теперь сиди здесь, закрывай глаза и тоже чувствуй.

Через некоторое время папа-лягушонок снова подвёл Гошу к воде, завязал ему глаза, повернул его несколько раз вокруг себя и сказал:

– А теперь скажи, где вода?

– Там, – уверенно махнул лапой Гоша. – Там утки квакают.

– Утки квакают, – возмущённо пробурчал Квасилий Кувшинкович и заткнул ему уши пучком травы. – Сейчас не квакают?

Гоша помотал головой. Папа-лягушонок ещё плотнее закрыл ему уши травой.

– А сейчас? – крикнул он ему на ухо.

Лягушонок ничего не ответил.

– Другое дело, – удовлетворенно произнёс папа-лягушонок и снова повернул его несколько раз вокруг себя.

Гоша некоторое время сидел спокойно, потом начал поворачиваться в разные стороны, вдыхая воздух через нос. Сначала он ощутил мягкую свежесть лесного воздуха, исходившую из-под огромных лап еловых и сосновых деревьев. Он был наполнен тончайшим, приятно щекотавшим нос, дурманящим запахом хвойной смолы. Потом он почувствовал лёгкий запах прелых еловых и сосновых иголок. Эту свежесть разбавляли неустойчивые потоки наполненного горьковатым запахом луговых трав теплого воздуха, которые набегали, словно волны, и перекатывались дальше, освобождая место лесным ароматам.

Повернувшись в другую сторону, Гоша снова почувствовал свежесть. Но она была другой, более резкой и проникающей. К ней подмешивался запах ила и гниющей зелени. С этой стороны ощущался простор и огромное пространство, наполненное каким-то умиротворяющим покоем, постепенно заполнявшим тело лягушонка.

– Вода там, – уверенно показал лягушонок и открыл глаза.

– Моя школа, – гордо выпятив грудь, заявил папа-лягушонок и стал благосклонно принимая адресованные Гоше аплодисменты лягушиной публики. – Теперь возвращаемся к первому заданию.

Но первое задание никак не хотело выполняться. Гоша и садился к северу лицом, и ложился головой к югу, и висел на ветке правой ногой на запад, а левой на восток, и чего только не делал, но ощущение севера не приходило.

Гоша и Квасилий Кувшинкович стояли лицом к северу, как вдруг сзади что-то зашуршало. Они не успели оглянуться, как по ним прокатилось что-то тяжелое и вопящее «Дайте посадку!». Лежа в траве, Гоша повернулся к своему учителю:

– Теперь чувствую.

– Что чувствуешь? – мигом оживился папа-лягушонок.

– Как по мне поезд проехался.

– И не просто проехался, – поправил его Квасилий Кувшинкович, подняв лапу, – а с юга на север.

Тяжелым и кричащим оказался вездекар с Кешей. Вездекар благополучно врезался в пень, а Кеша с подружкой безопасности, продолжая кричать, полетел дальше и влетел в заросли репейника. Вылез он оттуда, как всегда, с хорошим настроением.

– Я тут никого не зацепил? – оглянулся он и, вытащив из уха колючий шарик репейника. – Никого.

Из травы, отряхиваясь, поднялись Гоша и папа-лягушонок.

– Вы, чего, в прятки играете? – поинтересовался Кеша, отрывая колючие шарики от Простомаши.

– От тебя спрячешься, – прокряхтел Гоша и почесал спину. – Ты сам-то где всё утро прятался?

– Тут недалеко. Был в гостях у муравьёв. Или в плену… Их не разберёшь. Такой прикольный народец…

И Кеша рассказал про своё утреннее приключение.

– …И за то, что я их перевёз, мне подарили стадо тли и компас, – закончил он свой рассказ.

– Покажи! – с интересом попросил Гоша.

– Стадо я съел, чтобы тяжесть с собой не тащить, а компас вот.

И он протянул лягушонку лапу, на которой спал муравей. Лягушонок поглядел на дракошу.

– Понятно, – разочарованно протянул он. – Это не компас, а барометр. Если я хочу спать, значит, сегодня будет дождь. А твой муравей, наверное, завтрашний дождь чувствует.

– Не путай меня своим дождем, – отмахнулся от него Кеша. – Мне же не Гидрометцентр подарили. Эй, компас! Где север?

Муравей проснулся, потянулся всем тельцем, посмотрел на дракошу и повернулся головой к северу.

– А дождь когда будет? – снова спросил дракоша.

Муравей поглядел на него, подумал и развёл лапами.

– А ты знаешь, кто знает?

Муравей перелез на макушку дракошиной головы, осмотрелся и слез на траву. Найдя одуванчик, он заполз на него и попрыгал на его цветке.

– Спасибо, – поблагодарил его Кеша. – А где здесь растёт малина?

Муравей показал лапой в сторону зарослей малины.

– А где живёт медведь? – снова спросил Кеша.

Муравей показал в другую сторону.

– Он, наверное, у себя в муравейнике ходит в кружок юных натурапытов, – шепнул дракоша, повернувшись к Гоше.

Всё время, пока муравей демонстрировал свои таланты, папа-лягушонок ёрзал и, зажимал себе рот передними лапами, засовывал обратно свой рвущийся к добыче язык.

– Прячьте свой компас, а то я ещё не завтракал, – сквозь губы произнёс он.

– Ах, да! – спохватился Кеша, пряча муравья в кулак. – Пищевая цепочка… Чуть не забыл!

Он сплёл из травы сумку для муравья и начал думать, куда бы её примостить. Карманов, ведь, у драконов нет, а в вездекаре она могла бы потеряться. Он клал сумку себе подмышку, засовывал в ухо, цеплял на хвост, но всё напрасно. Компас выпадал при малейшем движении. Тогда Кеша сплел себе из той же травы пояс и прицепил сумку на него.

Теперь можно было двигаться дальше. Друзья попрощались с гостеприимным лягушачьим семейством и притащили вездекар к брошенному муравейнику. Там они погрузили Простомашу и все свои запасы, выброшенные муравьями при переселении, и взгромоздились на качели, сделанные ними для взлёта.

– Сейчас начинаем раскачиваться, – начал инструктировать лягушонка Кеша, – потом по моей команде прыгаем в вездекар и взлетаем. Всё понятно?

Лягушонок кивнул. Они стали раскачиваться и подлетать всё выше и выше.

– Ух, ты! Здорово! – восторженно закричал Гоша. – Я ещё ни разу в жизни не катался на качелях!

Лягушонок визжал и веселился так громко, что не услышал команду дракоши. Поэтому, когда вездекар взлетел, Гоша остался на качели кататься дальше.

Минут через пять, хвост дракоши вдруг понял, что на нём никто не сидит. Обычно, в полёте это было почётной обязанностью лягушонка. Нащупав только Простомашу, дракошин хвост изобразил знак вопроса и постучал Кешу по плечу. Увидев, что друга нет на месте, Кеша сделал крутой разворот, прижав хвостом Простомашу, чтобы она не выпала, и полетел обратно.

Гоша по-прежнему визжал. Только, уже не катался. Закрутившись вокруг ветки и прижатый качелями, он звал на помощь всех желающих.

Увидев друга, Кеша всё понял. Пролетев под веткой, он ухватился передними лапами за Гошу и стал раскручивать его обратно, вращаясь вокруг ветки. Задними лапами дракоша держал руль вездекара. Качели раскрутились и стали закручиваться в другую сторону. Уже вместе с дракошей.

– Отпускай качели! – закричал Кеша.

Гоша разжал лапы, и они взлетели. Лягушонок сидел с поднятыми лапами, широко растопыренными глазами и ртом.

– Фу-у-у, – облегчённо произнёс дракоша и, оглянувшись, оценил вид Гоши. – Вижу, тебе понравилось. На обратном пути ещё раз покатаешься.

Нас много на дороге

Гучок и Игорёк выехали на шоссе и поехали по компасу.

– А ты заметил, – повернулся Гучок к Игорьку, – что ночью стало намного светлее?

– Я заметил, сто мне спать хоцетца, када есё светло. Навелное, много лаботаю.

– А мне кажется, что это белые ночи. Мне о них мама рассказывала.

– А цево эта ноци у нас вдлуг побелели?

– Это ночи только так называются – белые, – стал объяснять Гучок. – А, на самом деле, они просто стали светлее.

– Я узе долго зыву, но ни лазу не видел белых ноцей. Ани всигда были цёлными.

– Мама мне говорила, что ночи только на севере белые. И только летом. А в нашем городе они обычные. Вот, только, почему они светлеют, я забыл. Папа тогда говорил, что земля куда-то наклоняется и, поэтому, солнце лучше всё освещает.

– А я заметил, сто зимля накланяица, – заявил Игорёк. – Мы едим то ввелх, то вниз.

– Нет, ты не понял. Это мы заезжаем на холм, а потом спускаемся с него. И, поэтому, едем то вверх, то вниз. А земля как-то по-другому наклоняется.

– Всё я плавильна понял, – запротестовал Игорёк. – О! Сматли! Снова накланилась!

С этими словами мальчики покатились вниз по дороге, которая спускалась к небольшому городку, расположившемуся в долине тихой извилистой речки.

– Йо-хо! – радостно кричал Игорёк, обгоняя Гучка.

Забыв про опасность, он выехал на середину дороги и стал вытворять разные выкрутасы. То рулил ногами, то садился на руль и ехал спиной вперёд, то вообще залезал на рюкзак и пританцовывал на нём, прыгая на одной ноге.

Вдруг из-за поворота навстречу мальчикам выехал грузовик. К счастью, водитель успел увидеть Игорька и повернуть в сторону. Машина пронеслась в нескольких сантиметрах от испуганного мальчика. Игорёк шлепнулся на сиденье велосипеда и судорожно схватился за руль.

Проехав ещё несколько десятков метров, они увидели постового гаишника, стоявшего на обочине рядом со своей машиной с жезлом в руках и явно поджидавшего их. Испуганные мальчики остановились рядом.

– Так-та-а-а-к! Юные велосипедисты-акробатисты, значит, тут у нас. Создаем, значит, аварийную обстановочку. Ваши, значит, документы.

– Лыбы, знацит, съели, – не моргнув глазом, ответил Игорёк, который уже пришёл в себя после случившегося.

– Эти, значит? – уточнил гаишник, глянув на рыбу, сушившуюся на велосипедах.

– Эти, – кивнули мальчики и хором добавили. – Значит.

– Значит, с рыбалки едем, – продолжал выспрашивать гаишник. – И куда, значит, едем?

– Дамой, знацит, – продолжал выдумывать Игорёк.

– А родители, значит, знают про ваше загородное турне?

– А ладители, знацит, папласили нас атвести лыбу дамой, а сами на лыбалке астались.

– Та-а-к, а баловáться, значит, на дороге вас тоже родители попросили?

– Не-е, – насупился Игорёк и вздохнул. – Эта я сам. Па собственай, знацит, иницитиве.

– А ну-ка скажи мне, значит, по собственной «иницитиве», кто бы сильно плакал, если бы ты попал в аварию?

Игорек опустил голову, стал ковырять в носу и громко сопеть.

– Мама и папа.

– А еще, значит?

– Я. С мамой и папой.

– Та-а-к. А еще?

– Вадитель глузавика.

– Правильно. А ещё, значит, кто?

– А кто есё? Не знаю.

– А ещё детки этого водителя грузовика. Потому что их папу посадили бы в тюрьму за то, что он сбил ребёнка. Тебя, то есть. Вот так, значит.

Игорёк громко заревел.

– Я не зна-а-л! – сквозь слёзы протянул он. – Я бы тада памог ему убезать из тюлмы!

– А кто бы тебе помог, значит, убежать потом от этого водителя?

Игорёк разревелся во весь голос.

– Я больсе не бу-у-ду ба-а-ловаться на далоге! Цесно. Я плавду гавалю.

– Так. Залезайте в машину, а я пока ваши транспортные средства в багажник засуну. Поедем в город.

Гаишник снял с велосипедов рюкзаки и засунул их машину. Сами велосипеды он положил в багажник. Все сели в машину и поехали в город.

Друзья, удрученные случившимся, хмуро сидели на заднем сиденье.

– Куда мы едем? – тихо спросил Гучок.

– На кудыкину голу, собилать памидолы, – глубоко вздохнув, ответил Игорёк. – В милицию, навелняка. А патом нас атвизут к сталым ладителям. Э-эх, законцился паход за зеланиями. Мецьта не сбылась. Всё из-за миня.

– Ладно, не хнычь. Лучше, подумай, что нам делать, чтобы мечта сбылась.

Они замолчали. Вдруг Игорёк громко сказал:

– Дядинька, мы вам неплавду сказали. Мы не к ладителям едем, а к Деду Малосу на севел.

– И зачем это вы в такую даль, значит, собрались?

– У нас к ниму дело есть. Хатим новых ладителей у ниво папласить.

– Чего-о-о? Новых родителей? – оглянувшись, изумлённо переспросил гаишник. – Это чем же вам нынешние, значит, не угодили-то?

– Они всё решают за нас, – начал объяснять Гучок. – С кем играться, во что играть, что и сколько кушать, что одевать, как бегать и прыгать… Они постоянно говорят, что чем-то заняты, играют в какие-то непонятные взрослые игры и совсем забывают про нас. Когда нужно, их нет, а когда не нужно, они есть.

– А есё ани нам всё заплесяют, падавляют иницитиву и самастаятильнасть. А патом, када спахватываюца, узе позна. Лебёнки узе выласли и стали тляпками!

Гаишник молчал. «Лебёнки узе выласли…». Он вдруг вспомнил свою девятилетнюю дочку, которая видела его только по выходным. И то не всегда. Работа, квартира, ремонт, машина, дни рождения сотрудников, бани-сауны, охота, рыбалка, встречи с нужными людьми… Но в этой карусели дел, событий и лиц не было его дочери. «В каком же она классе?», пытался вспомнить он. «Кажется, третий закончила… Стоп! Когда её день рождения? Точно, в августе». Он лихорадочно стал вспоминать. «Семнадцатого… Нет, это у жены. А у неё восьмого… кажется…».

– … А к Деду Малосу луцьсе летом хадить. Пака типло. А у миня день лазденья двацатава августа. Нузна успеть велнутца аблатно, стобы палуцить падáлки. Атпустите нас, а?

– А, может, надо было поговорить, значит, с родителями, – начал гаишник. – Объяснить им…

– Пробовал, не помогает, – вздохнул Гучок. – Родители старше, поэтому считают, что знают обо всём лучше, чем мы. Они, даже, толком выслушать не могут, а только приказывают… Мне кажется, они меня не любят.

– Да что ты! Любят, конечно! – заверил, запнувшись, гаишник и добавил. – Только редко говорят об этом.

Они въехали в город и остановились возле магазина детских игрушек.

– Сидите здесь. Я сейчас приду, – приказал гаишник мальчишкам и пошел в магазин.

Через несколько минут он сел в машину с большой красивой куклой в блестящей упаковке.

– А у вас дочка есть? – спросил его Гучок.

– Есть, значит. Ей уже девять. Постарше, чем вы.

– А вы с ней, что, в куклы играете?

– Почему в куклы? – не понял гаишник.

– Ну-у… вы купили куклу, чтобы вместе с дочкой играть?

– Не-е-т, – растерянно ответил он и усмехнулся. – Я в куклы, значит, не играю. Она сама будет играть. Или с подружками.

– Купите, лучше, то, во что вы с ней вместе сможете играть, – посоветовал ему Гучок. – Например, настольный теннис.

– Или бадминтолт, – предложил Игорёк. – Када мне будит девять лет, я абизатильна науцюсь в ниво иглать. С папой.

– Или сходите с ней в кино, мультики посмотреть, или в кафе, мороженого поесть, или на аттракционах покатайтесь, – продолжал Гучок. – Даже, если вы купите куклу-папу, с ней… то есть с ним… не будет так интересно, как с настоящим папой.

Гаишник какое-то время сидел молча и смотрел в окно. В его памяти всплыли картины из детства… посёлок, где просто и небогато жили его родители… отец, работавший ветеринаром на конезаводе… босоногое лето… красавец-жеребец, которого долго никто не мог объездить, а он смог… шрам на левом предплечье после неудачного падения…

Он решительно взял куклу и зашагал к магазину. Вернувшись через несколько минут уже без неё, гаишник сказал:

– Всё! В эти выходные поедем к дедушке с бабушкой. Буду учить дочку ездить на лошадях.

– Здóлово! – подпрыгнул на месте Игорёк и повернулся к Гучку. – Вот павизло девцёнке! Я тозе хацю!

– Научись сначала на велосипеде ездить, – покосился на него Гучок.

– Да ладно тибе узе, – пробурчал Игорёк и снова заныл. – Дядинька, атпустите нас, пазалуста. Нам на севелный полюс, ну, вό как нада!

– Ох, ребятки, ребятки, – вздохнул гаишник. – Замерзнете вы там. Заблудитесь и никакого Деда Мороза не найдёте. Вы уверены, что он, вообще, существует?

– Канесно! – заверил его Игорёк. – Дазе не самнивайтесь! Я плавилял.

Они подъехали к зданию милиции. Гаишник погладил подбородок и повертел головой, как-будто в чём-то себя уговаривая и отказывая самому себе же. Потом потёр шею и, вздохнув, вышел из машины.

– Ну, всё, – мрачно прокомментировал Игорёк. – Пасол нас сдавать. Как макулатулу.

– У меня идея. Надо бежать, – решительно заявил Гучок и вылез из машины.

Игорёк рванул за ним и перебежал в кусты.

– Ты куда? – зашипел на него Гучок, присев возле машины.

– Убигаю, – недоумённо развёл руками тот. – Ты зе сам сказал.

– А велосипеды, а рюкзаки…

Тут он наклонился к переднему колесу машины и стал с ней разговаривать.

– Машинка, а машинка. Нам очень нужно к Деду Морозу. Ты же всё слышала. Подвези нас, – попросил Гучок.

– Пазалуста, – просящим тоном добавил подбежавший Игорёк.

В машине что-то булькнуло, хрюкнуло, заскрипело, и она вдруг завелась. Сквозь шум двигателя из-под капота послышался железный голос:

– Садитесь.

Мальчики снова залезли на заднее сиденье.

– Пристегнитесь, – послышался тот же голос, но уже из динамиков.

– Вау! – восхищённо зашептал Игорёк. – Укусите миня!

Машина тронулась с места и повезла ребят по городу. На светофорах и пешеходных переходах она сама останавливалась, а на поворотах сама поворачивала. Выехав из города, они проехали почти два часа, как вдруг машина остановилась и сказала:

– Я новая машина и, поэтому, всю дорогу не знаю. Выходите. Дальше сами. Мне нужно возвращаться.

Мальчики вылезли из машины, поблагодарили её и вытащили велосипеды и рюкзаки. Машина развернулась и поехала обратно, посигналив на прощание футбольной мелодией, которую она часто слышала, поджидая хозяина возле стадиона. Гучок и Игорёк помахали ей вслед, погрузили вещи на велосипеды и поехали дальше на север.