Текст книги "Разборки олимпийского уровня"

Глава 4
ОБ АЗАХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И СЕКРЕТНОМ ЗАДАНИИ

Итак, амброзия с Олимпа была похищена.

Фемистоклюсу с Алкидием оставалось только должным образом ее обработать, и все. Их ждало скорое обогащение.

По совету Диониса друзья высушили вязкую массу неразбавленной амброзии на солнце и получившийся в итоге порошок разложили по маленьким бумажным пакетикам.

– Ну что, попробуем? – предложил Фемистоклюс, лукаво посматривая на друга. – Надо же испытать то, что через неделю сделает нас богатыми.

– Я пас, – сухо ответил Алкидий, – не дай Зевс, еще идиотом стану.

– Уже не станешь, – беззаботно махнул рукой Фемистоклюс, – да и Дионис мне, кстати, точную дозу указал.

Но Алкидий был непреклонен.

Пожав плечами – мол, дело твое, братец, – Фемистоклюс достал из-за пазухи специально приготовленную заранее полую тростниковую трубочку и, вставив один ее конец в правую ноздрю, глубоко вдохнул, вобрав в себя содержимое одного из бумажных пакетиков.

– О, – произнес он и как подкошенный свалился под ноги другу.

Сокрушенно покачав головой, Алкидий принялся ждать.

Через полчаса Фемистоклюс пришел в себя и с совершенно идиотской улыбочкой посмотрел на друга.

– Ты ни за что не поверишь, – сказал он, – где я только что побывал.

– Ну и где же? – скептически осведомился Алкидий.

– Не знаю. – Фемистоклюс в нерешительности поскреб рыжую бороду. – Но я видел там ТАКОЕ.

– Что видел? – переспросил уже начавший терять последнее терпение Алкидий.

Немного заикаясь от волнения, Фемистоклюс принялся рассказывать:

– Я видел прекрасные города с высокими, теряющимися в небе, словно вавилонские башни, домами. Я видел разноцветные, двигающиеся без лошадей повозки на четырех колесах. Там было много красивых женщин в легких, коротких, словно у Афины, одеяниях. На моих глазах громадные блестящие железные птицы протаранили несколько высоких башен-домов, но тут я очнулся… (Интересно, где это наш древний грек побывал? – Авт.) А еще я видел много непонятных надписей.

– Надписей? – оживился Алкидий. – Например?

– Сейчас, сейчас… – Фемистоклюс зажмурился, припоминая. – Ну да, там была одна такая светящаяся, на наречии эфиопов, я ее запомнил.

– Ну?

– Ко-ка-ко-ла, – по слогам произнес Фемистоклюс.

– И что это значит? – удивился Алкидий.

– Не знаю. – Рыжий грек растерянно развел руками. – Может, это название какого-нибудь города или страны.

– Да-а-а-а… —протянул Алкидий, – похоже, твой Дионис оказался прав и мы разбогатеем.

Аккуратно собрав пакетики с одинаковыми дозами божественного порошка, друзья направились обмыть удачно завершенное предприятие в известное питейное заведение “За пазухой у Зевса”.

В питейном заведении за их любимым столиком сидел, ничуть не скрываясь, в своем реальном обличье бог вина Дионис. Поскольку все посетители заведения были в дрезину пьяны, раскрыть свое инкогнито перед ними он абсолютно не опасался.

– Приветствуем тебя, о великий, – дурашливо поклонился богу Фемистоклюс. Алкидий смущенно кивнул.

– Все паясничаешь, – усмехнулся Дионис. – Ладно, балбесы, садитесь, я сегодня угощаю.

– Ну как жизнь? – спросил Фемистоклюс, налив себе вина из кувшина, стоявшего на столе. – Как дела на светлом Олимпе?

– Как всегда, – ответил бог, закусывая виноградом, украшавшим его головной убор. – Полный бардак. Намечается крупная заварушка в Трое.

– А что такое? – удивился Фемистоклюс. – Чего опять не поделили?

– Сначала яблоко, – невозмутимо ответил Дионис, – золотое, а потом девку одну, Елену, которая Прекрасная.

– Какую Елену? – переспросил Фемистоклюс. – Менелайскую, что ли?

– Ее самую, – подтвердил Дионис.

– Так она ж вовсе не красавица! – удивился рыжебородый грек. – На гарпию слегка смахивает.

– Но ты же знаешь, – возразил Дионис, – у вас в Греции, как и на Олимпе, очень сильно общественное мнение. Если вобьют себе в голову, что вот этот стол не темный, а белый, их уже ни за что не переубедишь.

– Пиар, – неожиданно вырвалось у Фемистоклюса непонятное слово из недавнего наркотического сна.

– Что? – переспросил Дионис. – Ага, так ты уже нюхнул амброзии. Молодец, хвалю. Правда, к сожалению, естествоиспытатели долго не живут.

– То есть? – не понял Фемистоклюс.

– Да это я так, – отмахнулся бог вина, – к слову пришлось. В общем, чего я к вам пришел?

– Действительно, чего? – впервые за всю беседу подал голос слегка охмелевший Алкидий. Дионис криво усмехнулся:

– Надеюсь, вы не забыли о моем проценте. Ведь кто вас надоумил грабануть Олимп, кто рассказал о чудодейственном свойстве порошка амброзии?

– Ты. – Фемистоклюс кивнул. – И это, заметь, никто из нас не оспаривает.

– Это хорошо, – улыбнулся бог. – Итак, когда вы приступаете к активной торговле?

– Прямо сегодня.

– Чудесно, тогда встретимся вечером на этом же месте, дабы поделить м… м… добычу.

– Заметано. – Фемистоклюс улыбнулся, и Дионис медленно растаял в воздухе.

– Не люблю, когда он так делает, – громко заявил пьяный Алкидий, ударив кулаком по столу.

– А тут нет ничего удивительного, – ответил Фемистоклюс, отнимая у друга полупустой кувшин. – Этот эффект называется телепортатос-голограмус. Изобрел его, естественно, Гефест.

– Да? – не поверил Алкидий. – И откуда ты все это знаешь?

– Дионис рассказал, – ответил Фемистоклюс. – Он знаешь какой трепливый – его амброзией не корми, дай поговорить. Короче, стоит на Олимпе прибор один здоровый такой, порталлотрон называется, с его помощью боги могут за секунду перемещаться на невероятные расстояния.

– А мы тоже сможем? – Алкидий опрокинул свою чашу и уткнулся носом в стол. Фемистоклюс пожал плечами:

– А сатир его знает, может, и сможем, только кто ж нам позволит.

– Тоже верно, – хрюкнул Алкидий и медленно сполз под стол.

Проводив друга взглядом, Фемистоклюс высоко поднял над головой чашу с вином.

– Эх, – шумно вздохнул он. – Ну, за успех…

Городская площадь кишела людьми.

– Подходите, подходите! – кричал Фемистоклюс, неистово размахивая руками. – Всего за один талант вы сможете побывать на Олимпе в обители богов, покупайте фирменный порошок Фемистоклюса! Инструкция по применению прилагается бесплатно.

Хитрющий рыжебородый грек не зря произнес это волшебное слово – БЕСПЛАТНО. Услышав его, греки бросились к центру площади, как пчелы на обожравшегося медом пьяного пасечника.

– Мне две, мне две, – раздавались истошные крики в толпе. – Мне три…

– Не больше одного пакетика на рыло, – строго предупреждал Фемистоклюс, отталкивая особо рьяно наседавших покупателей. – Тот, кто в течение недели соберет семь пустых пакетиков от чудодейственного порошка, получит суперприз – экскурсию на Олимп в золотой повозке Гелиоса, естественно, при наличии небесного паспорта.

Алкидий, наблюдавший за торгом чуть со стороны на случай появления народной милиции, недовольно поморщился. (Что? Думаете, не было в Древней Греции ментов? Менты всегда были, даже в Вавилоне. – Авт.)

Тяга Фемистоклюса к грандиозным рекламным акциям и призовым поездкам могла сослужить им дурную службу. А что, если действительно найдется идиот, который соберет эти семь пустых пакетиков? Правда, при этом у него должен иметься в наличии небесный паспорт, а это уже сложнее, такую ксиву простой смертный себе не достанет.

Хитер был Фемистоклюс, ох и хитер.

Кроме того что следить за толпой на наличие народных мен… гм… народных дружинников, Алкидий должен был время от времени врываться в толпу и истошно орать: “А мне еще две”, тем самым подстегивая покупательский азарт у других греков.

Кто-то уже валялся без сознания у городского фонтана с тростниковой палочкой в ноздре, кто-то только собирался занюхивать чудодейственный порошок. Алкидий тоже было решил в рекламных целях полежать на мостовой с тростниковой трубкой в заднице, но вовремя передумал, поскольку потенциальные покупатели попросту могли его затоптать.

Торговля шла весьма бойко.

Золотые таланты быстро наполняли заранее приготовленные друзьями мешки. Бумажные пакетики расходились с поразительной быстротой.

– Вот они! – раздался в конце площади чей-то полный возмущения крик. – Хватайте засранцев!

Вложив два пальца в рот, Алкидий пронзительно засвистел.

Быстро сориентировавшись, юркий Фемистоклюс мгновенно затерялся в толпе, а к центру площади уже бежали здоровые загорелые греки с увесистыми дубинами и с красными повязками на руках. (Эх, Греция, Греция, мать демократии! – Авт.)

– Делаем ноги. – Фемистоклюс поволок свистящего Алкидия в соседний переулок. – Да кончай свистеть, придурок, ты нас выдашь.

Безумно вращая глазами, Алкидий бросился следом за другом.

Буквально весь полис стоял на ушах. Орудуя дубинками, дружинники отбирали пакетики у греков, не успевших употребить волшебный порошок, тут же на месте их вынюхивали и падали в экстазе на мостовую.

– Говорил же я, надо было по два таланта за штуку продавать, – недовольно бурчал на бегу Алкидий.

Мешки с золотом весело побрякивали за спинами у друзей.

– Сюда! – Из-за угла соседнего здания выглянул Дионис. – Скорее!

Беглецы свернули в узкий переулок.

– Что такое? – спросил Фемистоклюс, переводя дух. – Мы ведь должны были встретиться вечером.

– Планы изменились, – ответил Дионис.

– Я видел, они свернули туда, – раздалось на параллельной улице.

Беспорядочный топот приближался. Друзья побледнели.

– Спокойно. – Дионис вышел из переулка.

У бежавших по улице дружинников внезапно в руках вместо дубинок возникли чаши с благоухающим вином. Греки озадаченно остановились и, увидев невдалеке Диониса, дружно подняли чаши вверх.

– За Диониса, – хором произнесли они и все как один опрокинули содержимое в рот.

Бог вина хлопнул в ладоши, и дружинники как подкошенные повалились на мостовую.

Дионис повернулся к друзьям:

– Давайте золото, быстро.

Переглянувшись с Алкидием, Фемистоклюс протянул богу один из мешков. Дионис поморщился:

– Да нет, все.

– Ага, размечтался, – фыркнул Фемистоклюс. – Купи у Гефеста губоскаточный механизм.

– Бараны, – прошипел бог вина, – у меня ваше золото будет в безопасности, вечером поделим.

Друзья снова переглянулись.

– Ладно, бери.

Дионис ловко перекинул тяжелые мешки через плечо.

– А что за спешка? – спросил Фемистоклюс. – Что случилось?

– Вас хочет видеть Гера, – просто ответил бог вина.

– Что? – Лица у друзей вытянулись. – Это интересно, за каким таким сатиром?

– Потом узнаете, – ответил Дионис. – Она только сегодня вернулась из ссылки в царстве Посейдона. Немедленно идите в ее храм. Он находится в южной части города, она вас там будет ждать, на месте все и узнаете.

И Дионис исчез.

– Пропало наше золото, – грустно сказал Алкидий, выглядывая из-за угла.

Дружинники в обнимку друг с другом сладко храпели на мостовой. Так получилось, что сон настиг греков прямо у здания известной городской бани “Содом и Гоморра”. Предприимчивый владелец бани Гармодий Дукакис, тут же сориентировавшись, приказал своим служителям заносить дружинников внутрь, дабы содрать с них потом три шкуры за пьяный дебош.

– Наш человек, – заметил Фемистоклюс, кивая в сторону владельца “Содома и Гоморры”, и, приведя в порядок свои растрепанные одежды, друзья, терзаемые самыми худшими опасениями, направились в храм взбалмошной женушки Зевса.

Храм Геры они нашли без труда.

Более несуразное здание трудно было себе представить. Вкус у благоверной Громовержца был еще тот. Особенно поражали воображение черно-белые полосатые колонны и малиновые карнизы из редкого южного мрамора.

Внутри храма никого не было, лишь одиноко горел у алтаря жертвенный огонь. Служители не то попрятались, не то вообще разбежались.

– Явились, охламоны, – раздался громкий властный голос, когда друзья подошли к алтарю. Вздрогнув, греки испуганно заозирались.

– Да здесь я, здесь, смотрите в штаны не наделайте. (Штаны в Греции?!! М-да. – Авт.)

И из-за алтаря вышла сама Гера в серебристо-сером развевающемся одеянии, злая, как морской еж.

Фемистоклюс с Алкидием проворно попадали на четвереньки.

Гера презрительно усмехнулась:

– А вы, однако, сильно меня удивили.

– Да? – Фемистоклюс с интересом посмотрел на богиню. Гера кивнула:

– Мне понравилось, как вы ловко забрались на Олимп и похитили флягу с амброзией.

Друзья побледнели.

– Как? – спросил Фемистоклюс. – Неужели все уже известно?

– Громовержцу еще нет, – ответила Гера, – а мне известно даже больше, чем вы можете себе представить.

Фемистоклюс встал с пола и отряхнулся.

– Ага, – нагло сказал он. – Значит, будем договариваться.

– Именно, – подтвердила богиня. – Я хочу нанять вас для одной конфиденциальной работы.

Фемистоклюс пнул друга сандалией в бок:

– Вставай, чучело, намечается очередная авантюра.

Смущенно кашлянув, Алкидий поднялся с колен и стал чуть позади друга.

– И что же от нас требуется? – спросил Фемистоклюс.

– Прежде всего, держать языки за зубами, – ответила Гера. – В случае успешного выполнения моего задания не исключено, что один из вас будет удостоен жить на Олимпе.

– Ого! – Фемистоклюс нервно облизнул пересохшие губы. – Круто.

– Что же от вас требуется? – продолжала рассуждать богиня, задумчиво прохаживаясь у алтаря. – Во-первых, вы должны следить за моим мужем Зевсом, когда он будет спускаться на землю.

Друзья испуганно переглянулись.

– А во-вторых, вы должны будете поймать его на горячем.

– То есть? – не понял Фемистоклюс. – Как это, поймать на горячем?

– А вот так, – фыркнула Гера. – Застукать сатирова кобеля с бабой.

– Да вы что? – Фемистоклюс схватился за сердце. – Да он от нас мокрого места не оставит.

– За свои презренные смертные шкуры не бойтесь, – пренебрежительно проговорила Гера. – Вы будете находиться под защитой – моей и еще нескольких богов, имена которых вам лучше не знать.

“Заговор, – мелькнуло в голове у Фемистоклюса. – Эти идиоты опять хотят свалить Зевса”.

– Хорошо. – Рыжий грек кивнул. – Ну застукаем мы его, и что дальше?

– А вот тут мы плавно переходим к вопросу о средствах, – кивнула богиня.

– Каких средствах?

– Ну, я снабжу вас портативными э-э… устройствами, позволяющими связаться со мной в любое время из любого места Греции. Гефест даст вам также свое новое изобретение, с помощью которого вы сможете запечатлеть старого развратника на особую карточку, так что он уже не сможет отвертеться.

– Да-а-а-а, – протянул Фемистоклюс, – что называется, влипли.

– Ваше мнение никого не интересует, – холодно возразила Гера. – Можете оставить его при себе. Думаю, это задание вам по плечу: раз смогли на Олимп пробраться и безнаказанно с него спуститься, то и с этим, думаю, справитесь.

– А как насчет небольшого аванса? – как бы невзначай ввернул Фемистоклюс.

Гера поморщилась, и через секунду на поясах у друзей возникло по толстому, набитому монетами кошельку.

– Этого вам на первое время хватит. Друзья алчно вцепились в щедрые подарки богини, боясь, что кошельки вдруг возьмут и исчезнут.

– А теперь, – сказала Гера, – вам пора на Олимп в гости к кузнецу Гефесту.

– Что, опять? – в отчаянии простонал Фемистоклюс.

– Я же вам сказала, ничего не бойтесь, – снова повторила богиня. – Гефест свой человек.

“Ага, – подумал Фесмистоклюс, – так-так”. Затем Гера выдала грекам две черные плоские коробочки с разноцветными овальными пуговками.

– Значит, так, слушать вот сюда, говорить сюда Когда вам понадобится меня вызвать, нажмете вот эту кнопочку со знаком Зевса – молнией.

Друзья опасливо рассматривали чудо-устройство.

Гера хлопнула в ладоши:

– Ну все, теперь айда на Олимп.

– Но как? – уныло спросил Фемистоклюс. – Неужели нам опять придется всю ночь трястись в развалюшке Гелиоса?

– Нет, не придется, – ответила богиня. – Я телепортирую вас на Олимп прямо из своего храма.

– Что-что сделаешь? – удивленно переспросил Фемистоклюс.

Но богиня не ответила – нажала у себя на поясе непонятную синюю фибулу.

Внезапно тела греков стали необычайно легкими, и в следующую секунду они стояли в знакомом коридоре с мраморными статуями в темных нишах.

Итак, друзья снова были на Олимпе.

Кузница Гефеста, судя по доносившимся специфическим звукам, была совсем рядом, буквально за соседним поворотом.

– Греки гибнут за металл, за металл, – басом пел бог огня, обрушивая молот на какую-то дребезжавшую железяку.

– Значит, так, – как всегда рационально оценив обстановку, сказал другу Фемистоклюс. – Я иду к Гефесту, базарю с ним, то-се, а ты ждешь меня здесь и никуда не уходишь.

– Но почему? – удивился Алкидий.

– Разве ты забыл? – Фемистоклюс укоризненно покачал головой. – Ведь ты как две капли воды похож на Асклепия. Нам не нужны лишние неприятности. Стой здесь.

И рыжебородый грек проворно шмыгнул за угол.

– За металл, за металл, пам-папам, – доносилось из кузницы.

Судорожно вздохнув, Алкидий облокотился об одну из мраморных статуй, изображавшую некую несовершеннолетнюю обнаженную особу в весьма непристойной позе.

Нравы на Олимпе были те еще, но что с них взять, с богов?

– Асклепий? – раздался внезапно над головой Алкидия гневный голос. – А я тебя все утро ищу.

Алкидий задрал голову вверх и увидел висевшего под потолком коридора бога Гермеса. Удивительные сандалии вестника богов приглушенно гудели.

– Скорее идем со мной, у Зевса случился очередной приступ геморроя.

Не совсем отдавая себе отчет в том, что он делает, Алкидий двинулся следом за парившим в воздухе Гермесом.

– А-а-а-а, – вскоре услышал он. – О-о-о-о…

Стены Олимпа от этих звуков слегка сотрясались.

Гермес привел Алкидия в увитый плющом просторный светлый зал, в котором резвились дивные разноцветные птицы (колибри и попугаи ара. – Авт.). Четыре фонтана по углам зала били прозрачной, золотистой, сверкавшей на солнце водой. (Древний грек слегка не врубился, вода была ржавая. – Авт.)

Посреди всего этого великолепия на роскошной кушетке возлежал божественным задом кверху сам владыка Олимпа Эгидодержавный Тучегонитель Зевс и при этом очень жалобно стонал.

– Ну? – повернулся он к Гермесу. – Ты его привел?

Гермес кивнул, указывая на прятавшегося у него за спиной Алкидия.

“Сейчас он поймет, что я самозванец”, – подумал несчастный грек и от ужаса даже зажмурился.

– Асклепий, дружище, – взревел Зевс, – помоги, а…

И тут Алкидий понял, что если он сейчас не сымпровизирует, то им вместе с Фемистоклюсом наступит полный звездец. И бездна Тартара будет для них еще не самым страшным наказанием.

Взяв себя в руки, Алкидий мысленно посчитал до десяти и…

– Где мои инструменты, сатир вас побери? – склочно осведомился он. – Зевсик, сколько раз тебе можно повторять, что твоя болезнь от постоянного сидения на троне. Да где же инструменты?

Кивнув, Гермес на несколько секунд исчез и вернулся с небольшой деревянной коробкой, на боку которой были нарисованы синий крест и оголенный человеческий зад.

“Первая помощь при геморрое”, – было по-гречески выведено чуть ниже.

Короче, то, что надо.

“Вот же будет прикол, если сейчас сюда заявится настоящий Асклепий”, – подумал Алкидий, открывая коробку первой помощи. Знай несчастный грек, что Асклепий до сих пор гостит (пьянствует. – Авт.) у хитроумного Одиссея, он бы чувствовал себя намного спокойнее. Хотя какое, к сатиру, в данной ситуации могло быть спокойствие?

Кошмар.

В коробке Алкидий обнаружил две железные трехлитровые клизмы, кузнечные щипцы, длинную деревянную трубку со стеклянным наконечником непонятного назначения (анусоскоп. – Авт.), пачку презервативов марки “Ненасытный Эрот” (а это, интересно, на фиг? – Авт.), старый надкушенный черствый вафельный батончик и упаковку ректальных свечей “Салют”.

В коробке лежал также старый стетоскоп, но Алкидий, естественно, не знал, для чего он предназначен.

– О-о-о-о, – стонал Зевс. – Асклепушка, скорее!

Наибольшего внимания Алкидия заслужили стетоскоп и черствый вафельный батончик. Сунув батончик Зевсу в зубы, Алкидий попросил Гермеса оголить эгидодержавный зад Громовержца. Гермес, не особо стесняясь, выполнил его просьбу, с интересом наблюдая за действиями грека.

“Ну, была не была”, – подумал Алкидий и вставил круглый наконечник стетоскопа Зевсу в зад.

– Эй? – взревел Громовержец, выплевывая батончик. – Ты что это, придурок, делаешь? Гермес, куда ты смотришь, да он же пьян, сволочь.

Гермес, попятившись к выходу из зала, растерянно развел руками.

Поспешно выдернув стетоскоп из божественного зада, Алкидий, лихорадочно соображая, чисто машинально схватил одну из ректальных свечей “Салют” и вместе с красочной оберткой засунул ее в страдающее место владыки Олимпа.

– Фух, – выдохнул Зевс, наконец почувствовав облегчение (не путать с термином облегчился. – Авт.), – так бы и сразу. Ох, Асклепий, еще раз увижу тебя на Олимпе пьяным, заставлю пожизненно лечить печень Прометею. Все, свободен.

Алкидий, мелко кивая, промчался мимо удивленного Гермеса и пулей (или лучше стрелой?) выскочил в коридор.

– Пей меньше, – успел крикнуть ему вслед вестник богов.

– Где ты, сатир тебя побери, шляешься? – негодовал Фемистоклюс, как оказалось, ожидавший друга уже битых десять минут. – Я уже думал, что тебя повязали, страху натерпелся – жуть, особенно когда Геракл мимо меня с какой-то девкой голой на руках пробежал.

Алкидий с недоумением рассматривал стоявший рядом с другом удивительный квадратный прибор на трех тонких ногах-подпорках.

– Где ты был, я тебя спрашиваю? – повторил свой вопрос Фемистоклюс.

– Ты все равно мне вряд ли поверишь, – ответил Алкидий. – А что это у тебя за страшилище?

– Сам ты страшилище. Это, – Фемистоклюс торжественно поднял вверх указательный палец, – фотоаппаратис-мгновелис, устройство, которое позволит нам э… э… запечатлеть известного э… товарища во время э… прелюбодеяния и получить таким образом неопровержимые доказательства его э… супружеской измены. Сделано гениальным Гефестом.

– За металл, за металл, – донеслось из-за угла коридора, – глупые греки гибнут за металл, ха-ха-ха…

– О, слышал? – прошептал Фемистоклюс. – Поет – значит, работает. Он на мне какой-то электрический стул испытать хотел, вроде как вчера его сделал. Говорит, ты же бессмертный, тебе все равно. Еле от него отвязался.

– Да. – Алкидий затравленно огляделся. – Опасное это место, Олимп.

И, связавшись с помощью заветных черных коробочек с Герой, друзья благополучно были переправлены на землю, где их ждали очередные невероятные приключения.