Текст книги "Век одиночества"

Глава 4
Встреча

Заведя хрипло покашливающий двигатель автомобиля, Сами Лахтинен лихо вырулил на проспект Незабвенных Героев. Как всегда в такой момент Матти Порра приглушенно ругался, очень нелестно отзываясь о своем начальнике. Но Лахтинен в очередной раз делал вид, что ничего не слышит.

– Ну что, братья-трудяги, куда же мы с вами двинем? – поинтересовался Сами, задумчиво глядя на кособокий армейский грузовик, медленно ползущий впереди.

– Туда, куда стремится любой здравомыслящий гражданин Пандеи после тяжкого рабочего дня! – коротко отозвался Нурминен.

– Так уж и «тяжкого»? – сыронизировал Матти. – И день еще не закончился.

– Тьфу на тебя, – парировал Лаури. – Начальство объявило короткий день, ведь так, шеф?

– Ага… – подтвердил Лахтинен. – «Заповедник братской любви» устроит ваше обнаглевшее высочество?

– Вполне!

– Тогда покрепче держите содержимое ваших желудков, братцы. Готовлю маневр крутого обгона…

– Ах, что б тебя… – выкрикнул Порра, чуть не въехав лбом в приборную доску машины.

– Пристегиваться надо! – меланхолично заметил лихач, благополучно миновав темно-зеленый грузовик.

Через двадцать минут они уже подъезжали к главной столичной достопримечательности.

«Заповедник братской любви» был построен по высочайшему распоряжению Радетелей, решивших увековечить победу Пандеи в третьей Хонтийской войне. За несколько месяцев в центре города возвели потрясающий по своему размаху парк отдыха. Отныне жители столицы могли в свободное от праведных трудов время найти здесь отдохновение. Средства в строительство были вложены немалые: шутка ли сказать, за какие-то полгода восстановили кусок чистого, не зараженного радиацией леса с многочисленными родниками, зелеными лужайками и цветниками. Так, по рассказам, выглядела вся Пандея, да и вообще большая часть Саракша, до ядерного безумия.

Вокруг царил умиротворенный пейзаж. Буйство зелени, симфония красок, торжество уничтоженной в прошлом первозданной природы. В воздухе звенели насекомые. Целые рои их мгновенно слетелись, привлеченные жаром двигателя громоздкого автомобиля. Было непонятно, как Радетелям удалось все это воссоздать, найти необходимые ресурсы. Быть может, и в самом деле где-то в большом мире еще сохранились маленькие оазисы прошлого, хотя трудно поверить, что они смогли уцелеть в ядерном аду непрекращающихся войн.

– Ах ты, гнусная козявка… – раздраженно проговорил Порра, отгоняя от лица уж слишком настырное светящееся насекомое. – И как это они отсюда по всему городу не разлетаются?

– Думай, что говоришь! – Лахтинен с укоризной посмотрел на приятеля. – Это ведь единственный зеленый уголок во всей Пандее! И куда это, интересно, они полетят – ядовитый смог на улицах глотать?

Оставив машину на бесплатной автостоянке, друзья углубились в парк.

На сколько хватало глаз, возвышались высокие раскидистые деревья, в кронах которых пели какие-то маленькие пичуги. По посыпанным красным песком дорожкам прогуливались немногочисленные влюбленные парочки, чудом избежавшие принудительного выдворения на всеобщую праздничную демонстрацию.

– Кажется, я вижу невдалеке вывеску кафе! – оживленно заявил Порра. – Там мы и засядем до самого утра…

– Не забывай, что завтра тебе на работу! – ворчливо напомнил Лахтинен. – Судя по твоей особо гнусной ухмылочке, ты, похоже, вообразил себе, что мы зависнем тут на добрую неделю…

Лаури не слушал их вялых переругиваний. Лаская руками растущую у обочины необычно мягкую траву, доходившую ему почти до пояса, он шел через небольшую лужайку к понравившейся ему яркой вывеске кафе. Чувство было упоительным, словно мужчина рождался заново, словно все это уже с ним однажды происходило, что-то очень хорошее и что должно вот-вот, с минуты на минуту, повториться.

Лахтинен и Порра о чем-то ожесточенно спорили, отстав на добрый десяток шагов. Кажется, они обсуждали предстоящие вскоре Большие Пандейские Игры, постоянным участником которых был первый. Матти хотел поставить на очередную победу Лахтинена, но тот почему-то яростно протестовал, отказываясь помочь другу как следует подзаработать.

– Да, я суеверен! – хрипло ревел Сами. – И что с того?! В этот раз кто угодно может одержать победу…

– Да ладно тебе! – смеялся Матти. – Все знают, что ты в этом году вне конкуренции…

– Неправда!

– Ты собираешься уступить своим соперникам?

– Разумеется, нет!

– Тогда в чем же проблема?

– Говорю же, я суеверен!

– И когда же это ты таким стал?

– Недавно!

– Что-то не припомню никакого «недавно».

– А ты почаще на работу являйся, а то я уже устал подделывать учетные записи, добавляя тебе недостающие за очередную неделю часы… Вот объявят тебя злостным тунеядцем и сразу к мутантам отправят, на увлекательную прогулку в один конец…

Кафе выглядело просто прелестно. Черепичная крыша, чистые стекла, вазоны с цветами.

– Никого! – Матти неприязненно скривился.

– А ты что хотел? – удивился Лахтинен, плюхаясь за аккуратный маленький столик у панорамного окна. – Рано еще. Хорошо, если тут в такое время хотя бы два человека бывает… Ну, какая-нибудь романтически настроенная влюбленная парочка… Вы ведь сами хотели уютное местечко без толп людей, вот и получили.

– Место просто отличное! – улыбнулся Лаури, располагаясь напротив друзей. – Спасибо, ребята! Лучший подарок трудно себе и вообразить.

У столика тем временем возникла хорошенькая официанточка с клеймом-номером на прелестном лобике, трогательно сжимающая в тонких пальчиках ярко оформленное меню.

Матти не удержался и ущипнул миловидную девушку за упругую маленькую попку, тут же получив в ответ звонкую пощечину.

– А ты что хотел? – весело захохотал Лахтинен, глядя на испуганно-растерянную физиономию приятеля. – У них тут с этим строго. Думаешь, раз она из «отверженных», так тебе все можно? Интересно, что бы она с тобой сделала за попытку изнасилования?

– Прошу вас, молодые люди, сделать заказ! – невозмутимо предложила девушка. – Наши продукты самые чистые в городе, никакой радиации. Можете лично проверить, если хотите! Заранее благодарим вас за то, что остановили свой выбор именно на нашем заведении.

Нурминен принял меню и выбрал пяток недорогих блюд. Да и вообще местные цены приятно удивляли. Не иначе как в честь национального праздника скидки.

– Закуски и напитки будут через несколько минут, горячее – в течение получаса, – сообщила официантка и грациозно упорхнула в глубь кафе, где царил интимно-доверительный полумрак.

– Ох уж мне это ретро! – со вздохом проговорил Порра, поглаживая по-прежнему алеющую щеку. – Необъяснимое преклонение перед прошлым. Взгляните только на этот интерьер. Довоенный стиль! Стулья, занавески, светильники…

– А мне нравится, – пожал плечами Лаури. – Особенно, если кормежка соответствует. Тогда, говорят, к процессу готовки и потребления пищи подходили куда серьезнее…

– Не сомневайся! – покровительственно похлопал его по плечу Лахтинен. – Иначе я бы вас сюда не привел. Еще несколько минут, и вы будете завидовать сами себе!

– Это как? – озадачился Порра.

– У тебя не получится, – подмигнул ему Нурминен. – Этому учат исключительно участников Пандейских Игр!..

* * *

– Матти, я был не прав! Жареный стробль просто отличный! – отложив вилку, Нурминен расслабленно откинулся на спинку стула. – Так что натурально завидую себе, которому еще предстоит его попробовать!

– Да, стоящая штука! – Порра неопределенно взмахнул ножом над головой. – Вот только не помню, произрастает ли эта штука в почве или по лесу бегает?

Без сомнения интереснейшее замечание вполне могло перерасти в ожесточенную научно-гастрономическую дискуссию, но в этот самый момент в кафе вошли две невысокие девушки.

– Ну вот, прощай одиночество… – сокрушенно покачал головой Лахтинен.

Одна из девиц была плотной смуглолицей блондинкой в темно-серой форме с двумя капральскими нашивками на правом плече. Вторая оказалась полной противоположностью своей подруги – бледная миниатюрная брюнеточка в длинном темно-синем платье. А еще она носила на лице прозрачный защитный респиратор.

– Неужели воинствующая дева «Белых сестер»?!! – с восхищением проговорил Порра, беззастенчиво разглядывая блондинку. – Ну точно, одна из этих полоумных маньячек. У них там, между прочим, что-то вроде полувоенной женской организации.

– В каком смысле? – удивился Лахтинен и даже слегка привстал со своего места, чтобы получше рассмотреть вошедших.

– В прямом! Ты где был последние три года, интересно знать? Сейчас только о них и говорят. Это ж целая банда свихнувшихся воинствующих мужененавистниц! Выступают за целомудрие и неприятие любых любовных отношений между людьми.

– Какой кошмар! – искренне ужаснулся Сами. – А размножаться они как планируют? Почкованием?

Тем временем загадочная парочка уже усаживалась за соседний столик.

Совершенно не слушая перепалку веселящихся приятелей, Лаури украдкой рассматривал брюнетку. Она была столь миниатюрна и изящна, что Нурминен в какой-то момент даже подумал, что перед ним, быть может, девочка-подросток, однако плотно обтягивающее стройную фигурку платье говорило об обратном.

Заметив, что за ними наблюдают, девушки тихонько рассмеялись, затем брюнетка неожиданно поднялась со своего места. Лаури не успел и глазом моргнуть, как девушка, не дожидаясь приглашения, грациозно присела рядом с совершенно растерявшимся Лахтиненом.

Порра, судя по всему, временно утратил дар членораздельной речи, чего в присутствии хорошеньких женщин за ним никогда ранее не водилось. Парень безуспешно пытался отвести взгляд от плавных, захватывающих дух форм прекрасной белокожей незнакомки.

Первым пришел в себя Лаури. Девушка излучала какие-то невидимые флюиды тепла и спокойствия, но он все-таки сумел перебороть эти чары и, мысленно встряхнувшись, произнес:

– Вы нас, невежд, пожалуйста, извините, что сразу не предложили вам присесть… Знаете ли, мы не каждый день встречаем… таких… гм… э… э…

Сцена выходила совершенно глупейшая, но очаровательная незнакомка ничуть не растерялась. Она медленно повернулась к Нурминену, небрежно отстегнув маску-респиратор, и Лаури понял, что погиб! Лицо девушки было почти безупречным. Для парня уже ничего не существовало вокруг, только немое восхищение и эти колдовские, сияющие внутренним волшебством, зовущие голубые бездны.

Порра издал некое подобие тихого стона.

– Ваши извинения приняты, – спокойно ответила незнакомка тихим, немного вкрадчивым голосом. – Мы тут с подругой все гадали и даже поспорили немножко…

– Да? И о чем же? – неожиданно оживился Лахтинен.

Девушка смущенно посмотрела на Сами:

– Скажите, вы тот самый Сами Лахтинен, знаменитый победитель трех последних Больших Пандейских Игр?

Глаза Лахтинена тут же лукаво заблестели.

– Так вы, значит, поспорили?

– Моя подруга утверждает, что я ошибаюсь, но у меня очень хорошая память на лица.

– Боюсь, ваша подруга проиграла спор!

– Я так и знала! Можно автограф?

– Ну, разумеется.

Выдернув из пластикового стаканчика белую салфетку, Сами размашисто расписался на ней извлеченным из кармана чернильным карандашом.

Тем временем в кафе стали подтягиваться улизнувшие с демонстрации граждане. Многие с удивлением посматривали на серую форму сидящей за соседним столиком блондинки.

– Вам действительно так необходим этот респиратор? – неожиданно спросил Лаури, с опозданием сообразив, что подобный вопрос мог прозвучать грубо и бестактно.

Но незнакомка вовсе не обиделась. Слегка улыбнувшись, она с готовностью ответила:

– Мне часто задают этот вопрос. Да, он действительно мне необходим. Это не пустая предосторожность, однако какое-то время я вполне могу обходиться и без него.

Скажем, за пару часов без маски со мной ничего плохого не случится, а вот если больше – начинают мучить приступы удушья. Это очень редкая и неизлечимая болезнь, которая передается исключительно по наследству.

– Да, я что-то слышал о подобном недуге, – наконец очнулся от ступора Порра. – «Синдром Нависа», кажется? Передается в роду только по женской линии. Это все последствия самой первой ядерной войны. Организм частично теряет иммунитет, отрицательно реагируя на загрязненную атмосферу.

– Скажите, а это смертельно? – забеспокоился Лаури, сочувственно глядя на незнакомку.

– Врачи утверждают, что нет… – слегка неуверенно ответила девушка. – Во всяком случае, если соблюдать осторожность…

– Меня зовут Лаури! – представился Нурминен. – А это Матти! Ну, а что касается гордости нации, то вы его, разумеется, узнали, как только сюда вошли…

– Очень приятно, – снова мягко улыбнулась незнакомка. – А я Кайса…

И она протянула руку для пожатия. Лаури смутился, робко взяв невесомую, обтянутую узкой перчаткой ладонь. Казалось, она вообще ничего не весит. Порра пробормотал что-то нечленораздельное, на чем церемония знакомства благополучно завершилась.

Кайса кивнула скучающей невдалеке подруге, и та поспешно пересела за столик мужчин.

– Гм… – Сами обескураженно уставился на белую сестру. – Милая девушка, может быть я покажусь вам бестактным, но… такое близкое соседство с молодыми потенциальными мужьями… не нанесет ли оно вам некое страшное оскорбление?

– Нет, не нанесет! – усмехнулась оказавшаяся довольно бойкой блондинка. – Очень приятно познакомиться, меня зовут Тарья!

И представительница воинствующих мужененавистниц обменялась с мужчинами не по-женски крепким рукопожатием.

– А не выпить ли нам всем вместе чего-нибудь безалкогольного из местного ассортимента? – добродушно предложил Лахтинен. – Так сказать, в честь приятного знакомства!

– Выпить – это мы можем! – согласился Порра, вопросительно глядя на Лаури.

Тот не возражал. Он сейчас, наверное, согласился бы с любым предложением.

* * *

Через полчаса Нурминен вместе с Матти вышли на свежий воздух, оставив Лахитнена одного развлекать хохочущих после каждой его новой остроты девиц.

– Что за дивное зрелище этот уникальный заповедник! – не сдержал вздоха искреннего восхищения Порра. – Застывший вне времени кусок навсегда утраченного мира. Какую же красоту мы когда-то погубили… Представь только, ведь так в прошлом выглядела вся Пандея, да и не только она! Возможно, только Радетели в курсе причин той давней катастрофы, когда былая Империя развалилась буквально за считаные дни, но им отчего-то выгодно хранить это знание в тайне… Хотя кому оно нужно, это прошлое? Там уже никто не сможет отличить правду от лжи… Да и нужна ли кому-то эта самая правда?

Нурминен промолчал.

Неожиданно Порра резко повернулся и, хитро прищурившись, спросил:

– А неплохая девчонка эта Кайса… Ты, Лаури, как считаешь?

– Не знаю, дружище, – пожал плечами Нурминен. – Я ее как-то не очень хорошо рассмотрел…

– Да ладно тебе врать-то! – расхохотался Матти. – Ты ведь только на нее все время и смотрел, чуть дыру в ее синем платье взглядом не просверлил. Думал, я не замечу? Ха-ха, не тут-то было! У меня, братец, глаз наметан! Полагаю, что это твое излишнее мужское внимание не ускользнуло и от взгляда ее грозной подруги. Смотри, дружок, дождешься неприятностей. Эти «Белые сестры» – те еще штучки.

– Думаешь, Кайса тоже из них?

– Это вряд ли! В их организацию принимают только физически здоровых женщин. «Синдром Нависа», братец, не игрушки…

За спинами раздались какие-то неразборчивые звуки. Лаури обернулся.

Картина была эпохальной и даже где-то немного эпической. Совершая поистине доблестный подвиг, крепко сложенная Тарья тащила под руки упившегося вусмерть Лахтинена, который незаметно для окружающих время от времени прикладывался к спрятанной за пазухой запрещенной бутылке с хонтийским зельем. Следом шла Кайса, что-то втолковывая резко помрачневшей подруге.

– Я обязана заявить об этом вопиющем нарушении в соответствующую службу! – угрожающе говорила Тарья. – Это мой гражданский долг!

– Ну, Тарья, ну, пожалуйста, ну с кем не бывает… – умоляюще уговаривала ее Кайса. – Разве это преступление?

– Да, преступление! Распитие спиртных напитков в общественных местах, и особенно во время национальных торжеств, строго запрещено. А от него разит за километр! Если я его не сдам, то уж точно сдаст кто-то другой!

– Ну, Тарья…

– Эй, секундочку! – не на шутку перепугавшийся Порра поспешно подбежал к девушкам, принимая у блондинки совершенно неадекватно выглядевшего приятеля. – Пожалуйста, не нужно ни на кого заявлять, мы о нем позаботимся. Этот человек не только гордость пандейской нации, но и наш непосредственный начальник. Если его арестуют, то мы с Лаури потеряем работу. А сейчас такое время… мы очень дорожим нашими местами…

– Ладно! – хмуро кивнула блондинка. – За вас попросила моя подруга. Если бы не она… В следующий раз следите получше за… гордостью пандейской нации!

Когда Тарья отошла чуть в сторону, Лаури шепнул Кайсе:

– Большое вам спасибо, вы только что спасли нас от голодной смерти…

Нурминен понимал, что сейчас эта удивительная девушка ускользнет от него, словно зыбкий, растворяющийся во мраке призрак. Возможно, он видит ее в первый и последний раз в жизни. Необходимо что-то немедленно предпринять.

– Может, я смогу как-то позже связаться с вами?.. Ну, чтобы… как следует отблагодарить за вашу доброту…

– Право же не стоит… – Кайса благодарно коснулась его руки. – Вашему другу и впрямь нужно быть впредь осторожнее. Хотя…

Девушка задумалась, но лишь на несколько коротких секунд.

– Хорошо! – наконец с готовностью согласилась она, опасливо поглядывая на демонстративно отвернувшуюся подругу. – Можете записать мой телефонный номер…

Не веря удаче, Нурминен достал из кармана маленький блокнот и дрожащей рукой записал продиктованные ему цифры.

– Ну вот, – облегченно вздохнул он. – Теперь мы с легкостью сможем друг друга найти…

Кайса не ответила, а лишь коротко кивнула, после чего поспешила к нетерпеливо поглядывающей на часы «Белой сестре».

– Тяжелый какой! – проворчал Порра, шустро таща Лахтинена в сторону автостоянки. – Когда же он успел так надраться? Или на него так общество прекрасных дам повлияло? Лаури, скорее помоги мне запихнуть этого идиота на заднее сиденье! Тоже мне, гордость нации!

Друзья кое-как втиснули громоздкое тело приятеля в автомобиль и, переведя дух, залезли следом.

– Считай, легко отделались! – Матти нервно завел двигатель. – Да, надолго мне теперь запомнится этот День Всеобщего Единства!

– И не говори! – согласился Нурминен. Хотя и по иной причине: немного смущенное лицо Кайсы по-прежнему стояло перед глазами.

Выжав сцепление, Порра лукаво покосился на друга.

– Э, братец! А не влюбился ли ты ненароком в прекрасную незнакомку?

– В которую из них?

– Ой, можно подумать, ты не понял, кого я имею в виду!

– Так не влюбляются… Чтобы в первую встречную…

– А ты почем знаешь?

– Ну, мне, кажется, не семнадцать лет…

– Эх ты, скромный хитрюга! – Матти ловко вырулил к выезду из парка. – Страшную войну прошел, а так и остался наивным мальчишкой, который совсем не умеет врать. Наверное, именно поэтому ты так и не смог дослужиться до офицера, хотя твоим боевым наградам мог бы позавидовать любой кадровый вояка… И потом, у тебя же любая сильная эмоция на лице написана. Вот такенными буквами!

– Да ладно тебе, – беззаботно отмахнулся от друга Нурминен. – Ты лучше рули давай да на светофоры поглядывай… психолог!

Словно в поддержку сказанного со стороны заднего сиденья донесся громкий жизнеутверждающий храп гордости пандейской нации Сами Лахтинена.

Интерлюдия
«Пора начинать комедию…»

– Пора начинать комедию, – скривив бледные губы в презрительной усмешке, молвил Первый. Шагнув вперед, он приветливо помахал сухой узкой дланью толпе, собравшейся на площади Согласия и бурными криками восторга приветствующей появление Радетелей на трибуне Усыпальницы.

– Включать? – привычно осведомился Третий, увидев, как глава государства пощелкал пальцами по микрофону и приготовился держать речь.

– Давай, – кивнул Первый.

Генерал нажал кнопочку.

– Слава Сфере Мира и Мировому Свету! – полились над главной площадью Пандеи чеканные слова обращения Радетелей к народу по случаю очередного Дня Всеобщего Единства. – Вот и еще один год прошел…

– Что новенького? – спросил Первый у Третьего, не поворачивая головы.

Речь уже неделю назад была записана на пленку, микрофон благополучно выключен, так что никто, кроме старых и верных соратников, не слышал того, что на самом деле говорилось на трибуне. Членам правительства надлежало лишь следить за мимикой и жестами, чтобы кто-либо из сотен тысяч граждан, скопившихся здесь, и миллионов – дома у телевизоров ничего не заподозрил.

– В городе участились инциденты, – широко улыбаясь и тряся над головой сцепленными в замок руками, процедил сквозь зубы Третий, отвечавший среди Радетелей за вопросы государственной безопасности.

Раньше тот, кто занимал аналогичную должность, звался Вторым. Но после неприятных событий семилетней давности этот пост негласно упразднили, а в иерархии кормчих нации теперь были Первый, Третий, Четвертый и так далее. Всего человек двенадцать. Когда кто-либо из них уходил, как правило, на тот свет или очень-очень редко – на пенсию, его место занимал следующий в длинной очереди жаждущих стать у руля власти. Так что со стороны казалось, что Радетели вечны.

– Какого плана? – Первый похлопал в ответ на овации, которыми сограждане встретили обещание и впредь заботиться о неуклонном повышении их благосостояния.

– Сброшена с пьедестала статуя вашего предшественника во дворе гимназии номер два. Взорван водопровод в рабочем квартале. Убит активист молодежного движения…

– И это все? – счастливая улыбка, адресованная народу, озарила смуглое лицо кормчего.

Он вообще выглядел помолодевшим и отдохнувшим. Никто бы не дал этому человеку его восьмидесяти двух лет. Недавняя косметическая операция была сделана на славу.

– Так точно.

– Ладно, пусть ДБ разбирается. Поручи эти дела какому-нибудь расторопному, но не шибко увлекающемуся следователю. Чтоб не копал слишком глубоко.

– Уже.

– Я его знаю?

– А кто ж его не знает? – Генерал отдал честь проходившей мимо Усыпальницы колонне военных. – Гроза всех, чья совесть нечиста, комиссар Антти Лэйхо.

– О! – расслышал знакомое имя Четвертый, ведающий вопросами государственной идеологии. – А любопытную статейку недавно о нем Тати Доннен состряпала. Я буквально ухохатывался над каждым словом. Кстати, Первый, хорошо бы писаке дать какую-нибудь премию или орден. Народ Тати любит и воспримет этот наш шаг с одобрением.

– Подумай, проработай и доложи на ближайшем заседании, – согласился глава государства. – Но не увлекайся, а то с тебя станется выдвинуть ее на получение «Ордена Свободы» или «Премии имени первого Первого».

– А мне? – робко вмешался Шестой, известный любовью к разного рода государственным наградам. – Мне можно такую премию? Такой меня еще не…

– А ты что, наконец-то закончил свои мемуары о третьей Хонтийской? – перебив соратника, скептически осведомился Первый.

– Мирка Лаксонен обещал, что через месяц допишет, – простодушно ответил старенький фельдмаршал, курировавший оборону.

– Тогда и поговорим, – отрезал кормчий и вернулся к беседе с Третьим – самым молодым среди Радетелей, на которого возлагал большие надежды, видя в нем чуть ли не своего преемника.

– Что нового?

Генерал огляделся по сторонам. Хоть его люди и трижды проверили высокую трибуну на предмет обнаружения подслушивающих устройств, однако говорить о подобных вещах на людях, пусть и самых близких, рискованно.

– Хотел доложить как раз после этого цирка, – понизив голос, произнес он, помахивая рукой исходящей восторгом толпе, – но раз уж вы спросили… Есть данные, что Страна Отцов готовится к новой кампании против Хонти.

– Да ну?.. – весело спросил Кормчий. – Опять?

Хонти была давней головной болью Пандеи. Никак не удавалось окончательно и бесповоротно решить вопрос с бывшим генерал-губернаторством распавшейся тридцать лет назад Империи.

– Они не могли не заметить, что мы перебросили на хонтийскую границу еще одну дивизию. Теперь предсказуемо боятся нашего усиления в этом регионе. Дескать, мы, вмешавшись во внутренние дела соседей, поставим там своего человека, а уж потом, объединенным фронтом…

– Ну да, конечно! – иронично поднял бровь Первый. – Тебе ли не знать, что Отцы – совсем не чета нашему Шестому и ему подобным… Они не хуже нас понимают простую истину: кто Хонти тронет, тот и проиграл.

– Ага. Вы почти дословно повторили сказанное их Деверем, – уважительно кивнул Третий. – Как будто читали донесение моего информатора.

– Надеюсь, он сообщает еще что-нибудь кроме банальностей? – фыркнул глава государства, едва не пропустив момент, когда ему полагалось положить руку на сердце во время исполнения государственного гимна.

– Конечно. Например, Шурин предложил ввести в действие тяжелые системы, но не получил поддержку большинства…

– Вот-вот! – расслышал знакомое название Шестой. – Тяжелые системы – это то, что нам надо. Они нас спасут! Правда, дорого, зараза, но расходы быстро окупятся.

Первый скосил глаза на переминающегося с ноги на ногу фельдмаршала, верно угадав проблему, которая на самом деле беспокоила сейчас вояку. Вздохнув, он пододвинул ногой к соратнику ведро, специально поставленное охраной на трибуне для подобных нужд престарелых руководителей державы.

Тонкая струя задребезжала о металлическую стенку. Радетели снисходительно заулыбались, прощая сподвижнику слабость. Попробуй выстой здесь на ветру и холоде несколько часов подряд. Они же на самом-то деле не такие железные, какими их представляет народное воображение.

– Скажи, пожалуйста! Можно подумать, ты завербовал по меньшей мере кого-то из Неизвестных Отцов?..

Безопасник хотел скромно потупиться, но это было не к месту и не ко времени. На площадь выехала колонна тяжелой бронетехники, и следовало приветствовать ее отданием воинской чести.

– Ну, не среди самих Отцов… – начал он, но Первый едва заметно покачал головой:

– Не здесь! Ты прав, поговорим после цирка… Да здравствует нерушимое единство Радетелей и народа!

Ликование толпы на площади достигло апогея. И никому из тысяч граждан Пангеи, собравшихся на площади, было невдомек, что из всей праздничной речи Кормчего «в живую» он произнес только последнюю фразу…