Текст книги "Очерки дореволюционной истории Надеждинского района"

В январе 1903 года генерал-лейтенанта Чичагова назначили командующим Особого Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи. У русских харбинцев осталась благодарная память о Николае Михайловиче как о добром и справедливом командире.

По официальным сообщениям, в Уссурийском казачьем войске в 1899 году значилось 12 владивостокских семей, получивших надел в 6327 десятин вне территории войска на берегу Амурского залива. Данные, скорее всего, были взяты из рапорта самого военного губернатора. «Посёлок Чичаговский, – докладывал Николай Михайлович письмом от 30 марта 1901 года войсковому наказному атаману Приамурских казачьих войск, – образованный в 1899 году из 12 проживавших во Владивостоке донских семей, поселён был на месте, избранном самими казаками, в 5 верстах на юг от ст. Надеждинской на реке Шмидтовке и в 4 верстах от её устья в залив Амурский. По заселению посёлка оказалось, что вода в речке, благодаря близости к морю, большую часть года по своей солёности бывает к употреблению людей и скота негодною, и, кроме того, посёлку по низкому его положению грозила затопляемость, что в прошлом году (в 1900 году – Прим, ред.) и подтвердилось. Посему, согласно просьбе казаков, мною было сделано распоряжение о распланировке и переносе посёлка вверх по речке к ст. Надеждинской…»

История образования и заселения казачьего посёлка передавалась старожилами из поколения в поколение, причём некоторые называли и два, и три казачьих хутора в разных направлениях от Вольно-Надеждинского. Так, Сергей Павлович Скокленёв, 1925 года рождения, житель Вольно-Надеждинского, вспоминал: «Мой прадед Михаил Иванович Скокленёв приехал сюда в 1906 году. Его сыновья: Степан (самый старший), Андрей, Кирилл (1910 года, самый младший) и Арсентий – мой дед. Арсентий Михайлович, примерно 1856 года рождения, горный техник, проводил изыскательские работы на трассе железной дороги. Дед по матери Степан Трофимович Шевцов прибыл также в 1906 году. Его семья поселилась на четвёртом километре Тавричанской ветки, на Чичаговском хуторе. Говорили, им это место очень напоминало родину – хутор на реке Донец, притоке Тихого Дона».

Рапорт Н.М.Чичагова об образовании п. Чичаговского

(РГИА ДВ, ф.702, оп.5, д.111, л.58–59)

Казак п. Чичаговского А.А. Ковалев

Ещё одно свидетельство. Алексей Афанасьевич Ковалёв, 1925 года рождения, рассказывал, что его дед Алексей Алексеевич Ковалёв, участник Русско-японской войны, 30-летний георгиевский кавалер I степени, возвратившись с войны, подал наказному атаману прошение о приобретении участка земли. И поселился между станцией Надеждинская и Тавричанкой. Там, как он утверждал, «был в то время казачий хутор». Не подводила память старожилов, действительно в конце XIX века существовало несколько хуторов с названием Чичаговский. Старая географическая карта – документальное тому подтверждение. При этом Чичаговка возле станции Надеждинская выделена крупным жирным шрифтом, а название другой – мелким курсивом.

Чичаговцы, поселившись недалеко от станции Надеждинская, затеяли тяжбу по земельному вопросу. Из 6327 десятин наделов удобной было всего 2382 десятин, 3853 – лесные массивы и 92 десятины неудобной земли. К тому же в начале века к обществу посёлка добавилось 22 семьи приписных казаков. Хорошей пахотной земли на всех не хватало.

30 марта 1901 года наказной атаман Чичагов отправил рапорт (о нём уже упоминалось выше) войсковому наказному атаману Приамурских казачьих войск, где просит «примежевать из окружающих поселковый надел пустолежащих казённых пространств достаточное для увеличения населения посёлка до размера отдельной станицы количество земли… Благодаря близости этого посёлка к г. Владивостоку, а также нахождение его при довольно значительной железнодорожной станции посёлок… имеет все данные к своему развитию… Можно заниматься огородничеством и скотоводством… первое обеспечивается близостью Владивостока и второе – избытком сенокосных и пастбищных мест». Николай Михайлович ведёт речь о 22 тысячах десятин. 25 июля 1901 года войсковой землемер Смородинов конкретизирует: 22 тысячи десятин – в долинах рек Суйфуна, Пачихезы до Кипарисово и плюс почти вся Тигровая казённая дача. Кстати, в это время для казаков действовала норма 67 десятин на мужскую душу. В декабре того же года генерал-лейтенант Чичагов обращается с повторным запросом. Однако следуют отказ за отказом по причине того, что данные земли необходимы для образования новых крестьянских переселенческих участков, а Тигровая дача нужна как единственный оставшийся лесной резерв. Казаки возражали: в сторону посёлка Кипарисово негде располагать новое крестьянское селение, там все участки заняты, а на Тигровой даче почти весь строевой лес вырублен. Прошения казаков власти не удовлетворяли. 25 сентября 1902 года генерал-губернатор на переписке поставил точку: «В настоящее время в прирезке не вижу надобности. Вопрос отложить до выяснения направления казачьей колонизации в Чичаговский посёлок».

В последующие пять лет население Чичаговского возросло за счёт вновь прибывших донских, оренбургских, забайкальских казаков. Прибывали и в принудительном порядке. Те же старожилы вспоминали факт 1904 года, когда группу новосёлов-забайкальцев сопровождала охрана, а точнее, конвой. В июле 1907 года чичаговцы снизили требования и просили 13670 десятин из казённых земель, возбудив общественным приговором от 12 августа два ходатайства – преобразовать посёлок в станицу и прирезать те 13670 десятин, имея в виду перспективы роста народонаселения до 120 семей. Казаки задавали закономерный вопрос, почему чиновники не считают ценными земли, отходящие под крестьянские наделы в Кневичах, Кролевце, Удобной, Майхе, где леса «уничтожаются крестьянами посредством огня под разработку пашень». В это время норма казачьего надела, выработанная комиссией генерала Аркадия Семёновича Беневского, составляла 50 десятин на мужскую душу.

В разных документальных источниках того времени содержатся различные цифры, характеризующие развитие посёлка. Так, согласно «Обзору Приморской области за 1906 год», в Чичаговском 46 дворов, мужчин 143, женщин 99. Под огородами 80 десятин, под пашнями – четыре. В хозяйствах рабочих лошадей 79, молодых лошадей и свиней – по пять, коров девять. В «Сравнительной таблице о состоянии посёлка Чичаговского на 1 января 1906 года – 1 августа 1907 года», которую подписали атаман посёлка И. Глубоков, писарь А. Щепачёв и войсковой землемер (подпись неразборчива) иные данные: число дворов 13, мужчин 43, женщин 35. Под огородами 3 десятины, под пашнями 73. Лошадей 30, рогатого скота 16, свиней 20. Имеется школа. На 1 августа 1907 года совершенно другая картина. Дворов 73, мужчин 212, женщин 183. Под огородами 9 десятин, под пашнями 167. Лошадей 126, рогатого скота 139, свиней 82. И уже есть молочная ферма, кирпичный завод, две гончарные мастерские, четыре мелочных лавки, бойко шла виноторговля. По «Обзору Приморской области за 1910 год», на 76 хозяйств (дворов) казачьего сословия 393 человека, вневойскового – 173. Под огородами 68, под пашнями 26 десятин, лошадей 65, молодых 13, коров 89, свиней 18. Имеются два питейных заведения.

Исследователям ещё предстоит разобраться, отчего такой разброс цифр. Добавим к статистике комментарий репортёра, писавшего в газете «Далёкая окраина» 19 марта 1915 года: «Несмотря на 15-летие с лишком существования посёлка, развитие его стоит на точке замерзания. Есть только несколько приличных домиков, а большинство построек – жалкие хибары, причём на некоторых соломенные крыши, у других окна завешаны вместо стёкол грязными тряпками. Внутренняя обстановка большей части домов убогая. Нередко в хатах – телята. Несмотря на то, что у посёлка имеется большой надел земли, казаки занимаются земледелием мало. Есть только один казак, который разрабатывает около 40 десятин, да 2–3 сеющих для своих нужд овёс. Казаки говорят, что земледелием они не занимаются, потому что земля в их наделе плохая. Они живут кое-чем и кое-как. Ходят в отхожие промыслы, держат кое-какой скот, торгуют на станции Надеждинская молоком. Ввиду близости к станции, посёлок имеет несколько лавочек, кондитерскую, сапожную мастерскую, пекарню. Нужно ли говорить, кто главные купцы? Конечно, китайцы! В посёлке есть и церковь, и школа… Школа тесная, занимаются в 2 смены… В школе детей казаков, жителей посёлка, из 55 учащихся всего 34 человека, остальные – дети железнодорожных служащих и рабочих, а также временных рабочих с Кипарисовского перевала. За каждого ученика, не принадлежащего к жителям посёлка, взимается плата по 8 рублей».

Типы домашнего промысла: сучение ниток на колесных самопрялках

«Земля в наделе плохая», – таково объяснение казаков, почему они не занимаются активным земледелием. Эта причина упоминается и в каждой казачьей петиции. Однако были и другие мнения о земле. Некая хозяйка хутора С.А. Гуссаковская, обустроившаяся, согласно документу, в усадьбе «Желанное близ ст. Надеждинской», утверждала: земля плодородная. В январе 1912 года она «имела честь быть членом 2-го Всероссийского съезда по семеноводству в Петербурге», а в ноябре делала доклад по огородничеству на съезде сельских хозяев в Никольске-Уссурийском. Выступление Гуссаковской приведено в «Отчёте о съезде сельских хозяев Приморской области 11–14 ноября 1912 года в г. Никольске-Уссурийском». Из 5,5 пудов семенного картофеля, докладывала огородница, она вырастила 110 пудов, и клубни большие. Урожай, как тогда было принято говорить, «сам-двадцать». На современный лад: два мешка посадила – 40 накопала. Тысяча корней рассады капусты дали 900 вилков, некоторые весом по пуду и 5 фунтов -18 килограммов! В особенности хороша была салатная капуста, но и свёкла огромных размеров, кукуруза в два-три внушительных початка на стебле, огурцы добротные. Вывод докладчицы: после трёхлетней практики она убедилась, что, несмотря на богатство почв, землю под капусту и огурцы надо унаваживать. Плюс постоянно заниматься прополкой, рыхлением почвы для клубневых растений, для капусты и кукурузы. Обязательно поливать, не надеясь на вероятность дождей. Ничего экстраординарного в агротехнике, главное – тщательный уход за посевами. Сложность – в климате, пагубные августовские дожди и туман снижали урожайность.

Не жаловались на «низко плодородные» земли и корейцы. Житель Вольно-Надеждинского Григорий Ильич Воронуха, 1922 года рождения, делился воспоминаниями: «Корейцы засевали вокруг Надеждинска поля, выращивали овощи. Ранним утром по шпалам Тавричанской ветки караваном тянулись корейские женщины, неся на голове тазы с огородной продукцией. За спиной мирно посапывали младенцы. Шли на вокзал, чтобы поспеть на пригородный поезд во Владивосток. Вечером возвращались обратно… В 1937 году всех корейцев из Приморья вывезли товарными составами в Среднюю Азию. Уехали корейцы – остались их огороды. Что это за земля была! Мягкая, как пух, почва – ровная. Многим надеждинцам просто повезло: очень долго, не один сезон пользовались они этими готовыми землями».

Поселок Чичаговский, 1916 г

Вопрос, для чего казаки требовали огромные площади, рождает разные предположения: допустим, желая выращивать зерновые – рожь, овёс, пшеницу. Возможно, всё банальнее: казаки не горели особым желанием заниматься земледелием, но хотели, во-первых, расширить посёлок до пределов станицы, во-вторых, сдавать резерв в аренду, получая таким образом постоянный доход, как, например, делали казаки станицы Графской. Известны факты, что чичаговские казаки строили дома или приобретали недвижимость во Владивостоке, что тоже приносило прибыль. В списке таких домовладельцев – Михайл Сметанников, Григорий Стрельников, Пётр Шевцов, Андрей Шевцов, Константин Помилуйков. Родной брат последнего Алексей Помилуйков владел в городе тремя домами, Кузьма Светлов – двумя, Иван Скокленёв в посёлке не строился, но содержал дом в Никольске-Уссурийском. Иван Обухов, будущий атаман станицы Вольной, проживая в посёлке, был и владивостокским домовладельцем.

Семья И.Ф. Хухлаева, казака-старожила п. Чичаговского. Снимок 1930-х г.

В мозаике воспоминаний особое место, благодаря наблюдательности, занимают рассказы уроженца Вольно-Надеждинского Валерия Ивановича Опекунова, 1946 года рождения. Инструктор парашютно-пожарной команды Дальневосточной базы авиационной охраны лесов, он спасал леса от пожаров – от Приморья до Подмосковья. Валерий Иванович – прямой потомок чичаговских казаков, его дед по матери Алексей Фёдорович Сниткин фигурирует в посемейном списке переселенцев, бабушка Матрёна Фёдоровна, 1861 года рождения, умерла в Вольно-Надеждинском в возрасте 97 лет. Сниткины дружили с большой семьёй Хухлаевых. Потомок одного из казаков Хухлаевых Леонид Васильевич Хухлаев жил во Владивостоке и работал поваром в вагон-ресторане. В 1930-е годы, когда пошла вторая волна «расказачивания», многие местные казаки бросали нажитое и уходили тайком в Китай, накануне предлагая соседям или друзьям: «Возьми у меня швейную машинку… корову… плуги-бороны… Деньги? Когда будут, отдашь». Чаще скрытничали, бросали всё, не сказав никому ни слова. День, другой недоенная корова мычит, тогда только односельчане и догадывались. Матрёна Фёдоровна Сниткина купила в своё время дом у одного из казаков Чушкиных, который считался в Чичаговке купцом. Документ, купчая крепость[21]21
  Купчая (купчая крепость) – акт приобретения в собственность имущества в Российском государстве XII – начала XX в.


[Закрыть], не сохранился, зато Валерий Иванович показал два других, где речь идёт о купле-продаже садового участка.

М.Ф.Сниткина (Гавриленко), жительница п. Чичаговского с 1906 г., уроженка Полтавской губернии

А.Ф. Сниткин, житель п. Чичаговского с 1906 г.

Снимок 1912 г.

Семья Гавриленко (в центре), брата М.Ф.Сниткиной.

Снимок 1910 г.

На пожелтевшей, расползшейся от времени бумаге, с двух сторон текст: «1917 года октября 26 дня. Мы, нижеподписавшиеся, гражданин Антон Викентьевич Забытов и гражданка Екатерина Емельяновна Василюк, с одной стороны, и гражданки Евдокия Дмитриевна Истомина и Евдокия Герасимовна Степанова, с другой стороны, заключили настоящую Купчую крепость в нижеследующем: Я, гражданин Забытов, и гражданка Василюк продали гражданкам Истоминой и Степановой свой сад с плодовыми деревьями, приобретённый нами, Забытовым и Василюк, ранее у казака станицы Вольной Уссурийского казачьего войска Якова Степановича Артёмова. Дворовый участок с находящимися на нём садом и огородом следующих размеров: юго-восточная сторона улицы углового фасада – 20 погонных саженей; южная сторона, граничащая с участком казака Ивана Илларионовича Верещагина, – 30 погонных саженей и 5 погонных аршин; западная сторона, в задах участка Ивана Дмитриевича Колбы, – 20 погонных саженей; северная сторона – по ручью пустующее место… (в этом месте неразборчиво – Прим, ред.) в улицу участка, 30 погонных саженей[22]22
  С помощью погонной сажени определялась длина.


[Закрыть] и 5 погонных аршин[23]23
  Аршин – татарская погонная мера, составляла треть сажени.


[Закрыть]. Вышеозначенный усадебный участок с северной и юго-восточной стороны обнесён оградой из плетёного хвороста. За цену четыреста семьдесят пять (475) рублей, каковые деньги мы, Забытов и Василюк, получили сполна. Расписался за неграмотную Екатерину Василюк и за себя Антон Забытов. Свидетели: Яков Артёмов, Иван Верещагин.

Настоящую Купчую крепость прочитали и подписали и приложением печати удостоверили станичный атаман (неразборчивая подпись – Прим, ред.), станичный писарь Щепачёв». Внизу, как положено, печать. Правда, ещё старая, не станичная, а поселковая, буквально прочитывается – «печать атамана посёлка Чичаговского». И наклеено пять гербовых марок.

Другая купчая крепость, составленная при следующей продаже этого садового участка, датирована 24 декабря 1918 года. Истомина и Степанова продали сад за 1375 рублей казаку станицы Вольной Андрею Петровичу Трембе. Кстати, тоже близкий родственник Опекунова.

Переселение забайкальских казаков в Уссурийский край не всегда имело добровольный характер, что во многом определяло их хозяйственную деятельность. У забайкальцев не было возможности, как у крестьян и позднее у казаков-новосёлов, выбирать место жительства. Многие мечтали вернуться назад в родное Забайкалье, настрой на укоренение на новом месте угасал. Смурное настроение рождало мысли не по уставу. Впрочем, старожилы утверждали, что выходцы из других краёв – Беспалов, Чушкин, Сухов – тоже выражали недовольство. Матвей Михайлович Чушкин был из приписных, к воинской дисциплине – подчинению и послушанию – не направленный, а вот Михаил Игнатьевич Беспалов и Абрам Фёдорович Сухов – из коренных казаков, у каждого полон дом детей. Славился вольнодумством и Пётр Кирсанов, коренной казак с Дона. Не получив положенного земельного надела на Имане, стал одним из активистов борьбы за права казаков-переселенцев, самовольно вернувшись во Владивосток. Рассказывали, будто ездил он в составе делегации к царю с челобитной о казачьей жизни.

И всё-таки по роду занятий на первом месте у казака была служба. Большинство несли её ревностно, как наказывали отцы и деды. Жили общинно: не хватало средств на обзаведение, помогали все вместе. Что стоило снарядить сына на службу: форма, конь, сбруя тянули на 355–390 рублей (в ценах 1909 года). Не всякий мог справиться в одиночку. Общество брало на себя основные расходы по строительству церкви, на отливку колоколов, приобретение церковной утвари и на содержание причта. В Чигачовском возле церкви (ныне на улице Нагорной) выкопали колодец, освятили как положено.

Казак п. Чичаговского Г.С. Шевцов

Казак п. Чичаговского Куликов

Отсюда, от колодца, провожали казаков на Первую мировую войну в 1914 году. Новобранцы поили коней ключевой водой перед дальней неизведанной дорогой. Молодые розовощёкие казачки цеплялись за стремена, причитая, чтобы женихи вернулись живыми. Возвратились, не посрамили чести уссурийцев. Но и здесь испытания ждали нешуточные. Революция. Брат на брата, сын на отца…

Казаки были людьми набожными. Вера, Отчизна, честь, непререкаемый авторитет старейшин – всё приоритетно. Отсюда и чеканное как афоризм кредо истинного казака: душу – Богу, сердце – людям, жизнь – Отечеству, честь – никому. Духовность и образование – сами по себе понятия взаимосвязанные, поэтому, переселяясь на новые места, казаки сразу начинали хлопоты о школе и о строительстве хотя бы небольшой церкви. Известно, что в Чичаговском в 1901 году обществу посёлка предлагали взять под учебное здание казарму солдат или строителей железной дороги. Точной даты нет, но можно предположить, что школьные занятия начались в 1902–1905 годах. Из вопросника посёлка за 1909 год следует, что «с приростом населения с 1906 года школа не удовлетворяет потребности, так как она была построена на 25 учащихся… Обучающихся в школе мальчиков 18, девочек 15…».

В 1908 году в посёлке приступают к постройке храма. В 1909 году деревянная церковь на прочном каменном фундаменте вознеслась во всей красе. Освящённая в честь Святого Николая, церковь была рассчитана на 300 прихожан. Первым священником стал отец Иоанн Васильевич Шалин. 21 октября 1909 года в метрической книге появилась первая запись о крещении младенца Марии, родившейся 15 июля. Родители девочки – крестьяне Раздольненской волости, деревни Тавричанки Василий Павлович Хотин и законная его жена Матрона Петровна, оба православного вероисповедания. Восприемниками (крёстными) были односельчане Николай Давыдович Завертан и Евдокия Ивановна Ленчевская. Таинство крещения совершал отец Иоанн Шалин. Его имя фигурирует в метрических книгах Чичаговской церкви вплоть до 1913 года. Далее в церкви службу несли отец Алексей Иваницкий (1914–1916 годы), отец Аркадий Голионко (1917 год), а с 11 марта 1917 года до конца 1922 года вёл паству ко Христу и жизни православной священнослужитель Иван Агафонович Портнягин. После 1922 года церковные метрические книги перестали играть свою роль. Функции регистрации рождений, браков и кончины были переданы отделам ЗАГС (записей актов гражданского состояния) исполнительной власти.

Станция Надеждинская и посёлок Чичаговский находились по соседству, но административно разделялись. С августа 1917 года посёлок был переименован в станицу Вольную. Как сообщала областная газета «Далёкая окраина», по этому случаю 20 августа (2 сентября по новому стилю – Прим, ред.) устраивается торжество, на которое приглашается всё окрестное казачество.

С земельными наделами вопрос решился только в 1922 году. Под занавес существования казачества как такового. Как вспоминали старожилы, по правую сторону от железной дороги шумел густой лес. Только у самой станции стояло несколько домов. На месте современной площади – большая усадьба Мещеряковых, недалеко от переезда – дом Барсовых. За районным Домом культуры – дом Гоголева, впоследствии школа.

К концу 1921 года в документах стало мелькать название: посёлок Надеждинский. Вплоть до образования Надеждинского района в 1937 году, да и многие годы спустя можно встретить разные варианты: станция Надеждинская, село (селение) Надежинское.

Вольно-Надеждинское впервые упоминается в архивах в 1923 году, от случая к случаю встречается в 1924–1925 годах. В официальных документах и обиходной речи вплоть до 1960-х годов жители и гости упорно именовали посёлок станцией Надеждинская. С 1926 года существовало два сельсовета, как органы местного самоуправления: Вольно-Надеждинский и Корейский Надеждинский (до октября 1937 года).