Текст книги "Враги России"

Глава 1
Определения и основы

Давайте договоримся о терминах

Известный философский принцип гласит: по крайней мере половина споров и дискуссий станут ненужными, если четко определить термины, по которым, собственно, ведется обсуждение. Хорошо, если бы эту истину вспомнили современные политики, особенно борцы со всякими «измами» – фашизмом, экстремизмом и другими. Клеить ярлыки легче, чем понять, что на этих ярлыках написано. Я не историк и не политик. Но я научный работник и профессор высшей школы. Мой профессиональный долг требует начинать изложение материала и вести серьезную дискуссию, начав с четких определений. Поэтому поговорим о терминах.

Как ни странно, в большинстве энциклопедий точного определения понятия «враг» не найти. Математик, наверное, выразился бы так. Врагом системы А следует считать такую систему Б, существование и действия которой тормозят развитие системы А, ограничивают область ее распространения и потенциально могут привести к исчезновению системы А.

Эколог может дать такую классификацию врагов: каждый биологический вид находится под негативным давлением других видов. Формы этих давлений бывают разными. Хищники уничтожают отдельных особей вида, но не уничтожают вид полностью: иначе им нечем будет питаться. Паразиты подавляют защитные силы особей вида, снижают их жизнеспособность, но не стремятся довести их до полной гибели – это повлечет гибель самого паразита. Самый страшный враг – вид-конкурент, который стремится уничтожить данный вид полностью и занять его экологическую нишу.

Соответственно, и в человеческой истории можно выделить врагов разных категорий.

Можно говорить о врагах антагонистических, стремящихся полностью уничтожить народ и занять его место, и о временных противниках – неантагонистических врагах, с которыми возникают лишь временные и локальные конфликты. А какие-то конфликты в истории имеют место всегда у всех народов и во все времена.

Теперь рассмотрим другие политические термины, которыми в дальнейшем нам придется оперировать. Слово «экстремизм» произошло от латинского «extremum» – предел. Экстремист – сторонник крайностей. По большому счету, это русская национальная черта. Однако никакого политического контекста сам по себе этот термин не несет.

Многие современные российские политики обожают называть своих идейных противников фашистами. Кто же такие фашисты на самом деле?

Идеологическая война двух тоталитарных режимов началась за несколько лет до вторжения немцев на территорию СССР. Члены гитлеровской партии называли себя национал-социалистами, сокращенно – нацистами. Объяснить советскому гражданину, что его враги – социалисты, было довольно сложно. Наша система также называлась социалистической. Чтобы навесить на врага ярлык, был использован термин «фашизм», от которого гитлеровцы всячески открещивались. Термин от итальянского «fascio» – «пучок», был введен Бенито Муссолини («Доктрина фашизма», La Renaissance, Roma, 1938). Фашио – связка дротиков, эмблема власти в Древнем Риме. В эмблеме сосредоточен двойной смысл. Первый – единство, второй – преемственность с древнеримской традицией. Свастика эмблемой фашизма не была. По количеству фашио, использованных в городской архитектуре, Ленинград-Петербург занимает одно из первых мест в мире. Интересно, что эти архитектурные элементы практиковались не только в дореволюционный период, но и в послевоенном Ленинграде. Например, они широко использованы в декоре первых станций метро.

Свастика – древнеиндийский и славянский символ, абсолютно не связанный с историей Германии, также присутствует в оформлении Петербурга. Этот символ можно найти на Елагином дворце, в декоре Китайского дворца в Ораниенбауме. Она же была на первых советских денежных знаках.

Средства массовой информации упорно связывают с фашизмом хулиганские выходки против гастарбайтеров и иностранных студентов, некоторые убийства, совершаемые, предположительно, на национальной почве. Имеют ли они на самом деле отношение к фашизму?

Труды Муссолини не блещут ни умом, ни литературным талантом, но все же ознакомиться с ними невредно. Фашизм по-Муссолини – это перенос традиций римской империи на политику первой половины ХХ века.

Рим был великим надгосударственным объединением, возникшим на основании идеологии национальной терпимости. Многочисленные нации, входившие в состав Римской империи, чувствовали себя до поры до времени не обделенными, а защищенными. Им не запрещали национальные традиции и религии. Требовалось только признать, что в небесах над их богом главенствует Юпитер, а на земле над их князьком или королем – римский цезарь. Заметим, что во времена Муссолини массовых репрессий на территории Италии против каких-либо инородцев и национальных меньшинств не было. Единственный объект, на который вождь фашистов обрушил мощь силовых структур, – итальянская мафия. Фактически первый и последний раз в истории Италии она была задушена. Этому опыту – невредно поучиться. Муссолини вполне мог бы войти в историю как прогрессивный политик, если бы не совершил трагической ошибки – вступил во Вторую мировую войну на стороне нацистской Германии.

Режим, созданный в Германии Гитлером, был, безусловно, реакционен и получил должную оценку и мирового сообщества, и германского народа. Но какое отношение наследие Гитлера имеет к современным националистическим проявлениям? На страницах «Моей борьбы» этот политик много рассуждает о необходимости похода на Россию. Как он считает – ради блага русского народа, который, по его мнению, не способен к собственной государственности. Одновременно он рассуждает об оккупации Франции и о необходимости смещения евреев с государственных и финансовых постов. Ни единого слова о массовых убийствах и лагерях смерти нет. Все это возникло много позже, но исходно не провозглашалось. Никогда Гитлер не говорил о необходимости избивать негров. И уж во всяком случае, никакие хулиганства в адрес индийских студентов не могут быть связаны с наследием нацизма. Гитлер очень интересовался индийской культурой и всячески заигрывал с этой великой страной. Из нее же он взял как эмблему древний символ огня – свастику, исходно не означавшую ничего плохого.

Что же такое национализм, с которым так любят бороться некоторые политики? Ответ на сей вопрос неоднозначен.

Если открыть Советский энциклопедический словарь, то там обнаружится следующее определение. «Национализм – буржуазная и мелкобуржуазная идеология и политика, а также психология в национальном вопросе. Противоположен пролетарскому интернационализму. Основа национализма – идея национального превосходства и национальной исключительности…» Отсюда получается, что национализм могут нести только капиталисты.

Определения нашего времени тоже оказываются ненамного четче. В действующем ныне в России Уголовном кодексе значится статья 282 – возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Она определяет наказание за «…пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности, если эти деяния совершены публично или с использованием средств массовой информации…». Если строго следовать букве закона, публичные высказывания, содержащие непреложную истину, типа «китайцы – самая многочисленная нация на Земле», «патагонцы – самая высокая нация на Земле», могут быть наказаны лишением свободы до четырех лет.

Разумеется, нельзя говорить о хороших и плохих нациях. В каждой нации есть хорошие и плохие люди, и хороших всегда больше. Однако биологический факт, не учтенный законодательством, состоит в том, что разные нации отличаются друг от друга, и в этом смысле полного равенства быть не может. В этой связи уместно вспомнить обращение президента России Д. Медведева, который неоднократно предлагал вывести 282 статью из Уголовного кодекса.

Козырная карта многих политиков – обвинения в антисемитизме. Давайте разберемся в этом понятии. Слово «семиты» происходит от греческого «sem» и древнееврейского «сим» – и изначально относилось к группе народов, обитавших в зоне Средиземноморья: с характерной внешностью, имеющих большой процент общих генов, говорящих или говоривших на семитских языках. К ним относились финикийцы, древние евреи, арабы, кабилы. Некоторые из этих групп, например финикийцы, исчезли. Наиболее многочисленный современный семитский народ – арабы. С евреями ситуация более сложная. Часть из них сохранили семитские гены, сформировав группу сефардов. В наиболее чистом виде их гены существуют поныне на территории северной Эфиопии, хотя здесь потомки палестинских евреев основательно перемешались с местным эфиопским населением. И сейчас на территории этой страны сохранились поселки, заселенные темнокожими потомками палестинских евреев, берегущими традиционную культуру, исповедующими иудаизм. Евреи, обитающие в Европе, в основном относятся к группе ашкенази, возникшей от смешения с хазарами – тюркским народом, взявшим элементы палестино-иудейской культуры. Поскольку хазары относятся к тюркам, выпады против европейских евреев следует называть «антитюркизмом».

Население современного Израиля имеет, с точки зрения генетики, еще меньшее отношение к древнепалестинским евреям. Это причудливая смесь многих народов, создающая новый физически здоровый этнос – израильтяне. От семитов он очень далек. Так что современные семиты – это, с точки зрения генетики, в первую очередь арабы. Антисемитизм – негативное отношение к арабам. Такое отношение существует у отдельных представителей еврейского и израильского народов. Их-то и следует называть антисемитами – если у кого-то возникает такое необоримое желание.

Проблеме антисемитизма можно при желании придать еще один поворот. Северо-Восточная Африка населена этносом, статус которого до сих пор однозначно не определен. В старину на Руси для обозначения местного населения применяли термин «арапы», подчеркивая самим словом, что эти люди близки к арабам. Сейчас используются термины «суданская ветвь негроидов», «эфиопская раса» и подчеркивается, что этот этнос занимает промежуточное положение между негроидами и европеоидами-семитами. В то же время основное население и этнографы Центральной Африки называют этих людей просто семитами. На то есть основания. Гены древнего населения Иудеи в основном сохранились в северной Эфиопии, где широко распространена иудейская религия. Язык, принятый в этом регионе Африки, – амхарский, относится к семитской группе и близок к ивриту. Антропологи считают, что жители Древней Иудеи были биологически близки к эфиопам, но более светлые. Таким образом, под антисемитизмом можно понимать и ненависть к эфиопам. Добавлю, что сомалийские пираты, с которыми сейчас активно сражается цивилизованный мир, тоже относятся к этому же этносу. Так что и борцов с пиратами, при желании, тоже можно назвать антисемитами.

Я далек от политики. Но как ученый я призываю к точности формулировок, к политической и идеологической корректности. Тогда легче будет достигнуть согласия в обществе. Корректность невозможна без знаний.

Призыв к гласности, поднятый не только Горбачевым, но и всем нашим обществом, остается актуальным и поныне. Соответственно, не должно быть никакого ограничения на свободу получения информации.

Считаю, что каждый человек обязан знать основные политические и идеологические документы истории. Это – «Махабхарата», «Талмуд», «Библия», «Коран». Это – труды классиков марксизма, «Протоколы сионских мудрецов», «Майн кампф» и «Доктрина фашизма». Это – речи Троцкого, Сталина, Мао Цзэдуна. Это – почти недоступный ныне доклад Хрущева 20-му съезду. В этот же список можно внести недавно гремевшие и уже подзабытые «Перестройку и новое мышление» Горбачева и «Исповедь на заданную тему» Ельцина.

Читая эти книги, надо понимать, что в них нет ни высшей мудрости, ни сатанинской разрушительной силы. Это – документы. Не более и не менее того. И, читая, надо задуматься, почему именно эти, а не другие произведения сыграли исключительную роль в истории человечества.

Социологические опросы необходимы для понимания ситуации и настроения в обществе. Вместе с тем любые данные опросов вызывают сомнения. Никогда нет гарантии, что были соблюдены требования статистики – рандомизация и репрезентативность. Иными словами, адекватно ли данные отражают истинную ситуацию в обществе? И все же рискну привести некоторые результаты, полученные из трех взаимно дополняющих источников – данных агентства печати United Press International (США), русского агентства «Интерфакс» и факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета.

По данным Российского фонда общественного мнения, среди 1500 респондентов целых 68 процентов считают, что Россию окружают враги.

Достаточно негативным оказалось мнение о Соединенных Штатах: 25 % опрошенных считают, что США могут в любой момент совершить нападение на Россию. На втором месте среди внешних врагов России находится, по результатам опросов, неназванная группа из «арабских и исламских стран». Об угрозе, исходящей с их стороны, заявили 7 процентов опрошенных. Надо сказать, что это удивительно низкий показатель, учитывая почти официальное наступление российских СМИ на все, что связано с исламом. Особенно после того, как первоначально было объявлено, что «выходцы из арабских стран» якобы числились среди террористов, захвативших среднюю школу в Беслане и повинных в убийстве детей.

Еще более примечательным является то, что Чечня также причислена к числу внешних угроз: об этой угрозе, как и об угрозе, исходящей от «арабских и исламских государств», заявили 7 процентов опрошенных. Объясняется ли это представлением о том, что Чечня в действительности больше не является частью России, или же тем обстоятельством, что на территорию Чечни просочились «иностранные подрывные элементы», сказать трудно. В том случае, если результаты проведенного социологического опроса верно отражают общественное мнение населения страны, трудно себе представить более обличительное заключение, вынесенное в отношении политики Кремля в Чечне на протяжении последнего десятилетия. А вот значительной ненависти к мусульманам не было и нет. Но об этом мы еще поговорим в одной из следующих глав.

Среди врагов России, попавших в первую десятку, в порядке убывания расположились: Грузия (5 %), Китай (3 %), а также Афганистан, Ирак, Япония, Великобритания, набравшие по 2 процента. В сообщении, распространенном по каналам агентства «Интерфакс», не уточняется, предлагал ли Фонд опроса общественного мнения своим респондентам готовый перечень названий стран «врагов» и «друзей» России, или те сами называли эти страны.

По данным, на которые ссылается «Интерфакс», опрошенные заявили, что у России есть и друзья. Достаточно любопытно, что среди двух друзей России числятся те же страны, которые входят в список ее врагов.

Германию 16 % из числа опрошенных называют дружественной страной. За ней следуют Франция и Белоруссия (по 12 %), Украина (9 %) и Соединенные Штаты (8 %), Китай (7 %), Казахстан (5 %), СНГ (5 %), Европа в целом (4 %), а также Индия и Великобритания, набравшие каждая по 3 % положительных откликов.

Соединенные Штаты Америки и Великобритания выделяются из числа прочих государств тем, что они, по мнению многих россиян, одновременно входят в число как врагов, так и друзей России.

Отнесение тех или иных государств к врагам или друзьям России происходит по причинам не до конца понятным. Одно ясно: предубеждения времен холодной войны оказываются живучи как в России, так и в Соединенных Штатах и на Западе в целом.

Белоруссия – одна из наиболее дружественных стран, союзник России для 46–47 % россиян. А Латвия – одна из наиболее недружественно, враждебно настроенных по отношению к России стран для 46–49 % россиян. Если судить по распространенности оценок, то в первую пятерку друзей России уверенно вошли наряду с Белоруссией Казахстан (20–33 %), Китай (12–24 %), Германия (22–23 %) и Индия (15–16 %). Во вторую пятерку: Армения (9–14 %), Болгария (10–11 %), Украина (10–17 %), Франция (8–13 %) и Италия (6–7 %).

В течение последних лет по мере проведения опросов все больше россиян делали упор на внутренних врагов. Более 50 % опрошенных считают, что важнейший внутренний враг – коррупция, которая действительно превысила все допустимые пределы и продолжает прогрессировать. Но здесь уже возникает другой вопрос. В любой социальной среде, в том числе среди чиновников, порядочных людей больше, чем криминальных. Если большинство чиновников в той или иной степени замешаны в криминале, значит, дело не только в их дурных наклонностях, а в системе. И тут уже возникает вопрос, кто отвечает за создание такой системы? Вот тут-то, очевидно, и кроется основная составляющая понятия «враг».

Интересно, что мировой и внутренний терроризм серьезной угрозой считают лишь несколько процентов опрошенных. В принципе, конечно, так оно и есть. Значимые террористические акты совершаются не часто. Это понятно. Обычно их исполняют лица, готовые к самоубийственным действиям. А таковых в большом количестве не сыщешь ни за какие деньги. Опасны не исполнители террористических актов, а их заказчики, до которых добраться бывает очень трудно.

Попробуем проанализировать эти цифры и данные, используя некоторые методы и подходы современной науки.

Что такое социобиология?

Социальный дарвинизм – течение в буржуазном обществоведении второй половины XIX – начала XX вв., которое рассматривает биологические принципы естественного отбора, борьбы за существование и выживание наиболее приспособленных, как определяющие факторы общественной жизни… Социальный дарвинизм вульгарно трактовал эволюционную теорию, рассматривал социальные конфликты как «естественные» и «неустранимые», вне связи их с антагонистическими социальными отношениями. Наиболее реакционные варианты служили обоснованием классового господства буржуазии, милитаризма и экспансионизма во внешней политике.

Социобиология – междисциплинарное научное направление, изучает биологические основы социального поведения животных и человека… Абсолютизируется генетический детерминизм, недооценивается роль социальных факторов в человеческой деятельности.

Советский энциклопедический словарь, М., Советская энциклопедия. 1991.

В конце прошлого тысячелетия я взялся читать курс социобиологии на социологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Когда программа утверждалась на ученом совете, меня поразило противодействие со стороны университетских преподавателей старшего поколения. «Человек, – заявили они, – существо социальное, а отнюдь не биологическое!»

«Неужели, – отвечал я, – человек может жить духовной пищей, и при этом не дышать, не пить, не есть, не справлять биологических потребностей, не размножаться и не гнить в земле после смерти?»

Курс лекций все-таки удалось прочитать. Большинство студентов признало, что он был одним из самых интересных среди всего, читаемого на скучноватом факультете Петербургского университета. Однако вскоре меня с этим курсом попросили прочь.

Не испытывая ни малейшей обиды, я постоянно задумывался – почему любая попытка связать биологическую и социальную ипостась человека всегда натыкалась на противодействие?

В коммунистические времена в нашей стране вершились воистину великие стройки, на которых почему-то полностью игнорировали биологические функции строителей – юных и подчас весьма достойных представителей комсомольского племени, которым был не чужд энтузиазм и трудовой героизм. Было неприлично говорить и думать о необходимости обеспечить великие стройки нужным количеством туалетов или о предоставлении комсомолкам нормальной возможности следить за личной гигиеной, о завозе в аптеки должного числа презервативов. «Человек, – как говаривали вульгарные марксисты, – существо социальное, а не биологическое».

В конце перестройки думающая Россия с упоением читала книги американского историка русского происхождения Григория Климова. В основе его трудов – попытка проанализировать историю через призму психологии и сексуальных особенностей власть имущих. Многие людские трагедии, по его мнению, результат биологической патологии вождей. Интересная мысль натыкалась на повсеместное противодействие. Созданные в годы холодной войны произведения Климова одновременно запретили в СССР и США. В СССР – потому что они якобы антисоветские и просионистские. В США – потому что они якобы просоветские и антисемитские. Но не могут же эти недостатки присутствовать одновременно!

Почему советские и антисоветские социологи так свято убеждены, что человек не биологическое, а социальное существо?

Помню, на международной конференции я делал доклад по вопросам эволюционного учения. После ко мне подошел священник и, используя отнюдь не христианскую терминологию, высказал гневный протест по поводу идей эволюции и возможности происхождения человека от обезьяны. «Человек, – яростно говорил священнослужитель, – произошел от Бога!» Я с уважением отношусь к церкви и прекрасно понимаю слабые стороны эволюционного учения. Однако меня удивил сам факт, что на рубеже 3-го тысячелетия научная полемика может вестись столь же грубо и догматично, как во времена Дарвина.

Почему казалось бы чисто научные вопросы приобретают идеологическое звучание?