Текст книги "Волшебница по привычке"

Эн подлетела ко мне, коснулась призрачной рукой щеки, улыбнулась:

– Хочешь булочку с корицей?

Я устало кивнула.

Эн взяла меня за руку, как маленькую, и повела в дом.

Светлый двухэтажный особняк с колоннами внутри оказался просторным, обставленным без всяческих доспехов и старинных горшков по углам.

На уютной кухне, запивая чаем булочки, я сказала Эн, кем стала. Каждое предложение давалось с трудом. Одно дело сделать выбор, когда стоишь на краю. И у тебя два выхода: назад или вперед. И другое, глядя в родные глаза, подбирать слова, чтобы пояснить, почему ты решила стать монстром.

– Вот так. Теперь они оба связаны со мной, – едва слышно закончила я, отставляя кружку, которую крутила во время рассказа в руках, – и это не просто фигура речи. Я чувствую связь… и если сосредоточусь, смогу ее увидеть. Она как цепь. Дамиан ее тоже видел…

Мачеха слетела со стула, обогнула край стола, за которым мы сидели, обняла и тихо сказала:

– Все правильно, девочка.

Закрыв глаза, чтобы не видеть, как через ее платье просвечивает солнце, я тихо сказала:

– Я знаю, мама.

Слово сорвалось само. Эн никогда не настаивала на том, чтобы я звала ее мамой. Даже разговора не было. Девочкам она запретила спрашивать у меня, почему я называю ее по имени. Все шло само собой. Пока я не стала чудовищем. Сама. Добровольно.

– Пойдем, я покажу тебе комнату и помогу расчесать волосы. – Прохладные пальцы Эн погладили меня по голове.

– Спасибо, мам, – ответила я.

Непривычно. И так тепло на душе, словно сидишь у камина, завернувшись в плед.

* * *

– Ну и что за военные действия без моего участия ты тут устроила? – присаживаясь на край стола, спросил у сестры Дамиан.

Макс отпустила метлу, та тут же встала у окна, замаскировавшись в шторе.

Метелка сестры всегда чувствовала, когда над головой ее ведьмы сгущаются тучи. И занимала наиболее выгодную для побега позицию.

– Никаких действий, – пожала плечами Макс, сердито нахмурилась и выпалила: – А что я должна была делать? Замок в пыль, артефакт разрушен, ты внезапно отрастил крылья и пропал!

Сестра сердито стукнула кулаком по подлокотнику.

– Зачем было обвинять во всем Ари? – Дамиан прищурился.

– Уже нажаловалась? – скривилась сестра.

– Нет, просто сказала, что ты выселила их из особняка.

– Нажаловалась! – зло усмехнулась Макс. – Ты из-за нее стал чудовищем!

Дамиан отрицательно покачал головой:

– Я такой со дня гибели деда и отца.

Похоже, идея скрыть от сестры истинный масштаб проблемы, рассказав только о ее части – проблемах с контролем над силой, – была не просто плохой, а отвратительной.

– Так что выселять надо было меня, – добавил он с грустным смешком.

– Да, ты поступил подло! – Макс снова стукнула кулаком по подлокотнику. – Но это ничего не меняет!

– Не понял? – Дамиан вопросительно приподнял брови.

– Это из-за нее ты стал крылатым, – выдала Макс.

– С каких пор у тебя появилась женская логика? – нахмурился он. – Поясни?

Цепочка: брат был крылатым, скрыл, я узнала, что он крылатый, значит, она виновата. Это точно его сестра говорит?

Макс закатила глаза, поморщилась и пробурчала:

– А что пояснять? Все просто.

Дамиан так бы не сказал.

– Ты стал ловцом с проблемами. Скрыл от меня их часть, как последний гад. Но это не важно. И все шло более-менее хорошо. Но потом Ари… и артефакта нет, и ты себя не контролируешь. И все из-за ее упрямого желания вытащить друга! – Макс последовательно загибала пальцы, но на последней фразе сжала их в кулаки и подскочила с кресла. – Почему я должна ее прощать?

Дамиан потер пальцем висок, кожи коснулись когти. В душе поднималась злость.

– Почему она не думала о тебе, когда втягивала во все это? Только ее друг, да? Что с тобой – не важно? – Макс, нервно дергая руками, шагала по комнате.

– Она не знала, что я и крылатый с ее рисунков – одно и то же лицо. – Дамиан медленно выдохнул. Когти нехотя убрались, зато начало тянуть плечи. Еще немного – и появятся крылья. – Она не звала, не приглашала, не хотела втягивать меня. Я сам пришел. Иначе бы она погибла.

– Вот и я об этом! – Макс остановилась, упрямо тряхнула волосами. – Она не думает ни о ком, кроме себя и своих проблем! Ей всего лишь надо было подготовиться, заранее продумать все!

Дамиан не сдержал смешок:

– И это говоришь ты?

– Да! – Макс нахмурилась, покачал головой. – Потому что ты у меня один. И я не хочу, чтобы ты погиб…

– И ты ради этого готова обвинить всех? – Ярость заставила сказать его чуть резче, чем хотел.

Сестра вздрогнула, как от пощечины.

– Нет! – выдохнула она сердито, отворачиваясь, и прошептала едва слышно: – Не могу тебя потерять. Я не помогла папе и дедушке… а теперь ты. Почему они не написали мне? Почему не позвали, когда на Скалистый напал сумеречник?! Почему выбрали Лорана? – голос Макс дрогнул.

Дамиан в два шага оказался рядом с сестрой. Развернул и замер, не зная, что делать. В глазах Макс блестели слезы.

Сестра никогда не плакала. Ни разу в жизни. Ругалась, крушила мишени. Но не плакала. В день, когда от рук сумеречника погибли отец и дед, она разнесла весь арсенал. Кобольд две недели вытаскивал из стен дротики, так глубоко их вбила в кладку сестра.

– Ты была ребенком. – Он коснулся ее щеки, погладил по растрепавшимся светлым волосам.

– Я была ведьмой! – упрямо тряхнула головой Макс, отступая и сердито вытирая щеки. – И не позволю Ари навредить тебе.

Прилетели.

Дамиан поморщился. Крылья рвались наружу вместе с яростью и желанием нести хаос. Сдерживать его выходило с большим трудом.

– Знаешь, я в чем-то понимаю Лорана, – неожиданно сказала Ари. – Когда теряешь то, что тебе дорого, готов на все, чтобы если не вернуть это, то хотя бы не дать повториться. Но Лоран заблуждается. А я вижу все верно.

«Объявляю войну Ари», – повисло в воздухе.

– Прежде чем воевать, Ариана помогла мне стать собой. – Дамиан отошел от сестры. Ярость заставляла стискивать зубы, смешивалась с желанием защищать. Сестру от себя и Ари – от нее.

Макс поморщилась.

И это стало последней каплей. Развернулись за спиной крылья, на руках появились когти.

Сестра отступила на шаг, а потом завороженно уставилась на него.

Борясь с желанием разнести что-нибудь, Дамиан процедил сквозь стиснутые зубы:

– Она стала сумеречницей, чтобы помочь мне. Мы связаны. Учти это, если решишь воевать.

– Тогда все понятно! – Макс стиснула кулаки, покраснела от злости. – Она контролирует тебя! Управляет!

– Нет. Она ничего не делает. Ее сила помогает справиться вот с этим. – Дамиан развел когтистыми руками, прикрыл глаза, старательно прогоняя ярость. Крылья нехотя начали исчезать, оставляя разрывы на ткани рубашки. Когти уходили медленнее.

– Это ты так думаешь! – не согласилась Макс.

Плечи снова начало тянуть.

Упорство было семейной чертой Брайсов. Но упрямство сестры выводило из себя.

– Можешь думать что хочешь, – прорычал Дамиан, открывая глаза и в упор глядя на сестру. – Но без Ари я в первый же час разнесу не только дом, но и половину города. Больше не успею, меня остановят. Скорее всего.

Макс побледнела. В ее глазах страх за него боролся с нежеланием поверить, что Ари ведет себя не так, как все сумеречники, и с неприязнью к младшей ведьме.

– Твоя маска уцелела? – Дамиан медленно убирал когти. Ярость билась в душе, требовала, соблазняла тем, что стоит что-то сокрушить, и станет легче.

– Да. – Макс непонимающе развела руками. – Зачем она?

– Неси, увидишь.

Дамиан сипло выдохнул.

Пока сестра бегала за маской, он почти поборол ярость и снова стал выглядеть как обычный человек.

– Надевай, – приказал он, кивая на белую маску в руке сестры.

Макс приложила маску к лицу, долго возилась с завязками.

А Дамиан просил стихии только об одном: чтобы его предположение оказалось верным. Потому что иначе придется звать Ари. А она не заслужила выслушивать необоснованные претензии сестры.

– Готово. – Глаза в прорезях маски вопросительно смотрели на Дамиана.

Сосредоточившись, Дамиан пожелал увидеть с Ари связь. Потом коснулся пальцами воздуха перед грудью. Как в пещере Ариана.

Лиловое свечение, появившееся спустя пару секунд, было едва заметным, но достаточным, чтобы понять, что от его сердца тянется цепочка, сплетенная из магии. У Ари выходило полностью показать ее. Но она ведь ее сделала, а он всего лишь захотел увидеть. Все логично.

– От сердца… – удивленно выдохнула Макс, глядя на брата круглыми глазами.

Ведьма, обучавшая сестру, была той еще умелицей. Маску, подаренную сестре, как первой ученице, купил ее отец. Потому что ведьма хотела вручить ей пустой пузырек. И училась Макс фактически сама.

Почти. Дамиан разыскивал и отправлял ей записи из семейных архивов. Отец и дед искали умелых ведьм, просили написать пару слов о той или иной стихии, как обучаться ею управлять. Среди прочих отправленных сестре записей были и исторические. Для общего понимания, что такое ведьма и как с этим жить. Там было и немного о сумеречниках.

Маги описывали их связь с подчиненной нечистью одинаково. Если увидишь ее, она точно поводок идет от шеи нечисти к руке сумеречника.

Ари связала их с Винсом по-своему.

– Но если она не управляет… – Макс стянула с головы маску, хлопнулась на кресло.

Пару минут сестра, забыв маску на коленях, кусала губы и постукивала кулачками по подлокотникам, а затем вздохнула и покачала головой:

– Я все равно не смогу быть с ней рядом.

– Кхе! – громко откашлялись под дверью. В кабинет, не дожидаясь разрешения, перенеслась фея. – Там это… Винс с вашей наследной крысой в подвале встретился. То есть с крысой по наследству. В общем, из кладовки вещи выносить не нужно. Проще щепки метлой вымести.

Макс в недоумении вытаращилась на Миреллу.

– Перья у него, когда не надо, стальные. Бьют не хуже кинжалов, – пояснила фея. – Так вот: он уже нормальный. Крыса жива, шустрая она у вас.

Вспыхнув изумрудным огоньком, Мирелла исчезла.

– Этот парень, Винс, он как ты? – нахмурилась сестра.

Дамиан кивнул. Надо что-то думать со всеми этими внезапными превращениями. Причем быстро.

Глава 6

Эн проводила меня на второй этаж. Моя комната была крайней.

Первое, что бросалось в глаза, когда в нее входил: окна. Большие арочные, занавешенные легким кружевом штор, которым играл ветерок, влетающий в распахнутые створки. Солнечный свет и пастельные тона мебели создавали атмосферу уюта и тепла. А вот самого тепла, царящего за окном (все же лето было в самом разгаре), не чувствовалось. Между хрустальными подвесками на люстре были спрятаны охлаждающие воздух амулеты.

Кровать с легким пологом, туалетный столик с мягким пуфом, шкаф, пара кресел, уютный диван, чайный столик, секретер – все, что нужно. И никакой темноты и запустения, как в Скалистом. Камин тут был. Но декоративный. При желании можно было активировать амулет, и за тонким стеклом вспыхивали иллюзорные дрова.

Я сразу же бросилась к окнам. Из двух увидела подстриженные зеленые вершины деревьев и разбегающиеся мраморные дорожки сада. Еще два показали ограду, которой был обнесен особняк, и кусок газона у него. Последние два – широкую улицу. По ней катили богатые кареты и спешили всадники. И часть подъезда к парадному входу.

Как художник, я сразу оценила возможности. Хочешь – на сад смотри, хочешь – на забор любуйся, хочешь – улицу изучай. Идеально!

– Надеюсь, это не чья-то бывшая комната? – Вспомнив приключения со свадебным платьем в замке, я вопросительно глянула на Эн.

Открыв дверцу шкафа, она доставала оттуда халат и полотенце.

– Нет, – улыбнулась она, – это гостевая.

Уже хорошо.

Эн, как и обещала, помогла распутать волосы.

Пока я осваивалась в ванной, смывая следы «ремонта» Скалистого и приключений под водопадом, она принесла мне сверток, перевязанный ленточкой.

Сняв обертку, я счастливо заулыбалась и обняла ма… маму. Внутри был простой альбом и перо для рисования. Тоже самое простое. Но у меня и такого не осталось. Все кануло под обломками Скалистого.

– Не забудь отдохнуть, – улыбнулась Эн, поглаживая меня по волосам.

– Не забуду, – пообещала, подтаскивая кресло к окну со стороны улицы.

Но едва я доволокла его до цели, как через подоконник перевалилась потрепанная метелка с поцарапанным черенком. Обиженно шурша прутьями, она радостно кинулась к Эн.

Ой, про нее я совсем забыла! Упыря спасли, нежить защитили, Винса остановили. А метлу забыли.

– Ты моя бедная. – Эн погладила прутья, насмешливо прислушалась к шелесту метлы.

Утварь явно жаловалась на нерадивую хозяйку и желала вернуться к старой. Развод и прутики по полкам. По крайней мере, ее тут только морозили и жгли, а не пытались превратить в щепки стальными перьями.

Эн покосилась на меня, ее тонкие брови едва заметно дрогнули. Она брать метлу обратно явно не собиралась.

– Ну прости ты меня! – спохватилась я.

Метлу было жалко. Она Винсу стейк относила, а он потом ее перьями почистил.

Метла недовольно зашуршала, полетела в сторону окна.

– Хочешь новую веревку? – предложила я. – Вощеную?

Метла затормозила, развернулась и забралась в угол за шкафом.

Хочет.

– А у нас есть веревка? – тихо спросила я у Эн.

– Моток, – хмыкнула она. – В подвале, во второй от входа комнате слева. Ключи на стене у лестницы.

Эн отправилась готовить обед, а я, отложив альбом и перо, решила, что банный халат – не самый лучший наряд для прогулки по дому. И полезла в шкаф. Эн сложила туда свои наряды и часть вещей девочек, которые могли мне подойти. Все мои вещи остались под развалинами Скалистого.

Выбрав простое черное платье с небольшими вставками коричневого кружева по корсажу и вдоль выреза, темные чулки и простые черные туфли из мягкой замши, я отправилась добывать веревку.

В отличие от замка, планировка особняка была простой и понятной. И даже при всем моем везении и умении найти в трех дубах сорок дорог, я благополучно нашла нужную кладовку. Отыскала среди гвоздей и запасной черепицы на крышу моток плотной светлой провощенной веревки с палец толщиной. Заглянув на кухню, добавила к ней увесистый нож, больше напоминающий секач. Остальные были заняты: их точил кобольд. Елена, мать малышки-ведьмы, помогавшая Эн, норовила подложить ему новые предметы для заточки: топоры и терку. Она была в восторге и от дома, и от работы, и от Макс.

Я бы тоже была счастлива на ее месте: дочку не отобрали, малышка будет спокойно расти. Но от этого моя злость на Макс никуда не делась. Она видела меня, и ни малейшей попытки извиниться!

К себе я вернулась хмурая.

Метла встречала меня на пороге комнаты. Увидев моток, радостно растопырила прутья. За три оборота веревки и красивый бантик мне простили и забывчивость, и поцарапанное помело. Получив желанную веревку, она тут же полетела красоваться перед зеркалом туалетного столика.

Взяв моток и нож, я собиралась отнести все обратно, но тут со стороны окон, выходящих на улицу, донеся недовольный женский голос:

– Что еще за доклад? Зачем докладывать! Я его мать! Я хочу немедленно видеть сына!

Подойдя к окнам, я высунулась наружу и убедилась: да, мать его. Мать Дамиана, леди Брайс, собственной элегантной беловолосой персоной, с фамильяром-змеей на руке штурмовала крыльцо особняка. Роль препятствия на пути неожиданно выполняла экономка. Судя по горе чемоданов у выхода, старушка основательно подошла к отпуску. Или решила, чем дольше будет собирать вещи, тем больше вероятность, что появится причина остаться.

– Извините, леди, но я должна доложить! – Старушка стояла намертво, не давая леди пройти в дом.

– Так бегите уже! – ехидно посоветовала леди Брайс.

Миссис Пигл скрылась из вида. Леди дернулась вперед и тоже исчезла, послышался стук и ее возмущенное:

– Да я на вас в суд подам!

– За что, леди? – отозвалась экономка. – За закрывание двери в доме, где я служу?

– За покушение! Вы чуть не лишили меня лица!

– А вы уверены, что это я? – не отступила миссис Пигл. – Лица вы лишились, когда решили объявить сына сумасшедшим.

Ого, а старушка за Дамиана горой!

– С моим лицом полный порядок, а вот вы можете остаться без длинного носа, если не перестанете его совать куда не надо! – прошипела леди.

– Вот, с лицом порядок, а вы в суд, в суд, – сварливо пробурчала экономка.

Эх, жаль, не видно, какое лицо сейчас у леди!

Я вывесилась наружу сильнее. Взобралась на подоконник.

– Бегите-бегите, – ядовито подгоняла старушку леди. – Или решили уморить меня до смерти стоянием на пороге?

– Что вы, леди, вас морить бесполезно. Не уверена, что веревка и нож помогут! – отозвалась старушка.

– Вы мне угрожаете? – взвилась мать Дамиана.

– Я? – искренне удивилась экономка. – Я говорю, здоровые вы, леди! А веревку надо взять. И нож не забыть.

Я вытянула шею, придвинулась к краю своего насеста. И… подоконник закончился. Замахав мотком веревки и ножом, я полетела вниз с тихим визгом, от которого шарахнулись кони проезжавшей мимо кареты, а кучер сотворил защитный знак. Но моя встреча с газоном под окнами не состоялась, под меня ловко поднырнула метелка. Довольно шурша, лихо отнесла к крыльцу с колоннами и сгрузила прямо у двери, в шаге от удивленно нахмурившейся леди Брайс и торчащей в приоткрытой двери экономки.

– Доброго дня! – Я приветливо улыбнулась, развела руками.

Леди Брайс в ярости глядела на веревку и нож. Прозрачная, сверкающая серебром змейка на ее запястье угрожающе зашипела, полностью разделяя эмоции ведьмы.

– А я тут веревку несла. – Я на всякий случай отступила ближе к экономке и двери.

– В траурном платье? – зло прошипела леди.

Я покосилась на свой наряд. Да, черное. Но…

– Оно не траурное, а обычное, не преувеличивайте.

– Я преувеличиваю? – Глаза блондинки гневно блеснули, на пальцах вспыхнули искры. – Я желаю видеть сына! Или уже его труп! Поверьте, вам не удастся долго скрывать его гибель. Никто не смог бы пережить разрушение артефакта. Ни стены этого мерзкого замка, ни человек.

Как хорошо, что Дамиан и я слегка не люди.

– К сожалению, предъявить труп будет несколько проблематично, – в тон леди отозвалась я, – по той простой причине, что он…

– Нежить? – ахнула леди Брайс, заламывая руки так, что послышался треск костяшек.

А меня посетило желание посоветовать ей обратиться к лекарю. Не могут нормальные суставы так трещать! Тут недолго и сломать их, если каждый раз с таким вдохновением яростно изображать горе.

– Как же так? – продолжала радостно убиваться леди, явно мысленно видя себя в Совете магов. – Мой сын – нежить!

– Жить, – не согласилась я.

Экономка согласно кивнула.

– И собираюсь жить еще долго, – раздалось насмешливое сверху.

Мы с леди дружно слетели по ступенькам и подняли головы.

Из окна второго этажа высунулся «труп» собственной персоной. Вымытый и переодетый. Рядом с Дамианом стояла Макс. Она недовольно смотрела на мать, изредка бросая на меня косые взгляды.

Леди Брайс замерла, придирчиво разглядывая сына. Все молчали, ожидая очередной пакости. И леди не подвела:

– Сколько это может продолжаться, сын? Ты снова потерял контроль над магией! Разнес замок!

Шустро она. Только что никто не выживет, когда артефакт разрушится. Теперь все выжили, а Дамиан виноват!

– Уничтожил семейную реликвию! – продолжала леди, сама не подозревая, насколько права. За одним исключением: реликвию мы с ним крушили вдвоем. И не случайно, из-за выброса магии. А целенаправленно.

– Хоть ты ему скажи! – Леди Брайс возмущенно посмотрела на дочь.

Макс пожала плечами, вытащила метлу и ответила матери:

– Что сказать? С братом все в порядке. А Скалистый тебе никогда не нравился. Все, его нет.

– Вы невозможны, оба! – Леди Брайс сердито ткнула пальцем в Дамиана и дочь, развернулась на каблуках и под громкое шипение фамильяра, не ожидавшего внезапной качки, влезла в карету.

– Я так этого не оставлю! – пообещала леди, высунувшись из окна.

– Знаю, – терпеливо кивнул Дамиан. – Передавайте привет главному ловцу и главе Совета магов. И скажите им, что разрушение даже самого сильного артефакта не всегда смертельно. Все зависит от количества магии в нем. Наш капитально потратился на защиту Скалистого.

– Это все отговорки! – Леди задернула шторку, и карета покатила прочь.

Дамиан едва заметно качнул головой из стороны в сторону, глядя вслед уезжающей матери. Потом пригласил к себе экономку: кажется, кто-то остается. Еще бы, такой щит против незваных гостей грех отпускать.

Макс взобралась на метлу.

А я поднялась по ступенькам к двери.

– Ты куда это несла? – спросила старушка, открывая дверь и кивая на веревку и нож.

– На кухню и в подвал.

– Вот и неси, – строго пробурчала она, в морщинках у выцветших глаз пряталась улыбка. Проворчав себе под нос что-то про метлы и бурную молодость, она заспешила в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Метлы, точно!

Обернувшись, я подманила метелку. Вместе с ней ко мне подлетела Макс.

Остановив свой транспорт в шаге от двери, ведьмочка выпалила:

– Спасибо, что нашла брата! – И развернулась, собираясь улететь.

Я цапнула ее метлу за помело.

– И это все?

Я не мстительная, у меня просто повышенное чувство справедливости.

Макс нехотя посмотрела через плечо и процедила:

– Извини. Я была не права.

Таким тоном обычно проклинают. Но прицепиться не к чему: хотела извинений – получила. Крепко, от всей души.

Метелка ведьмочки вывернулась из моих пальцев. Макс, лихо взмахнув затянутыми в светлые брюки ногами, подлетела к Томасу, укрывшемуся в тени дерева у края дороги. Рыжеватый и плечистый старпом радостно заулыбался, увидев ее, запрыгнул на метлу, обнял Макс за талию, и они унеслись в залитое солнцем небо.

Мне бы порадоваться за ведьмочку, но злость не давала.

Извинилась она!

Вернув на место веревку и нож, я отправилась к себе.

В комнате перед зеркалом крутилась метелка, любуясь бантиком. У кровати растянулся огненный пес. Подоконник ведущего в сад окна оккупировала Иза. Гидрочка плела венок из мелкой гвоздики. Словно и не переезжали из замка.

Сбросив туфли, я с ногами забралась в кресло у окна с видом на оживленную улицу. Устроив на коленях альбом, взяла перо.

Я больше не волшебница. Теперь мои рисунки – просто рисунки.

Грустный вздох вырвался сам, рука замерла над пустым листом.

Пятьсот лет назад ведьмы пытались захватить власть. И для войны использовали сумеречников. Разновидность ведьм. Пока эта разновидность не начала забирать чужих фамильяров и пленить нечисть, они называются волшебниками.

Волшебники – хорошие ребята. Помогают нечисти искать своих ведьм и колдунов, слышат ее зов. Могут открывать пути. Предчувствовать появление нечисти через свой талант. И, как оказалось, не только появление. Я видела, что случится с Изой…

Но я уже не волшебница. Я по другую сторону. Ведь стать сумеречником так просто. Достаточно подчинить себе нечисть или чужого фамильяра, привязывая к себе. И вот ты чудовище. Внешне все та же. Но пути не можешь открывать, помогать нечисти не можешь, предчувствия нет.

Единственное, что остается общим с волшебником, – умение находить себе подобных. Но для этого надо полностью овладеть магией. Всей, что есть.

А тетради Эн сгинули под развалинами. Зато у меня есть целая Эн! Да.

Я задумчиво посмотрела на спешащие внизу кареты: стук колес, свист возниц, скрип рессор. Музыка.

Музыка! Песня!

Я чуть не свалилась с кресла, резко подскочив на ноги. Подняла с пола упавший альбом, прижала к себе.

Песня!

Я слышала песню, когда привязывала к себе Винса! После того, как привязала Дамиана и стала сумеречницей! А сумеречники не слышат зова нечисти!

Именно… нечисти.

Хлопнулась обратно в кресло, подтянула ноги к груди, глядя на голубое небо за качающимся кружевом штор.

Нечисти… А Дамиан и Винс – не нечисть. Они нечто похожее, созданное хаосом. А я сумеречница, которая понадеялась на чудо.

– Не спишь? – Мирелла изумрудным фонариком возникла рядом с креслом, отряхнулась, поправила край зеленого, сотканного из листьев платья.

– Прыгает! – вместо меня ответила гидра, водружая венок на голову и приступая ко второму. – Туда-сюда! Альбом роняет, поднимает!

– Зарядка – это хорошо. – Фея потерла острый подбородок. – Только выспаться надо вначале, потом зарядка. Ну или наоборот… Так я чего прилетела? А! Я улетела – никаких катастроф не устраивай, пока меня нет!

– Я?

– Ну а кто у нас их источник?

Я.

– Не круши больше ничего, – продолжала Мирелла. – А я женихов устраивать. Твоих, между прочим!

Она сердито потрясла тонким пальцем.

Я пожала плечами:

– Ну извините, не готова я пока к серьезным отношениям, свадебным амулетам и нудной речи жреца!

– Так прям и не готова? – ехидно прищурила раскосые глаза фейка.

Вспомнились посиделки у водопада. Поцелуй. Уши заполыхали, как рассвет над морем.

– Ладно, неготовая ты наша, когда до готовности дойдешь, скажи. – Мирелла задумчиво нахмурилась и радостно просияла: – А! Наглый ловец зовет тебя в кабинет! Летела мимо окна, никого не трогала, а он – куда, зачем… И позови Ари. В общем, иди в кабинет, прямо и пятая дверь… или шестая… А, ладно!

И прежде чем я успела отказаться, обсыпала меня пыльцой. Щедро, от души, так что я вообще ничего не видела за плотным облаком золотистых частиц.

Кашляя, я перенеслась из кресла на что-то твердое и теплое. Наверное, в кресло, откуда только что кто-то встал. Разгоняя руками пыльцу, опустила ноги. Чуть не уронила альбом с пером. Чихнула.

– Будь здорова! – насмешливо пожелало «кресло» голосом Дамиана.

Чихнув еще раз, я сквозь остатки пыльцы разглядела улыбающегося ловца, на руках которого сидела. Стол, за ним, собственно, сидел он. Шкафы с книгами. И кресла с диваном. На последнем обосновался мрачный Винс. Глядя на нас, он медленно дышал. С его кожи неторопливо исчезали перья. Сосредоточившись, я почувствовала его ярость.

Я дернулась к другу, но меня удержали.

– Спокойно, с ним все в порядке. Просто он не ожидал твоего появления, – заверил Дамиан и покосился на мои босые ступни. Потом глянул на Винсента.

– Да, – процедил тот сквозь зубы.

Ярость угасала, оставалась злость.

– Поэтому я и позвал тебя. – Дамиан подхватил меня на руки, встал, отнес к креслу, усадил.

Винс продолжал дышать, убирая перья.

Какая сильная реакция на неожиданность! А если кто крупнее меня вывалится? Рэйнар, например. Он же его перьями своими в решето превратит!

– У нас обоих весьма бурная реакция на звуки, хлопки и прочие раздражители. – Дамиан посмотрел в окно. Один из его личных раздражителей укатил в карете и обещал вернуться. – Я решил проверить догадку. – Он пошевелил пальцами: – Она оказалась верна. Рядом с тобой контроль дается легче.

– Угу, – пропыхтел Винс, разглядывая дырявую рубашку.

Новую. По крайней мере, она была такой до моего появления. Спинка дивана тоже была новой, то есть целой.

Отодвинувшись, Винс обернулся вполоборота, осматривая ровные ряды надрезов.

Если он каждый раз, когда меня нет рядом, будет так портить мебель, Дамиан разорится на новой.

– Собственно, поэтому, – Дамиан показал на диван, – Винс временно переселяется в подвал. Там стены толстые, куда толще, чем в замке, и тем более прочнее убежища Фила. Бывший хозяин собирался в подвале прятаться от сумеречников. Так что стены тараном не прошибешь, двери тоже так просто перьями не распилишь. В общем, Винс, сиди там. Если почувствуешь, что снова готов слететь с катушек, как у Фила, запирайся. В ярости мы с тобой похожи, про замки забываем. Нам бы только крушить… Или Эн тебя запрет. В соседней кладовке сделаем зал для тренировок, будем учиться контролю без Ари.

– А Фил? – всполошилась я, откладывая альбом и перо на подлокотник.

Несчастный бездомный упырь и его неживая компаньонка тоже сидели в подвале.

– Он переезжает к мяснику. Вместе с Ливи. – Дамиан покосился на стопку бумаг на краю стола и сел в кресло. – А я напишу мяснику несколько проверок от разных дат на случай повышенного интереса стражи.

Да, с такими бумагами стража к нему близко не подойдет. Личное покровительство ловца. Да что там стража, местные стороной обходить будут.

– Надеюсь, его дело не пострадает, – пробормотала я.

– Наоборот, будет процветать, – хмыкнул Винс.

Дамиан согласно улыбнулся.

– Никаких поборов, никаких лишних запросов от властей и попыток взять мясо подешевле. Красота, – пояснил Винсент.

Точно. Фил и Ливи пристроены. Место для проживания и тренировок есть… Что же меня смущает?

– Ари, – Дамиан с улыбкой посмотрел на меня, – тебе придется побыть моей невестой.