Текст книги "100 знаменитых евреев"

ДАЯН МОШЕ

(род. в 1915 г. – ум. в 1981 г.)

Израильский военачальник, принесший Израилю победы в первой арабо-израильской войне 1948 года и в войнах 1956 и 1967 годов. Политик. Автор книг «Дневник Синайской кампании» (1966 г.), «Новая карта – другие взаимоотношения» (1969 г.), «Повесть о моей жизни» (1976 г.), «Жить с Танахом» (1978 г.).

Моше Даян – самый известный и наиболее значительный из военачальников государства Израиль. Этот военный и политик, легко узнаваемый по повязке на одном глазу, пользовался в Израиле немалым авторитетом. Он воплощает борьбу за существование, которую вели многие годы израильский народ и армия. Даян известен как хладнокровный, решительный руководитель, упорно отстаивавший свои взгляды, мужественный и жесткий воин. Но на самом деле – это человек сложный, не однозначный, знавший взлеты и падения. По свидетельству знавших Даяна людей, – это был «одинокий волк», который ни с кем не делился своими мыслями и переживаниями. То ли потому, что не был способен на это, то ли потому, что не ощущал в этом потребности. В одном из интервью, до которого он однажды снизошел, генерал так сказал о себе: «Я не презираю людей. Они просто нагоняют на меня скуку. Нет такого человека на земле, в обществе которого я был бы заинтересован, если только у меня нет чего-либо конкретного сказать ему».

Моше Даян – представитель поколения «сабра» (евреев, родившихся в Палестине), но его родители были выходцами из России. Отец – Шмуэль Даян (Китайгородский) – приехал в Палестину в 1908 году и поселился в первом кибуце в Эрец-Исраэль (Земля Израиля), насчитывавшем в то время 11 человек. Позднее он стал одним из лидеров партии МАПАИ, депутатом кнессета (парламента) 1–3 созывов. Мать Даяна – Дебора (в девичестве Затуловская), приехавшая в Палестину, была столь привлекательной и образованной девушкой (позднее она стала одной из руководительниц женского рабочего движения в Палестине), что в кибуце оказалась не ко двору. В 1915 году Дебора вышла замуж за Шмуэля, и только после свадьбы пара была принята в кибуц Дгания, где 20 мая того же года родился Моше. Он был первым ребенком, родившимся в этом первом израильском кибуце.

Говорят, что от отца Моше унаследовал скрытный, замкнутый характер. А от матери, которая была сильной и яркой личностью, наделенной недюжинным умом, приобрел значительную часть своих интеллектуальных качеств. Детство Моше было нерадостным. В Дгании, а затем в Нахалале поселенцы боролись с бедностью, убогими условиями жизни, жарой и болезнями, в основном малярией и трахомой. Отец постоянно отсутствовал, занимался делами движения «мошавов», Партии Труда и Гистадрута (Всеобщая федерация еврейских трудящихся). Мать была вынуждена выполнять тяжелую работу на ферме и растить троих детей – Моше, его сестру Авиву и младшего брата Зохара, убитого во время Войны за независимость. С детства Моше должен был помогать по хозяйству и одновременно посещать сельскую школу. На его глазах малярийные болота превращались в цветущие поля, обрабатываемые руками еврейских крестьян. В эти годы он познакомился с арабами из близлежащих деревень, подружился с ними, научился разговорному арабскому языку и, как считали многие, «мог думать, как араб».

Можно сказать, что судьба Даяна с самого рождения была переплетена с историей создания и становления Израиля. Уже с первых лет жизни Моше столкнулся с трудностями, связанными с жизнью на ферме, а также с неприятностями, которые доставляли евреям турки, а потом арабы. Еще подростком Даян стал активным членом Хаганы – еврейских вооруженных отрядов в период действия в Палестине британского мандата. В 12 лет он умел обращаться с винтовкой, участвовал в охране поселений от набегов бедуинов, в 14 лет – ходил в ночные дозоры. В Хагане он прошел обучение приемам партизанской войны, там же начал участвовать в боевых действиях.

В годы учебы в сельскохозяйственной школе, созданной в Нахалале Всемирной сионистской организацией, он встретил свою будущую жену – одноклассницу Рут Шварц, дочь преуспевающего адвоката из Иерусалима, которая была на два года моложе его. Впрочем, прежде чем пожениться, они провели одну «операцию», в ходе которой 19-летний Моше показал, что способен на благородные поступки. По просьбе невесты он оформил фиктивный брак с ее подругой – еврейской девушкой-беженкой из Германии. Цель «операции» состояла в том, чтобы дать ей возможность получить палестинский паспорт и тем самым предотвратить ее высылку из Палестины обратно в Германию. Год спустя «брак» был расторгнут и Рут и Моше поженились. Ее родители устроили для них поездку в Англию, чтобы будущий генерал мог учиться в Лондонской академии и посмотреть мир. Однако затея оказалась неудачной. Моше плохо знал английский и ему было трудно устанавливать контакты, не понравился климат и непривычная одежда: пиджак, галстук и ботинки вместо сандалий. Через несколько месяцев молодожены вернулись в Палестину. Именно в это время началось арабское восстание 1936–1939 годов.

Даян служил в специальных еврейских охранных подразделениях, взаимодействовавших с английскими патрулями вдоль жизненно важного нефтепровода иракской компании, который проходил через Палестину к нефтеперегонным заводам Хайфы. В 1938 году шотландский офицер капитан артиллерии Чарльз Орд Уингейт получил разрешение набрать группу добровольцев из Хаганы и использовать их на северной границе против арабских вооруженных отрядов, которые проникали с территории Ливана. Даян и другие будущие военачальники Израиля приобрели в ночных дозорах такие качества, как находчивость, умение проводить внезапные и быстрые операции, устраивать засады и передвигаться в темноте.

Однако политический курс Англии постепенно смещался в проарабском направлении, и к Хагане перестали относиться терпимо. В октябре 1939 года Даян был одним из 43 бойцов Хаганы, арестованных мандатными властями. Военный трибунал приговорил его к десяти годам заключения. Несмотря на то что в тюрьме города Акко к Моше относились, как к уголовнику, он не пал духом и даже, по воспоминаниям сокамерников, сочинял стихи. Отсидеть весь срок ему «помешала» угроза вторжения немецких войск – еврейское население Палестины все свои силы бросило на войну, выступив на стороне Англии. В феврале 1941 года 43 узника были освобождены, а Даян получил приказ сформировать и возглавить группу из добровольцев Хаганы. В его задачу входило проведение разведки в Сирии с целью подготовки вторжения англичан.

8 июля 1941 года Даян перешел границу с небольшой авангардной группой. Они захватили полицейский пост, но попали под тяжелый обстрел с французской стороны. И когда Даян искал с крыши дома огневую точку, используя бинокль убитого французского офицера, пуля разбила линзу, и осколки попали в левый глаз. Только через шесть часов его смогли эвакуировать и доставить в госпиталь в Хайфе. Хирурги извлекли остатки стекла и металла, а глазное отверстие зашили. Так появилась черная повязка, знаменитая во всем мире, ставшая своего рода символом воинственного Израиля и характерной деталью для карикатур. Для Даяна это закончилось долгим мучительным лечением и проблемами с мозгом в конце его активной жизни. Некоторые обвиняли Даяна в излишней театральности за то, что он носил черную повязку, но в действительности травма была столь серьезной, что стеклянный глаз сделать было невозможно.

После выхода из госпиталя Даян был направлен на штабную работу и установил тесные связи с британской военной разведкой на Ближнем Востоке. В конце 1942 года, когда после поражений при Эль-Аламейне и под Сталинградом угроза вторжения стран Оси в Палестину уменьшилась, Даян вернулся в Нахалал и занялся земледелием. Однако пять лет спустя, когда обострилась борьба с арабами и усилилась подготовка к войне, угрожавшей разразиться после провозглашения еврейского государства, он вернулся на службу в Хагану и занялся организацией бронетанковых и артиллерийских частей.

Когда началась война евреев за независимость (18 мая 1948 г.), Даян, ставший к тому времени майором, возглавил военные действия в секторе Иорданской долины, защищая родную Дганию от численно превосходящих сил сирийской армии. Из Дгании он возвратился на центральный фронт и командовал подразделениями, захватившими Рамле и Лидду. Назначенный после первой победы командиром батальона, Даян считался только с собственными установлениями, подбирая нужных людей и технику из других подразделений. Вскоре он заслужил репутацию храброго, толкового командира, совершившего ряд рейдов против более многочисленных арабских частей. Даян был вызван к Бен-Гуриону (первому премьер-министру и министру обороны Израиля), которого просто очаровал. Эта встреча способствовала быстрому продвижению Даяна по служебной лестнице во вновь организованной Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ). Уже в августе Даян, получивший чин подполковника, продемонстрировал также и свои дипломатические способности, приняв участие в переговорах с целью окончания войны. Ко времени окончания войны в 1949 году он уже был генерал-майором и возглавил Южное командование.

После окончания военных действий Даян остался служить в армии и стал одним из главных сторонников «военной линии». Он работал над созданием Израильских сил обороны (ИСО), потому что Израиль, как и прежде, был окружен врагами, помышлявшими о его уничтожении. В 1953 году он стал начальником штаба ИСО. Даян провел реорганизацию и заменил многих старших командиров на молодых, более агрессивных офицеров. Он сократил число вспомогательных подразделений и вместе с тем усилил пехоту и бронетанковые части. Даян создал элитную авиационную часть и следил за тем, чтобы армия в целом состояла из отборных подразделений. От подчиненных командиров Даян требовал продолжения операции, если их потери не достигали по крайней мере 50 %. Своим людям (среди которых он был весьма популярен) Даян обещал не оставлять на поле боя раненых на произвол противника.

Израильские акции возмездия все более усиливались. После особенно резкого осуждения Израиля Советом Безопасности ООН за нападение на иорданскую деревню Кибия в декабре 1953 года ушел в отставку с постов премьер-министра и министра обороны Бен-Гурион. Однако перед своим уходом он отозвал Даяна с учебы в Англии и назначил его начальником генерального штаба. «Старик», как называли Бен-Гуриона сподвижники, восхищался умом Даяна, его нетрадиционными методами и уважением к нему со стороны армии, и генерал в военно-политическом плане продолжал проводить линию «старика».

В 1956 году, во время кризиса, охватившего весь Ближний Восток, Даян получил возможность испытать свою армию на деле. Не дожидаясь формального объявления войны, он сосредоточил свои десантные войска на горных дорогах в нужных местах и провел молниеносное наступление на Египет силами бронетанковых войск и мотопехоты. Утром 29 октября израильские войска перешли границу на трех участках. В течение ста часов непрерывных боев египетская армия была разбита и окружена. Синай и сектор Газа были оккупированы, шесть тысяч солдат взяты в плен вместе с огромным количеством вооружений и боеприпасов. Почти все время Даян, вместо штаба, провел на передовой. Он не мог иначе: «Мое место – среди бойцов на передовой линии».

Сразу же после завершения боевых действий Даян приступил к созданию военного управления в секторе Газа. Он стремился выявить среди арабского населения силы, готовые сотрудничать с Израилем, хотя бы для того, чтобы обеспечить нормализацию жизни населения этого района. Надо сказать, что Даян отчаянно сопротивлялся уходу израильтян с Синайского полуострова в обмен на международные гарантии и пытался убедить вернувшего власть Бен-Гуриона не уступать давлению со стороны мирового общественного мнения. Когда ему стало ясно, что отвод войск неизбежен, он предложил, чтобы Израиль передал Синайский полуостров Египту, а не войскам ООН, с тем чтобы получить непосредственно от египтян гарантии свободы судоходства и спокойствия на границах.

Наступило десятилетие относительного затишья. Разумеется, что полная эвакуация войск с Синайского полуострова стала для Даяна «горькой пилюлей». Но он сумел проявить при этом чувство юмора. В январе 1958 года он закончил свою службу на посту начальника генерального штаба, демобилизовался из армии и вступил в партию МАПАИ, ожидая, что Бен-Гурион предложит ему место в партийном руководстве. Его решением вернуться к политической деятельности ветераны партии были недовольны, усматривая в нем соперника по борьбе за лидерство. Тем не менее, Даян принял участие в выборах 1959 года и был избран в кнессет. Глава правительства Бен-Гурион назначил его министром сельского хозяйства, что явно не удовлетворило амбиций генерала, да и не принесло реальных плодов. Именно тогда он понял разницу между армией, где отдают и выполняют приказы, и гражданским министерством. Даян оставил этот пост, и новый премьер-министр Леви Эшкол в 1963 году передал ему портфель министра финансов.

Спустя год Даян окончательно подал в отставку. Он занялся работой в рыболовецкой фирме и написанием «Дневника Синайской кампании», но в 1967 году, незадолго до Шестидневной войны, правительство Израиля назначило его министром обороны. Хотя подчиненные Даяна уже в основном разработали план войны, именно он руководил наступлением, в ходе которого 5 июня был нанесен упреждающий удар с воздуха, уничтоживший большую часть египетских воздушных сил на аэродромах. Даян не только нанес поражение Египту меньше чем за неделю, но и захватил у Сирии стратегически важные Голанские высоты. То, что произошло между понедельником 5 июня и субботой 11 июня 1967 года, вошло в мировую историю. Шесть дней израильская армия удерживала фронт по периметру, протянувшемуся вдоль Суэцкого канала, Суэцкого пролива, залива Акаба, долины реки Иордан и Голанскими высотами. Даян активно участвовал в осуществлении боевых операций. Его фотографии в джипе в песках Синая обошли газеты всего мира. Характерно, что, будучи к тому времени давно лицом штатским, он появлялся на фронтах исключительно в военной форме. Шестидневная война принесла Даяну славу.

Став министром обороны, он играл важную роль в управлении оккупированными территориями, и, надо признать, что после 1967 года израильская политика на оккупированных территориях была весьма успешной. Об успехе политики Даяна свидетельствовало и пресечение деятельности террористов в Иудее и Самарии, их ликвидация в полосе Газа, широкое участие арабов в выборах в местные органы власти на Западном берегу реки Иордан. Даже после того, как Голда Меир в 1969 году возглавила правительство, Даян остался на своем посту. Постепенно между ними установились нормальные отношения и появилось взаимное уважение.

Слава Даяна лишь временно померкла после первоначального поражения, вызванного внезапным нападением египтян в октябре 1973 года – война «Судного дня» («Йом-Киппур»), когда израильтяне понесли беспрецедентные потери. Хотя Даяну все же удалось одержать победу, он подвергся критике за то, что его армия оказалась не подготовленной к войне, и после окончания войны ушел в отставку. Правда, комиссия Аграната, расследовавшая причины неудач, сняла с Даяна обвинение в личной ответственности за это. Однако в состав правительства, сформированного Ицхаком Рабином в 1974 году после отставки Голды Меир, он не был включен. Во власть он вернулся при весьма неожиданных обстоятельствах. После победы на выборах в 1977 году блока правых партий Ликуд Менахем Бегин, занявший кресло премьер-министра, предложил Даяну портфель министра иностранных дел. Тот принял предложение. Вместе с Бегином он сыграл решающую роль в переговорах, приведших к достижению мира между Израилем и Египтом. В 1980 году он вышел из правительства из-за разногласий по палестинской проблеме.

Даян был абсолютным индивидуалистом как в военном деле, государственной работе, так и в личной жизни. Ему было трудно установить близкие отношения с другими людьми. О разладе в супружеской жизни генерала было известно задолго до того, как он развелся с женой. Его дочь Яэль рассказала, что однажды он заявил, что если бы пришлось начать жизнь сначала, то он не стал бы создавать семью. С первой женой Рут он прожил 36 лет и ушел от нее лишь после того, как встретил Рахель. Да и то не сразу. Она была женой преуспевающего иерусалимского адвоката, и ее роман с Даяном продолжался более 20 лет. По его словам, он нашел в Рахели то, что искал – материнское начало и рабскую преданность. Именно ей, а не детям, он оставил наследство в несколько миллионов долларов. Яэль и его младший сын Аси спокойно отнеслись к решению отца. Первенец же Даяна, Уди, написал книгу, порочащую память генерала.

Даяна мало трогало, что говорили и писали о его частной, не слишком добродетельной жизни, о его политических взглядах, о его не совсем чистых методах коллекционирования археологических находок, относительно законности присвоения которых поднимались вопросы в прессе и кнессете. Единственно, где он был чувствителен к малейшей критике, – это в военной области. В последние годы жизни Даян был увлечен археологией – раскопками в поле с последующей тщательной квалификацией глиняных черепков в павильоне, построенном во дворе его дома. Это увлечение способствовало уединению. «Это время, когда я размышляю…» – говорил он.

Моше Даян умер от рака 18 числа месяца «тишрей» (16 октября 1981 г.) в возрасте 66 лет. Государственный секретарь США Генри Киссинджер писал: «Война была призванием Даяна, мир – его стремлением…» Одноглазый генерал стал символом израильского военного профессионализма.

ДИЗРАЭЛИ БЕНДЖАМИН

(род. в 1804 г. – ум. в 1881 г.)

Лорд Биконсфилд, писатель, британский государственный и политический деятель, один из основателей и лидер Консервативной партии Великобритании, премьер-министр (1868 и 1874–1880 гг.), министр финансов (1852, 1858–1859, 1868 гг.). Автор Проманов: «Вивиан Грей» (1826), «Юный герцог» (1831 г.), «Конингсби» (1844 г.), «Лотарь» (1870 г.), «Эндимион» (1881 г.) и др.

Английский историк Р. Ситон-Уотсон в 1962 году, сказал, что Б. Дизраэли – «величайший представитель и идеолог империализма». Именно он основал английскую Консервативную партию в том виде, в котором она без особых изменений существует на протяжении последних полутора столетий. Дизраэли вооружил ее двуединой политикой торийского демократизма и империализма, позволяющей консерваторам в различных ситуациях сохранять власть в своих руках.

Он по праву считается самым выдающимся государственным деятелем Англии XIX столетия со времен окончания наполеоновских войн. Исследователи говорили, что если бы Бенджамин не стал политиком, то был бы не менее выдающимся литератором.

Родился он в Лондоне 21 декабря 1804 года. Его дед, сефардский еврей, эмигрировал из Италии в Англию, где сделал успешную карьеру купца и биржевого маклера. Отец мальчика, писатель Исаак Дизраэли, в 1802 году женился на Марии Басеви, дочери еще одного еврейского эмигранта из Италии. Бен был их вторым сыном. В школе мальчишка выделялся оригинальными мыслями, богатой фантазией, лидерством, умением постоять за себя, несмотря на свой маленький рост. В то время в Англии у католиков и иудеев не было перспективы сделать государственную карьеру. Возможно, поэтому отец решил, что его четверым детям следует принять господствующее в Британии вероисповедание. Так 13-летний Бен прошел обряд крещения ив 1817 году стал христианином.

В 15 лет юноша окончил школу и продолжил дальнейшее образование самостоятельно. Спустя два года он поступил в одну из адвокатских контор лондонского Сити. Многие сотрудники и друзья отца удивлялись его ранней развитости, умению вести разговор, оживляя его шутками и цитатами из классиков. Вскоре Бен счел профессию юриста слишком банальной и решил разбогатеть спекуляциями на бирже, но в 1824 году прогорел. Тогда банкрот начал писать новеллы, попытался организовать совместно с другом своего отца и издателем Джоном Мюрреем выпуск новой ежедневной газеты – и вновь неудача.

Бенджамин взялся сочинять роман, и через четыре месяца произведение «Вивиан Грей» было завершено. В нем автор изобразил неординарную личность, пытающуюся нащупать собственный путь в мире лжи, фальши и лицемерия. Издать произведение 22-летнему писателю удалось через жену соседа-адвоката, не указывая своей настоящей фамилии.

Сатирический роман имел шумный успех у аристократии, но через некоторое время совершенно случайно тайна авторства была раскрыта. Те же аристократы теперь восприняли книгу как злую шутку над ними и неблагодарную сатиру. Они возмутились, что роман написал Дизраэли, не только не принадлежавший к высокому сословию и не имевший престижного образования, но и запятнавший себя сомнительными сделками на бирже и большими долгами.

В 1828–1831 годах Бен путешествовал по Европе и Ближнему Востоку. Возможно, он кого-то неосторожно задел в своей книге (некоторые персонажи были там легко узнаваемы), и ему посоветовали на время удалиться из страны. По возвращении в Лондон на правах начинающего писателя Дизраэли стал бывать в домах В. Скотта, внучек Шеридана и других знаменитостей. Его начитанность и остроумие снискали ему расположение многих влиятельных людей. Друг Бенджамина, писатель Э. Булвер-Литтон, ввел его в салоны леди Блессингтон и других литературных деятелей, вращавшихся в высшем обществе. За короткий срок новоиспеченный писатель написал еще два романа из светской жизни – «Юный герцог» и «Контарини Флеминг».

Однажды на каком-то светском рауте его представили известному министру, лорду Мельбурну. Оригинальные идеи и красноречие молодого писателя понравились лорду, и он предложил ему свою помощь: «Скажите, чего бы вы хотели?» – «Стать премьер-министром», – последовал дерзкий ответ Бена. «Нет, нет! Вряд ли это может быть возможным». Но Дизраэли так не думал и поставил перед собой цель: к 30-летнему возрасту занять этот высокий пост. Но сначала нужно было попасть в парламент.

В 1833 году любовницей Бенджамина стала одна из самых популярных женщин Лондона – Генриетта, жена лорда Френсиса Сайкса (ее образ писатель запечатлел в романе «Генриетта Темпл», 1836). Возможно, он надеялся осуществить свою мечту с помощью ее связей. Четыре раза подряд честолюбивый молодой человек выставлял свою кандидатуру, но избиратели не спешили отдавать за него свои голоса. Не помогли ни набиравшая силу литературная известность, ни риторические выступления на тему народных бедствий и паразитизма правящей верхушки.

В 1835 году вышла книга Дизраэли «Защита английской конституции». Она вызвала одобрение критиков и палаты лордов, отметивших зрелость мыслей автора в освещении теории создания новой консервативной партии. К тому времени писатель отошел от вигов и принял принципы тори – консерваторов, представителей аристократической Англии.

Муж одной из почитательниц Бена предложил ему выступить с ним вместе от избирательного округа в городке Мейдстон. Предложение с удовольствием было принято – финансовые дела Дизраэли к тому времени пришли в плачевное состояние, т. к. на избирательную кампанию он занимал деньги у ростовщиков под большие проценты. Его могли арестовать как несостоятельного должника прямо на предвыборном выступлении. Но местный шериф был в числе его сторонников, и до ареста дело не дошло. Так в 1837 году с пятой попытки кандидат прошел в палату общин от партии тори.

Первая речь новоизбранного депутата в нижней палате британского парламента провалилась. Еще во время прошлых выборов он поссорился со своим конкурентом Д. О’Коннеллом. Теперь ирландские члены парламента отомстили за своего лидера, с помощью крика и смеха заставив оратора замолчать. Но Бен не смутился, заявив, что придет время, и они будут слушать его в полной тишине.

В 1839 году 35-летний Дизраэли женился на вдове одного из своих парламентских коллег. Мэри Энн Эванс была старше мужа на 15 лет, однако отличалась преданностью, имела годовой доход в четыре тысячи фунтов стерлингов и дом в Лондоне. Они всю жизнь прожили в любви и согласии.

Мэри Энн держалась просто и естественно и не старалась играть роль аристократки. Ее наивная откровенность забавляла. Однажды в гостях, когда хозяин за столом сказал, что он собирается съездить в Оксфорд, Мэри тут же среагировала: «О да! Я люблю Оксфорд. Все они там без ума от моего супруга и аплодируют ему».

В 1841 году, после 11 лет оппозиции, партия тори наконец пришла к власти, но премьер-министр сэр Роберт Пиль не предложил Дизраэли место в новом правительстве. Но блестящий успех у читателей его новых, с социальной подоплекой, романов «Конингсби» (1844), «Сибилла, или Две нации» (1845) на сей раз способствовал его парламентской карьере. Бену удалось объединить вокруг себя молодых, романтически настроенных тори, известных под названием «Молодая Англия», и превратить их в ядро будущей консервативной партии нового типа.

В 1847 году он опубликовал роман «Танкред, или Новый крестовый поход», после которого наступил 23-летний перерыв в его литературной деятельности. В 1853 году Дизраэли закончил биографию лорда Джорджа Бентинка и в дальнейшем уже мало занимался литературой.

Вдвоем с лордом они возглавили консерваторов, создали большинство в парламенте и отправили правительство ранее несокрушимого Роберта Пиля в отставку. После смерти Бентинка в 1848 году Дизраэли стал лидером этой партии в палате общин.

На деньги, одолженные семьей лорда, Бенджамин приобрел поместье Хьюэнден. Он очень любил свой роскошный загородный дом, расположенный в красивом месте недалеко от Лондона. Здание постепенно становилось все красивее и благоустроеннее; его совершенствованием занималась супруга. Несмотря на большую разницу в возрасте, они прекрасно уживались, оказывали максимальное внимание друг другу.

Как правило, Дизраэли жил в усадьбе с августа до рождественских праздников включительно, всегда наслаждался «бабьим летом» (в Англии этот сезон называется «индейским летом»). Иногда в Хьюэндене гостили друзья и знакомые хозяина – приглашалась только знать вроде Солсбери и крупные финансисты типа Ротшильдов. Дизраэли в свою очередь получал приглашения погостить в некоторых знатных и богатых усадьбах.

Уже будучи признанным вождем партии, Бенджамину совсем неожиданно пришлось изложить в палате общин свои религиозные взгляды. Дело в том, что Лайонел Ротшильд не мог приходить на заседания, так как присяга требовала, чтобы депутат клялся «истинной верой христианина». Лорд Джон Рассел предложил отменить эту часть формулировки. Вся партия проголосовала «против», кроме двух депутатов – Рассела и Дизраэли.

Бен разъяснил соратникам, что было бы большой ошибкой партии, считающей себя демократической, преследовать евреев, которые, по сути, консервативны. Из-за такого отношения евреи будут вытеснены в лагерь революционеров и мятежников. Он как христианин поднял свой голос за евреев и закончил речь словами: «Я не могу заседать в палате, если останется неясность относительно моих мнений на этот счет. Каковы бы не были последствия, я не могу голосовать за то, что не соответствует моим религиозным принципам».

В 1852 году он стал министром финансов в кабинете Дерби. Тори находились у власти как правительство меньшинства в течение десяти месяцев, затем парламент выразил ему недоверие в связи с плохо подготовленным бюджетом, и правительство ушло в отставку. (В 1858 и в 1868 годах ситуация повторилась, правда кабинет Дерби продержался чуть дольше.).

В этой ситуации Бену была необходима достоверная информация о предпринимаемых новым правительством внешнеполитических акциях, чтобы более эффективно критиковать его в палате общин и при этом завоевывать авторитет специалиста еще и по международным вопросам.

В 1854 году Дизраэли завербовал атташе английского посольства в Париже Ральфа Эрла, и тот собирал для него секретные данные, находившиеся в распоряжении посольства. Организация лидером партии системы шпионажа в государственных учреждениях находилась в прямом противоречии с законом. Действия Бена усугублялись еще и тем, что его агенты в Лондоне, Париже и других местах работали на него не бескорыстно – тут уже попахивало преступлением. Шпионскую сеть он использовал долгие годы.

В 1868 году Диззи (так стали звать Бенджамина в парламенте) снова занял пост канцлера казначейства. В том же году престарелый Дерби ушел в отставку, и в марте 64-летний Б. Дизраэли стал премьер-министром Великобритании. Наконец сбылась мечта его жизни! Более 40 лет шагал он к заветной цели. Но уже в декабре на выборах победили либералы, и он вновь очутился в отставке и в оппозиции. Перед уходом Диззи отказался от пожалованного ему титула пэра, и королева Виктория по его просьбе присвоила этот титул его жене, которая стала виконтессой Биконсфилд.

Четыре года спустя, в 1872 году, она умерла от рака. Вдовец тяжело переживал потерю. Возникли финансовые проблемы, однако благодаря щедрости крупного йоркширского землевладельца Эндрю Монтегю, а также наследству, полученному от почитательницы его таланта, вдовы Бриджес Уильямс, денежные затруднения были преодолены. Кроме того, когда Дизраэли не работал в правительстве, государство выплачивало ему пенсию в две тысячи фунтов в год.

В 1874 году консерваторы снова завоевали большинство в палате общин, и Дизраэли опять стал премьер-министром. С этого, четвертого по счету прихода к власти началась настоящая популярность Диззи в правящих кругах Англии и упрочилась его репутация, как одного из величайших английских государственных деятелей.

Он уделял первостепенное внимание колониальным и внешнеполитическим проблемам, вел работу по расширению империи. «Вопрос этот нельзя считать незначительным, – заявил он еще в 1872 году во время своей знаменитой речи в Хрустальном дворце. – Он заключается в том, будете ли вы довольны существованием в качестве уютной Англии, смоделированной и отлитой по континентальным принципам и спокойно ожидающей неизбежной судьбы, или вы станете великой имперской страной».

Кроме того, он добился принятия законов о здравоохранении, равенстве взаимных обязательств рабочих и работодателей, расширении прав профсоюзов, охране труда женщин и малолетних, сокращении рабочего дня до 56 часов в неделю, обязательном начальном обучении детей, отмене наказаний за агитацию среди рабочих, строительстве дешевого жилья для работников предприятий и др.

Премьер выработал стройную программу организации Британской империи. Это – автономия колоний с имперским таможенным тарифом; право империи занимать вновь открытые земли и, наконец, создание в Лондоне имперского парламента. Такая политика была настолько новой, что шокировала многих парламентариев. С присущей ему энергией Диззи приступил к реорганизации армии, необходимой для поддержания могущества Британии. В сентябре 1874 года англичанам удалось захватить о. Фиджи.