Текст книги "Скандал с герцогиней"

Глава 10

Признание герцогини изумило Абернети, однако он не выдал своего удивления ни единым словом.

– Почему вы сказали это, герцогиня? – это было все, что спросил адвокат. Этот человек не зря получает свои деньги, подумал Джеймс. Он хорошо знает, что делает.

Кейт закрыла лицо руками.

– В тот момент я не это имела в виду. По крайней мере, не в прямом смысле. Просто я была унижена, оскорблена. И страшно разгневана. Это была естественная реакция на страх. Но я так не думала… И, конечно, никогда бы не сделала это.

Положив перо на стол, Абернети потянулся и накрыл рукой ее руку.

– Я понимаю, ваша светлость.

Джеймс прищурившись следил за ними. Он не знал, что выйдет из этого. Кейт не плакала, но была подавлена. Она казалось такой сильной, но вместе с тем очень ранимой. Или она чертовски хорошая актриса, или… самая несчастная леди во всем королевстве. И будь он проклят, но ответить на этот вопрос он не мог. Он всегда гордился своим умением разбираться в людях, но герцогиня оставалась для него загадкой. Тайна за семью замками.

Она глубоко вздохнула.

– О, они могут, конечно, просто сжечь меня. Я знаю, моя история выглядит недостоверной и отвратительной.

– Не теряйте мужества, ваша светлость. Вы превосходно делаете свою работу и тем самым очень помогаете мне, – заверил ее адвокат.

– Пожалуйста, мистер Абернети, – проговорила она сквозь стиснутые зубы, – не называйте меня «ваша светлость».

Адвокат кивнул.

– Хорошо, а сейчас… – Он снова взялся за перо. – После ссоры ваш супруг вышел из комнаты?

Прикусив нижнюю губу, она жевала ее, обдумывая ответ.

– Да… я полагаю, он прошел в свою спальню.

– И когда вы увидели его… снова? – уточнил Абернети.

Она опять задумалась, потирая лоб кончиками пальцев.

– Меньше чем через час. Я хотела спросить его, когда он думает уехать. Мне следовало послать слугу.

Абернети, не поднимая головы, что-то пометил в своих бумагах и задал очередной вопрос:

– Вы пошли в спальню мужа, чтобы извиниться?

Она покачала головой и распрямила плечи.

– Нет, я не собиралась извиняться. – Ее тон был холоден и спокоен.

Взгляд Джеймса скользнул по ее лицу. Черт подери, он уважал ее за этот прямой ответ. Куда проще было бы солгать. И это могло хоть чуть-чуть уменьшить ее вину или хотя бы привлечь сочувствие к ее персоне. Но вместо этого, высоко держа голову, она сказала… правду. Она пошла в спальню Маркингема вовсе не для того, чтобы извиняться. Но Джеймс уже был наслышан об отношении к ней мужа и поэтому не мог винить ее.

– Прошу простить меня, но я обязан спросить, – продолжал Абернети, осторожно поднимая глаза на герцогиню. – Что вы увидели, когда вошли в комнату мужа?

– Не торопитесь, – добавил Джеймс, он видел ее сейчас так близко, что заметил слезы, готовые пролиться из ее глаз.

– Я постучала, – произнесла Кейт полушепотом и подняла кулак, словно снова стояла перед дверью спальни. – Сначала тихо, потом громче. Ответа не было.

– Продолжайте, – спокойно, уверенно сказал Абернети.

Она слегка покачала головой, и один золотисто-рыжий локон выбился из прически и упал на щеку.

– Но потом что-то, сама не знаю что, заставило меня открыть дверь. Не уйти, решив, что он уже уехал, а войти.

– Да, я понимаю. – Адвокат кивнул.

– Я повернула ручку и открыла дверь. – Кейт судорожно вздохнула. – И вошла….

– Что вы увидели? – Если Абернети и не был похож на Джеймса, то в этот момент он точно так же, как милорд, затаил дыхание.

– В комнате было холодно. Темно. Мне потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к темноте, и тогда я увидела…

– И?

Голос Кейт задрожал.

– И я увидела его… – Она смотрела отсутствующим взглядом куда-то вдаль. Джеймс был уверен, что в ее памяти вновь оживает каждое мгновение этого утра.

– Он лежал на полу в странной позе, весь в крови.

Она прикрыла рот обеими руками, словно хотела сдержать стон.

– Он был мертв? – настаивал Абернети.

– Да. – Ее голос звучал глухо, так как она все еще прикрывала рот руками.

– Вы уверены? – Глаза Абернети изучали ее, казалось, она пребывала в трансе.

– Да, я подошла к нему. Очень осторожно, очень медленно. «Джордж, – позвала я. – Джордж». Его застрелили. Рана от выстрела зияла на его груди. Я… я… не верила своим глазам. – Она, как безумная, качала головой.

– Но вы не слышали выстрела? – допытывался адвокат.

– Нет, нет, я была у себя в спальне, она расположена в другом конце дома. Я не слышала ничего похожего на выстрел.

Абернети быстро записал показания.

– А когда вы вошли в комнату, вы увидели пистолет?

– Да. – Она кивнула. – Он лежал в углу, как раз перед… ним.

– Вы прикасались к нему?

– К пистолету? Нет.

– Но вы… – Он громко проглотил слюну. – Вы прикасались к… телу?

– Да, я прикасалась к нему. Я опустилась на колени, нагнулась к нему и взяла его голову в ладони. И приподняла ее… чуть-чуть.

Абернети сел прямее и теперь смотрел ей в глаза.

– Простите меня, но я должен спросить. Вы любили мужа?

– Нет. – Коротенькое слово эхом отозвалось в большом пространстве кабинета, уставленного книжными шкафами. Она покачала головой, слезы бежали по ее щекам, и она не вытирала их.

– Нет. Я не любила мужа. И не думаю, что любила когда-то. – Ее глаза были похожи на синий влажный бархат, на котором, словно бриллианты, сверкали слезы. – Но я никогда, никогда не желала его смерти. И, уж конечно, не такой вероломной, как случилось. А когда я подумала, как сообщат его матери… Мы никогда не питали друг к другу нежных чувств, но представить потерю сына… Нет, невозможно!

Ее голос дрогнул, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Мистер Абернети, потянувшись к Кейт, сжал ее руку.

– Я почти закончил. Вы прекрасно поработали. Еще несколько вопросов, герцогиня, и… Что случилось дальше? Кто нашел вас первый?

Она проглотила слезы и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Джеймс протянул ей свой платок, взяв его, Кейт благодарно кивнула.

– Леди Беттина, – ответила Кейт. – Она вошла в комнату. Она выглядела… ужасно.

– Она что-то сказала?

Кейт потянула носом, проглотила слезы и кивнула.

– Она закричала: «Что вы сделали? Что вы сделали?»

– И потом… Что было потом?

– Сбежались слуги. Все слуги…

Адвокат снова взялся за перо. Какое-то время было слышно лишь чирканье пера по бумаге, потом он спросил:

– А мировой судья, он скоро приехал?

– Да. – Кейт прикусила нижнюю губу. – Его вызвал кто-то из слуг. Не знаю, кто именно.

– И что же говорили слуги?

– Они защищали меня. Говорили, что я не способна на такое.

– Все слуги? – настаивал Абернети.

– Ну… миссис Андерсон, домоправительница, дворецкий Эдвард и моя горничная Вирджиния. Конечно, они все были потрясены случившимся, но понимали, что я не могла сделать это.

– Они сказали это судье?

– Думаю, да. Хотя, право, я не могу утверждать. Тогда все было как в тумане.

– И последний вопрос.

– Да?

– Как вы думаете, кто убил вашего мужа?

Герцогиня медленно покачала головой.

– Не могу ничего с собой поделать, но постоянно думаю об этом. Задаю себе один и тот же вопрос. Кто? Поверьте, это не выходит у меня из головы.

– И? – спросил Абернети, Джеймс подался вперед, ожидая ее ответа.

– Я просто не знаю. Не знаю, кто мог желать его смерти. Не леди Беттина, конечно. Да и слуг он никогда не обижал. Он так редко бывал в том доме, что… Я абсолютно не знаю, кто застрелил моего мужа, мистер Абернети. Все, что я знаю, что это не я. И я скорее отдам свою жизнь, чем несправедливо обвиню другого человека.

– На сегодня достаточно. – Абернети отложил перо. – Спасибо, что рассказали мне свою историю.

Кейт торопливо вытирала глаза платком.

– Если джентльмены не возражают, я бы хотела немного отдохнуть в своей комнате.

– Ну, разумеется, – в один голос объявили оба джентльмена и, так как Кейт встала, тоже поднялись со своих мест.

Когда герцогиня вышла из комнаты, Джеймс снова опустился на стул и, скрестив руки на груди, посмотрел на Абернети.

– Вы думаете, она говорит правду?

На лице адвоката не отразилось ничего. Сняв очки с носа, он аккуратно сложил их и убрал во внутренний карман сюртука.

– Это не мое дело – решать, говорит она правду или лжет, милорд. Мое дело защитить ее. И я намерен осуществить это. Со всей решимостью.

– Я понимаю, но все же? Что вы думаете? – настаивал Джеймс, не спуская с адвоката внимательных глаз. Черт подери, он начинает говорить, как Лили. Но Абернети профессионал и в проницательности ему не откажешь. Джеймс хотел услышать его мнение.

Абернети не спеша собрал бумаги и убрал их в портфель. Поднялся и направился к двери, но, прежде чем подойти к ней, он повернулся к Джеймсу.

– Я думаю, если то, что она говорит, неправда, то она лжет чертовски искусно.

Глава 11

Его разбудила музыка. Проникновенные звуки «Лунной сонаты» Бетховена доносились из бального зала. Какое-то время Джеймс прислушивался, опираясь на локоть, затем, стряхнув остатки сна, встал с постели. Набросив темно-зеленый халат, он затянул потуже пояс и направился на второй этаж.

Кейт сидела за фортепьяно, пара свечей едва освещала ее лицо. Закрыв глаза, она полностью погрузилась в музыку.

Джеймс осторожно кашлянул.

– Вы так талантливы, – сказал он, эхо вторило его словам в пустом зале.

Увидев его, Кейт тотчас ошиблась нотой и перестала играть.

– Милорд!

– О, пожалуйста, не останавливайтесь. – Джеймс подошел ближе, понимая, что на ней нет ничего, кроме ночной рубашки и надетого поверх нее халата. – Это прекрасно! – воскликнул он, не будучи уверен, о чем говорит – о музыке или о ней самой в этом шелковом халате, с роскошной копной волос, свободно спадающих на плечи. В свете свечей ее лицо казалось не просто красивым, а волшебным.

– Простите, что разбудила вас, – вполголоса произнесла Кейт, виновато опуская голову. – Никак не могла заснуть. Я надеялась, что двери закрыты и музыки не будет слышно.

Подойдя к пианино сбоку, он уперся плечом в инструмент и встретился с ней глазами.

– На самом деле, я очень чутко сплю, боюсь, меня не трудно разбудить. – Джеймс улыбнулся. – Кроме того, я всегда рад услышать Бетховена. Особенно эту вещь.

– Это моя любимая, – призналась Кейт и покраснела, что придало ей еще больше очарования. – Я не играла с тех пор, как меня арестовали. В Маркингем-Эбби я обычно играла каждый день.

– Кажется, ваша светлость, вашу жизнь там нельзя назвать счастливой? – сдвинув брови, поинтересовался Джеймс.

Глаза Кейт вспыхнули.

– Пожалуйста, не обращайтесь ко мне «ваша светлость».

– Я заметил вчера, что вы попросили об этом и адвоката Абернети. Вам не нравится ваш титул?

Она покачала головой, и золотистые локоны рассыпались по плечам.

– Нет, и никогда не нравился.

– Почему? – Он удивленно приподнял брови.

– Это отвратительный титул. Как будто бы я лучше, чем кто-то другой. Ваша светлость. Ваша светлость. Ваша светлость.

– И все же я не понимаю. – Джеймс продолжал внимательно вглядываться в ее черты.

– Я не герцогиня, – прошептала она, встречая его взгляд глубокими озерами своих глаз. – Я – простая девушка, которая вышла замуж за герцога.

Джеймс понимающе кивнул. Почему-то это имело для него смысл, и почему-то она не переставала удивлять его. До того, как они познакомились, он ожидал, что она будет держаться высокомерно. Вместо этого она напоминала ему потерянную душу.

Кейт слегка тряхнула головой, словно хотела покончить с серьезностью их разговора.

– Я думаю то, что мы беседуем посреди ночи, полуодетые, это… против всяких правил… – Она взглянула на него, и ее щеки залились краской.

Джеймс заметил, что полы его халата разошлись, приоткрывая голую грудь. – Он улыбнулся, упираясь локтем в крышку пианино и подперев подбородок рукой.

– Кажется, немного поздно беспокоиться о правилах этикета. Но я готов согласиться, в нашем общении действительно нет ничего обычного.

Кейт покраснела еще больше, и Джеймс моментально пожалел о своих словах. Он выпрямился.

– Да. – Она робко улыбнулась, но отвела глаза. – Полагаю, вы правы.

Минуту-другую они молчали, потом Кейт заговорила снова:

– Можно я задам вам один вопрос, милорд? – Она сделала беспокойный жест руками.

– А сейчас вы едва ли правы. – Он снова улыбнулся. – Если я не буду обращаться к вам «ваша светлость», то и вы не должны говорить мне «милорд».

На ее лице вновь расцвела улыбка, и его сердце забилось быстрее.

– Я не знала, что и вам не нравится ваш титул.

– Мне нравится, – ответил он. – Но я настаиваю, если мы собираемся покончить с формальностями, то можем обращаться друг к другу по имени. Я не против, и если вы согласны, то….

– Да, разумеется, – кивнула она. – Можете звать меня Кейт.

– А вы можете звать меня Джеймс, – сказал он и поклонился.

– Прекрасно! Можно вас кое о чем спросить, Джеймс?

Ответом была улыбка.

– Я должен вам ответ, как я понимаю.

Оставив руки на клавишах, но не нажимая на них, Кейт спросила:

– Почему вы привезли меня сюда? В ваш дом, как я понимаю. У вас ведь много других поместий?

– Да, есть и другие. Несколько. Здесь и за городом.

Она закусила губу.

– Тогда почему вы не отвезли меня в какой-нибудь другой дом?

Джеймс облокотился о крышку пианино.

– В другом доме я не мог бы обеспечить вашу безопасность.

– Так вы привезли меня сюда, чтобы обеспечить мою безопасность? – нахмурившись, спросила Кейт.

– А вас это удивляет?

На этот раз она кивнула, локоны снова качнулись, и Джеймс с трудом удержался от того, чтобы не протянуть руку и не коснуться их, особенно того, что упал на щеку.

– Да.

– Почему? – спросил он.

– Я думаю, – она слегка пожала плечами, – вы поселили меня здесь, чтобы следить за мной. Быть уверенным, что я не сбегу.

– А вы хотите сбежать? – усмехнулся Джеймс.

Она покачала головой и расправила плечи.

– Нет, я готова принять свою судьбу.

Сейчас Джеймс мог разглядеть ее лицо. Она говорила правду. Он чувствовал это. Кейт действительно готова принять свою судьбу. Джеймс много думал о ней со дня их первой встречи, но нет, в ней не было и намека на трусость. Какова бы ни была ее вина, Кейт Таунсенд – смелая женщина. По-настоящему смелая. Ей присущ тот род смелости, который позволяет смотреть в лицо смерти. Тот род смелости, который помогал ей выстоять перед вероломством мужа, посмевшего привезти любовницу в дом. Та смелость, которая дала ей силы потребовать развода, смотреть в глаза обществу, не желая подчиняться его законам, и вести жизнь несчастливую, но соответствующую принятым правилам.

– Когда мы покидали Тауэр, вы сделали… – Она прокашлялась. – Я видела, как вы отдали честь стражнику.

Джеймс смотрел на пустой бальный зал. Она заметила и это? Какая же она внимательная, эта герцогиня. Она немножко напоминала… его самого. Джеймс повернул голову, чтобы лучше видеть Кейт.

– Когда я был еще очень молод, только-только окончил университет, я был произведен в офицеры и два года служил в армии.

Кейт не могла сдержать вздох удивления.

– У вас не было родного брата. Ваш отец, должно быть, беспокоился? Ведь вы единственный наследник.

Джеймс прикрыл рот рукой, пряча улыбку. Кажется, сейчас роли поменялись, и теперь он подвергается допросу со стороны герцогини. Прекрасная игра.

– Это правда. У меня не было ни братьев, ни сестер. Мой отец и я, мы… – Отвернувшись, он смотрел в темноту, подыскивая подходящее слово. – По правде сказать, мы чаще спорили, чем соглашались друг с другом. Включая и мое желание служить в армии.

Кейт убрала руки с клавиатуры и положила их на колени.

– Я… я рада, что все закончилось благополучно.

– Как и я. – Он снова улыбнулся.

– Еще один вопрос, – сказала Кейт, улыбнувшись в ответ.

Джеймс наклонил голову.

– Да?

– Зачем вам печатный станок, ведь вам не нужны деньги?

Ах, опять эта наивность. Настоящая аристократка никогда бы не стала говорить о деньгах. Но Кейт была очень проницательна. Чертовски проницательна и практична.

– Вы правы на этот счет, – согласился он. – Деньги тут ни при чем.

– Тогда что? – Она склонила голову набок, и свет свечей, падавший на ее волосы, сделал их похожими на золотую канитель. От Кейт исходил легкий аромат клубники. И Джеймс хотел… попробовать ее.

Сдерживая стон, готовый вырваться из уст, он провел ладонью по лицу. Кейт задала хороший вопрос. Зачем ему понадобился печатный станок? Вызов? Забава? Нечто скандальное, что он не мог позволить себе в реальной жизни? Все ответы одинаково правдивы, но было что-то еще. Что-то такое, чего он не знал, а проницательность герцогини позволила ей заметить.

– Вам доставляют удовольствие скандалы? – спросила она.

– Нет, конечно. Порядок, правила, правда. Именно эти вещи всегда были важны для меня. Я рассказываю истории. Но, прежде всего, я наслаждаюсь правдой.

Она отвернулась.

– Однако не верите, что я говорю правду? – спросила она.

Губы Джеймса сложились в жесткую линию. Он не мог позволить себе жалеть ее. Не должен продолжать интересоваться, убила ли Кейт своего мужа. Лили была права. Всю свою жизнь он пытается все исправить, а Кейт не вписывалась в рамки его нового проекта. И потом, находиться рядом с женщиной, над которой нависла угроза смертного приговора, было чистым безумием. Он резко отклонился от пианино.

– Я убежден, какова бы ни была ваша история, она будет продаваться очень хорошо.

Глава 12

На следующее утро Джеймс проснулся в обычное время. С помощью слуги он побрился и оделся. Проведя утреннюю тренировку по фехтованию, Джеймс вернулся из клуба, позавтракал и прошел в кабинет. Фемида трусила следом за ним. Повиляв хвостом, она улеглась на коврике подле его ног.

Джеймс старался сконцентрироваться на бумагах, лежащих на столе, но в его голове снова и снова всплывали события ночи.

Кейт сказала, что, скорей всего, он привез ее сюда для того, чтобы иметь возможность следить за ней. Да, частично так и было, но все же основная причина заключалась в том, что он беспокоился о ее безопасности. Если бы общество узнало, что он поселил ее в Мейфэре в своем городском доме, то не прошло бы и часа, как собралась бы толпа и разнесла бы весь дом. И тогда, если бы ей причинили вред или, хуже того, убили, Джеймсу пришлось бы нести ответственность за нее. Он не мог допустить такого хода событий. Нет. Держать ее здесь, подле себя, это и был лучший выбор. Защитить ее, и он намерен был осуществить это.

Но если быть честным с самим собой, то была и другая причина. И эта причина заставляла его беспокойно ерзать на стуле, в глубине души ощущая свою вину. Несмотря на то, что он говорил себе прошлой ночью, он хотел находиться в непосредственной близости от Кейт, чтобы, наконец, получить ответ на мучивший его вопрос – виновна она или нет? Она убила Маркингема? Или кто-то другой? Все свидетельства пока были не в ее пользу. Но она казалась такой мягкой и искренней, не способной причинить вред даже букашке. В самой Кейт было нечто несовместимое с обвинениями, выдвинутыми против нее.

Джеймс бросил перо на стол и обхватил голову руками. И почему, черт подери, его так влечет к ней? Он вел жизнь монаха. Правда, случались отдельные эпизоды, с тайной вдовой, например, но он отнюдь не был распутником. Мимолетные интрижки не интересовали его. Да и любовь вряд ли вызывала его интерес. Он был закоренелый холостяк. Все это так, но Кейт заставила его испытывать чувства, которые слишком долго спали… слишком долго. И это было совершенно неуместно. К тому же она только что потеряла мужа, и, что еще страшнее, ее обвиняли в убийстве. Как можно было ухаживать за ней, оказывая знаки внимания? Сколько раз прошлой ночью ему приходилось удерживать себя от того, чтобы прикоснуться к ее волосам? А этот пленительный запах – клубники и мыла… он так и манил Джеймса, стоило Кейт подойти ближе. «Нет, – говорил он себе. – Держи свои руки при себе, как это ни трудно». Он прежде всего джентльмен. Да, он не может запретить своему организму реагировать на нее, но он, черт подери, может побороть это влечение и, несомненно, сделает это.

Легкий стук в дверь нарушил ход его мыслей, и Джеймс поднял глаза. То же сделала и Фемида.

В дверях появился Лок.

– Милорд, – кланяясь, сказал дворецкий, – у нас визитеры.

Джеймс скрипнул зубами. Визитеры? Кто? Никто не должен знать, что Кейт находится в его доме. Где она? Нужно проинструктировать миссис Хартсмид: в том случае, если кто-то приезжает с визитом, Кейт не должна выходить из своей комнаты.

– Маркиза Колтон и графиня Эшборн, – доложил Лок.

Джеймс облегченно вздохнул. Ну, слава богу! Лили и Энни? Тогда не стоит беспокоиться.

– Скажите леди, я скоро буду.

Дворецкий смущенно кашлянул.

– Они приехали повидать не вас, милорд.

Джеймс снова взглянул на дворецкого, его брови сошлись на переносице.

– Не меня?

– Нет, они пожаловали сюда, чтобы увидеть ее светлость.

Джеймс отклонился на спинку кресла. Положив ладони на грудь, он тихонько барабанил пальцами.

– Они уже здесь?

– Да, и настаивают на встрече с ее светлостью, – с поклоном отвечал Лок.

Пряча улыбку, Джеймс покачал головой. Лили и Энни абсолютно неисправимы. Только они способны заявиться в дом, где обитает недавняя узница и где ей быть не следует.

– Что ж, проводите их в одну из гостиных и пригласите ее светлость.

Кейт шла в голубую гостиную, ее ладони вспотели, а сердце неукротимо билось. Она на секунду задержалась у двери и сделала глубокий вздох. За этой дверью ее ждут две леди, представительницы того социального класса, с которым ей предстояло бы общаться в будущем, если бы… Вместо этого единственная леди, с которой она познакомилась за эти годы, была мать ее мужа, и она невзлюбила Кейт с первого взгляда. О, и еще леди Беттина. Более неприятной женщины она никогда не встречала. Кейт провела ладонями по юбке, стараясь успокоиться. Одна надежда, что эти дамы не такие высокомерные, как ее свекровь, и не такие ужасные, как леди Беттина.

Джеймс рассказывал, что эти две гостьи входили в ближний круг его друзей и знали, что он привез Кейт в свой дом. Очевидно, он доверял им. Полностью. Но значило ли это, что и она могла доверять им? Они здесь только для того, чтобы взглянуть на нее? А может быть, чтобы посмеяться над ней? Или спросить, зачем она подвергает опасности их друга?

Что ж, сколько бы она ни гадала, это ничему не поможет. Если прийти сюда их побудило любопытство, она должна войти и покончить с этим. Взявшись дрожащими пальцами за ручку двери, она повернула ее и вошла в гостиную. Две молодые леди сидели на кушетке посреди комнаты, о чем-то оживленно болтая и смеясь. Как только Кейт появилась в дверях, они моментально прекратили разговор и посмотрели на нее.

– А вот и вы, ваша светлость, – сказала та, что постарше, и Кейт не могла не заметить, что эта леди настоящая красавица. – Вот и вы.

Кейт растерянно заморгала, не зная, как реагировать. Тон дамы был приветлив, но Кейт не была уверена, кто эти леди, чужие или….

– Садитесь, пожалуйста, – предложила леди. – Это непростительная невежливость со стороны Медфорда – не прийти и не познакомить нас. И тем более удивительно, потому что обычно он весьма щепетилен в подобных вопросах. Он не удостоился бы титула Лорд Совершенство, будь иначе. – Красавица подмигнула Кейт, и на этот раз ошибки быть не могло, кто бы ни была эта леди, ее искренность не вызвала сомнения. – Идите к нам, мы познакомимся и еще лучше проведем время одни, чем с чопорным виконтом.

Она встала и протянула обе руки навстречу Кейт. И Кейт направилась к ней.

– Официально я – маркиза Колтон, – представилась молодая дама. – Но вы можете звать меня Лили. – Она снова подмигнула, и Кейт вздохнула с облегчением. О, как чудесно! Они против церемоний. И от них она не услышит ненавистное «ваша светлость».

– А это моя сестра, графиня Эшборн, – продолжала Лили.

Юная особа поднялась, потянулась к Кейт и пожала ее руку с нескрываемым энтузиазмом.

– Пожалуйста, зовите меня просто Энни. – Энни была почти так же красива, как ее сестра, те же темно-каштановые волосы и мягкие карие глаза. Обе леди настолько не соответствовали тому, что представляла себе Кейт, что она почувствовала, как напряжение постепенно оставляет ее. И тут же с ужасом спохватилась, поняв, что до сих пор ничего не ответила на приветствия сестер, и они обе смотрят на нее с выражением ожидания на лицах.

– Я… я – Кейт. – Ей следовало быть более официальной. Она ущипнула себя за руку. – Пожалуйста, не обращайтесь ко мне «ваша светлость», – выпалила она, и ее страх, что сестры подумают, не сошла ли она с ума, быстро испарился, когда обе леди широко улыбнулись в ответ.

– Конечно нет. Мы и не думали об этом, – призналась Лили. – Присядем. – Лили указала на кушетку.

Энни с заговорщицким видом зашептала:

– Лок принесет чай и пирожные, и я поделюсь с вами секретом, если вы сами еще не успели это узнать. У Медфорда самые вкусные пирожные во всем городе.

Кейт больше не старалась спрятать улыбку. Эти милые леди так же неравнодушны к пирожным, как и она? О да, Кейт могла бы подружиться с ними, она не сомневалась в этом.

– Я счастлива познакомиться с вами, – сказала она, надеясь, что это не звучит глупо.

– О, мы тоже с нетерпением ждали этого момента, – заверила ее Лили. – Потому что ни на секунду не верим в вашу вину. Мне доводилось встречаться в обществе с вашим мужем, и могу предположить, что немало людей могли желать его смерти.

Кейт прикусила губу, стараясь скрыть горькую улыбку.

– Я понимаю. Спасибо.

– Но, моя дорогая, я не могу не спросить… Это правда, что вы просили его о разводе?

Кейт глубоко вздохнула. Она чувствовала такое радушие и открытость со стороны этих молодых дам, что это позволяло ей спокойно отвечать на вопросы.

– Да, можно сказать, наш брак не удался.

– Это, должно быть, было очень тяжело для вас? – Лили следила за ней добрым взглядом фиалковых глаз.

Кейт чувствовала, что успокаивается. Эти две леди не осуждают ее за попытку скандального развода. Да, эти сестры действительно необыкновенные.

– Я не осуждаю вас, – проговорила Энни, словно читая ее мысли. – И мы рады, что вам выпала возможность написать памфлет для Медфорда.

Кейт широко открыла глаза.

– Вы знаете о его печатном станке? – Она хотела снова ущипнуть себя за то, что задала этот вопрос. Конечно, они должны были знать, как и то, что именно по этой причине она здесь. Но вопрос уже слетел с ее губ.

– О, какое-то время мы тоже были очень популярны, – усмехнулась Лили, подмигивая Энни.

– Но вы же не… – Кейт понизила голос до шепота, – не были замешены в скандале?

– О, конечно нет, – со смехом отвечала Лили, тряся темной головкой.

Энни тоже залилась смехом.

– А теперь, Лили, нам не остается ничего другого, как поделиться с ней нашими секретами.

Кейт переводила взгляд с одной сестры на другую, понимая, что ее глаза такие же огромные, как блюдца.

– Вашими секретами?

– Да, – с лукавой улыбкой отвечала Лили. – Видите ли, вам посчастливилось сидеть с авторами «Тайн брачной ночи» и «Секретов сбежавшей невесты».

– Нет! – воскликнула Кейт, не веря своим ушам.

– Да! – Лицо Энни просияло. Она кивнула.

Лили, сидя на кушетке, била ногами по полу, заливаясь смехом. И Кейт подумала, насколько это противоречит должному поведению маркизы.

– Так что присоединяйтесь к нашему знаменитому клубу, хотя наши памфлеты были, разумеется, анонимные, – закончила Энни и снова подмигнула Кейт.

– Я обещаю никому не говорить, что это вы, – заверила их Кейт. Как чудесно, эти леди настолько открыты и приветливы, что доверили ей свои секреты. – Хотя должна признаться, что немного удивлена, – пробормотала она.

– Чем? – спросила Энни.

– Джеймс… – Она кашлянула. – Лорд Медфорд, кажется, не уверен в моей невиновности, а вы обе…

– О, не обращайте внимания на Медфорда. – Лили махнула рукой. – Он представляет себя дельцом. И наши взгляды не всегда совпадают. Зная Медфорда, я удивлена, что он сам не взялся за вашу защиту, чтобы добиться вашего оправдания.

Кейт покраснела, Лили, должно быть, заметила это.

– Или взялся? – спросила она, подбочениваясь.

Кейт прикусила губу и кивнула.

– По просьбе Медфорда здесь был мистер Абернети, адвокат.

– Вот это похоже на Медфорда, – согласилась Энни.

– Да, – поддержала сестру Лили. – Он всегда все улаживает, всегда все исправляет. Это так похоже на него. Он не может помочь сам, но пытается спасти леди, попавшую в беду.

Кейт покачала головой.

– Он не пытается спасти меня… правда. Он просто хочет получить памфлет и…

– Не верьте ни на одну минуту, – возразила Лили. – Во-первых, посмотрите на себя, вы – настоящая красавица, и, во-вторых, может показаться, что Медфорд из тех, кто во всем ищет выгоду, но это не так. Совсем не так. Он не мог бы быть таким, даже если бы захотел. Кейт, поверьте, он сделает все, что в его силах, чтобы помочь вам.

Кейт снова покраснела. Маркиза назвала ее красавицей? Слышать такое от дамы, которая сама выглядит как богиня, это дорогого стоит. Но Кейт не стала спорить с маркизой о намерениях ее друга. Он дал ясно понять, что памфлет – единственное, чего он хочет от нее.

Лок принес поднос с чаем, и Энни захлопала в ладоши, меняя предмет разговора.

– О боже мой! Пирожные!

Они подождали, пока Лок установит поднос на низкий столик, сервирует чай и выйдет, и тогда Лили заговорила снова. Она повернулась к Кейт.

– Итак, Медфорд рассказал нам, что вы намерены наслаждаться жизнью, пока вы здесь.

Кейт проглотила слюну. Сейчас ее слова казались ей абсолютно неподобающими. Как эти милые леди могли верить в ее невиновность, если она была такой ужасной женой, что намерена наслаждаться, когда ее муж лежит в могиле?

– Вы должны плохо думать обо мне, зная, что я так сказала, – ответила Кейт. – Но это лишь потому… что у меня, возможно, осталось не так уж много времени. – Ее голос затих, и она продолжила еле слышно: – Это тяжело.

– О, мы вовсе не осуждаем вас. Нисколько, – заверила Лили. Она сжала руку Кейт. – Не могу вообразить, как вам тяжело… Как страшно. Кроме того, я сама была вдовой и знаю, как трудно женщине в нашем обществе. Я никогда бы не посмела осудить вас.

– Спасибо, – проговорила Кейт, проглотив комок, застрявший в горле.

Энни деликатно взяла пирожное с серебряной тарелочки и положила на свое блюдце.

– Расскажите нам, Кейт, чего бы вам хотелось больше всего? У вас есть какая-то заветная мечта?

Кейт тоже взяла пирожное и рассмеялась.

– О, если я скажу вам, боюсь, вы подумаете, что я страшно глупая.

– Нет, пожалуйста, скажите, – попросила Энни, прежде чем поднести чашку к губам. – Я обожаю всякие глупости.

– Да, расскажите нам, – поддержала сестру Лили. – Вы и представить не можете те глупости, которые мы могли бы совершить, дай нам только волю. – Она подмигнула Энни.

Кейт улыбнулась. Сестры такие приятные. Они относились к тому типу женщин, с которыми она могла бы подружиться, если бы была частью того мира, к которому принадлежал ее муж. Если бы все было по-другому. Но, увы, их знакомство может продлиться очень недолго. Она снова проглотила комок, вставший в горле. Прикусила губу и подвинулась к маркизе и графине.