Текст книги "Игра вслепую"

– Милсдарь, не убивайте! – взмолился тот.

Пришлось пообещать сохранить его жалкую жизнь, если он все расскажет. Увы, знал он немного. Их компания была из тех, что рады разжиться чужим добром на большой дороге или в темном переулке. Не брезговали они и наймом в тех делах, которые не поручают официальным наемникам. О Допре арбалетчик почти ничего не знал.

– Он-то – птица совсем другого полета, не то что мы. Все больше с благородными знакомство водит, – не унимаясь, рассказывал раненый стрелок. – К нам обращается, когда что-то надо.

– А сам он из дворян или как?

– Да разве ж его спросишь?! Да вы и сами видели, милсдарь, такой горло перережет – и глазом не моргнет. Но по повадкам чувствуется, что не простой он человек.

Тоже мне, бедная овечка. Еще совсем недавно пытался застрелить нас с Сонъером.

– И где его можно найти?

– Не знаю, милсдарь. Как есть не знаю. Он сам нас находил, знал, что мы обычно обитаем в кабачке у Нижнего моста. Похоже, не из Занту он, но бывал здесь частенько.

– А тот мальчишка, что позвал нас сюда?

– Не знаю, не видел никакого мальчишки. Мы, значится, во дворе сидели, а потом перебежали к входу.

Был ли парнишка сообщником Допра или выполнял разовое поручение, не зная, зачем и почему, осталось неясно. Скорее всего – последнее.

– Не больно-то много ты знаешь.

– Пощадите, милсдарь! Я больше никогда! Провалиться мне на этом месте!

Цена этим клятвам – грош, а только не нужна мне его жизнь.

– Ладно, последний вопрос. Как вы сюда попали? В это помещение.

– Хозяин кабачка затеял ремонт на кухне, потому и посетителей нет. Мы его, значится, связали и заперли в дальней комнате. А там уже ждали сигнал.

– Так он здесь так и сидит?

– Куда ж ему деться.

Интересно, как бы бедолага выбрался, если бы мы не решили расспросить пленного?

Я кивнул Сонъеру на дверь, ведущую в подсобные помещения. Охотник исчез и через несколько минут вернулся с потрепанным и злым хозяином заведения и нанятым им для ремонта кухни печником.

– Наша благодарность вам, милсдарь. Без вас бы мы тут сгинули: комната без окон, двери прочные.

Кабатчик обвел взглядом разоренный зал и тоскливо покачал головой:

– Сколько всего попортили! Одни убытки!

– Пойдем, Сонъер. Больше нам здесь делать нечего.

– А я?! – взвился раненный в ногу арбалетчик.

– А что – ты? Ты просил тебя не убивать. Живи.

Кабатчик и печник бросали на разбойника недобрые взгляды.

– Пощадите, милсдарь! Возьмите меня с собой!

– С чего бы? Мы и так сделали тебе большое одолжение. Сумеешь договориться с этими людьми – твое счастье. Не сумеешь – твои проблемы. Меня твоя судьба не интересует.

– Возьмите меня на службу! Готов стараться за самую маленькую плату!

– И бесплатно не возьму.

– Это жестоко!

– Жестоко стрелять людям в спину и нападать на безвинных прохожих. Ты не один остаешься. Среди людей. А почему они так недобро на тебя смотрят, спроси у себя.

Мы вышли за дверь. О дальнейшей судьбе стрелка я ничего не знаю. Да, признаться, и не интересует меня она. Не верю я в скороспелое раскаяние пред угрозой расправы. Это как в том анекдоте получается: «Что только не придет в голову, пока летишь с десятого этажа». Не то чтобы я совсем не верю в возможность раскаяния. Раскаяние возможно, но оно как минимум требует осмысления. И подталкивает к искреннему раскаянию человека своя собственная совесть, а никак не внешняя угроза.

– Ну, что я говорил, мастер! Нас все-таки ждала засада, – сказал Сонъер.

Я пожал плечами. Засада действительно была.

– Кто бы мог подумать, что они решатся на такое наглое нападение. Видимо, нас ждали на подходе к представительству. Но кое-что мы все-таки узнали – имя нанимателя. Скорее всего это посредник, но даже его имя нам многое дает.

– Думаете, тот человек со шрамом сказал правду? Ведь он мог и соврать.

– Мог. Но вряд ли он это сделал. Слишком уверенно он себя чувствовал, слишком надменным был его тон. Надо разузнать, кто такой этот самый барон Липец. Идем, как и собирались, в представительство.

Через десять минут мы подошли к входу.

Великан-охранник приветливо нам улыбнулся, крупные люди часто бывают добрыми. Так и наш охранник, он старательно напускал на себя серьезность, отпугивая зевак, а на самом деле был человеком очень добродушным.

– Рад приветствовать вас, милсдарь. Проходите, вас ждут.

Глава 5

Более чем за полгода до того

Императорский дворец поражал роскошью отделки, массивными колоннадами, ажурными эстакадами и уносящимися в небо шпилями башен. Поражал тех, кто видел его в первый раз, но не переставлял удивлять, и тех, кому здесь доводилось бывать часто. Императорский дворец должен поражать – таково его прямое предназначение. Символ величия, символ незыблемости, символ императорской власти. Не для того же в самом деле построен этот комплекс зданий, занимающий более десяти гектаров площади, чтобы в нем проживал человек, пусть и не простой человек, а император? Разумеется, и для этого тоже, но это далеко не первое его предназначение.

Прилегающий к дворцу парк занимал добрых десять квадратных километров. Есть где развернуться караулам имперских гвардейцев, несущим службу по охране дворца. Сейчас в карауле стоял полк Тарнье. Граф Остер торопливо шел по дорожке, ведущей к дворцу, поминая недобрым словом традиции, запрещающие подъезжать ближе, чем на полкилометра к центральному зданию всем, кроме самого императора. Остальные должны были проделать оставшийся путь пешком. Даже он – один из знатнейших дворян империи!

Граф Остер был удостоен чести видеть императора без предварительной записи, которая велась на месяц вперед. Подобное исключение делалось лишь для избранных по личному соизволению императора, такая возможность считалась большой привилегией. Да что там, таковой она и была.

Всем известно – свита делает короля. Будь правитель хоть тысячу раз властным и независимым, влияние на него окружения неизбежно, исключения можно пересчитать по пальцам. Разумеется, влияние это не сравнится с императорской властью, но никто не всеведущ, и никто не может существовать в пустоте. Даже император. Так чье же влияние в такой ситуации будет большим? Не того ли, кто допущен к его императорскому величеству во всякое время? Конечно, любой вельможа поостерегся бы не только давать императору непрошеные советы, но даже и думать об этом, но ведь направить разговор в нужное русло, обладая должными умениями, достаточно легко: расставить акценты, приглушить или сгустить краски, умолчать о каких-либо фактах или преподнести их в выгодном для себя свете.

Разумеется, император был волен не слушать того или иного сановника, не приглашать его ко двору. Но что изменилось бы? Ровным счетом ничего. Место одних людей заняли бы другие, только и всего. Со своим мнением, со своими предпочтениями (тщательно скрываемыми явно и продвигаемыми тайно) и вкусами. Если не считать тех немногих, которые не имели ни вкуса, ни мнения, такие тоже встречаются. Порой из подобных людей вырастают неплохие исполнители, но и только. Более сложные действия предполагают наличие инициативы, а инициатива вынуждает иметь свое мнение (разумеется, вовсе не обязательно высказывать его направо и налево).

– Вас примут. Извольте подождать в приемной малого кабинета, – церемониймейстер слегка поклонился графу и распахнул дверь, первую в череде многих.

– Как здоровье его императорского величества? – спросил Остер. Спросил не потому, что это его интересовало, а потому, что не спросить было невежливо.

– Хвала создателю, император здоров.

Граф не стал задерживаться около церемониймейстера дольше требуемого и проследовал дальше, проходя через коридоры мимо слуг, которые с почтением распахивали все новые и новые двери.

Перед последними дверями застыл гвардейский караул во главе с лейтенантом. Больше в приемной никого не было. Часы посещений закончились, во внеурочное время сюда могли попасть только те, кому назначено, или те, кто входил в число приближенных. Прошло с полчаса, церемониймейстер появился на пороге малого кабинета и объявил:

– Его императорское величество ожидает графа Остера.

Лейтенант бросил на подошедшего графа внимательный взгляд и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Граф часто бывал у императора, и его здесь отлично знали в лицо.

– А, граф? Проходи. – Император небрежно махнул рукой и повернулся к степному орлу, которого кормил шариками сушеного мяса. Хищник клевал подношение с руки императора, защищенной специальной толстой кожаной перчаткой: иначе не миновать травм от ударов твердого, изогнутого клюва.

– Ваше императорское величество заставляет даже орла есть с рук! – воскликнул граф в преувеличенном восхищении.

– Разве ж это орел? Измельчала порода, – со вздохом отозвался правитель.

– Прикажите – и я доставлю вам нового. Лучшего из того, что можно поймать в бескрайних тилукменских степях.

Большая часть владений графа располагались на юге империи.

– Пустое, – император махнул рукой. – Орлы повывелись даже в степи. Что кочевники? Не шалят?

– Никто не посмел бы посягнуть на границы вашей славной империи.

– Думаю, ты следишь за этим, как никто другой, ведь твои земли расположены ближе всего к южной границе.

– Я рад служить вашему императорскому величеству там, где вы укажете, – поклонился граф.

На самом деле Остер был совсем не против обзавестись владениями и в центральных областях империи, особенно после того, как заработал водный путь на юг к вольным городам реки Хат. Проходившие через земли графа караванные тропы становились все менее оживленными, теперь купцы норовили снарядить корабли. Тот, кто не может организовать достаточно сильный караван, старается пристать к другим кораблям или отправляется в поход в складчину. Граф тоже был бы не прочь поучаствовать в водных походах на юг, но кооперироваться с купцами ему не позволяло самолюбие, а единоличное участие требовало хорошей базы на Ропе. Конечно, лучше всего было бы вообще прекратить эти водные походы, но упоминать об этом не следовало. «Не просите, сделайте так, чтобы вам самостоятельно пожаловали то, что нужно», – граф всегда следовал этому старому девизу и пока ни разу в нем не разочаровался.

– Так какие новости их степей? – спросил император.

– Тилукмены передрались между собой из-за титула славнейшего из ханов. И кое-кто этим умело пользуется. Абудагцы собирают жемчуг прямо под носом у кочевников.

– Я слышал об этом. Но как им удалось обосноваться?

– О, они поступили очень хитро: выкупили остров у хана Маджарга.

– Ты хочешь сказать, что кочевники соблюдают соглашения и не нападают на факторию?! – Император удивленно поднял брови.

– Конечно, нападают. Но здесь тилукмены перехитрили сами себя. Абудагцы отвалили им десять тысяч за остров посреди реки Хат и обещали платить по две тысячи золотых ежегодно. Маджарг дал согласие, намереваясь пересмотреть договор в свою пользу, когда появятся ловцы жемчуга.

– Десять тысяч золотом – немало для кочевников. Не удивлен, что они согласились. И что дальше?

– Абудагцы пришли под осень. Сразу полсотни кораблей. Никогда раньше река Хат не видала такой флотилии, если не вспоминать стародавние времена, когда движение по ней было оживленным. Но это было только начало. Корабли везли грузы, везли людей. Кстати, из империи туда тоже кое-кто подался. К осени на острове скопилось несколько тысяч человек, в основном строители и наемники. Когда весной у острова появились кочевники, там уже стояла крепость.

– Они построили крепость за зиму? Кто же за такое взялся?! – удивился император.

– Говорят, строительством руководили гномы, – отозвался граф.

– Эти коротышки везде успевают. Когда-то они входили в состав старой империи, жаль, что сейчас это не так.

– От них больше вреда, чем пользы. Поставки их железа сбивают цены, – посетовал Остер.

– Не до гномов сейчас. Что там с островом? Мне в общих чертах докладывали, но предпочитаю послушать подробности от человека, близкого к центру событий.

– Спешу исполнить, мой повелитель. Весной тилукмены заявили, что они пересмотрели условия соглашения, и потребовали платить по десять тысяч ежегодно. Абудагцы отказались. Тогда кочевники попытались выбить их с острова – собрали все лодки, которые смогли найти, и двинулись через реку к крепости.

– Весьма самонадеянно с их стороны, – отметил император.

– Вы, как всегда, правы, ваше императорское величество. Кочевники потеряли около сотни лодок и более тысячи воинов. Но наемникам этого показалось мало, и они высадились на берег. Ваше величество знает, как наемники относятся к кочевникам… – Остер хитро улыбнулся. – Десятилетиями абудагские караваны были любимой добычей степняков, и наемники припомнили все. Битва была горячей, а потери велики с обеих сторон. На остров вернулась едва ли половина наемников, участвовавших в вылазке, но кочевники вынуждены были отступить. Разумеется, они вернулись, но река не позволила им преследовать пехотинцев. Около недели нукеры хана Маджарга стояли на берегу, выкрикивали грозные проклятия и сыпали стрелами, из которых лишь малая часть долетала до острова, да и то на излете и при попутном ветре. Их кони съели всю траву поблизости, и кочевникам пришлось уйти. А может быть, им просто надоело смотреть на неприступную крепость.

– А что ловцы жемчуга? – поинтересовался император.

– Выходят на промысел каждый день. Наемники ставят на нужном участке реки три-четыре корабля с лучниками на борту. Расстояние между кораблями – метров триста. На пространство, которое они контролируют, выходят сотни лодок с ловцами. К вечеру они снимаются и идут в крепость на острове. Когда участок оскудевает, переходят на новый. Ловцы отчисляют наемникам процент.

– Да, там у них все поставлено на широкую ногу! – удивился император. – Такое предприятие не может работать само по себе, кто-то должен все это организовать.

– Есть у них что-то вроде администрации. Она сформировала первый десант и договорилась с кочевниками насчет острова. Она же следит за тем, чтобы ловцы рассчитывались с наемниками, а те не требовали сверх положенного, и разбирает все споры. В артели люди собираются сами, нырять за жемчугом может любой. Десять процентов с улова берет администрация, тридцать процентов – наемники. Не знаю всех, кто вложил в это деньги и все это придумал, знаю только, что к организации фактории на острове приложил руку градоначальник абудагского города Родерика.

– Вы хорошо осведомлены, граф. Я узнал несколько неизвестных мне ранее подробностей.

– Спасибо, ваше императорское величество. – Граф слегка поклонился. – Рад был поделиться тем, что знаю сам. События на юге развиваются бурно, но река Хат далека. Не тилукмены беспокоят меня в последнее время.

– Вот как? Тогда кто же?

– Не кто, а что. Меня беспокоит стабильность империи. – Граф Остер сделал прискорбное выражение лица, наглядно демонстрируя степень своей обеспокоенности.

– Что не так со стабильностью? – поинтересовался верховный правитель крупнейшего на континенте государства.

– Перемены, ваше императорское величество, не всегда к добру. Усиливающееся влияние гномов создает в обществе некоторую напряженность. Наши мастеровые страдают.

– Полно, граф, вы переоцениваете это влияние. Гномов не так много и поставки их кованых изделий лишь подстегнут старательность наших мастеровых.

– А стекло? Вас не беспокоит, сир, то, что транспортировка стекла тоже в их руках.

– А вот здесь, граф, ты попал пальцем в небо. Гномы привозят лишь малую часть стекла с юга. Герцог Фагуа ведет с вольными городами куда более оживленную торговлю, да и наши купцы не отстают. Я уж не говорю о купцах из Абудага. Как только заработал волок, по Ропе идут десятки их кораблей.

– Вот именно, ваше императорское величество, идут. А что нам с того? Да, они платят проездную пошлину, но это капля в море по сравнению с теми убытками, которые мы несем.

– Убытками? О чем вы, граф?

– О конкуренции. Абудагцы везут с юга товары, а потом продают их в наших же северных провинциях. А жемчуг? Большая часть торговли жемчугом сосредоточена в руках абудагцев и гномов.

– Это действительно так? – спросил слегка обеспокоенный император.

– Еще бы! На словах в фактории жемчуг продают всем, но почему-то большая его часть оказывается совсем не в тех руках, что хотелось бы нам. А этот выскочка, виконт, появившийся неизвестно откуда? Он перетаскивает корабли из реки в реку и набивает свои карманы. О том, что наши купцы несут убытки, он и думать не желает.

– Да, но с Абудагом нам ссориться не с руки. Не предлагаешь же ты закрыть волок?

– Нет. Это нецелесообразно. Хотя этот виконт неприлично разбогател.

– Один из виконтов разбогател, что здесь такого. Империи это только на пользу.

– Это создает нездоровый ажиотаж среди других. А герцог Фагуа?

– А что герцог? – поинтересовался император.

– Его влияние усиливается, и это не может не беспокоить меня, как верного подданного вашего императорского величества. Золото буквально рекой течет в казну Фагуа. Не удивлюсь, если скоро его казна станет больше императорской. При его титуле это очень опасное сочетание. Одни дворяне герцогства воздают хвалу своему сюзерену, но другие ропщут.

– Как «ропщут»? – удивился император.

– Разумеется не все, но недовольные есть.

– Можешь назвать имена?

– Это не так явно, ваше императорское величество. Слово здесь, реплика там. Нельзя сказать однозначно, что кто-то чем-то недоволен, но общая направленность настроений вызывает опасения. Спокойствие империи – слишком хрупкая вещь, поколебать его несложно. Сир, вы должны принять незамедлительные меры.

– Ты думаешь? И какие меры кажутся тебе необходимыми?

– Меры, которые позволили бы ограничить влияние герцога и некоторых его сторонников.

– Мне кажется, граф, вы преувеличиваете. Не все так плохо. Фагуа – верный подданный короны, и рост его влияния идет только на пользу империи.

– Может быть. Это всего лишь мое мнение, но прошу заметить, мнение патриота и вашего горячего сторонника.

– Я ценю подобную преданность, граф. Но мнение – это всего лишь мнение. Я не могу обвинить герцога на основании таких хлипких доводов.

– Обвинить его светлость? – с притворным ужасом воскликнул граф Остер. – Мне бы такого и в голову никогда не пришло! Я всего лишь высказал обеспокоенность развитием событий, и только.

– Я рад, что ты стоишь на страже интересов империи. Но если бы ты мог сказать что-то более конкретное…

– Увы, сир, я не располагаю фактами, – печально сказал Остер.

Он видел, что зерно сомнения заронено. Что касается фактов, то их у графа на самом деле не было.

– Когда появятся, тогда и продолжим этот разговор.

– Как будет угодно вашему императорскому величеству, – поклонился Остер.

– Жду тебя на следующей неделе. – Император кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

Убедил ли его граф? Разумеется нет. Но тень сомнения уже появилась. К тому же герцог Фагуа в последнее время и в самом деле неприлично разбогател, а об этом виконте Вике вообще рассказывали массу удивительных историй. Один только волок с повозками на железных колесах чего стоит. А устройство, которое само превращает бревна в доски… Даже шипучее игристое вино, которое герцог поставляет в столицу, говорят, его изобретение. Как досадно, что этот человек – верный сторонник герцога.

Граф оставил императора Некуша III погруженным в думы и поспешил на встречу с человеком, которому отводилась немаловажная роль в его планах.

Как и многие родовитые дворяне империи, Остер имел собственный дом в столице. К сожалению, дела не позволяли ему жить здесь постоянно – немалые владения на юге требовали его присутствия. Пусти дела на самотек – и не заметишь, как все начнет разваливаться. Приходилось довольствоваться временными приездами в главный город империи, проводя в нем в общей сложности не более трех-четырех месяцев в году.

Не проживая постоянно в столице, граф не вел еженедельных приемов, как это было принято во многих домах, предпочитая довольствоваться приемами внеплановыми или аудиенциями, если в них была нужда. На сегодняшний вечер Остер отправил приглашение своему земляку и дальнему родственнику, тот ответил согласием и должен был прибыть с визитом. Граф не рассчитывал, что пробудет у императора так долго, и потому спешил. Его гость был менее родовит, чем сам граф, но положение его обеспечивало независимость от многих, в том числе и от самого Остера. Граф имел на родственника определенные виды, а значит, заставлять гостя ждать было бы неразумно.

– Погоняй! – крикнул Остер кучеру, лишь только устроился в карете.

Не прошло и четверти часа с возвращения графа домой, как слуга доложил:

– Ваша светлость, барон Лефлер просит его принять.

Это был тот самый ожидаемый визит, и граф не замедлил с ответом:

– Проси.

Барон появился на пороге в шитом золотом гвардейском мундире. Остер раскрыл руки для объятий и поспешил навстречу:

– Рад тебя видеть, дорогой племянник!

Если честно, то племянник был троюродным, но могло ли это сделать чувства графа менее пылкими, особенно если племянник этот смог занять неплохую должность при дворе.

– Спасибо, дядюшка. – Лефлер закрутил ус и стиснул графа в стальных медвежьих объятиях.

Барон Лефлер был молодцеват и порой излишне прямолинеен. Завзятый бретер и любитель женщин, он был чужд чересчур хитроумных интриг, предпочитая делать ставку на напор и решительность. В свои тридцать с небольшим Лефлер уже являлся командиром гвардейского полка. Правда, любой командир пехотного легиона имел под своим началом больше воинов, но гвардия всегда была в империи на особом счету.

– Как служба, любезный племянник? – поинтересовался граф.

– Хвала императору, неплохо, – довольно отозвался гость.

– Все мы желаем долгих дней и благоденствия его императорскому величеству.

– Гвардия всегда на страже его интересов.

– Не сомневаюсь, барон, не сомневаюсь. К сожалению, не все в империи разделяют наши патриотические чувства. Встречаются и те, кто вольно или невольно вредит интересам империи.

– Так ли это? Императору стоит лишь назвать нам их имена!.. – воскликнул Лефлер. – Мы все готовы выполнить его приказ.

– Да, это так, – согласился дядюшка. – Но всегда ли следует медлить, когда долг истинного патриота призывает к действиям? Нужно ли ждать?

Барон задумался. Слова дядюшки были сплетены слишком искусно, чтобы на них можно было ответить однозначно.

– Действовать без приказа? – уточнил он.

– Если нахал оскорбит тебя на улице, не станешь же ты ждать приказа, чтобы с ним разделаться? – притворно удивился граф.

– Это совсем не одно и то же, – возмутился племянник.

– Жаль. Очень жаль, что для некоторых честь империи и личная честь не одно и то же. – Голос Остера был полон горечи. Можно было подумать, что он и в самом деле об этом сожалеет.

– Для гвардии нет высшей чести, чем отстаивать интересы императора.

– Так и я о том же! – воскликнул граф. – Разве я призываю нарушить приказ? Я первый возмутился бы против такого предложения.

– Что-то я не пойму вас, дядюшка, – сказал Лефлер.

– А не подкрепиться ли нам, любезный племянник? – спросил хозяин дома, чувствуя, что разговор заходит в тупик.

«Дела пошли. Мог бы и раньше предложить», – подумал барон.

«Я и не догадывался, что этот солдафон окажется таким упертым», – подумал граф.

– Охотно. Ничто так ни способствует беседе, как плотный обед, – согласился гвардеец.

Они перешли в столовую, куда были поданы приличествующие случаю блюда и напитки.

– Повара у вас просто отменные, любезный дядюшка, – нахваливал гвардеец еду, не забывая щедро запивать ее лучшим вином.

– Что есть, то есть, – согласился Остер. – К тому же я всегда рад родственникам. Жаль только, они не всегда хотят меня понять.

– Не все в моей власти. – Гвардеец развел руками. – Да и понять вас, дядюшка, порой непросто.

– Но в нашей власти позаботиться о благополучии рода. Это тоже наш долг, такой же, как и долг перед империей.

– Поясните, прошу. Если речь идет о том, чтобы поступиться честью…

– Да нет же! – воскликнул Остер. – Как ты… – Здесь граф запнулся, он чуть было не сказал «туп», но вовремя спохватился. – Как ты тверд в своих заблуждениях, любезный племянник! Я тебе толкую о действиях на благо империи. Если кроме блага империи они послужат и твоему личному благу, что же в этом плохого?

– В этом я ничего плохого не нахожу. Но о чем, собственно, речь?

– О сущем пустяке. Речь идет о том, чтобы в рамках приказа… Я еще раз повторяю: в рамках приказа действовать чуть более усердно и проявить чуть больше самостоятельности в борьбе с врагами империи.

– Всего-то?

– Согласись, это долг каждого патриота.

– Соглашусь. Но о каком приказе вы говорите?

– Об этом пока не время. Я жду от тебя помощи, дорогой племянник, в нужный момент. Помощи и усердия.

– Помочь родственнику – долг каждого благородного человека, – сказал гвардеец.

Граф облегченно вздохнул, он никак не думал, что этот разговор окажется таким трудным. Право, даже с императором было легче общаться. Правда, там он ограничился только намеками. Ох и непроста доля завзятого интригана!

– Попробуй вот этого поросенка, племянник, – предложил хозяин дома. – Повар приготовил его по специальному рецепту.

– Благодарю, дядюшка.

– Да, ты напомнил мне о том, что мы родственники, – спохватился граф. – Разве не долг одного родственника заботиться о благополучии другого? Столичная жизнь требует больших трат, нам-то в провинции попроще. Прими от старика небольшой подарок.

Граф снял с пальца кольцо с крупным сапфиром и протянул гвардейцу. Безделушка стоила добрую тысячу золотых, подарок был поистине щедрым.

– Спасибо, граф, – ответил барон, нимало не смутившись. – Родственные узы есть родственные узы.

– Так я могу рассчитывать на твою помощь?

– Всегда готов помочь родственникам, – браво ответил Лефлер и добавил: – В рамках приказа.

Они продолжили ужин, разговаривая большей частью о новостях столицы и их родного края. Часа через два барон засобирался восвояси, весьма довольный нанесенным визитом. Граф Остер вздохнул с облегчением. Перстня было жаль, но усердие гвардейцев, проявленное в нужный момент, было ему необходимо.

«Ничего, – вздохнул граф, – все окупится, лишь бы довести план до конца».

Следующий день Остер начал с разбора корреспонденции. Поступили отчеты из поместья – требовалось их просмотреть и дать соответствующие указания секретарю. Кроме всего прочего пришло долгожданное письмо из Занту, а с курьером прибыла свежая газета. Человек, ее отправивший, писал, что она только что появилась, он скакал почти без остановок, но в представительстве этих коротышек газета появилась еще вчера. Граф с досадой скрипнул зубами, посмотрев на дату отправления. Его курьеры отставали от курьеров гномов более чем на сутки. Технология доставки пока была графу не ясна полностью, удалось лишь установить некоторые пункты на дорогах, где газета появлялась более-менее регулярно.

Остер прочитал «Весть» от начала до конца и заскрипел зубами. Ну почему такая замечательная мысль пришла в голову не ему! Этот пройдоха Вик даже здесь зарабатывает деньги. К счастью, он не понимает, что за инструмент попал к нему в руки. С помощью этой самой «Вести» можно горы свернуть. Самое интересное, что газет появляются одновременно сотни. Как все-таки это делается? Граф не раз пытался выведать технологию изготовления, но все усилия пошли прахом.

Нет, он должен заполучить все эти секреты. Увы, виконт Вик – один из приближенных герцога Фагуа, действовать против него приходится с большой оглядкой. Герцог даже ему не по зубам, его авторитет и влияние сравнятся разве что с властью императора.

Чудные машины, чудные корабли, стекло и газета. Имея все это в своем распоряжении, граф мог бы тягаться могуществом с самим императором. Да что там, он простер бы свое влияние далеко за пределы империи.

Первый шаг сделан, осталось лишь следовать в выбранном направлении. Граф был полон решимости довести свой план до конца. Итак – сначала герцог. Необходимо лишить виконта его поддержки, тогда можно будет действовать более открыто.

К следующей аудиенции у императора Остер постарался подготовиться, изыскав новые аргументы для проводимой им идеи. Некоторые из этих аргументов стоили ему немалых денег: увы, наглядность дорого обходится.

Император был в приподнятом настроении по поводу недавно состоявшейся охоты и встретил гостя с широкой улыбкой:

– Итак, чем порадуете, граф?

Остер поклонился:

– Примите небольшой подарок, ваше императорское величество.

– Что это? Зеркало? Тонкая работа… – Император рассмотрел вещицу. – Гномы делали? А ты, граф, говорил, что от них нет никакой пользы. Где бы мы брали такие редкие вещи?

– Лучше бы, сир, вы поинтересовались, где я взял именно эту вещь.

Это был именно тот вопрос, ради которого и было сделано столь дорогое приобретение.

– И где же? – с интересом спросил Некуш.

– Я выкупил эту вещицу у баронессы Флоренс. Между прочим, пришлось заплатить триста золотых, за меньшую сумму расстаться с зеркалом она не захотела.

Император рассмеялся:

– Граф, вы стали коллекционером? Понимаю баронессу – она женщина. Зачем вам-то понадобилась эта вещь? К тому же вы могли бы купить зеркало и дешевле, заказав его столичным купцам. Да, это редкость, но для вас бы они расстарались.

– Вы перестанете смеяться, сир, когда узнаете, откуда эта вещь у баронессы.

– И откуда же?

– Это подарок герцога Фагуа. Я уверен, даже вы, сир, не можете позволить дарить такие вещи мимолетному увлечению.

Император перестал смеяться. Зеркала являлись большой редкостью, их не было в открытой продаже даже за большие деньги, приобрести их можно было только по специальному заказу.

– Что хочет этим сказать герцог? Не желает ли он возвыситься выше самого императора? – добавил Остер, чтобы подлить масла в огонь.

Слова попали в цель, от хорошего настроения императора не осталось и следа.

– Это всего лишь безделушка, – сказал Некуш. – Стоит мне приказать…

– Не сомневаюсь, ваше императорское величество. А вот герцогу даже приказывать не надо.

– Что ты заладил: герцог, герцог, – недовольно сказал император. – Других новостей, что ли, нет?

– Есть и другие. Вы новую газету видели, сир?

– Еще нет. Там есть что-нибудь любопытное?

– Боюсь навлечь гнев вашего императорского величества.

– Дай я сам посмотрю. – Император подвинул «Весть» к себе и углубился в чтение. – Любопытно. Пустяки. Так, а это что? Турнир мечников в Занту. Герцог что, решил провести дополнительный набор в гвардию?

– Он собирает лучшие мечи со всей империи.

Император закусил губу.

– И все равно я не могу предпринять против него решительных действий. Все-таки он мой двоюродный брат, а все это очень косвенные улики.