Текст книги "Магистраль смерти"

Глава 4

Не было оснований не верить в это.… Он был мертв. Не просто МЕРТВ – он умер давно, возможно, около недели назад. Но… было бы глупо отпираться, это, действительно, было так. Гной, бледность и… разлагающаяся плоть. А ведь если бы он умер здесь и сейчас, то был бы еще теплым, как чай в термосе. Но этого не было, он был окоченевшим, холодным и весь истекал какой-то слизью. Это был труп, которого будто достали из патологоанатомического сейфа, а вовсе не умерший час назад человек.

«Но что тогда произошло тут? Как мог ТРУП оказаться в машине, которая ехала по трассе?», – размышлял Палыч.

В душе мерзко кольнуло отвращение. Он попытался сосредоточиться и отбросить такие мысли, чувствуя некую неловкость перед самим собой.

«Тебе что, пять лет? Может, ты еще боишься монстра из шкафа? Бабай, мать его. НЕТ! Откуда такие мысли у человека, прошедшего Афган? Труп есть труп. Тогда какой, к огородному пугалу, труп недельной давности?» – подумал майор.

Но перед глазами стоял образ водителя злополучной «Волги», который сидел на кресле с запрокинутой головой. Его ноги не касались педалей, а руки не держали руль. Он был мертв. Палыч поморщился от этих мыслей и с силой захлопнул крышку капота. Уазик не заводился. Майор выругался, устало оперся ладонями на капот и повернулся лицом к выходу из тоннеля. Там, с небольшой возвышенности у обочины, спускался Сергей.

– Связи нет! – сообщил сержант и покрутил в руках свой смартфон. – Что с машиной?

– Не заводиться.

Палыч нервно сплюнул на асфальт. Подмывало добавить еще какую-нибудь ерунду, но он сдержался. Сломанная машина, отсутствие связи и… ТРУП. Все это свалилось на их головы разом.

– Я как знал, что не стоит связываться с этой «Волгой», – майор стукнул по капоту уазика, необходимо было выпустить пар, чтобы не сорваться.

– Знаете, не помню, где я слышал такое выражение, но «плавать в дерьме и не испачкаться?» – на лице Сергея застыла корявая, неловкая улыбка.

Майор нервно потер ладони друг о друга. Казалось, Сергей отвлекся от насущных проблем и пришел в себя.

– Шутник. Только вот у меня такое чувство, что мы не плывем, а идем вброд, – майор махнул рукой.

Палыч перехватил взгляд Сергея: сержант смотрел вглубь тоннеля, на светло-серый разбившийся автомобиль. Сержант понял, что майор пристально рассматривает его и посмотрел на Палыча с вызовом во взгляде. Майор не отвел глаза.

– Чего вы хотите? – буркнул он.

– Я только хотел сказать, что не стоит забивать себе голову этим чудаком.

– Думаете, меня мучают угрызения совести, дядь Юр?

– Мне так показалось, – сказал Палыч.

– Считайте, что интуиция вас подвела…

Палыч промолчал. А Сергей, видимо, посчитавший себя победителем в словесном споре, залез в кабину уазика и вновь попытался связаться с диспетчером. Рация по-прежнему не работала. Вскоре это понял и Сергей, который бросил все попытки соединиться и выглянул из салона.

– Я тут что подумал, вы уверены, что мы не могли ошибиться? – спросил Сергей.

Палыч, растиравший руками лицо, услышав эти слова, замер.

– Не знаю, что ты имеешь ввиду, – честно ответил он.

– Я про труп. Думаю, мы могли ошибиться, – теперь уже утвердительно сообщил Сергей.

Он на этот раз избежал прямого взгляда Палыча и решил вновь погрузиться в починку, как ему казалось, поломанной рации.

Наверняка, он солгал. Солгал самому себе. Палыч чувствовал, что ни он сам, ни Сергей не могли ошибиться, но, видимо, сержант боялся такой мысли. Боялся правды, которая могла оказаться горькой на вкус. И не хотел даже подпускать подобные мысли к себе. Боялся ее и Палыч, но он был уверен, что чудак за рулем автомобиля умер не сегодня и никак не час назад. Существовала возможность, что он не разглядел чего-то в темноте, пусть Сергей и воспользовался фонариком… Все надежды перекрывались парой вопросов. Как мог нормальный человек начать гнить сразу же после смерти? Что у него были за раны?

Что-то было не так.

Палыч чувствовал это сейчас, чувствовал это и во время задержания и даже спустя мгновение после того, как увидел эту злополучную машину. Срочно необходимо было вызывать экспертов, медиков, оперов…

Тем временем сержант отбросил рацию и снова потянулся за телефоном. Майор чувствовал его напряжение.

– Сергей! – позвал его Палыч.

– Чего?

– И я, и ты прекрасно понимаем, что в машине труп… Ты понимаешь, что это означает?

– Палыч, я ничего не понимаю, – раздраженно буркнул сержант.

Было понятно, что ему было неприятно разговаривать на эту тему. А что понимал сам майор? НИ-ЧЕ-ГО. Еще находясь возле машины, он ничего не понимал. Ничего не понимал и Сергей…

– Я не думаю, что в «Волге» перевозился труп. Кто бы перебросил его на переднее сиденье? Вы кого-нибудь видели? – спросил сержант.

Майор не стал отвечать. Безусловно, Сергей был прав. В машине больше никого не было.

– Может хотели взять его в качестве донора? – не унимался Сергей.

– Ты сам себя слышишь? – Палыч поморщился. – Он слишком давний для этого.

– Правда… – Сергей поперхнулся и закашлялся.

Палыч выдержал паузу, дав напарнику прийти в себя.

– Все остальное, что приходят в голову сейчас – полная чушь. В автомобиле никого не было! Я обыскал автомо…

– И он был пуст, – нетерпеливо перебил Сергей, тут же закашлялся и выплюнул на асфальт какой-то зелено-коричневый комочек.

– И он был пуст, – согласился Палыч. – Может быть тебе напомнить, что появились помехи, а уазик приказал долго жить? – съязвил он.

Похоже, интонация, с которой были сказаны последние слова, слегка смутила сержанта. Сергей замялся и не знал, что на это можно ответить. Палыч выложил все как есть.

– Странно все как-то получается… – только и нашелся он.

Палыч яростно растер брошенный Сергеем окурок по асфальту. Кропали взметнулись вверх и разлетелись в разные стороны. Самый крупный из них попал майору на штанину и тут же растворился в материи, оставив на форменных брюках прожог размером с копеечную монету. Палыч даже не повел взглядом. Теперь уже было плевать на телевизор, пиво, рыбу, на все. Плевать на головную боль, которая тисками сдавила голову. Он смахнул испарину с лица. Платок напоминал мокрую тряпку.

– И что мы будем делать? – не унимался Сергей.

– Мне кажется, что стоит пойти и удостовериться в том, что все это бред, – голос Палыча звучал не столь уверенно, как прежде. – Вот увидишь, что в машине самый обыкновенный труп, который помер от удара о какой-то предмет при аварии.

Сергей ответил вялой улыбкой и вновь закашлялся.

Хриплый кашель длился несколько секунд. Сергей в очередной раз выплюнул на асфальт коричнево-зеленый комок слизи. Только на этот раз, как показалось Палычу, он был намного больше, чем предыдущие. Размером с перепелиное яйцо, если не больше. Нос майора почувствовал тот самый запах, даже вонь, кислый привкус и тошнотворность.

– С тобой все в порядке?

– Все хорошо, – Сергей вытер рукавом рот и не глядя на Палыча, вылез из машины.

Его глаза покраснели и слезились. Веки опухли, судя по всему, приступы кашля причиняли сержанту боль. Он взял из машины автоматы. Один повесил на плечо, а второй протянул Палычу. Майор также перекинул лямку ремня автомата через плечо и вытащил из кармана фонарик.

– Я думаю, сейчас мы во всем убедимся…

Майор не успел договорить, как приступ ужасного кашля Сергея повторился. Сержант уперся ладонями в колени, протяжно, на надрыв закашлялся. Потом, когда приступ кашля кончился, долгое время стоял согнувшись, приходя в себя. На губе повисла слюна.

– Похоже, хорошо траванулся, а Палыч! Чуть наизнанку не вывернуло, – просипел он.

Они подошли к автомобилю. Палыч включил фонарик, осветил салон. Сергей остановился возле капота и присел на корточки. Было видно, что после последнего приступа кашля сержант еще не пришел в себя. С минуту, Палыч изучал труп. Наконец, он выпрямился. Фонарик предательски задрожал в руке.

– Подойди, – майор, не отрывая взгляд от трупа, поманил сержанта рукой. – Подойди сюда.

Сергей с трудом опершись о капот, поднялся на ноги и подошел ближе. Казалось, что по всему тоннелю эхом разноситься его тяжелое, хриплое дыхание.

– Что там?

Палыч не стал ничего объяснять. Он протянул фонарик сержанту, указал пальцем внутрь салона и отстранился. В тот момент, когда Сергей брал фонарь в руку, желтый луч скользнул по лицу майора. Это продолжалось не более доли секунды, но этого хватило, чтобы прочитать в глазах Палыча тревогу.

Сергей не ошибся. Палыч сделал несколько шагов назад и, вцепившись в автомат, нервно осматривался. Сержант, проводив напарника взглядом, посмотрел на фонарик и поднял руку. Блекло-желтый луч фонаря скользнул в салон и выхватил из темноты рукав пиджака мертвого водителя. Сергей осветил лицо мертвеца…

– Что за! – Сергей, с трудом удержав в руках фонарик, отступил. – Вы это видели? – голос сержанта задрожал.

– Да, – только и выдавил из себя Палыч.

– Господи… Что это? – Сергей перекрестился и, отвернувшись, закашлялся.

Луч света фонарика в руках сержанта небрежно заскользил по стене тоннеля. Он выкашлялся и, вытерев рот дрожащей рукой, неуверенной походкой двинулся к уазику.

– Ты куда?

Сергей остановился как вкопанный и развернулся.

– Куда? Вы вообще видели это? Какого черта? – проорал он.

– Сейчас мы огородим тоннель, – майору показалось, что он слышит собственный голос откуда-то издалека.

– Перегородить тоннель? Надо валить отсюда! Палыч, он разлагается! Разлагается ко всем чертям! Это ненормально! – казалось, что у Сергея вот-вот начнется истерика.

Палыч сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Возможно, в чем-то сержант был прав. Перед глазами встала картинка, которую выхватил из темноты салона луч фонаря. Мужчина, сидевший за рулем «Волги» гнил быстрее, чем таяло мороженное под прямыми лучами солнца.

– В любом случае мы должны перегородить тоннель. Потом, да, мы можем уйти отсюда, – заверил майор.

Сергей подскочил к уазику и залез в багажник. Ленты из желтого материала с поперечными черными полосами, которыми обычно заграждалось место преступления, лежали где-то там.

«Он разлагается», – пронеслось в голове Палыча.

Майор почувствовал, как горло медленно сжимает холодная хватка страха. То, что когда-то было водителем «Волги», сейчас напоминало огромный, человеческого роста ошметок навоза, над которым витали мухи и гигантские комары. Майор с огромным трудом подавлял внутри себя желание вывернуться наизнанку.

Наконец, Сергей нашел в багажнике ленту и двинулся к выходу из тоннеля.

– Вот, у меня все готово.

Голос Сергея вырвал Палыча из оцепенения. Сержант с усердием разматывал еще ни разу не использованный рулон.

– Как опечатать, Палыч?

…Сержант сделал несколько шагов и почувствовал, как вновь начинает кружиться голова. Виной этому был распространившийся в тоннеле запах гнилой капусты. Среди высоких отвесных стен гулял ветер, но запах, несмотря на это, с каждой минутой становился все сильнее.

«Мне нужен свежий воздух», – подумал Сергей.

Он услышал звук отрывающейся ленты – сзади Палыч оклеивал оставшейся у него лентой тоннельный выезд.

«НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНАЯ ЗОНА!»

Через какое-то мгновение майор закончил работу, и Сергей услышал удаляющиеся шаги. Сержант нехотя проводил Палыча взглядом, уперся о бетонную стену тоннеля и вытащил из целлофанового пакета новый рулон. Рука Сергея обхватила рулон и уже готова была приступить к выполнению своей части работы, но вдруг замерла: сержант почувствовал, как на кисть что-то капнуло между средним и безымянным пальцами. Что-то теплое… Он увидел на коже ярко-красные разводы.

Кровь.

Сергей поднял дрожащую руку и ощупал лицо: кровь шла изо рта. Он вытащил платок и аккуратно промокнул губы. Что-то внутри него булькнуло, и наружу из самой глубины тела вырвался кашель. По-прежнему кружилась голова. Сергей закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

– Заклеить вход и уйти отсюда, – прошептал сержант.

Дрожащими руками Сергей приступил к своей части работы…

Палыч вытащил из салона бронежилеты, выдернул ключ зажигания и вылез из салона, захлопнув за собой дверцу. Ноги стали ватными, внутри появилось неприятные ощущения беспокойства и волнения. Это не был страх, не был ужас. Он просто знал, что произошедшее в тоннеле не поддается объяснению, а все попытки, которые он предпринимал в порыве что-то объяснить, терпели крах, не выдерживая даже внутренней, своей собственной критики.

Висевший на ремне, переброшенном через плечо, автомат бился о бедро Палыча…

Ночь постепенно приближалась к своему экватору, но в воздухе ощущалась духота минувшего дня. Палыч и Сергей вдыхали пары раскаленного летнего воздуха, широко раскрыв рты. Испариной были покрыты их лица. Палыч смачно ругался вслух, протирал платком взмокшее лицо и сплевывал на асфальт пропитанную никотином слюну. Сергей часто оступался, и его уводило к обочине, но он тут же восстанавливал равновесие и шел дальше, рассматривая расстелившийся в полночи горизонт. В глаза бросалась его бледность. Лицо, покрытое крупными каплями пота, стекающими вниз от самого лба, блестело, приняв какой-то непонятный блекло-серый оттенок. Майор несколько раз интересовался его самочувствием, но Сергей заверял, что с ним все в порядке. Однако, предчувствие майора все же говорило об обратном. Отравление, полученное в тоннеле, давало о себе знать. Сергей выглядел отвратительно, что бы он ни говорил.

Свежий ночной воздух позволил немного расслабиться. Палыч приходил в себя. Майор по-прежнему не видел смысла возвращаться в тоннель, считая, что для этого нет причин. Они опечатали место происшествия и теперь должны были вызвать коллег-криминалистов и следователей. Единственно возможным вариантом сейчас представлялось найти какой-нибудь холмик, с которого можно связаться с диспетчером и, наконец, сообщить о происшедшем. А если нет (об этом, конечно, совсем не хотелось думать), то придется идти пешком до ближайшей станицы или села, а если такового не предвидится, то и до самого Ростова, чтобы, наконец, связаться с частью там. И только тогда, скорее всего днем, вместе с патологоанатомом и следователем, вернуться в этот чертовый тоннель к «Волге», а точнее к тому, что находилось внутри… Палыча передернуло, но он поспешил взять себя в руки. И все равно, что место происшествия было брошено. Сейчас в голову совершенно не приходила мысль, что перегородив тоннель, они перекрыли движение.

«Ни связи, ничего, – подумал Палыч. – Да и не бросать же пацана. Не дай Бог, ему станет хуже».

Палычу вспомнились слова, сказанные им в тоннеле: «У меня такое чувство, что мы не плывем, а идем вброд». Ощущение только усилилось. Он рисковал, когда покидал тоннель, но, увы, ничего другого не оставалось. Риск обуславливало отравление Сережи, который чах на глазах. И как назло, вокруг не было ни единого холмика или возвышенности, куда можно взобраться и поймать нужную частоту, на которой заработает связь или служба экстренных вызовов. Решив не гадать, а проверить наверняка, Палыч вытащил мобильный телефон из кармана и нажал на управляющую клавишу. Темноту разрезало приятное зеленое свечение подсветки, растекшееся от экрана, на котором по-прежнему не было знакомой эмблемы оператора. Через несколько секунд свечение подсветки погасло, и майор раздосадовано вернул телефон обратно в карман своих форменных брюк. Он повернулся к сержанту.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.

– Со мной все хорошо, – гаркнул Сергей, которого раздражали вопросы о собственном самочувствии.

Ложью от этих слов несло за километр. Палыч вздохнул, чувствуя свою беспомощность.

– Мне кажется, глупо делать вид, будто ничего не произошло.

Несколько секунд Сергей молчал, но затем обернулся.

– Про что вы?

– Ты понимаешь, то, что было…

– Вы хотите сказать, что такого не может быть? Я… – нагло перебил его Сергей, но осекся, понимая, что не прав. – Я просто не хочу вспоминать про это.

Палыч смутился от наглости сержанта, которому было не свойственно такое поведение. Майор заметил, что Сергей то и дело зачем-то прикрывает рукой рот, когда говорит.

– Но… ты понимаешь, что машиной, которую мы остановили, управлял труп! Или что это было, Сережа?

– Не знаю, дядь Юр. Я не знаю, честно. Я ничего не могу понять, – он посмотрел на Палыча таким взглядом, что майор невольно отвел глаза. – Что изменится, если я скажу: «да, в машине был мертвец»?

Палыч промолчал. Сергей был прав: это ничего не изменит.

«Но если я видел это, то, значит, такое возможно?!» – подумал майор.

– И я вам могу сказать: у меня на плече висит автомат, а дома меня ждут жена и дети. Если вы сами по себе, то у меня есть семейные заботы и мне некогда играться в ужастики. Да и вам не советую, – добавил сержант.

Разговор был закончен. Палычу нечего было добавить к уже сказанному. В чем-то Сергей был прав. Возможно, стоило прислушаться к словам сержанта и действительно попробовать забыть обо всем произошедшем как о страшном сне.

Может быть стоило прислушаться к словам Сергея и действительно попробовать забыть обо всем произошедшем как о страшном сне. Мысль выглядела заманчиво и грела майору душу.

Незаметно для самого себя Палыч ускорил шаг, и Сергей, которого по-прежнему шатало по сторонам, попытался последовать его примеру. Через несколько минут Сергей остановился и уперся ладонями в колени. Пальцы впились в брюки, скомкав материал.

– Подождите, – выдавил он.

Несмотря на то, что майор был полностью погружен в свои мысли, он услышал эти слова и обернулся.

– Тебе плохо?

Сергей кивнул.

– Меня тошнит, – и словно в подтверждение своих слов он зажмурился и, обхватив живот руками, вырвал на трассу, с трудом устояв на ногах.

Месиво, вышедшее изнутри сержанта, напоминало острый мексиканский гарнир, которые можно было в изобилии увидеть в любом мексиканском ресторане, но зеленого цвета с какими-то непонятными красными прорезями. Палыч зажал нос рукой: запах, исходивший от этой зелено-красной кучи, которую вырвал Сергей, напоминал тот самый кисломолочный запах из тоннеля. Возможно, все было намного серьезнее, чем показалось на первый раз. Стараясь не дышать через нос и не смотреть на растекающееся по асфальту месиво, Палыч подошел ближе и протянул Сергею руку.

– Соберись.

Сергей, опершись на руку, поднялся и неторопливо двинулся дальше, даже не удостоив Палыча взглядом.

– Сергей? – позвал сержанта майор.

– Со мной все в порядке! – огрызнулся тот.

Сначала Палычу показалось, что это обман зрения: примерно в двухстах метрах вверх по дороге постепенно вырисовывался внушительных размеров силуэт. Ослабленное с годами зрение не позволяло подробно разглядеть его издалека, к тому же значительное расстояние, разделяющее полицейских и эту штуку, делали ее достаточно расплывчатой. Первое впечатление сложилось, когда между ними оставалось метров двести – отсюда можно было предположить, что силуэт – это огромный тягач, что-то наподобие американского «Кенворта», каких полно на дорогах области, да еще и с прицепом. Как будто припаркованный посреди степи, с выключенными габаритами. Грузовик немного кренился на передние колеса.

В кабине машины горел свет.

Вскоре грузовик заметил и Сергей, который все же решил поднять голову и посмотреть прямо, оторвавшись от своих печальных дум и вида покрытых дорожной пылью туфлей. Заметив тягач, он замер и уставился на брезжащий из кабины свет, как будто не поверил своим глазам. А затем двинулся дальше и через несколько секунд догнал Палыча.

Майор краем глаза заметил напарника.

– Похоже, нам повезло, – сказал Палыч.

Сергей ничего не ответил. Он не выходил на диалог около получаса, и даже если Палыч что-то у него спрашивал, интересуясь его самочувствием, сержант лишь качал головой и говорил, что с ним все в порядке. Обычно он был несколько разговорчивей. Но учитывая его состояние сейчас…

Палыч ускорился, забыв о Сергее, который теперь с трудом поспевал за ним. Фонарик с почти севшими батарейками выхватил своим тусклым лучом грузовик. Световое пятно расплылось по машине: так и есть, американский тягач «Кенворт». Палыч, проходя мимо кузова, сильно и настойчиво постучал кулаком по грузовику.

– Водитель!

В кабине по-прежнему горел свет и, чтобы не тратить впустую батарейку в фонарике, майор передвинул переключатель из положения «ON» в положение «OFF», краска на котором стерлась наполовину. Читалось только «O…F» – без средней буквы.

– Водитель!

Палыч поправил лямку ремня, на которой висел автомат и, подойдя к кабине, влез на одну ступеньку вверх.

– Полиция!

Слова никто не услышал. В кабине горел свет, но там никого не было. Все три обширных сиденья тягача были пусты, а два из них испачкались в какой-то жидкости, растекшейся огромными пятнами. На полу валялись осколки. Было видно, что пятна «свежие». Возможно водитель перевернул чашку с кофе в дороге, поэтому остановился. Сейчас же, где-то неподалеку переодевается, как любой нормальный человек не испытывая никакого желания продолжать путь с мокрыми штанами. Майор протянул руку и нажал на клаксон. Развернувшись, он спрыгнул со ступеньки на асфальт.

– Водитель! – крикнул майор.

Никто не ответил.

Сергей, склонив голову вниз, подошел к Палычу и, не сказав ни слова, встал рядом. Сержанта лихорадило.

«Еще чуть-чуть, и я доставлю его в больницу. Только где водитель?», – подумал майор.

Он огляделся. Если дальнобойщик действительно вышел справить нужду или переодеться, то сигнал собственного автомобиля должен был заставить его вернуться обратно… Палыч выставил руку, собираясь облокотиться на одно из колес грузовика. Рука прорезала пустоту и уперлась в холодную покрышку. Майор нахмурил брови и бросил на колесо быстрый взгляд… Колеса не было.

– Ах ты! – звук слова, громкий, прорезанный истерической ноткой, вспахал темноту.

Сергей, стоявший с опущенной головой, вздрогнул и медленно поднял глаза. Взгляд отстраненный, полный безразличия.

Колеса, действительно, не было. Точнее, не колеса. Отсутствовала резина: шина была разорвана в клочья. По лбу Палыча заструились мелкие капли пота. Пульс бешеным ритмом отдавался в голове тупыми ударами. В сердце закололо.

– Надо успокоиться, – прошептал он.

Не обращая внимания на все более назойливо звучащий внутренний голос, майор запрыгнул на ступеньку и вдавил кнопку клаксона. Грузовик протяжно взвыл, напомнив звук мчащегося локомотива.

– Хватит! – это был голос Сергея.

Палыч убрал с клаксона руку и озадаченный обернулся.

– Хватит, у меня болит голова… – Сергей, не договорив, нагнулся и, открыв рот, вырвал. Его тошнило, но из раскрывшегося в рвотных порывах рта доносился только громкий звук продолжительной отрыжки, как будто сержант только что выпил целое ведро газировки. Изо рта, обогнув подбородок, на асфальт скользнул комок мокроты, растянувшись словно спагетти с сыром.

Сергей закашлялся, а затем, обхватив руками грудь, часто задышал, вдыхая воздух. Палыч сделал движение в его направлении, но сержант поднял руку.

– Не надо. Со мной все в порядке… – прошептал он.

Палыч заколебался, но решил, что будет лучше не беспокоить сержанта сейчас, когда Сергей находился в таком состоянии. Майор вернулся к кабине. Внутри кабины было практически пусто. Но были и некоторые мелочи, которые Палыч не заметил с первого раза. За исключением перевернутой кружки, наверное, прошедшей не через одно советское поколение, в салоне тягача лежал диск. Надпись на нем, изображенная темно-лиловым оттенком, говорила: «Лучшие хиты МTV».

Чуть дальше диска лежал мобильный телефон. Он протянулся через открытое окно, поднял мобильник и нажал на несколько клавиш. Телефон не работал. Панель и экран были залиты кофе. Взгляд остановился на рации, но после попытки включить аппарат, майор понял, что аккумулятор грузовика разряжен.

Нет, водителя здесь не было. Будь он здесь, то услышал бы сигнал грузовика, крики и обязательно вернулся бы обратно. Значит, его здесь не было. Бросить груз и уйти? Палыч задумался. Отчаянный, должно быть, малый вел этот грузовик.

– Что ты думаешь на этот счет, Сережа? – Палыч спрыгнул на асфальт.

Сержант молчал. Свет, падающий из кабины грузовика, освещал Сергея с ног до головы. И только сейчас Палыч заметил, как на самом деле плохо он выглядит. Его лицо было белое, как мел.

«Нет, здесь что-то не так, майор», – пронеслось в голове.

Он знал, что это «что-то» началось еще со стоянки под казино. Было бы неплохо наконец со всем этим разобраться. Палыч зажмурился. Хотелось ущипнуть себя и доказать, что происходящее не более чем сон. Он понимал, что бы тут ни происходило, и какие бы тут ни были обстоятельства, надо двигаться дальше. К городу, до рассвета. Палыч легонько хлопнул напарника по плечу, пытаясь взбодрить совсем приунывшего сержанта.

– Соберись, нам надо в город. Ты же понимаешь, что нельзя терять времени…

– Или у нас будут неприятности. Вы это хотите сказать? – неожиданно закончил за Палыча Сергей. – Мол, Сережа, если бы не твои проблемы, то ничего бы не произошло?

Сергей замолчал и впился в майора потускневшим взглядом. Отчасти это было правдой. Он сказал то, о чем Палычу не хотелось думать, но мысль об этом вертелась в голове, и до этого момента майору удавалось ее избегать. Лучше бы Сергей и дальше молчал. Палыч нахмурился.

– Ты к чему сказал эти слова? – спросил он.

– Да к тому, что все, абсолютно все люди, как мой отец, как вы, как… – Сергей запнулся. – Да не важно, как кто. Как все. Все вы поголовно печетесь только о себе. Я заставлял вас ехать со мной?

Сержант не дал Палычу ответить.

– Нет, не заставлял, – продолжил Сергей. – Вы могли поехать домой, но не сделали этого. ВЫ захотели помочь мне, а теперь, когда после всего того, что произошло и происходит, легче всего обвинить в этом меня. Разве вы не понимаете, у меня проблемы в семье! Нет, вам плевать на меня. Так же плевать на меня моему отцу.

– Сергей, ты не прав. Я искренне хотел, и хочу тебе помочь. А что касается событий сегодняшней ночи, то в этом никто не виноват. Ни ты, ни я. Наша работа – вот что это…

– Да пошел ты! – Сергей, не дослушав, развернулся на пол-оборота и, пошатываясь, двинулся по пустой дороге вперед, расположившись ровно посередине трассы.

Палыч проводил его взглядом и отвернулся, устремив взгляд на ночную полосу горизонта. Рука непроизвольно сжалась в кулак. Медленно разжалась. Он встряхнул рукой, снимая с кисти напряжение, и двинулся вслед за уже начавшим растворяться в ночной мгле сержантом.

С каждой минутой, грузовик оставался позади и вскоре вовсе скрылся из виду, слившись с пеленой ночного мрака. Палыч курил и задумчиво рассматривал свои башмаки, чуть слышно стучащие каблуками по асфальту.

Скрылся грузовик, скрылся бобик, но осталась куча вопросов, на которые не было ответов.