Текст книги "Сага о счастье. Закономерные случайности"

6. Сказочная реальность

Село Кочки представлялось мне как заштатная, забытая богом деревушка. Старенький, дряхленький дедушка. Покосившаяся избенка и все прочее в минорном тоне. Но то, что в итоге предстало предо мной – не в сказке сказать ни пером описать. Поистине, сказочная реальность.

С автобусом, слава богу, проблем не было. А то нескончаемый поток приключений начал мне слегка надоедать. Салон вообще был полупустой. Хочешь сиди, хочешь лежи. Но какой же малой станет просто так, без оглядки по сторонам, ехать всю дорогу. Вот и я в первую очередь осмотрел всех пассажиров. Просто из любопытства. Ничего особенного. Простые крестьяне. Каждый уперт в свои мысли. Им уж точно не до пейзажей за окном. Лишь некоторые, видимо состоявшие в каких-то отношениях, потихоньку переговаривались друг с другом. Но тут мой взгляд остановился на очень необычном для этой публики пассажире. Точней пассажирке. Это была невероятно миловидная девушка примерно моих лет. Она выделялась среди этой угрюмой массе не только яркой внешностью, элегантной одеждой и миловидной улыбкой, но и тем, что и ее взор, и ее улыбка были обращены ко мне. Я не мог отвести от нее свой взор. Был загипнотизирован ее обликом и ее вниманием ко мне. И, о боже, она встала со своего места и двинулась в мою сторону. Улыбка так и не сходила с ее лица. «Неужели ко мне идет?» – блеснула радостная мысль. На всякий случай подвинулся в кресле. Когда этот волшебный образ поравнялся со мной, я услышал ее голос, напоминающий хрустальный звон:

– У вас свободно? Могу я присесть с вами?

Я еще был совсем маленький мальчик и совсем никудышный ловелас. И еще на меня впервые само по себе свалилось такое чудо. У меня и так-то с дикцией было неважнецки, а сейчас и вовсе слова не мог вымолвить. Заикался на каждой букве:

– П-п-пож-жалуйста. – Еле выдавил я.

– Вы, наверно, приезжий?

– Да. Я из Тайги.

– Из тайги? Вы совсем не похожи на таежного жителя. И акцент у вас прибалтийский.

– Тайга – это такой город в Западной Сибири. Я сейчас там живу у отца. А раньше, действительно, жил и родился в Прибалтике, в Вильнюсе.

– Как интересно. Вы почти иностранец. Не зря я вас сразу заприметила. А я учусь в Москве. Еду домой на каникулы.

– Такая молоденькая и одна в Москве? Неужели ничего ближе не нашлось для учебы?

– Давайте для начала познакомимся и перейдем на «ты». А то вроде ровесники, а выкаем.

– Я Валентин. Фамилия Вехтер.

И тут она залилась таким безудержным смехом, что меня аж покоробило. Ее смех, конечно, звучал беззлобно, даже наоборот, любезно. И как звучал? Как серебряный колокольчик.

– А меня знаешь, как зовут?

– Понятия не имею.

– Валентина Вехтер.

Тут уж мы загрохотали дуэтом. Она колокольчиком, а я нарождающимся подростковым баском. Ржали до того, что на нас начали оглядываться с неприветливыми взглядами труженики села. Но Валя не растерялась и громко объявила на весь автобус:

– Знаете, как зовут этого инопланетянина? Его зовут Валентин Вехтер.

После ее слов заржал весь автобус. Даже с испугу водитель затормозил и высунулся в салон. Когда ему объяснили причину общего веселья, он тоже присоединился к хоровому ржанию, смеялся до слез.

Я был как-то больше смущен, чем весел. Понятно, что забавная ситуация, такое совпадение у двух человек. Но отчего такая бурная всеобщая реакция? Все разъяснила Валя.

– Представляешь, Валентин? В автобусе практически у всех фамилия Вехтер. А по имени большая половина Валентины.

В ответ я только вытаращил глаза от удивления. Сразу возникала куча вопросов. Но Валя, опережая мое любопытство, сказала:

– Я тебе все объясню, но это займет много времени. Давай сначала ближе познакомимся. Дорога дальняя. Нам будет чем ее скоротать. Я догадалась, у тебя в Вильнюсе мама, а в Тайге папа. Наверно с мамой что-то случилось и тебя забрал к себе папа. Так?

– Ты очень проницательна. Действительно, мама попала в больницу и надолго. Я поживу пока с отцом. Он и послал меня сюда проведать свою родню. Когда я еще смогу это сделать?

– Ты путешественник покруче меня. А спрашиваешь: «Как я одна в Москве». Во-первых, я там не одна. У меня там, как и у тебя, тоже мама. А, во-вторых, такого училища как там, мы больше нигде не нашли. Не пугайся и не таращи глаза. Я учусь в суворовском училище с летным уклоном. Сколько себя помню, мечтаю парить в облаках. Меня папа пристрастил к этому. Он летает на кукурузнике. Поля опыляет, доставляет в разные концы людей и грузы. Я с ним мотаюсь с младенческого возраста.

– Да ты не простая девчонка. А первое впечатление было несколько иное.

– Знаю, знаю. Все, кто меня встречает впервые, видят во мне пустую, ветреную красотку. Я уже привыкла. Надеюсь, ты не разочарован? Может хотел заиметь легкую подружку?

– Валя, даже не смей так думать. У меня вообще нет никакого опыта общения с девушками. Ты просто поразила меня своим вниманием к моей персоне. Так вперилась в меня взглядом, что я не знал, что и делать. Знакомиться или залезть под кресла и оттуда исподтишка любоваться тобой.

– Приятно, что ты не лишен чувства юмора. Это один из признаков ума.

– А ты знаешь какой второй признак ума? Их, оказывается всего-то два. У меня отец – большой мудрец. Он меня просветил.

– И какой же второй признак ума.

– Хитрость. Но не просто примитивный обман, а такая, что невозможно в нее не поверить.

– Здорово. Ты научишь меня так хитрить?

– Валя, ты, по-моему, торопишь события. У меня голова пойдет кругом от тебя еще до того, как я тебя чему-либо научу.

– Ты такой влюбчивый?

– Это ты такая влюбляющая в себя. Ха-ха-ха. Кажется, я уже влюбился.

– Ты мне тоже понравился. Куда хоть ты едешь?

– В село Кочки. У меня там дедушка и куча родственников.

– Валентин, тебе не отвертеться от меня. Я тоже еду в Кочки. Я там родилась и живу с папой.

– Во-первых, сама не мечтай от меня избавиться. Я назойливый товарищ. Во-вторых, буду безмерно рад заиметь друга еще на подъездах к родине предков.

В такой любезной, очаровательной болтовне мы не заметили, как добрались до места. Два часа пролетели как мгновение. Нас высадили на краю какой-то деревушки у берега небольшой реки. Через реку был перекинут легкий мосток. По нему машина не могла бы пройти. Разве что телега с лошадкой. Сюда и подъезжал гужевой транспорт из нашего села за почтой, за керосином и каким-нибудь другим товаром. Но не каждый день и не регулярно. По мере необходимости. Речушка эта когда-то и привлекла переселенцев из сгоревшей деревни Вехтеры. Она была небольшая. Метров в 20 шириной. Но очень своенравная. Мне отец о ней рассказывал. В половодье разливалась на огромной территории, снося все на своем пути. Поэтому и наше село построили поодаль. А мост наводили ежегодно после половодья мужики села своими силами. Капитальный мост, видимо, было строить не за что. Но эта норовистая река имела огромные положительные качества. При разливе она насыщала влагой огромные луга и поля, перелески, озера и пруды. Давала жизнь всем поселениям в округе. На заливных лугах благоухали травы и посевы. Перелески изобиловали дарами природы: грибы, ягоды и другое. Такое благоденствие позволяло здесь жить безбедно всему сельскому люду и щедро делиться с государством плодами нелегкого крестьянского труда.

Подвода с лошадкой дожидалась нас прямо у мостика. Мужики быстро распорядились ей. Посадили нас с Валентиной и еще трех женщин. Побросали в подводу свои вещи. А сами двинулись в село пешком. Лошадка, видимо, больше не потянет. А идти-то всего ничего: 10 километров. По масштабам бескрайних степных просторов, просто рядом. Четвертый вид транспорта в моем путешествии понравился мне больше всего. На таком мне еще не приходилось кататься. Телега была на резиновом ходу, так что комфорт был идеальный. Не качало, не трясло. Как на лодке плавно плыли по грунтовой дороге на встречу моим бесконечным приключениям.

Валя заметила у меня за плечами балалайку и поинтересовалась:

– Сам играешь или везешь кому-то в подарок?

– И то, и другое. Играю и, говорят, неплохо. Но везу в подарок деду. Отец сказал, что дед большой мастер в этом деле. Когда-то и отца научил. А отец меня.

– Мой дед тоже здорово играет на балалайке. Только она у него сломалась. Какой-то чумной сел на нее по пьянке. Дедушка очень страдает без любимого инструмента. Он на всех свадьбах заменял целый оркестр. Балалайка в руках, а за спиной барабан и тарелки. Он с помощью ног ими управлял. Теперь купить нигде не может.

– А что, пьют у вас частенько?

– Частенько у нас не попьешь. Все вкалывают от зари до зари. Но если выпадает серьезный повод погулять, то все село ходит ходуном. Я думаю, и твой приезд станет таким поводом. Сам и убедишься.

– А чем же мой приезд может быть так знаменателен?

– Да ты посмотри на себя. Такой красавчик, весь в иностранном прикиде, с невиданным акцентом в речи. Увидишь, начнут со смотрин по всему селу.

– Это что, будут водить напоказ как мартышку?

– Не болтай ерунду. Везде свои обычаи. Это естественный ритуал у нас. Это не только не оскорбительно, но и почетно по нашим понятиям. А ты сыграть-то можешь сейчас?

Сыграю, если ты споешь под мой аккомпанемент. Умеешь петь?

– В нашем селе все умеют петь. Уже рождаются с соловьиным плачем. Что ты умеешь играть?

– Я все умею. А что не умею, просто побрякаю.

– Тогда давай мою любимую «Черный ворон».

Я проиграл вступление, и она затянула. Это было на только неожиданно и прекрасно, что я даже забыл про балалайку. Из такой хрупкой девушки извергались такие мощные и изящные звуки, что казалось они покрывают собой всю степь. Просто дар божий. Я не посмел своим бряканьем нарушить эту музыкальную гармонию. Валя затихла на минутку.

– Ну, ты чего не играешь?

– Валя, ты поешь божественно. Балалайка только все испортит. Для тебя нужен совсем другой аккомпанемент. Хотя бы плохонький симфонический оркестр.

– У нас все так поют. И балалайка никогда не мешала. Давай играй.

Я опять осторожно забрякал. Запела и Валя, и бабы подтянули. Действительно это был практически профессиональный хор. С разными подпевами и переливами. Просто чудо какое-то. Я играл до одури разные мелодии – они пели без устали на уровне хора имени Пятницкого.

В таком виде мы и въехали в село Кочки. Когда я оторвался от балалайки и огляделся вокруг, меня опять охватила волна какого-то ужаса. Но ужас, порожденный не страхом, а неописуемым восторгом. Ожидал увидеть заштатную деревушку, а тут целая улица сказочных дворцов. Нас высадили в центре села около управы. Валя сразу бросилась к своему дому. Видать очень соскучилась по родне. Только махнула мне рукой и крикнула: «Еще встретимся. Заходи в гости, если соскучишься».

7. Экскурсия по сказке

У теток я выяснил, где живет мой дедушка. Это оказалось на краю села. А село-то немаленькое. Более двухсот дворов. Я поперся со своим огромным чемоданом и балалайкой почти на край света. Хоть и пришлось тащиться с тяжеленой поклажей, чувствовал себя прикоснувшимся к чему-то великому, путешественником по сказочному миру. Ожидаемая заштатная деревушка, оказалась истинной колыбелью деревянного зодчества. В селе была, практически, одна улица, растянувшаяся вдоль реки километров на пять. Но какая улица! Не было ни одной плохонькой, покосившейся хатенки. Все дома были срублены из полуметровых бревен, пропитанных хвойной смолой от гниения и еще каким-то природным веществом с замесом базальтовой пудры от возгорания. Бывшие погорельцы хорошо, на века запомнили пожарище столетней давности. Все дворы были едины только в одном: очень вместительные дома с множеством хозяйственных построек и просторные дворовые территории. В остальном каждый дом, каждое подворье были произведением искусства. Все окна обрамлены резными наличниками. Причем у каждого хозяина был свой неповторимый орнамент. В этом орнаменте был заложен, как в родовом гербе, особый смысл, отражающий какой-то особый жизненный период, событие или высокое достижение членов семьи. Всем известно имя великого психиатра Вехтерева. Он тоже выходец из этого села. В орнаменте его дома изображен символ медицины: змей вползающий в чашу с ядом и что-то еще. И так с особым смыслом украшены все окна. У потомственных селян изображены на наличниках плоды полей и огородов, домашние животные. И тому подобное. Конфигурация каждой крыши тоже символизирует какие-то события из родового эпоса. Например, остроконечная двухскатная говорит о традиционном земледелии или скотоводстве в этом роду. Вплоть до крупных управленцев в этой области, овальная – об отношении этого рода к искусству. Из села, кстати, вышло очень много известных музыкантов и вокалистов. Мансардная крыша говорит о пристрастии этой семейной династии к точным наукам и технике. От механизаторов до главных инженеров и директоров заводов. И еще множество других вариантов. Ограда, ворота и калитка тоже у каждого двора своя и выполнена в самых различных архитектурных стилях. Как будто целое проектное бюро работало над этим многообразием. А на самом деле строили простые мужики, просветленные божьим даром.

Особого внимания заслуживают задворья каждой избы. Там начинаются огромные земельные наделы каждой семьи. Они предназначены для возделывания овощей и фруктов. И не только для своих нужд, но и на продажу. Все излишки сдаются или в потребительские кооперативы для последующей продажи населению, или продаются на воскресных ярмарках в Родине. Поэтому прибыль от огородов является основной статьей дохода селян. А огородом эти огромные поля можно лишь условно назвать. Это целый хозяйственный комплекс. Каждая семья держит еще и теплицу под 100 квадратных метров каждая. На каждые 3—4 семьи вырыт пруд и рядом с ним банька. Пруды решают по несколько потребностей жителей каждого дома. Вода в них кристально чистая, так как питается водой из подземных источников. Эти источники нашли еще первые переселенцы и грамотно ими воспользовались. Поэтому вода из прудов идет и на пищевые, и на технические цели. И конечно пруды обеспечивают противопожарную безопасность. В прудах и рыбешка водится. Но там ее ловят только для удовольствия на удочку. И чаще для котов, чем на свое пропитание. А для промышленной добычи рыбы есть пруд побольше. Он находится подальше от земельных наделов. Этот пруд специально создан для рыбного промысла. Есть общественная группа людей, которая обеспечивает разведение рыб и контроль за отловом. Как правило, непосредственно отлов поручается мальчишкам подросткового возраста. Они заготавливают рыбу на весь год для всего села и на продажу. В основном это карпы и караси.

Дальше за земельными наделами простираются заливные луга. Ширина полосы этих лугов от села до реки порядка 10 километров. А в длину никто и не мерил. Вдоль всей реки. Для домашнего скота там раздолье. Эти луга используются безо всяких ограничений и колхозами и всеми жителями этих мест. Хватает на всех.

Все эти подробности мне, потом, рассказал мой дед и другие старожилы села. А сейчас я плелся вдоль этой сказочной красоты и про себя проклинал дальний путь до родного гнезда.

Добравшись до нужного дома, я постучал в распахнутую дверь и стал ждать реакции его жителей. На пороге показался дед точь-в-точь как описывал отец: с белой длинной бородой, высокий, кряжистый, но, почему-то, очень мрачный. Отец говорил, что у деда никогда улыбка не сходит с лица. Я бросился с объятиями к этому деду:

– Дедушка, это я Валентин. Твой внук из Тайги.

– Какой тайги. У меня в лесу никто не живет. А мои внуки все при доме. Ты чей будешь?

– Как чей? Я сын твоего сына. Вы же Леонтий Данилович?

– Да. Меня так зовут. А батю твоего зовут как?

– Прокопий Леонтьевич.

– Ааа. Прошка. Леньки-героя сын. Так бы и сказал. Его дом рядом с Управой. В центре села.

Я долго переваривал информацию, пока до меня не дошло, что в этом селе ни только у всех одинаковые фамилии, но и с фантазией на имена плоховато. Поперся туда, откуда пришел с чемоданом и балалайкой наперевес. Подхожу, наконец, к желанному дому. Захожу во двор. И что я там вижу? Перед крыльцом дома стоит моя новая знакомая красавица Валентина. Мы вытаращились удивленно друг на друга в полной оторопи. Валя первая нашлась:

– Ты что, уже соскучился? Хоть бы чемодан оставил в доме.

– Я бы оставил, только не знаю в каком. А ты что тут делаешь?

– Валентин, у тебя все в порядке с головой? Я домой приехала. Живу я в соседнем доме. В первую очередь навестила своего дедушку.

– Этого не может быть. Здесь живет мой дедушка.

– Ну, дела! Получается у нас один и тот же дедушка на двоих? Его зовут Леонтий Данилович. А как зовут твоего отца?

– Все ясно. Отца зовут Прокопий Леонтьевич. Твоего – Борис Леонтьевич и мы с тобой двоюродные брат с сестрой. Какой кошмар!

– Похоже на то. А почему кошмар?

– Я уже собрался засылать к тебе сватов, а тут такой облом и невезуха.

– Не переживай. Немножко подрасти, и мы тебе подберем прелестную избранницу. У нас в селе полно красавиц и умниц, достойных твоего внимания.

– Валя, я не имел права обнимать тебя в качестве случайной знакомой. Могу ли я исправить это как брат?

– Не просто можешь, а обязан. И расцеловать тоже.

Я чуточку прикоснулся к ее губам, но обнял крепко-прекрепко. У меня аж дыханье сперло. Когда Валина роскошная грудь мягко распласталась по моему худосочному тельцу, жаркая волна прокатилась у меня по всему организму и ударила в голову. Я был на грани между потерей сознания и величайшим блаженством. Такое со мной впервые. Да я впервые был так близок с девушкой. И с какой девушкой? Девушкой моей мечты.

– Валик, ты меня раздавишь. Хватит. – Прошептала она на ухо мне. А сама повисла на моих руках.

Долгожданная родня

Я чуть ослабил хватку. Сестричка уперлась мне в грудь ладошками и начала плавно высвобождаться из моих клещей.

– Извини. Я наверно переборщил с братскими объятиями.

– Ничего. Все нормально. Мне самой было очень приятно… обнимать своего братца. Ты такой мускулистый, крепкий. Я первый раз обнималась с мальчиком. Видимо надо начинать почаще.

– Какое совпадение. И я впервые испытал рыцарское чувство. Значит ты моя принцесса. Жаль, что к тому же и родственница.

В этот момент на пороге появился дед. Это было нечто величаво – статно – обаятельно – прекрекрасное. Дед был в свои 65 лет высок, строен, моложав. С лица не сходила приветливая улыбка.

– Ну, что, внучек, вы уже познакомились?

Дед крепко обнял меня, потряс за плечи, рассмотрел внимательно как дареную игрушку и удовлетворенно причмокнул.

– Да, похож на Прошку. Такие же дурацкие непослушные вихри, но и такой же симпатяга.

– Деда, да мы с ним ехали вместе от самой Родины и не знали, что брат с сестрой. Сдуру даже успели влюбиться друг в друга.

– А где же ты шлялся так долго? Я думал ты потерялся где? Все с автобуса давно разбрелись по домам.

– Леонтий Данилович, я сначала попал к вашей тезке на краю села. Меня туда бабы с автобуса отправили. Да и Валя сорвалась с места как чумная. Я толком не успел ее расспросить. Вот и совершил по родине своих предков изрядную экскурсию.

– Давай заходи в светелку. Будем поначалу слегка перекусывать с дороги. А завтра тебя ждут великие дела. Валюша, организуй что-нибудь наскоро.

– Леонтий Данилович…

– Погодь. Зови меня просто дед. А то как-то слишком официально звучит.

– Хорошо, дед. Папа передал мне кучу подарков. Они в чемодане. Каждый подписан для кого предназначен. А вот это, – я протянул деду балалайку, – для тебя лично. Дедушка бережно забрал у меня инструмент. Долго вертел, рассматривал со всех сторон, чуть ли не нюхал и не облизывал. Потом молча повесил ее на гвоздик в стене и, только тогда, сказал:

– Ну, Прошка, ну молодец. Знал, чем отца потешить. Я без балалайки, как без рук. Всю жизнь играю и для себя, и на всяких гулянках. А, уж, год, как моя сломалась. Спасибо внучек, что довез. Это ж так дорого. А у тебя и чемодан, и эта бандура. Чемодан, поди, с подарками?

– Да, деда. Я даже не знаю, что там и кому. Но отец все строго подписал.

– С этим разберемся завтра. А сейчас скидывай с себя все шмотья. Валентина приведет их в порядок.

Валя осмотрела мой прикид и заметила:

– Да. Дорога тебя основательно потрепала. Мятый, грязный как трубочист. Как будто не в поезде ехал, а на его крыше.

Если б она знала, что попала в точку со своей издевкой. Но мне, почему-то, сейчас не хотелось портить и себе и своей родне настроение рассказами о дорожных приключениях. Я покорно переоделся в припасенный спортивный костюм. Даже бельишко сменил. Все было в жутком состоянии. Зато на утро Валя все успела приготовить в лучшем виде. Выстиранный, наглаженный я выглядел манекеном с журнала мод. Валя, я даже не удивился, привела и мою задиристую прическу в порядок. Я уже понял, что моя сестренка на все руки от скуки. Меня подготовили к предстоящим смотринам. Село ляжет от моего обаяния. Это я так шутил про себя. А на деле оказалось не до шуток.