Текст книги "Избранное. «Любовь и море» и другие рассказы"

«Я тебя люблю…»

Он поставил свой «МАЗ» в гараж и зашел в бухгалтерию.

– Здравствуйте, можно у вас справку о зарплате получить?

Хочу ссуду в банке взять.

– Да, конечно, – взглянув на него, приветливо сказала девушка,

сидевшая за компьютером. – Фамилия, имя, отчество?

– Бережков Павел Алексеевич.

Девушка была самая обыкновенная, со светлыми волосами до плеч и серыми глазами. Она пощелкала клавиатурой, распечатала справку на принтере и вышла подписать у главного, улыбнувшись и мелькнув под коротким свитером полоской смуглого живота. Из джинсов сзади выглядывала тонкая полоска трусиков, как бы приглашая дорисовать в воображении все скрытое от взгляда.

«Надо же, до чего дошло», – мысленно усмехнулся Бережков. Во времена его молодости такая откровенность никому и не снилась…

Павел Алексеевич стоял и ждал. Монитор был включен, и по зеленому полю проплывала на разных уровнях набранная крупными красными буквами одна и та же фраза: «Я тебя люблю!»

– Интересно, кто этот счастливчик? – кивнув на экран, пошутил Бережков, когда девушка вернулась.

Она улыбнулась, сказав, что просто так развлекается, и торопливо закрыла фразу, вызвав из глубин компьютерной памяти какую-то скучную бухгалтерскую таблицу.

– Недавно работаете у нас? – спросил Павел Алексеевич.

Она охотно рассказала, что закончила юридический техникум, учится заочно на экономическом и боится, что ее не оставят после испытательного срока из-за учебы.

– Все будет хорошо, – успокоил ее Бережков.

Спустя два месяца он увидел ее на новогодней корпоративной вечеринке в кафешке.

Она, запыхавшаяся и сияющая, вернулась с танца за свой столик, где он с электриком Дмитрием Александровичем, высоким и прикольным мужчиной за сорок, успел познакомиться и выпить за любовь с двумя ее подругами. Садясь, она словно нарочно задержалась в наклоне так, что в вырезе блузки стала видна ее грудь, и с улыбкой назвала свое имя, показавшееся ему таким соблазнительным, похожим на тающий во рту кусочек шоколада, – Даша.

– Ну как, удалось взять ссуду? – спросила она.

– Уже и потратить успели. Купили машину.

Снова выпили и вышли покурить в закутке перед входом в кафе.

Потом опять сидели за столиком допивали вино «за вас и за нас».

– Ты кого выбираешь? – спросил вполголоса Дмитрий Александрович.

– На танец?

– На танец и вообще. Думаешь, девушки нас для танцев за свой столик пригласили?

– А для чего еще? Мы им в отцы годимся…

– Ну, Алексеич… отстал от жизни… Ладно, я выбираю Анжелу. Не возражаешь?

– Да нет…

А когда они с Дашей остались вдвоем за столиком, она сама позвала его танцевать. Это был быстрый танец, но она не примкнула ни к одному из кружков.

– «…Я скучаю по тебе», – подпевала она нежно и озорно колокольчиковым голосом. Ее серые лучащиеся глаза смотрели зовуще и ласково. Пожалуй, может быть, и не влюбленно, но влюбляюще – это точно! Даша словно приглашала в мир молодости, полной надежд и радостного многообразия выбора. Она гипнотизировала взглядом, и он не мог оторваться от чуть пьяных, озорных, невинных, соблазняющих глаз в ободке обведенных тушью ресниц. В этот миг он чувствовал себя счастливым и готов был простить судьбе все предыдущие несправедливости – от равнодушия девушек в юности, когда больше всего хотелось нежности, до еще не зарубцевавшихся в памяти нескольких лет всеобщего развала. Он ощущал сейчас только упоение от ее близости, от осознания того, что чем-то ее привлекает. Чем может нравиться молоденькой девушке видавший виды мужчина? Влечет ли их недоступный и многообразный опыт разочарований и любви, поражений и побед, который отражается в чертах лица, манере разговора и жестах? Или манят блестки золотой пыльцы навсегда исчезнувшего времени? Или, предчувствие предстоящего? А, может, она сейчас опьянена вином и весельем, и ей хочется любить всех…

Танец закончился, но она не ушла, осталась с ним. Началась новая зажигательная песенка. А он вспомнил, что другая гибкая и грациозная девушка, не отрывая от него взгляда, подпевала точно так же много лет назад на дискотеке в автодорожном техникуме:

Кто тебе сказал, кто придумал,

Что тебя я не люблю?

И где теперь та сладкоголосая, сводившая всех с ума студентка?!

Песня еще не закончилась, когда Даша увлекла Бережкова в укромный уголок за раздевалкой. Он ощутил ее долгий поцелуй и горячее щекотное дыхание в ухо:

– Поехали ко мне.

– К тебе? А это удобно?

– Да ты не волнуйся. Мы с подругой квартиру снимаем. Она на все праздники уехала домой в деревню…

Они стали встречаться. Не часто, но зато сколько радости доставляли и ему, и ей эти тайные короткие свидания. Взгляд у Павла Алексеевича стал светиться уверенностью и бодростью, как в молодости, а Даша однажды призналась, что в его объятиях чувствовала себя так спокойно и сладко, как ни с одним из прежних молодых людей.

– И много у тебя их было? – спросил Бережков простодушно усмехаясь, скрывая неожиданное чувство ревности.

– Какая тебе разница? Я всем им предпочла тебя.

Она не заметила, как обычная и не первая для нее интрижка захватила ее. Если назначенное свидание почему-то срывалось, Даша не находила себе места…

…И, наконец, она не смогла делить ставшего ей любимым мужчину с кем бы то ни было, и поставила ультиматум: или я, или жена. Судьба давала Павлу Алексеевичу шанс все начать сначала. Но, кроме жены, был еще сын, который через год заканчивал школу. После мучительных и тяжелых раздумий Бережков выбрал семью…

Он болезненно переживал разлуку. Тянуло зайти в бухгалтерию, просто увидеть Дашу, поговорить, но он сдерживал себя.

В первую субботу августа у него был день рождения. С утра давило беспокойное чувство, – как-то незаметно стукнуло уже сорок шесть… То и дело звонил телефон…

– Да, слушаю, – сказал он, в очередной раз сняв трубку.

– Павел, милый… поздравляю тебя и желаю, чтобы все у тебя было хорошо, – это была Даша.

– Спасибо, – настороженно ответил Бережков, и, убедившись, что жена гремит на кухне посудой, добавил уже другим голосом. – Мне очень приятно, Даша… Не ожидал… Я думал, ты меня совсем забыла.

– Никогда! Месяц назад на работе случайно увидела в окно, как ты курил в беседке, грустный такой, и всю ночь до трех часов плакала. Со мной ни разу такого не было. Я хочу, чтобы ты знал, я ни о чем не жалею.

– Я тоже. Мне было очень хорошо с тобой… Видел тебя как-то с парнем на улице. Ты… с ним встречаешься?

– Да. Отбила у одной барышни, – в ее голосе прозвучали грустные нотки. – У нас все серьезно. Раньше и не думала об этом, а теперь очень хочу семью. Ребенка.

– Желаю тебе счастья.

– Спасибо. Целую, целую, целую…

Он повесил трубку.

– Кто звонил? – спросила жена.

– С работы…

– Молодцы, не забыли. Давай на стол накрывать. Скоро гости придут.

– Да, пора, – машинально ответил он и раскурил горчащую сигарету…

Парус на солнце

Первое, что Илья Туманов ощутил, когда ранним февральским утром вышел по трапу из «АН-24» на бетонную полосу, был иней, мгновенно склеивший его ресницы. Со всех сторон подступали белеющие в темноте заснеженные лиственницы. Пассажиры, ежась от пробиравшего насквозь мороза, засеменили к приземистому домику аэропорта. Самолет вот-вот должен был лететь обратным рейсом, из-за чего зал ожидания оказался переполнен. В этом столпотворении стояла у окна около большой черной сумки одинокая светловолосая пассажирка лет двадцати в бежевой дубленке и с такого же цвета норковой шапкой-ушанкой в руке. Плавная изогнутая линия носа девушки, пожалуй, чересчур выступала, отчего в профиль она казалась похожей на галку. Хотя черты ее лица трудно было назвать правильными, от них невозможно было оторвать взгляда. Она была ослепительна, как парус на солнце.

– Сколько сейчас времени? – вдруг спросила она, когда Илья проходил мимо. – Мои остановились.

– Двадцать семь минут двенадцатого, – он слегка растерялся под взглядом больших черных глаз. – Это по Москве, а по местному…

– Спасибо, местное мне теперь ни к чему, – сказала она, подкручивая стрелки часиков.

– Вы в отпуск, должно быть?

– Нет, насовсем. Чего ради губить молодость в этой дыре, – ответила она.

В это время объявили посадку, девушка подхватила дорожную сумку и вместе с другими пассажирами направилась к выходу на взлетную полосу…

А Туманов доехал на маленьком автобусе до поселка, где в течение часа обошел все организации. Единственное, что могли предложить свежеиспеченному выпускнику политеха – должность рядового инженера. Но в геологоразведочной экспедиции помимо двойного районного коэффициента с премией полагались еще и пайковые в размере половины оклада, перед которыми трудно было устоять.

В тот момент, когда Илья в отделе кадров заполнял анкету, вошла молодая стройная кореянка с широким золотым кольцом на правой руке, секретарша, как он потом узнал.

– Ну, дела, Мария Николаевна! Представляешь, какой-то геофизик только что пытался покончить с собой. – взволнованно сообщила она пожилой женщине, оформлявшей трудовую книжку. – Говорят, от него жена уехала. Сосед зашел утром к нему в балок сигарету стрельнуть, а он в петле висит. Еще бы секунда… Сейчас шефу доложили, пошел разбираться.

– Яменко что ли? —предположила женщина – Он на прошлой неделе развелся. Что ж из-за этого вешаться сразу?..

«Неужто еще встречаются женщины, из-за которых можно так потерять голову?» – подумал Илья.

…Спустя три месяца Туманов отправился в кузове попутного вездехода, завозившего новую смену, проверять электрооборудование на одной отдаленной буровой. Только что обсохла земля, освободившаяся от снежного плена, в тайге ветки лиственниц запушились ярко-зеленой хвоей.

Каменистая дорога – ухаб на ухабе – петляла между сопок. Лицо обдувал упругий ветерок, наполненный пьянящими запахами долгожданной и скоротечной северной весны. Неожиданно вездеход, не доехав до места полсотни метров, резко затормозил.

– Эй, ты что, дрова что ли везешь —выругался кто-то.

– Человек под гусеницу попал, – пробормотал перепуганный пожилой водитель, выпрыгивая из кабины. Все высыпали из кузова.

Из-под вездехода выглядывали ноги в черных брюках и яловых сапогах. Электрик Юра Козлов лег на камни, заглянул под гусеницу и сказал:

– Мужики, попробуйте его потянуть потихоньку.

Бурильщик с водителем взялись за яловые сапоги и осторожно потащили.

– Так-так… Погоди… Еще чуть… – командовал Юра.

Наконец, из углубления между камней был полностью извлечен молодой человек лет двадцати семи, худощавый, с небольшими черными усами. Он спал, равномерно посапывая и распространяя вокруг сильный запах перегара.

– Да это же геофизик Лева Яменко, – узнал бурильщик. – В рубашке родился: ни одной царапины.

Парня еле-еле удалось разбудить. Как он уснул на каменистой дороге, не помнил.

– Морду тебе набить, – подступил к нему с кулаками водитель, но отрешенный вид геофизика с блуждающим взглядом охладил бы чей угодно гнев…

После обеда Туманов возился с барахлившей дизельной электростанцией, когда в вагончик зашел Яменко, нетвердо державшийся на ногах.

– Хочешь, помогу? – предложил он. – Я технику уважаю.

Сначала он подавал ключи, потом сам со знанием дела стал ковыряться в генераторе.

– Ты извини, я выпил, – начал он каяться, хотя был лет на пять старше Ильи. – Раньше я эту гадость в рот не брал. От меня жена ушла.

– Вот стерва! – посочувствовал Туманов. – Не горюй, другую найдешь.

– Нет, она замечательная. Такой уже не найти… Красивая, добрая… и невезучая… Я ее за эту невезучесть и полюбил…

– Гм-м. И в чем же ей не везло?

Не отрываясь от работы, с перепачканными смазкой руками, Яменко рассказал, как познакомился со своей, теперь уже бывшей, женой в прошлом году во время отпуска, который проводил в Геленджике. Она загорала одна, стоя, сцепив руки за головой и подставив солнцу лицо. Лева увидел ее, выйдя из моря, окинул быстрым взглядом всю, с ног до головы, задержался на больших черных глазах, она не отвела их. Он понял – она его! Нужен был только повод для знакомства.

По купальнику тигровой расцветки, бывшему в моде пару лет назад, он сразу определил, что она из небогатой семьи.

Ну, а Лева представлял из себя эдакого супермена, к тому же при деньгах, но, однако же, как думается, всегда ощущал внутри какую-то неуверенность и интуитивно угадывал ее в других. У девушки были не очень ловкие, но, вместе с тем, грациозные движения (как это у нее получалось?) Несколько раз она заходила в море, самозабвенно плавала на спине недалеко от берега, забавно бултыхая ногами, потом выходила на берег, выжимала короткие светлые волосы и загорала…

Между тем, прекрасная незнакомка собралась уходить, надела футболку, сняла под ней и бросила на гальку мокрый верх купальника. Затем надела черные, отнюдь не новые брюки, подняла одну штанину выше колена, и…

Геофизик недоумевал, почему бы ей не пойти в кабинку для переодевания, но потом до него дошло, что она, по видимому, просто привыкла создавать себе трудности и неприятности, а, может, они сами сыпались на нее по какому-то неизвестному пока закону притяжения.

Она беспомощно взглянула на него своими большими черными глазами и покраснела. Лева уже решился предложить свои услуги, но в это время ей самой удалось справиться.

Злополучный «тигровый» купальник был брошен в черную сумочку, а сама «тигрица» ушла.

Лева испугался, что больше никогда не увидит ее, быстро оделся и догнал в парке на резных тенях от пальмовых листьев. Познакомились. Девушку звали Викторией. Лев пригласил ее в кафе. Согласилась. Узнал, что Вика, как и ее мать, работала медсестрой в санатории. Отца у нее не было…

Через месяц они поженились, скромно отметив это событие, потом заехали в Пензу, на Левину родину и вскоре он вернулся с женой на Север.

Дело было в октябре. Уже выпал снег, от морозов у Вики мерз кончик носа, и она все время прикрывала его варежкой…

– Не из-за этого же она уехала? – спросил Илья.

– Думаю, скучно ей стало. Работы не нашла, нужно было подождать вакансии. Я неделями пропадал на выезде…

Ремонт был закончен. Лева принес четвертинку водки, закусили копченой колбасой с хлебом. Даже когда он молчал, было видно, что всем его существом безраздельно владеет Виктория.

– Напиши ей письмо, – посоветовал Туманов. – Может, одумается…

…Начало августа выдалось необычайно сухим и жарким. Температура поднималась до тридцати пяти градусов, в то время как в Крыму и на Кавказе, по сообщениям радио, не было и тридцати. Кто бы мог подумать, что на Севере за месяц до зимы изнывают от зноя!..

Была пятница, конец рабочего дня, впереди два выходных, карман Ильи приятно оттопыривала зарплата, выданная мелкими купюрами. Уже собрался уходить, как вдруг зазвонил телефон. К чему бы? Взял трубку. Секретарша, молодая кореянка, передала распоряжение начальника экспедиции выехать на лесной пожар. Сбор через час у гаража с запасом еды на сутки. Только этого не хватало!

У гаража собралось восемь человек. Ни одного знакомого, кроме Юры Козлова да Левы Яменко, который был пьян и слегка покачивался.

Один из замов «папы» произнес напутствие и назначил Туманова старшим, хотя были здесь люди и посолиднее. Спорить оказалось бесполезно. Илья с Юрой сели в кабину вездехода рядом с водителем, остальные расселись в кузове, накрытом брезентом. Когда проезжали мимо магазина, по крыше кабины дружно и громко застучали, пришлось остановиться. Двое слезли на землю и с пустым ведром, предназначенным для тушения огня, отправились «подкупить продуктов». Вскоре они вернулись с тремя буханками хлеба в руках и полным ведром поллитровок «Пшеничной», чем изумили даже видавшего виды шофера, проворчавшего, что как бы не пришлось тушить пожарников вместо пожара.

– Что поделаешь, день получки, – философски заметил Юра.

Высадились через полчаса на том месте, откуда было видно внизу в двух километрах темное пятно дымящегося леса. Похоже, выпили уже дорогой. Леву развезло изрядно, и он отставал. Когда начался спуск по каменным глыбам, которые здесь называли трапами, Туманов предложил его подождать. Остановились. Кто-то сказал нетерпеливо:

– Да чего его ждать, смотри, как идет хорошо.

Лева был уже шагах в пятнадцати от них на краю трапа двухметровой высоты, и как раз после этих слов кувыркнулся с него так, что, описав туловищем дугу относительно каменной опоры, со всего маху стукнулся головой и застрял между двух соседних глыб вверх ногами. «Первая жертва», – мелькнула в голове Ильи ужасная мысль. Все тотчас бросились к нему, вытащили из каменного плена и уложили на ровном месте. Юра расстегнул несколько пуговиц на рубашке несчастного парня, потом склонился над ним и через несколько секунд, показавшихся вечностью, объявил:

– Дышит.

Все облегчено вздохнули. Почти возле самого виска у пострадавшего быстро вздувалась огромная шишка, из которой сочилась кровь. Смочили рану водкой, дали на всякий случай глотнуть из горлышка, он пришел в себя, потом с большим трудом поднялся, с твердым намерением идти дальше. Это было уже чересчур. Несмотря на протесты его друзей и обещание Юры, что все будет в порядке, Туманов велел двоим молодым ребятам отвести его к дороге и посадить на попутную машину до поселка.

Они оправились назад, а пожарная команда из пяти человек двинулась дальше.

– Хороший человек Лева, только пьет много, – сказал Юра. – Таких «папа» называет золотым запасом экспедиции. Их забрасывают без замены в тайгу на месяцы, оставляют водку и продовольствие. Они пьют, но и вкалывают сутками, при этом ничего не требуют…

Вскоре команда прибыла к цели. Прямо у ног дымилась и вспыхивала лесная подстилка, а метрах в сорока пламя в одно мгновение пожирало лиственницу за лиственницей, взвиваясь к небу столбом искр. Над головами испуганно метались и кричали птицы.

Мужики уселись возле ручья и стали неторопливо раскладывать водку с закуской.

– Сейчас немного отдохнем и начнем тушить, – сказали они Илье. – Да ты не волнуйся, мы не в первый раз на пожаре. Присаживайся.

Тому ничего не оставалось, как выложить из рюкзака в общую кучу вареные яйца, картошку, сало, копченую колбасу, сыр и хлеб и присоединиться к трапезе, но от водки он наотрез отказался: должен же хоть кто-то остаться трезвым. Уже чувствовался жар стремительно приближавшейся огненной стены. Тут подоспели те двое и тоже подсели к компании.

– Ну как он? – спросил Илья про геофизика.

– Нормально. Мы поднялись с ним наверх, положили на камень под лиственницей, и он уснул.

– Но я же говорил отправить его в поселок.

– Да ладно, потом найдем его, пусть проспится…

Затянувшийся пир, наконец, закончился. Мужики подступили вплотную к огню цепью и стали хлестать горящие деревья и мох ветками, сбивая пламя, постепенно продвигаясь в клубах удушливого дыма вверх по холму, пока не встретились с такой же пожарной командой из другого поселка. С ними был лесник, который поблагодарил всех за помощь… Стало быстро темнеть. Вернулись к ручью, смыли сажу и копоть с лиц, захватили вещи и пошли к дороге, стараясь не сбиться с пути, которым добирались сюда. Наконец, ребята вроде бы узнали высокую лиственницу, под которой оставили чуть было не убившегося геофизика, но его там не оказалось. Осмотрели еще одно похожее место, опять не то.

– Черт с ним, – сказал Козлов. – Не пропадет. Он уже вешался, тонул, горел, замерзал, попадал под вездеход, и – хоть бы что. Поехали домой, спать охота.

Туманова эти слова о Левиных злоключениях встревожили еще больше. Он с двумя молодыми ребятами и вызвавшимся помочь якутом, тридцати лет отроду, отработавшим в экспедиции геологом первый день, остались искать пропавшего, а остальные уехали.

Оказалось, что впотьмах найти пьяного, если тот еще крепко спит, невозможно. Пошли ближе к дороге. Мимо то и дело проезжали с зажженными фарами «Белазы» и «Кразы», даже ночью возившие кимберлит из карьера на фабрику, где извлекали алмазы. Один парень уехал на попутке в поселок, пообещав зайти к Яменко домой.

– Если я не вернусь, значит он дома, а если его нет, приеду часа через два.

– Ладно, подождем до рассвета, – согласился Туманов.

Расположились на поляне среди кустарников и лиственниц, развели огонь, напились воды в трапах – повсюду в тайге в углублениях между камней можно найти холодную, вкусную воду, образовавшуюся от таяния вечной мерзлоты. Что может быть лучше недолгой звездной августовской ночи у костра возле самого Полярного круга! Уехавший парень не вернулся, но он был пьян, как все, и верить ему было затруднительно. Второй парень, по имени Серега, и якут, по имени Коля, заговорили о Питере, казавшемся еще более далеким, чем луна, безучастно разглядывающая их из темной бездны. Серега совсем недавно учился в северной столице на помбура, а Николай служил в армии. Они стали наперебой вспоминать, какие здания, магазины и улицы встречаются от Дворцовой площади до площади Восстания, горячо и весело спорили, потягивая по очереди водку из горлышка. Предлагали выпить и Илье, но он не мог даже смотреть на нее.

– Да ты не переживай, найдем его, – успокаивал Николай, производивший впечатление человека опытного и рассудительного. – Хорошо, если он в тайгу по ошибке не ушел, тогда вертолет надо вызывать. Здесь бывали случаи, если кто заблудился, то с концами…

Когда рассвело, несколько раз прочесали окрестности, оглядывая каждый куст. Утро благоухало сгущенным ароматом багульника, вдали раскинулись живописные сопки в лучах восходящего солнца. Пролетел, заходя на посадку, серебристый «АН-24». Утешившись сознанием, что сделали все возможное, вернулись в поселок, отыскали балок на задворках, где обитал Яменко. Почти без надежды Илья толкнул дверь вагончика. Она оказалась не запертой… Сразу будто гора с плеч свалилась. Лева спал на кровати в одежде и сапогах. Склонившись над ним, молодая, ослепительная, как парус на солнце, женщина в розовом платье осторожно, чтобы не разбудить, приклеивала к распухшему ушибу возле виска пластырь. Илья сразу узнал ее галочий профиль. В углу стояли нераспакованные чемодан и сумка с багажными бирками…