Текст книги "Марс наш!"

Глава 8. Летучий голландец

Пояс Астероидов, борт корабля «Леонов».

63-й день полета

Николай Воронин с детства мечтал стать космонавтом.

Его учителя, пережившие позор с распродажей «Буранов» всяким лишенцам и потопление станции «Мир», приветствовали романтические поползновения юного Коли.

Одноклассники, следившие за тем, как их страна возит американских астронавтов на ненужную ей МКС, наоборот, иронизировали над энтузиастом межпланетных сообщений.

Посмеивались либералы, посмеивались хранители общечеловеческих ценностей и радетели политкорректности – вплоть до весны 2028-го, когда малость отъевшаяся РФ запустила на Марс пилотируемый корабль.

Николай Воронин в ту пору выкраивал свой плотный график так, чтобы поспеть к выпуску «Вестей» по телику, и с восторгом следил, как с Восточного поднимаются громадная «Энергия» и уж вовсе гигантский «Раскат», вознося на околоземную орбиту модули-блоки тяжелого межпланетного корабля.

Больше всего на свете он боялся тогда срыва, каких-нибудь махинаций или еще чего.

Выискался бы опять энергичный младореформатор, недалекий и тупой, и заморозил бы весь проект.

Но нет, дело довели до конца, и отправился «Гагарин», первый в мире ТМК, в полет.

А еще через три месяца Николай задыхался от волнения, наблюдая, как фигурки в серебристых скафандрах смешно подскакивают на оранжевом песке и поднимают в тускло-розовое небо Марса российский триколор.

Ей-богу сотни президентских инаугураций стоила одна эта прямая трансляция с «Красной планеты»!

Ибо большего заряда патриотизма и гордости за державу было не передать.

После выпускного Коля Воронин решил поступать в Высшую школу космонавтики, но не получилось, и его забрали в армию.

Отслужил срочную, задержался по контракту – решил свой подъем на орбиту начать с военного аэродрома.

Года через три поступил в летное училище, а в 2027-м младший лейтенант Воронин прибыл для дальнейшего прохождения службы на базу Камрань.

Уже на следующий год ему, лейтенанту, пилоту «МиГ-55», принимавшему участие в гашении горячей точки на Парасельских островах, прислали анкету.

Он ее старательно заполнил (с громко бьющимся сердцем) и отослал.

Пришло время, и старлея Воронина вызвали в Королев. Комиссия была строга, но в отряд космонавтов Николай попал-таки.

Тренировался и учился на командирском факультете ВШК.

В первый свой полет Воронин отправился на «Клипере-С1М» – доставил груз на Спу-1 «Гардар», новенький, чисто русский орбитальный завод, загрузился готовой продукцией и перевез на китайскую станцию «Тяньгун».

Мечтал он, правда, о межпланетных путешествиях, но даже на Луну слетать никак не удавалось – и Полярную базу выстроили без него, и облет Венеры не предусматривал его участия, и 4-я марсианская экспедиция обошлась без капитана Воронина.

И 5-я, и 6-я…

«Титов» еще не стартовал тогда, но список экипажа был известен – Воронин в нем не значился даже дублером.

Но Николай умел надеяться. Терпеть, работать за троих и ждать.

И дождался…

Забывшись на часок, Воронин проснулся от боли в боку.

Пуля не задела кость, не коснулась требухи – прошла навылет сквозь мышцу и застряла в оболочке скафандра.

Третьи сутки минули после нападения «Энтерпрайза».

Связаться с Землей пока не удавалось, просто руки не доходили до сборки антенного устройства.

Забот и без того хватало.

Кое-как им удалось загерметизировать почти весь МОК.

Ашот приволок пятнадцать баллонов с жидким кислородом.

В каждом было по паре ведер.

Это триста тысяч литров живительного газа, которого им хватит на месяц.

Пищевых рационов – ну, просто завались, для «зимовщиков» на Марсе их везли тонны, а вот воды…

Воды было мало. Очень мало.

Пока еще их спасал регенератор, каждый день отцеживавший из атмосферы и мочи по два стакана на каждого, но все идет к тому, что даже эту скудную «пайку» придется урезать до трехсот миллилитров в сутки, а потом и до двухсот.

Так что чудесная возможность сдохнуть от жажды у них имеется.

Правда, есть НЗ – глыба льда, что покоится в негерметичном отсеке по соседству, но это на черный день.

Воронин усмехнулся.

Можно подумать, сейчас светлый…

Зашипел шлюз, загрюкали подковки.

Подолян стащил шлем и смущенно улыбнулся.

Ашоту здоровому, было неловко, что раненый товарищ вынужден подменять его на ВКД.

Но больше-то некому. Царев и так по две смены отбарабанил…

– Встаю, – сказал Николай, покидая спальник, висевший на переборке.

– Я там прихватил кое-где, – заторопился Подолян, – надо только проварить, как следует.

– Сделаем, – кивнул Воронин, сдерживаясь, чтобы не застонать.

Благо, что невесомость и не надо ходить.

Но все равно двигаться, не беспокоя раненый бок, не получалось.

То изогнешься, то наклонишься – и как резанет… Уф-ф!

– Генка где?

– Они с Зайцем кабели протягивают.

– Понятно.

Нацепив гермошлем, проверив давление воздуха в баллоне и зарядку аккумуляторного пояса, Николай оттолкнулся здоровой ногой и поплыл к кессону.

Отшлюзовался. Перехватился.

Космоскаф Царев не тронул – оставил ходячим больным.

Воронин усмехнулся. Болезный…

За СПК Николай почти не держался, одной ногой цепляясь за фиксатор.

Почему-то лишь теперь, когда его корабль поневоле забрался в Пояс Астероидов, Воронин ощутил, что он в мировом пространстве.

К этому времени Земля ужалась до яркой голубой звезды, Луна и вовсе за искорку сходила, одно только Солнце палило тем же шаром горящей материи.

Но и оно не воспринималось сейчас как солнышко – нет, то был желтый карлик в полыхающей мантии, косматый от протуберанцев, бросающий в толпу планет полные пригоршни протонов и нейтрино.

Звезда. Светило. Небесное тело.

А как осмотришься, так и вовсе страх берет.

Сидя на Земле, не понять, какова она, эта бесконечность, бездонная тьма, где царит абсолютный колотун.

И здесь просто негде укрыться от скопища галактик, зовомого Большой Вселенной – она повсюду, куда ни глянь, и только тонкая скорлупка корпуса корабля разделяет тьму и свет, холод и тепло, смерть и жизнь.

Кокни ее, эту скорлупу, и капец придет горстке живых и наглых, возомнивших, что если они разумны, то уже и не смертны.

Как бы не так…

«Во-во…»

Парой слабых выхлопов Николай направил космоскаф к месту перелома – переходному отсеку, где Ашот пытался накладками из титана скрепить корму и нос.

Шаткой выходила конструкция, но другой нет.

Взявшись поудобнее за цилиндрический баллон со смесью для вакуумной сварки, Воронин хотел было приступить к работе, как в наушниках зазвучал взволнованный голос Подоляна:

– Командир! Прямо по курсу неизвестный объект!

– Тарелка? – натужно пошутил Николай.

– Не, что-то такое вытянутое… Конус такой…

– Да неужто… – послышалось бормотание Царева.

– «Терра»! – охнул Зайченко. – Та, пропавшая!

– Разберемся, – сказал Николай мужественным голосом. – Как думаешь, есть смысл сближаться?

– Возможность есть, – протянул Подолян, – а смысл… Топлива для СОМ – полета процентов…

– А вдруг на «Терре» вода?

– Точно… Подгребаем!

Воронин развернул космоскаф, но ничего не обнаружил – далеко еще.

«Терра»…

Первый европейский корабль с ядерным двигателем.

«Терре-1» не повезло – этот корабль-ионолет, подобный штатовскому «Гермесу», погиб в Поясе Астероидов.

Правда, богатейшие коллекции образцов на Землю доставили-таки в 33-м.

Вместе с «грузом 200»…

Год спустя в полет отправилась «Терра-2», уже с ЯРД.

Начала она удачно – и на Луну слетала, и комету Фогель сопроводила, а из последнего рейса к Весте не вернулась.

Злопыхатели тогда накинулись на ЕКА – дескать, поспешили вы, господа хорошие, побоялись отстать от поезда!

Русские построили межпланетный корабль, американцы свой тоже сдали, а тут и азиаты подсуетились, ну, и вы кинулись «Терру» лепить.

И все те недоделки, что содеялись на Земле и орбите, вылезли экипажу боком!

«Ай-яй-яй!» и «Как не стыдно!»

Ну, это все политика, а что там на самом деле случилось, никто не знает.

Вот, скоро и узнаем…

И Воронин призадумался: а не опасно ли это для «Леонова»?

Мало ли что…

А он командир, на нем вся ответственность…

Лежит на нем и покряхтывает…

Хотя… Хуже все равно не будет – хуже просто некуда.

– Межпланетный «летучий голландец»… – медленно проговорил Царев.

В голосе его звучали азарт исследователя и простое человеческое любопытство.

– Да вроде… – задумался Николай. – Черт, не знаю даже…

– Что? – не понял Ашот.

– Ну, опасно же! Может, их вирус сгубил? Да такой, что чума насморком покажется?

– Все равно… – протянул бортинженер. – Надо. Долг! Хоть родичам сообщим. Ну, тех, кто погиб…

– Может, живы они? – пробормотал Геннадий.

– Ну, ты как скажешь! Два года прошло!

– Ладно, – вздохнул Воронин, – разберемся… Да и скафандры на что?

«Биржевые ведомости», Санкт-Петербург:

«Высший Ученый Совет анонсировал проект «Марс», предполагающий генерацию атмосферы на «Красной планете».

По словам одного из разработчиков, профессора Репнина, реализация данного проекта станет возможной не ранее начала следующего века.

Однако, если не начинать двигаться к намеченной цели, достигнуть ее не удастся.

Что из себя представляет проект? Выделим несколько элементов.

Во-первых, предполагается буксировка к Марсу и сброс на его поверхность комет и планетезималей, то есть тел изо льда и снега.

При их падении произойдет интенсивный выброс водяного пара, углекислоты, аммиака и метана, который резко повысит давление атмосферы.

В свою очередь, более плотная атмосфера ускорит таянье вечной мерзлоты – настоящей криолитосферы, толщиной десятки и сотни метров. По различным оценкам, в приповерхностном слое пород Марса содержится порядка 77 миллионов кубических километров водяного льда[6]6
  Здесь представлены современные оценки.


[Закрыть].

Проект также предполагает вывод на гелиоцентрическую орбиту гигантских космических станций, которые, находясь над полярными шапками Марса, станут прогревать их микроволновым излучением.

А на марсианских полюсах покоятся колоссальные ледники в четыре километра толщиной, под которыми сохранились реликтовые озера соленой и пресной воды.

Если растопить лишь одну южную полярную шапку Марса, то вода покроет всю планету слоем в 11 метров!

А чтобы сохранить сгенерированную атмосферу, необходимо проложить по экватору проводник или сверхпроводник, подключенный к мощным энергостанциям – это усилит магнитное поле Марса, ко всему прочему, защищая поверхность от солнечной и космической радиации.

Наконец, третья фаза проекта связана с дистилляцией марсианской атмосферы – надо будет минимизировать присутствие углекислого газа, метана и аммиака, одновременно повышая содержание кислорода.

Ученые уверяют, что за каких-то двести-триста лет станет возможным терраформировать Марс и превратить его во Вторую Землю.

…На Марсе разольются Северный океан в сотни метров глубиною, и Южное море, травы покроют огромные пространства нынешних пустынь, зашумят леса…

Розовое небо поголубеет, и прольются дожди…»

Глава 9. Корабль-призрак

Резерв топлива для СОМ позволял увечному «Леонову» провести маневр сближения с «летучим голландцем», тем более что он дрейфовал параллельным курсом.

Но быстро подлететь, как выразился Ашот, было нельзя – небесная механика не позволяла совершать резкие телодвижения. Десятки раз пыхали микродвигатели коррекции и маневрирования, пока не уравняли скорости двух кораблей.

А когда дистанция между ними сократилась до километра, сомнения отпали – «Леонов» сближался с «Террой-2».

Центральным и самым объемным модулем европейского корабля был конусовидный топливный бак.

С острой стороны крепился двигательный отсек, а все прочие модули помещались на основании конуса.

– На самовар похоже… – прокомментировал увиденное Царев.

– Да, что-то такое есть… – согласился Воронин.

– Слу-ушай, командир, – сказал Ашот, – там что-то не то! Ты видишь? У них люк открыт!

– Как – открыт?

– Настежь!

Воронин присмотрелся к медленно вращавшемуся конусу.

Круглая бляшка люка на выпуклом боку «самовара» была откинута, позволяя глазеть на интимные места шлюза, мрачно зиявшего чернотой.

Николай передернул плечами – из отверстого люка словно дуло тоской и гибелью…

– Стыкуемся, – буркнул Воронин. – Ген, сможешь сам?

– А чего тут мочь? – бодро откликнулся Царев. – Стандартная программа.

– Давай… А я своим ходом.

Николай доплыл до «Терры», чуть промахнувшись, и манипулятор СПК схватился за жгуче-белую антенную тарелку, отбрасывающую четкую тень на переходной отсек.

Закрепив фал на космоскафе, Воронин оглянулся.

«Леонов», брызгая из сопел, медленно наползал, разворачиваясь уцелевшим стыковочным узлом.

– Ашот, плазморез захвати. Вырежем нормальные латки.

– Точно! Хоть переходник по-человечески укрепим!

Кивнув, словно Подолян мог его увидеть, Николай проплыл в тесную шлюзовую камеру.

– Чем дальше, тем интересней. Внутренний люк тоже разблокирован!

– Ничего себе… – донеслось бормотание Царева.

Воронин дождался, пока громада «Леонова» наползет и ощутимо качнет «Терру».

– Есть касание! Есть обжатие стыка! Есть стыковка!

– Жду. Отшлюзоваться не забудьте. Наш кораблик… хм… не совсем герметичный.

Звякнул люк, Подолян на пару с любопытным Гоцманом ввалились в соединительный модуль, и Воронин осторожно, от поручня к поручню, мимо шкафов с оборудованием и круглых экранов проплыл в грузовой отсек.

Все вокруг было одинаково вогнутым и равно обито мягкими панелями.

Приборы, пульты, транспаранты, иллюминаторы торчали отовсюду – и снизу, и сверху, и с боков.

Николай огляделся: контейнеры какие-то (будем считать, что на потолке), четыре скафандра из гибких металлических колец, с цилиндрическими прозрачными шлемами (будем считать, что у стенки).

Неуютно было здесь, неуютно и гробно.

– Ашот, обыщи весь отсек, проверь контейнеры. Да, и загляни в посадочный модуль. Осторожно только!

– Конечно… – проворчал Подолян. – Что я… совсем, что ли? А почему только в один посадочный? Их же два должно быть? Я читал!

– Он читал! – фыркнул Воронин. – Чучело…

– Чего ты все время – чучело, да чучело! – обиделся бортинженер. – Чуть что, сразу – чучело!

Николай посмотрел на Ашота, щуря глаза, и тот заторопился исполнить приказ, унимая остаточное ворчание.

Николай обыскал энергомодуль – никого.

Модуль ориентации – та же история, только яркая крупная звезда заглядывала в крошечный круглый иллюминатор над терминалом.

Белый санитарный отсек – и здесь пусто!

Живых Воронин и не надеялся найти, однако и мумии в скафандрах ему не попадались на глаза…

– Никого нигде! – донесся голос бортинженера по рации. – И посадочный модуль на месте! Один из.

– Мистика какая-то, – сказал врач.

– Вода! Вода! – ликующе заорал Ашот. – Тут вода!

– Много? – обрадовался Николай.

– Тонны две, как минимум! Замерзла, емкость раздуло… Ничего! Мы ее согреем теплом наших сердец!

«Чучело!» – улыбнулся командир, а вслух сказал:

– Двигайся ко мне, я у командного отсека. Это рядом с жилым! Вот что… Захвати баллон с ксеноном, я там где-то видел.

– Чичас!

Оба космонавта слетелись в тесный жилой отсек, к переборкам которого были пристегнуты спальники.

Воронин приблизился к запертому люку в рубку и попробовал отпереть его.

Люк не поддался.

– Чтобы ты понимал – он не откроется, – сказал Ашот, – пока не восстановится нормальное давление.

– Баллон принес?

– Во!

– Я тогда заблокирую все входы-выходы, а ты откроешь баллон. Может, они в командном?..

Воронин заблокировал люки, и Подолян сдвинул регулятор.

Тугая парящая струя ударила в переборку, отбросив Ашота к противоположной стенке.

Командир смолчал.

По внешней акустике он расслышал слабое, рассеянное шипение.

Отсек заполнил легкий туман, струя рвала его в клочья, закручивая их, и уже не шипела – выла.

– Что же он не открывается? – пробормотал Гоцман.

– Придется резать… – сморщился Николай.

– Погоди, командир, – сказал Подолян, – он, кажется, исправляется…

Красный огонек на люке в рубку замигал и потух.

С шуршанием плита уползла в щель.

Воронин напрягся, ожидая увидеть тела, но глаза зря шарили по пультам управления, по приборам, по сборкам связи – командный отсек был абсолютно пуст.

На «Терре» не было ни одного человека.

– Экипаж – йок.

– Просто мистика какая-то! – растерянно проговорил Гоцман.

– Может, их пожрали? – измыслил гипотезу Подолян.

– Ага… – проворчал Воронин. – Подлетает такая форма небелковой жизни… Стоп! Доктор, вы экспресс-лабораторию захватили?

– А как же! Вот.

– И как тут с микрофауной?

– Стерильно! Вообще никакой органики.

– Понятно… Ашот, возьми-ка кристаллозапись бортжурнала, может, чего в них есть?

– Бу-сде! Ага, возьми… Нету их!

– Как? Совсем нету?

– Ну, пусто!

– Блин… Возвращаемся! Нарезать «стройматериалу» мы сегодня не успеем, поздно уже. Давайте хоть воду перетаскаем. Лед-то есть.

– Может, они ушли? – предположил Подолян, которого не отпускала тайна корабля.

– Не тупи. Скафандры-то на месте! Голым можно в Африку пустить гулять, но не в космос.

– Космос… – вздохнул Ашот. – Вот именно, что космос… Что ты хочешь? Это пускай дурачки всякие балаболят о «покорении Вселенной»! Вселенная такую мелкоту, как человечество, не замечает даже. А заметит – даванет как клопа, и только вонь пойдет…

«Южный край», Харьков:

«Жители Новороссии отмечают сегодня 23-ю годовщину независимости и 20-летний юбилей со дня референдума, когда был положен конец соперничеству Донецка и Луганска – столицу объединенных республик перенесли в Харьков.

На Сумской собралась масса народу, наблюдая за красочными манифестациями и военным парадом. Торжества прошли также в Екатеринославе, Херсоне, Николаеве, Одессе, Тирасполе.

Генеральный директор «Южмаша» Виктор Середа, баллотирующийся в президенты, отметил в своем выступлении, что возглавляемому им предприятию удалось не только покончить с тяжелым наследием бандеровского режима – разрухой и нищетой, но и полностью обновить цеха.

С весны этого года «Южмашу» доверен выпуск многоразовых УРМов – универсальных ракетных модулей «Байкал».

«В то время, когда США и их вассалы развязывают космическую войну, – сказал, в частности, Виктор Середа, – Россия и Новороссия, плечом к плечу, работают на мирный космос!»

Глава 10. Золотой астероид

Пояс Астероидов, Цверг

Воронин умаялся перетаскивать «трофеи» с «Терры-2».

Бок ныл, а силы на исходе.

Что с того, что невесомость? Веса нет, это точно, а масса-то никуда не делась!

Со льдом было проще всего – покололи, рассовали по прочным гермопакетам, предназначенным вроде для проб грунта, и перетаскали на «Леонов».

А вот «оборудование двойного назначения»…

На «Терре» обнаружились бомбосбрасыватель и целых три обоймы бомбозондов, заряженных пироксилином.

С их помощью исследовали атмосферу или верхние слои грунта: подрывали, облако мелких частиц разбухало – и ученые кидались ко всяким спектрографам, химанализаторам, блинк-регистраторам…

Бомбозондом борт не вскроешь, конечно.

Ну, пугануть хоть…

Зато были две установки с ударными проникающими зондами – пенетрометрами.

Зонды запускались с борта, разгонялись до четырехсот метров в секунду и внедрялись в грунт на большую глубину.

И что пенетрометру стоит «внедриться» в борт вражеского корабля?

Конечно, боеголовка на зонде не стоит.

Хм. Боеголовка в данном случае звучит как-то… игриво.

Скажем по-другому – не стоит БЧ.

Ну и ладно, хоть пробоина будет…

– Ты в армии служил? – пропыхтел Подолян, придерживая ударный зонд, похожий на реактивный снаряд.

– Осторожнее!

– Да я и так…

– Служил. И что?

– Могу поспорить, что прапорщиком.

– Ошибаешься. Ушел в запас капитаном.

– А чего ж ты, как хомяк-прапор все тащишь? Скоро уже пихать некуда будет!

– Распихаем, не боись… Сейчас еще профили повырезаем в грузовом отсеке…

– Зачем?! – изумился Ашот. – Мы ж уже вырезали! Переходник как новенький!

– Ничего, усилим жесткость.

– О-о-о…

– Давай, давай! Труд облагораживает.

Для пусковых установок подыскали место рядом с грузовым отсеком – все равно там борт снесло.

Воронин оседлал СПК и двинулся вдоль корпуса корабля.

Место «перелома» было заметным – сварные швы блестели ярче потускневшей поверхности переходного отсека.

Наложить еще три-четыре профиля, да приварить – выйдет крепче прежнего.

Ашот уже соорудил стойку для антенного устройства – саму «тарелку» займут там же, на «Терре».

А чего зря добру пропадать?

…За неделю «космические робинзоны» перетаскали с «Терры» все, что смогли унести – Даниэль Пратт улыбался только, когда Подолян озабоченно интересовался: «Чтобы вы просто понимали – ЕКА не будет против?»

Как только восстановили антенну, тут же послали на Землю длинную радиограмму, не указывая, правда, координат – во избежание.

Борта МОКа – в заплатах и швах, с «шапками» застывшей термопены, – выглядели неказисто, зато все отсеки удалось привести в порядок, обогреть и осветить.

Воду добывали просто: заносили в тепло пакет со льдом, тот таял.

Наливай да пей.

Гоцман как раз приволок такой.

– Ну все вроде, – сказал Николай, обозревая коридор, где были сложены трофеи, не влезшие в отсеки.

– Слава те… – демонстративно выдохнул Ашот.

– Разговорчики в строю! А бак с аммиаком где?

– Здесь, здесь он! – всполошился бортинженер. – Я уже и топливопровод к нему подвел! Для СОМ. – Помявшись, он изящно выразился: – Для ОДУ аммиак… не очень так, чтобы очень.

– Чу… Ладно. Давайте тогда отчаливать.

– Давайте! – возликовал Подолян.

Напевая что-то бравурное, Ашот прошагал в пилотскую кабину, едва не отрываясь от пола.

Радовался, видать.

– Штурман!

– Я!

– Курс на Цверг!

– Есть!

Астероид, сверкавший до этого, как слабенькая звездочка, округлился до сияющего пятна, поблескивать начал при вращении, на камешек стал похож.

«Леонов» догонял Цверг, а тот все рос и рос.

И вырос – громадной поблескивавшей горой тащился сбоку от корабля, вращался медленно, то равнинку показывая, рябую от мелких кратеров, то хребтик невысокий, то котловину.

Отражение Солнца медленно проходило, ломаясь, по блестящей поверхности Цверга и тот переливался как лаком покрытый.

В принципе никто бы не посмотрел косо на Воронина, если бы он раздумал посещать астероид – после нападения, после того, как ТМК кустарно «откапиталили», можно было бы и пренебречь приказом УКСа.

А долг? То-то и оно…

…Царев и Подолян степенно потопали в лабораторный отсек – картировать и снимать поверхность.

Однако купола временной станции видно не было.

– Если допустить, что имела место не авария, а злой умысел, – довольно-таки внятно сказал Даниэль, – тогда станция могла быть разрушена. Следовательно, нужно искать следы…

– Место преступления, – кивнул Воронин. – Подготовить МПК к спуску!

Ашот кинулся исполнять приказ.

С ним на пару побежал и Царев.

Проверив энергопитание посадочного комплекса, топливный ресурс и прочие нужные вещи, они вернулись и дуэтом доложили о завершении предпосадочной подготовки.

– Тесты прогнаны, – отрапортовал Подолян. – Двигательные системы готовы к активации!

– Принято! – сказал Николай. – Будем высаживаться – я, Генка и… и Зайченко.

Царев широко улыбнулся, а гляциолог просто закудахтал от восторга.

Сборы были недолги, и вскоре вся троица пересела в МПК.

– Остров, – заскрипел в селекторе голос Ашота, оставленного за старшего, – я – Материк, проверьте герметичность.

– Принято, Материк! – ответил Воронин.

– Герметичность в норме, – сказал Царев. – Давление в норме.

– Дать команду на закрытие переходного люка.

– Даю команду, – последовал ответ штурмана.

Транспарант «Внешний люк открыт» погас.

– Понял вас, – внушительно сказал Подолян. – Расстыковку разрешаю.

– Команда «Расстыковка» подана, – ответил Николай.

Легкий толчок – и посадочный комплекс отлепился от «Леонова».

– Прошло разделение… – доложил Царев. – Визуально наблюдаем расхождение. «Леонов» пошел как бы слева от нас, с разворотом. Начинаем ориентацию…

Зашипели СКД – сближающе-корректирующие двигатели – и Воронин почувствовал слабенькое ускорение.

– Идем по программе, – комментировал он, – понемногу появляется Цверг. У меня уже виден горизонт.

– Горит транспарант «Признак «Спуск», – доложил Геннадий. – Запрет меток СОУД горит. Все в норме.

– Высота десять, – сказал командир «Леонова». – Перехожу в горизонталь. Миха! Ашот! Ищите на поверхности все, что может быть подозрительным.

– Ищем, командир, – вздохнул Подолян.

Астероид заслонил полнеба, пополз под МПК бугристой массой, уже и горой не назовешь!

Какое-никакое, а небесное тело.

Низковатый и пологий, словно оплавленный, хребет прошел под брюхом посадочного комплекса, шевеля длинными тенями, и открыл равнину, длинную, зажатую меж скальных гряд, и плоскую. Садиться решили именно здесь.

МПК задрал нос к звездам, а равнина ухнула вниз.

Корпус задрожал, по стенкам прошелся ровный шумок двигателя. Поверхность астероида медленно поднялась навстречу и замерла, соприкоснувшись с выпущенными опорами.

Коротко тюкнул анкер, углубляясь в реголит – тяготение тут в одну тысячную земного, лучше уж заякориться…

– Приехали! – сказал Воронин.

Он последним покинул кабину.

Солнце еще не взошло, и только звезды освещали замороженную равнину, горбом уходящую к близкому горизонту.

Два пильчатых хребта замыкали ее слева и справа, нечеткими черными тенями вырисовываясь в звездном небе.

Рассвет наступил очень быстро – на зазубренные пики легли неясные отсветы, хребет очертился огненной каймой, непроглядные тени протянулись через всю равнину, упираясь в гряду напротив.

И встало Солнце.

Выступило из-за скал застывшей вспышкой, поднялось, исходя жаром и радиацией.

А равнина заискрилась, запереливалась вся, будто зоревые лучи пали на груду сокровищ.

А так оно и было!

Налево от Воронина дыбились скалы, пронизанные целыми пластами лиловатой платины, направо – спадала осыпь, среди каменного крошева которой часто сверкали золотые самородки.

– Вся эта побрякушка – ваша, ребята, – торжественно провозгласил Воронин. – Отдаю вам ее на поток и разграбление!

– Не, – сказал Зайченко, – тут так много сокровищ, шо само это понятие обнуляется!

В наушники толкнулся голос Пратта:

– Недаром американцы выступили резко против экспедиции «Терры» – Уолл-стрит мог не пережить того, что золото превратилось бы в полудрагоценный металл!

– А это уже мотив! – заключил Воронин.

Солнце поднялось повыше, тени укоротились, и Николай заметил обширные наметы обычного реголита – всех этих метеоритиков, размолоченных в пыль.

Много камней, отнюдь не драгоценных, валялось по всей долине. Но все обычные породы лишь слегка затеняли сияющее великолепие самородных скал.

– Триллионы алтын – это уже слишком! – пробормотал Царев. – Воображение как бы не работает с такими цифрами!

– Ладно, давайте искать, – распорядился Воронин.

«Американец на моем месте чокнулся бы, наверное», – подумал он. Столько золота!

Не кучка, не груда – целые горы! Хребты и равнины!

– Ты прав, Заяц, – сказал Воронин. – Подобным богатством даже восхититься не получается – уж больно его много!

– Вот уж точно, – поддержал его Геннадий, – космический масштаб!

– Переоцениваете вы, мне кажется, этот булыган! – высказался Кравцов с орбиты. – Я пока только три металла встретил! Ну ладно – пять! Но разве платина или золото такие уж необходимые элементы? Это все так – всеобщий эквивалент. Цацки клепать!

– Зато какие цацки!

Царев уложил глыбу золота в грузовой отсек и вернулся.

– Палладий будем брать? – спросил он деловито. – А то я там видел ха-ароший кусочек!

– Потом! – махнул рукой Воронин. – Ищем следы!

«Russia Today»:

«Похоже, что Соединенные Штаты, решившись на опасную провокацию, направленную против России, и уничтожив свой собственный ТКС «Аламо», сами себя и высекли.

Теперь, после потери «Энтерпрайза», у Америки осталось лишь два ТМК, «Либерти» и «Астра».

Но оба этих корабля, чтобы там ни говорили в НАСА, являются военными транспортами для доставки подразделений космопехоты, причем все необходимое для исправного несения службы помещается в пристыкованных модулях и сектейнерах.

То есть эти ТМК не предназначены для доставки обычных грузов.

Тогда как же американцы думают снабжать свою базу на Марсе?

Недавно мы получили ответ на этот интересный вопрос.

Продукты и оборудование для «Порт-Годдарда» решено переправлять по старинке, на грузовиках-автоматах, полет которых с Земли на Марс будет осуществляться по экономичным гомановским траекториям, а его продолжительность составит 6–7 месяцев…»