Текст книги "Профессор Чижевский. Величайший ученый мира"

Мини-книга
«Профессор Чижевский. Величайший ученый мира»

Автор: Валерий Чумаков

У нас, на родине, профессора Чижевского вспоминают в основном как создателя названной его именем люстры-ионизатора. А в крупнейшем европейском университете, в Сорбонне, его барельеф находится в одном ряду с барельефами величайших ученых мира.

Утро

Если разобраться по серьезному, то на этом странном факте держится вся природа. Нет-нет, да и случается такое. У коровы рождается теленок, который не представляет себе жизни без воды, и потомки которого уже в ближайшие тысячелетия превратятся в китов. У кабанихи – кабанчик-урод с длинным носом, которому предстоит со временем превратиться в хобот. А в человеческой семье кадровых военных появляется сын, которому суждено будет стать одним из величайших ученых современности. Говорят, что виновато во всех этих странностях Солнце. Это оно своей неуемной энергией разбивает и перестраивает гены живых организмов, включая порождающие эволюцию механизмы генных мутаций.

Заря

У нас нет под рукой справочника по астрономии, но можно наверняка сказать, что май 1896 года отличался высокой солнечной активностью. Что-то там взыграло в глубине нашего главного термоядерного реактора, по его поверхности покатились волны, заколосились протуберанцы, светило помутнело от множества пятен и выпустило в сторону Земли узконаправленный энергетический луч, который через четыре минуты, пробив по пути магнитный, озоновый и все остальные защитные земные щиты, поразил территорию посада Цехановец Гродненской губернии. Возможно в этот день у недавно сочетавшегося законным браком офицера-артиллериста, сына и внука офицеров-артиллеристов, Леонида Васильевича Чижевского, болела голова (еще бы, такой энергетический удар), однако это не помешало ему с честью выполнить свой супружеский долг. А уже спустя девять месяцев, 26 января (7 февраля по новому стилю) в семье Чижевских родился мальчик. Когда ему еще не исполнилось и года, на итальянском курорте в Ментоне умерла его мать, лечившаяся там от чахотки. И покровительство над мальчиком взяло Солнце.

Вопрос о том, кем станет Александр (так назвали младенца) когда вырастет в семье не стоял. Потомок сбежавшего еще в XVI век из Польши графа Яна Казимира Чижевского, правнук сподвижника Суворова Никиты Чижевского, внук полковника артиллерии Василия Чижевского, родственник адмирала Нахимова и сын артиллериста мог стать только военным. Причем, желательно, тоже артиллеристом. А поэтому отец частенько сажал сына на колено и долго рассказывал ему о баллистике, о методах расчета траектории полета снаряда, о принципах устройства артиллерийских орудий и много чего другого и полезного. Леонид Чижевский был человеком прогрессивным, далеким от солдафонства. Он даже остался в истории военного дела как изобретатель артиллерийского угломера. С его помощью можно было так точно рассчитать траекторию полета снаряда, что становилось возможным стрелять с закрытой позиции, через стену или даже через невысокое строение. И может быть все бы вышло иначе и мальчик вырос бы в гениального военачальника, но тут в дело вмешалась бабушка и все испортила. По вечерам она читала внуку всякую художественную чепуху, которая тому, почему-то, стала нравиться больше, чем рассказы об артиллерии.

– Бабушка, а почему Данка себе сердце вырвал? – пытал шестилетка мамину маму.

– Так темно было, Сашенька, Солнца не видать, все и забоялись сразу. А он сердечко свое вытащил, а оно – как маленькое Солнышко, вот все и успокоились и зажили себе весело и счастливо.

И это ребенку было понятно. Без солнца даже ему в темной спальне было страшновато. А тут – целый народ, да в лесу, да без света. Брррр. Только вот жалко было погибшего Данку, надо было как-то по-другому поступить. Деревья что ли вырубить?

Для того, чтобы помочь темному народу, Саша, когда ему еще не исполнилось и десяти, стал рисовать. На его картинах все было залито сверкающими солнечными лучами, а само светило занимало самые главные позиции. Увидев картины мальчика, сосед по даче под Ниццей, где семейство проводило значительную часть времени, сказал, что из него выйдет большой художник. Соседом был Густав Нодье, ученик великого Дега и он знал, что говорил.

Для того, чтобы оградить сына от вредного влияния творческой интеллигенции, отец увез его в Париж, где они поселились на улице Дарю. Но Солнце нашло его и тут. Как-то ясным днем отец с десятилетним сыном зашли в лабораторию знаменитого популяризатора науки, астронома-самоучки Камиля Фламмариона. Там мальчик впервые увидел настоящий взрослый телескоп. Был полдень и ученый навел свой прибор на единственный видимый астрономический объект – Солнце. Через затемненное стеклышко окуляра мальчик разглядел грандиозную картину: казавшееся всегда таким гладким и спокойным светило на деле оказалось бурлящим огненным комом.

Видишь, столбики такие, – объяснял ребенку ученый. – Это протуберанцы, такие фонтаны из плазмы, из огня. А вот темные такие пятна, в них температура ниже, чем вокруг.

Там холодно?

Нет, что ты. Даже там температура такая, там и железо сгорит. Расплавится и в пар железный превратится. Когда Солнце волнуется, оно все такими пятнами покрывается.

Как бабушка?

Как бабушка. И тогда температура падает и на Земле становится холоднее.

Поход в лабораторию стал для маленького Чижевского приглашением в новую жизнь. Со временем вопросы, связанные с Солнцем, волновало Сашу все больше. Когда семья вернулась домой, он выпросил у отца телескоп, который тот подарил ему с радостью, ибо не без оснований полагал, что для хорошего наводчика умение пользоваться оптикой весьма важно. Самолично закоптив стеклышко и прикрыв им окуляр прибора, Саша каждое утро, ровно в девять часов выдвигал телескоп на огневую позицию, то есть в сад или на балкон и приступал к наблюдениям за светилом. Делая редкие перерывы на перекус или на учебу, он скрупулезно отмечал в альбоме наблюдений все замеченные им изменения. А десяти лет от роду он написал свою первую научную книжку, которую озаглавил «Самая краткая астрономия д-ра Чижевского, составленная по Фламмариону, Клейну и др.».

Однако в Цехановце труд малолетнего ученого никто не оценил. То ли дело Калуга, куда артиллериста Чижевского перевели в 1913 году. Тут ценитель нашелся весьма быстро. Им оказался преподаватель физики частного реального училища Шахмагонова, в которое поступил Саша, Константин Эдуардович Циолковский. Константин Эдуардович был в Калуге известным чудаком, которого мало кто воспринимал всерьез. В это «мало кто» входил и Саша. Он полюбил учителя сразу и навсегда. И всю жизнь называл себя не иначе, как учеником Циолковского.

Восход

Именно Циолковскому он первым поведал свою тайную и вполне еретическую мысль о том, что Солнце наверняка как-то воздействует на земную жизнь. В ответ Циолковский крепко задумался, думал минуты три, после чего твердо и уверенно сказал:

– Было бы совершенно непонятно, если бы такого действия не существовало. Такое влияние, конечно, существует и спрятано в любых статистических данных, охватывающих десятилетия и столетия. Вам придется зарыться в статистику.

Саша, вернее уже Александр Леонидович, «зарылся». И за короткое время «нарыл» столько фактуры, что уже в 1915 году, после поступления в Московский археологический институт, выступил в нем с докладом «о солнечнобиосферных связях». Параллельно Чижевский поступил еще и в Коммерческий институт.

Шла Первая Мировая и Саша в 1916 в качестве вольноопределяющегося отправился воевать в Галицию, где его отец, дослужившийся к тому времени до генерала, командовал третьей артиллерийской бригадой кавалерийского корпуса. Тут он довольно скоро получил «за храбрость» Георгиевский крест IV степени и серьезное ранение, после которого к дальнейшей службе был признан негодным. Так что военного из сына артиллериста не вышло. К счастью.

Пушки, которые отец старательно насаждал в голове сына всю юность, окончательно заткнулись. Зато музы разговорились вовсю. В Москве, куда он отправился после госпиталя, его занесло в литературный кружок при университете, где он познакомился с Иваном Буниным и Валерием Брюсовым, которые в очередной раз сбили юношу с толку. Прочитав изданную им еще в 1915 году в Калуге книжечку «Стихотворения» они в один голос заявили, что зарывать в землю талант с его стороны преступлению подобно и что если он не свинья, он просто обязан быть поэтом

...

конец ознакомительного фрагмента