Текст книги "Переходный момент"

– С вагона, – Максим двинулся за ней.

– Я не то имею в виду.

– Я понял. Я не с гор. Я из Ленинграда. А вот ты, похоже, из подворотни какой-то. С твоим стилем общения. Никакого приличия. С дурацкими шутками. Я тебе не ровня. И опыта у меня побольше.

– С Ленинграда он. Оно и видно. Сухарь. И в чем у тебя опыта больше? В нудности? Не знаешь, что такое лес… Хотя нет. Врешь ты все. В Ленинграде не такие. Я там была. Там нормальные ребята. Простые. Там рок слушают. А ты из Вологды…

Максим оторопел. Как эта соплячка раскладывает то все складно.

– Почему из Вологды?

– Я откуда знаю почему ты из Вологды. Это у тебя надо спросить.

– Но я ведь не из Вологды.

– Из Вологды. Там все такие, как ты. Отсталые от жизни.

– Ты, что была в Вологде?

– Нет.

– Тогда почему утверждаешь то, чего не знаешь?

– Потому что знаю. Вот и утверждаю. У нас училка по русскому из Вологды. Такая же как и ты. ТУСКЛАЯ.

– Ну у тебя и описания человека… Мерзкие.

– Зато точные.

– А я все-таки из Ленинграда.

– Врешь ты все…

Болтовня девушки Максима удручала. Ему и так тяжело было осознавать свою никчемность при трудностях, он и так пытался выглядеть достойно мужчины. А эта малолетка издевается, сводит на нет его стремления оставаться хладнокровным и рассудительным. Господи, как это все нелепо. Почему ЭТО с НИМ случилось? Сейчас спал бы себе на уютной нижней полке в плацкартном вагоне. Приятно покачивался бы вместе с этим вагоном. И скоро уже дома… У бабушки…

Максим чуть не выдавил скупую мужскую слезу, жалея себя горемычного, но только лишь тяжко вздохнул. Ничего не поделаешь. Придется поднапрячься и постараться выбраться из этой дурацкой переделки. Не ложиться же на землю меланхолично умирать. Вроде как-то не по мужски. Все-таки он солдат… Хоть и художник…

…Забрезжил майский прохладный рассвет.

– Маруся? – обратился он к девушке после некоторого молчания.

– Чего?

– Ты уверена, что мы правильно идем?

– Уверена, не переживай.

– Хорошо, если так… Сейчас бы покурить, – при этих словах он внимательно посмотрел на Марусю. Она никак не среагировала. Он повторил свое желание:

– Сигарету бы закурить.

Она тогда отреагировала:

– Чего ты заладил? Сигарету, сигарету… Да еще так смотришь на меня… У меня.., что сигареты есть?

– А разве нет?

– Откуда?

– Мои. Они на полке лежали, В вагоне. Потом исчезли, Вместе с тобой.

Маруся закусила губу. Что-то помыслила в себе.

– Ну ладно… Так и быть. Убедил, – ничуть не краснея, не сгорая от стыда достала из внутреннего кармана куртки пачку сигарет, которая когда то принадлежала Максиму и его спички:

– На. Ну взяла. Подумаешь. У тебя еще, наверное, были.

– Больше не было. Только эти. И то здесь пять штук, – Максим взял одну из этих пяти сигарет, прикурил от одной из шести оставшихся спичек, блаженно затянулся. Даже присел на камень:

– Кстати, все понятно с деньгами. Но сигареты то тебе зачем? Неужели куришь?

Девушка немного помялась. Но обстановка не требовала соблюдения того: прилично курить девушке да еще в юном возрасте или не прилично.

– Да так, пробовала в детстве.

– В чьем детстве?

– Моем детстве.

– Можно подумать, что сейчас у тебя взрослая жизнь.

– Да уж и не детство. Дай ка лучше и мне сигарету.

– А не рано?

– А что только днем можно курить?

– Я в смысле твоего возраста.

– Нормально. Уже не маленькая. Да и какая тебе разница? Могла ведь и не признаться, что сигареты у меня. Тогда бы и не закурил сейчас.

Максим молча протянул ей сигарету, понимая, что обстановка и в самом деле не предполагает выполнение условностей, а вот дружеский контакт с девчонкой наладить желательно… Но в душе все равно негодовал. Как это так! Малолетка… Да еще и девочка. А курит! Куда мир катиться? Жаль она на самом деле не сестра Максима… Точно бы занялся ее воспитанием…

А когда она закурила, Максима охватила, почему то, нежность а не брезгливость. Хоть и маленькая, женского рода, а ведь тоже… человек. Переживает… Вероятно ее хамство и грубость показные. Своего рода средство от страха… Правда эта нежность быстро улетучилась после слов:

– Ты чего это так пялишься на меня влюбленно?

Максим чуть сигарету не проглотил:

– Ничего я на тебя не пялюсь. Тебе хочется, чтобы я так пялился. Обойдешься. Мала еще… Хватит. Пошли уже.

– Скажите пожалуйста… Мала я для него… А сам пялится. Сейчас пойдем. Только отойду кое-куда.

– Куда это?

– В туалет.

– В туалет? Тут же лес. Нет туалета.

– Вот дурак… Я…

– Да понял я. Иди уж.

– Только не подсматривай. Знаю я вас, маньяков.

– Нужна ты мне…

– А то я не видела, как ты оба раза таращился на мои расстегнутые джинсы… Вожделенно.

– С ума сошла? Слово то какое противное. Сама ходишь в расстегнутых штанах. Взгляд невольно падает на эту деталь.

– Невольно? Специально. Маньяк.

– Не называй меня так.

– А если так оно и есть…

– Не выдумывай… Иди уже…, – Максим отвернулся, чтобы еще более убедить девушку в своей порядочности, – Кстати, а почему ты кошельки в трусы засовывала?

– Куда?! В трусы?! – хихикнула девушка с некоторого отдаления, – Скажешь тоже… В джинсах карман внутренний есть. Специальный.

– Специальный для ворованных кошельков?

– Просто специальный. В брюки мало кто залезет… Так надежней.

– А если залезет?

– Только если такие маньяки, как ты… Больше никто об этом еще не подумал. Говорю же маньяк. Со стажем.

– Вот глупая, – тихо сказал Максим, но уже без раздражительности.

Его эти ее высказывания перестали задевать за живое. Утратили свой отрицательный эффект.

* * *

Рассвело… А никакой избушки, а, тем паче, поселка не наблюдалось в поле видимости. Местность зато хорошо стала просматриваться.

Вокруг, во всем своем великолепии, раскинулся смешанный лес на какой то полуболотистой почве. Если здесь и ступала нога человека, то очень редко, скромно и незаметно.

Стало быть, темнота рассосалась и больше пугающе не давила. Чувствовалась усталость в голове, во всем теле. Не хотелось никуда идти… Хотелось спать, жрать и пить. ПИТЬ. Видимо последствие употребления коньяка.

«Вот незадача,» – пробормотал Максим.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Маруся, озабоченно осматривая свою одежду. Грязного вида, порванную на левом рукаве некогда светлую куртку и такие же уже не светло-синие джинсы, порвавшиеся на обоих коленях.

– Да так… Пить охота…

– Пить… Нашел проблему. Вон лужа. Пей, – раздосадованно сказала девушка, досадуя, вероятно, на испорченные свои верхние вещи.

– С ума сошла?! Из ЛУЖИ?!

– Не бойся. Не станешь козленочком. Ты уже козел.

– Дура, – Максим хотел было сплюнуть, но слюна оказалась вязкой и не сплевывалась… Он что животное какое из лужи пить? Как то… Не гигиенично… Что ли…

Козленок… Козел…

– А ты… КОЗА!

Девушка хихикнула:

– Вот отомстил! Обозвал в отместку! Какая же я коза? Козу доить надо…

– Ты малолетняя коза, которую рано еще доить.

– Похабник. Пей давай из своей лужи. Нечего было водку глушить.

– Не водку, а коньяк. И лужа не моя.

– Тогда попроси разрешения у леса попить из этой лужи, раз она не твоя. Пей. Не отравишься. Мы в походе как то заблудились и пили из луж. Ничего – не отравились.

Максим подумал, что в данном случае глупо выпячивать из себя цивилизованного человека. Жажда есть жажда. К тому же послеалкогольная… Минералки в лесу ему никто не предоставит…

Тяжко вздохнув, тяжко выдохнув, Максим утолил жажду из лужи.

И не пожалел об этом. Наоборот. Почувствовал блаженство. Сел на траву возле лужи.

– Хорошо… ну и устал же я. Садись отдохни немного, Маруся.

Маруся, не пререкаясь, примостилась рядом:

– Полегчало, алкоголик?

– Алкоголик, – повторил молодой человек, – Ты не поверишь. Совсем не пью. Правда. Этот случай – недоразумение. Все навалилось. Служба в армии окончилась. Еду домой. Давно дома не был. 2 года без отпуска. Разволновался, естественно. Как дальше жизнь сложится? А тут сосед в вагоне со своим коньяком. Предложил угоститься.

– Вот оно как… Складывается впечатление, что я ошибаюсь, обзывая тебя маньяком…

Максим чуть улыбнулся, пожал плечами, посмотрел на девчонку. По-новому. С другой стороны. Она оказывается не со взглядом волчонка. А с нормальным взглядом юной девушки. Еще не во всем и везде разбирающейся. Причем довольно милой и симпатичной девушки, накинувшей на себя маску бунтующего подростка. Ее так красиво освещало утреннее солнце, что Максим, со своим художественным видением окружающего, невольно залюбовался ею.

– Ты чего улыбаешься? Да еще и вытаращился так…

– Как?

– Ну так… Неприлично.

– Да ну тебя… Неприлично… Нужна ты мне. Просто лицо у тебя испачкалось…

Маруся внимательно осмотрела Максима:

– Лицо, говоришь, испачкалось? И смеешься надо мной… Сам то чумазый. Точно разбойник какой-то…

– Странно… Нет еще никаких домиков. Правильно ли мы идем? Уже много прошли…

– Сомневаешься? Я точно видела огни. Ну может немного сбились с курса. Ночь же была… Темно…

– Сбились… Это не внушает оптимизма. Кто знает, может лучше бы разбились сразу, вылетев из вагона, чем умирать в скитальческих мучениях постепенно.

– Не пугай меня. Ты же солдат… Мы выживем. Вот увидишь.

– Хотелось бы верить, что ты права.

– Вот и верь. Я не могу быть не права.

– Впрочем то, что остались целыми и невредимыми уже само по себе чудо. Удивительно, правда? На такой скорости… Ночью… Могли бы и на камни приземлиться, на железки…

– А могли бы и не приземляться, если бы ты не вытолкнул меня с собой наружу…

– Я не выталкивал. Это случайность.

– Случайность??? Эта дурость твоя маньячная!

– Опять ты за свое…

– Всегда буду… – Взгляд у девочки снова стал недоверчивым, – Целыми остались? А куртка и джинсы грязные и порванные. Вот это точно неприятность.

– Причем тут куртка? Причем тут джинсы? Это тряпки всего лишь!

– Это на тебе ВСЕГО ЛИШЬ ТРЯПКИ! Красные… Чтобы быки на тебя кидались. А у меня классная одежда… Была… А теперь испортилась. Благодаря тебе…

– Какие быки? Одежду любую можно одеть. А тело одно. И жизнь одна.

– Не любую! И жизнь разная бывает… Очень много значит одежда…

«Все. Завелась опять», – подумал Максим недовольно. Он искренне не понимал ценность одежды и ее вида. Какая разница? К тому же сейчас. В лесу…

То что юная девушка все-таки как-никак женского пола ему мало о чем говорило. Он никогда не вникал в тонкости различия мужских и женских взглядов на жизнь. И не особо представлял, что то, что для мужчины не имеет АБСОЛЮТНО НИКАКОГО значения для женщины может обладать ОСОБОЙ значимостью. Да и в некоторых ситуациях отвлечение, например, на грязно-порванную одежду является своеобразной защитой психики от осознания страшной реальности…

Все это, наверное, так…

Но Максим далек был до осознавания таких тонкостей. Для него факт оставался фактом. Девчонки – ДУРЫ! И это неоспоримо. Дуры и истерички. Именно так. Близкие, чувственные контакты с женским полом Максиму, несмотря на то, что ему УЖЕ исполнилось 20 лет, не приходилось испытывать. Так что ко всем дамам молодого возраста он относился как к существам неразумным, а к дамам зрелого возраста – с уважительным почтением.

Максим еще вдруг начал замечать, что его боязнь показать свое Я, замкнутость, стеснительность потихоньку стали затухать и меньше заявлять о себе, меньше визжать в его душе о своем несомнительном праве находиться во главе его характера. Их, как нежелательные элементы, принялись выталкивать твердость, волевое решение, ответственность. Сила духа в аварийной жизненной ситуации решила таки потеснить слабость духа.

– Все! – решительно сказал он, почувствовав себя героем, – Надо идти!

И резко поднялся на ноги… И также резко осел обратно на землю.

Маруся, заметив это, с волнением поинтересовалась:

– Что, ноги не держат?

– Вроде того. Встал резко. Голова закружилась. Видать неплохо ударился головой при падении.

– Ну да. Неплохо, – согласилась девушка, – Я приземлилась на тебя, а затем мы разъединились. Помню, что ты затих. Я подползла к тебе, посмотрела. Подумала, что ты погиб. И убежала в лес. Испугалась.

Максим задумчиво покивал головой, потрогал небольшую шишку на затылке. Неужели за него испугалась? Или за себя? Что одна в лесу оказалась…

– Что болит голова? – участливо спросила Маруся.

– Да так. Совсем немного… Интересно, ты одна ехала в поезде? И куда? Зачем тебе нужно было воровать?

Девушка вздохнула:

– Тебе это так важно сейчас?

– Просто… Хотел узнать с кем меня свела судьба в таком необычном деле.

– Ни с кем… Со мной… Этого пока достаточно, – отрезала недовольно девушка. Не желала сообщать о себе подробности. Может не совсем еще доверяла Максиму… Или не хотела вспоминать о чем то…

– Не кипятись. Это действительно пока не важно, – решил успокоить ее Максим… Но не вышло…

– Что значит «ПОКА?» – спросила, нахмурившись, Маруся.

– Ничего…

– Нет, что значит «Пока»? А потом?

– Да ладно. Забудь..

– Как это ЗАБУДЬ? – Маруся недовольно поднялась на ноги, – Ты что-то от меня скрываешь! Может ты нанят моим папочкой меня поймать? Говори!

– Чего?! Точно дура! С дурацкой фантазией… Не знаю я твоего отца.

– Врешь ты все.

«Ого!» – удивился Максим, – «Девчонку понесло в новые вымыслы. То маньяк, то шпион. Кошмар».

– А что значит нанят папочкой тебя поймать? Сбежала от родителей?

– Не твое дело. Мало того, что маньяк, да еще и шпион.

– Тебе только романы сочинять. Приключенческие. Яркая фантазия такая.

– Никакая не фантазия. Я вижу правду.

Максим хотел было продолжить начавшую его забавлять словесную перепалку, но его внимание привлекли какие-то звуки в стороне… Он замер… Прислушался…

– Тихо, – негромко сказал он, – Слышишь?

Девушка тоже насторожилась.

– Что?

– Вроде разговор какой… Слышишь?

Маруся, прислушавшись повнимательнее, согласилась:

– Кажется да… Там, – она махнула рукой в сторону предполагаемых разговоров. То есть в ту сторону, куда, примерно, они направлялись.

Максим медленно поднялся на ноги:

– Ну что, пошли? Может и вправду люди… Только это может быть опасно… Мало ли кто они…

– Да брось! Ты же из армии! Какая опасность? Погнали быстрей, чего стоим?

И девчонка, забыв о всякой предосторожности, рванула на встречу к их возможным спасителям.

– Не так быстро! Осторожней! – пытался урезонить ее молодецкий пыл Максим. Но бесполезно. Девушка полетела в глубину леса, как на крыльях, вся в предвкушении наискорейшего избавления от их ненужного приключения. Не думая о том, что они и так удалились очень далеко от единственного своего ориентира на местности – железной дороги и о том, что приключения могут не заканчиваться, атолько начинаться.

Максим же это осознавал, но как то не отчетливо. Жажда увидеть скорейшие перемены и его ослепляла, иссушала. И, в тайне опасаясь возможной опасности, он попорхал вслед за своей очаровательной спутницей… Ну не оставлять же ее одну. Дескать, беги, беги, а мы посмотрим до чего добегаешься. Тихо так, сзади понаблюдаем.

Поступать так было бы неправильно. НЕЧЕСТНО. НЕ ПО-МУЖСКИ…

Лес несколько поредел, сменился каменистой почвой, появилась какая-то речка. И одновременно появилось то, к чему молодые люди самозабвенно неслись в поисках удачного завершения своих неудач… ОНО не являлось поселком, деревней, поселением. ОНО не являлось домом, сараем, шалашом. ОНО вообще не являлось какой-либо недвижимостью, предназначенной для проживания или пребывания людей. ОНО было не ОНО… А ОНИ…

И этот факт сильно насторожил Максима. В нем взбунтовалась недоверчивость. Чуть ли не на уровне инстинкта самосохранения. Все в его душе кричало, визжало, топало ногами: Не смей ТУДА идти! Немедленно убегай! Куда угодно! Но туда НЕЛЬЗЯ! ОПАСНО!

Сердце его взволнованно застучало, гулко отдаваясь в висках. Максим встал столбом и дальше сущность его продвигаться отказывалась…

…Чуть дальше, ближе к реке, на маленькой симпатичной полянке расположились трое… В черных фуфайках. Возле небольшого костра.

Так вот что увидела из, мчащегося в ночи, вагона школьница Маруся! Не домик в лесу с добрейшим и мудрейшим лесником. А свет от костра. И у костра, как оказалось, сидели трое мужчин в черных фуфайках. Но не фуфайки насторожили Максима. Костер тоже не повлиял на настороженность. Может быть сами эти трое? Какие-то они не притягивающие доверие… Сидят… О чем то говорят громко, смеются иногда как-то твердо. По-хозяйски.

Но утверждать о безусловной неблагонадежности этих людей было бы неверно. Максим ничего о них не знал и не рассмотрел их еще более подробно, не послушал внимательно о чем они ведут речь.

Беглый осмотр не давал достаточных оснований полагать о бесспорной опасности со стороны мужчин. Все гораздо глубже.

Максима останавливала какая-то непонятная отрицательная аура, исходящая от тех троих. Он почувствовал ее всеми атомами тела. И не мог продолжать нестись навстречу новому знакомству.

– Нет! – вполголоса, чтобы не услышали незнакомцы, проговорил Максим, – Нет, Маруся! Не надо туда!

– Почему это? Думаешь разбойники? – недоуменно спросила девушка, приостановившись.

– Не знаю. Ничего не думаю. Просто считаю, что стоит сначала понаблюдать.

Но у Маруси на этот счет было иное мнение. Ей не хотелось прятаться, ждать, наблюдать, сопоставлять. Она устала. Ей хотелось жрать и спать. Ей хотелось скорее выбраться из клетки, в которую они влетели сквозь дверной проем вагона. Ей хотелось определенности.

Плевать на то, что может быть. Главное, что в данный момент. А в данный момент одни только плюсы.

– Ну нет! Что тут делать разбойникам? Здесь же нет людей. Не над кем разбойничать. Это ГЕЗОДЕМЕТРИСТЫ…

– ЧЕГО?! Какие Гезодеметристы?

– А кто?

Ну да. И впрямь. А КТО? Почему бы и непонятным ГЕЗОДЕМЕТРИСТАМ здесь не быть? Максим не знал ответа. И не успел удержать Марусю от поспешных действий.

– Не бойся! Пошли, – девушка смело направилась к троим незнакомцам.

Познакомиться. Да ладно бы осторожно. Не открывая себя преждевременно. Так ведь нет! Во весь опор помчалась. Чтобы все видели и слышали.

– Товарищи! Граждане! – радостно закричала она. Чем повергла этих товарищей во временно-удивленный шок, сопровождающийся отвиснутыми небритыми челюстями.

– Да погоди же ты… – сквозь зубы процедил Максим, побежал за ней, но… НО КАК ВСЕГДА запнулся за какую-то кочку и шлепнулся всем телом и лицом в какую-то полулужу. Вязкую, заросшую тиной.

И остался в ней лежать, раздосованно бранясь. ЧЕРТ! БЛИН! ВОТ ДУРА! Нарвется же еще на одну неприятность…

А девушка, не обращая внимания на, оставшегося позади Максима, радостно приближалась к мужчинам в фуфайках. У которых удивленное оцепенение сменялось восторженным азартом. Ведь как-то не является обычным явлением появление юной симпатичной девушки ранним утром в лесу, далеко от населенных пунктов перед видавшими виды, заросшими щетинами мужиками. ВИДАВШИМИ ВИДЫ… Разные виды. Но не ТАКИЕ. ТАКОЕ впервые.

– Вот это сюрприз, – сказал один из них, самый крупный и плотный.

Остальные пока промолчали.

Девушка стояла уже возле всех троих, готовясь рассказать о своей истории. А Максим поднимался, чертыхаясь, из лужи, не зная, что предпринять дальше…

* * *

Девчонка же радостно верещала, оказавшись в окружении троих незнакомых мужчин:

– Какое счастье, что мы вас нашли! Мы отстали от поезда и не знаем, как добраться до станции!

Трое же незнакомцев внимательно ее разглядывали. Пока молчали.

Слушали ее довольное щебетание. Видом они были далеко не ученые-путешественники. Больше напоминали, скрывавшихся от правосудия, граждан. В их поведении проскальзывали настороженность и обдумывание того, что можно урвать для себя из этого непредвиденного случая. Девушка этого не замечала, увлеченная своими фантазиями на тему скорейшего избавления от обрушившихся злоключений на ее юную голову.

– Ты погляди, Каримыч, какая милашка! – радостно воскликнул один из троих. Самый щуплый и маленький, – Вот это мне подфартило! Пойду ка я с ней уединюсь.

– Остынь, – осадил его самый плотный и большой. Каримыч, – много хочешь. Эта девчонка, – он взглядом хищника посмотрел на Марусю, – Для начала моя.

– Это еще почему? – возмутился щуплый.

– Потому.

Третий не встревал в разговор.

Маруся почему то не обратила внимания на слова, касающиеся ее персоны и продолжала в своем духе:

– Вот мы бы и хотели узнать, где ближайшая станция или поселок. Вы же должны знать. Подскажете.

– Должны… Конечно… Подскажем, – как бы согласился Каримыч, – А кто это МЫ? Ты, кажется, одна…

– Мы – это я и мой… Брат

– А где брат?

– Да вон он… – Маруся кивнула в сторону леса. Оглянулась… Максима не было…

– Брат – это хорошо, – непонятно с какой целью проговорил Каримыч и подозвал к себе третьего, молчащего:

– Иди ка сюда.

Тот встал с бревна, подошел поближе к Каримычу. Тот ему тихо сказал на ухо:

– Иди посмотри, что там за брат. Если что… В общем по ситуации… А этой я займусь пока…

Молчащий, с пониманием, кивнул и, тихо покашливая, направился в сторону, куда указывала девушка.

– Я не поняла! – резко высказала Маруся, – Чего это вы там шепчетесь? Куда это пошел этот длинный?

Смелости, конечно, ей было не занимать. Или детской неопытности, неутраченной доверчивости. Она, наверное. Почувствовала неладное… Стала оглядываться, ища Максима. Но не задергалась, не заволновалась.

…Максим наблюдал за происходящими событиями из кустов. Не решался выйти. Страшно было выходить. Очень уж не тянули те трое на ученых. Геологов или других каких Гезодеметристов.

Вся сущность его хотела убежать, спрятаться. Но ведь девчонка ТАМ. Вдруг с ней что-нибудь плохое приключится. ПРИКЛЮЧИТСЯ?

Да уже приключилось. И с НЕЙ. И с НИМ. БЛАГОДАРЯ ЕЙ.

Он УЖЕ находится не в поезде, подъезжающему к Ленинграду, а ЗДЕСЬ… В ЛЕСАХ КАРЕЛИИ… Благодаря ей… Втянула его в неприятности. И ПРОДОЛЖАЕТ ВТЯГИВАТЬ. Зачем поперлась в поисках каких-то домов? Да еще так уперто, не сомневаясь в своей правоте. А теперь, его не слушая, открыто убежала к троим незнакомцам.

А надо было для начала понаблюдать за ними скрытно.

Немного понять кто они такие. И сообразить что к чему. Обрушила на себя, а самое главное на НЕГО очередную волну злоключений.

Вот что за люди эти трое? Может бандиты, сбежавшие с тюрьмы? Убьют их молодых неженатых-незамужем. И все на этом кончится… Убьют. Как пить дать. А сначала позабавятся. Кое с кем…

А может черт с ней, с девчонкой? Он все равно не знает кто она, откуда… Исчезнуть отсюда подальше… А там плевать…

Такие сомнения копошились в голове у Максима, когда он наблюдал, как длинный в фуфайке направился в его сторону, грузный и мощный повернулся к Марусе, маленький и щуплый ворошил костер, возбужденно что-то говоря…

Вот незадача… Длинный идет в его… В ЕГО!!! В его сторону. То есть к нему. Ловить. Или нет? Или просто идет по своим делам?

В любом случае надо убираться отсюда. СПАСАТЬСЯ. Максима охватил животный страх… Что-то похожее случалось с ним в далеком детстве. Давно. Когда ему было не более десяти лет…

…Они (малыши) играли в мяч во дворе. Кто-то из них запнул этот мяч прямо в окно первого этажа жилого дома. Окно грустно осыпалось.

Все ребята, не теряя времени, разбежались кто куда. Кроме Максима. Он завороженно смотрел на образовавшийся проем в окне, на острые края разбитого стекла. Как будто вход в другой мир. Страшный. Пугающий. Из подъезда, как в замедленной съемке, выходил разъяренный огромный дяденька. В Максима вселился раздирающий ужас. Все! Это конец. Сейчас страшный дядя его уничтожит. Разорвет на части. Съест…

…Так и сейчас… Нужно спасаться…

СПАСАТЬСЯ? БЕЖАТЬ? В его голове загремел вдруг чей-то недовольный голос. «Да как ты смеешь? Трус! Эгоист! Спасать свою шкуру? И когда? Сейчас?! Там девочка одна. Надеется на твою поддержку.

А может и нет никакой опасности? Может эту опасность диктует тебе твоя трусливая сущность? Как ни стыдно? Рядовой Солдатов! Да ты чего себе позволяешь? Возьми себя в руки, в конце концов… Переступи порог своих детских страшилок. Иди к Марусе. Она нуждается в тебе. Нечего тут прятаться за кустами. Не маленький уже».

Этот голос сильно подействовал на Максима. Конечно же это он сам себя подстегивал. Грубо. Жестко. В приказном порядке. Но почему то ему показалось, что голос принадлежал его умершему другу Виталику. Или он сам так думал голосом друга? А можно ли думать голосами других людей? Или его сущность сама себя решила перехитрить, зная о том, что сама себя не послушает. А вот другого…

Например, Виталика… Которого Максим чрезвычайно уважал…

Как бы то ни было, Максим поднялся и решительно двинулся к Марусе. Навстречу длинному мужику в черной фуфайке…

– Подойди поближе, детка, – притворно-ласково сказал Каримыч, вороша палочкой угли костра.

– Зачем это? – недоверчиво поинтересовалась Маруся, все чаще оглядываясь, стараясь увидеть Максима. Поближе подходить она не согласилась. Наоборот отошла назад, на два шага подальше.

Маленький и щуплый член коллектива, суетливо ковыряясь в носу, начал заходить сзади нее. Этот маневр не ускользнул от внимания девушки…

– Не бойся, крошка, все будет хорошо…, – недобро смотря на нее, сказал Каримыч, – даже очень хорошо., – однако не поднимался с бревна.

– Что вы имеете в виду? – опасливо спросила девушка.

– Что имеем, то и введем, – ответил худой и противно захихикал.

На эти слова девчонка словесно никак не среагировала. А продолжала вести свою линию:

– Кто вы? Вы скажете как добраться до ближайшего поселка?

– Кто мы знать тебе не важно, – ответил плотный Каримыч, – мы же не спрашиваем кто ты? А про поселок, конечно же, скажем. Покажем. Направим… Но услуга за услугу…

– Какую услугу? Денег у меня нет…

– Что значат деньги в этом бренном мире? Так. Мусор. Труха, – философски заметил Каримыч. – Деньги нам не нужны. По крайней мере от тебя.

– А что тогда?

– Самую малость. Тебе самой понравится. – с этими словами Каримыч быстро поднялся с бревна и материализовался мгновенно возле девушки. Девушка инстинктивно подалась спиной назад. И угодила прямо в руки суетливого худышки. Взвизгнула. Попробовала вызволить себя из этих рук. Но:

– Не рыпайся, красавица, все пройдет чинно…, – ощутила она на своем затылке противный шепот. А потом… Потом тот щуплый грубо дернул края ее куртки в стороны. Молния на куртке сразу же сломалась, куртка распахнулась.

АХ ВОТ ОНО ЧТО!!!

– Вы не посмеете! – закричала Маруся и с силой оттолкнула от себя щуплого приставалу. Тот не ожидал такой прыти от юной барышни.

Свалился недоуменно задницей на землю. В другой ситуации его выпученные глаза и, жадно глотающий воздух, раскрытый рот выглядели бы довольно забавно. Но в этой ситуации они выглядели отвратительно мерзкими.

Но попытку девушки сбежать прервал Каримыч. Он грубо, больно обхватил своей ручищей ее тоненькую шею и недовольно из себя выдавил:

– Тихо, детка! Тебе же сказали все пройдет чинно… Не напрашивайся на грубость…

…Девушка посмотрела в ту сторону, откуда пришла. И увидела Максима, который уверенно шагал по направлению к ней. А по направлению к нему так же уверенно шагал Длинный.

– МАКСИМ!!! – звонко закричала она, – Осторожно!!! ОНИ…

Что означает «ОНИ» девчонка не докричала, получив увесистую оплеуху по уху… от Каримыча. Из глаз ее высыпались звездочки, челюсть обиженно задрожала. Но девушка не заревела. Не запричитала.

– ТЫ что СОВСЕМ с БАШКОЙ не ДРУЖИШЬ?

Такая постановка вопроса несколько сбила с толка большого дядю Каримыча. Неожиданно слышать от юной девочки такие дерзкие слова, сказанные хозяйским тоном в обстановке, которая не должна, вроде, внушать девочке оптимизма.

– Хм-м… Так даже интересней, – довольно протянул Каримыч..

Максим, естественно, все происходящее прекрасно видел и четко понял что к чему. Теперь он уже не сомневался в правильности своих опасений. Теперь стало очевидным, что этим троим мужчинам в черных фуфайках ИЗНАЧАЛЬНО нельзя было доверять. Кем бы они не были. Геологами. Уфологами. Метеорологами. Сейсмологами. Пусть даже какими то Гезеодеметристами… ОН, МАКСИМ, был ПРАВ! Девчонка втянула его в очередную неприятность. Но случившееся случилось. Раздумывать нельзя.

– А ну не трогайте девушку! – истошно заорал Максим. Ему даже показалось, что ГРОЗНО ЗАРЕВЕЛ. А то, что он истерически завизжал сорвавшимся от страха голосом, осталось им незамеченным…

Этот его геройский порыв воодушевил девушку.

– А ну пусти! – зло сказала она и отшвырнула от своей шеи ослаблен руку Каримыча, который в тот момент немного отвлекся от девчонки на, грозно вопящего, ее «БРАТА»…

Щуплый и маленький поднялся на ноги и хотел было побежать следом за длинным своим товарищем, чтобы оказать содействие в усмирении бушующего человека в красном спортивном костюме.

– Не стоит, – мудро оценил обстановку плотный Каримыч, – Молчун и сам управится…, – и успел схватить за шиворот куртки девчонку, попытавшуюся побежать навстречу своему «брату». Куртка же была расстегнута, замок на ней сломан и девушка ловко из нее выскользнула, оставшись в голубой маечке. Но убежать ей все таки не удалось. Путь оказался прегражден худым, который хищно улыбался беззубым ртом… Затем ее сзади толкнули в спину. И она плюхнулась на землю, успев, однако, подставить руки. Чтобы не носом в землю воткнуться. Было бы очень неприятно и больно…

…Мощный Каримыч мощным рывком перевернул девушку из положения «на четвереньках» в положение «лежа на спине».

– Макси-и-им!!! – отчаянно закричала она.

Максим несся к ней на помощь почти во весь опор, охваченный жгучим желанием не дать злодеям надругаться над милой девочкой. Он ощущал огромную ответственность за нее. НИКТО не имел права над ней издеваться! Пусть все негодяи сначала поимеют дело с НИМ. С ЕЕ ЗАЩИТНИКОМ… И тогда узнают КТО ТУТ ГЛАВНЫЙ…

Кроме подобных эмоциональных подталкиваний в голове, в принципе, никакие другие мысли не копошились. Желание избавить девушку от посягательства на ее честь и достоинство гнали его в атаку. Оставалось метров пять еще пробежать и он с яростью ВСЕХ расшвыряет по сторонам. Как раз в тот момент и прокричала Маруся его имя.

– Сейчас, милая, сейчас, – тихо сказал он на бегу

Но перед ним возникло препятствие в лице высокого мужика в черной фуфайке. Максим хотел его оббежать, дабы не терять времени на пререкания с ним. Но не тут то было… Длинный воспрепятствовал этой затее. Преградил ему намеченный путь и…

И от тяжелого удара в солнечное сплетение Максим согнулся пополам.Рухнул на колени. Его легкие попытались вдохнуть воздух. Но ни вдохнуть ни выдохнуть не получалось. Только хрип удручающий вырвался из горла. Глаза предательски увлажнились. От отчаяния ли, от унижения, от боли… Неважно… Важно то, что глаза заполнились слезами.

А это не нужно, не ко времени… Неприятно… Просто противно.

Затем мужик ногой толкнул его в грудь и Максим опрокинулся на спину. Кстати дыхание после этого толчка восстановилось. Но особой радости восстановление дыхания все равно не прибавило.