Текст книги "Неуловимый"

В больницу зашла женщина, тащившая за руку ребенка трех-четырех лет.

– Хочу домой, хочу мультики, – ныл ребенок.

– Будут тебе мультики, – успокаивала мать. – Сейчас только бабушку навестим и пойдем домой. Ты же любишь свою бабушку? Она тебе сказки рассказывала. Мы отнесем ей лекарства, отнесем ей покушать. Ты же не хочешь, чтобы бабушка осталась голодной?

– Хочу мультики про Губку Боба, – продолжал гнуть свою линию малыш, пытаясь освободиться, но мать держала его крепко.

У нее была красивая фигура с тонкой талией, жилистые руки с веснушками и такая же жилистая крепкая шея, как у гимнастки, на которой болтались янтарные бусы. Васильев задержал взгляд на ее шее и в тот же миг понял, что именно не давало ему покоя – шея. На шее у Светлова, которого похитили его люди, осталось пятнышко от ожога электрошокером. Ярко-красное, продолговатое и хорошо заметное, даже издалека. На шее у Светлова, с которым он столкнулся в коридоре, ничего подобного майор не увидел.

Побыв еще немного на месте, Васильев подумал о том, что дело даже не только в этом пятнышке, которое он и правда мог не заметить из-за неудачного освещения, а в самом Светлове. Он был не такой, каким майор видел его сегодня в полдень, словно речь шла о совершенно разных людях. Васильев опять посидел и подумал. «Чушь собачья, – решил он, – ясен пень, человек, который пережил за один день два похищения, будет отличаться от того человека, каким он был до этих событий».

Двери опять хлопнули, в больницу быстро вошли двое молодых мужчин и рыжеволосая барышня с челкой. Один мужчина держал штатив с кинокамерой, другой – микрофон. Барышня, которую можно было бы назвать красивой, если бы не хмуро опущенные уголки губ и не сдвинутые брови, придирчиво огляделась. Она была явно не в духе.

– Так, ты, с камерой, наверное, вставай туда, к пальме. Неплохой будет ракурс. Ты – давай ближе к коридору. Как только Светлов выйдет, сразу же начинай. Я дам отмашку.

Оператор разместился в начале коридора.

– Так нормально, Вован? Освещения хватит?

Тот что-то пробурчал себе под нос, двигая штативом туда-сюда, что очень рассердило женщину.

– Что ты там мычишь? Я тебя спрашиваю, освещения хватит?

Васильев подошел к ней и взял за запястье.

– Можно тебя на пару слов?

– Ты?! – тихо воскликнула она, освобождая руку и отступая на шаг. – Что ты тут делаешь?

– Работаю на наше будущее. А ты? Я тебе что велел? Ждать меня дома!

– Вообще-то я тоже работаю. Может быть, не так глобально, как ты, но тем не менее.

– Работаешь? А может, просто хочешь подобраться поближе к бухгалтеру «КомпТрейда», чтобы в случае чего помочь ей отправиться на тот свет, если врачи ее все-таки спасут?

Молодая женщина быстро-быстро захлопала длинными ресницами, что должно было означать полное непонимания сути происходящего.

– Подбираться – это твоя специализация. А моя – находиться там, где что-то происходит, чтобы потом рассказывать об этом другим людям. Ты вообще о чем?

Васильев приблизил свое лицо к лицу женщины, так что их лбы соприкоснулись. Сказал почти шепотом:

– О самом интересном ты же им не расскажешь, правда? Например, о том, что это ты придумала план, как вытрясти деньги у фирмы «КомпТрейд».

– План-то я придумала, – тоже шепотом ответила женщина. – Жаль только, что один дебил со своими не менее дебильными помощниками его взял и испортил. Пусти меня, дома поговорим.

Васильев не послушался. Развернув женщину на сто восемьдесят градусов, он снова взял ее за руку и уверенно повлек по коридору, толкнул какую-то дверь. Внутри помещения стояли шкафы со склянками и пробирками и кушетка. Людей не было. Закрыв дверь за собой и повернув ручку английского замка, майор прижал женщину к стене и принялся быстро ощупывать.

– С ума сошел! Миша, перестань немедленно. Идиот! Нашел время и место, – тихо ругалась она, превратно истолковав его намерения.

Майору, однако, было не до любовных утех. Проверив имеющиеся на одежде карманы, он грубо вырвал сумку и вывалил ее содержимое на кушетку. Женщина пыталась протестовать, но, получив сильную пощечину, села на корточки у стены и закрыла лицо руками.

Шприцов, наполненных подозрительными жидкостями, других отравляющих веществ, колющих и режущих предметов, да и вообще предметов, с помощью которых теоретически можно отправить на тот свет человека, среди вещей не оказалось. Васильев сгреб все обратно в сумку и поставил на пол рядом с женщиной.

– Пошли отсюда.

Отняв от лица ладони, она посмотрела на него так, что можно было еще раз порадоваться отсутствию колющих и режущих предметов в ее сумочке.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? «Пошли отсюда»?

Васильев вынул из кармана платежное поручение «КомпТрейда».

– Это то, с чем бухгалтер «КомпТрейда» пришла в банк. Я в операционном зале подобрал. Объяснять тебе ничего не собираюсь. Просто прочитай внимательно и сама сделай выводы, ты баба умная.

Она развернула бумагу и пробежала глазами по реквизитам. «Банк на Кипре, в Ларнаке, почтовый ящик, улица, анонимный бенефициар, все дела…» Стоп, какая еще Ларнака, провалиться бы ей на месте, когда их банк находится в Никосии, какой такой анонимный бенефициар? Что происходит на самом деле?

– Ничего не понимаю.

– Я пока тоже, но будь уверена, я обязательно во всем разберусь и все пойму. А когда это произойдет, кому-то станет очень плохо. Знаешь, несколько часов назад мне хотелось этих налетчиков лично кромсать ножом на куски. Теперь я очень рад их своевременному появлению в банке. Потому что денег мы все равно не увидели бы. По крайне мере, я их точно не увидел бы. Они ушли бы совсем по другому адресу неизвестному и ушлому мерзавцу, который очень хотел воспользоваться плодами наших трудов… Или мерзавке.

Женщина встала, сжав руки в кулаки.

– Ты хочешь сказать, что кидала – это я? А обыск этот идиотский ты устроил, потому что думал, что я иду убивать бухгалтершу «КомпТрейда», с которой я вступила в сговор и которая могла бы теперь меня уличить? Какой же ты дурак, Васильев. Даже если бы я была при делах, зачем мне сейчас идти на риск, пытаясь ее убить, когда она и без меня имеет все шансы подохнуть?

– У тебя есть другие версии? Тот, кто это сделал, знал о наших планах. Только учти, мои люди не в счет. Тут ведь надо было с бухгалтером мосты навести. Охмурить ее, окрутить, заинтересовать. У них мозгов не хватило бы. Нет, тут и думать нечего. Разве что Левша, но он, как выяснилось, только стрелять хорошо умеет, а головой слабоват. Я был о нем лучшего мнения. Я осматривал место и понял, почему получился такой кисель. Вместо того чтобы лечь на пол и спокойно ждать, пока громилы уйдут восвояси, он выстрелил и завалил одного из них. Остальные стали шмалять в ответ.

Женщина одернула блузку, резко застегнула молнию на сумке. Заговорила быстро и гневно:

– Хочешь версий? Пожалуйста. Светлов рассматривал возможность своего похищения, поэтому придумал специальную систему оповещения. Например, диктуя бухгалтеру номер счета, он произнес ключевое слово, междометие какое-нибудь условное или покашлял три раза, давая понять, что его держат под дулом пистолета. Поэтому на платежном документе был указан какой-то резервный счет Светлова.

– Ага, счет она указала, а ментам или охране Светлова про дуло пистолета почему-то не сказала. Дерьмо твоя версия.

– Ну а если это ее собственный счет? Поняв, что живым Светлов в «КомпТрейд» все равно не вернется, она решила рискнуть и переправить деньги себе.

– Так или иначе, в наших интересах, чтобы эта особа выжила.

– Только свои тридцать пять лимонов мы уже вряд ли получим, – резонно заключила женщина.

– Может быть. Но гада, который бабки хотел у нас увести, я за горло все равно подержу, – ответил Васильев, а про себя добавил: «Или гадину».

Двери два раза толкнули, потом стали стучать. Майор открыл замок. В кабинет вломилась недовольная медсестра.

– Что происходит? Почему двери закрыты?

– Жена, – пояснил майор, показывая на спутницу, словно это давало право закрываться на замок в чужих кабинетах. – Мы разговаривали.

Не дожидаясь, что им скажут в ответ, оба выскочили в коридор.

* * *

Первым к журналистам вышел принимавший участие в операции врач. Многословный, принадлежащий к типу людей, которые не упустят возможности покрасоваться перед камерой, он долго описывал состояние раненой Анастасии Викторовны, хотя все это можно было выразить в одной короткой фразе: надеемся на лучшее, но готовимся к худшему.

Светлов появился чуть позже. В нескольких словах обругал похитивших его бандитов, а также заверил: он сделает все, что в его силах, чтобы Анастасия Гаврилюк выжила. О первом похищении не сказал ни слова, словно его и не было.

Извинившись, что не может уделить больше внимания прессе, Светлов быстро попрощался и вышел на улицу к автомобилю. Седой охранник неотступно следовал за ним. Дойдя до ожидавшего их на улице автомобиля, Светлов остановился.

– У тебя на лице написано, что есть новости. Надеюсь, хорошие?

Охранник кивнул.

– Удалось точно определить место, откуда идет сигнал. Это южная часть города. Самая окраина. Там склады расположены. Видимо, у них там что-то вроде базы. Сигнал устойчив.

– Тогда почему ты еще здесь, а не там?

– Я отправил туда Гектора. Он все сделает как надо.

– Гектора, одного?

– Я подумал, что не стоит привлекать большое количество людей. Меньше будет свидетелей.

– Но их там может быть целая банда!

– Из тех, кто участвовал в ограблении, живыми ушло только два человека. Ну сколько их там еще осталось? Пусть еще один, максимум двое. Гектор справится. Он профессионал.

Светлов посмотрел на охранника и поправил ему галстук.

– И все-таки, Усман, я хочу, чтобы ты был рядом с тем местом и, если что, подстраховал Гектора. Довольно с меня неожиданностей.

– Понял. Я буду рядом.

– Как думаешь, он живой?

– Думаю, да.

– Хотелось бы. Просто потому, что план «А» мне нравится больше плана «Б». И вот еще что. Мы не можем ждать милости от природы. Позаботься о Насте сам. Интуиция подсказывает мне, что эта сучка очень живуча. Сучки – они всегда очень живучи.

Васильев наблюдал за разговором, стоя в тени квадратной колонны у больничного входа. Он дождался, когда Светлов спустится вниз, прослушал его короткое интервью, а теперь пытался угадать, о чем говорят он и его телохранитель. И почему телохранитель, если это вообще телохранитель, не сел вместе со Светловым в автомобиль, а поймал первое же проезжавшее мимо свободное такси? Васильев подумал о том, а не стоит ли проследить, куда именно направился этот человек, но тут кто-то тронул его за плечо. Васильев вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял капитан Юрцов.

– Какие мы, однако, нервные, – сказал он, улыбаясь во весь рот. – Вот что бывает, когда человек даже в отпуске думает о работе. Ну что тебе в этом городе? Пыль, жара и выхлопные газы. А на морях или в горах…

– Вообще-то я не работаю, я жену свою встречаю. Это она тут сегодня трудилась.

– Вот оно что. А глядя на тебя можно подумать, что ты не жену встречаешь, а Светлова провожаешь.

– Да что ты от меня хочешь! – рассердился Васильев. – А то ты не знаешь, чем я занимаюсь. Светлов – крупный специалист в компьютерной сфере. Естественно, мне интересно, что с ним происходит.

– Да ради бога, Миша, ради бога, – замахал руками Юрцов. – Я же просто так, для поддержания разговора. Интересуйся себе сколько хочешь, а я пойду. Мне пора.

Хлопнув коллегу по плечу, Юрцов спустился к паркингу, сел в свою машину и тут же позвонил Григорию Заячковскому, своей правой руке.

– Организуй охрану бухгалтеру «КомпТрейда». Да, пошли кого-то. Только не Филипповича, у него штаны с ботинками украдут, а он не заметит. Мне нужно два бойца из взвода физзащиты, чтобы постоянно дежурили у палаты, и еще один опер на телефоне. Чтобы через каждые полчаса звонил и докладывал о ситуации. А мне плевать, что она может умереть. Пока она не умерла, вы будете охранять ее, как родную мать… Ничего не случилось. Просто предчувствие.

Съемочная группа тоже покидала больницу. К Васильеву подошла супруга.

– Светлова все высматриваешь. Может, уже не стоит. Заканчивай это дело. Так уж карта разошлась. Форс-мажор – непреодолимая сила. Хорошо хоть сам живой остался.

Васильев как-то странно усмехнулся.

– Может, и стоит закончить. Только у меня такое чувство, что мы вообще еще ничего не начинали.

– В смысле?

– Мы еще не похищали Светлова. Вот в каком смысле.

Супруга Васильева стала терять терпение.

– Ничего не понимаю. Что ты такое крутишь? Ты яснее выразиться можешь?

– Нет. Умом я понимаю, что все вроде бы сделали правильно, а сердце неладное подсказывает. Но сказать это не могу.

Сказать это Васильеву мешала только одна причина. Он просто не знал, что человек, которого он сегодня похитил, никаким Светловым Виктором Сергеевичем не был. Он был Полярником… Просто Полярником…

Глава 3. Полярник

– А это, – сказал хозяин квартиры, распахнув следующую дверь, – ванная комната. Пол с подогревом. Два полотенцесушителя. Есть биде, стиральная машина. Пользуйтесь.

Два молодых человека просунули головы в дверной проем. Слово «биде» вызвало у них улыбки. Почему – непонятно. Раковина и раковина. Только для мытья соответствующих частей тела.

Осмотром ванной экскурсия по квартире закончилась, и дальнейший разговор перенесся в гостиную.

– Кофе или чаю не желаете? – гостеприимно предложил хозяин, высокий мужчина тридцати – тридцати двух лет, казавшийся старше из-за бороды и усов. Старый, но добротный свитер черного цвета, простые джинсы вместе с заросшим лицом придавали ему вид путешественника, какого-нибудь геолога, покорителя горных вершин или человека, дрейфующего на льдине. Одним словом – полярника, как его и называли в определенных кругах.

Гости синхронно помотали головами. Им было лет по двадцать. Оба студенты. На обоих – короткие курточки, джинсы с провисающей до колен мотней и желтые, как яичный желток, ботинки. Раньше бы про таких сказали: «мальчики из приличных семей». Правда, потом вместо выражения «приличная семья» стали употреблять «обеспеченная семья», что было совершенно справедливо, ибо оба этих понятия стали теперь далеко не одним и тем же.

Потенциальные квартиранты были, безусловно, людьми обеспеченными. Не обеспеченные просто не пришли бы. Не обеспеченные в ужасе швырнули бы телефонную трубку, едва услышав названную цену. Не обеспеченные не учились бы там, где учились эти молодые люди.

– Что скажете, молодежь?

Студенты переглянулись.

– Квартира хорошая, – сказал тот, что был чуть постарше. – Но очень дорого.

– Запредельно дорого, – поддакнул и второй.

Полярник саркастически хмыкнул. Кто бы говорил! Он видел автомобиль, на котором прикатили эти сопляки. Вот это было в самом деле запредельно.

– Дорого? Две раздельные комнаты. Современная планировка. Огромная кухня. Балкон и лоджия. Автономное отопление. Есть мебель. Рядом транспортная развязка. Через дорогу спорткомплекс с бассейном. Пятьсот метров в другую сторону – зона отдыха: парк, озеро, пляж. До универа вашего пятнадцать минут ходьбы вразвалку. Запредельно? Побойтесь Бога, пацаны.

Пацаны смущенно кивали – мол, конечно, так, но все равно дорого. По крайней мере, для них. Но Полярник видел: отказываться от квартиры они не хотят и не будут. Начался торг. Цену он так и не снизил, но согласился взять плату вперед только за шесть месяцев вместо первоначально заявленных двенадцати. Тот, что помоложе, робко поинтересовался, могут ли они подыскать сюда еще пару жильцов из числа однокурсников, чтобы разделить с ними квартплату. Хозяин был не против. Но очень строго добавил:

– Чтобы не больше четырех человек. Цыганского табора мне здесь не надо.

Деньги студенты отсчитали за полгода, каждый свою половину. Взамен получили расписку и ключи от квартиры. Проверили, как открываются замки.

– Все, парни, – с облегчением сказал им хозяин. – Завтра можете въезжать. Только не с самого утра. Я тут еще буду где-то после двенадцати. Надеюсь, что квартира окажется в хороших руках и жалоб на вас от соседей я не услышу.

Парни заверили, что они очень чистоплотные и дисциплинированные. Простились.

Довольный, Полярник пересчитал деньги. Добавил к тем, что получил ранее. Выходило совсем неплохо. Эти студенты были уже третьими по счету жильцами, которых он сегодня «поселил» в эту квартиру. С самого утра приходили арабы. Заплатили вперед за целый год. После них – заезжий бизнесмен из ближнего зарубежья. Этому, правда, квартира нужна всего на два месяца, но Полярник не привередничал. Курочка по зернышку клюет.

Он прошел на кухню, приготовил кофе. Можно было расслабиться, пока оставалось время, потому что работа на сегодня еще не была окончена.

Настоящим хозяином этой квартиры Полярник, конечно же, не являлся. Он сам снял на ее месяц, и срок аренды заканчивался через два дня. Оставшееся время необходимо было потратить с максимальной пользой.

Через сорок минут появились новые гости. Этим, правда, экскурсия по квартире была уже не нужна. В третий раз приходили. Коммерческий директор автосалона «Мазда» с супругой. Или лучше так: супруга коммерческого директора автосалона «Мазда» со своим мужем. Ибо она была главная. В который раз осматривала, обшаривала, обнюхивала все уголочки, выискивая недостатки. Хотела сбить цену. Полярник, уже даже не вмешиваясь, угощал коммерческого директора кофе, пока она везде шныряла.

Поиск недостатков закончился, как и в прошлый раз, ничем, и они начали торг. Хозяин был тверд как кремень и не уступал ни цента. С коммерческого директора не убудет. Еще пару лет на своей «Мазде» повкалывает – и сам такую хату купить сможет. Но и супруга его была упряма, как водонапорная башня. Переговоры затягивались, а это уже было не в интересах Полярника. Скоро новая встреча. Выбросив белый флаг, он сбавил цену. Взамен коммерческий директор пообещал хорошую скидку на автомобиль. Не сейчас, конечно, а через год по его возвращении. По легенде, завтра хозяин квартиры отправлялся в антарктическую экспедицию на станцию «Мир». Для достоверности в коридоре даже стояли сумка и походный рюкзак с вещами. Экспедиция, кстати, была настоящая. О ней сообщалось в средствах массовой информации.

Получив деньги за год, Полярник выдал расписку и ключи.

Затем пришел мужчина одного с Полярником возраста, на руке которого томно висела молодая особа с ногами стрекозы и большими синими глазами. Полярник, угадавший в барышне содержанку, тут же про себя окрестил ее кавалера папиком, хотя обычно под этим словом понимались мужчины постарше.

Цена папика не смущала нисколько, несмотря на то что с него запросили еще больше, чем с представителей золотой молодежи. Скорее его смущал хозяин.

– Можно посмотреть ваш паспорт?

Полярник предъявил паспорт на имя Олега Ивановича Садовникова. Паспорт был настоящий, за исключением переклеенной фотографии и печати о месте регистрации, совпадающей с адресом этой квартиры. После паспорта от него потребовали документы на квартиру. Полярник был готов и к такому повороту. Ради бога. Вот они, документы. Комар носа не подточит. Профессионал делал.

Вернув бумаги, кандидат в квартиросъемщики показал на дверь третьей комнаты.

– А что здесь?

– Мои вещи. Я сдаю две комнаты, а эта будет закрыта на замок.

– Откройте! – потребовал он. – Я хочу посмотреть.

– Зачем?

– Мало ли. Может, у вас там нарколаборатория. Или склад оружия.

Полярник открыл комнату, и папик прошел внутрь. Внутри пахло пылью и запустением. Шкаф, переполненный книгами; диван, на котором тоже стопками сложены книги; накрытые пленкой два кресла, опять же с книгами. Везде лежала пыль. На столе в пыльной рамке стояла фотография хозяина. На снимке он был очень молодым, в форме пограничника с собакой. Это убеждало больше всего.

– Как тебе квартира, киса? – спросил папик свою спутницу. – Хочешь здесь жить?

Киса что-то невнятно промурлыкала, и это на ее языке, должно быть, означало согласие, потому что мужчина тут же потянулся за портмоне.

Полярник ушел вечером, потушив свет, стерев отпечатки и не забыв прихватить рамку со своей фотографией. В этой квартире его уже никогда не будет. Как друг с другом станут разбираться ее настоящие владельцы и все эти квартиранты, его как-то не особенно волновало…

* * *

Примерно так и представлял себе настоящий Виктор Светлов один рабочий день своего знакомого, можно сказать, даже приятеля по кличке Полярник. Откуда? Да Полярник сам рассказал ему об этом, когда первоначально возникший между ними лед начал потихоньку превращаться в талую воду.

Их знакомство произошло в камере предварительного заключения следственного изолятора. Светлов уже тогда был директором и одним из соучредителей фирмы «КомпТрейд», на тот момент достаточно раскрученного предприятия. В СИЗО же он попал по подозрению в распространении через Интернет нелицензированного программного обеспечения Microsoft и Adobe.

Полярник же оказался в камере просто потому, что ничего вечного на свете не бывает. Как следовало из его рассказа Светлову, очередная пара «студентов» после того, как он вручил им расписку о получении арендной платы, с улыбками предъявила красные корочки сотрудников внутренних органов и предложила проследовать с ними. Полярник показал им средний палец и выпрыгнул с балкона второго этажа. Они даже не попытались его остановить. Оказавшись на земле, он понял почему. Внизу его тоже ждали. Готовы, значит, были к такому повороту. Вдобавок ко всему, при приземлении Полярник подвернул ногу. На него надели наручники и с триумфом повезли в контору. Долго они его вычисляли.

Но и тут ему повезло. И со следователем, душевный человек попался, и со временем. Как раз был конец квартала и в прокуратуре шла отчаянная борьба за показатели. На следователе висяков всяких много было, вот он и предложил Полярнику избавить его от этого груза. Со своей стороны обещал обставить все так, будто бы не опера его взяли, а он сам с повинной явился. Совесть замучила. Мол, все эпизоды мелкие, больше двух лет за каждый он не получит, и все равно они поглотятся его законными тремя годами – минимумом, что тогда полагалось. Полярник согласился.

Когда читали приговор, складывалось впечатление, что подсудимый – тот самый вездесущий пострел, который везде поспел. Залез ночью на хозяйский двор и украл из клетки крольчиху с крольчатами. В тут же ночь из купе поезда «Львов – Адлер» вынес мобильный телефон (Полярник рассказывал, что еле удержался, чтобы не спросить: а в поезд он что, прямо с кроликами садился?). Через неделю взломал дверцу «жигуленка» и скрутил магнитолу. Украл и продал пятьсот метров телефонного кабеля. Вытащил кошелек из сумки. Совершил еще несколько мелких хищений. Последним его подвигом стала кража дубленки, которую вывесили на улице проветриваться. Предпоследним, вернее. Последним была его собственная афера с квартирами. В общем, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться, глядя на серьезное лицо судьи, с каким она читала всю эту ахинею. Но данное ему обещание выполнили. Учитывая сотрудничество со следствием и чистосердечное раскаяние, Полярнику дали всего лишь трешку.

Вот как раз после суда, когда Полярника отвезли в камеру, он и столкнулся со Светловым, которого подселили во время его отсутствия. К Полярнику новый постоялец отнесся с неприкрытой агрессией, вызванной, как позже выяснилось, нелюбовью к квартирным мошенникам (каждый постоялец камеры был в курсе, что именно инкриминируется его соседу). Первоначальный обмен колкостями к вечеру кончился дракой, которая, впрочем, осталась без последствий. Сокамерники разняли. В течение следующих суток Светлов, надувшись как мышь на крупу, лишь молча наблюдал за Полярником, но чем дальше, тем больше неприязнь в его взгляде сменялась заинтересованностью. Кончилось все непредсказуемо. Светлов подошел к Полярнику и, протянув руку, просто сказал:

– Извини. Я был неправ. Погорячился.

– Бог простит, – ответил Полярник, но руку в ответ все же подал.

Светлов сел рядом.

– Ты не понимаешь, просто был у меня один неприятный случай. Не забылся еще. Слишком свежо воспоминание. Кинул меня один такой, как ты.

– Много денег потерял?

– Да не в деньгах дело. Семья у меня разрушилась, вот что главное.

Как выяснилось, Светлова нагрели аферисты, когда он решил снять квартиру для содержанки.

– Любовное гнездышко решил устроить. Устроил, мать его в бок. Но я и сам дурак. Надо было смириться и все. Так нет же. Заявление мусорам накатал. А там у супруги какая-то знакомая оказалась, да еще и подружка моя, дура болтливая, тоже язык за зубами удержать не смогла. Словом, спалился я. Супруга такой шухер устроила! Развод и девичья фамилия. Мало того что на бабки попал, так и здесь оказался не иначе как по ее наводке.

– Любовное гнездышко, говоришь? – улыбнулся Полярник и рассказал ему один день из биографии квартирного афериста, заострив внимание на папике с «кисой». Рассказал специально, чтобы позлить оппонента, но тот, что удивительно, уже не сердился. Видимо, отошел.

Так или иначе, конфликт был исчерпан и весь следующий день Полярник со Светловым играли в шахматы и разговаривали «за жизнь», а еще через сутки Полярника отправили в колонию отбывать наказание. Не задержался долго и Светлов. Дыры в законодательстве о защите авторских прав плюс вмешательство высших сфер позволили Светлову выйти сухим из воды. Его отпустили под подписку о невыезде, а потом и вовсе закрыли дело.

Тогда Полярник даже подумать не мог, что судьба вновь сведет их вместе, причем в день его выхода на волю, когда его, человека, сблизившегося с известным уголовным авторитетом и несколько раз сидевшего в карцере за нарушение режима, вдруг освободили условно-досрочно за примерное поведение.

Это был незабываемый день теплого бабьего лета. Не спеша, вразвалку, смакуя каждую секунду происходящего, Полярник проходил через ворота зоны. В руке у него болтался небольшой, потрескавшийся от старости кейс. Жмурясь от висевшего над крышами домов солнца, он не сразу обратил внимание на стоявший с правой стороны от КПП черный пыльный БМВ и заметил его только тогда, когда вышедший из машины мужчина подскочил к нему, приветливо махая руками.

– Полярник! Откинулся! Поздравляю!.. Что воды в рот набрал?.. Не узнал? Светлов Витя. Мы с тобой вместе в предвариловке парились. Ну, шевели извилинами.

– А, компьютерный гений. Как же, помню, – кисло сказал Полярник. – Какими судьбами? Встречаешь кого? Так вроде, кроме меня, никто сегодня не выходит.

– Так тебя и встречаю, – радостно ответил Светлов и, словно они с пеленок были друзьями не разлей вода, принялся забрасывать вопросами, как Полярнику сиделось, и нести тому подобную ничего не значащую ерунду.

Тот что-то отвечал без особого энтузиазма, и Светлов наконец спросил:

– Что кислый такой? Радоваться надо. Воля.

– Да я радуюсь, радуюсь. Просто один подвизающийся в столице человек не станет приезжать к другому человеку, сидящему на зоне под Винницей, едва знакомому, если только он не связывает с этим человеком определенных ожиданий.

– Ну, насчет едва знакомого – это не совсем так. Как видишь, я даже знал, когда именно тебя должны выпустить. И потом, разве это плохо, когда кто-то связывает с тобой ожидания?

Полярник помолчал, не веря, что Светлов окажется настолько злопамятным, что приедет в такую даль мстить лишь за принадлежность к клану аферистов, один из которых сделал ему пакость. В одном он был уверен: простота Виктора Сергеевича была лишь кажущейся, за ней скрывалось двойное, а то и тройное дно этого человека.

– Как сказать. Особенно если не знаешь, захочешь ли ты эти ожидания оправдывать.

– Мои ожидания исключительно положительные. Тут неподалеку есть неплохой ресторан. Отметим твое освобождение. Заодно и поговорим.

От цепкого взгляда Полярника не укрылось, что стекло передней дверцы БМВ чуть приспущено и из образовавшейся щелки торчит ствол помпового ружья. Он не знал, что делать, но знал, что хотел бы сделать: послать Светлова куда подальше вместе с его ресторанами. Ну не станут же они применять силу прямо возле тюремного КПП, тем более стрелять. У ворот, наверное, и не станут, а чуть подальше – очень может быть. Дорога здесь одна. По ней можно идти вправо, можно влево, но какую сторону ни выбери, БМВ все равно быстрее, чем его ноги.

С некоторой долей тоски Полярник оглянулся на тюремные ворота, словно решил попроситься назад, и тут увидел еще двух мордоворотов в спортивных куртках, которые, должно быть, вышли из машины заблаговременно и теперь, по-бычьи наклонив головы, стояли у него за спиной. Выбора не было.

– Ну, если ты от чистого сердца приглашаешь, то, пожалуй, давай…

– Из самых что ни на есть лучших побуждений, – заверил Светлов.

Полярник, надеясь, что все не так уж плохо и кончится для него – всего лишь тривиальным мордобоем, влез на заднее сиденье. Там же по бокам от него разместились и мордовороты. Светлов сел спереди.

Водитель, широкоплечий усач, в котором угадывался бывший военный, с коротким ружьем на коленях, выехав из поселка, промчался пару километров по шоссе на запредельной скорости, после чего свернул в сторону дубовой рощи, посреди которой располагалось заведение. Полярник облегченно вздохнул, поняв, что бить его, по крайней мере сразу, не будут.

– И впрямь ресторан, – удивился он.

– А ты чего ожидал? Шашлык уже должен быть готов.

В вестибюле Светлов придержал Полярника за локоть и указал на большое зеркало от потолка до пола.

– Взгляни. Ты не находишь, что мы с тобой очень похожи?

Полярник глянул мельком, собираясь пойти дальше.

– Может быть.

Светлов удержал его возле зеркала.

– Я серьезно. Одинаковый рост, плечи, форма черепа, особенно нижняя часть.

– В самом деле? А еще у каждого из нас есть по две руки и ноги. Голова с двумя глазами и одним ртом. По два уха и одному носу. Мало кто может похвастаться подобным сходством.

Светлов рассмеялся, но от зеркальной стены так и не отходил. Словно прикипел к ней. Поднял руку с барсеткой, закрыв ею себе верхнюю половину лица.

– А если так?

Полярник не поверил своим глазам. Из зеркала на него смотрели два практически одинаковых лица. Губы, подбородок, общие очертания – все у них было практически одинаковым.

– Ничего себе. Теперь понимаю, похожи.

Светлов опустил барсетку, и они снова стали разными. Его курносый нос совершенно не выдерживал конкуренции с прямым носом Полярника, с римской горбинкой. Зато у последнего подкачали уши – большие и оттопыренные, они походили на листы подорожника, в отличие от правильных и аккуратных ушек Светлова. Отличались и глаза – у Светлова они были чуть раскосые, как у корейца-полукровки.