Текст книги "Невероятные приключения Моли и её друзей"

В подводной западне

И вот наступил долгожданный и волнующий день, когда Медвежонок, Моль и Гагагав доставили своё техническое чудо на озеро, которое к тому времени почти что полностью сбросило свой ледяной панцирь. На борту батискафа красовалась надпись – «УДАЧА». Такая же надпись была и на новеньких скафандрах – большом и маленьком, которые заботливый Гагагав сделал специально для Медвежонка и Моли. Себе он скафандр делать не стал, так как прекрасно плавал и нырял, обходясь без него.

Уже перед самым погружением куда-то исчезла Моль. Медвежонок и Гагагав в поисках беглянки чуть с ног не сбились. Наконец, она появилась, таща за спиной внушительных размеров рюкзак.

– Фу-у! Чуть не забыла, – вытирая крылышком вспотевший лоб, пролепетала она. – Вот память девичья.

– Ты это чего, дополнительный балласт захватила? – спросил Медвежонок, помогая Моли просунуть негабаритный груз в люк батискафа.

– Никакой это не балласт, а свитер. Причём чисто шерстяной. Если будет холодно, я его надену, а если голодно – съем.

Последний раз внимательно осмотрев покачивающийся на волнах подводный аппарат, отважные исследователи забрались внутрь, задраили люк и начали постепенное погружение.

За двойными стеклами иллюминаторов замаячили морды рыб и лупоглазых лягушек. Озёрные жители с нескрываемым любопытством взирали на пожаловавших в их подводное царство странных гостей.

– Курс – середина озера, – по-капитански бодро скомандовала Моль сидящему за штурвалом Гагагаву. – Будем прочёсывать дно по спирали – от центра к краям.

– А мне кажется, лучше зигзагами, – предложил Медвежонок. – От одного берега к другому.

– Пока вы тут спорите, я проверю, как действуют механические лапы, – проговорил Гагагав.

За иллюминатором как раз возник большущий пятнистый рыбий хвост. Гагагав дёрнул за рычаг, и механические лапы, очень похожие на клешни рака, вцепились в него мёртвой хваткой. Подводный аппарат передёрнуло и, виляя из стороны в сторону, как консервная банка, привязанная к кошачьему хвосту глупыми озорниками, он понёсся вслед за огромной рыбиной.

Обезумевшая от боли и страха щука металась по озеру, стремясь освободиться от непонятной штуковины, присосавшейся к ней, словно пиявка. Она то резко уходила на глубину, то стремительно поднималась вверх, то выписывала самые замысловатые кренделя. Отважных исследователей швыряло внутри батискафа, словно горошины в детской погремушке. Если бы Медвежонок и Гагагав были не игрушечными, то обязательно понабивали бы себе шишки и синяки. Что касается Моли, то бедняжка зависла в воздухе, буквально чудом уворачиваясь от падающих на неё со всех сторон предметов и друзей. Любая встреча с ними могла окончиться для Моли весьма печально.

Наконец, Гагагаву удалось дотянуться до рычага. Механические лапы нехотя разжались. Щучий хвост, обиженно вильнув, исчез, и батискаф замер в густых зарослях камыша.

Как наши герои ни пытались, но освободить «Удачу» из цепких объятий камышовых стеблей так и не смогли. Гагагав запускал двигатель, приводил в действие механические лапы, однако батискаф упорно продолжал оставаться на месте. Тогда друзья, что было сил, принялись его раскачивать изнутри, но и этот хитрый манёвр тоже ничего не дал.

– Кажется, приплыли, – уныло проговорил Гагагав.

Моль мысленно начала подсчитывать, на сколько дней ей хватит припасённого свитера, если кушать его экономно.

Медвежонок включил светильник и прильнул к иллюминатору. Рядом примостилась и Моль. Насколько хватало луча, простирались камышовые джунгли. Они были пугающе угрюмы и безжизненны.

– Да-а, – вздохнул Медвежонок, – угодили в капкан.

– Смотрите, смотрите! – завопила Моль. – Глаза! Чьи-то глаза!!

– Где глаза? – дуэтом спросили Медвежонок и Гагагав.

– Да вон же, справа.

И действительно, справа к батискафу приближались глаза. Они принадлежали явно не рыбе и не лягушке, а какому-то крупному мохнатому зверю.

– Кто бы это мог быть? – то ли самому себе, то ли друзьям задал вопрос Медвежонок.

– Это же бобр! – воскликнула всезнающая Моль. – Ещё бабушка рассказывала мне, что бобровый мех очень вкусный и питательный. А у этого зверюги именно такой мех.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Гагагав.

– Интуиция. А она меня ещё никогда и нигде не подводила.

– Вот когда я целиком был собакой, а может, гусем, то у нас в старшей группе была очень похожая меховая игрушка, но её почему-то все называли бегемотом.

Любопытный мохнатый зверь, раздвигая могучим упитанным телом камыш, подплыл поближе, но, не обнаружив в странном светящемся объекте ничего для себя интересного, повернул обратно.

– Эй, куда?! Постой! – забарабанили по иллюминатору и стенкам батискафа его невольные пленники.

Бобр передумал уплывать и вытаращился на ходившую ходуном «Удачу».

– Я знаю, что надо делать, – шёпотом проговорила Моль, и в её крошечных глазках засверкали хитринки.

– Что?

– Надо его разозлить.

– Зачем?

– А вот сейчас увидите.

И Моль, вплотную прижавшись к стеклу иллюминатора, стала корчить бобру безобразные рожи. Гагагав тоже не растерялся – он растянул в стороны свои уши и вывалил длинный, как мочалка, язык. А Медвежонок, в свою очередь, стал очень смешно копировать, как неуклюже плавает обладатель вкусной деликатесной шубы.

Такого откровенно наглого поведения бобр никак не ожидал. Он вмиг рассвирепел и бросился на своих незнакомых обидчиков. Мощный удар его широкого, как лопата, хвоста заставил «Удачу» покинуть тихую «камышовую пристань» со скоростью пушечного ядра. Хорошо, что друзья сделали батискаф на совесть, а не то он бы раскололся, словно грецкий орех.

– Ура! – радостно заорали исследователи глубин. – Наша уловка сработала!..

«Допустим, не «наша», а моя, – мысленно возразила Моль. – Ох, и любят у нас присваивать чужие гениальные идеи!»

Рассекая зеленоватую толщу воды, «Удача» стремительно неслась в неизвестность.

Неожиданно подводный аппарат завертелся юлой. Бешеный водоворот раскручивал его всё быстрее и быстрее, одновременно увлекая за собой в глубину. Вместе с мутными бурлящими потоками воды батискаф провалился куда-то вниз, в тартарары.

Пещера змееящеров

Пролетев несколько метров по воздуху, «Удача» с троицей отважных искателей Чёрного Карлика на борту вновь плюхнулась в воду и камнем пошла на дно. Однако дна батискаф так и не достиг, сев брюхом на что-то твёрдое и массивное.

Медвежонок включил светильник, который во время их неожиданного низвержения в бездну погас, и стал пристально осматривать окружающее забортовое пространство.

– Кажется, мы сели на мель, – объявил он.

– Которая находится в озере, которое, в свою очередь, находится под озером, в которое упал осколок Чёрного Карлика, который нам нужно найти, – протараторила Моль. – Ой!

«Удачу» шатнуло, и её обитатели почувствовали, что она довольно быстро стала подниматься вверх.

– Я же не подавала команды «Всплытие»! – закричала Моль.

– Да он сам, – проворчал Гагагав. – Это не батискаф, а лифт какой-то. То вниз, то вверх…

Подводный аппарат продолжал идти вверх и вскоре вынырнул из воды. Однако вместо того, чтобы спокойно покачиваться на её поверхности, стал подниматься всё выше и выше.

– По-моему, это самое, мы куда-то летим, – шёпотом произнёс Медвежонок. – Вместе с мелью, на которую сели.

– Вместе с мелью и вместе с Молью, – глупо пошутил Гагагав.

Наконец батискаф замер, и его обитатели увидели, что находятся на голом скалистом островке, неожиданно выросшем посередине подземного озера. Озеро это занимало гигантскую пещеру, своды которой, увешанные причудливыми сталактитами, терялись в густой непроглядной мгле.

Гагагав открыл люк, и друзья покинули борт своего чудо-аппарата. Моль, выхватив у Медвежонка светильник, сразу же принялась обследовать поверхность островка, только что поднявшегося вместе с батискафом из озёрной пучины.

– Весьма странно и непонятно, – бормотала она, ползая вдоль и поперёк. – Всё покрыто какими-то узорчатыми твёрдыми пластинами и… дышит, словно живое существо…

Внезапно над водной гладью взметнулся фонтан брызг и ринулся на наших героев. Не успели они прийти в себя от ледяного душа, как рядом со своим пластинчато-узорчатым островком увидели чью-то огромную голову, каждый глаз которой был размером с их батискаф, а может, даже и больше. Торчавшая из воды голова восседала на долговязой, утыканной грозными шипами шее и с нескрываемым любопытством рассматривала пришельцев.

– Тык, тык, ты… кто? – трепеща от страха крылышками и усиками, пролепетала Моль.

– Я змееящер. А зовут меня Кеша, – приветливо улыбнулось чудовище.

«Очень приятно!» – хотели сказать Моль и Гагагав, но вместо этого у них одновременно вырвалось: «Ой!!!», потому что оба вдруг почувствовали, как островок, на котором они стояли, вначале заходил ходуном, а затем двинулся навстречу растянутой в улыбке зубастой пасти змееящера. Водоплавающий Гагагав тоже ощутил толчки, но сохранил спокойствие и смело спросил:

– Кеша, а ты случайно не знаешь, почему наш островок такой непоседливый?

– Какой островок? – удивленно заморгал глазищами Кеша. – Это моя спина! Вы же приводнились, то есть приземлились, а ещё точнее, приспинились прямо на неё.

– Так это ты вынес нас на поверхность?

– Конечно. Ведь сильное подводное течение могло унести вас очень далеко отсюда…

– Если ты и дальше будешь шевелить своей спиной, то подводному течению обязательно удастся это сделать, – заметил Медвежонок.

– Кеша, а ты вправду змееящер? – поинтересовалась вновь осмелевшая Моль.

– Зачем же мне врать?

– Но в энциклопедии, внутри которой прошли лучшие дни моей юности, было написано, что змееящеры и прочие динозавры давно вымерли.

Кеша слегка плюхнул своим трехметровым хвостиком по воде, и родившаяся волна окатила экипаж «Удачи» с головы до пят.

– Так какой я: живой или вымерший?

– Ещё какой живой! – тщательно отряхивая с крылышек брызги, подтвердила Моль.

– И такой большой, как, это самое… – Медвежонок никак не мог подобрать нужное сравнение. Как заправский рыбак, демонстрирующий размеры пойманной рыбы, он раскинул лапы в стороны.

– И вовсе я не большой, а маленький. Мне только шесть месяцев, – признался змееящерёнок.

– Каким же ты станешь, когда вырастешь? – полюбопытствовал Гагагав.

– Как папа!

Едва Кеша произнёс эти слова, как вода неподалёку закипела, с шумом взметнулась вверх, и на поверхность выглянула ещё одна голова, посаженная на длинную худосочную шею. Голова была точной копией Кешиной, только в несколько раз крупнее.

– Кто посмел обидеть моего малыша?! – прогромыхала гигантская голова, и со свода пещеры посыпался град камней.

– Меня никто не обижал, папа. Просто я им сказал, что, когда вырасту, стану таким же большим, сильным и умным, как ты.

– Кому это им?

– Во-о-он им, – кивнул Кеша на выступавший из воды островок своей спины, на котором примостились Медвежонок, Моль и Гагагав вместе с батискафом.

Жёлтые немигающие глаза папаши-змееящера приблизились к крошечным храбрецам и принялись поочерёдно сверлить взглядом каждого. Невероятных размеров пасть чудовища угрожающе демонстрировала два ряда острых зубов.

– Кто вы и с чем пожаловали? – вновь сотряс пространство пещеры громоподобный голос.

Медвежонок, Моль и Гагагав, преодолев охватившее их на какое-то время оцепенение, представились и, перебивая друг друга, рассказали о цели своего путешествия и о том, как они здесь оказались.

– Насколько я понял, вы ищете небесный камень, который упал в наше озеро как раз перед Новым годом? – спросил Кешин папа. В то же мгновение сталактит, похожий на висящего хвостом вниз крокодила, сорвался с потолка и с шумом плюхнулся в воду.

– А разве метеорит упал не в то, верхнее, озеро? – удивился Гагагав.

– Думаю, что, как вы его назвали, мереотит…

– Метегорит, – поправил змееящера-старшего Медвежонок.

– Ну да, мегеротит вначале угодил в ваше, земное, озеро, а затем, пробив его дно, в наше, подземное.

– И я вам, между прочим, об этом же говорила, – не забыла показать перед друзьями свою сообразительность Моль. – Ведь говорила же? А?

– Значит, осколок Чёрного Карлика здесь?! – обрадовались Гагагав и Медвежонок.

– Он был здесь, но его нашли и доставили во дворец Бульконыра. У Бульконыра, – взрослый змееящер испуганно посмотрел по сторонам и перешёл на шёпот, – везде есть глаза, уши и даже носы.

– А ещё его злые стражники забрали маму, – из глаз Кеши двумя водопадами хлынули слёзы.

– И теперь она томится в железной клетке, в зверинце Бульконыра, – глаза Кешиного папы тоже наполнились влагой.

– Бульконыр, Бульконыр, – проворчала Моль. – Кто он такой, этот Бульконыр?

– Вы не знаете, кто такой Бульконыр? Бульконыр Одиннадцатый?! Это же наш повелитель. Всемогущественный и всесильный волшебник, который в мгновение ока может любого превратить во что угодно. Говорят, теперь, когда он стал обладателем упавшего с небес камня, его чародейские силы удесятерились.

– И даже вы, такой большой и сильный, его боитесь?

– Ещё бы мне его не бояться! А вдруг Бульконыр повернёт вспять подземную реку, которая приносит нам рыбу, и мы умрём голодной смертью. Или превратит меня в летучую мышь, крысу, болезнетворную бактерию. Кто тогда вырастит моего малыша? Кто его воспитает?

– И всё-таки, как нам попасть к вашему повелителю? – спросил Гагагав. – Может, для науки он пожертвует упавший с небес камень?

– Гиблое дело вы затеяли, – сочувственно вздохнул змееящер-старший. – Выпросить что-либо у Бульконыра ещё никому не удавалось. И попасть к нему – ох, как непросто! Нужно проплыть по кишащей хищными рыбами и осьминогами стремительной подземной реке, преодолеть три дюжины водопадов, порогов и водоворотов. Но так уж и быть, я помогу вам, только при одном условии.

– Каком?

– Коль вы отправляетесь во дворец Бульконыра, передайте, пожалуйста, весточку жене моей, Матильде, томящейся в неволе. Если, конечно, останетесь живы и вам представится такой случай.

– Обязательно передадим. Даже не сомневайтесь.

– Тогда в это опасное путешествие вы отправитесь в моей… пасти.

– В чём, в чём?! – изумлению троицы смельчаков не было предела.

– В моей пасти, – для наглядности змееящер распахнул вооруженную частоколом острых зубов пасть. – Ваше водоплавающее устройство свободно в ней поместится.

Медвежонку, Моли и Гагагаву ничего не оставалось, как принять это необычное предложение папаши-змееящера. Они забрались в свой батискаф, и через мгновение «Удача» исчезла в кромешной утробной тьме.

Во дворце Бульконыра Одиннадцатого

Дворец повелителя подземно-подводного царства был выстроен посередине внушительных размеров пещерного озера. Большая часть дворцовых помещений находилась под водой, а меньшая – над ней. Поэтому неудивительно, что тронный зал почти от края до края был заполнен водой и больше походил на плавательный бассейн. На его мрачных, изъеденных сыростью стенах и потолке беспрестанно играли в догонялки рождённые водой блики.

На торчавшем, словно коряга, из бассейна-зала троне, лениво развалившись, восседал Бульконыр Одиннадцатый и с кислой миной слушал своего первого советника. Напоминающий речного рака, только полупрозрачный, как захватанный гранёный стакан, первый советник, застыв в привычном подхалимском поклоне, докладывал:

– Я, ваше величество, подготовил указ вашего величества о переименовании Дальней Перламутровой пещеры в пещеру, которая отныне и во веки веков будет носить наилучезарнейшее имя вашего величества.

– Правильно… А почему так поздно об этом додумался?

– Так ведь до этого имя вашего наискромнейшего величества было присвоено трём озерам, двум рекам, проливу, заливу и вашему уникальнейшему зверинцу… Осмелюсь доложить, ваше величество, что численность содержащейся в нём живности постоянно растёт и требует всё больших и больших расходов…

– Кто требует?! – взревел Бульконыр, и глаза его хищно сверкнули. – Кто осмелился? В царстве великого и могущественного Бульконыра Одиннадцатого может требовать только сам Бульконыр Одиннадцатый.

– Но я только хотел сказать… – лепетал первый советник, по-рачьи пятясь назад.

– Молчать, если хочешь со мной говорить! Да я… Да стоит мне только захотеть, и я превращу всех этих требовательных и тебя вместе с ними в мерзопакостных червяков, в жалких микробов, в…

– Нисколечко не сомневаюсь, ваше наичародейское величество.

– Стоит мне сейчас попросить вот этот посланный мне небесами волшебный кристалл, – Бульконыр ткнул пухлым кривым пальцем в камень, висящий на витой золотистой нити на его груди, – и ты, старый дурак, превратишься в…

Но договорить царю не дала появившаяся непонятно откуда летучая мышь. Она бесшумно спланировала на спинку трона и, зацепившись когтистыми лапами за какой-то выступ, повисла вниз головой как раз на уровне уха своего грозного повелителя.

Это была не простая летучая мышь, которыми обычно кишат многие пещеры, а начальник особого отряда осведомителей по кличке Вампир. Многочисленные агенты этого отряда рыскали вдоль и поперёк всего подземно-подводного царства, выслеживая, подслушивая, вынюхивая. Так что Бульконыр всегда был в курсе всех происходивших событий, стычек и интриг.

Вот и сейчас главный доносчик царства о чём-то тихонько верещал ему на ухо. По всему было видно, что новость не на шутку расстроила Бульконыра. Он беспокойно заёрзал на троне, словно его мягкое сиденье неожиданно превратилось в морского ежа.

– Поймать! – захлебнулся от ярости Бульконыр.

– Поймали, – продолжая висеть вниз головой, по-солдатски послушно вытянулся в струнку Вампир.

– Арестовать!!

– Арестовали.

– Превратить в навозных жуков!!!

– Это уж по вашей, чародейской, части, ваше всемогущество.

– Где же сейчас эти негодяи?..

Из плескавшейся у подножья трона воды вынырнул огромный и плоский, как блин, электрический скат. В окружении Бульконыра он занимал пост начальника подводной стражи. Скат очень больно бился током, и поэтому все его безумно боялись. Когда он проплывал по подводным коридорам и залам дворца, всё живое разбегалось и пряталось кто куда. Даже сам Бульконыр побаивался метающего молнии начальника стражи, только виду не подавал.

– Ваше наимудрейшее, наихрабрейшее, наисильнейшее величество, – в такт словам скат совершал плавные волнообразные движения, – полноправный владыка и повелитель семи подземных озёр, пяти водопадов, трёх…

– Короче! – рявкнул владыка и повелитель.

– Спешу доложить, что в Дальней Перламутровой пещере, то есть, тысячу раз извиняюсь, я хотел сказать в пещере, носящей отныне ваше досточтимое имя…

– Ещё короче!!

– … были задержаны три злоумышленника, передвигавшихся на диковинном подводном устройстве неизвестной конструкции. Внешность злоумышленников оказалась столь необычной, что, помня волю вашего наиавгустейшего величества, я осмелился отправить их в ваш зверинец для, так сказать, пополнения его уникальнейшей коллекции.

– Следовательно, к двумстам пятидесяти пяти прибавить три, – принялся вслух подсчитывать молчавший первый советник, который стоял поодаль по пояс в воде.

– А с какой такой целью прибыла в наши подземно-подводные владения эта злоумышленная троица? – поинтересовался Бульконыр.

– Сказали, что это тайна, которую они могут поведать только вам, ваше величество. Лично!

– Хм… Вот незадача! – стал рассуждать Бульконыр, поправляя съехавшую набекрень корону. – Если я прикажу отрубить злоумышленникам головы… Головы-то у них есть?

– Так точно, ваше наидобрейшество! Все три головы, как одна. То есть у каждого по одной голове на троих.

– Если головы им – вжик! – то я никогда не узнаю тайну. И тогда меня замучит бессонница. Тайн в моем царстве ни у кого быть не должно! Тайна – это всегда возмутительно и подозрительно.

Заточение в зверинец

Знаменитый на всё подземно-подводное царство зверинец великого и могучего Бульконыра располагался в левом крыле мрачного и сырого дворца. Какой тут только живности не было: и плавающей, и бегающей, и ползающей, и летающей, и даже светящейся в темноте. Пленники томились в больших и маленьких вольерах, клетках, аквариумах и террариумах, с грустью вспоминая свою былую жизнь на свободе.

Медвежонка и Гагагава стражники заперли вместе в клетке из толстых металлических прутьев, а Моль, во избежание её побега по воздуху, определили в прозрачный стеклянный ящик. Хорошо хоть запасливая бабочка догадалась прихватить с собой в неволю шерстяной свитер и теперь за обе щеки уплетала один из его рукавов.

Батискаф тоже был доставлен в зверинец и заперт в частично погруженную в воду клетку-бассейн. На его борту вместо прежнего названия «Удача» теперь красовалось более короткое – «ДАЧА». Видимо, во время подводного путешествия буква «У» где-то нечаянно потерялась.

Этот факт Гагагав прокомментировал так:

– Ну вот, как только удача нас покинула, мы оказались за решёткой.

– А Моль за стеклом, – дополнил Медвежонок и вдруг вскрикнул: – Смотри!

Вода в находившейся по соседству огромной клетке-бассейне вспенилась, забурлила, и на поверхность вынырнула голова тонкошеего чудовища.

– Да это же змееящерица! Матильда! – радостно закричали пленники.

– Прекратить шум и гам! – тут же раздался хриплый окрик охранника. Затем он закашлял и, бряцая оружием, удалился.

Голова, которая по своим размерам значительно уступала голове змееящера-папы, но была чуть больше Кешиной, пронзила пленников подозрительным взглядом и полушёпотом спросила:

– Откуда вы меня знаете?

– Мы знаем вашего мужа и сына. И мы привезли вам от них письмо. Честно-честно.

– Где же оно? – Матильда стала испуганно озираться по сторонам.

– Вот. Держите! – Гагагав извлёк из-под крыла твёрдую костяную пластину треугольной формы, с обеих сторон испещрённую причудливыми знаками – точно такими же пластинами по всей своей длине была утыкана спина змееящерицы – и бросил её в клетку Матильды. Пластина, удачно пролетев между прутьями решётки, плюхнулась в воду, как раз рядом с адресатом.

Прочитав письмо, Матильда не на шутку расстроилась.

– Мой малыш! Моя крошка! – зарыдала она. – Кешенька… Неужели я никогда больше тебя не увижу?..

Наконец, Кешина мама немного успокоилась и от всей своей гигантской динозавровой души поблагодарила Медвежонка и Гагагава за весточку от родных.

– Я вижу, вы не здешние. Что же вас привело в зловредное царство Бульконыра?

– Мы ищем упавший с неба камень, – объяснил Гагагав. – Ваш муж…

– Его зовут Арнольд.

– Очень приятно. Так вот, ваш муж Арнольд сообщил нам, что этот камень находится сейчас у Бульконыра.

– Тс-с, тише, – перешла на шёпот Матильда. – Опять камень, этот проклятый отвратительный небесный камень. Из-за него я оказалась здесь, в этой тюрьме, официально именуемой зверинцем… Я видела, как он упал в наше озеро, и первой его обнаружила. Но царские шпионы тут же донесли об этом куда следует. В своих доносах они утверждали, что камень этот наделён невиданными волшебными свойствами и что якобы я мечу на царский трон. И вот я – в заточении, а камень – в лапах у Бульконыра. Ведь по законам нашего царства никто из подданных не имеет права обладать тем, чего нет у самого повелителя.

– А этот упавший с небес камень и вправду волшебный? – поинтересовался Медвежонок.

– Точно не скажу. Я ведь его ни о чём не просила, никого ни во что не превращала. Правда, едва он у меня оказался, у меня разболелась голова, я стала раздражительной, пренебрежительной. Даже Кешу ни за что ни про что отшлёпала.

– А вы не знаете, где Бульконыр хранит небесный камень?

– Говорят, он с ним не расстаётся ни днём, ни ночью. А ещё говорят…

– Э-э, а ну-ка прекратить крамольные речи, – на каменистой дорожке, разделяющей клетки, вновь возник стражник. В его суровом облике явно просматривалось что-то крысиное. – Мы живём, как в масле сыр. Славься вечно, Бульконыр! – назидательно продекламировал он. – Всем выучить наизусть и каждый день повторять по тысяче сто тринадцать раз. Ясно?!

– Так точно! – по-военному рявкнули Медвежонок и Гагагав. – Нужно выучить и каждый день повторять: мы живём, как Бульконыр, славься вечно, масложир!

– Балбесы! Тупицы! Кретины! Я лишаю вас права учить наизусть это прекрасное стихотворение. А ты, чудо-юдо озёрное, если будешь марать имя нашего всемогущественного и великого повелителя, лишишься своей глупой головы.

А в это время, утолив голод, Моль, как заправский арестант, заложив крылышки за спину, ходила взад-вперёд по своей стеклянной камере-одиночке. Она мучительно искала выход из создавшегося безвыходного положения.

«О том, что нам нужен небесный камень, Бульконыру лучше вообще не заикаться, – размышляла она. – Предложить ему что-нибудь взамен? Но что? Батискаф? Свитер, вернее, то, что от него осталось? Но он и так у нас всё забрал, и нас самих тоже забрал… в свой ужасный зверинец. И потом, я же сказала начальнику подводной стражи о тайне, которую сообщу только лично его величеству. А тайна для его величества должна быть по-настоящему величественной. Что же придумать? Что сообщить, чтобы Бульконыр принял нас как самых дорогих гостей, а не держал в застенках, как отпетых преступников?..»

Моль прислонилась к стеклянной стенке и начала биться головкой о её скользкую холодную поверхность, лихорадочно перебирая в памяти все возможные и невозможные варианты спасения.

– А что, если?.. Умница! Сто раз умница! Гений! – похвалила она сама себя вслух и радостно захлопала блёклыми крылышками. – И Бульконыр клюнет. Обязательно клюнет! Не может не клюнуть! Да, не зря я провела лучшие дни моей юности в библиотеке!

Моли сию же секунду захотелось поделиться с друзьями своим гениальным планом спасения из плена. Это желание жгло её похлеще горчичников, если бы таковые ставили простудившимся шифоньерным бабочкам. Чтобы привлечь внимание Медвежонка и Гагагава, Моль крылышками и лапками стала подавать им всевозможные знаки. Когда те наконец-то повернулись в её сторону, пожирательница шерстяных и меховых изделий попыталась без слов, понятными, с её точки зрения, жестами рассказать им, что пришло в её мудрую начитанную головку.

– Что это с ней, Гагагав? – удивился Медвежонок.

– Одно из двух: или переела, и теперь у неё болит живот, или умом тронулась.

– Как это – «тронулась»?

– А так. Мы вот с тобой вдвоём сидим, болтаем о том о сём. Можем поспорить, подраться, помириться. А она, бедняжка, одна-одинёшенька. Вот у неё нервишки-то и сдали…

Возле прозрачного каземата Моли как из-под земли вырос крысоподобный стражник. Понаблюдав за её изощрёнными кривляньями, он подошёл вплотную и, приоткрыв чуть-чуть дверцу, хмуро спросил:

– В чём дело? Почему буяним?

– Мне необходимо срочно встретиться с твоим повелителем, – стала громко выкрикивать Моль в надежде, что её слова долетят до слуха Медвежонка и Гагагава. – Это очень, супер, архиважно!

– Для кого?

– Прежде всего, для Бульконыра Одиннадцатого. Но и для тебя тоже.

– Это ещё почему? – тупо уставился на маленькую пленницу стражник.

– Потому что, если ты сейчас же не сообщишь его величеству мою просьбу, то его величество кое-куда не попадёт. А вот ты, наоборот, попадёшь. Или на плаху, или, в лучшем случае, в зверинец! Вон в ту ржавую свободную клетку. Понял?! Болван!!!