Текст книги "Дискета мертвого генерала"

– Сюда заходите, – идущий впереди Соловей достал из кармана пиджака ключ, открыл самую последнюю – торцевую – дверь коридора и жестом велел нам с Рамоной пройти внутрь. Как только мы выполнили его приказ, он тут же закрыл ее и запер врезной замок. Мы оказались в ловушке.

«Комната для гостей» очень походила на номер в гостинице среднего класса, даже можно сказать, что она была несколько лучше. Две аккуратно застеленные кровати, стол с мягкими стульями, большое настенное зеркало, телевизор, телефон, ковер на полу и даже ванная комната с душем и санузлом. Только вот массивная металлическая решетка на окне как-то не очень вписывалась в окружающий ансамбль.

Первым делом я сразу же снял трубку телефона, но, как и следовало ожидать, исходя из здравого смысла, гудков не услышал. Полная тишина.

– О-очень интересно… – буркнул я и стал обшаривать комнату, в надежде отыскать хоть что-нибудь «этакое». Но все было вполне обычным, без признаков специального назначения. Как, впрочем, обычные с виду автофургоны, у которых выхлопная труба заканчивается не снаружи, а внутри крытого кузова. Такие «штучки» очень любили солдаты «третьего рейха» в годы второй мировой войны. Хотя, если опять-таки следовать здравому смыслу, убить нас они могли и в Пярну. Совсем не обязательно для такой ерунды везти нас на другой конец независимой Эстонской Республики, за сто с лишним километров. А на садистов-маньяков похитившие нас «гангстеры» явно не похожи, даже мордожопый, как обозвала его Рамона, Соловей. Хороша птичка, сто пятьдесят килограммов веса! Я еще заставлю его спеть для меня соловьем, за мной не заржавеет. Только вот очень интересно, зачем я им понадобился? Скорее всего кто-то из их «главных», может, сам Ян Францевич, всерьез думают, что я что-то знаю особенное, раз пять лет был начальником охраны «Золотого ручья».

Если они в курсе разработок профессора Славгородского, то это – на все двести процентов – не обычные городские бандиты, уверен в этом. Но каким образом они узнали про секретную программу на дискете у генерала Крамского?! А как смогли оказаться на месте падения вертолета раньше «камуфляжников»?! Надеюсь, в ближайшее время хоть что-нибудь прояснится… И, судя по всему, разговор у меня впереди серьезный.

Рамона, едва оказавшись в комнате, тут же, не задумываясь, направилась в душ. Похитители позволили ей собрать кое-какие вещи, помещающиеся в дамскую сумочку. Что само по себе чрезвычайно удивительно. Они что, собираются держать нас здесь неделю? Или две?

Моя спортивная сумка с вещами осталась в Пярну. Там же остались и все мои деньги, но я очень сомневался, что в ближайшее время они нам понадобятся! Такие люди не предъявляют счетов за проживание в номерах с решетками на окнах, даже если посетитель что-нибудь тут испортит – то ли от скуки, то ли от жуткой нелюбви к хозяевам апартаментов.

Я очень боялся, что Рамона, лишь по моей вине втянутая в эту историю, будет ругать меня, плакать, говорить, как сильно она ошиблась, посылая мне поздравительную открытку на день рождения, но, к счастью, получилось совсем не так. Она вообще предпочитала не разговаривать про погибшего пса Гарика, про пытку, учиненную бандитами прямо у нее на глазах, про «извращенца», едва не изнасиловавшего ее и про все прочие беды, вошедшие в ее дом сразу же после моего там появления.

Едва Рамона вышла из душа, она сразу же прилегла на одну из кроватей и тихо попросила, чтобы я лег с ней рядом. Потом нежно прижалась ко мне, поцеловала в щеку и довольно быстро уснула. Ее организм выбрал для истерзанной нервной системы самую лучшую разгрузку – сон. Жаль, я не мог вслед за ней последовать в царство грез, а не мешало бы. Я просто молча лежал, боясь пошевелиться и потревожить ее, и думал, думал, думал – о том, что же уготовила мне судьба на этот раз?

Сотни различных вариантов развития ситуации прокручивались у меня в голове, но самым лучшим исходом по-прежнему оставалась моя смерть. Я не мог сделать для них большего, чем уже сделал, – отдал им дискету с секретной программой кодирования человеческой психики. Удобная вещь, не правда ли?

Наконец мысли мои стали более размытыми, формулировки – нетвердыми, и я совсем незаметно погрузился в состояние глубокой дремы. Это нельзя было назвать сном, так как я отчетливо различал все окружающие меня звуки, чуть уловимое шевеление Рамоны, о чем-то вполголоса разговаривающей во сне, как гулко отозвались по скрытому за дверью коридору чьи-то шаги, как они замерли возле вставленного наоборот – чтобы наблюдать за комнатой – «глазка», а после минутной паузы вернулись обратно к лестнице. И наконец, я услышал, как к фасадной части особняка подъехала машина. Спустя десять минут в двери щелкнул замок, и громкий голос Альберта разорвал застывшую тишину.

– Хватит спать, воин! Подъем…

– Что ты хочешь от меня? – Я сел на кровати и сделал презрительное выражение лица. Рамона тоже проснулась, но еще не окончательно, и сейчас усиленно протирала глаза и поправляла волосы. Ох, женщины, не знаю, что должно произойти, чтобы они перестали в первую очередь думать о том, как они выглядят.

– Она останется здесь. Ты, – Альберт ткнул пальцем в мою сторону, – пойдешь со мной. Быстрее шевелись!

Я не стал спорить, сопротивляться, ведь смысла в таких действиях не было никакого, а зашнуровал кроссовки и направился вслед за Альбертом. Около двери стоял еще один, незнакомый мне верзила, сейчас он шел сзади.

Мы спустились вниз, на первый этаж, и там меня завели в просторную большую комнату, своими размерами напоминающую холл гостиницы. Обставлена она была со вкусом, выполненной под старину мебелью из дуба и ясеня, кожаными диванами и креслами, а возле стены находился самый настоящий бар, с копошащимся за стойкой парнем в белой рубашке.

Моего собеседника я заметил не сразу. Он сидел ко мне спиной в высоком кресле, и, пока меня не подвели к нему практически вплотную и не развернули в обратную сторону, я просто физически не мог его видеть.

– А-а, Валерий Николаевич! Садитесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – обратился ко мне невысокий худенький мужичишка, весь такой маленький, что я даже удивился. Наверное, рост его был едва ли метр шестьдесят – шестьдесят пять, к тому же весил этот человек едва ли не вдвое меньше меня. Но держался он настолько уверенно, что я почему-то чувствовал себя не вполне комфортно, глядя ему в глаза. Куда проще было разговаривать с Соловьем или Альбертом. Я молча повиновался, сел в кресло напротив, мельком заметив лежащую на столике рядом с хозяином пачку «Мальборо».

– Хотите сигарету? – Мужичок перехватил мой взгляд и расплылся в улыбке. – Не стесняйтесь, мы долго будем говорить, так что жеманство тут ни к чему. Может, выпить хотите?

– Хочу. Сто граммов водки и сигарету, – я решил не отказываться. К чему показуха, если действительно хочется выпить и закурить?

– «Смирнов» или «Абсолют»? Сигареты какие? У меня здесь целый бар, так что выбирайте.

– Водку любую нашу, а сигареты… Пожалуй, «Кэмел».

Я вольготно развалился в кресле напротив мужичка и с интересом разглядывал висящие на стенах комнаты картины. Какое-какие из них мне, как показалось, были уже знакомы.

– Интересуетесь живописью, Валерий Николаевич?! – Брови собеседника удивленно взметнулись. – Картины – моя слабость. Вот эта, например, – он указал на висящую между двух больших окон миниатюру в золоченой рамке, – Рубенс, «Возмездие праведника». Еще в прошлом году на аукционе Сотби за нее давали всего миллион двести тридцать. А совсем недавно мне один шведский банкир предложил ровно два миллиона долларов. Каково, а? – И маленький человечек покачал головой. – Искусство – великая сила… А вот и ваши сто граммов.

Ко мне подошел парень с «бабочкой» и принес на серебряном подносе почти игрушечный графинчик, наполовину заполненный прозрачной жидкостью, и такую же маленькую стопочку. Рядом стоял стакан лимонного сока и лежала пачка «Кэмела».

– А пепел куда? – буркнул я, пожирая официанта глазами, с видом хозяина дома. Он кивнул, на секунду исчез, а затем вернулся, пододвинул ближе ко мне стоящий возле мужичка столик, с его разрешения поставил туда водку, сок и сигареты, принесенную пепельницу с зажигалкой, забрал оказавшуюся пустой пачку «Мальборо» и удалился.

– Выпейте, выпейте, – подбодрил хозяин, наблюдая, как я откупорил стеклянную пробку графина и налил себе полную рюмку. – Вы уж извините моих идиотов за столь некорректное поведение, но сами посудите – вы вряд ли приняли бы предложение посетить мое скромное жилище, совершенно не представляя, с кем имеете дело. К тому же я должен был быть на сто процентов уверен, что дискета генерала находится именно у вас… Да вы не отвлекайтесь, пейте! Слушайте меня краем уха и пейте. И сигареты курите… Говорить есть о чем. Наверное, вы уже не раз спрашивали себя: «Что же это за головорезы такие, похитившие меня и мою очаровательную даму таким наглым образом?» Правильно, на вашем месте я тоже задавал бы себе этот вопрос. Знаете, Валерий Николаевич, я даже не знаю, что вам ответить… Есть небольшая группа людей, человек семь-восемь, которые не вполне согласны с мнением, что страной должны руководить тупоголовые старики, засевшие в Кремле. Но ситуация такова, что реальная власть в настоящее время делится примерно семьдесят на тридцать между ними и нами. Мы сильно проигрываем и очень хотим, чтобы в ближайшие пять-семь лет ситуация, как минимум, выровнялась. У нас, как вы понимаете, есть только личная охрана и нет вооруженной до зубов армии, на которую опирается любая власть. Но силовые методы – это не решение вопроса. Людей несколько десятков лет держали под дулом автомата, а пришел один-единственный резидент Запада и за пять лет развалил все! Вот где реальная сила и реальная власть! У нас есть несколько десятков человек в самом верху, но даже все они, вместе взятые, не делают чего-то мало-мальски серьезного. Так, помогают решать отдельные вопросы правовой помощи попавшим в беду товарищам и финансовой подпитки структуры, процентов на тридцать. И на этом помощь с их стороны ограничивается. А старикашки продолжают бездарно проматывать богатства страны, оказывать поддержку каким-то папуасам Ямайки, решившим построить социализм на двадцати квадратных километров территории острова… Мало ли какие еще глупости придут им на ум!

– Что вы от меня хотите? – Я допил уже вторую подряд рюмку водки и сейчас с удовольствием закуривал крепкую сигарету «Кэмела».

– Ну, кое-что вы уже для нас сделали. Я имею в виду эрзац-дискету.

– Какую дискету?!

– Славгородский оказался гораздо хитрее, чем я о нем думал, – напряженно прищурился мужичок и сделал бармену знак, чтобы тот принес выпить. – Он подсунул Крамскому фальшивку!..

– Что-о-о?! – Мне показалось, что я ослышался. Неужели правда? Выходит, что я рисковал жизнью из-за никому не нужной магнитной пластинки стоимостью один доллар?! Вот так дела…

– Увы, это правда. Предвидя возможные осложнения, профессор изготовил точную копию контейнера, где хранилась программа кодировки, и в конце концов в критический момент всучил ее Крамскому. Вынужден признать, что он провел нас как совершеннейших дилетантов. Потеряй он дискету, все многолетние труды моментально были бы спущены в унитаз. Зато сейчас он может спокойно продолжать работать. И так же, как раньше, господа политики будут думать, что проходят курс восстановления утраченных сил, а на самом деле спецслужбы по-прежнему будут манипулировать ими по своему усмотрению. Кстати, вас, наверное, все прошедшее время занимала одна мыслишка… Так, Валерий Николаевич?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Неужели вы, хотя бы на минутку, не переставали размышлять, что же это за люди такие, которые предприняли удивительную по дерзости попытку вооруженного захвата «Золотого ручья»? Если вам все еще интересно узнать правду, то…

– Сделайте одолжение, – я непроизвольно подался вперед, не сводя глаз с этого маленького, но необычайно властного человека. Да, такие, как он, должны знать правду.

– А не было никакой попытки захвата! – Сидящий напротив меня человек чуть улыбнулся и медленно покачал головой. – Все это был спектакль… Как только вертолет пропал из поля видимости, возле территории объекта, который, надо отметить, так мужественно защищали ваши парни, не раздалось больше ни одного выстрела. Через тридцать минут они покинули «Золотой ручей», прочесали все окрестности в радиусе двух километров и не обнаружили не только ни одного убитого, но вообще каких-нибудь более-менее серьезных улик, позволяющих идентифицировать нападавших. Никто не знает, кто они были, Валерий Николаевич. Никто…

Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как начал дергаться нерв на правой щеке.

– Как вы уже, наверное, догадались, – между тем продолжал собеседник, – Крамской работал на нас. Он был большой фигурой, но все-таки не имел доступа к дискете с программой кодировки. Дискета постоянно хранилась в сверхсовременном электронном сейфе Славгородского, и лишь изредка ее отвозили в Москву, на очередной «сеанс». Тогда на протяжении всего маршрута выставлялась такая охрана, что ни о каком захвате не могло быть и речи. К тому же инструкция гласила, что при реальной опасности попадания программы в руки врагов она должна быть немедленно уничтожена. Но мы очень хотели получить ее!.. И тогда был разработан план, о котором вы уже знаете. Сначала, ради чего пришлось немало потрудиться, «Золотой ручей» полностью отрезали от внешнего мира. Я имею в виду связь, – уточнил мужичок. – Затем проводится максимально приближенная к реальности имитация попытки захвата секретного объекта. Вот почему мы вынуждены были применить «мухи» и уничтожить наблюдательные вышки. Ну а дальше, когда становится совсем жарко и появляются «бэтээры», Крамской врывается к профессору и настаивает на немедленной эвакуации дискеты с программой. Но, видимо, даже перед лицом возможной смерти тому стало жалко расставаться со своим любимым детищем… Так или иначе, но Славгородский имел у себя заранее изготовленную в точном соответствии с оригиналом копию контейнера, в котором обычно хранилась дискета, и без лишних колебаний сразу же отдал ее генералу.

– А как насчет подбитого вертолета? Он тоже входил в ваш гениальный план?! – не выдержал я.

– Увы, нет, – отрицательно покачал головой собеседник и нахмурился, став похожим на мятую губку. – Ваши парни должны были видеть, что вслед вертолету стреляют… Конечно, в дальнейшем судьба Крамского, становившегося лишь ненужным свидетелем, была предопределена. Но мы не думали, что все случится благодаря шальной пуле. Что же касается вас, Валерий Николаевич, то еще до начала операции мы знали про вас все. Ведь именно вам отводилась роль «проводника» генерала. Так что не ломайте себе голову ненужными раздумьями вроде тех, как мы так быстро оказались в Пярну.

Мужчина встал с кресла, медленно подошел к окну, выходящему на сверкающее в солнечных лучах Чудское озеро, и глубоко, почти театрально, вздохнул.

– Вот так-то… Что скажете, товарищ майор, удивил я вас? Конечно, удивил… – утвердительно кивнул хозяин и отпил небольшой глоток из принесенного официантом бокала.

– Кто вы такие?! – Я уже не мог сдерживать себя и обрушил на человека сразу кучу волнующих меня вопросов. Они играют со мной в открытую, так почему мне нужно корчить из себя идиота и притворяться партизаном Шмелевым?

Хозяин дома отошел от окна и снова сел в кресло напротив.

– Вы спрашиваете – кто я, или – кто мы? – с усмешкой переспросил мужичок, выпуская в мою сторону густой сигаретный дым и наклоняясь вперед, чтобы поставить на столик бокал и стряхнуть в пепельницу пепел.

– Хотелось бы узнать и то, и другое, – я старался не смотреть в глаза хозяина дома, и взгляд мой блуждал по развешанным на стенах картинам. На этот раз я узнал еще одну, чью копию несколько лет назад видел в Русском музее Ленинграда. Копию. Оригинал же находился, я не сомневался в этом, в пяти-шести метрах от меня. В особняке на берегу Чудского озера. Забавно.

– Хорошо, если вам очень хочется…

– Да, очень. Хочу знать, кого благодарить за электротерапию и деликатное приглашение в гости! – Мне очень хотелось нахамить ему, так как после сообщения о том, что четыре раза мог умереть из-за жалкой «пустышки», я просто клокотал от ярости. Если разобраться, то плевать я хотел и на секретную программу, и на Крамского, и на все остальное. Но сейчас я должен сидеть здесь, перед маломерным мужичишкой, чьи ублюдки еще совсем недавно вышибали из меня душу и хотели изнасиловать Рамону, пить его водку и курить его сигареты!..

– Меня зовут Владимир Адольфович… – начал хозяин дома.

«Ага, скажи еще, что фамилия у тебя – Гитлер! Вот я посмеюсь…»

– …Персиков. Хотя имя мое ничего вам, Валерий Николаевич, не скажет. Как любили говорить некоторые товарищи – не был, не состоял, не участвовал! – помпезно протянул хозяин. – А вот насчет нас вы наверняка имеете некоторое представление. Хоть и штампованное, обывательское. Хотя на самом деле мы не что иное, как теневая власть. И только. Но нас почему-то упорно называют совсем не подходящим итальянским словом – мафия!!!

Персиков ненадолго замолчал, как бы обдумывая дальнейшие слова, затем встал, прошелся по комнате и неожиданно рассмеялся.

– Вы знаете, я однажды спросил своего помощника Яна Францевича, а он у нас большой любитель детективов, какой у нас самый популярный автор. Он принес мне книгу про нашу структуру, говорит, прочитай… Я больше ста страниц не выдержал! Все, от и до, сплошная ерунда! Все почему-то упорно думают, что мафия – это карманные воры, уличные преступники и вся прочая шушера. И особенно, если группа людей с уголовным прошлым нашла возможность заработать хорошие, по меркам простых граждан, деньги. Все, сразу прилепляется ярлык «мафиозника». Но это же смешно, честное слово! В нашей структуре тысячи человек, и у девяноста девяти процентов никогда не было судимостей. Даже у таких, как Соловей. И рэкет – его тоже называют мафией! Не буду опровергать это суждение, но процентов на восемьдесят оно тоже не соответствует действительности. Какая-то часть доходов от обирания новоявленных бизнесменов поступает, но она, как правило, не попадает в главную распределительную систему, а используется на подкупы милиции, чиновников и прочих жирных котов, ответственных за решение более-менее глобальных вопросов. Вот только отсюда начинается настоящая сфера интересов нашей структуры. Нефть, газ, лес, металлы, драгоценные камни и, безусловно, золото. Но не на уровне ограбления или обкладывания «налогами» ювелирных магазинов, а как минимум на уровне крупных производителей и добытчиков. И цену на презренный металл на восемьдесят процентов устанавливаем мы, а не государство… Хотя подчас чиновники из соответствующих ведомств даже не догадываются об этом. Просто иногда товара становится очень много, и цена на него стремительно падает, а иногда добыча резко сокращается, и цена, соответственно, идет вверх. А они в своих отчетах объясняют все совсем далекими от реальных причинами… Но, как я уже говорил, не все наверху идиоты, и официальная власть тоже нуждается в источнике обогащения. На сегодняшний момент они контролируют примерно в два с половиной раза больше приносящих серьезные деньги источников, чем мы. Они производят оружие – мы только продаем. Они добывают уран – мы только начинаем осваивать рынки его сбыта на Востоке. Они легально производят и продают наркотические вещества – мы довольствуемся лишь малой долей. Хотя есть сферы, где мы бесспорные лидеры. И не только золото. И мы, естественно, стремимся к большему контролю за экономикой. Потому-то и начинаем тратить очень большие деньги на проекты, способные сделать нас хозяевами человеческой воли. Подчини волю влиятельного чиновника себе – и уже не понадобится тратить деньги на его подкуп. И не нужно внедрять своих людей во властные структуры. Не нужно стрелять и свергать правительства. Ничего не нужно!!! Настанет абсолютная власть. Но для решения такой задачи требуется одно условие…

Персиков, как опытный оратор, выдержал паузу и продолжил:

– Чтобы технология подчинения человеческого разума была полностью сосредоточена в наших руках. На все сто процентов! Иначе спецслужбы смогут предпринять действенные контрмеры и на девяносто девять процентов нейтрализовать все наши старания. Как было в Италии, где государство чуть не потеряло контроль над страной. Но вовремя нашло способы задушить в зародыше все усилия «Козы ностры» в этом направлении… Хотя там утечка информации была очень небольшая. Вообще, идея подчинения себе разума вассалов стара как мир. Для этих целей еще Александр Македонский держал целую свиту колдунов и так называемых медиумов. Серьезные же разработки начались сразу после второй мировой войны в Америке, Франции и у нас, в Союзе. У нас работают на сегодняшний день два таких центра, один – сугубо военный, в Мурманской области, недалеко от базы ядерных подводных лодок Гремиха, а второй, как вы уже, наверно, поняли, в «Золотом ручье»… Там, на севере, разработки застопорились на уровне передвижных установок, вызывающих у находящихся в зоне действия прибора людей неосознанные желания, внешне кажущиеся вполне нормальными. Например, на мирном митинге пожилые ветераны вдруг начинают кидать булыжники в милицейский кордон. Кстати, именно во время так называемого переворота в Москве находились две такие установки. Но все равно это детский лепет по сравнению с тем, что представляет для нас настоящий интерес. Мы неоднократно пытались проникнуть в Центр Славгородского, но… но… До последнего времени все наши попытки оканчивались безрезультатно.

Персиков заметил, как я ухмыльнулся, и на его лице тоже появилось подобие улыбки.

– Да, Валерий Николаевич, и по вашей «вине» тоже! Охрана, надо отметить, была поставлена на должный уровень. Муха не проскочит. Но совсем недавно, месяцев пять назад, мы все-таки нашли брешь во вроде бы неприступной крепости.

– Крамской… – непроизвольно сорвалась у меня с языка фамилия покойного генерала.

– Именно. Я не стану сейчас подробно объяснять, каким образом нам удалось с ним договориться, это и не столь важно теперь, когда его не стало, но дискету профессора Славгородского он должен был передать именно нам… Должен был он, передали вы – какая разница? Главное, это итог, а он оказался весьма и весьма нелицеприятным. Более того, до банальности смешным. Хотя генерал не раз уверял меня, что дубликата записанная на дискету программа не имеет, так как она составлена таким образом, что не подлежит перезаписи. И что вышло? Дубликата действительно нет, но он даже не понадобился! Хитрый профессоришка всучил нам обычную «куклу»!..

Персиков даже цокнул с досады языком.

– Хотите посмотреть, что было записано на вашей дискете? – Он от души рассмеялся. – Ждите меня здесь… – кивнул парню за стойкой, чтобы присмотрел за мной, и вышел из комнаты. Тут же в дверном проеме появилась противная жирная рожа Соловья. Он молча стоял и не сводил с меня глаз.

Хозяин особняка вернулся очень быстро, неся в руке точно такой же портативный компьютер «ноутбук», какой был и у генерала. Персиков поставил его на стол возле окна и подозвал меня.

– Вы любите развлечения, Валерий Николаевич? – Он открыл чемоданчик, активизировал компьютер, достал из кармана пиджака мой контейнер, чиркнул по одной из его граней небольшой пластиковой карточкой и извлек самую обычную дискету с объемом памяти чуть меньше полутора мегабайт. Затем вставил ее в дисковод и с усмешкой посмотрел на меня: – Можете поразвлечься!

* * *

На цветном мониторе из жидких кристаллов появилась заставка одной из самых популярных компьютерных игр – «Си-Ди Мэн», где очаровательный зубастый колобок бегает по лабиринту и пожирает мохнатых пауков, стремясь за пять отведенных жизней трижды очистить от них огражденную высоким каменным забором территорию. Если у него все получается, то на втором уровне придется сражаться с акулами в безбрежных просторах неизвестного компьютерного океана. Что дальше, я не знал, так как выше второго уровня – увы! – никогда не поднимался…

– Ай да профессор! Ай да сукин сын… – Мужичок снова цокнул языком, вслух перефразировав известное высказывание господина Пушкина о самом себе. – Знаете эту игрушку?

Я не ответил, а прямо на глазах Персикова за пять минут пробился на второй уровень. Он внимательно наблюдал за мной, время от времени хмуря брови, отчего лоб покрывался сетью глубоких поперечных морщин. Он думал. Вероятно, о том, что ему дальше со мной делать.

– Хватит, – довольно резко остановил он меня. – Выключайте компьютер и присаживайтесь. Может быть, еще хотите водки?

– Хочу, – я пожал плечами. Может быть, в последний раз мне предлагают выпить.

Персиков не ответил, а только проконтролировал, как я выключил «ноутбук», и жестом показал на кожаное кресло. Сам сел напротив и щелкнул пальцами. Спустя минуту официант принес на подносе графинчик с водкой для меня и бокал с вином для хозяина. Мы одновременно закурили, и Владимир Адольфович продолжил наш прерванный на игру разговор.

– Сейчас ситуация заметно осложнилась. Найти второго такого человека, как Крамской, практически нереально. Более того – мне уже известно, что спецслужбы проводят форсированную разработку принципиально нового вида психотропного оружия, ни в какое сравнение не идущего с простой программой самоликвидации. Так вот, Валерий Николаевич, на настоящий момент вы – единственная наша реальная ниточка в нужном направлении. Конечно, нет незаменимых людей, но все же – кое-какие полезные мелочи вы знаете. Например, о структуре охраны «Золотого ручья». Нам может пригодиться такая информация… Поймите, если мы не ликвидировали вас сразу после полного контроля над дискетой, значит, не собираемся делать это и в будущем. Ведь не зря я рассказал вам то, о чем знают лишь немногие, может быть, человек пятьдесят по всему Союзу. Я хочу предложить вам работать на нас!

– Очень интересно, – я поставил полную рюмку обратно на столик и с интересом посмотрел прямо в глаза Персикову. – А если я откажусь, то меня в ближайшее время занесут в списки пропавших без вести?

– Не только вас, но и Рамону, Марину, возможно – еще несколько человек. Мы всегда стремились к высокой мере ответственности человека при принятии им того или иного важного для нас решения. Но одновременно мы прекрасно осознаем, что только разумное сочетание кнута и пряника может убедить людей сознательно, я подчеркиваю – сознательно – с нами сотрудничать. В данном случае для начала я обещаю организовать вашу официальную смерть, чтобы все было как можно более реально и вас не искали… Ведь вы же беглец, дезертир, не забыли? Ну а в плане материальном я предложу для начала тридцать тысяч долларов в месяц, или – тысячу долларов за каждый рабочий день. Но это – для начала! Все зависит только от вас. Наши условия – в течение года вы живете в карантине, участвуете в акциях, гарантирующих, что в будущем вам не захочется говорить лишнее посторонним людям, иначе придется рассказать и про себя, а деньги все это время будут переводиться на ваш счет в западном банке. Ну, скажем, в Бельгию. Не плоха страна?

– Еще интересней… – Я почувствовал, как бешено заколотилось сердце, и сделал глубокий вдох-выдох. Затем достал сигарету и жадно вдохнул едкий никотиновый дым. Мне только что предложили работать на мафию!!! Разве мог я представить себе еще три дня назад, что такое вообще возможно? Самое отвратительное, я не могу отказаться! Ладно, послушаю, что он еще скажет.

– Где я должен буду жить, и что означает «карантин»? Как с родственниками и Рамоной, в случае моего согласия?

– Здесь нет проблем. У нас есть большая база, где – я пока говорить не стану, там имеется все необходимое для жизни, даже женщины. Жить придется на всем готовом, никаких забот. Выезд в город – один раз в месяц, в группах по три человека. Отходить друг от друга запрещается. Об операциях сообщается за сутки… Да, на каждый выход выдается две тысячи долларов, на мелкие расходы. За сутки ребята оттягиваются за весь месяц! Через год руководство дает свое заключение, и в восьми случаях из десяти разрешается свободное поселение в пределах оговоренной территории, с полной свободой передвижения, создания семьи, производством детей и прочего. Все заработанные за предыдущий период деньги поступают в полное распоряжение, плюс – новый оклад, в зависимости от должности. Насчет вас, Валерий Николаевич, у меня уже конкретные планы, так что работать будете под моим чутким руководством, ну и зарабатывать соответственно. Допускаю возможность, что, исходя из обстоятельств, срок вашего пребывания на базе будет укорочен. Вы нужны мне! Впереди нас ждет серьезная работа!

– Вы не ответили, как будет с моими родственниками и с Рамоной? – Мне пришлось еще раз задать Персикову самый важный для меня вопрос. От ответа на него будет зависеть и мое дальнейшее решение.

– А вы уверены, что хотите продолжать с ней встречаться? Ну ладно, ладно. Ваша бывшая жена и прочие родственники, как и все, получат известие о трагической гибели майора Боброва. Вас, разумеется, похоронят со всеми положенными для такого случая воинскими почестями и закопают в могилу на глазах у рыдающей родни, – Персиков внимательно следил за моей реакцией на его слова. – С ними, полагаю, ясно. Ну, а дамочка… Сможете забрать ее к себе, как только вам разрешат свободное проживание. Не думаю, что Пярну выберут для него, так что придется решать: или – или. Разумеется, пока вы будете находиться на базе, ее никто не будет навещать. Если она сама не заведет себе резвого жеребца!..

И Владимир Адольфович громко рассмеялся. Затем немного успокоился, откашлялся в носовой платок и встал.

– Идите, подумайте над моим предложением, только – одна просьба. Не надо говорить женщинам лишнее, они такие впечатлительные. Завтра еще встретимся, а сейчас мне пора ехать. Организация нуждается в чутком руководстве, ничего не поделаешь.

Хозяин особняка кивнул стоящему за стойкой парню. Тот нажал встроенную кнопку, и спустя десять секунд за мной пришли Альберт и Соловей. Едва я вошел в «комнату для гостей», как Рамона сразу же кинулась мне на шею, опутывая ее своими тонкими загорелыми руками.

– Я так волновалась. Тебя не было целый час, – она прижалась губами к моей обросшей щетиной щеке. – В ванной есть электробритва, не хочешь проверить ее работу?

Упоминание об электричестве вызвало у меня чувство, очень похожее на тошноту. Вероятно, я еще долго буду обходить стороной сетевые розетки!