Текст книги "Найденыш"

– Чего тебе, Сашка? – недовольно буркнул Назаров, слегка повернув голову в его сторону. Заложив руки за спину, он изучал портреты своих предков, и делал это с таким видом, что сейчас для него важнее дела нет.

Сашка, которому лет было чуть меньше патриарха, слегка склонился, демонстрируя плешь на макушке, прикрываемую редкими посеребренными волосами.

– Прибыл представитель Китсеров – барон Катаев, – доложил управляющий, отчего его голос прозвучал гулко в пустом помещении.

– Со всей своей сворой? – поморщился Назаров.

– Без них – никуда, – бесстрастно ответил Сашка. – Я пустил только барона, а его бандитам категорически запретил переступать порог дома. Пусть на крыльце топчутся.

– Герой ты, Сашка! Что бы я без тебя делал, – усмехнулся патриарх и сел в кресло так, чтобы смотреть на вход. – Зови эту отрыжку рода. Что ему еще надо?

– Рожа у него донельзя довольная, – с непонятной интонацией произнес старик-управляющий. – Какую-то пакость сейчас скажет.

Катаев появился в гостиной с самым решительным видом. Сашка был прав. На лице барона светилась полуулыбка, которая не могла предвещать ничего хорошего для Назарова, уже привыкшего к нокаутирующим ударам судьбы. На сердце заскребли кошки. Что на этот раз?

– Господин Назаров, добрый день! – Катаев бросил быстрый взгляд по сторонам, словно опасался присутствия посторонних лиц. – Приятно видеть вас в добром здравии!

– Как говорят истинные евреи: не дождетесь! – последний представитель рода грузно пошевелился в кресле. – Да не зыркай ты глазами! Один я. Говори, что надобно, и проваливай. Недосуг мне.

– Вижу по вашему оружию, спрятанному в левом кармане пиджака, что так оно и есть, – Катаев усмехнулся одними белесыми глазами. – Боюсь, что выслушать меня придется без всякой спешки. Господин Краусе хотел бы знать ответ по активам.

– Дурака легче научить азбуке, чем Краусе вдолбить в голову мой ответ: активы останутся при мне до самой смерти. И даже после нее у вас нет никакой возможности перевести их на себя, – Назаров демонстративно вытащил «Штайер» и положил его на колени. – Вы лишили меня всех источников дохода, кроме нескольких предприятий. Иногда кажется, что методы Краусе и Китсеров схожи с методами нуворишей, старающихся сразу захапать весь кусок. Давятся, но жрут!

– Грубость вам не к лицу, – Катаев выглядел невозмутимым. – Пять тонкосуконных предприятий по стране, десять процентов акций в банке «Держава» – разве это не стоит вашего спокойствия? И еще: доступ к носителям Силы всех стихий.

– Рожа не треснет? – грубо спросил старик.

– Не треснет. Это в ваших интересах, чтобы мы закончили вас беспокоить. Сдайте все и живите в свое удовольствие. Банковских вкладов вам хватит до конца жизни, а остальное – ни к чему.

– Каждый раз одно и то же, – скривился Назаров. – Придумайте что-нибудь другое.

– Хорошо, раз вы такой требовательный. Вы же знаете Валентину Назарову? Она, кажется, ваша последняя внучка? Самая младшая. Валентина Андреевна Назарова. Сейчас находится в Амурской губернии в одном из лесничеств. Что вы так смотрите? Не знали, что она уехала чуть ли ни на границу с Маньчжурией?

На старика было страшно смотреть. Он побагровел, губы кривились в беззвучном ругательстве, а рука с пистолетом сама поднялась и застыла на уровне живота Катаева. Воздух в зале заметно сгустился, посланник неверным движением оттянул ворот рубашки, словно стал задыхаться, но сразу пришел в себя.

– Не советую, – голос барона стал жестким, стальным. – Сами понимаете, что моя смерть не решит проблему безопасности девушки. Мы знаем, где она, постоянно следим. И да, она благополучно родила мальчика. Вес три восемьсот. Назвала Никитой. Теперь вы видите, что мы держим вас на коротком поводке, чтобы не вздумали наломать дров в таком состоянии. Вам плохо? Где у вас вода?

– Не трогайте… ее, – прохрипел задыхающимся от ненависти голосом старик. – Иначе… я сам пойду на вас войной. Откручу голову старому козлу Краусе и уничтожу весь корень! Клянусь, я сделаю это!

– Так что передать? – барон Катаев безразлично смотрел на корчащегося в кресле Назарова.

– Через неделю пусть оба приезжают сюда, – Назаров с трудом положил пистолет на колени. – С гарантией безопасности моей внучки.

– Три дня, господин Назаров! – Катаев поднял большой палец. – У нас нет времени на долгое ожидание. Три дня! Таковы условия. И все эти три дня жизнь наследницы в наших руках. Торопитесь, если хотите увидеть ее.

Больше не говоря ни слова, собеседник развернулся и направился к выходу. Столкнувшись в широком коридоре с мрачным Сашкой, вежливо сказал, чтобы тот шел к своему хозяину и помог ему. А сам прошествовал дальше, с силой толкнул тяжелые створки стеклянных дверей, ведущих на уличное крыльцо. Двое мордоворотов в одинаковых пиджаках, увидев мужчину, побросали недокуренные сигареты на землю и без слов двинулись за ним к машине. Серебряный «Руссо-Балт актив» заурчал мотором. Водитель поднял бликнувшее на солнце стекло, дождался, когда пассажиры рассядутся по своим местам, с пробуксовкой рванул в сторону решетчатого забора с открытыми воротами, оставляя на старом потрескавшемся асфальте черные следы от шин.

Катаев, сидя на заднем сиденье, поднял трубку телефона со станции, прикрепленной к спинке водительского кресла, нажал на нужную кнопку, дождался вызова. Ответил бесстрастно:

– Я сломал его. Он готов к переговорам через три дня… Нет. Я не говорил ему о гибели внучки и исчезновении младенца. Понимаю, да… Я посчитал, что его нужно додавить до того момента, пока старый хрыч не узнал о событиях в тайге. Потому что тогда Назаров начнет войну. У него достаточно влиятельных друзей вне клана. Оно нам совершенно не надо… Да, я скоро буду на месте, и там все расскажу.

Глава пятая

Албазин, июль 1993 года

День, с самого начала не задавшийся, совсем расстроил Георгия. Вернувшийся из командировки лейтенант Зинченко занялся базой данных по пропавшим. Вердикт был неутешительный: погибшая молодая женщина нигде не числилась. Ни в реестре разыскиваемых по уголовным делам, ни в списках пропавших без вести. Пустышка, которую Астапов ожидал, но с толикой надежды.

После обеда к нему заглянул барон Коломенцев и тоже «обрадовал». Высшие иерархи дали категорический отказ на проведение проверки слепка ауры, мотивируя его какими-то своими моральными категориями и инструкциями. Это не значит, что ауру вообще не проверяли. В среде аристократии нередки были самозванцы и проходимцы, играющие свою игру. Тогда в дело вступали другие правила. Разоблачить таких людей после процедуры «сличения» не составляло труда. Тем более странным был отказ иерархической коллегии.

– Когда я им объяснил суть дела, меня даже слушать больше не стали, – жаловался волхв, сидя на подоконнике в кабинете Астапова. – Попросили не беспокоить важных господ вещами, которыми должен заниматься Имперский сыск, в коем состою и я. Намек был понят, но я попытался им доказать, что не мог ошибиться и аура женщины категорически показывает на ее принадлежность к знатному роду. Знаешь, что мне сказали?

– Пожурили тебя за некомпетентность, – потер виски Георгий. – К сожалению, неприязнь любого коллектива, где сильны позиции старческой команды, к активной молодежи остается нашим проблемным местом. Времена меняются, а принципы затирания талантов никуда не ушли.

– Надо же, разложил все по полочкам, – не удивился барон. – А меня это задело, Жора, понимаешь? Если бы мы получили подтверждение знатности погибшей, то дело развернулось бы совсем в другую сторону. А что теперь? Женщину похоронили, когда ее аура истончилась, и хорошо, что я сумел ее снять. Только для чего такие знания?

– Пора заканчивать с этим делом, – махнул рукой Георгий. – Все следы оборваны. Бесперспективность полнейшая. После обеда меня вызывает директор отдела для отчета. Сдаю дело и получаю новое. Без работы не оставят.

Астапов вдруг тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. На виски давила тупая боль, которая с каждым разом становилась все сильнее и сильнее. Надо бы принять таблетку, пока спазмы в голове не сделали жизнь невыносимой до конца дня.

– Голова болит? – участливо спросил барон.

– Угу, сил нет терпеть.

– Погода меняется, – Коломенцев посмотрел в окно, за которым внезапно пропало солнце и все краски дня внезапно поблекли под плывущими серыми облаками со стороны Маньчжурии.

– Я и сам вижу, – фыркнул Астапов. – Провидец хренов.

– Ты не понял, – барон легко спрыгнул с подоконника и подошел к товарищу. – Будет буря. Меня тоже всего корежит. Волхвы больше чувствительны к таким вещам. Ладно, я попробую снять твою боль, но не рассчитывай на такое счастье. Я не лекарь, меня не учили исправлять ауру больного человека.

– Я здоров, – возразил Георгий, – только башка болит.

Внезапно холодные ладони вставшего за креслом волхва обхватили его голову с двух сторон и легко надавили на виски. Секунд пять-десять ничего не происходило, а потом пришло ощущение какого-то вмешательства. Словно мощный механизм затормозил сжатие гигантского пресса, и стучащая боль, хоть не прекратилась сразу, но периодичность ее увеличилась, а потом пошла на убыль. Стало так хорошо и покойно, что Георгий в блаженстве закрыл глаза и даже не понял, почему его трясут.

– Вот наглец, – удивленно произнес барон. – Я тут упираюсь, выправляю энергетические токи, а он дрыхнет. Совесть-то есть у тебя?

– Посмотри в шкафчике, – посоветовал Астапов. – Вчера только приобрел. Совесть называется «Шустовский». Это поможет тебе восстановиться.

– Сечешь, – удовлетворенно произнес волхв, но не сделал и шага в ту сторону. – Я потом воспользуюсь твоим предложением. Если ты в порядке, я пойду. Будут вопросы – знаешь, где меня искать.

* * *

Буря, предсказанная Коломенцевым, налетела после обеда. Сначала мощный поток ветра прошелся над водами Амура, подняв большую волну, потом разбушевался на улицах, поднимая мусор в налившееся свинцом небо. Кроны деревьев со стоном гнулись к земле, слабые ветки обламывались и с кувырками летели в разные стороны. Окна министерства, приняв на себя первый удар, тяжело загудели, но стойко выдержали напор стихии.

А потом пошел дождь. Он гулко бил в оконные рамы, заливал улицы и подобно кофейной пенке взбивал водную поверхность Амура. Мгновенно появившиеся широкие грязные потоки понеслись по трассе и тротуарам, разгоняя запоздавших прохожих по помещениям и высоким, недоступным для водных потоков местам.

Выйдя из кабинета директора отдела после доклада, Астапов с каким-то облегчением подумал, что оно и к лучшему, что дело о погибшей в тайге женщине закрыто. Где-то на периферии сознания царапала мысль о пропавшем младенце. Георгий пытался отмахнуться от нее, но она все время возвращалась к нему, вызывая раздражение. Мешала. Цепляла. Не давала покоя весь день.

К тому времени, когда Астапов собрался домой, дождь закончился и можно было без опаски выходить наружу. Хорошая ливневая система не оставила луж ни на тротуаре, ни на проезжей части. Настроение портил порывистый холодный ветер. Накинув на себя плащ, который всегда висел у Астапова в кабинете, и подняв воротник, Георгий зашагал в сторону дома. С раздражением заметил темно-красный «Рено-Соболь», выглядевший в мрачных сумерках не совсем уместно. Машина медленно катилась по дороге в том же направлении, что шел и следователь. Отметив, что она не собирается набирать скорость и обогнать его, Георгий заинтересовался странным поведением водителя. Конечно, он не делал попыток разглядеть лицо сидящего за рулем человека – такое было совершенно бесполезно за тонированным окном, да и блики уличных фонарей, уже вспыхнувших вдоль дороги, мешали.

«„Золотая молодежь” развлекается», – лениво подумал Астапов, поравнявшись с ярко освещенными витринами кофейни, куда он иногда заходил выпить чашку-другую «арабики». Внезапно ему захотелось горячего напитка со свежей булочкой. Плюнув на ждущий его дома ужин, он резко повернулся и толкнул дверь заведения, сразу окунувшись в будоражащие запахи ванили, корицы и терпкого – кофе.

Стоявшая за прилавком девушка в белом переднике и кокетливой беретке на голове с красной надписью «Кофейный дом Исаевых» приветливо улыбнулась вошедшему Астапову. Оглядевшись, следователь понял, что он – единственный посетитель в зале.

– Чашку кофе и пару булочек с вишневым джемом, – сделал он выбор, оплатил заказ и прошел в дальний угол с легким пластиковым подносом. Сел за столик таким образом, чтобы видеть вход, и сразу же наткнулся взглядом на невысокого мужчину в сером в тонкую полоску костюме, открывающего дверь. Отсутствие плаща или зонта говорило о том, что посетитель вышел из машины. И это был «Рено-Соболь». Тот самый, раздражающе темно-красный.

Мужчине на вид было лет тридцать. Моложавый, спортивного телосложения, свой невысокий рост он компенсировал отменной фигурой и мощным разлетом плеч. Типичный «тягач», любящий работать с железом, отметил Астапов, не похож на молодого мажора, прожигающего жизнь в веселье и праздном раскатывании по улицам города.

Тем временем посетитель купил чашку кофе и направился к столику Астапова. Георгий не успел ничего понять, как мужчина сел напротив него, вытащил из внутреннего кармана пачку сигарет и блестящую никелированную зажигалку, пододвинул к себе пепельницу, но этим дело и закончилось. Астапов успел заметить у странного человека под мышкой кобуру пистолета, словно он специально демонстрировал наличие оружия. Впрочем, данная ситуация ничего не объясняла. В России любой гражданин мог носить «короткоствол», если имел разрешение. Мало ли зачем человеку нужен пистолет. Охранник, телохранитель, просто любитель пострелять по мишеням.

– Вообще-то в зале полно не занятых столиков, – стараясь быть любезным, сказал Астапов. У него сразу пропал аппетит.

– А я намеренно сел к вам, – улыбнулся мужчина, обнажая ровный ряд зубов, – Георгий Ефремович.

– Я не знаю вас, поэтому было бы лучше оставить меня в покое, – Георгий поглядел в карие глаза незнакомца.

– Боюсь, что вам придется некоторое время выносить мое присутствие. Можете звать меня Сергеем. Так будет проще. Вы позволите? – мужчина не выдержал и закурил. Сказал, словно извинялся: – Одно из немногих мест, где можно подымить. В машине не разрешает хозяин, а мне приходится большую часть времени проводить за рулем.

– По какому поводу хотите поговорить? – Астапов взял себя в руки, нарочито медленно отпил остывающий кофе.

– Вы же знакомы с господином Коломенцевым, волхвом из отдела сыска? Не далее как пару дней назад он сделал попытку выйти на высших иерархов с целью прояснить ситуацию с отпечатком ауры одного умершего человека. А точнее, женщины, которую нашли убитой в тайге неподалеку от станицы Раздольной. Мой хозяин… Нет, те, кто выше моего хозяина, немного огорчены таким большим вниманием к рядовому событию.

– Бред говорите, уважаемый, – тихо засмеялся Астапов. – Налицо нелогичное поведение людей, совершенно не связанных с «рядовым событием». А иначе получается, что вы знали убитую и сознательно не содействуете следствию, да еще запугиваете его исполнителей. Откуда, например, вы узнали о желании господина Коломенцева и его попытках договориться о расшифровке ауры? Вмешательство в следствие карается по закону, знаете?

– Наслышан, – улыбнулся Сергей. – Мой работодатель хочет получить одну вещь, принадлежащую погибшей женщине. Вы, надеюсь, знаете, о чем идет речь?

– Понятия не имею, – искренне удивился Астапов. – При убитой не было никаких вещей, кроме одежды…

– Вот как? – В голосе собеседника сквозило недоверие. – Никаких фамильных ценностей, опознавательных медальонов и прочего барахла?

– Даже если бы и были искомые вещи, все равно вам ничего не перепадет. – Георгий стал злиться. Непонятный разговор затягивался, ему хотелось домой, но мужчина и не думал уходить. Он курил и выпускал дым в потолок, где мощно работала вытяжка, равномерным тихим гудением способная усыпить любого. – Давайте закончим на этом. Если вы знаете что-то, что упустило следствие – прошу ко мне. Полагаю, адрес знаете?

– А вы пытались найти ребенка? – вдруг спросил Сергей. – Что? И про него неизвестно? Господи, я поражен. Я просто поражен, как вы упускаете мельчайшие детали.

– Может, мне сдать дело вашим хозяевам? – язвительно спросил Георгий. – За несколько минут вы мне убедительно доказали, что сами справитесь с поиском убийц. Или нет? Тогда подскажете мне фамилию несчастной? Не можете или не хотите?

– Сдавайте дело в архив. Занимайтесь другими делами, коих в вашей конторе воз и телега, – собеседник потушил сигарету, чуть ли не раздавив ее на дне пепельницы сильными пальцами.

– На кого вы работаете?

– Фамилия Китсер вам о чем-нибудь говорит? Если не можете вспомнить, поройтесь в своих базах данных. Вдруг найдете что-нибудь интересное. Возьмите визитку. Вспомните важное – позвоните. Нас особенно интересует ребенок. Всего доброго, господин Астапов.

Мужчина упруго поднялся со стула, положил на столик маленький прямоугольник с золотыми вензелями – Астапов готов был поклясться, что в руках у собеседника до сих пор ничего не было – и покинул кофейню. Медленно наливаясь безудержным гневом, Георгий продолжал сидеть на месте. Пустопорожняя, на первый взгляд, болтовня давала много пищи для размышления. На него вышли влиятельные люди, судя по наглости, из аристократического рода. Даже фамилию подсказали. Они знали о попытке барона Коломенцева расшифровать ауру, знали о ходе следствия и поняли, что оно зашло в тупик. Поэтому так и ведут себя вальяжно. Так что же такого необычного в убитой женщине? Если пойти с самого начала, сразу бросается в глаза поведение представителей Тайного двора. Их убедительные показания, что на месте гибели аристократки не было никаких вещей, идентифицирующих личность. А если были? Например, медальон или опознавательный знак рода? А он обязательно должен быть у каждого, кто состоит в клане! Значит, врали? И в их руках находятся вещественные доказательства, которые не были предъявлены следствию! Допустим, что так и есть… Жаль, что некоторые методы воздействия не применимы к людям, состоящим в военизированной структуре Тайных дворов. А хотелось бы как следует потрясти причастных к происшествию, да за воротник, с оттягом.

Астапов допил едва теплый кофе, поморщился и с тоской посмотрел на нетронутые булочки. Подумал, и засунул визитку в портмоне. Затем направился к прилавку, улыбнулся девушке и попросил положить сдобу в пакет, чтобы забрать с собой. Потом попрощался и вышел на промозглый ветер. Поежившись, зашагал к своему дому.

Если был медальон или кулон, мог быть и ребенок. Живой, здоровый. Ладно, с этим мы уже разобрались. Он есть. Даже этот Сергей так уверен. Законный представитель и наследник неизвестного рода, подвергшийся преследованию. Версия Астапова хорошо ложилась в свете последних событий на разговор с Сергеем. Женщина – жертва преследования. Получается, война кланов?

Домой он не пошел. Неожиданно для себя развернулся и вернулся на Офицерскую. Оперативный дежурный с погонами лейтенанта с немым удивлением взглянул на Астапова и по его просьбе отдал ключи от кабинета.

– Мне нужно поработать, – сказал Георгий. – Задержусь еще на часок.

– Понял, – кивнул дежурный. – Все равно старшие чины еще не расходились. Можете спокойно работать.

– Булочки хочешь? – Георгий положил пакет со сдобой на полированную поверхность стойки. – Бери-бери. Свежие, только остыли. Потом с чаем умнешь.

– Спасибо, господин следователь, – лейтенант по-мальчишечьи покраснел, но брать пакет не стал, пока начальство не показало спину.

Поднявшись этажом выше, Астапов лихорадочно открыл кабинет, ввалился в него, сдергивая плащ. Даже вешать не стал, бросил на спинку кресла. А сам подскочил к столу, включил небольшой блок «Кристалла», и пока на экране высвечивалась эмблема МВД России с предупреждающей надписью, что все внешние данные можно просматривать только через центральный дешифратор, нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле окна.

– Китсер, Китсер, – пробормотал Астапов, забивая поисковую строку в базе данных. – Не слышал о таком. Кто ты, господин хороший?

Астапов, будучи не уверенным, что найдет хоть какую-то информацию по этой фамилии, удивился, когда на экране развернулась страница с данными.

Китсеры были выходцами из ангальт-кётенского графства, и один из предков был поверенным в делах при российском дворе во времена Меншикова. После десяти лет службы его приняли на русскую службу. Потомки честно служили русскому трону, многие из рода прославили себя в многочисленных войнах с турками, шведами и поляками, на государственном поприще и в делах торговли. Самое удивительное, что отметил Астапов, род Китсеров позиционировал себя потомками ариев и пытался всеми правдами и неправдами заполучить поддержку у высших иерархов, но каждый раз получал отказ. Мотивировка была одна: нет доказательств. При этом деликатно напоминали о княжеском роде Пфальцеров, полностью уничтоженном при загадочных обстоятельствах. У тех ведь тоже возобладала гордыня. И к чему это привело – знали все посвященные.

В конце девятнадцатого века Китсеры организовали экспедицию в горы Тянь-Шаня, на свои причем деньги. Наемный отряд в сорок с лишним человек, проводники из местных, пятый барон Александр Китсер собственной персоной – все указывало на серьезность предприятия. Только многие так и не поняли, за каким бесом отряд поперся в район Кашгара, где свирепствовали уйгуры. А знающие помалкивали и ждали, чем закончится смелая выходка барона. Закончилась она на южном берегу озера Чатыр-Кел. Вся экспедиция пропала без вести. Следов так и не нашли. Горные егеря пытались найти какие-нибудь следы, но лишь одна версия преобладала. Это был селевой сход после землетрясения.

Следующая экспедиция состоялась лишь в 1942 году, ее возглавил князь Шаранский, в составе находились несколько человек из спецотдела. Фамилии прилагались, и Астапов прилежно выписал их в блокнот. Двое рядовых: Селезнев и Григорчук, а также подполковник Назаров и капитан Зайковский. Причем все они имели должность консультантов.

Астапов почесал затылок ручкой. Он знал, что в сороковых годах в районе Кашгара активно действовали английские спецслужбы, не без успеха подталкивая таджиков и пуштунов на сопротивление российскому проникновению в горные районы. Недаром в эти годы была образована Мусульманская лига с подачи влиятельных местных авторитетов. Образовалась так называемая «зеленая дуга», охватившая огромную территорию, пусть еще не нашедшая свою концепцию развития, но уже активно продвигавшая идею Великого халифата от Аравийского до Каспийского моря. Поэтому нахождение спецов в экспедиции не было какой-то из ряда вон выходящей новостью. Да и для англичан тоже, к слову.

Только это все было не то. С кем Китсеры пересекались в те годы и позже, после чего возникла вражда или противоречия, переросшие в откровенную войну между родами? Как ни странно, пару раз мелькнула фамилия Назаровых. Именно нежелание вторых контактировать с выходцами с немецкой фамилией спровоцировало несколько конфликтных ситуаций молодых Китсеров и Назаровых с привлечением волхвов. Даже до применения Силы дошло. С обеих сторон много пострадавших. И ведь это было совсем недавно, по историческим меркам, в семьдесят пятом году в Москве. Назаров Анатолий Архипович к тому времени прочно занял место старейшины рода, хотя ему было еще чуть больше шестидесяти, что по возрастным меркам не так и много. Патриархами становились годам к семидесяти, если не позже. И дело вовсе не в каком-то ограничительном цензе. Просто предшественники крепко держались за жизнь, считая, что только на восьмом десятке человек приходит к гармонии силы, здоровья, ума, любви и ненависти. Всего помногу в равных долях – в этом и мудрость. Как бы там ни было, незримая связь двух родов становилась отчетливой. А с восьмидесятых годов на Назаровых словно мор напал. За несколько лет весь основной корень вымер. И это обстоятельство удивительным образом совпало с активностью их оппонентов. Китсеры перекупали мануфактуры, фабрики, заводы Назаровых, рушили логистику товаров, даже пытались влезть в банковские дела рода.

Казалось, все обстоятельства лежали на поверхности, но истинной цели этого противостояния Астапов так и не нащупал. Почему именно Назаровы и Китсеры? В чем причина такого непримиримого антагонизма? Может, стоит попытаться поговорить с самим Назаровым? Мысль появилась неожиданно, словно молния, осветившая доселе темные уголки подсознания. Старик ведь жив, пусть и живет отшельником в своем родовом поместье. Если показать ему фотографию убитой и предоставить слепок ауры – сможет ли опознать? В таком случае придется брать с собой барона Коломенцева. Подумав еще пару минут, Георгий отказался от этой затеи. В случае признания в убитой своей родственницы и аура не понадобится. Следователь поежился. Какая реакция будет у Назарова? А съездить все равно не помешает. Какую-то информацию все равно выудит.

Где-то под Вологдой, поместье Назаровых, июль 1993 года

Седовласый управляющий огромного, на взгляд Георгия, поместья, придирчиво посмотрел на удостоверение, даже наклонился к нему, чтобы лучше разглядеть тиснутые на внутренней стороне корочки золотисто-коричневые буквы. Моргнул темными с мутной поволокой глазами и решительно кивнул.

– Проходите, господин следователь, в гостиную, – он отступил чуть в сторону, пропуская Астапова внутрь дома, – я сейчас же доложу Анатолию Архиповичу. Могу предложить чай с лимоном, с дороги оно самое то.

– Пожалуй, повременю, – сказал в ответ Георгий, присаживаясь на мягкую кушетку. С любопытством огляделся.

Гостиная не выглядела столь внушительно, здесь все было просто, даже доля аскетизма присутствовала. Большое панорамное окно, задернутое тонкими светлыми шторами, выходило на лужайку, и отсюда можно было часами любоваться стройными соснами, обрамляющими пруд. Справа от входа был камин, которым пользовались довольно часто. На это указывали закопченные над зевом кирпичи и массивная кочерга для шевеления углей. Она была небрежно брошена в пустое ведро и дожидалась своей работы. Вдоль противоположной стены стояли несколько кресел и массивный мягкий кожаный диван. Еще несколько кресел окружили маленький стеклянный столик, поставленный прямо посредине гостиной. На верхний этаж вела двухмаршевая лестница. Покрытые мастикой половицы матово блестели в тусклом утреннем свете пробивающегося сквозь занавесь солнца. За лестницей справа и слева виднелись коридоры, ведущие, вероятно, в гостевые комнаты. В общем, несмотря на безлюдность, кто-то умудрялся содержать огромное поместье с прилегающей территорией в нужном порядке.

И тишина. Настолько глухая, что Астапов потряс головой, силясь вычленить хоть какие-то звуки. Ему это удалось. Он услышал тиканье больших напольных часов, спрятавшихся в одном из углов гостиной. Удовлетворенно улыбнувшись самому себе, Георгий стал разглядывать портреты, составлявшие неплохую коллекцию изображений предков и близких родственников патриарха рода.

Его отвлекли чуть шаркающие шаги из правого коридора. Астапов обернулся и стал разглядывать высокого кряжистого старика, согнутого не столько годами, сколько невзгодами, обрушившимися на него за последние несколько лет. Седые редкие волосы, аккуратно зачесанные назад, обсыпанные серебром усы, усталый взгляд живых когда-то глаз. Назаров был в офицерском кителе темно-синего цвета, на левом плече – витой аксельбант. Штаны с широкой красной линией, на ногах – крепкие ботинки, которые при каждом шаге старика отчаянно скрипели.

Дождавшись, когда Назаров выйдет из полутьмы коридора, шагнул ему навстречу и представился:

– Старший следователь Внутреннего сыска города Албазин капитан Астапов. Честь имею, господин полковник.

– Прошу извинить за этот маскарад, капитан, – проворчал Назаров, жестом показывая Георгию, что можно присесть в одно из кресел возле стеклянного столика. – Жду гостей и грешным делом подумал, что они очень уж торопятся. Вижу, что ошибся.

Дождавшись, когда Астапов сядет в удобное мягкое кресло, старик тоже пристроился напротив, распахнув мундир. Георгий тут же заметил рукоятку пистолета, засунутого за поясной ремень.

– Говорите, какие ветра занесли амурского следователя в наши края?

Назаров спрашивал настороженно, в его взгляде проскальзывал хорошо скрываемая тревога, но опытный Георгий уловил нотки страха. Но вот чем они были вызваны, он гадать не хотел. Предположение оформилось сразу, вот только как приступить к расспросам?

– Ветра необычные, Анатолий Архипович, – прочистил горло Астапов. – Можно сказать, на вас я вышел совершенно случайно, если бы не встреча с представителем клана Китсеров, то не появился бы здесь.

– Вот как? – седые брови Назарова в неприкрытом удивлении взлетели вверх. – А по каким интересам вы пересеклись?

– Боюсь, здесь был не интерес, а трагический случай, – тяжело вздохнув, Астапов положил папку на столик, щелкнул замком и нащупал пальцами фото убитой женщины. И не торопился его показывать. Словно ждал чего-то. – Дело в том, что в тайге обнаружили тело молодой женщины. Мне было поручено провести следствие по этому факту. Признаюсь, дело бесперспективное, все следы отсечены умышленно или их вообще не было. Потому что никто не опознал эту несчастную.

Назаров привстал, мгновенно побледнев как снег. Жесткие пальцы старика вцепились в край столика, и казалось: еще мгновение – он перевернет его.

– Показывай фотографию, – хрипло прорычал полковник. – Ты же держишь ее в папке!

Снимок лег на стекло. Назаров одно мгновение смотрел на него, а потом с тяжелым стоном рухнул в кресло. Рука потянула фотографию на себя.

– Валюшка! Внученька! – он не плакал – рычал, как загнанный и раненый зверь. – Что они с тобой сделали, твари! Порву! Уничтожу!

На шум в гостиную влетел, как на крыльях, управляющий. Несмотря на свои преклонные годы, он быстро сообразил, что нужно делать. Откуда-то в руках у него появился массивный графин с водой и стакан.

– Выпей, хозяин, выпей, успокойся! – он сунул стакан в руки Назарова.

– Что ты мне даешь? Водки неси, ирод!

– Потом! Сейчас надо успокоиться!

Управляющий скосил глаза и увидел фотографию, которую сжимал в своих пальцах патриарх. Охнул так громко, вдобавок упустив графин из рук. Грохот посуды неожиданным образом успокоил отставного полковника.

– Пошел вон, Сашка! – твердо сказал он. – Закрой въездные ворота, никого не впускай, пока я не скажу! Свяжись с Полозовым, пусть подтянет своих ребят, кого сможет, и… Варлама тоже найди.