Текст книги "Приговоренные без суда"

Адвокат

Утром меня разбудил настойчивый звонок мобильного телефона. Я посмотрел на часы – было восемь часов.

На дисплее высветилось: «Кретов».

– Алексей, что у тебя случилось? – спросил я.

– У моих дверей опера с понятыми. Срочно приезжайте.

– Диктуй адрес. Я буду через полчаса. Дверь им не открывай. Скажи, что твой адвокат выехал. Если что, дай им мой мобильник. Держись!

Быстро одевшись, на ходу схватив свое адвокатское удостоверение и чистый бланк ордера, я спустился к машине.

Я старался понять, почему оперативники пришли к Кретову, ведь после его освобождения и передачи расписки о получении оружия и денег прошло несколько дней, и, похоже, Алексея и меня никто не искал. Конечно, я предполагал, что Кретов просто откупился тогда и на него имеют определенные виды оперативники, иначе не было бы этой истории с распиской. Но раз Кретова вычислили и к нему пришли, значит, дело серьезное и ему нужна помощь.

Через сорок минут я был на месте. Оперативники открыли мне дверь, впустили внутрь. Их было двое. Один – высокий усатый мужчина с темными волосами, другой – пониже ростом, светловолосый.

Войдя в коридор, я сразу бросил взгляд на Алексея. Тот стоял спокойно, засунув руки в карманы спортивных брюк. Тут же стояли понятые. Один из оперативников, который назвался Олегом, предложил мне пройти на кухню.

Там оперативник уточнил:

– Вы адвокат?

– Да.

– А можно ваши документы посмотреть?

– Конечно, пожалуйста! – И я достал свое удостоверение.

– А ордер у вас есть? – поинтересовался второй оперативник.

– Ордер? Конечно. – Я вытащил его, заполненный заранее на Алексея Кретова, с печатью юридической консультации. Тем временем первый оперативник, который взял удостоверение, прилежно переписывал его данные в блокнотик.

– Можете исходные не записывать, – сказал я. – Ваша контора меня уже хорошо знает.

– В этом мы не сомневаемся, – съязвил второй оперативник, – если вы имеете таких клиентов!

– Каких таких? Он что-то нарушил? Вы что-то нашли?

– Пока еще не нашли, – ответил оперативник, – но не исключаем такой возможности.

– В таком случае я тоже хотел бы посмотреть ваши документы.

– Наши документы? – удивился оперативник.

– Я же не знаю, с кем имею дело!

– Что ж, это можно. – Оперативник достал из кармана удостоверение, на обложке которого сияла надпись «Московский уголовный розыск». Раскрыв удостоверение, я сразу посмотрел на срок действия. Чутье не обмануло. Удостоверение оперативника было просрочено – датировано прошлым годом.

– Извините, – сказал я, – но ваше удостоверение недействительно. Оно просрочено.

Оперативник занервничал:

– Понимаете… Вы же знаете нашу систему… У нас корочек не хватает, проблемы с бланками… У меня есть вкладыш, – засуетился он и стал доставать из бокового кармана вкладыш. Там было написано, что срок действия настоящего удостоверения кончился и оно подлежит продлению.

– Да, но на этом вкладыше нет фотографии! – вновь начал придираться я.

– Знаете что, – сказал второй оперативник, который назвался Александром, – давайте закончим эту канитель! В конце концов, ваше присутствие здесь необязательно и никак не регламентируется Уголовно-процессуальным кодексом. И вы это прекрасно знаете! Мы и так пошли вам навстречу, в порядке вежливости! Но наше настроение может измениться, если вы будете препятствовать нашей работе.

Я не стал пререкаться.

– Хорошо, – сказал я. – Вы можете приступать к своим делам. Но прежде я хотел бы узнать, что вы собираетесь искать у моего клиента.

– Как что? Стандартный набор, – сказал оперативник. – Оружие, наркотики и иные предметы, добытые преступным путем.

– А что вы имеете в виду под иными предметами?

– Ваш клиент это прекрасно знает.

– То есть вы уверены, что найдете то, что ищете?

– Конечно! – сказал оперативник. – А для чего же мы сюда пришли! – Он обратился к понятым: – Сейчас мы начинаем следственные действия – обыск у гражданина Алексея Кретова.

– Одну минуточку, – сказал я и отозвал клиента в сторону.

– Алексей, послушай, я уверен, практически на сто процентов, что они пришли заряженные.

– В каком смысле? – спросил он.

– В том, что они сейчас могут тебе что-нибудь подложить. Поэтому скажи, у тебя нормальные соседи?

– Нормальные.

– Тогда подойди к понятым и попроси их, чтобы они внимательно смотрели за руками оперативников. И ты ни в коей мере не упускай ничего из виду! Если он осматривает шкаф – не давай ему залезать в него, пусть все выдвигает оттуда.

Таким образом, я и Алексей распределили между собой «фронт работы» – за одним оперативником смотрел Алексей, другого контролировал я. Понятые же смотрели за третьим милиционером, участковым районного отделения милиции. Но он спокойно сидел на кухне и не обращал никакого внимания на коллег.

Обыск проходил вяло. Когда один из оперативников нашел пистолет Макарова, он моментально схватился за подмышку.

– Спокойно, – остановил его я. – Мой клиент имеет разрешение на оружие.

– Пусть предъявит!

Алексей достал разрешение. Оперативник внимательно изучил его.

– Так… Дата выдачи… Срок действия… Все в порядке. – И, обратившись к напарнику, сказал: – Саша, давай протокол! Занеси туда, что найдено огнестрельное оружие.

Я добавил:

– Уточните, что данное оружие с разрешением, которое предъявлено.

– Мы это уточним. Значит, так. Оружие мы изымаем для проведения экспертизы.

– Какой экспертизы?

– Баллистической. Может быть, из него ваш клиент грохнул кого!

– Хорошо, – сказал я. – Давайте тогда подробно опишем это оружие – с номерами и так далее.

Второй оперативник стал подробно описывать пистолет Алексея.

– Для чего это? – спросил Алексей у меня.

– А чтобы тебе пушку не подменили!

После подробного описания оперативники продолжили обыск. Большое внимание они уделили записной книжке Алексея.

– Записные книжки изымаются! – сказал один из оперативников.

– На каком основании? – спросил я.

– На основании того, что ваш клиент проходит по оперативной разработке в связи с уголовным делом.

– Каким? – поинтересовался я.

– По убийству одного коммерсанта.

– И вы можете его назвать?

– Конечно, – оперативник назвал фамилию Лунева. Я тут же записал ее в свой блокнот, при этом я старательно скрыл, что эта фамилия мне хорошо знакома.

– А что вы собираетесь делать? – спросил оперативник.

– Я буду проверять, насколько ваша информация соответствует процессуальным документам, оформленным по этому делу.

Обыск проходил уже минут сорок. Оперативники стали нервничать. У Александра даже затряслись руки. Я сразу понял, что именно Саша должен был подбросить какой-то запрещенный предмет. Но благодаря тому, что наблюдение распределили между понятыми, Алексеем и мною, такой возможности у него не оказалось.

Оперативники ушли несолоно хлебавши. На прощание один из них сказал Кретову:

– Мы уверены, что в ближайшее время опять встретимся, но при других обстоятельствах.

– На что вы намекаете? – спросил я.

– Этот человек занимается преступной деятельностью и, соответственно, возит с собой запрещенные предметы. Так что наша встреча с ним неизбежна.

Мы с Алексеем остались одни и прошли на кухню.

– Давай хоть кофе выпьем! – улыбнулся я.

Алексей сварил кофе.

– Слава богу, пронесло! – сказал он.

– Погоди, еще неизвестно, пронесло или нет! Сейчас мы с тобой посидим немного, поговорим… Тебе нужно переехать с этой квартиры на несколько дней.

– Почему?

– Ты думаешь, они просто так ушли? Думаешь, они тебя не могут ждать внизу, в машине?

– Ну и что, пускай ждут!

– Вот какой ты умный! Сейчас ты выйдешь за дверь, сделаешь пару шагов, а они неожиданно выйдут из машины и найдут патрон или наркотик!

– Как? У меня же этого нет!

– Нет – появится, с их помощью. Смотрел фильм «Место встречи изменить нельзя»? Помнишь, как Жеглов вору кошелек в карман подбросил?

– Да, помню, – сказал Алексей.

– Ты думаешь, такой вариант с тобой не пройдет? Неси сюда нитки с иголкой!

– Зачем это? – удивился Алексей.

– Неси, мы сейчас на улицу выходим!

Алексей принес требуемое.

– В чем ты пойдешь?

– В куртке и в этих брюках.

– Так, бери иголку и зашивай все карманы в куртке и в брюках!

– Зачем?

– Чтобы никто тебе ничего не подложил!

Алексей стал крепко зашивать все карманы на своей одежде.

– Вот теперь ты готов к выходу, – улыбнулся я. – Поехали!

Мы спустились вниз и вышли из подъезда. Я хотел поймать такси, но неожиданно около Алексея снова возникли оперативники, которые делали обыск.

– Гражданин Кретов! Вы задержаны по 122-й статье УПК!

– У вас нет ордера! – успел крикнуть я.

Но оперативники уже примеряли наручники на руки Алексея. Неожиданно Алексей резко оттолкнул одного из них и быстро побежал в сторону улицы.

– Стой! Стрелять буду! – кричал ему вслед оперативник.

– Вы не имеете права. У вас нет ордера на арест, – громко сказал я.

– Ордер уже везут наши коллеги. А вот то, что он сбежал, ему боком выйдет, – сказал другой оперативник и добавил: – И вам тоже…

Сильвестр

Орехово-Борисово – южный район Москвы. Основное ядро, костяк будущих ореховских бригад, формировался традиционно во дворах, подвалах и спортзалах, где «качались» молодые ребята.

Именно в этот период, в середине 80-х годов, на юге Москвы появилось немалое число молодежных бригад, или банд, состоящих из физически крепких и не шибко умных ребят, которые сначала демонстрировали силу.

По мнению муровцев, именно ореховские группировки можно считать первыми «отморозками». Кстати, так их стали называть в то время не только милиционеры, но и преступные авторитеты других группировок, объясняя это тем, что ореховские вообще не признавали авторитетов – ни своих, ни чужих, – только грубую силу.

Вначале преступный мир Орехова представлял собой многочисленные мелкие отряды, ничем между собой не связанные. Этим обстоятельством воспользовались нагатинские и подольские группировки, которые не воспринимали всерьез разрозненные ореховские структуры и решили взять под свой контроль наиболее крупные коммерческие предприятия района. В результате на юге столицы началась настоящая гангстерская война, в которой сражались между собой не только ореховские с подольскими и нагатинскими, но и ореховские группировки между собой. В этот период по району прокатилась мощная волна умышленных и заказных убийств и иных проявлений бандитизма. Однако непосвященные люди, обыватели, понятия не имели о том, что под окнами их домов происходит самое настоящее побоище, и продолжали искренне удивляться высокой смертности в районе.

Сергей Тимофеев перебрался в Москву по лимиту в 1975 году. Сначала он прописался в одном из орехово-борисовских общежитий и работал спортивным инструктором в управлении жилищно-коммунального хозяйства Главмосстроя. В то время Тимофеева можно было часто встретить у ресторана «Арбат». Тогда он являлся безобидным лохом. Позднее, заимев некоторые связи, взял под свою опеку арбатских проституток, и те начали платить ему дань.

Среди ореховской шпаны Тимофеева в то время знали как Сережу Новгородского. В начале 80-х годов он сошелся с некоторыми ореховскими группировками и вступил в одну из них, к ныне покойному, никому не известному рецидивисту Ионице. Впоследствии, когда Ионица спился и отошел от дел, Сергей занял его место, исключительно благодаря силе своего характера и авторитету, завоеванному к тому времени среди братков этой бандитской группы.

Ореховская группировка изначально, как и многие другие столичные «команды», существовала за счет наперсточников и картежников. Сережа Новгородский сам нередко принимал участие в наиболее выгодных делах. Вскоре он преуспел – подобрал под себя некоторых наиболее верных ореховских и постепенно стал превращаться в авторитетного Сильвестра.

Уже в то время Сильвестр начал понимать: для того чтобы вести успешную и активную борьбу против чеченцев, как ему подсказывали многие влиятельнейшие авторитеты и воры в законе, необходимо пройти путь, которым прошли солнцевские, то есть объединить отдельные, разрозненные бригады в мощную структуру. Поводом для такого слияния Сильвестр видел именно будущую войну с чеченским криминалом.

Необходимо было собрать мощный костяк своих приближенных и направить их в различные группировки и бригады. Эти гонцы должны были внушить другим авторитетам мысль о необходимости скорейшего объединения. Поводом для него являлась перспектива будущей войны.

За короткое время Сильвестр и его ближайшее окружение составили для себя некий план. Сначала надо было выявить все очаги вражды между кланами и группировками. Затем Сильвестр начал заниматься посредничеством при заключении перемирий между враждующими кланами. Мало того – он сам выдвигал предложение о заключении перемирия. Например, если четвертый микрорайон враждовал с третьим, то Сильвестр засылал гонцов в оба микрорайона, которые убеждали лидеров враждующих группировок в необходимости временного прекращения бойни, отстрела – то есть нейтрализации всех взаимных претензий.

Авторитет

Прохоров сидел в машине, время от времени поглядывая на часы. Уже прошла неделя с тех пор, как он познакомился с Сильвестром. Знакомство прошло достаточно гладко. Агент, которого порекомендовал Лучин и представил его как Химика, назвал Андрея своим дальним родственником. Прохоров почувствовал, что приглянулся Сильвестру. Бывший военный, ранее не связанный с разборками, сам попавший в переделку – в конфликт с ворами. Андрей знал, что Сильвестр не любил воров. Поэтому его подробный рассказ про взаимоотношения с уральскими ворами и про убийство Законника порадовал Сильвестра. Тот даже улыбнулся, выслушав рассказ. Дальнейший разговор шел уже в деловом ключе. Сильвестр сказал, что он нуждается в услугах Прохорова и его бригады. Но его сначала необходимо проверить. Поэтому Сильвестр поручил Андрею ликвидацию бригадира бауманцев по кличке Тоша.

На подготовку и исполнение этого задания Сильвестр отвел Андрею не более двух недель. Но Андрей решил выполнить задание раньше. Сразу же созвонившись с Лучиным, он рассказал обо всем. Владимир пообещал помочь. Он достал оружие, и через некоторое время Андрей получил все маршруты Тоши. Тот отвечал за стрелки, которые бауманские проводили с другими группировками.

Почему Сильвестр выбрал именно Тошу, Прохоров не знал, так же как и Лучин. Скорее всего, Сильвестр все же решил проверить Прохорова на мелком объекте.

Андрей поглядывал на часы и ждал, когда появится Тоша. Из машины, припаркованной недалеко от одного из домов в Строгине, был хорошо виден угол дома. Там маячил Марат. Того, в свою очередь, прикрывал его напарник Гена. Сам Андрей сидел за рулем. Он решил проконтролировать первую акцию – уж очень большое значение она имела.

Андрей осмотрелся. Машины, на которой ездил Тоша, пока не было. Он снова начал вспоминать…

Сразу же после встречи с Лучиным он вызвал из Уральска ребят. Приехали шестеро пацанов, с которыми он начинал свои дела. Ребят устроил на двух съемных квартирах, по трое в каждой. На деньги, полученные от Лучина в качестве аванса, купил им кое-что из столичных шмоток, возил их ежедневно в подмосковный лес на стрельбище.

Наконец Андрей заметил, как рядом с его машиной проехал черный джип «Гранд Чероки». Прохоров взглянул на номера. Конечно, это Тоша. Не зря Лучин назвал ему данные всех Тошиных машин. У того, кроме джипа, был еще «Лексус». Теперь самое главное, чтобы в машине был он сам, а не его шпана…

В лицо Тошу Андрей почти не помнил, уж очень плохого качества оказалась фотография, которую ему показал Сильвестр. Правда, Лучин достал фотографии наружного наблюдения, более четкие. По местам, которые посещал Тоша, можно было вычислить его образ жизни. С утра он занимался бандитскими делами – стрелки, совещания, которые проводили его руководители, вечером же полностью отдавался досугу – ночные клубы, казино, проститутки. Вот и сейчас, около половины первого, Тоша приехал откуда-то на машине.

Прохоров внимательно всматривался в темноту. Джип остановился недалеко от угла дома. Видимо, подъезд Тоши был крайним. Из машины медленно вышел долговязый парень, который сидел за рулем. Вроде на Тошу не похож… Тот пониже ростом и более крепкий. Открылась передняя дверца, оттуда появилась смазливая девица, на ногах у нее, несмотря на холод, были туфли на высоком каблуке, на плечи накинут полушубок. Из задней дверцы вылез полный высокий парень, без головного убора, коротко стриженный. Скорее всего, это и был Тоша. «Ну что же, – подумал Прохоров, – теперь дело за ребятами. Только бы не промахнулись! Но тут трое человек, как ребята решат?»

Через несколько мгновений вся приехавшая компания направилась к подъезду. Прохоров увидел, как водитель, будто вспомнив что-то, повернулся к джипу. Вот сейчас и надо начинать! В тот же момент у подъезда появился Марат и, держа пистолет в вытянутой руке, быстро пошел в сторону Тоши. Тот сразу же увидел киллера и громко крикнул что-то водителю, который моментально вытащил пистолет и направил его на Марата. «Все, – обреченно подумал Андрей, – провалилась операция!»

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Оба – и водитель, и Тоша – стали медленно опускаться на землю. Прохоров понял, что стрелял Гена, стоящий за углом дома на подстраховке, и Марат. Оба парня подбежали к лежащим на земле и сделали еще по одному, контрольному выстрелу. Андрей перевел взгляд на девушку. Та, обхватив голову руками, бросилась на землю. У нее начиналась истерика.

Парни посмотрели в сторону машины Андрея. Он открыл дверцу и махнул им рукой.

– Садитесь быстрее, поехали! – скомандовал Андрей. Парни выполнили приказ. Прохоров нажал на газ и рванул с места.

Проехав немного, Андрей сказал:

– Генка, ты выходи здесь. Возьми у Марата ствол. А мы дальше поедем. – Он остановил машину на неширокой улочке, по одной стороне которой стояли металлические гаражи. – Ты со стволами по городу не ходи. Спрячь в надежном месте, запомни его, а завтра с ребятами заберете.

Гена кивнул.

Андрей поймал себя на том, что очень волнуется. Ладно, все уже позади. Теперь главное, чтобы Гена спрятал оружие.

Через несколько минут Прохоров гнал машину дальше по ночным улицам. Марат молча смотрел вперед.

Отари
Москва, Смоленская площадь, ресторан, 10 марта, 14 часов

Отари подъехал к гостинице на стрелку с чеченцами ровно в два часа. До этого он в течение нескольких дней через посредников вел переговоры о месте и условиях стрелки с чеченцами.

Но Отари, впрочем, как и любой другой авторитет, не имел никакого влияния на чеченцев. «Чехи» не признавали над собой давления и не подчинялись никому, кроме собственных командиров. При таком раскладе Отари не мог диктовать свои предложения. Наоборот, должен был принимать те условия, которые предлагали ему.

В итоге стрелка состоялась днем в ресторане на Смоленской площади. Отари хорошо знал этот ресторан, как и то, что там чеченцы чувствовали себя словно дома.

На встречу вместе с Отари приехали Вахтанг, Дато и двое охранников. Остальных Отари оставил в машине прикрытия, снабженной рацией. Кроме того, в качестве резерва Отари подтянул три бригады дружественных группировок, которые на всякий случай расположились неподалеку.

Со стороны чеченцев на стрелку пришли трое – лидер их бригады Умар, его младший брат Аслан и еще какой-то боевик, видимо, пользующийся среди чеченцев авторитетом. У Отари не было ни малейшего сомнения в том, что за стрелкой наблюдают люди Умара, готовые при необходимости вступить в бой с людьми Отари.

Стороны при встрече холодно поздоровались друг с другом. Все сели за большой стол, накрытый белой скатертью. Официанты принесли только кофе и чай. У одного из них так тряслись руки, что он даже расплескал чай.

Впрочем, парень волновался не зря. Отари знал, что «чехи» могут пойти на любое вероломство – от них можно ожидать чего угодно, только не честности и порядочности. Отари хорошо заучил этот урок, поскольку одной из жертв чеченцев был его брат.

Первыми разговор начали чеченцы. Суть их претензий Отари уже знал. Его обвиняли в том, что он кинул прибалтов, тем самым лишив определенного дохода их «крышу», то есть людей Умара.

Отари не оставалось ничего иного, как только все отрицать. Он настаивал на том, что никого не кидал, чеченцев видит впервые и, соответственно, о том, что они покровительствуют прибалтам, ничего не знал. Что же касается доли прибалтов-бизнесменов в нефтяном бизнесе, то она не была отнята насильно. Прибалты добровольно передали свои доли Отари, придя к выводу, что они не смогут участвовать в нефтяном бизнесе, не имея должного влияния и авторитета.

Умар слушал Отари молча. На его лице время от времени появлялась хищная усмешка. Было ясно, что он не верит ни одному слову, сказанному Отари.

– Все это очень хорошо, – сказал Умар после того, как Отари закончил свой монолог. – Но у меня совершенно другие сведения.

– Информация может быть неверной… – начал было Отари, но Умар прервал его жестом. Затем он кивнул своему человеку, и тот покинул ресторан. Вскоре вслед за чеченцем вошли оба пострадавших прибалта. Отари понял, что ситуация складывается не в его пользу.

Следующие пятнадцать минут Костя и Андрис, запинаясь и стараясь не смотреть в глаза Отари, рассказывали о том, как их обманули. Умар плотоядно улыбался, вальяжно развалясь на стуле и переводя взгляд с прибалтов на Отари и обратно.

Отари понимал, что «чехи» взялись за это дело серьезно, раз смогли найти прибалтов за границей, приволочь их в Москву и заставить говорить.

– Ну, что скажешь? – осведомился Умар, когда прибалты закончили свое скорбное повествование.

Отари несколько секунд молчал, затем окинул прибалтов презрительным взглядом и, обернувшись к Умару, сказал:

– Хорошо. Я признаю, что кинул этих лохов. Но я настаиваю на том, что предмета спора не существует!

– Как так? – Умар удивленно приподнял бровь.

– Я кинул этих придурков, а не чеченцев! Ваши претензии необоснованны, поскольку вы не имеете никакого отношения к нефтяному бизнесу!

– А вот здесь ты ошибаешься! – спокойно заметил Умар. – Эти, как ты их называешь, придурки работали на наших бабках, а значит, и кинул ты нас!

На это Отари ответить было нечего. Переговоры зашли в тупик. Ни Отари, ни чеченцы не хотели уступать своих позиций и идти на компромисс. Продолжать разговор было бессмысленно, и Отари решил, что настало время уходить. Он холодно простился с Умаром и его людьми и поднялся было со стула, но чеченец окликнул его. Отари опустился обратно, надеясь, что Умар все же решил пойти на уступки. Вместо этого Умар приподнялся, опираясь на стол руками, и, нависая над Отари, сказал:

– Говорят, ты в Москве самый крутой? Запомни, мы еще круче! По-хорошему, надо бы тебя наказать… Но мы люди мирные и гуманные. Поэтому даю я тебе, Отарик, две недели на то, чтобы ты бабки наши вернул. Если же не вернешь, придется пересмотреть наши принципы гуманизма и разобраться с тобой по совести. Все понял? Ну так иди… – Умар сел обратно на свое место и как ни в чем не бывало поднес чашку с чаем ко рту.

Отари не проронил ни слова. Молча он вышел из ресторана, сел в машину. Всю дорогу до офиса он тоже безмолвствовал. Никто не решался расспросить его о том, что произошло. Подъехав к офису, Отари, погруженный все в то же гробовое молчание, поднялся на двадцатый этаж. Он не поздоровался ни с охранниками, ни с секретаршей, чего ранее с ним не случалось никогда, прошел в кабинет и, прикрыв за собой дверь, заперся на замок.

Никогда еще Отари не чувствовал себя настолько униженным. В данной ситуации он не мог сделать ничего. На чеченцев не распространялось ни его влияние, ни влияние любого из его авторитетных знакомых. Чеченцы вели себя так, как считали нужным, делали то, что хотели, и Отари не знал способа оказать на них давление.

Как ни печально, но Отари пришлось признаться себе в том, что он не в состоянии защитить своих людей, попавших в лапы к чеченцам. Он даже не имел возможности заикнуться о судьбе Антона и других ребят. Оставалось отдать чеченцам деньги, но этого Отари делать не хотел.