Текст книги "Абсолютная защита"

Глава 11
Свидание

Прошла неделя с момента моего знакомства с Ириной. Все эти дни я не переставал думать о ней, об этой блондинке с голубыми глазами. Но Ирина мне не звонила.

Меня очень влекло к этой женщине, к милому личику, к хорошей фигуре… Одним словом, я жаждал нового свидания. Тем более сегодня пятница, конец рабочего дня…

Я достал мобильный телефон и, немного подумав, набрал номер Ирины. Вскоре я услышал знакомый голос.

– Вас беспокоит… – начал я.

– А я знаю, кто меня беспокоит! – тут же отозвалась Ирина. – Добрый день! Как дела?

– Нормально. А как у тебя?

– У нас тоже все хорошо.

– Получила новое дело?

– Да, получила.

– Ну и как?

– Ничего, как обычно. Я же до этого тоже вела уголовные дела.

– А на выходные какие планы?

– Определенных нет…

– Тогда как насчет встречи? – поинтересовался я.

– Когда?

– Я хотел пригласить тебя на выходные к себе на дачу. Конечно, если ты не против…

– Почему же против? Мне там очень понравилось.

– Сегодня вечером.

– Я согласна.

Вскоре я встречал ее на том же месте, где мы расстались неделю назад. В руке Ирина держала небольшую спортивную сумку. Я понял, что, скорее всего, она предугадала мое приглашение и заранее к этому приготовилась. А может, просто на всякий случай взяла… В сумке оказалось все самое необходимое – зубные принадлежности, какие-то женские мелочи.

Я вышел из машины, подошел к ней и поцеловал. Она тоже улыбалась. Было видно, что она рада нашей встрече.

– Может, сначала заедем куда-нибудь поужинаем? – предложил я.

– Если честно, я очень устала. Последнее время тяжелая работа. Может, лучше купим продукты и перекусим у тебя?

– Что-то готовить не хочется… Тем более никаких указаний насчет ужина прислуге я не давал.

– Что, у тебя есть прислуга?

– Нет, просто женщина, которая живет в нашем поселке. Она приходит два раза в неделю убираться, а иногда готовит что-нибудь.

– Хорошо устроился! – усмехнулась Ирина.

Вскоре мы уже мчались по Киевскому шоссе.

– Надо заправиться, – сказал я и свернул к бензозаправке «BP».

– Тогда пойдем перекусим, а то правда есть хочется… – сказала Ирина.

Мы вошли в помещение заправки. Зал был выстроен на западный манер и был разделен на два отсека. С одной стороны – стеллажи с пивом, водой, автомобильные аксессуары, а с другой – стойка буфета, где продавали бутерброды, выпечку, пирожные, кофе и чай. Неподалеку стоял стенд с газетами, журналами и DVD. Пока Ирина ела – она взяла салат, пирожное и чашку кофе, – я подошел к стойке с прессой, выбрал несколько газет и DVD с фильмами.

Вскоре мы были на даче. К этому времени дом был убран. Поздоровавшись с домработницей, я отпустил ее, поблагодарив за уборку.

Ирина прошла в зал.

– Кстати, я дачу у тебя не осматривала, – сказала она. – Пойдем, покажешь свои владения!

– На первом этаже каминный зал, – начал объяснять я, – рядом кинозал…

Мы вошли в отдельную комнату, где на стене висел экран, стоял проектор, сбоку – колонки.

– Да у тебя настоящий кинотеатр, только персональный! – восхитилась Ирина. – Ты как товарищ Сталин!

– Ну, не совсем… Кстати, я купил пару фильмов, мы можем их посмотреть.

– Надеюсь, показ будет бесплатный или мне нужно купить билеты? – пошутила Ирина.

– С женщин я денег не беру, – подыграл ей я, – у них есть и другой способ со мной расплатиться…

Затем мы прошли в зимний сад, где стояли деревья и кустарники. Я подошел к небольшому фонтанчику и включил воду.

– Как у тебя тут хорошо! – сказала Ирина, оглядываясь. – А почему ты не хочешь завести птичек, чтобы они тебе пели песенки?

– Я же тут не так часто появляюсь. А птичек нужно… кормить каждый день. Но у меня нет человека, который будет это делать.

– А почему бы тебе не жениться? Или ты слишком обжегся в предыдущем браке и не можешь на это решиться?

– С чего это ты об этом заговорила? – удивленно спросил я.

– Как же сложно быть следователем и адвокатом! – улыбнулась Ирина. – Вот они встретились, один задает вопрос, а второй на него отвечает тоже вопросом. Ладно, адвокат, не бойся, я не собираюсь выходить за тебя замуж или быть очередной любовницей. А сегодня я приехала, потому что никаких важных дел у меня нет, и к тому же твое общество мне приятно. Но если ты имеешь что-то против…

– Ладно, все понял, – я привлек ее к себе. – Пойдем, я тебе еще сауну не показал.

– Ой, сауну я обожаю! – Ирина начала на ходу сбрасывать с себя одежду…

Прошло около двух месяцев. Ирина почти каждые выходные была у меня на даче. Мы с ней прекрасно проводили время.

Однажды, когда мы сидели в зимнем саду и слушали, как журчит вода в фонтанчике, она спросила меня:

– Скажи, пожалуйста, ты давно развелся? И какая была причина?

– А почему ты интересуешься?

– Да так, просто…

– Хорошо, я тебе отвечу. Но и я задам тебе тот же вопрос, согласна?

– Договорились.

– Развелся в девяносто пятом, в расцвете своей карьеры – время такое было, бандитский период, стрелки-перестрелки, братва… Я работал тогда по двадцать четыре часа в сутки, практически не бывал дома. Бывали случаи, когда я приезжал домой в одиннадцать вечера, а через час меня снова выдергивали к очередному клиенту, которого задержала милиция. Я искал его по различным отделениям милиции и следственным изоляторам всю ночь. Как ты понимаешь, не каждая женщина это выдержит.

– Да, ты прав, – задумчиво протянула Ирина, – ты в какой-то мере напоминаешь меня… У нас немного другая история. Мы учились вместе в юридическом институте, я вышла замуж на четвертом курсе. Потом было распределение, он попал в прокуратуру, я пошла по милицейской линии.

– Значит, твой муж – прокурор?

– Да, сейчас работает в Генеральной прокуратуре.

– А дальше что?

– Дальше все было как обычно. Потеряли интерес друг к другу. Он жил своей жизнью, я – своей.

– А дети?

– Детей нет. Хотя сделала несколько абортов… А если бы дети были, может быть, семья сохранилась…

– Ты жалеешь об этом? – спросил я, придвигаясь ближе.

– Нет, не жалею. Как говорится, все, что ни делается, все к лучшему.

– А как твоя работа?

– Да обычно. Веду дело, достаточно громкое, его время от времени освещают в прессе.

– Что за дело-то?

– По экономическому направлению.

– А все же?

– Послушай, адвокат, – сказала Ирина, внимательно посмотрев на меня, – что ты все время пытаешься раскрутить меня на эту тему? Давай договоримся с тобой так: у нас с тобой отношения, по-моему, достаточно неплохие, а все, что касается работы, особенно моей, мы не трогаем. Ладно? Ты только не обижайся…

– Хорошо, я все понял. Вам, наверное, дают указания – ни в коем случае не сближаться с адвокатами и не рассказывать им служебные тайны? – улыбнулся я.

– Да, что-то вроде этого…

– А мне иногда кажется, что я с тобой мог бы вести одно дело. Скажу тебе честно, ко мне сейчас приходят клиенты, и я, когда они рассказывают о своем случае, первым делом спрашиваю их, не Следственный ли комитет МВД ведет их дело.

– А зачем ты спрашиваешь?

– Вдруг эти клиенты проходят по твоему ведомству и ты их ведешь?

– Ну, адвокат, – улыбнулась Ирина, – я могу тебя разочаровать. Все клиенты, которые приходят к тебе, – не мои, потому что мне сейчас, кроме моего дела, ничего больше не поручают. А почему ты так хочешь, чтобы мы с тобой вели общее дело?

– Не знаю… Чаще бы виделись…

Ирина засмеялась:

– Значит, мы с тобой будем вести одно дело, я как следователь, а ты как защитник, будем общаться по работе и, кроме этого, еще и встречаться по выходным и обсуждать назревшие проблемы? Так, что ли?

– Почему бы и нет? – улыбнулся я.

– Ты этого хочешь?

– Конечно.

– В мое деле есть адвокат, и, по-моему, они не собираются его менять. И к тому же это дело для тебя не перспективное. Для тебя вариантов там нет. Человек получит срок и пойдет в колонию на отсидку.

– Ну что же, каждый сам выбирает свою судьбу…

Глава 12
В тюрьме

Светлана Васильевна проснулась ночью от сильного сердцебиения. Поднявшись с койки, она провела рукой по левой стороне груди.

В камере было душно. Двенадцать заключенных спали. Кто-то вскрикивал во сне, кто-то сопел и храпел… Воздух был спертый и тяжелый. Вот уже полгода Светлана Васильевна находится в следственном изоляторе, и дело не подвигается вперед.

Светлана Васильевна понимала, что Марычев ничего не делает, а старается просто тянуть время, рассчитывая на суд. А до суда еще долго… Брат Юрий сидит в Матросской Тишине, и у него такие же дела. Вот так – получается, подумала она, что был светлый период, когда имела галерею, антиквариат, машину, квартиру, деньги… А сейчас – ничего нет. Квартира на Остоженке пропала, поскольку Светлана Васильевна пропустила несколько судов; картины конфискованы, «Мерседес» у Кремнева – одним словом, все плохо.

Светлана Васильевна лежала без сна до утра. После завтрака ее вывели на прогулку, а потом сообщили, что к ней пришел адвокат. Вскоре она уже сидела в следственном кабинете. Марычев появился в плохом настроении и достаточно холодно поздоровался.

– У вас в корпусе автомат поставили, – сказал он, – я могу взять вам кофе. Хотите?

– Да, – кивнула Светлана Васильевна.

Марычев принес пластиковый стаканчик с напитком. От выпитого кофе у Светланы Васильевны закружилась голова.

– Как идут мои дела? – спросила она.

– Не волнуйтесь, Светлана Васильевна, все идет нормально, по плану.

– Какой же он?

– Я вам уже несколько раз говорил: основной план – разбить ваше дело на судебном заседании.

– А почему вы считаете, что ваш план удачный?

– Я еще раз повторю, что нет смысла сейчас выкладывать наши козыри.

– А какие у нас козыри?

– Я не хотел бы говорить на эту тему, – ушел от ответа Марычев.

– Но вы же не собираете никаких доказательств! Надо собирать доказательства и развалить дело! Зачем нам ждать суда? Когда он может состояться? Следствие может идти в течение года. Прошло полгода, и еще полгода мне ждать? Насколько мне известно, они ничего не делают. Меня даже на допросы не вызывают.

– Они и не могут вас вызывать. Вы же отказались от дачи показаний, они вас и не беспокоят.

– Так, может, они ничего и не делают?

– Нет, Светлана Васильевна, я вас уверяю, следователь не может ничего не делать. Они собирают информацию.

– Значит, они собирают информацию против нас, а мне нужно, чтобы они собирали информацию и в отношении меня. Ведь в Уголовно-процессуальном кодексе написано, что следователь должен быть объективным и учитывать факты, собранные как против обвиняемого, так и за него.

– Светлана Васильевна, это же теория! – улыбнулся Марычев. – А на практике все делается против вас.

– Я все же хочу понять – вы собираетесь защищать меня или ваша основная работа состоит в том, что вы будете приходить ко мне пару раз в месяц, угощать меня этим отвратительным кофе и говорить, что все идет по плану? Уходите!

– Светлана Васильевна, почему вы разговариваете со мной таким тоном? – спросил Марычев. – В конце концов, я давно работаю с вами бесплатно. Вы какой-то период платили мне за работу, я считаю, что я ее выполнил. После этого вы мне не платите, и я еще должен к вам ходить и выслушивать ваши нотации? Нет уж, Светлана Васильевна, давайте расставим все точки над i. Я такого тона не потерплю. Да, я все же хочу узнать, когда вы оплатите мою работу?

– Да что же вы сделали? – удивленно спросила Светлана Васильевна.

– Я к вам хожу. Я трачу на визит к вам в среднем три-четыре часа своего рабочего времени.

– Да что вы говорите! – всплеснула руками Светлана Васильевна. – Вы у меня от силы полчаса бываете!

– А дорога? А пока я в очереди стою? Это что, увеселительная прогулка?

– Ладно, господин адвокат, – оборвала его Светлана Васильевна, – я все поняла. Давайте на этом закончим нашу встречу. – Она встала.

– Ладно, Светлана Васильевна, что вы так расстроились? Все будет хорошо!

– Я ничего хорошего в ближайшей перспективе не вижу, – холодно произнесла Светлана Васильевна. – Если бы вы мне сказали это через два дня после моего ареста, может быть, я бы вам поверила. Но прошло уже полгода, и ничего не меняется. Я сижу в той же камере, вы приходите с теми же песнями. Но потом вы уходите на волю, а я остаюсь тут. Я не вижу перспектив в нашем дальнейшем сотрудничестве.

– Вы хотите сказать, что разрываете со мной отношения?

– Да, именно это я и хочу сказать.

– Хорошо, – сказал Марычев. – Но я считаю, что сейчас вы находитесь в возбужденном состоянии, и буду продолжать работу. Я не могу вас бросить.

Светлана Васильевна встала и нажала на кнопку звонка. Через несколько секунд появился конвоир.

– Вызывали? – спросил он.

– Да, у нас закончена беседа, – сказала Светлана Васильевна. – Пожалуйста, отведите меня в камеру!

Очень странный состоялся сегодня разговор! Она отказывается сотрудничать с Марычевым, а он продолжает ее защищать… Тут же она подумала: а что, если Марычев работает уже не на нее, а на Кремнева, и уже Кремнев оплачивает ему эту работу? В принципе, для него это выгодно – уж больно он скользкий человек, этот адвокат! Быть может, он даже сам предложил Кремневу свои услуги – информировать его о ее настроении, о планах. Действительно, она не платила Марычеву больше четырех месяцев. Кто же согласится работать бесплатно? Да еще при такой любви к деньгам! Нет, что-то тут не так. Надо что-то делать!

К вечеру она пришла к мысли, что нужно вернуть первого адвоката, которого она незаслуженно отстранила. Он переживал, везде бегал… Просто тогда был такой период, что невозможно было все решить, а Светлана Васильевна была расстроена. Кроме того, к Марычеву у нее тоже имелись претензии: именно из-за того, что он вернул «Мерседес», Кремнев и возбудил уголовное дело. Но как же его вернуть? Как его уговорить? Никто из девчонок, которые сидят в камере, в ближайшее время освобождаться не будет. Если же передать через адвоката… Стоп, зачем через адвоката? Гораздо проще вызвать следователя. Так и надо сделать!

На следующий день Светлана Васильевна написала следователю заявление с просьбой связаться с ее старым адвокатом и пригласить его в качестве нового защитника.

Глава 13
Новое дело № 290839

Я сидел в своем адвокатском офисе и просматривал папки с досье. Саша сидел за компьютером в Интернете, что-то внимательно читая.

Я взглянул на календарь – 25 декабря. Скоро новогодние каникулы, когда страна будет отдыхать… Я взял мобильный телефон и набрал номер Ирины.

– Привет, дорогая! Как дела?

– Ничего, работаю, – ответила Ирина усталым голосом.

– Что такая грустная?

– Да так, настроение испортили…

– Что-то серьезное?

– Нет, просто неприятный осадок…

– Ты меня беспокоишь! Кстати, скоро Новый год…

– Я помню.

– Кроме праздника, еще и большие каникулы – девять дней. Давай махнем с тобой куда-нибудь в теплые страны, погреемся! Как ты на это смотришь?

– Я не знаю, вряд ли получится…

– Тогда объясни, в чем дело.

– Я не могу тебе ничего объяснить по телефону. Все узнаешь при встрече.

– Хорошо, а когда мы увидимся?

– Я думаю, скоро. Все, извини, мне надо работать.

Я положил трубку.

– Что, командир, – спросил Саша, – размолвка? Отставку получил?

– Что-то странное происходит, – задумчиво проговорил я. – То мы каждые выходные на дачу ездили, сейчас Новый год приближается, которого мы всегда так ждем, а она – я не знаю, я не могу… Какие-то неприятности…

– Да просто цену себе набивает! – улыбнулся Саша. – Послушай, помнишь, мы вели дело антикваров?

– Конечно помню.

– Им до пятнадцати лет грозит.

– Как?

– Да, им статью переквалифицировали – 4-я часть 159-й статьи, в особо крупных размерах, срок по ней – до пятнадцати лет. Посмотри!

Я подошел к монитору. На открытой странице была статья о деле антикваров. Действительно, там указывалось, что следствие провело несколько экспертиз, собрало достаточное количество доказательств и теперь изменена тяжесть обвинения – до пятнадцати лет.

– Похоже, они кому-то серьезно перешли дорогу… Или действительно картины поддельные? И они попали в коллекцию президента? Поэтому такой срок? – предположил Саша.

Я махнул рукой:

– Вряд ли. Сказали же, что он картины не собирает.

– Зря она с нами порвала! Работали бы сейчас, и ты бы никогда этого не допустил! А что там этот адвокат, как его фамилия, Марычев, что ли?

– Не знаю, работает или нет…

– Да, кстати, я забыл тебе рассказать про этого Марычева. В свое время я справки навел. Его из органов-то уволили!

– Как уволили?

– Ну, по собственному желанию он ушел… Но было одно дело, коррупционное. Поймали его то ли на взятке, то ли на подтасовке документов – одним словом, вызвали и сказали, чтобы он писал заявление по собственному желанию. Он написал и ушел. В адвокатуру.

– Откуда у тебя эта информация?

– Ну, пробил я по своим каналам.

– А что раньше не говорил?

– Но мы же все равно из этого дела вышли. А потом, ты же не побежишь Светлане Васильевне об этом докладывать.

Зазвонил мой мобильный телефон. Я подумал, что звонит Ирина – может быть, хочет извиниться, загладить свой сухой разговор. Но на дисплее высветился незнакомый номер.

– Слушаю вас! – сказал я.

– Мне бы адвоката… – услышал я незнакомый мужской голос, который назвал мою фамилию.

– Это я, добрый день.

– Вас из Следственного комитета беспокоят. Меня зовут Виталий Николаевич Скачков. Я следователь, который ведет дело вашей бывшей подопечной Цветковой Светланы Васильевны.

– А в чем дело?

– Вы не могли бы к нам приехать? Она заявление написала. Хочет вернуть вас в дело.

– Ничего себе! – присвистнул я.

– Мы не можем вас заставить, как вы сами понимаете… Но она просила вас к ней прийти. Приезжайте к нам, тут и разберемся. Адрес знаете?

– Конечно.

– Вот и хорошо. У нас шестнадцатый кабинет, второй этаж. Пропуск я вам закажу. Вы когда будете?

– Через час подъеду.

Я положил трубку и повернулся к Саше:

– Наверное, все-таки существует телепатия!

Саша удивленно посмотрел на меня:

– Что случилось?

– Звонили из Следственного комитета. Цветкова просит, чтобы я снова стал ее адвокатом.

– Ничего удивительного! – усмехнулся Саша. – Ей пятнашка грозит. Она кого хочешь позовет, чтобы ее вытащили!

– Но она же с нами…

– Да у нее другого выхода нет! И что ты намерен делать?

– Не знаю. Поеду, поговорю, что там и как.

– Смотри, тебе решать… А с другой стороны, дело громкое – в прессе постоянно пишут. Если вытащишь ее, будет большой плюс тебе! Ну что, на связи?

– На связи. Я сейчас поеду туда, поговорю, а потом позвоню. Кстати, мы ее досье не выбросили?

– Что ты! Все на месте! В архиве лежит, я только вчера перебирал.

– Но я ведь часть документов вернул… Ладно, до связи!

Я быстро вышел из офиса, сел в машину и поехал в Следственный комитет.

На втором этаже, войдя в шестнадцатый кабинет, я увидел парня лет тридцати, который сидел за компьютером. Он махнул мне рукой и показал на стул. Мы поздоровались.

– Я адвокат. Слушаю вас!

– Вот какое дело, – следователь протянул мне заявление. – Я вчера был у нее в следственном изоляторе, она меня срочно вызвала. Цветкова просила, чтобы я с вами поговорил и чтобы вы снова стали ее защитником.

– А какая у нее мотивация? – спросил я.

– Какая может быть мотивация, господин адвокат? Человек попал в беду, просит помочь.

– Но у нее же был адвокат Марычев…

– Она от него отказалась, написала заявление.

– И что?

– Марычев был у нас сегодня утром. Он сказал, что Цветкова находится в возбужденном состоянии, даже в какой-то мере неадекватна в поведении, поэтому он считает, что заявление написано сгоряча, и не хотел бы с ней расставаться.

– Так пусть не расстается! Я-то тут при чем?

– Женщина волевая, упертая… Она нам не поверит, что вы отказались.

– И что же вы мне предлагаете?

– Я предлагаю вам поговорить с ней в следственном изоляторе один на один. Если захотите отказаться – откажетесь, но объясните ей причину сами.

– Но почему такие сложности?

– Да она нас жалобами завалит, что мы не обеспечиваем ей защиту должным образом. Я заранее это предвижу, – сказал Виталий Николаевич.

– Ладно…

В этот момент раздался звонок стационарного телефона. Скачков снял трубку.

– Да, пришел… Да, здесь… Хорошо, сейчас зайдем…

Я понял, что он говорит обо мне.

– Вот еще какое дело, – продолжил Виталий Николаевич, положив трубку, – звонила руководитель нашей следственной группы, Ирина Георгиевна, она хотела бы с вами переговорить. Пойдемте, тут рядом, в конце коридора…

Я встал и пошел за следователем. Вскоре мы оказались возле двери, которая была последней по коридору. Виталий Николаевич постучал и спросил:

– Ирина Георгиевна, можно?

Получив утвердительный ответ, он обернулся ко мне:

– Проходите. А я вернусь в кабинет.

Я вошел в кабинет руководителя следственной группы. Взглянув на женщину, которая сидела за столом, остолбенел. Передо мной была Ирина Комарова – блондинка с голубыми глазами… Вот это поворот!

– Ну что же вы, господин адвокат, встали на пороге? – спросила Ирина. – Проходите, пожалуйста!

Я молча подошел к ней.

– Садитесь, пожалуйста! – официальным тоном продолжила Ирина. – Давайте знакомиться. Меня зовут Ирина Георгиевна Комарова. – Она подняла глаза к потолку, давая мне понять, что ее могут прослушивать.

– Очень приятно, Ирина Георгиевна, – включился я в игру.

– Вы в курсе, зачем вас сюда пригласили?

– Да, Виталий Николаевич мне рассказал.

– И что вы думаете по этому поводу? – Ирина опустила глаза.

– Честно говоря, ничего не думаю…

– Может быть, вам следует съездить в изолятор, переговорить с вашей клиенткой?

– С моей бывшей клиенткой, – уточнил я.

– Да, с бывшей…

– Хорошо, я съезжу. Вы допуск мне дадите?

– Конечно. – Ирина подняла трубку телефона: – Виталий, приготовь срочно бумагу начальнику следственного изолятора с просьбой выписать разовый пропуск для господина адвоката к Цветковой. Срочно, понял?

Я в шоковом состоянии сидел на стуле. Ирина тоже опустила глаза, как будто бы читая какие-то документы. Странная ситуация, подумал я. Мы знаем друг друга, мы любовники, а сейчас делаем вид, что едва… Она следователь, а я… Да, ситуация неординарная. Но надо как-то выходить из нее.

– Я, пожалуй, пойду к вашему помощнику… Только я забыл, в каком кабинете он сидит. Вы не проводите меня? – обратился я к Ирине, чтобы иметь возможность выйти из кабинета.

– Конечно, – Ирина поднялась, – пойдемте, я вас провожу.

Как только мы вышли из кабинета, я оглянулся по сторонам и взял ее за руку.

– Ира, что происходит? – спросил я тихо. – Почему ты здесь?

– А почему я не должна быть здесь? – ответила она так же тихо. – Я веду это дело.

– Но раньше ты мне этого не говорила!

– Я же не могла разглашать служебную тайну.

– И что теперь мы будем делать?

– Не знаю, тебе решать. Я к этому делу прикомандирована приказом и, в отличие от тебя, отказаться не могу.

– Ну а мне-то что делать?

– Думай сам. Только помни – если ты возьмешься за это дело, у нас с тобой должны быть сугубо официальные отношения.

– То есть?

– Я все сказала.

– Значит, мы не будем встречаться?

– А как ты себе представляешь наши встречи? На период следствия – не будем.

– А сколько еще будет следствие длиться?

– Очнись, пожалуйста! Мы с тобой сейчас не любовники, а официальные лица. Ты адвокат, я следователь. И мы не можем с тобой быть… Ты подумай и прими решение. – Ирина подвела меня к нужному кабинету.

– Хорошо, я приму решение…

Скоро я покинул здание Следственного комитета. Сев в машину, я стал раздумывать, куда мне ехать – то ли в офис вернуться, то ли сразу поехать в следственный изолятор к Цветковой.

Вскоре я был в Текстильщиках у следственного изолятора № 6, где в основном содержался женский контингент. Подойдя к бюро пропусков, я постучал в окошко.

– Документы у вас есть? – спросила дежурная.

– Конечно, – я протянул ей адвокатское удостоверение с письмом из Следственного комитета. Та молча прочитала его и протянула мне бланк. Закончив заполнять графы листка вызова заключенной Цветковой, я взял листок и пошел в следующую комнату. Там находилась камера хранения, куда необходимо было сдать портфель, мобильный телефон, диктофон и другие личные вещи.

– Что с собой могу взять? – спросил я.

– Блокнот, ручку, – сказал дежурный камеры хранения.

Сначала необходимо было пройти контроль. На входе стояла рамка. Помимо этого, дежурный металлоискателем тщательно провел по моему телу.

Я поднялся на второй этаж и пошел по длинному полутемному коридору, мимо автоматов с кофе и чаем, подошел к окошку, где сидел очередной дежурный по изолятору, и протянул ему листок вызова.

– Вы можете пройти в тридцать второй кабинет, – сказал дежурный, – сейчас ее приведут.

Я подошел к автомату, опустил десять рублей и взял кофе. Выпив его, пошел искать нужный кабинет. Вскоре я попал в небольшую комнатку со стандартным для следственных кабинетов изоляторов набором мебели: небольшой стол и два стула, намертво прикрепленные к полу металлическими скобами. С правой стороны стояла вешалка, куда я и повесил свою дубленку. Повернувшись к окну, заметил, что расположено оно значительно выше человеческого роста, поэтому, куда оно выходит, не было видно. На потолке – лампа дневного света, датчик пожарной сигнализации и еще какое-то стеклышко, наверное видеокамера. Все следственные кабинеты просматриваются, а некоторые и прослушиваются.

Осмотрев кабинет, я уселся за стол и взглянул на часы. Было около трех часов. Минут через двадцать дверь кабинета открылась, и конвоир ввел Светлану Васильевну. Она была одета в розовый спортивный костюм, выглядела очень похудевшей и уставшей. Увидев меня, улыбнулась.

– Вот видите, где мы с вами снова встретились! Я такой встречи совсем не ожидала…

– Честно говоря, мне эта встреча не доставляет большого удовольствия, – ответил я.

Светлана Васильевна, обратившись ко мне по имени-отчеству, сказала:

– Я очень вас прошу… Я долго думала – только вы можете меня спасти! Я хочу извиниться за тот мой поступок и за то недоразумение… Поймите, я потеряла все, что накопила тяжелым трудом, и мне показалось, что…

– Ладно, – махнул я рукой, – что вспоминать прошлое! Сейчас ситуация неординарная. Я не могу сказать, что горю желанием вас защищать.

– Но послушайте, – горячо заговорила Цветкова, – я прошу вас, умоляю! Хотите, на колени встану?

– Нет-нет, этого делать не надо! – остановил ее я.

– Только вы можете спасти меня, – повторила Светлана Васильевна.

– Светлана Васильевна, я бы взялся за вашу защиту, но есть одно обстоятельство, о котором я не могу вам сказать, – я имел в виду свою связь с Ириной Комаровой, – которое препятствует этому. И я сейчас нахожусь перед дилеммой.

– Да какая может быть дилемма? Вы – адвокат, я обращаюсь к вам за помощью, и вы обязаны мне ее оказать! Это же записано в хартии вашей профессии!

– Насчет хартии вы погорячились, – улыбнулся я, – мы еще ничего не приняли. А обязан ли…

– Вы поймите, – продолжала Светлана Васильевна, – они мне новую статью дали. Пятнадцать лет мне грозит!

– Кстати, я хотел вас спросить про сопротивление работникам милиции. Я читал в газетах, и по телевизору показывали, как вы чуть ли не стреляли в них.

– Нет, – покачала головой Светлана Васильевна. – Этого не было, и никакой статьи нет. У меня только 4-я часть 159-й. Они провели экспертизу, и, соответственно, срок вырос. Теперь мне грозит до пятнадцати лет.

– А что следователь?

– Да это вообще сучка! – зло проговорила Светлана Васильевна. – Вы меня извините за такие слова…

Странно, подумал я, слышать такие отзывы об Ирине…

– Более того, – продолжала Цветкова, – мне кажется, что они вообще ангажированы…

– То есть вы хотите сказать, что им денег дали?

– Кремнев развернул активную деятельность. И я уверена, что он проплатил мой арест и мое нахождение здесь.

– Вот видите, какая сложная ситуация…

– Да ничего сложного нет! Просто это дело – специфическое. Антиквариат, экспертиза… Вы думаете, что милицейские следователи хорошо разбираются в антиквариате?

– Но они же могут консультироваться у специалистов?

– Да, конечно. Но мы с вами все эти обвинения опровергнем! – уверенно сказала Цветкова.

– Но, Светлана Васильевна, я ведь тоже не разбираюсь в антиквариате… Вы пригласили меня по делу о мошенничестве, и я представлял ваши интересы как потерпевшей стороны. Здесь – другое дело. Вас обвиняют в подделке картин…

– Мы с вами обязательно докажем, что этого не было! Я вас очень прошу, соглашайтесь на мою защиту!

– Но у вас был адвокат, кажется, Марычев его фамилия?

– Да, был… – Светлана Васильевна опустила глаза. – И все это произошло из-за него…

– Как из-за него? – удивился я.

– Да, именно. Он организовал возврат «Мерседеса» – это разозлило Кремнева, и он устроил мой арест. Вы же помните, раньше он обивал все пороги, но ему везде отказывали в возбуждении уголовного дела? А тут вмешался лично начальник управления!

– И что вы хотите сказать?

– То ли напрямую, то ли через какие-то связи Кремнев вышел на этого начальника и убедил его возбудить уголовное дело. Может быть, и не безвозмездно…

– Но откуда вы все это знаете?

– Ничего я не знаю, а могу только догадываться и предполагать, – ответила Светлана Васильевна.

– Хорошо, так что же Марычев? Он сейчас с вами работает?

– Я дала ему отвод. Подозреваю, что он работает на Кремнева.

– Почему вы так думаете?

– Дело в том, что я ему давно уже не плачу, а он из дела не выходит. Вот вы бы стали работать бесплатно? – спросила Цветкова.

– Наверное, если бы я вел клиента и у него кончились деньги, я довел бы его до конца.

– Но, наверное, у вас было бы меньше энтузиазма? Скажите откровенно!

– Вероятно, вы правы…

– А у него большой интерес к этому делу. Он пытается выведать у меня информацию, всячески отговаривает от определенных поступков. Я хотела написать несколько жалоб – в Генеральную прокуратуру, министру внутренних дел, а он стал отговаривать меня.

– По каким причинам?

– Сказал, что будет обратная реакция, что эти жалобы ничего не дадут и мне станет еще хуже. Я сижу в следственном изоляторе, и мне грозит пятнадцать лет – что может быть хуже? Что, меня расстрелять должны по этому делу?

Я чувствовал, что Цветкова начинает нервничать.

– Это первое, – продолжала Светлана Васильевна, все больше распаляясь, – а второе – он все время угощает меня кофе, и мне кажется, что он туда что-то подсыпает.

– Почему вы так думаете? – насторожился я.

– Потому что, когда он уходит, я нахожусь в невменяемом состоянии несколько дней.

– А какой в этом смысл? Вы считаете, что он отравить вас хочет?

– Я не знаю.

Мне начало казаться, что у Светланы Васильевны не все в порядке с головой… Но, с другой стороны, за время пребывания ее в СИЗО – а она сидела тут уже полгода – у любого крыша поедет…

– Хорошо, – сказал я, помолчав, – если, положим, я хочу подчеркнуть: положим, – я возьмусь за ваше дело, то тогда мы вместе с вами составим план защиты. Я должен буду пойти в несколько экспертных советов, сделать свои собственные запросы, и мы разобьем обвинение. Сколько вы уже находитесь под арестом?