Текст книги "Из миллионов нынче пишущих…"

Валерий Кокаровцев
Из миллионов нынче пишущих…

Моей супруге, моему ангелу-хранителю – Никишке

Предисловие

Автор сборника поэтических произведений Валерий Кокаровцев – один из тех, кто, влюбившись в юности в поэзию, а таких легионы, и заразившись страстным желанием писать самому и, естественно, публиковаться, во всей своей последующей жизни часто обращается к поэтическим формам осмысления и реалиям своего времени, затрагивая своим поэтическим пером и лирику, и физику, и политику, и кибернетику, а насколько хорошо или плохо с точки зрения профессиональной поэтики это делается, предоставляет судить читателям, причём не только читателям социальной сети, в которой эти произведения уже опубликованы, но и читателю вышеназванного сборника.

Что же касается самого автора, то за многие годы совместной работы в Киевском политехническом институте (НТУУ «КПИ») на кафедре технологии приборостроения, мы (его коллеги) убедились в профессионализме его научной и педагогической деятельности, а также оригинальности его поэтического таланта, результатом которого является этот сборник.

Думаю, что читатель не разочаруется, если рискнёт его просмотреть и получит удовлетворение после прочтения ряда произведений, в которых, на мой взгляд, весьма удачно выбран особый ракурс освещения и лирики, и физики, и тех или иных светлых, или «не очень» сторон нашего земного бытия и нашего времени.

Сведения об авторе и его воззрениях на жизнь в поэтической и прозаической форме вы найдете в его сборнике.

Профессор, доктор технических наук

В.А. Румбешта

Из миллионов нынче пишущих…

Мне кажется, что о поэтической Музе XXI века, то есть о состоянии современной поэзии сегодня, можно сказать:

 
Поэзию загнали в интернет —
  Теперь поэзии
     В обычном смысле нет.
 

Хорошо это или плохо?

Так это или нет?

Что будет с поэзией далее?

Науке это пока неизвестно, хотя именно благодаря ей существуют информационные технологии, интернет и социальные сети.

В настоящее время в информационных социальных сетях, опутавших своей паутиной весь земной шар, публикуется всё, что угодно, в том числе и художественные произведения миллионов ныне живущих и пишущих прозаиков и поэтов: и профессионалов, и любителей, не исключая опусов Вашего покорного слуги.

Благодаря социальным сетям и бесплатной любезности одного из поэтических сайтов автор данного сборника опубликовал свои сочинения в одном из наиболее современных, на его взгляд, поэтических порталов, которому уже исполнилось 10 лет: на национальном российском портале (сервере) современной поэзии и прозы (СТИХИ.РУ/ПРОЗА.РУ), в котором насчитывается почти полмиллиона авторов поэтического толка и хранится огромный массив поэтических произведений разного достоинства и качества, а их оценка осуществляется, в основном, коллегами по порталу, среди которых очень много классных, профессиональных поэтов.

Естественно, что вынося на суд читателей и коллег свои произведения, автор должен набраться смелости, или, скажем, нахальства, а в своей самооценке, заслуженно или нет, мыслить приблизительно следующим образом…

Из миллионов нынче пишущих…

 
Из миллионов
       нынче в интернете
        пишущих стихи,
Я  миллионов их
       ничуть не хуже.
И миллионной капелькой
     своих стихов
Я растворюсь в огромной
         стихотворной «луже».
Но в этой «луже»
  есть и твой  душевный труд.
И, может быть, стихи твои
   так просто не исчезнут,
           не умрут.
А кто-то их прочтет
   и удивится: ты смотри —
       ещё один «поэт».
А ну-ка, ну-ка глянем:
         чем он дышит?
И, может быть, подумает:
         смотри – какой подлец…
Он, кажется,
    неплохо пишет.
 

В качестве же оправдания своей страсти, прихоти или хронической «болезни», и неодолимого желания сочинять стихи – можно ответить ещё одним опусом…

Я говорил с одним поэтом

 
Я говорил с одним поэтом,
Что тоже хочется писать,
А он мне объяснил:
Как трудно это,
Что для поэзии,
   нужны
     талант и гений,
А если ты
Не то и не другое,
То плюнь.
Живи как все.
Довольствуйся
  житейской прозой.
Читай меня,
Или других маститых.
Допустим,
  выйдет из тебя
    малюсенький Христосик,
Зато уж терний, брат,
Отведаешь ты  настоящих.
Смотри, чтоб после
Не истечь слезами,
Чтоб локти
Не пришлось кусать.
Но я, прослушав назиданья,
Упрямо повторил – хочу.
Теперь уж всё равно.
Я слишком,
  слишком долго этим  болен,
Что это не простая блажь,
А рана в сердце,
И что пришел к нему
   как к другу и к врачу.
Он призадумался,
  и с грустною усмешкой
Сказал,
    что не по адресу мои слова,
Что он не  психиатр, не Бог,
  а самый настоящий смертный.
Что нет  лекарств
      от эдаких болезней.
И если сам себе
   помочь не в силах,
То кто-нибудь другой,
   поможет ли? Едва.
Да я и сам прекрасно понимаю,
Но не могу ничем себе помочь.
Порою даже разуму внимаю,
Живу как все,
Довольствуюсь житейской  прозой,
Но если долго не пишу —
Жизнь для меня теряет смысл,
Не кажется зелёною трава,
Не пахнут розы,
Ум, словно скованный морозом,
А в сердце наступает ночь.
И надо было же
В поэзию влюбиться
И натерпеться стольких мук,
Когда на свете уйма поприщ
Искусств, политики
И Всяческих наук.
Зачем стремишься ты туда,
Где столько корифеев,
Взобравшись на Парнас
Известность «чин и званье» получив,
Столь много знают
И столь многое умеют,
Что остается лишь внимать
Их несравненнейшим твореньям,
От изумленья рот раскрыв.
Зачем вылавливать
   поэзию из прозы
В век  точных
   И весьма практических наук,
Когда
  достаточно иметь лишь голову
     с запасом подходящих формул,
Да пару «завалящих» рук?
Зачем?
Смешно сказать, зачем?
Зачем я, словно алкоголик,
Отбросив здравый смысл,
Вершил смертельные грехи
И, вместо мудрых диссертаций,
Писал «ненужные стихи».
Зачем я вскакивал с постели,
Чтоб записать
    мелькнувшую в  уме
        удачную строку.
Теперь же говорят мне – брось!
Пустое дело.
Нас, пишущих, итак хватает.
Ну, нет уж, дорогие, дудки.
Покорнейше – мерси боку.
И пусть я буду
Только «сам себе читатель»,
Не спрашивая сам себя, —
Печатался ты, братец, или нет?
Аз есьмь
  такой же, как и вы, писатели – писатель,
Такой же, как и вы, поэт.
И не нужны мне гонорары.
Не нужно громкой славы мне.
Когда со мною рядом  муза,
Мне дышится легко,
С души слетают тонны груза.
Жизнь – радость для меня,
       а не обуза.
Я, как «Калиф на час»,
Меж слугами-словами,
Красуюсь на лихом коне,
Парю орлом под облаками,
Могу существовать вне времени
и вне пространства.
А мир,
Тот мир, в котором нам порой
Так тяжко и так душно.
Он для меня,
И он во мне.
Я существую  в мире слов.
Я  существую в мире снов.
Мир мысли, мир поэзии,
О, как ты дорог мне.
Ты будешь мой,
Покуда
  будет жизнь
    во мне «плескаться»,
Покуда не ступлю
   на неизбежный
     роковой уклон —
Тот,
  по которому
    мне суждено
      в небытие спускаться.
Мне с ним
  шагать по времени
      не очень тяжело.
Ведь с ним
Так много сердце видит,
И даже, может быть,
Большое в жизни зло
Меня не вовсе сокрушит,
Не досмерти  обидит.
Поэтому
  я  счастлив  что живу,
Что я
   хотя бы просто существую,
Довольствуясь лишь тем,
    что я имею наяву.
Но если на меня
   «находит стих», —
И «поэтическая муза»
Мне назначает «рандеву».
Я начинаю ощущать и вкус,
И  радость жизни,
И я не «просто существую» —
Я  живу.
 

Очевидно, так могу думать не только я, один из полумиллиона авторов портала «СТИХИ.РУ», но и большинство землян, заболевших сочинительством и желающих поделиться своими мыслями в поэтической форме с коллегами по жизни.

О себе

 
Полушутя, полусерьёзно
могу сообщить:
Родился человеком я
 (мужского пола):
    пелёнки,
    соски,
    ясли,
    детский садик,
    школа.
Окончил техникум.
Окончил институт,
аспирантуру.
И, кажется, сумел
   (при этом)
Сохранить живой
Свою натуру.
Я – всеядный,
Всепогодный,
И на многое я
Годный.
Не знаю,
сколько миллиардов клеток
    я приобрёл с тех пор,
Как вырос я из деток.
И сколько съел для этого
Котлеток и конфеток,
И сколько горьких
Проглотил пилюль.
И сколько было всякого,
И кстати и некстати,
А на поверку
 оказалось в результате
Всё: суета-сует,
А в смысле клеток —
   в кругу хлопот, забот,
         жены и деток,
Своих и не своих
   прошедших пятилеток —
Итог один:
Алгебраическая сумма – ноль.
Моя свеча ещё не догорела,
Ещё в запасе
Есть немного стеарина.
Остаток сил
Для подведения итога,
Остаток дней,
Чтоб обнаружить
Veritas /естественно/ in vino.
 

А если более серьёзно, то родился в г. Хабаровске, вернее, в селе Князеволхонка Хабаровского края, но считаю себя киевлянином, поскольку прожил в Киеве более полувека, из которых 40 лет провел в Национальном техническом университете Украины «КПИ», где учился, писал научные работы, преподавал (студент, ассистент, с.н.с., доцент). Аспирантуру заканчивал в Москве в институте машиноведения.

Страстью или, скажем, болезнью сочинять стихи «заразился» в юности. Потом это перешло в «хроническую форму», а благодаря интернету смог в настоящее время опубликовать то, что накопилось за многие годы. Надеюсь, что не очень разочарую читателя, если он пожелает прочитать сборник стихов киевлянина Валерия Васильевича Кокаровцева, и буду счастлив, если что-нибудь ему понравится.

Как киевлянин, добавлю к этому ещё один стих о столице Украины, златоглавом городе Киеве:

Я люблю перезвон золотых куполов

 
Я люблю перезвон
Золотых куполов
И ветвистую зелень
Задумчивых круч,
И тебя,
   уходящего
     в синюю даль,
Что течешь под горой —
И широк, и могуч.
Из варяжских столиц
В знаменитый Царьград
По тебе проходила
Когда-то дорога.
Это было тому
Свыше тысячи лет —
Это так еще мало,
И так уже много.
Сколько всякого
Кануло в воды твои
С тех неясных времён
Легендарного Кия,
Воплотившись
   в рождение
      новых имён,
Слов могучих и ёмких,
Как Русь и Россия.
Я люблю тебя град
Над широким Днепром,
    Словно белый лебедь
По небу летящий,
И твою старину,
И великую новь,
И тенистые
   Парки твои,
И окрестные
   Мирные чащи.
Помню груды руин,
Вид обугленных стен,
Только ты уж не раз
Возрождался из пепла,
Только слава твоя
На мятежной земле
Всем напастям назло
Разрасталась и крепла.
В новой вольной семье
Новых вольных племён
Ото дня хорошеет
Украйны столица —
Колыбельная песня
Восточных Славян.
Все должны мы тебе
До земли поклониться.
Стой во веки веков,
Хорошей, расцветай!
Киев древний
   и так
    поразительно
         юный.
Не печалься о годах,
Седин не считай,
Будь
   достойным примером
Для нашей коммуны.
А пятнадцать столетий —
Весомый рубеж —
Возраст мудрости, силы,
И возраст почета.
И, к тому же,
Среди исторических меж —
Наша самая важная
Точка отсчета.
 

Времена года

В невесомости

 
В невесомости
 облаки бродят по небу —
Белизной —
  в голубом
    бесконечном
      пространстве.
Нестерпимые запахи
Спелого хлеба
И поля
в золотом и зелёном убранстве.
Тишина
разливается трелями птицы
По бескрайним  просторам
Дрожащего света.
И душою, и сердцем
Спешишь причаститься
К  распрекраснейшей  сказке
По имени лето.
Одену я шапку
Из спелых колосьев,
Вплету василёк
В пожелтевшие косы,
И лягу в траву
Над высоким откосом
Смотреть как по небу
Плывут «мериносы».
Вдохну опьяневшей
Ликующей  грудью
Знакомые запахи
    синего лета.
И слышу:
Как тихо
  колышется космос,
Как плавно плывёт
  подо мною планета.
Вот так бы лететь
И лететь бесконечно,
И никогда, никогда не очнуться,
Но непременно
Кончится лето,
И непременно
Будни начнутся.
И  солнца жёлтая горошина,
И полуденный летний зной.
Хлеба стоят ещё не скошенные,
Переливаясь желтизной.
И небо синее-пресинее
Шатром нависло надо мной.
Покрыто облаками, инеем,
Покрыто облаками, инеем,
Покрыто облаками, инеем,
Растаявшей голубизной.
 

Летний ливень

 
Ты помнишь
Этот день счастливый,
Когда сильнейший летний ливень
Внезапно налетел в пути
И от него нельзя уйти?
А он
Поймал Вас  под «микитки»,
И промочил насквозь,
До нитки.
Зигзагом небо расколов,
Как топором при рубке дров,
Сверкают молнии
И гром,
И рёв,
 как будто бы нутром
  вселенского
     живого зверя.
А ты,  ушам своим не веря,
Бежишь, спасая свой «живот»
От хляби из небесных вод,
Надеясь где-нибудь укрыться.
В огромных  лужах пузырится,
Кипит и пенится вода.
А ты
мокрее мокрой курицы,
   как говорится,
Хоть жив,
   хоть весь промок
     до нитки…
И это сущая безделка,
   и это – это ерунда.
Но вот
Случайно из-за тучи
Пробился тонкий солнца лучик,
За ним другой – и синевой
В дыре заполыхало небо
Над полем колосящегося хлеба.
И хлынуло на землю солнце
Через небесное оконце.
И засияло всё вокруг,
И всё преобразилось вдруг.
О, как
   теперь прекрасен мир!
В нём всё:
    алмаз, рубин, сапфир.
И всё сверкает,
          всё искрится,
И всё расти
      и жить стремится
А дождь,
   задира и проказник,
Устроивший в природе праздник, —
Уже не здесь.
В раскатах грома,
И в тучах тёмных и огромных —
Грохочет где-то далеко.
А на душе, дождём омытой,
Уже не хмурой, не сердитой, —
Отрадно, радостно, легко!
 

Как хороши вы

 
Как хороши вы
Летние ночи.
Не посвятить ли вам
Несколько строчек?
Лишь отвернется
От солнца планета,
Смолкнут последние
Лучики света,
В небе заблещет
Ночи царица
И тишина
По земле растворится.
Мир превращается
В  «царство покоя»,
Воздух наполнен
Тёплою тьмою,
Леший в болоте
Кичится Выпью,
Небо покрыто
Звёздною сыпью,
Ветер чуть слышно
Листья колышет,
Ночь как живая
Звуками дышит.
Всё так таинственно
И осторожно,
Но от чего так
Сердцу тревожно?
Тяжко ему
От сладостных пыток.
Ночь как хмельной
Любовный напиток:
Так и зовёт,
Так и манит куда-то,
Так и смущает
Нашего брата.
Полны дурмана
Запахи лета,
И не уснуть
Порой до рассвета.
Жалко уснуть
В такие минуты,
Когда природа и мир —
Это ты.
 

Грибная соната

 
Сначала
Мы сели на электричку,
А было уже пол первого ночи,
Поэтому рот трещал от зевот
И сами собой  смыкалися очи.
 
 
Сквозь сон было слышно
Как хлопали двери,
Как кто-то заливисто
Пел под гитару
Про карие очи,
Про очи дивочи.
И был наш певец
Несомненно «в ударе».
 
 
Потом пели хором,
Потом снова соло,
А под ногами
Колёса стучали
Да на сопряжениях
Стрелок и линий
Упругие рельсы
Вагоны качали.
 
 
Совсем незнакомый
Ночной городишко:
Какой-то базар,
Какие-то хаты.
Вокруг городка
Лесные пространства…
И мы по дороге…
 
 
А в дополнение к чудной ночи,
Сошедшей на эти лесные пенаты,
Откуда-то слышались тихие звуки
Известной бетховенской «Лунной сонаты».
 
 
Я помню жалел,
что жена не со мною,
Хоть может сейчас
ей сладостно спится,
Но удивительным
радостным чувством
я с нею хотел
тогда поделиться.
 
 
Напарник мой
Молча шагает рядом,
Светясь  голубым огоньком сигареты,
Неся в своей умной седой голове
Свои и чужие грибные секреты.
 
 
Места здесь дачные и грибные,
А тут ему каждая тропка знакома.
Три года подряд
     он здесь отдыхал:
Один и с семьей
   /по путёвкам месткома/.
 
 
Заядлый рыбак и заядлый грибник,
Немолодой полковник в отставке,
А в общем то
  просто классный мужик,
Так можно сказать о нём
    в кратенькой справке.
 
 
У нас с ним
  приятельски тёплый контакт,
Хотя и
   разница в возрасте вроде.
Но мы с ним давно
   по соседски  дружны,
И для меня он —
   просто Володя.
 
 
Мы оба молчим
   и слушаем музыку,
         и про себя гадаю: откуда?
А вроде вокруг – нигде никого,
И это немного похоже на чудо.
 
 
На перекрёстке лесных дорог
Ночной отель «Грибная охота»,
То бишь
    остановка автобусов… и
Скамейки…
    и от дождя хоть что-то.
 
 
Но в нём уже
   полный «набор» грибников…
Сидят в темноте, ожидая рассвета.
И лишь в стороне от беседки видна
   седым огоньком одна сигарета.
 
 
Курить здесь отходят.
Все молча сидят,
И лишь иногда слышен тихий шёпот —
Конфиденциальность
      невидимых лиц.
Что значит  грибной
   человеческий опыт!
 
 
Мы тоже находим местечко,
Присев,
   смотрю: нет ли тех,
      кто  «крутил» сонату,
И понимаю, что их здесь нет,
Что это почудилось
       «нашему брату».
 
 
Нам всем предстоит здесь
          встретить рассвет!
И здесь никто никому не мешает.
И только одна бессонная ночь
Грибных  человеков  не устрашает.
 
 
Грибная охота! Грибная охота!
Это, это волшебное что-то!
Лесной «огород» и волшебное лето.
Есть ли подобное в космосе где-то?
 

Есть в грибной охоте что-то поэтическое и философское: некоторые картины грибных композиций, как художественные шедевры, порою запечатлеваются в Вашей памяти на многие годы, а порою даже на всю жизнь.

 
Под старою берёзою
Молоденький грибочек
Сидит на солнце греется
Полузакрыв глаза,
А по щекам берёзы,
По белоствольной кожице,
Течёт, на землю катится
Горючая слеза.
Эх ты, беда бедовая,
Судьбина ерундовая,
такой ещё молоденький,
а так недолго жил.
А я его сердешного,
Умолкшего, поникшего,
Безжалостной рукою
В корзину положил.
 

В искусстве охоты за грибами мне далеко до моего напарника. Он, не спеша, гордо и уверенно шагает именно к тому месту, где его непременно дожидается непревзойдённый красавец белый гриб, которого окружает не менее великолепная, многочисленная грибная компания.

Мне же остаётся лишь ревновать и завидовать ему, естественно, белой завистью… Свой вожделенный белый гриб я нахожу только после того, как, высунув язык, оббегаю половину леса. А потом опять мотаешься как «бобик», разгребая травы и опавший лист, памятуя то, что ты теперь един в трёх лицах: пинкертон, ищейка и грибной натуралист…

Конечно, в этом «грибном лесном Эльдорадо», и на мою долю достаточно охотничьего счастья. И я ни на кого не в обиде.

 
Уж близок полдень, жар пылает,
Грибник, как пахарь отдыхает,
«Благословив» свои труды
Среди красот лесной среды.
 

Володя достает маленький термосок с «горючим» и две стопки.

– За удачную грибную охоту, Володя?

– Само собой, но есть ещё один повод: у меня сегодня день рожденья.

– Володь, извини, но насколько я помню, твой день рожденья в декабре.

– Да, но если бы не такой же летний день в сорок третьем году, и если бы не мой ротный командир Генка Скворцов, то мы бы с тобой сейчас тут не сидели. Я воевал в этих местах. Тут были страшные бои. Видел почти заросшие, но ещё сохранившиеся с войны ямы? Это бывшие окопы, землянки, блиндажи, траншеи. Я был тогда совсем пацан. Два года себе приписал, чтобы попасть на фронт. В тот день во время очередной атаки немцев меня шарахнуло разорвавшейся миной, а Генка, он сам был контужен, тащил, спасая меня полумёртвого, на себе ползком почти полтора километра. Туда, где сейчас лесной санаторий. Это недалеко от остановки автобуса, где мы дожидались рассвета. Он был старше меня всего на три года, а на фронт попал сразу после окончания консерватории. Кстати, ты слышал… сонату, когда мы шли сюда по дороге?

– Конечно. Я даже посчитал это какой-то мистикой.

– Сначала и я посчитал это мистикой, но потом понял, что её крутили те ребята, которые ехали с нами в электричке. Они прошли впереди нас в дальний лес, там ещё более богатые грибные места. А первый раз в жизни «Лунную сонату» Бетховена я услышал в исполнении Генки в Германии, в городке, который мы взяли с боем в одном уцелевшем, полуразрушенном здании. Была полночь. В окна светила яркая луна, а мы сидели впотьмах, не шевелясь, и слушали Генку, который исполнял её на случайно уцелевшем великолепном рояле. Кстати, когда ты дома играешь лунную сонату, а нам по-соседски через стенку всё слышно, мои домашние замолкают и не мешают мне её слушать.

– А Генка?

– Генка погиб в Берлине в самом конце войны. Земля ему пухом, Володя! Земля ему пухом!

 
На перепутье лесных дорог
Знакомый отель «Грибная охота»,
То бишь остановка автобусов…
 
 
…И  там  уже
   ожидающий кто-то.
 
 
Для грибников – это благо из благ
(и для водителей). Нет в этом тайны:
Из санатория полупустой
Автобус идёт в столицу Украйны.
 
 
За нами в очередь грибники,
Возможно из тех,
кто был с нами в отеле,
Но я их не смог в темноте  разглядеть
да и зачем  ещё, в самом деле.
Сравнив  и их, и свой  «урожай»,
Я понимаю, что я – не хуже.
Но вот с Володей их не сравнить —
И хватка не та, и не то «оружие».
 
 
Супруга ворчит,
  что поздно приехал,
Что чистить грибы нужно
  на ночь  глядя,
Что стала она  уже волноваться
  (и это грибов каких-то ради),
Что дочка там что-то накукурузила,
Но это, мол, пофиг «нашему брату».
 
 
А я не спеша подхожу к фортепьяно,
Сажусь и играю «Грибную сонату».
 

Город у моря

 
Город у моря
Под псевдонимом «Южный» —
Мекка  для «гомо сапиенс»,
  называемых дикарями.
 
 
Сиди себе на  бережочке,
Пользуйся бесплатным солнцем
И питайся
Макаронами либо сухарями.
 
 
А если вам
Необходимо разнообразие
Или фрукты и овощи
С ветки или грядки,
То занимайте очередь
На четверть суток
И будет всё
В абсолютном порядке.
 
 
Зато ночь…
В открытое  настежь окошко
Врываются
     волнующие запахи лета:
     солёного моря,
     горькой полыни,
     далёких звёзд
     и…
     близлежащего туалета.
 
 
Справа и слева, отовсюду,
Несутся в комнату,
Музыки звуки,
И сердце ваше рвётся на части,
Душа сгорает от томной страсти,
Ум возбуждён от такой напасти
Не в силах снести
  «наслаждений муки».
 
 
Море
 сверх разнообразнейшей музыки,
И это, заметьте, всё сразу и даром:
        концерт Мендельсона
        для скрипки с оркестром,
        озорные частушки
        в исполнении Мордасовой,
        романсы поёт Волшанинова Рада,
Отборная классика, джаз и эстрада,
Популярные песенки
         (про белых медведей)
И плюс
   гармонист и певец дядя Федя
   с ещё не пропитым
   колоратурным баритоном,
   с ещё не забытым
   дореволюционным репертуаром.
 
 
Но вот
   сквозь утихающую
     «музыкальную бурю»
Прорезался
       слабенький голос ночи.
И сразу же рот
         трещит от зевот,
И сами собой смыкаются очи.
 
 
Плавно и медленно
Погружаешься в забвение,
    медленно тают реальности грани.
И вдруг
   истошный вопль хозяйской кошки,
сопровождаемый  потоками
      цензурной брани…
 
 
Тьфу ты чёрт,
Миллион проклятий,
Сна, как будто и не бывало.
И снова взор обращён в окошко,
А до рассвета сосем немножко.
Уже и звёзды от сна запотели,
И луна из поля зрения
Куда-то ускакала.
 
 
А утром снова —
Берег и море
По заранее составленной
И утверждённой программе.
Ну не напишешь же
   на кошку жалобу,
И даже не пожалуешься
Жене или маме
 
 
Поэтому снова смыкаю очи,
   Желая себе «спокойной ночи».
…………………………………
Вы, наверное, скажете: хаю,
А я, просто-напросто… отдыхаю.