Текст книги "Белая стрела"

Глава 10. В местах не столь отдаленных

На следующий день Орлов с Гуляевым и Левитин сидели на Лубянке, в одном из кабинетов ОТО, просматривая оперативную съемку.

– М-да, – одобрительно сказал Левитин, – ваша техника будь здоров, отличная картинка.

На экране компьютера, за пультом которого сидел бином (так опера звали меж собой сотрудников технической разведки), демонстрировалась залитая солнцем веранда со всеми участниками сходки. Не было только звука.

– Жаль, не получилось установить «жучка», – покосился Гуляев на спеца. – Тогда бы было еще лучше.

– Хорошо, успели камеру повесить на сосне, – буркнул тот. – Вы бы еще позже озадачили.

– Будет вам, – цыкнул на коллег Орлов, все стали смотреть дальше.

– Ну, как тебе, Сергей Николаевич? – повернулся к Левитину, когда запись кончилась и капитан щелкнул кнопкой остановки.

– Практически все, кто там был, нам известны, – ответил тот. – Авторитеты из Москвы и области. Но, чтобы точно сказать, нужно проверить по картотеке.

– Сережа, лица распечатать можешь? – спросил полковник у бинома. Тот молча кивнул.

– Ну, тогда занеси мне, как будут готовы.

Оперативники встали, вышли из технического отдела и направились в другое крыло здания.

– А зря Круг общается с этой братией, – сказал по пути Гуляев.

– Это да, – согласился Левитин. – Для него это плохо кончится.

Спустя час, когда обсуждали у Орлова текущие планы, появился «отошник» с папкой в руках: «Готово». Положил на стол начальника и вышел.

– Держи, – вручил ее тот Левитину. – Как только все проверишь, отзвонись.

Закончив обсуждение, они расстались, майор уехал к себе в МУР, где, вызвав оперативника из свой группы, вручил папку и поставил задачу.

– Понял, – ответил тот. – Разрешите выполнять?

– Действуй.

Когда поздно вечером, получив нахлобучку от начальства за задержку одного из месячных отчетов, он листал учетные дела и заполнял «форму», в кабинет зашел вернувшийся из картотеки сотрудник.

– Как успехи? – поднял глаза Левитин.

– Есть все, кроме этого, – извлек опер из папки и протянул ему довольно четкий снимок. На нем вполоборота сидел пожилой человек, чем-то похожий на советского актера Гафта.

– Внимательно смотрел?

– Ну да. Вместе с двумя картотетчиками.

– Хорошо, оставь папку и иди отдыхай, – отпустил его начальник.

На следующее утро министерский факс отстучал ориентировку с фотографией на места, для проведения установки, а Левитин позвонил Орлову.

– Так, хорошо, будем ждать, – сказал тот. – Больше ничего не остается.

А спустя неделю из МВД Бурятии пришел ответ. Там сообщалось, что человек на фото – вор в законе Грач, 1929 года рождения, уроженец Ленинграда. Он же Кормаков Иван Аксенович, Лелека Николай и Семенов. Убит в январе 94-го в ИТК-1 города Гусиноозерска.

– Вот тебе и раз, – озадачился Орлов, когда Левитин, заехав к нему, ознакомил с содержанием. Тогда кто же был на сходке?

– С этим нужно разбираться, – ответил майор. – Выезжать на место.

– Непременно, – забарабанил пальцами по столу подполковник. – Кто поедет?

– Я. Там надо действовать аккуратно. В зонах теперь много непоняток.

– Тогда дам тебе в помощь Гуляева. – Снял трубку внутреннего телефона: – Олег, зайди.

Когда через пару минут появился заместитель, дал прочесть факс и сказал:

– Выезжаешь в Бурятию вместе с Сергеем Николаевичем.

– Хорошо, – вернул тот бумагу.

Через сутки, на утренней заре, сине-белый «Боинг» из Москвы совершил посадку в аэропорту Улан-Удэ. Левитин с Гуляевым, одетые в ветровки, со спортивными сумками на плечах, в числе других пассажиров сошли с трапа, направились в здание аэровокзала, а там в комнату, над входом в которую светилось табло «Милиция». Их встретил уже ожидавший старший лейтенант в фуражке и форменном плаще, и вместе с ним москвичи прошли к белой «двадцатьчетверке» на стоянке.

Положив сумки в багажник, сели, хлопнули дверцы. Заурчал двигатель, «Волга» вырулила на трассу. Миновав окраину, застроенную деревянными домами, над крышами которых поднимались белесые дымки, въехали в пустынный, с редкими прохожими центр и вскоре остановились у высотки гостиницы, где для москвичей были забронированы два одноместных номера.

Заполнив гостевые карты и оставив там вещи, поехали дальше, в МВД республики, где вместе с сопровождавшим поднялись в кабинет одного из заместителей министра, курировавшего места лишения свободы. Это был полковник-бурят, упитанный и с хитрыми глазами.

– Рад, очень рад, – пожал тот гостям руки, – присаживайтесь.

Те расположились за приставным столом и изложили суть дела.

– Дела, – пожевал губами замминистра. – Темная, однако, история. Поедете на место?

– Непременно, – сказал Левитин. – Это далеко?

– Сотня километров от Улан-Удэ, к юго-западу.

– Хотелось бы выехать прямо сейчас.

– К чему такая спешка? – удивился полковник. – Отдохните немного, а потом можно и в дорогу.

– У нас мало времени, – вступил в разговор Гуляев.

– Ну тогда хотя бы позавтракайте, у нас не принято отпускать гостей голодными.

– А вот это можно, – согласился Левитин.

Несколько позже они сидели в отдельной комнате ведомственной столовой на первом этаже (судя по виду и обстановке, здесь обедали министр с заместителями), а шустрая официантка в белом фартучке накрывала стол. На нем появились салаты, нарезанный ломтиками сыр, а перед каждым тарелка с исходящим паром блюдом вроде пельменей, но довольно крупных, похожих на бутоны роз из теста. Заметив интерес москвичей, замминистра разъяснил: мол, это бурятские позы, и есть их надо, беря снизу.

В завершение появился графинчик водки, полковник наполнил рюмки и, подняв свою, сказал: «Ваше здоровье!» Выпили, взяли по позе, надкусили, внутри оказался горячий мясной сок с бараньим фаршем.

– М-м-м, – повертел Гуляев головой, – вкусно.

– Не то слово, – отозвался Левитин.

– А вот была история, – сжевав свою, промокнул салфеткой губы полковник. – Во времена перестройки к нам приезжал Горбачев с супругой. После торжественной части, на которой он обещал увеличить финансирование республики, состоялся обед. Генсеку пояснили, как правильно есть. Не послушался, стал по-своему – и залил соком костюм. Раиса Максимовна позеленела.

– Ну и что потом? – взял вторую позу Гуляев.

– Финансирования мы не получили, – потянулся за графинчиком замминистра, но от второй гости отказались.

В завершение официантка принесла горячий с молоком чай, и все трое, прихлебывая его, закурили.

– Ну а как у вас с оргпреступностью? – спросил Левитин.

– Банд хватает, у нас же здесь целая таблица Менделеева. На рудниках и приисках добывают золото, вольфрам, медь, уголь и даже уран. Ну, вот они их и пытаются отжать. Так что боремся, по мере сил и возможностей.

– А с ними как?

– Хреново, – нахмурился полковник. – Штаты сокращают, а многие сами увольняются. Зарплаты нищенские, а просто так подставлять под пули головы желающих мало. У вас разве не так?

– Похоже, – вздохнули москвичи и, поблагодарив за завтрак, встали.

– Табельное оружие имеется? – поинтересовался замминистра.

– Само собой, – кивнули оба.

– Хорошо, а то будете ехать по Кяхтинскому тракту, там у нас порой шалят.

– В смысле?

– Нападают на грузовые фуры, следующие в Монголию и обратно, а еще на одиночные автомобили.

Выйдя из столовой, в которой уже завтракали несколько сотрудников, снова поднялись в кабинет замминистра, где он нажал кнопку селектора на столе и сказал: «Зайди».

Спустя минуту в дверь тамбура постучали, она открылась, вошел рослый молодой сержант в камуфляже, бросил руку к виску и опустил.

– Значит, так, Никита, – уставился на него полковник. – Доставишь московских товарищей к Угрюмову в Гусиноозерск, а когда закончат, привезешь обратно. Пересядь на «УАЗ», там у них дорога ни к черту. Понятно?

– Ясно, Доржи Доржиевич.

– Ну, счастливого пути, – пожал замминистра гостям руки на прощание.

Вслед за сержантом они спустились вниз, а оттуда прошли во внутренний двор, где стояли служебные автомобили.

Когда нежаркий диск солнца поднялся над далеким горизонтом, новенький милицейский «УАЗ» мчался по двухполосному тракту. Сидевший за рулем сержант внимательно смотрел вперед (меж сидений чернел десантный АКС), рядом покачивался Левитин, Гуляев позади.

С одной стороны зеленела бескрайняя степь, расцвеченная тюльпанами, сливающаяся вдали с небом, с другой – вековая тайга, за которой белели снежными вершинами гольцы[6]6
  Оголенные скалистые вершины.


[Закрыть]. Изредка навстречу проносились по две-три крытые фуры, легковых автомашин не наблюдалось.

– Да, космические просторы, – сказал, глядя в боковое окошко, Гуляев. – А в тайге люди есть?

– Разве что беглые да браконьеры, – откликнулся сержант. – Она, можно сказать, пустая.

– А давно проложен этот тракт? – закурил Левитин сигарету.

– Больше века назад, а до этого здесь проходил Великий чайный путь из Китая в Россию.

– Понятно.

Все замолчали, под колесами монотонно гудел асфальт, оперативники задремали. На исходе часа впереди показалась бетонная стела с указателем «Гусиноозерск». Автомобиль, снизив скорость, свернул с тракта и запрыгал по изрядно разбитой, с остатками покрытия, дороге. Пассажиры открыли глаза.

Впереди, в обширной, окаймленной невысокими горами котловине с блестящим под солнечными лучами озером, на берегу которого парила трубами ТЭЦ, раскинулся небольшой провинциальный город с церковью, наполовину застроенный деревянными домами. Миновав центр с типовыми пятиэтажками, «УАЗ» вырулил на противоположную окраину, за которой в нескольких километрах располагалась ИТК. Окруженная колючкой на столбах, а за ней высоким бетонным забором, с вышками по углам, она гляделась диссонансом к окружающему пейзажу.

– Приехали, – сказал сержант и заглушил двигатель у трехэтажного кирпичного здания с красной, под стеклом, вывеской «ИТК-1» на фасаде. Рядом стояли «Волга» «ГАЗ-21», пара «Жигулей» и мотоцикл с коляской, а сбоку казарма с плацем. На растущих перед ней березах сидели несколько ворон, где-то в зоне басовито гавкала собака.

Глава 11. В местах не столь отдаленных (продолжение)

Хлопнув дверцами, оперативники вышли из машины, прошли внутрь здания.

– Как найти начальника колонии? – поинтересовался Левитин у встретившегося в коридоре прапорщика.

– На втором этаже, кабинет двенадцать, – буркнул тот, проходя мимо.

Поднялись истертыми ступенями на второй этаж, нашли нужную, обитую черным дерматином дверь, постучали.

– Да, – глухо донеслось изнутри. Вошли.

В светлом, с двумя окнами кабинете со шторами, под портретом Ельцина, за двухтумбовым столом сидел пожилой худощавый человек с жестким лицом и разговаривал с кем-то по телефону. Был он в форме полковника внутренних войск, с орденскими планками на груди и дергавшимся нервным тиком глазом.

– А мне наплевать, что трудности! Мы отгрузили вам продукцию, будьте добры перечислить деньги. Все. У меня люди.

Когда вошедшие предъявили удостоверения, кивнул:

– Мне уже сообщили, присаживайтесь.

Те заняли места напротив, и Левитин изложил суть дела.

– Чудны твои дела, господи, – хмыкнул полковник, когда майор закончил. – Мне сложно что-либо сказать, переведен сюда год назад из Иркутска. Так сказать, на усиление.

– В смысле?

– Прежнего начальника вместе с замом по режиму посадили. Попались на взятках.

– Ясно, – переглянулись москвичи. – Но кто-то из старых остался?

– Начальник оперчасти. Пригласить?

Через несколько минут в кабинет зашел столь же пожилой, кряжистый офицер и покосился на незнакомцев.

– Майор Рюмин Иван Исаевич, – представил его начальник. – А это, – показал рукой, – товарищи из Москвы.

– Чем могу? – скрипнул тот хромовыми сапогами.

– Вы отбывавшего у вас срок Грача помните? – спросил Гуляев.

– Еще бы. Я и доложил в Улан-Удэ, когда получил запрос на установку.

– По этому вопросу нам хотелось бы с вами предметно пообщаться.

– Можно. Но лучше у меня. Как вы, Николай Васильевич, не против? – взглянул на начальника.

– У тебя так у тебя, – пожал тот плечами.

– Не прощаемся, – встал Левитин, все трое покинули кабинет.

Тот, в который пришли, находился на первом этаже, размерами был меньше и с одним окном, забранным изнутри решеткой. На простом канцелярском столе лежали несколько папок, а на сейфе в углу чуть покачивался на витой пружине небольшой, искусно выполненный макет парусника.

– Служили на флоте? – кивнул на него Гуляев.

– На Балтике, три года, водолазом.

– И я там начинал, боевым пловцом.

– Приятно встретить бывшего моряка, – подобрел лицом «кум». – Давайте, ребята, располагайтесь. Так что вас интересует о Граче?

– Все, – сказал, Левитин, когда все расселись. – Как убили и что был за человек.

– Непростой был человек, – прищурился майор. – Из воров старой закалки, таких нынче можно по пальцам пересчитать. Теперь ведь у них как? Одна-две ходки, и можно короноваться, были бы бабки.

– Это которые апельсины? – улыбнулся Левитин.

– Они самые, в основном кавказцы. Пока Грача у нас не было, блатные сидели тихо, верховодили беспредельщики. А через месяц, как появился, все переменилось: двух самых отмороженных покалечили, одного опустили. Короче, в зоне стало тихо. Нарушения режима снизились, выработка стала выше.

– Получается, навел порядок? – хмыкнул Веселов.

– Вроде того. Законники вообще кипежа не любят. Сидят в тени и дергают за нитки в своих интересах. А примерно через год, зимой, Грача нашли за бараком в сугробе. Два удара заточкой в сердце. Понаехало начальства, прокурор, стали разбираться. Убийцу не нашли, и на том все кончилось.

– Не иначе, беспредельщики отомстили, – высказал предположение Гуляев.

– Вот и мы так считали, но доказать не смогли. Улик не хватило.

– И где похоронили убиенного? – спросил Левитин.

– На кладбище за городом, у нас там свой участок.

– Показать можете?

– Могу. Только надо взглянуть его дело заключенного, – сняв трубку, повертел диск. – Клавдия Сергеевна? Рюмин. Поднимите из архива дело Кормакова, он же Грач, и пусть кто-нибудь занесет.

– А как вообще у вас тут обстановка? – покосился Гуляев на решетку.

– Хреновая, – вздохнул майор. – Колония набита под завязку, полторы тыщи человек, а работы для всех нет, откуда всяческие проблемы. Раньше контингент трудился на лесоповале и в рудниках, теперь все встало. Вяжет картофельные сетки да бьет тарные ящики в одну смену. Ну и с кормежкой беда, того и гляди взбунтуются, такое уже бывало. Да и у нас с зарплатой задержки, вчера выплатили за три месяца.

В дверь постучали, вошла девушка – «здрасьте» – и, положив на стол майора серую папку, удалилась.

– Так, что мы имеем? – открыл тот в самом конце, пролистнул несколько страниц. – Вот, номер захоронения пятьдесят четвер– тый.

– Ну что, в таком случае поедем, покажете?

– Поедем, – кивнул Рюмин, запер дело в сейф, надел висевшую на крючке пятнистую куртку, и все вышли из кабинета.

Через пятнадцать минут «УАЗ» въехал по грунтовой дороге на местное, расположенное за городом кладбище и остановился в дальнем конце. Там не было надгробий и крестов, а сквозь прошлогодний бурьян зеленела трава. У изголовий просевших могил темнели покосившиеся столбы с намалеванными белилами номерами.

– Да, что-то многовато их, – сказал Гуляев, когда подошли к крайним.

– Зона 50-х годов, еще гулаговская, тогда мерли чаще, – отозвался майор. – А вот и пятьдесят четвертый, – ткнул пальцем в один из крайних столбов. Прохрустели вплотную, остановились. Минуту молчали, а потом Рюмин спросил:

– Будете выкапывать?

– Непременно, – кивнул Левитин. – Я полагаю, гроб пустой.

– Это вряд ли, – не согласился майор. – Все оформляется актом, как положено инструкцией.

– Ну что же, поглядим, увидим. Дело расследовала городская прокуратура?

– Она.

– Едем туда.

Надзорное ведомство располагалось в центре города, в том же здании, что и милиция, но в торце. У крыльца стояла белая «Нива». В холле первого этажа было пусто, за одной из дверей стучала пишущая машинка, поднялись на второй, вошли в приемную.

– Вы к прокурору? – отвлеклась заполнявшая какие-то формуляры секретарша.

– Да, – развернул перед ней малиновое удостоверение Гуляев.

– Одну минуточку. – Та встала и скрылась за двойной дверью. – Заходите, – быстро вернулась.

Прокурор оказался средних лет бурятом в очках, на погонах синей формы золотились по четыре звездочки.

– Давно к нам из Москвы не заезжали. – Указал на стулья у стены. – Я вас внимательно слушаю.

А когда гости сели и Левитин ввел его в курс дела, откинулся в кресле.

– Я был в то время здесь следователем и вел это дело. Для чего вам эксгумация?

– Чтобы убедиться в наличии трупа, – сказал Левитин.

– И идентифицировать, если он есть, – добавил Гуляев.

– Резонно, – чуть подумав, согласился юрист первого класса. Вскоре перед ним стоял молодой следователь, слушая начальственное указание: подготовить постановление на эксгумацию.

– Завтра с утра все и организуем, – сказал на прощание прокурор, пожав гостям руки. – Только рабочие и грузовик от вас, – взглянул на Рюмина.

– Само собой, – ответил начальник оперчасти.

Когда спустились вниз и сели в автомобиль со скучающим сержантом, он предложил заехать на обед.

– Можно, – согласились коллеги.

– Давай, Никита, рули, а я покажу куда, – наклонился к водителю.

Чуть покружив по улицам городка, остановились у рубленого дома с вывеской над входом «У Чана». Все, в том числе сержант, прихвативший автомат, выбрались из машины и вошли внутрь.

Там имелся небольшой, с рублеными столами и лавками пустой зал, а через арочный проем второй, из которого навстречу спешил восточного вида упитанный человек с раскосыми глазами.

– Здорово, Чан, – поприветствовал его майор.

– Здорово, командира, – закланялся тот, сложив перед грудью ладони. – Кушать, однако?

– Ну да, – прошел тот к одному из столов и пригласил остальных: – Присаживайтесь. Что у тебя есть?

– Кимчи, манту и сагудай, а еще тушеная баранина.

– Рекомендую баранину и кимчи, – предложил всем майор. – Здесь их хорошо готовят.

Коллеги согласились, он сделал хозяину заказ, и тот плавно удалился.

– Китаец? – спросил Левитин.

– Кореец. Тут у нас всякой твари по паре.

Обед оказался выше всяких похвал, на десерт был традиционный с молоком чай. Расплатившись и поблагодарив хозяина, вышли. Вторую половину дня москвичи изучали арестантское дело Грача, делая оттуда выписки, а начальник оперчасти занимался своими делами в зоне. Когда небесное светило опустилось за гольцы, он вернулся.

– Ну что, давайте определю вас на постой? Гостиница у нас неважная, переночуете у моей сестры. Она вдова, жилплощадь позволяет.

– А как сержант?

– О нем не беспокойтесь, для Никиты есть место в роте охраны.

Сестра Рюмина, женщина средних лет, жила в своем доме на одной из улиц городка, рядом с озером. Внутри было чисто и уютно. Постояльцев встретила радушно (не иначе, была предупреждена), и вскоре все сидели в горнице за накрытым столом, где кроме домашних разносолов и горячих блюд стояла четверть медовухи.

– Пробовали когда-нибудь? – наполнил стаканы майор.

– Нет, – повертели гости головами.

Медовуха оказалась душистой и крепкой, закусив, повторили.

– Вот вы и мы, Иван Исаевич, по службе часто сталкиваемся с блатной феней, – сказал, подцепив вилкой соленый груздь, Гуляев. – Интересно, откуда это слово?

– Да все просто, – собрал морщины у глаз майор. – Свой блатной жаргон есть в любой стране, где существует криминальная прослойка. В России он возник при Иване Грозном, у коробейников, или, как их тогда звали, офеней. Они занимались беспошлинной торговлей и скупкой краденого. Ну и придумали свой особый язык, непонятный посторонним. Вскоре им стали пользоваться бродячие музыканты, конокрады, попрошайки и сутенеры.

– Интересно, – удивились Левитин с Гуляевым. – Мы не знали.

Засиделись до ночных сумерек, а потом Рюмин распрощался, обещав заехать к девяти. Хозяйка принялась убирать со стола, гости вышли на свежий воздух. Присели на ступени резного крыльца, где, вынув сигареты, закурили.

Вокруг звенела тишина, а над ней кружилось звездное небо. Там, в вышине, в темной бездне мерцающим туманом стлался Млечный Путь, пылал голубой ковш Медведицы. И мрачным, кроваво-красным огнем светился Марс.

Без четверти девять утра, когда они допивали чай с сибирскими шаньгами, за окнами дома просигналила машина.

– Нам пора, спасибо вам, Мария Капитоновна, – сказал, вставая из-за стола, Левитин и протянул хозяйке тысячную купюру.

– Я за ночевку денег не беру, – светло улыбнулась та. – Прощайте.

Как и вчера, утро выдалось погожим, над гладью озера поднимался легкий туман. В кабине начальника оперчасти не оказалось, сержант сказал, что он уже отправился на место. Когда въехали на блестевшее росой кладбище, у нужной могилы стоял грузовик, рядом махали лопатами четыре небритых типа, а неподалеку прохаживался Рюмин.

– Мы глядим, вы уже часть работы сделали, – пожали ему руку оперативники. – А откуда землекопы?

– У начальника милиции одолжил, хулиганы и пьяницы.

Вскоре рядом с грузовиком остановилась «Нива», откуда вышли прокурор со следователем, обменялись приветствием. Работа между тем продолжалась. Рядом с могилой росла куча грунта, потом лопаты заскребли по дереву.

– Теперь вытаскивайте, – приказал Рюмин.

Кряхтя и тихо матерясь, землекопы извлекли чуть подгнивший сосновый гроб, опустили на траву рядом с ямой.

– Ничего выглядит, целый, – пробасил один из небритых.

– Открывайте.

Действуя гвоздодером, второй приподнял крышку, а потом они вдвоем ее сняли, почувствовался запах тления. Внутри лежало мумифицированное тело в остатках робы заключенного и рабочих ботинках.

– Получается, труп есть, – сказал Левитин. – Это Кормаков? – обернулся к Рюмину.

– Сложно сказать, – наклонился тот вперед. – Хорошо бы поглядеть зубы и наколки. У него была золотая фикса, а на ключицах воровские звезды.

– В таком случае везем тело в морг, – принял решение прокурор. – Там все и выясним.

Гроб с телом загрузили в грузовик, и кавалькада автомобилей направилась обратно. Морг, или, как здесь его почему-то звали, «морфий», находился в глубине старого парка на территории городской больницы, в отдельно стоящем небольшом здании. Автомобили остановились на площадке перед ним, начальство вышло и исчезло внутри.

Там, как обычно в подобных местах, было тихо и мрачно. Шедший первым прокурор открыл одну из трех дверей, выходящих в коридор, все оказались в небольшом, с салатного цвета стенами кабинете. За одним из его столов сидел грузный, в белом халате старик, с одутловатым лицом и красным носом, прихлебывавший из стакана чай, за другим, напротив, в таком же халате мрачного вида женщина.

– О, Сергей Бадмаевич, – полуобернулся к вошедшим старик. – Чем обязан?

Прокурор коротко объяснил, тот еще раз прихлебнул из стакана и согласно кивнул:

– Заносите в секционную, поглядим убиенного.

Секционная оказалась довольно обширным прохладным помещением с характерным запахом, в центре которого стояли два стола из нержавейки, а на бетонном полу у одной из стен лежали несколько накрытых простынями тел. Вскоре очередное, извлеченное из гроба, лежало на столе, лишних убрали, эксперт приступил к исследованию. Золотой коронки на зубах трупа не оказалось, как и наколок на ключицах.

– Получается, это не Грач? – взглянул на Рюмина Левитин.

– Выходит, так, – нахмурил майор брови.

– Альберт Павлович, подготовьте мне заключение об осмотре трупа, – сказал эксперту прокурор, когда все вышли на свежий воздух. Там, отойдя чуть в сторону, оговорили ряд вопросов. Они касались возобновления следствия по вновь открывшимся обстоятельствам и установления личности убитого.