Текст книги "Возведённые в степень"

Глобалы

Вернувшись, друзья узнали, что особый режим объявлен не только в их школе. На военное положение переведён городок, район, область, республика, континент и весь земной шар.

– Не может такого быть! – не поверили они и зашли в радиорубку.

Там, склонившись над приёмником, слушали последние новости Клёпа и Пантелеймон Юрьевич. В заключение международный обозреватель сообщил, что мировое сообщество окрестило увеличенных насекомых глобалами.

– А почему глобалами? – удивился Лера. – Можно было гигантами назвать или там циклопами.

– У циклопов только один глаз, – напомнил Клёпа. – И вообще, циклопы – редкое явление. А глобалы от слова «глобальный». Это значит – везде и повсюду.

– Всеобъемлющий, – подсказал Пантелеймон Юрьевич.

– Я и говорю, – кивнул Клёпа. – Насекомые не только здоровенными стали, они ещё по всему миру увеличились.

– Глобальная опасность, – вздохнул биолог. – Уму непостижимо, что происходит. Да вы сами послушайте.

И он покрутил ручку настройки. Сквозь скрежет и попискивание радиоволн прорвался контрабандистский говорок свободного радио.

– На юге США, – встревоженно рассказывал диктор, – нападению насекомых подверглись города и населённые пункты от Сан-Антонио до Таллахасси. Особенно сильно глобалы зверствуют в районе реки Миссисипи. Наибольшую опасность представляют губоногие многоножки, вооружённые ядовитыми клешнями. Эти стремительно передвигающиеся ночные хищники сейчас достигают 30 метров в длину. И если раньше многоножки охотились преимущественно на тараканов, жуков и земляных червей, а самые крупные особи – на скорпионов, ящериц и мышей, то теперь объектом их охоты стали люди. Американская общественность бьёт тревогу, повсеместно создаются отряды местной самообороны. В то же время, представитель южноамериканских индейцев Пурус Журуа выразил желание оказать помощь США и вместе со своим племенем приехать из Бразилии в штат Луизиана для проведения массового отстрела многоножек. Пурус заявил, что индейцы его племени испокон веку с удовольствием питались этими потомками сегментированных кольчатых червей, и будут питаться ими впредь, невзирая ни на какие размеры. Всем, кто желает последовать примеру индейцев и ввести в свой рацион мясо губоногих, Пурус Журуа рекомендует предварительно отрывать им ядовитые клешни.

Учитель биологии сокрушённо покачал головой.

– Я не удивлюсь, если увеличатся и двупарногие многоножки.

– Это те, которых тясяченожками называют? – не замедлил блеснуть своей эрудицией Клёпа.

– Верно.

– Они тоже ядовитые? – заинтересовался Шурка.

– А как же! Питаются, правда, растительной пищей, но яда у них не меньше. У одной такой тысяченожки вдоль всего тела по бокам расположены клапаны, как амбразуры у фрегата. Через эти амбразуры многоножка стреляет по своим врагам синильной кислотой.

– Это же смертельный яд! – поразился Лера. – То же самое, что цианистый калий.

– Верно, – подтвердил биолог. – Правда, многоножка использует синильную кислоту только для защиты. Набросятся на неё, предположим, муравьи, – тут он кивнул на безусого Нечапая, – она даст залп из всех орудий и уползёт, оставив за собой облако ядовитого газа.

Мальчишки были потрясены.

– Лучше бы они не увеличивались, – заключил Шурка.

– А для химической промышленности было бы совсем неплохо иметь сотню-другую глобальных многоножек, – не согласился Пантелеймон Юрьевич.

– Это ещё зачем?

– Дешёвое производство синильной кислоты. А так нужны целые заводы и громадные средства. К примеру, катализаторы для её получения делают из платины, палладия, золота и серебра. Да и экологически изготовление синильной кислоты небезопасно. От одного пара можно отравиться и умереть.

– А зачем такая кислота нужна, тараканов травить?

– И для этого тоже. А вообще, её используют для производства синтетических волокон, искусственных каучуков, пластмасс, эфиров[19]19
  Эфир – бесцветная легколетучая жидкость. Растворитель, средство для ингаляционного наркоза.


[Закрыть], красителей, отбеливателей, фунгицидов[20]20
  Фунгициды – химические препараты для уничтожения или предупреждения развития возбудителей болезней сельскохозяйственных растений.


[Закрыть], инсектицидов[21]21
  Инсектициды – химические препараты для уничтожения насекомых.


[Закрыть] и даже лекарств.

– Ничего себе! – покрутил головой Шурка. – Куда ни глянь, везде синильная кислота.

– С чего ты взял? – недоверчиво усмехнулся Лера.

– А вон, смотри, – показал Шурка на стену, – покрашено – раз, пуговицы пластмассовые – два, носки синтетические – три, подошвы на ботинках каучуковые – четыре, рубашка белая – пять, а утром я витамины пил – это же почти лекарство.

– Во-первых, синильная кислота не во всех этих вещах применяется, – вновь склонился над радиоприёмником Пантелеймон Юрьевич. – Во-вторых, применяется она не в чистом виде, а в сочетании с другими веществами, после чего становится совершенно безвредной.

Розовая саранча

Учитель тронул ручку настройки, и в радиорубку ворвалась торопливая скороговорка другого диктора.

– По данным нашего корреспондента, – хрипело в динамиках, – с юго-запада на восточную Европу движутся несметные полчища розовой саранчи. Прилетев из-за Средиземного моря, глобалы изгадили центральную Италию, вторглись в пределы Югославии и разорили эту некогда цветущую страну до основания. Своими размерами и броневой мощью прожорливые насекомые могут потрясти воображение самого уравновешенного человека. Каждая особь подобна танку. Только в отличие от громоздкой бронетехники, саранча способна передвигаться по воздуху. Для уничтожения такого количества глобалов понадобятся усилия всех европейских стран.

Сейчас крылатые вредители достигли территории Западной Украины. Судя по направлению движения, они в ближайшее время должны пересечь украинско-белорусскую границу.

– Ёлки-палки! – разволновался Лера. – Розовые скоро и до нас доберутся.

– Очень может быть, – согласился биолог.

– Ну, дела! – воскликнул Клёпа и бросился вон из радиорубки.

– Получается, гигантские насекомые появились почти одновременно на всех континентах, – встал и нервно заходил по комнате Пантелеймон Юрьевич. – В Латинской Америке увеличился и без того Гигантский водяной клоп, достигавший ранее 10 сантиметров в длину. В Мексике стал глобалом его родственник – гребляк. Нынешняя длина этих клопов превышает 10 метров. Передают, что от них теперь нет житья акулам и мелким китам.

– Они что, охотятся на них?

– Верно, как раньше на головастиков и мальков. Хватают своими передними ногами, а убивают острым клювом.

– Ничего себе!

– И это ещё не всё. В Австралии повсеместно выросла в размерах тля.

– Тоже на 10 метров?

– Нет, эти не больше яблока.

– Тогда ерунда, – легкомысленно отмахнулся Шурка.

– Ерунда?! – от возмущения биолог даже остановился. – Но ведь божьи коровки не увеличились!

– При чём здесь божьи коровки? – удивился Лера.

– А при том, что они тлёй питаются и не дают ей плодиться. Эта, как вы сказали, ерунда, размножается невероятно быстро. Потомство только одной особи меньше чем за год может составить 210 в 15-й степени.

– Это сколько же миллиардов будет? – потёр лоб Лера.

– Не знаю, – признался Пантелеймон Юрьевич. – Но масса этих потомков составляет 822 миллиона тонн, что втрое больше массы всего человеческого населения земного шара.

– И всё это от одной тли? – опешили друзья.

– Угу, – хмуро посмотрел на них биолог.

– Ё-моё!

– Ёлки-палки!

– Австралия затонет!

– Земля не выдержит! – загалдели разом друзья.

В радиорубку вновь ворвался голос диктора.

– И в заключение, – объявил он, – в свои уютные залы приглашает ресторан «Зубр». Приходите на улицу Белуна. Вас ждёт первоклассное обслуживание и отменные блюда…

В этот момент вернулся Клёпа.

– А где Муха? – спросил он, запыхавшись. – Его Фаина Демьяновна вызывает и вас тоже.

– На блохе ускакал, – ответил Шурка, да так спокойно, будто Муха уехал на велосипеде.

– Как «на блохе»?! – услышав это, схватился за сердце Пантелеймон Юрьевич. – Сразу Курильчик пропал, а теперь Мухин?

– Курила вернётся, вы не переживайте, – взялись успокаивать его мальчишки. – Он же с мухами во, как дружит.

– А Мухин?

– И Муха найдётся.

– Как же, найдётся, – помрачнел биолог. – Блоха – паразитирующие насекомое, если не сожрёт, то обязательно какую-нибудь инфекцию занесёт. Вон крысиные блохи в XIV веке разнесли по земле бубонную чуму, которая за двадцать лет уничтожила три четверти населения Европы и Азии.

Пантелеймон Юрьевич посмотрел на радио и зачем-то добавил: – Ещё примерно половина человечества умерла из-за москитов, распространяющих малярию и жёлтую лихорадку.

– Москиты-то тут при чём?

– При том, – кивнул учитель на радиоприёмник. – Передавали, что на побережье Западного Нила обнаружены гигантские экземпляры этого семейства кровососущих.

– А я слышал, – вспомнил Клёпа, – что в Австралии учёные вывели искусственный гриб. Он завлекает малярийных комаров, а потом их вроде как съедает.

– Ладно, – прекратил разговоры Пантелеймон Юрьевич, – ступайте к завучу и расскажите про Мухина. А я пока в милицию позвоню.

Кисельная обжора

Учитель биологии направился на вахту к телефону, а Шурка с Лерой – на третий этаж, где располагался кабинет Фаины Демьяновны. Подойдя к её двери, они услышали подозрительный шум.

– Что это? – снял Шурка с плеча двустволку.

Лера пожал плечами и прислушался. Из-за дверей доносилось чавканье. Слишком громкое, чтобы это мог быть человек, а тем более, заведующая учебной частью школы.

– Это не у Фенечки, – прошептал Лера и показал на соседнюю дверь, – это здесь.

По соседству с кабинетом завуча располагалось помещение 11 «А» класса, который сейчас лечили в медпункте Шуркиной мазью.

– А ну пошли! – взвёл курки Шурка, распахнул дверь и вошёл в класс с ружьём наперевес.

Вошёл и остолбенел. В дальнем углу у раскрытого настежь окна среди опрокинутых парт сидела и лопала кисель из кастрюли громадная, как лошадь, оса. Её полосатая чёрная с жёлтым раскраска напоминала тигровую.

– Метра три, как пить дать, – прошептал потрясённый Лера.

Увидев друзей, оса забыла про сладкое и бросилась в атаку. Шурка выстрелил из двух стволов почти в упор. Насекомое упало на спину и яростно заработало крыльями, пытаясь встать на ноги. Пока Шурка доставал из стволов стреляные гильзы, оса развернулась на спине и, словно скорпион, подняла над собой брюхо со смертельным жалом на конце. В следующий миг она обрушила на голову Шурки своё оружие, которое в увеличенном виде больше походило на толстый стальной лом. Недолго думая, Лера схватил друга за рукав и выдернул из класса. Вместо Шурки оса ударила жалом-ломом в стену. Посыпалась штукатурка. С трудом высвободившись, раненое насекомое снова пошло в наступление. Увидев это, мальчишки захлопнули дверь и подпёрли её снизу ногами.

– Не прислоняйся, – посоветовал Лера. – А не то она и дверь, и тебя вместе с нею насквозь пробьёт.

– Сейчас я ей покажу, где раки зимуют! – пообещал Шурка, вынимая патроны с картечью на кабана.

В следующий миг дверь содрогнулась от мощного удара. А потом ещё и ещё. Оса хоть и была обессилена ранением, но барабанила с такой силой, что дверь ходила ходуном. Друзья поняли, что долго им не продержаться.

– Пацаны! – заорал Лера. – На помощь!

Наконец, Шурка зарядил ружьё.

– Отходи, – предложил Лера. – Возьмёшь дверь на прицел, а я открою.

– Не удержишь, – не согласился Шурка, – и картечь может в разлёт пойти. Надо подождать, пока она успокоится.

Опять Фенечка

Вместо одноклассников на крики явилась Фаина Демьяновна.

– Опять Стопочкин хулиганит! – возмутилась она, увидев Леру. – Что на этот раз?

Но Лере было не до разговоров, того и гляди, оса двинет своим жалом по двери и разнесёт её вдребезги.

– Немедленно отпустите! – потребовала завуч. – С кем вы там балуетесь?

– С летающим тигром, – нервно хихикнул Лера.

Фенечка побагровела.

– Или ты отпустишь дверь, или уйдёшь из нашей школы навсегда!

Лера посмотрел на друга. Шурка кивнул, мол, действуем по твоему плану. Отошёл к противоположной стене коридора и взял ружьё на изготовку. Багровая от гнева Фенечка ничего не замечала.

– Ну?! – нависла она над Лерой.

– Да, пожалуйста, – сказал тот, отскакивая в сторону.

В следующий миг дверь распахнулась, и у ног Фенечки оказалась зловещая усатая морда, клацающая могучими челюстями.

– Караул! – слабо вскрикнула завуч.

Не мешкая, Шурка выстрелил. Когда пороховой дым рассеялся, мальчишки увидели, что за дверью бьётся в предсмертной агонии оса, а перед ней лежит неподвижное тело завуча.

– Ты что, Фенечку застрелил? – испугался Лера.

Растерянный Шурка перевёл взгляд с ружья на завуча, с завуча на осу, а с осы опять на ружьё.

– Да я-я-я, – стал заикаться он, – в неё и не целился.

Тут Фаина Демьяновна застонала, и Лера бросился перед ней на колени.

– А, – открыла она глаза, – снова Стопочкин. Ну, я тебе устрою бал-маскарад с хлопушками.

После этого она поднялась и, не удостоив друзей даже взглядом, как ни в чём не бывало, удалилась с гордо поднятой головой в свой кабинет.

– Нет, ну хоть бы за что? – возмущённо посмотрел на друга Лера.

– Не расстраивайся, – махнул рукой Шурка. – Подумаешь, Фенечка, главное – осу укокошили, а сами целы остались.

Кофейные галлюцинации

Друзья с трудом оттянули полосатое насекомое вглубь класса.

– Ну и воняет от неё! – поморщился Шурка.

Лера принюхался.

– Вроде псиной.

– Точно, – согласился Шурка, – ещё больше, чем от Джека.

Лера достал из-за пояса баллончик с освежителем воздуха.

– Сейчас будет, как в турецкой кофейне, – подмигнул он и пустил в сторону осы длинную струю.

В воздухе разлился аромат свежеприготовленного кофе. Из ниоткуда возник мужской голос.

– «Нескафе классик», – сказал он.

Встревоженные друзья переглянулись. Лера выглянул в коридор. Шурка – в окно. Но нигде никого не было.

– Может, это слуховые галлюцинации? – предположил Лера.

– Сразу у двоих не бывает, – не согласился Шурка.

– Рекламы по телеку насмотрелись, вот нам и кажется одно и то же, – гнул своё Лера.

– А попробуй ещё раз брызнуть, может, это какой-нибудь кофейный дух отзывается.

Лера брызнул, и вновь над ними раздалось: – «Отличный вкус! Отличное начало!»

– Ёлки-палки! – испугался Лера, но тут взгляд его наткнулся на классную доску.

Рядом с доской в стене зияло отверстие, пробитое осиным жалом.

Заглянув в него, он увидел комнату, в глубине которой светился экран крошечного портативного телевизора.

– Там же кабинет Фенечки, – округлил глаза Шурка.

Тотчас в поле зрения Леры попала и сама Фаина Демьяновна. Сжимая пальцами виски, она рассматривала на столе какую-то бумажку. Но вот реклама закончилась, и завуч вновь уставилась в экран.

– В Южной Америке, – сообщил сурово телевизор, – несметное количество гигантских банановых пауков оплели сплошным куполом паутины одну из перуанских деревень…

– Она последние новости смотрит, – прошептал Лера.

– А почему не слышно? – спросил Шурка.

– А потому, – отозвался Лера, – что во время рекламы телевизор орёт как резаный, а так еле лепечет.

После пятиминутного сообщения из Индии, в телевизоре снова стали рекламировать кофе. На экране два полярника пили из дымящихся кружек. Лицо Леры вдруг расплылось в плутоватой улыбке. Он достал из-за пояса баллончик с освежителем воздуха и аккуратно брызнул им в отверстие.

– Ты зачем это делаешь? – удивился Шурка.

– Тс-сы, – поднял палец Лера.

Мальчишки прислушались. Реклама стихла, затем явственно донёсся голос Фенечки.

– Какая прелесть, – сказала она отчётливо.

Услышав это, Лера загадочно подмигнул Шурке, который никак не мог понять, что задумал друг.

– Погоди чуток, – уговаривал его тихо и весело Лера, – сейчас расскажу.

Он дождался очередной рекламы и вновь приставил баллончик к отверстию…

…Фаине Демьяновне необходимо было отнести директору школы депешу, но она никак не могла оторваться от телевизора, с экрана которого то и дело сообщали самые невероятные новости со всех уголков света. Дождавшись, наконец, рекламной паузы, она бросилась на выход и внезапно учуяла потрясающий аромат, как будто за стеной располагалась турецкая кофейня. В это время в телевизоре нахваливали «Нескафе классик».

– Зарядись и не останавливайся! – советовал бодрый голос.

«Что же это такое? – застыла на пороге завуч. – Или у меня расстройство психики, как заявил этот наглец Стопочкин, или мой телевизор с секретом».

Надо пояснить, что крошечный аппарат привёз из-за границы племянник Фаины Демьяновны. Работал он водителем, возил автопоездом разные товары по всей Европе и в отличие от своей суровой тётушки был большим весельчаком. «Наверное, подсунул мне биотелевизор», – решила Фенечка, которая что-то где-то и когда-то слышала о телевизорах, передающих запахи. Тщательно обследовав корпус аппаратика, она обнаружила в нём множество подозрительных отверстий. Через каждое из них могли беспрепятственно поступать запахи. Под большинством отверстий стояли подписи.

– Какая прелесть, – хмыкнула завуч и надела очки.

Увы, все подписи были сделаны иероглифами. Ни японским, ни китайским, ни, тем более, корейским или даже вьетнамским языками Фаина Демьяновна не владела. Немного поразмыслив, она решила добиться нужного результата истинно научным методом – взять и закрыть все отверстия. Достала из ящика стола жевательную резинку, которую отобрала днём раньше у хронического жевуна из 5-го класса, и сунула себе в рот.

– Нет, нет, не делай этого, – словно предчувствуя беду, взмолился бархатным голосом телевизор.

Завуч от такого нежданного предупреждения едва жевательную резинку не проглотила. Но ничего необычного не произошло – на экране разворачивалась очередная серия очередного испанского сериала. Лощёный кабальеро нежно смотрел на слащавую сеньориту.

– Тьфу ты! – в сердцах плюнула Фаина Демьяновна.

Следом вновь грянула реклама кофе.

– Отличный вкус! – напомнил бодро диктор. – Отличное начало!

В тот же миг по кабинету разлился аромат кофе.

– Сейчас я тебе покажу начало, – пообещала завуч, энергично чавкая жвачкой.

Антипанк в паутине

Очень скоро Фаина Демьяновна обнаружила, что резиновое изделие намертво прилипло к передним зубам. Корча гримасы, она попробовала вытолкнуть жевательную резинку языком. Та не поддавалась. Тогда женщина сунула в рот указательный палец, поддела резинку ногтем и вытянула на свет божий. Ядовитого цвета масса пустила, словно паук паутину, тончайшую нить, соединив, таким образом, указательный палец с передними зубами. Фенечка хотела скатать её в шарик, но липкая жвачка вдобавок приклеилась ещё и к большому пальцу.

Поняв, что ей попалась какая-то особо скверная подделка, завуч решила изъять резинку с помощью клочка газеты. Это ей почти удалось. Большая часть ядовитой массы прилипла к бумаге. Но меньшая по-прежнему цеплялась за зубы. Фаина Демьяновна вытянула руку до отказа насколько смогла. Увы, резиновые нити не исчезли. Они охотно растягивались и ни в какую не рвались. В надежде хоть как-то избавиться от проклятой жвачки, она отшвырнула бумагу прочь. И напрасно, ибо свойства резины сокращаться оказались сильнее. Подчиняясь законам физики, жвачка полетела обратно и вместе с газетным клочком угодила завучу под мышку. Фаина Демьяновна глянула и едва не заплакала от злости. На всём своём протяжении жевательная резинка прилипла к её телу: от зубов через грудь до подмышки, от подмышки вдоль всей руки до кончиков пальцев.

Фенечке стоило большого труда совладать со своими и без того расшатанными нервами. Успокоившись, она аккуратно взяла бумагу двумя пальцами, как берут нечто отвратительное, потянула в сторону и… и даже застонала от бессилия. Резинка вновь образовала нить. В панике завуч отчаянно замахала рукой. А тут опять загремела реклама, и по кабинету снова поплыл аромат кофе.

– Люди добрые! Спасите! – схватилась она за голову.

И напрасно, попадание кислотным зарядом не прошло для причёски даром. Едва Фаина Демьяновна дотронулась до волос, как они осыпались, словно иголки с засохшей новогодней ёлки.

Пять минут спустя прибывший во главе вооружённого отряда Пантелеймон Юрьевич обнаружил заведующую учебной частью, опутанную с головы до ног ядовито-жёлтой паутиной. Посреди её пышной шевелюры блистала широкая плешь.

– Где паук? – деловито осмотрел кабинет учитель биологии.

– Какой паук? – едва не разрыдалась завуч.

– Глобальный, – подсказали ученики и показали на раздвоенную причёску, – который вас паутиной обклеил и уже кушать начал…

После того, как Фаину Демьяновну очистили от жевательной резинки, в кабинете осталось четверо: сама завуч, учитель биологии, Лера и Шурка. Остальные отправились на поиски Юлиана Сидоровича.

Ожидая директора, Фенечка страдальчески смотрела за окно, прикрывая тетрадкой плешь на голове.

– А давайте замаскируем, – робко предложил Шурка. – А то вы так на антипанка похожи.

– Почему на антипанка? – нахмурилась завуч.

– У него на башке гребень, типа лесопосадки, а у вас, наоборот, просека.

Фаина Демьяновна достала из стола зеркальце и приподняла тетрадь.

– Какая прелесть, – в отчаянии прошептала она и впилась взглядом в Шурку. – А ты сможешь… это, как его, замаскировать?

– Запросто, – улыбнулся Шурка.