Текст книги "Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями"

Я три раза приезжал сюда. Останавливался на частных квартирах и собирал информацию о Митрофанове: привычки, распорядок дня, маршруты передвижений. Даже о любовнице его узнал. Хотел сперва это использовать и завалить Митрофанова около дома Татаринцевых, а потом подумал, что не стоит подставлять мужика – он и так в какой-то мере пострадавший. Я про Татаринцева. Ну, а затем я уехал на три месяца, чтобы меня подзабыли. Вернулся сюда два месяца назад с чётким планом: осесть в тихом месте, выбрать удобный момент, завалить Митрофанова и лечь на дно. А потом, когда всё уляжется, спокойно покинуть Латвию. Велту я встретил на автовокзале. Специально высматривал такую – деревенского вида, и не ошибся – она действительно брала билет в отдалённый посёлок. Ну, помог ей донести вещи до автобуса, разговорились. Я посетовал, что ночевать мне негде, знакомых здесь нет, в гостиницах мест тоже нет. Ну, она и пригласила меня к себе…

– А это тебе и было нужно, – перебил его Олег.

– Совершенно верно. Баба просто истосковалась по мужику, по простой человеческой ласке…

– А ты это использовал!?

– Сперва использовал, а потом сам к ней привязался. Я её уговаривал уехать со мной, когда всё утихнет.

– Она была в курсе твоих дел? – удивился Олег.

– Поначалу нет, конечно. Ну, а когда я завалил Митрофанова, то рассказал ей кое-что. Всё равно она могла узнать, что меня ищут – небось, моими фотографиями уже все стенды обклеены. Да и надо ж было как-то объяснить ей, почему я стараюсь не показываться на людях. Сперва сказал, что выслеживаю человека, который у меня увёл жену, а потом, когда завалил Митрофанова, сказал, что нашёл его, не сдержался и убил – затмение, мол, на меня какое-то нашло. Она и поверила – женщины в такую муть всегда охотно верят. Попытался б объяснить ей всё, как есть, она бы этого не поняла. К акая-то вой на, какие-то подставы… Далека она от всего этого.

– Сергей, а ведь она тебя не сдала! Ты хоть понимаешь, что это статья для неё?

– А я тебе ничего такого под протокол и не скажу! Извини, не знаю, как к тебе обращаться…

– Майор Островецкий.

– Так вот, майор, для протокола: она ничего не знала. Иначе не подпишу!

– Да ясен перец! Нет никакой охоты женщине жизнь ломать.

– Вот и договорились.

– Ладно, проехали, – вмешался Ояр. – Где лисапет-то взял?

– Да, круто сработали, – в голосе Сироты проскользнули нотки уважения. – Даже про велосипед знаете. Ну, сперва хотел попросту украсть, а потом решил, что не стоит лишний раз светиться. Отремонтировал Велтин старый велик – на нём и приехал.

– Так это ж почти пятьдесят километров! В оба конца сто! – вытаращил глаза Женька.

– Сперва я съездил на нём на разведку, просчитал время, наметил пути отхода…

– Папиросы купил… – усмехнулся Островецкий.

– И это нарыли! Цепур ност![29]29
  Цепур ност (латышск.) – снимаю шляпу.


[Закрыть]

– Оп-па! А это откуда знаешь?

– Так с латышкой же живу! Ну, вот, собственно, и всё.

– Ясно. Послушай, Сергей, а вот ваш особист из Афгана? По моим сведениям, он как-то непонятно умер: здоровый мужик – лёг спать и не проснулся…

– Нет, майор, не моё это. Я его пас. А он, гад, взял и сдох во сне. И не нужны ему больше ни домик в Анапе, ни «Волга»…

– Хм, бывает…

– Бывает.

– Слушай, Сергей, когда ты понял, что Велта тебе небезразлична, – ну и остановился бы…

– Не мог я! Не мог, не отомстив этим гадам, дальше жить! Э-э, да что говорить. Если бы ты был там, ты бы меня понял!

– Я был там! И он был! – Олег ткнул пальцем в Ояра. – Ты человека убил! Ребёнка осиротил! Ни в чём не повинную женщину вдовой сделал!

– А у Сани Ярцева дочь круглой сиротой осталась! Санина жена умерла от горя через полгода после его гибели. Не тебе меня судить, майор!

– А я тебя и не сужу! Это ты взял себе право судить и карать! Лучше бы дочку друга взял на воспитание. А теперь – ты будешь сидеть в тюрьме, а она – скитаться по детдомам! И кому ты сделал лучше?

– А-а, не поймёшь ты меня, майор! Не мог я спокойно жить, зная, что эта тварь по земле благополучно ходит, папаху полковничью носит, лампасы уже, небось, генеральские примеряет!

– Да, парень, сожрала тебя твоя ненависть. Не смог ты её пережить! Ладно, а где вещи полковника?

– Да в кейсе все. Там и часы его, и бумажник с его вонючими бабками – ни копейки оттуда не взял. Просто хотел под ограбление обставиться… Ещё бумаги какие-то, карты – все с грифом «Сов. секретно». Я собирался сперва этот кейс каким-то образом вернуть, но побоялся, что это может навести на мой след…

– Лучше бы вернул. Избавил бы многих людей от неприятностей…

Сергей непонимающе уставился на Олега.

– Ладно, как-нибудь потом объясню. Где кейс-то?

– В прихожей, на шкафу.

– Ояринь, тащи-ка его сюда. Посмотрим, из-за чего весь сыр-бор!

Долгоногов вышел в прихожую и через несколько секунд вернулся с запылённым кожаным кейсом в руках. Он положил его на стол, открыл и принялся перебирать бумаги. Венский присоединился к нему.

– Женька, а у тебя допуск к совсекретным бумагам имеется? – пошутил Ояр.

Тот насупился и отодвинулся от стола.

– Вот, блин, шуток не понимает. Да смотри ты сколько влезет! Этим совсекретом только задницу подтирать, да и то плохо: бумага хреновая! – посмеивался Ояр, рассматривая карту. – Ничего не пойму: вроде бы карта города, какие-то военные игры, выдвижения частей… Не наигрались ещё, козлы! Всякую хрень засекретят, а потом устраивают из-за неё вселенский переполох…

Олег подошёл к столу и тоже стал рассматривать карту. Внезапно у него пересохло во рту и на лбу выступила испарина.

– Ояр, это не игрушки! Посмотри, видишь, где стрелка заканчивается, на которой написано: «1ТБ» – первый танковый батальон?

– Твою ма-ать!.. Это же место дислокации нашего отдела! А вот здание горисполкома. Радиостанция… банк… вокзал… порт… автостанция… Олежа, что это?

– А это план захвата города военными, – уже почти спокойно ответил Островецкий. – Причём план реальный…

– Да ты что!? На кой хрен военным захватывать наш городок? Бессмыслица какая-то…

– Как обособленный план – это действительно бессмыслица, а вот как часть общего плана – очень даже имеет смысл…

– А при чём тут стадион? – вдруг спросил Венский.

– А видишь тут пунктирные линии со всех объектов с кодовыми обозначениями отделений и взводов?

– Вижу.

– Так вот, стадион – это фильтрационный лагерь. А коды – это подразделения, которые будут конвоировать туда задержанных, в том числе и нас с тобой. Вот суки, творчески использовали чилийский опыт!

– Да что они там – совсем охренели? – зарычал Ояр.

– Нет, брат, не охренели. Значит, Эдгар был прав: в республике готовится военный переворот с целью недопущения её выхода из состава Союза.

– Тогда это готовится по всей Прибалтике!

– А если по стране? – подал голос Сергей.

Все ошарашенно уставились на него. Мысль о том, что в Советском Союзе возможен военный переворот, им, рождённым «в СССР – самой справедливой стране в мире», казалась совершенно дикой и невозможной…

– Так это ж гражданская вой на… – тихо вымолвил Ояр.

Все подавленно молчали.

– Хватит рассусоливать, коллеги! – Олег решил, что пора действовать. – На Женькином мотоцикле мы вчетвером всё равно не уедем. Поэтому, поступим так: я, Ояр и Сирота остаёмся здесь, а ты, Женька, едешь до ближайшего телефона, звонишь в отдел, докладываешь обо всём непосредственно Рожкову и вызываешь поддержку. Потом организуешь нам транспорт. Что быстрее будет – помощь из отдела или колёса, которые ты нам добудешь, тем и воспользуемся. И без церемоний: если кому-то что-то не нравится – потом будем разбираться, а пока – ствол в зубы и гони его сюда! Надо выбираться из этого хутора. Всё, дуй!

– Погоди! – Ояр решительно придержал Женьку за плечо. – Мы ещё не решили, что делать с этим парнем, – он кивнул на Сергея.

– Ты о чём? – удивлённо вскинул глаза Олег.

– Я не желаю сдавать этого парня!

– Ты что, совсем с ума спятил? Капитан Долгоногов, вы забыли, где служите?

– Нет, не забыл. Но я также не забыл, что я – офицер! И сдавать его – это пойти против своей совести…

– А чувство долга тебя, офицер, уже не волнует?

– Ребята, вы чего? – испуганно спросил Венский.

– Молчать! – рявкнули Олег и Ояр чуть ли не хором.

Они стояли друг против друга, набычившись, – высокие, здоровенные мужики – и не мигая смотрели друг другу в глаза.

– Парни, – подал голос Сергей, – по-моему, вы делаете это зря. Не стоит из-за меня так подставляться…

– И ты заткнись! – отрубил Ояр. – Мы сами всё решим! Олег, – уже мягче продолжил он, – кому будет легче, если мы сдадим этого парня? Митрофанова уже не вернёшь, и, если честно, поделом ему. Ну сломаем мы этому парню жизнь, так потом же сами себя будем корить всю жизнь. Да, восторжествует закон! Закон страны, стоящей на пороге гражданской войны. А на деле восторжествуют Митрофановы и все те, кто за ними стоят! Они опять правы: им опять можно воровать, предавать, торговать страной, похищать детей, убивать, в конце концов!!

– Ну, убили как раз Митрофанова! – Олег уже взял себя в руки.

– Не передёргивай! Ты понимаешь, о чём я… Мы всегда были для них быдлом, пушечным мясом, винтиками в их игрищах. Нас можно посылать на бойню, манипулировать нами… И вот, в тот один из немногих случаев, когда у них произошла осечка, ты собираешься встать на их сторону, по сути, сдать одного из нас! Ты вспомни, чтобы не допустить тебя к этим паскудным бумагам, они похитили твою дочь! Им ведь всё можно! Олег, ну же! Ты же думаешь точно так же, как и я, только боишься себе в этом признаться…

– Браво! – хмуро пробурчал Олег. В душе он уже согласился с Ояром. – Тебе бы ещё броневик!

– Какой броневик? – опешил тот.

– Как Ленину, речь толкать! Слушай, из тебя бы вышел хороший замполит. И когда ты только так п…деть выучился? Ладно, что ты конкретно предлагаешь?

– Ребята, а меня вы не спрашиваете? – подал голос Венский.

– Нет, не спрашиваем! Молод ещё и многого не понимаешь. Будешь делать так, как мы скажем!

– Да нет, просто я хотел сказать, что я – как вы, – тихо промолвил Женька.

Ояр и Олег улыбнулись. Атмосфера в комнате разрядилась. Ояр взял нож и разрезал связывавшую Сергея верёвку.

– Одевайся!

Сергей принялся натягивать брюки, прислушиваясь при этом к разговору милиционеров.

– Ояр, излагай свой стратегический план, – усмехнулся Олег.

– Не издевайся. План очень прост: мы отпускаем Сергея, и он лесочком дует отсюда. Парень ушлый и вполне способный обойти заслоны и добраться до России. А там, в нынешнем бардаке, легко затеряться. Да и здесь никто особенно не будет рвать задницу по розыску – оформят необходимые запросы и дело с концом. Сделаешь себе новую ксиву, – Ояр взглянул на Сергея, – и живи на здоровье. А со временем, когда всё утихнет, найдёшь способ перетащить к себе Велту.

– Ну а мы? – спросил Олег.

– А мы скажем, что опоздали. Прибыли на хутор, когда его уже и след простыл… Предъявим вещдоки и приостановим дело за розыском обвиняемого.

– А если его всё же поймают?

– Будет придерживаться нашей версии. Что-то мне подсказывает, что он нас не сдаст. Не сдашь ведь? – усмехнулся Ояр, обращаясь к Сергею.

– Ребята, да я… да вы… – Сергей только махнул рукой. От нахлынувших чувств он не мог вымолвить и слова.

– Ладно, всё! Хватит сопли жевать, – взял инициативу на себя Олег. – Ты, Серёга, дуй к лесу, а мы к мотоциклу. Пора сваливать!

– Господа менты! – усиленный мегафоном голос разорвал пасторальную тишину округи. – С вами говорит капитан Лагутовский. Со мной взвод бойцов. Вы окружены.

Ояр и Олег метнулись к окнам. То, что Островецкий увидел из своего окна, ему очень не понравилось. С десяток автоматчиков полукольцом заняли позиции в его секторе. Олег вопрошающе глянул на Ояра.

– С моей стороны человек десять, – невесело сообщил тот.

– У меня примерно столько же. А сколько с тыльной стороны – бог его ведает. Думаю, не меньше.

Олег подошёл к окну и, прикрываясь межоконной стенкой, крикнул в форточку:

– Лагутовский, чего тебе надо?

– Мне надо, чтобы вы не вздумали геройствовать и выдали мне Сироту и кейс с документами.

– А если не выдадим?

– Тогда у меня есть приказ отбить их силой!

– Лагутовский, нам надо подумать. Ты толкаешь нас на должностное преступление!

– Думайте быстрее. Даю вам пятнадцать минут на размышление. И не пытайтесь тянуть время – в этот раз вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Всё, время пошло!

Полулёжа на полу, Олег жестом подозвал к себе остальных.

– Лечь! На пол! – рявкнул он Венскому, видя, что тот собирается встать. – Передвигаться только ползком, прикрываясь стенами. Тебе это говорю – этим двоим объяснять не надо.

Женька послушно закивал головой.

– Ну, что будем делать? – спросил Олег, когда все собрались вместе.

– А что тут думать? – невесело усмехнулся Сергей. – Я выхожу с кейсом и сдаюсь. Им же только я нужен. Ну, сяду в тюрьму…

– Сядешь ли? – перебил его Олег.

Все недоуменно уставились на него.

– Боюсь, тебя даже до гауптвахты не довезут. При попытке к бегству – очень удобно…

– Олег, что ты такое говоришь? Зачем? – изумился Ояр.

– А ты думаешь, они его судить будут, чтобы он про Митрофанова и про готовящийся переворот начал говорить? Нам его, кстати, не вернут по тем же причинам, плюс ещё им надо будет объясняться, на каком основании его отбили.

– Да, ты прав. Тогда я против его выдачи. Будем отбиваться, сколько сможем, – грозно нахмурился Ояр.

– Ага, Аника-воин! Три пистолета против тридцати автоматов. Да мы тут и трёх минут не продержимся.

– Ну, три-то, пожалуй, продержимся…

– Ребята, какие споры? – решительно сказал Сергей. – Я выйду. Если всё будет, как ты сказал, майор, – значит такая моя судьба.

– Да ты за кого нас держишь? – начал заводиться Ояр. – Думаешь, мы отдадим человека на смерть и потом сможем спокойно друг другу в глаза смотреть???

– Стоп! Никуда ты, Сергей, не пойдёшь! И это не обсуждается. А вот тебе, Женька – уходить. Ты тут вообще не при делах. Тебя они не тронут. Да и ствола всего три. Так что – исчезни!

– Нет! – в голосе Венского зазвенел металл. – Может, вы забыли, товарищ майор, но я тоже офицер! Делайте со мной что хотите, но я отсюда не уйду! Да и не выпустят они меня. Я ведь тоже знаю о перевороте.

– Чёрт! – закусил губу Островецкий. – А ведь малый прав! Им действительно предпочтительнее иметь нас в виде трупов…

– Ты что, братишка? – удивлённо воскликнул Долгоногов. – Три погибших сотрудника милиции и один штатский – это уж чересчур – они на это не пойдут. Шуму-то сколько!

– Не пойдут, говоришь? А вспомни недавнее нападение рижского ОМОНа на здание МВД. Там четыре мента погибло: двое из них вообще прикомандированные к охране из районов. Не пойдут? Ещё как пойдут! Похоже, их план таков: выманить нас из дома и порешить. В крайнем случае – изолировать. Но лучше прикончить. Сами знаете, нет человека – нет проблемы. А нашим потом объяснят: накладка, мол, вышла, не разобрались в боевой обстановке. Наплетут чего-нибудь, может, даже накажут кого-либо, хотя бы того же болвана Лагутовского…

– Эй, менты, ваше время вышло! – пророкотал мегафон снаружи. – Пусть выходит Сирота, а затем выходите вы.

– Погоди, Лагутовский! – Ояр метнулся к окну. – Дай нам ещё пятнадцать минут уговорить Островецкого. Он не соглашается, говорит, что будет стрелять нам в спину.

– Ладно, даю вам ещё десять минут, а уж затем – не обессудьте…

– Молодец, Ояринь! – одобрительно усмехнулся Олег. – Здорово сообразил!

– Ребята, – вступил в разговор Венский, – подождите, а как же Лагутовский собирается убивать нас при всём взводе? Это же солдаты, а не банда убийц.

– А зачем ему при взводе? – усмехнулся Олег. – Он может отправить солдатиков вперёд, потом нас порешить, а причину можно на ходу придумать. Для этого ему хватит его автомата. Да и не сомневаюсь, что у него есть пара-тройка отморозков из числа «дедов». Кроме того, мы ведь не знаем, что там успели на уши навешать солдатам. Может, им сказали, что мы банда ублюдков, убивающих ни в чём не повинных военнослужащих Советской Армии.

– Ну что же, придётся отбиваться, сколько сможем…

– Погоди отбиваться, Ояр! Будем прорываться! Ояр, Женька и Сергей недоуменно уставились на Олега.

– Эй, у тебя что – «крышу» снесло? – Ояр постучал себя кулаком по лбу. – Какой прорыв? Там до леса метров пятьдесят открытой местности. Прямо на автоматы. Да нас в фарш превратят!

– А кто тебе сказал, что будем прорываться в эту сторону? Нет, будем уходить с тыльной стороны дома. Там до леса метров двадцать. Сейчас поднимемся на чердак и через слуховое окно осмотримся – попытаемся определить позиции бойцов. Тем временем готовим прореху в крыше. Если Лагутовский поднимет стрельбу – не беда. С той стороны дома пули нас не зацепят, и, наоборот, будет легче под шумок разбирать крышу. Затем, по моей команде, вы разом скатываетесь вниз и несётесь к лесу, а я прикрываю вас огнём. Сами на бегу тоже стреляйте, чтобы помешать прицельному огню. В лесу не останавливаться – разбегайтесь в разные стороны. Если кто-то будет ранен – остальные бегут дальше. Раненых добивать они не будут. Помните, пока хоть один из нас жив – они не посмеют порешить остальных. Кто сможет прорваться – пулей в город поднимать отдел.

– А ты? Олег, давай я останусь прикрывать, – предложил Ояр.

– Да нет уж, я останусь, – не согласился Сергей. – Вы по моей вине попали в эту «непонятку» – мне и расхлебывать! Оставьте один пистолет и уходите – я прикрою!

– Отставить разговорчики! Будете делать так, как я сказал! Я тоже не собираюсь погибать здесь смертью храбрых! Когда вы дёрнете, начнётся суматоха и у меня появится шанс – может, и я улизну. Всё, пошли наверх. Да, и постарайтесь не стрелять в солдат на поражение – пацаны ведь…

– Господа менты! – ехидно разнеслось по округе. – Ваше время вышло. А чтобы отбить у вас охоту шутить со мной, делаю вам небольшое предупреждение…

Неожиданно вдруг прогремела очередь. Раздался звон разбитого стекла. Пули зацокали по штукатурке, парочка со звоном срикошетировала от рельсов, служащих в доме балками перекрытия.

Милиционеры и Сергей вжались в пол, стараясь прикрыть голову руками. Тут и там падали осколки стекла и штукатурки.

– Поверх голов стреляет, падла! – прокричал Ояр. – Пугает!

– Слушай мою команду! – приказал Олег. – Все ползком в прихожую, а там, через люк – на чердак!

– Капитан Лагутовский! – прогремело как гром среди ясного неба. – С Вами говорит подполковник милиции Тигерис! Приказываю прекратить стрельбу! Вы окружены внешним кольцом сотрудников милиции. Вы и Ваши солдаты находятся под прицелом. Всё происходящее здесь нами квалифицируется как нападение на сотрудников милиции с отягчающими обстоятельствами. Приказываю: вы все без оружия покидаете позиции и сосредоточиваетесь в районе вашего транспорта! Там мы вам вернём оружие, разумеется, без патронов. В случае неподчинения – открываем огонь на поражение! Времени на раздумье не даю! Выполнять приказ!

Олег рывком вскочил с пола и осторожно выглянул в окно. Он увидел, что солдаты встают со своих позиций и, опасливо озираясь, покидают хутор. Из-за сосны вышел капитан Лагутовский, сардонически улыбаясь, демонстративно отставил автомат и издевательски растопырил руки – вот, мол, я чист…

Из-за кустов и деревьев показались люди в милицейской форме, держа под прицелом солдат. Лагутовский, криво усмехаясь, сплюнул и побрёл вслед за своими бойцами.

Олег облегчённо вздохнул и подмигнул наблюдавшему из другого окна Ояру: живём, брат!

– Мужики, на этот раз пронесло! – Олег повернулся к Венскому и Сироте.

На Женьку напал истерический смешок. Он сидел на полу с пистолетом в руке и тихонько хихикал. Сергей лежал на животе, прикрыв руками голову, возле которой медленно расползалась лужа крови. На выбритом затылке аккуратно чернела маленькая дырочка. Ояр подскочил к нему и рывком перевернул на спину. Выходное отверстие представляло собой ужасное зрелище: пол-лица было разворочено, единственный уцелевший глаз безжизненно глядел в потолок.

– А-а-а, сука! – с диким рёвом Ояр выхватил пистолет, пытаясь поймать в прицел Лагутовского.

Олег выбил из его рук оружие и взял Ояра в захват.

– Ояр, Ояринь, – уговаривал Олег, – успокойся, остынь! Не время сейчас! Мы этого гада потом достанем. Нельзя сейчас!

Ояр постепенно успокоился и обмяк в его руках. Олег медленно распустил захват.

– Ребята, выходите! Всё чисто! – донёсся снаружи спокойный голос Тигериса.

Олег, Ояр и Женька вышли из дома. Их окружили товарищи: кто-то что-то говорил, кто-то смеялся, кто-то хлопал по плечу… Олег заметил Федотыча со снайперской винтовкой в руках.

– А тебя-то каким ветром сюда надуло? – удивился он. – Что, помоложе никого не нашлось?

– Рано ещё меня списывать! Я с этой игрушкой, между прочим, ещё с Афгана хорошо знаком, – Федотыч ласково погладил цевьё винтовки. – И этого козла Лагутовского я всё время держал на мушке. Если что, влепил бы ему пулю промеж рог…

– Да ты винтовку-то эту хоть когда– нибудь пристреливал? – усмехнулся Олег. – А то засадил бы Лагутовскому пулю не в башку, а в причинное место.

Вокруг засмеялись.

– Ребята, а где Сирота? – спросил вдруг Тигерис. – Он что, один в доме остался?

– Погиб парень, – хмуро ответил Ояр. – Пуля рикошетом попала ему прямо в затылок. Вот так: мужик такую вой ну прошёл, можно сказать, с того света вернулся, а тут – из-за какой-то твари, – он скрипнул зубами и махнул рукой.

Установилось неловкое молчание. К то-то стянул фуражку с головы…

Олег вдруг обратил внимание, что все почему-то одеты по форме.

– А что, у нас парад какой-то намечается? Чего это вы все по форме вырядились?

– Да не парад, – начал было Тигерис.

– Ладно, потом, – перебил его Олег. – Есть дела поважнее. Витя, мужики, готовится военный переворот!

– Уже, – усмехнулся Тигерис.

– Что уже?

– Да вы же тут ещё ничего не знаете! В Москве военный переворот, путч. Нас всех подняли по тревоге. Отдел на казарменном положении – поэтому-то все в форме. Ладно, едем на базу. Я вам всё по пути расскажу.

– Ребята, какие же вы молодцы! Такое дело распутали! – подполковник Кочетов встал из-за стола и, раскрыв для объятий руки, направился к Островецкому и Долгоногову. – Орлы! Будем готовить поощ… – он не успел договорить, сбитый с ног мощным ударом в челюсть.

– Ну что, Лёша, за какие башли нас продал? – Олег присел перед Кочетовым на корточки, потирая ссадины на костяшках кулака.

– Да как вы шмеете? – шамкая разбитым ртом, рявкнул подполковник. – Под шуд пойдёте!

Ояр с колена вновь опрокинул его на пол.

– Не помешаю? – в кабинет вошёл Тигерис и плотно прикрыл за собой дверь.

Олег и Ояр рывком подняли Кочетова на ноги и швырнули в кресло.

– Рассказывай, подполковник, как ты нас предал? – тихий голос Олега не предвещал ничего хорошего. – Может, объяснишь что-нибудь? Может, твоей семье угрожали? Или посулили такие бабки, что ты не смог устоять? Говори, Лёша, не молчи! Мы же тебе, гад, как себе верили!

– Бабки, – криво усмехнулся Кочетов разбитыми губами. – Какие бабки? Дурачьё вы! Штрана рушится, к влашти рвутшя ражные подонки, а вы – бабки! Штрану шпашать надо! Навешти жележный порядок! Нам же потом люди шпашибо шкажут…

– Ага, кто выживет! А нам прикажешь опять людей в Сибирь загонять? Или самим туда отправиться?

– А ты что хотел? Шлыхал, может быть: «кто не ш нами – тот против наш»! Чиштоплюи! Ручки жамарать боитешь?

– Да, драгоценнейший! Мы сюда служить пришли, ворьё на нары определять, а не с народом воевать. Много чего я тебе, Кочетов, сказать хотел, да, видно, не понять тебе! Говоришь, подонки к власти рвутся? А кто сейчас у власти? Люди уже устали от неё! От пустых магазинов, от очередей. Это уже давно не Советская власть – это власть коммунистической номенклатуры. От нас они хотят получать по способностям, а сами – жить по потребностям! Да что я тебе объясняю – ты и сам это не хуже меня знаешь. Ты-то чего за них как верный пёс стоишь? Каким боком ты к ним прилепился? Ты же всегда был честный мент, погоны свои горбом заслужил…

– А ты, Оштровецкий, меня не учи! Штрана ражваливаетшя на кушки! Ничего, удержим штрану на краю пропашти, а потом ражберемшя ш теми, кто её довёл до такого шоштояния…

– Или они с вами! Дураком всё-таки ты оказался! Продал своих товарищей за какие-то химеры, за никому не понятные высшие идеалы… Сволочь ты, Лёша!

– Не шволочишь тут! А лучше, пока не пождно, поддержите наш! У ваш троих огромный авторитет в отделе. Жа вами люди пойдут…

– Ну и сука же ты! – не выдержал Долгоногов. – Олежа, дай я ему ещё разок врежу! Так он ни фига и не понял!

– Всё, хватит! – вмешался в разговор Тигерис. – Алексей Иванович, я полагаю, в дальнейшем нам будет трудно работать вместе. Доверия к вам больше нет! Думаю, Вам необходимо немедленно покинуть отдел. Будем считать вас в очередном отпуске. И подыщите себе за это время другое место службы, где-нибудь за пределами республики. Не смею вас дольше задерживать!

Кочетов, вытирая рукавом разбитое лицо, молча покинул кабинет.

– Ребята, – предложил Тигерис, – пошли ко мне! Его небольшой уютный кабинет располагался рядом с кабинетом Кочетова. Олег сразу же облюбовал себе там большое мягкое кресло. Ояр уселся рядом на диванчике. Тигерис достал из тумбочки стола бутылку коньяка, три стакана и принялся разливать напиток.

– Слышь, Витька! А с чего это ты вдруг раскомандовался? Кочета из отдела выгнал? – спросил Олег, с интересом наблюдая за манипуляциями Тигериса.

– А я исполняю обязанности начальника отдела. Михалыч с утра завалился в госпиталь и, подозреваю, на службу уже не вернётся. Видимо, будет готовиться на пенсию. Так что, – Виктор передал стаканы Ояру и Олегу, – прошу любить и жаловать: пока я новый начальник милиции!

– Тогда за это и выпьем! – Олег чокнулся с Виктором и Ояром. Выпили. Олег крутил в руке пустой стакан, не зная, как начать разговор.

– Виктор Яныч, – решился он, – вне зависимости от твоей новой должности – извини меня: плохо о тебе подумал…

Тигерис только махнул рукой: ладно, мол, проехали…

– Я давно чувствовал, – продолжил Олег, – что кто-то сливает информацию. Они ведь были в курсе всех наших дел, постоянно работали на опережение. Постепенно у меня остались только двое на подозрении: ты и Кочет. Только вы двое владели полной информацией по делу…

– А Долгоногова ты не подозревал? – усмехнулся Виктор.

– Его – нет! Если бы ещё и он оказался предателем, то мне бы только осталось уйти в дальний окоп и застрелиться!

Ояр шутливо– благодарным жестом снял невидимую шляпу с головы.

– Сегодня, – продолжил Олег, – всё стало на свои места. Только ты и Кочетов знали, куда мы направились – лишь вам Женька об этом сказал. Ты примчался к нам на выручку. Остался Кочет. До сих пор не пойму: мы же столько лет друг друга знаем, столько дерьма вместе хлебали – как он мог?

– Ребята, давайте я вам коньячка подолью, – Виктор вновь наполнил стаканы. – Хочу выпить за вас!

Вновь выпили.

– Знаете, парни, – вернулся к теме разговора Виктор, – есть такая категория людей, которые превыше всего ставят какие-то не совсем понятные идеалы…

– Эти люди называются фанатиками, – невесело усмехнулся Олег.

– Совершенно верно. И они становятся рабами этих идеалов, совершая ради них порой самые неслыханные подлости и преступления. Такие люди способны во имя этих химер переступить даже через своих друзей и близких! Вот Кочетов – из их числа.

– Вот это и обидно. Был бы просто подонок, продажная шкура…

– Да. А помнишь, Олег, – продолжил Виктор, – на занятиях по рукопашному бою ты учил, что надо быть в постоянном контакте с противником, быть как можно ближе к нему, чтобы вовремя предугадать его манёвр. Вот Лёша и был – ближе некуда… Я ведь тоже начал подозревать его. Ясно же было, что все ваши злоключения неспроста. А вчера, когда вы уехали, я постарался не упускать его из виду. Как бы невзначай зашёл в его кабинет – он говорил с кем-то по телефону, но, увидев меня, прервал разговор и положил трубку…

Дальнейшее предугадать было несложно. Я с трудом дождался, пока он уйдёт домой – он же всегда покидает службу очень поздно, и потихоньку, не привлекая внимания, стал стягивать в отдел патрули, наряды ДПС и охраны. По цепочке вызвал оперов. Поднять весь отдел по тревоге я не мог – на каком основании? Да и полномочий на это у меня вчера ещё не было. Я понимал, что надо собрать большой кулак – ведь за вами маленькую группу не отправят. А лезть малыми силами – тоже не мог, чтобы не подставлять людей. Единственная надежда была на то, что вы ночью на хутор не пойдёте, и они – не дураки – тоже на вас ночью не попрут. Так и вышло. Ну а потом «не было бы счастья, да несчастье помогло»… Путч, всех подняли по тревоге. Расставил я посты на охрану особо важных объектов, собрал, кого мог – и к вам. А Кочету сказал, что веду группу на охрану горисполкома. Он ещё возмущался, ведь был приказ из министерства – соблюдать нейтралитет, а я фактически поддерживаю одну из сторон… Кстати, рано утром позвонили из горкома партии с требованием арестовать всех членов горисполкома. А я их послал подальше. Кочетов возмутился, что я отказал горкому и взял под защиту горисполком. А возле горисполкома нас уже ждал автобус, Володька Шестаков расстарался – и мы рванули к вам. По пути разъяснил ребятам ситуацию и поставил задачу. Остальное – вам известно.

– Вить! Я всё же не пойму, как ты решился с одним пулемётом и десятью автоматами полезть на тридцать стволов?

– Хм, во-первых, я не знал, сколько у них автоматов – мог только догадываться. А во-вторых, и Лагутовский не знал, как мы вооружены.

– Короче, взял его на понт…

– Ну, вроде этого. А во-вторых, с Федотычем мы договорились, что он берёт Лагутовского на мушку и, если что, укладывает его наповал. Солдаты без командира вряд ли стали бы оказывать сопротивление.

– А Кочету что, всё так с рук сойдёт? Ты ему спокойно дашь перевод?

– А что ты ему предъявишь? Формально у нас ничего на него нет. Да и неизвестно ещё, как дело обернётся. Может, через несколько дней он с товарищами будет на коне, и тогда уже нам не поздоровится.

– Я вот всё же не пойму: зачем Лагутовский начал операцию? Ведь с началом путча надобность в ней отпала?

– Не знаю, может быть, у них произошёл сбой в связи, а может, хотели следы замести. Не знаю…

– Ладно, доберёмся до этого гада – узнаем.

Ояр взял бутылку и разлил остатки коньяка по стаканам.

– Мужики, – предложил он, – давайте помянем старшего лейтенанта Сергея Сироту.

– Ты предлагаешь выпить за убийцу? – удивился Тигерис.

– Я предлагаю выпить за солдата! Вы как хотите, а я помяну! – Ояр залпом осушил стакан.

– Я тоже, – Олег последовал за ним.

Виктор, подумав несколько секунд, также выпил.

В кабинете у Олега набилась куча народу: опера, следователи, начальники подразделений. Штаб отдела временно переместился сюда. В кабинете было не продохнуть от дыма – уже который час присутствующие резались в «козла» и обсуждали текущие события. В кабинет с трудом протиснулся Венский. Он был назначен командовать обороной отдела и был очень горд этим назначением.