Текст книги "Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями"

– Значит так, майор, поиски девочки прекратить! У нас и так мало людей. Если Островецкий исчез вместе с дочерью, то оставьте его в покое, пусть сидит себе в подполье. Нас это устраивает. Но, если он вернётся, то всё внимание ему! В этом случае, возможно, придётся пойти на радикальные меры.

– Товарищ полковник…

– Да я и сам не хочу. Но у нас просто не останется выбора. И верни на службу придурка Лагутовского – может оказаться полезным. Разбираться с ним будем после.

– Вставай, соня! Ты уже пятнадцать часов дрыхнешь, – раздался раскатистый бас Эдгара. Одновременно кто-то сильно принялся дёргать Олега за ногу. Тот попытался отмахнуться, но не тут-то было…

– Вставай, говорю! Мы уже со Светкой сходили, дежурных сменили. А сейчас будем завтракать. Я что, по твоей милости, не жравши должен ходить?

Из кухни доносился умопомрачительный запах жареной картошки. Олег окончательно проснулся, сел на диване и с хрустом потянулся.

– Иди во двор, рожу умой и вообще приведи себя в порядок!

Олег вышел во двор и, раздевшись до пояса, занялся интенсивной зарядкой. Затем минут двадцать поколол дрова, облился ведром холодной воды и ощутил прилив бодрости. Вместе с нею пришло и дикое чувство голода.

– Хватит уже, пошли жрать, остыло всё! – загремел с порога Эдгар.

– А где Светланка?

– Они с моей двоюродной сестрой, Байбой, ходят по магазинам. У них большой шопинг: надо же малышке прикупить одежонки, бельишка, игрушек.

Эдгар поймал насупившийся взгляд Олега и усмехнулся:

– Да не волнуйся ты, за ними мои ребята присматривают! Пока ты дрых, я тут кое-что предпринял: вызвал Байбу – она заберёт Светку к себе на хутор. Там её ни одна собака не найдёт. Сейчас они купят всё, что надо, потом зайдут попрощаться и поедут. Давай за стол!

На столе уже дымилась огромная сковородка жареной картошки. Рядом – не менее объёмистое блюдо с салом, колбасой и десятком яиц, огромная миска с квашеной капустой, солёными огурцами и помидорами. Покушать Эдгар любил и умел.

То ли от вида этого изобилия, то ли от аппетитных запахов, а скорее всего, и от того, и от другого, у Олега слегка закружилась голова. Он не ел уже более двух суток и теперь был готов смести всё со стола. Олег решительно уполовинил себе в тарелку содержимое сковородок и жадно принялся за еду. Эдгар принёс из холодильника бутылку водки и достал из буфета давешнюю бутылку коньяка.

– У тебя же вроде бы рабочий день, – Олег вытаращил от удивления глаза.

– А я сам себе начальник! Сегодня я объявил себе выходной – не каждый же день ко мне друг приезжает. Да не ёрзай ты, – Эдгар заметил вопросительный взгляд Олега. – Я звонил Долгоногову, рассказал ему обо всём…

– Ты звонил Ояру на службу?

– Ну, сперва я позвонил к тебе домой, но Ояра там не оказалось. Тогда я позвонил ему в кабинет. Короче, Ояр сказал, что наблюдение сняли ещё вчера вечером. Поэтому он и заявился на службу. На него там, конечно, наехали по полной программе, но он молчал, как партизан. Я ему сказал, что теперь он может всё говорить. Представляю, как сейчас твой отдел гудит, – Эдгар довольно усмехнулся. – И хватит уже жрать, давай выпьем!

Он налил по рюмке водки. Выпили за удачу. Олег уже утолил первое чувство голода и ел медленнее, ощущая теперь вкус пищи.

– Ояр сказал, что по делу пока никаких подвижек. Отовсюду приходят ответы на запросы и отдельные поручения, но где сейчас может находиться ваш Сирота никто и понятия не имеет. Так что, расслабься и отдыхай. Успеешь ещё в своё дерьмо погрузиться! Если что-то срочное, Ояр позвонит сюда.

Олег уже насытился и откинулся на спинку стула.

– Пошли к камину! – Эдгар взял с собой недопитую бутылку коньяка, два бокала и направился к камину.

Олег последовал за ним. Удобно расположились в двух старых, ещё довоенной работы, креслах-качалках. Эдгар разлил коньяк по бокалам. Благородный напиток, уютное кресло, потрескивающие в камине дрова – всё это располагало к неспешному обстоятельному разговору…

– Я так понимаю, что если ты звонил ко мне в отдел, то мои «друзья» уже знают, где я.

– Ну и что! Сюда они не сунутся. Не те времена. Руки у них коротки. А ещё я предпринял кое-какие меры: у меня на границе района пост ГАИ, на въезде в город – пост ППС. Если кто-то подозрительный объявится, мне сразу сообщат. И в дежурке усиленный наряд. Так что отдыхай спокойно.

Эдгар заёрзал в кресле. Было видно, что его что-то терзает. Резкие морщины прочертили его нахмуренный лоб.

– Эдгаринь, что-то случилось? – спросил Олег, потягивая коньяк из бокала.

– Олег, ты в последнее время ничего не замечаешь?

– Ты о чём?

– Понимаешь, общая обстановка какая-то тревожная. Ты знаешь, что в армии отменили отпуска? К чему бы это?

– Ну, может, учения какие-то намечаются.

– Об учениях нас всегда заранее предупреждают, чтобы оказывали содействие. Да и какие сейчас могут быть учения, когда в стране бардак? А недавнее нападение ОМОНа на здание МВД? А участившиеся нападения на таможенные посты? Вон, вчера взорвали пост на границе с Белоруссией. Есть жертвы. Между прочим, пришли с нашей стороны…

– Чёрт! Я же там днём ранее проезжал…

– Вот-вот, не нравится мне всё это. Очень не нравится! Идёт какая-то непонятная возня.

– И что ты обо всём этом думаешь?

– Думаю, армию готовят к военному перевороту. Давно такие слухи циркулируют, а теперь появляются и факты. Видимо, попытаются силой вернуть прибалтийские республики обратно в состав Союза.

– Эдгар, ты что, охренел? Какой переворот? Мы что тут, какая– нибудь Гондурасия? Это же Советский Союз…

– Вот именно поэтому я и не исключаю повторения событий сорокового года. Помнишь, полгода назад я был в командировке в Риге? Сидел на реабилитационных делах?

– Помню, конечно! Я же тогда заскочил к тебе, даже помог составить заключение по двум делам. Вы ещё прозвали тогда эти дела – «делами о ДДП»…

Олег мысленно перенёсся на полгода назад, когда, будучи по делам в Риге, он навестил Эдгара, прикомандированного к группе по пересмотру дел репрессированных в сороковые годы. Острые не язык сотрудники группы тогда по аналогии с делами о ДТП (дорожно-транспортные происшествия), мрачно прозвали эти дела «делами о ДДП» – донос, допрос, приговор… Олег тряхнул головой, отгоняя тягостные воспоминания.

– Такое разве забудешь? Три бумаги в деле, а сроки: двадцать, двадцать пять лет! «Пятнашка» – за счастье! И за что? К то-то сказал, что немцы лучше за дорогами следили, кто-то кусок сала «лесным братьям» дал… Попробовал бы не дать – сразу бы на ближайшей сосне повис! – Олег тяжело вздохнул, вспоминая шок, который пережил, изучая эти дела.

– А я боюсь, что всё может опять повториться, – хмуро заключил Эдгар.

– Да ты что, сейчас не те времена!

– Тогда, наверное, тоже так думали. А знаешь?.. – Эдгар заколебался: говорить – не говорить. Нет, перед Олегом он таиться не будет… – Короче, три дня назад я вывез почти всё оружие из отдела!

– Какое оружие? – Олег вытаращил от удивления глаза.

– Всё табельное автоматическое оружие: пулемёт, восемь автоматов, снайперскую винтовку и все боеприпасы к ним. Рассовал их по схронам. Остался только один автомат в дежурке…

– На хрена?!

– На хрена? – Эдгар стиснул зубы, на его скулах заиграли желваки. – Если всё же случится военный переворот – я со своими ребятами ухожу в лес…

– Майор милиции Туминьш станет «лесным братом»?

– А что, лучше отправлять людей в лагеря или отказаться и самому туда загреметь?

– И что, будешь стрелять в солдат? Это же пацанва. Они же – люди подневольные… Им приказали – они пошли…

– А у меня выбора не будет. Я буду защищаться и защищать свой народ! Ну, что скажешь?

– А что ты от меня хочешь услышать?

– Что ты будешь делать?

– А ничего! Эдгаринь, я думаю, что ты стал излишне подозрителен. Видимо, на тебя так повлияли три месяца сидения на реабилитационных делах. Но, даже если ты окажешься прав и в республике действительно случится какая-либо заваруха, я воевать ни с кем не собираюсь. Хватит, навоевался уже! Воевать в своей стране со своими же солдатами или со своим народом – нет уж, увольте!

– Остаться в стороне, Олег, не получится! Вот получишь приказ искать бывшего майора Туминьша и что – побежишь выполнять?

– Вот! – Олег скрутил внушительную фигу. – Особенно после того, что они сделали с моей дочкой. Но и стрелять в солдат я не буду. Пацаны-то в чём виноваты?

Их разговор прервала влетевшая в комнату Светуля.

– Папка! – малышка повисла у отца на шее, осыпая его поцелуями. – Какой ты колючий…

– Сейчас, доча! Ты уедешь с тётей Байбой, а я побреюсь. Ты ведь будешь слушаться тетю Байбу?

– А как же! Она очень хорошая девочка! – высокая, дородная Байба стояла в дверях и ласково смотрела на малышку.

Олег держал дочку на коленях и ласково гладил её по головке.

– А на старые схроны «лесных братьев» ты, если что, не лезь! Они все на картах…

– Не учи учёного!

– Товарищ полковник, Островецкий объявился!

– Где он?

– В соседнем районе у своего друга майора Туминьша.

– Я так полагаю, что если он дал о себе знать, то прятаться он не собирается.

– Думаю, что так.

– Ну, что же, действуем по второму варианту. И старайтесь всё-таки сами выйти на Сироту. Все же данные на него у нас есть.

– Мы стараемся, Сергей Юрьевич.

Олег сидел у себя в кабинете и в который раз перечитывал материалы дела. Бумаг уже набралось на четыре внушительных тома. Олег перелистывал их, время от времени перечитывая какой– нибудь документ. Что-то ускользало от него, и он не мог понять что…

Олег отодвинул от себя том и сердито посмотрел на сидящего напротив Ояра.

Тот удобно развалился на стульях, используя один из них как подставку для ног. В зубах у него была зажата сигарета, которой он пыхтел, не вынимая изо рта. Поймав сердитый взгляд Олега, Ояр принялся разгонять руками клубы дыма.

– Олег, ну что ты маешься? Главное мы сделали: личность преступника установлена, а остальное – дело техники. Где-нибудь да проявится…

– Во-первых, мы установили личность не преступника, а подозреваемого. Виновность его нам ещё предстоит доказать, а для этого его необходимо, как минимум, задержать. Во-вторых, при нынешнем бардаке мы его можем искать годами. А в-третьих, если захочешь ещё курить, то выйди в коридор и смоли там до посинения!

Ояр обиженно вздохнул и затушил сигарету о подошву ботинка.

– Слушай, – продолжил Олег, – давай коротко подведём итоги того, что у нас есть на данный момент.

– Излагай, – без особого энтузиазма согласился Ояр.

– Итак: версии о причастности Татаринцева и Яковлева отпали – у них стопроцентное алиби. Версия о том, что кто-то из них заказал Митрофанова, также отпала. Все их связи с возможными исполнителями отработаны – там у всех алиби.

– Но ведь отработаны только те связи, которые мы смогли установить, а они могли сделать заказ не кому-либо из знакомых спецов, а какому– нибудь «левому» исполнителю. Например, из криминальной среды…

– Принимаю. Поэтому и сказал: «Практически отпала». Хотя маловероятно, что заказ сделан наёмнику-профессионалу – для этого нужны большие деньги. А в общем, если версия с Сиротой не подтвердится, то придётся и дальше раскапывать Татаринцева и Яковлева. Далее, версии шпионов или националистов тоже не подтвердились…

– Возражаю. Националистов мы действительно пробурили глубоко, и там действительно ни малейшей зацепки, а вот обо всём, что касается иностранных «друзей», мы знаем только из военных источников, вернее, только то, что мы сумели у них выцарапать.

– Согласен. Но, боюсь, что в этом случае дело останется «тёмным». Нам самим его не раскрутить.

– Так, что ещё? Местную блатную шатию мы прошерстили досконально – их можно списать со счетов… Похищенное также нигде не всплывало, нож не найден…

– Короче, Ояр, опять у нас реально остаётся только Сирота. А он как в воду канул. Мы уже больше недели имеем достаточно информации о нём, но с тех пор не продвинулись ни на миллиметр. Ни в аэропорту, ни в поездах, ни в рейсовых автобусах его никто не видел. Сотни дальнобойщиков опрошены, и никаких результатов. Человек как растворился. Или никуда не уезжал.

– Он что, по-твоему, идиот – оставаться в городе, где так наследил? У нас не Москва, и даже не Рига, где можно легко затеряться. Мы наш несчастный городок проверили вдоль и поперёк. Гостиницы, общежития, частный сектор… Чужаку здесь затеряться трудно. Нет его в городе. Работников транспорта мы действительно опросили сотни человек, но, возможно, ещё так и не вышли на того, кто его видел. Или вышли, а он его просто не запомнил. Нужно продолжать отрабатывать транспортников – только и всего. А в городе его нет, уверяю тебя!

– А если не в городе?

– То есть? – Ояр вскинул на Олега удивлённые глаза.

– Ну, смотри: что мы знаем о нём? Вспомни его служебную характеристику: умён, напорист, решителен, способен принимать нестандартные решения…

– А то ты не знаешь, как штампуются характеристики…

– А не скажи… Штампуются: «морально устойчив» и «политически грамотен», а личностные определения ещё надо заслужить. Вот встань на его место. Он знает, что его будут искать по всем гостиницам, проверять транспорт, аэропорты, вокзалы. И что бы ты на его месте сделал?

– У него была фора во времени, пока мы его вычислили. Сам говорил: умён, решителен, напорист. Я бы, используя эту фору, слинял из республики и залёг где-нибудь на дно. В нынешнем бардаке это не так уж сложно.

– А риск оставить за собой следы? То, что мы сейчас с тобой делаем, это как раз поиск таких следов – как и куда он мог слинять…

– Ну, а ты бы что сделал?

– Ояр, ты забыл одну маленькую деталь его характеристики – «способен принимать нестандартные решения». Я на его месте подготовил бы лежбище и залёг бы здесь: ищите меня, уважаемые, на просторах великой родины, а я пока тут, у вас под боком полежу. Когда всё утихнет, спокойненько, без шума слиняю – через два-три месяца всем уже будет не до меня.

– Олег, но его нет в городе.

– А в районе? Я ведь спрятал свою Светку. Ты сам знаешь, у нас на хуторах можно чёрта лысого запрятать!

– Но мы же ориентировали участковых, – неуверенно пробормотал Ояр.

– А на что мы их ориентировали? Ребята, вот вам фото, вот установочные данные – не попадался ли такой на пути? Мы что, ставили перед ними задачу целенаправленно обследовать район: сельсовет за сельсоветом, дом за домом, хутор за хутором? А? Ничего же этого до сих пор не сделано.

– Олежа, ты представляешь, сколько народа надо задействовать на этой операции? Да нам с тобой такой лисапет вставят! Нет, ты старший группы – ты и докладывай начальству этот план! Я – пас…

– А мне проблемы начальников до одного места! Я на это дело не напрашивался! Они обещали всемерную помощь – пусть помогают. В конце концов, я не своего личного врага разыскиваю. Короче, подготовь план отработки района, расчёт сил и средств – в общем, всё как положено! А я уж, так и быть, пойду с этим планом к Рожкову.

Олег встал и подошёл к окну. На улице около входа во флигель следственного отдела стояли Тигерис, Кочетов и Венский. Женька, отчаянно жестикулируя, что-то возбуждённо рассказывал подполковникам. Увидев в окне Олега, Венский махнул ему рукой, извинился перед Кочетовым и Тигерисом и ринулся внутрь. Через несколько секунд он ворвался в кабинет Островецкого.

– Ты что, из психушки слинял? – Ояр ошарашенно уставился на Женьку.

Тот, даже не пытаясь отдышаться, выпалил с порога:

– Ребята, по-моему, я нашёл!

Олег и Ояр переглянулись между собой и пожали плечами.

– Так, отдышись и чётко и внятно объясни: что нашёл? Кого нашёл?

– Ояр, помнишь, ты давал ориентировку на Сироту?

– Ну!? – Олег весь подался вперёд. Ояр вскочил со стула.

– Вы меня все пацаном считаете, а я…

– Женька, ещё одно слово не по делу, и до старлея ты не доживёшь! – огромный кулак Ояра застыл в сантиметре от Женькиного носа.

– В общем, так, – уже спокойней продолжил Венский, поняв, что насладиться триумфом в полной мере не удастся, – на моём участке есть отдалённый хутор Зарини. Он расположен на границе с соседним районом в лесном массиве. Дорога туда грунтовая, разбитая, кругом лес…

– Ты короче можешь? – прорычал Ояр.

– Короче, живёт там Велта Зариня, тридцати четырёх лет, незамужняя, работает дояркой на ферме…

– Живёт одна?

– Одна. Да ты бы видел её: здоровенная баба, с тебя, Олег, ростом, нелюдимая какая-то… Кто на такую Зариню позарится? А сейчас у неё кто-то появился.

– Откуда ты знаешь?

– На ферме с ней работает её подруга, вернее, не подруга – подруг у неё нет, а так – знакомая. Так вот, она рассказывала бабам у магазина, что у Велты завёлся дружок: мол, в последнее время приходит на ферму с накрашенными губами и аж вся светится. А однажды эта знакомая зашла к ней на хутор и увидела во дворе какого-то мужика. Тот её заметил и сразу ушёл в дом. Кто это был, она не разглядела – далеко было, а в дом Велта её не пустила. Вот она, эта знакомая, и сказала бабам: надо, мол, выяснить, кто из наших мужиков стал захаживать к Велте. Ну, а я вспомнил ориентировку на Сироту: если он не дурак, то никуда не слинял и лучшей «нычки» ему не найти.

– Ай да Женька! Ай да сукин сын! – довольно воскликнул Олег. – Не дурак он, совсем не дурак, да и ты, слава Богу, тоже!

– Вот ты сейчас вроде бы похвалил меня, а вроде бы обругал… – насупился Женька.

– Это не обругал, юноша, это из Пушкина. Считай это вроде благодарности или почётной грамоты, – улыбнулся Ояр.

– Так, – перебил их Олег, – Женька, ты на каких колёсах?

– Да уж не на лисапете, как Ояр говорит, на своём мотоцикле…

– Тогда – едем!

– А группу захвата поднимать не будем? – спросил Ояр.

– Зачем? Командир – здесь, зам – тоже. Кто тебе ещё нужен? Знаешь, я в последнее время не склонен без нужды поднимать излишний шум вокруг этого дела. Где можно справиться – нужно действовать самим. И, кроме того, а вдруг это просто Велтин хахаль? Нас же потом на смех поднимут! Всё, как любит говорить один мой друг: «По коням»!

Отъезжая от здания отдела, Олег почувствовал на себе цепкий, внимательный взгляд Тигериса.

– Ну вот, за этим лесочком Зарини, – Венский остановил мотоцикл на обочине просёлочной дороги и указал на появившийся впереди лесной массив. Олег вышел из коляски и огляделся. Да, места здесь глухие. Дорога – мало того, что грунтовка, петляющая по лесу, – так ещё и в страшных ухабах. А зимой сюда, наверное, только на тракторе можно добраться… И уже темнеть начинает. В лесу всегда темнеет быстрее.

– Куда ты завёз нас, Сусанин? – Ояр кряхтя слез с заднего сидения мотоцикла. – Олег, запротоколируй: Венский хотел нас угробить! Мы ищем убийцу, а вот он – перед тобой на переднем сиденье…

– Хорош ёрничать! Женька, оттащи мотоцикл на полянку, где стожок сена, а мы с Ояром прогуляемся до хутора.

Венский вздохнул и, не заводя двигателя, покатил мотоцикл к стожку. Олег и Ояр по обочине, чтобы оставлять поменьше следов, направились к хутору. Недалеко от него углубились в лесок. Двигались медленно, стараясь не шуметь и не наступать на сухостой – треск сушняка очень далеко разносится по лесу. Наконец, добрались до опушки и из-за деревьев стали наблюдать за хутором.

– Хорошо, что оставили мотоцикл далеко, – прошептал Ояр. – А то они бы запросто движок услышали. Тарахтит-то дай боже, в тутошней тишине спалились бы.

– Лисапет лучше, – съязвил Женька. Ояр погрозил ему кулаком.

В доме уже зажгли свет. Олег и Ояр терпеливо ждали. Минут через пятнадцать на крыльцо вышел молодой мужчина и закурил.

Ояр непроизвольно сжал локоть Олега. Он мог бы этого и не делать – несмотря на сгущающиеся сумерки, Олег сразу же узнал Сироту – слишком долго он изучал его фотографии.

Вслед за ним на крыльцо вышла хозяйка дома – высокая ширококостная женщина с грубыми чертами лица и на мгновение прильнула к нему. Тот затушил окурок, обнял её за талию, увлёк в дом.

Олег подал Ояру знак: возвращаемся. Шли лесом, стараясь не шуметь. Мотоцикла на полянке не было – Женька, умница, спрятал его в стожок. Уже почти стемнело. Стало прохладно. Все трое сгрудились у стожка.

– Надо сообщить в отдел. Рация на мотоцикле в порядке? – спросил Олег у Венского.

– Рация-то в порядке, но отсюда она не достает: далеко, – извиняющимся тоном ответил Женька.

– А ближайший телефон?

– На ферме, километров шесть отсюда, постоянно неисправен…

– Да к чему все эти сложности? – усмехнулся Ояр. – Возьмём парня и отвезём в отдел без всяких заморочек. А то ещё связь где-то искать…

– Ладно, действуем так: сейчас мы на хутор не попрёмся – можем спугнуть, уйдёт в темноте лесом; поэтому ночуем здесь, в стожке, а брать будем рано утром. Дорога к хутору одна. Дождёмся, пока Велта уйдёт на ферму, чтобы не мешалась под ногами, и возьмём нашего Сироту тёпленьким. Думаю, что в это время он будет ещё дрыхнуть.

– Ну что же, ночевать – так ночевать! – Женька принялся готовить себе ложе в стожке.

Олег и Ояр с усмешкой переглянулись.

– Юноша, а что это Вы такое делаете? – в участливом тоне Ояра таился явный подвох.

– Так Олег же ж сказал здесь ночевать!

– Так это он нам сказал ночевать. А вам, мой юный друг, надо наблюдать за дорогой.

– Ояр прав, – усмехнулся Олег. – Ночи сейчас короткие, менять тебя не будем – нет смысла. Так что – бди! И не дай Бог тебе заснуть, не посмотрю, что голова светлая…

Олег зарылся в стожок. Ояр последовал за ним.

– И вот ещё что, – донёсся из стожка голос Островецкого. – Возьми ветку лапника и пройди по следу мотоцикла с полкилометра – замети следы.

Венский в ответ только обиженно засопел.

На рассвете Женька разбудил Олега и Ояра.

– Велта только что прошла на ферму, – хмуро сообщил он, всем своим видом выказывая обиду.

– Женька, на обиженных воду возят! – принялся подначивать его Ояр. – Что ты дуешься, как после дефлорации? Посуди сам, кому было караулить: тебе – молодому, полному сил юноше, или нам – пожилым и больным людям?

Женька, не выдержав, прыснул.

– Тише вы, жеребцы! – осадил их Олег. – Развеселились не ко времени! Ещё дело не сделали. Короче, идём по дороге к хутору. Не шуметь, не разговаривать! В дом входим мы с Ояром. Действуем там по обстановке. Ты, Женька, займёшь позицию так, чтобы одновременно контролировать фасадные окна и дверь. Если этот парень выйдет на тебя, постарайся стрелять по ногам. Но ни в коем случае не подпускай его к себе. Если что – вали на поражение. Это приказ! И без всякого идиотского геройства! Всё. Проверили оружие!

Все трое молча достали пистолеты и передёрнули затворы. Венского вдруг пробил озноб. Ояр заметил это и подбадривающее потрепал его по плечу.

– Женька, без нервов! Это твоё первое задержание?

– Такое – да! Задерживал разную шушеру, но на такого волка впервые иду…

– Ничего, Ватсон, все будет элементарно! – ободряюще подмигнул ему Олег. – А фуражку оставь: мешать будет!

К хутору подобрались, когда уже совсем рассвело. Неяркое прибалтийское солнце медленно поднималось из-за сосен. Олег жестом указал позицию Женьке – за бетонным колодцем – и укрытие, и обзор хороший. Вместе с Ояром бесшумно поднялись на крыльцо и принялись осматривать дверь.

«Чёрт! Прокол твой, Олег Семёнович, – ни маслёнки, ни спрея с собой не захватили. Обрадовался! Понёсся, как голый в баню, а захват не подготовил», – корил он себя. Олег виновато посмотрел на Ояра. Тот лишь развёл руками: ну что, мол, тут поделаешь…

Островецкий ещё раз осмотрел дверь. Слава богу, врезного замка не было. Дверь, как это было принято много лет назад, запиралась только на навесной замок, а сейчас и его не было – видно, на этом затерянном в лесах хуторе не считали даже нужным запираться за замки. Олег выбрал щеколду и медленно стал открывать дверь. Она тихонько скрипнула.

– Велточка, это ты? Что-то забыла? – донёсся изнутри сонный мужской голос.

Всё! Теперь помоги нам Господь!

Олег рывком распахнул дверь и ринулся внутрь на голос. Ояр, не медля ни секунды, – за ним…

– Лежать! Лежать! Не двигаться! Одно движение – стреляю в башку! – орали они наперебой, врываясь в комнату и держа под прицелом слегка опешившего парня, успевшего, тем не менее, сунуть руку под подушку.

– Всё, Сергей, игры закончились! Медленно вынимаешь руку из-под подушки и медленно поднимаешь лапы с растопыренными пальцами. И без шуток! Если мне что-нибудь не понравится – не обессудь – закатаю пулю в лоб! – Олег старался говорить спокойно и внушительно. В такой ситуации нельзя молчать – надо всё время что-то говорить.

Услышав своё имя, парень обмяк. Он уже понял, что отсюда не вырваться. Один на один – ещё можно было бы попытаться, но против двоих таких волкодавов – шансов никаких. А ещё наверняка есть кто-то во дворе.

– Всё, мужики, сдаюсь! – Сергей медленно вынул руку из-под подушки и, растопырив пальцы, поднял руки вверх.

– А теперь медленно повернулся на животик и завёл ручки назад, – увещевая, как ребёнка, продолжал командовать Олег.

Сергей медленно перевернулся на живот и соединил руки за спиной. В тот же миг в затылок ему упёрся ствол пистолета, а руки больно заломили вверх.

– Извини, брат, но я тебя свяжу, – Ояр сноровисто вязал ему руки невесть откуда взявшейся верёвкой.

– Мы, как два старых мудака, рванули на задержание без наручников, без маслёнки, без спрея. Стареем, брат, – сокрушался Олег.

– Ну, наручников в отделе, если ты не забыл, всего четверо: одни в дежурке, пара в ИВС и одни – у начальника розыска. Так что, пока искали – потеряли бы время. Да и шум ненужный подняли бы. Ты же сам хотел по-тихому. А вот маслёнку зря не взяли – пришлось, как оглашенным, врываться в хату…

Напряжение захвата постепенно отпускало Олега и Ояра, и они, успокаиваясь, переговаривались о разных незначительных вещах, не обращая внимания на задержанного.

– Мужики, вы бы подняли меня, что ли… Неудобно так лежать-то, – донёсся с кровати спокойный голос Сироты.

– Сейчас. Извини, брат, – Ояр помог ему подняться и усадил в старое кресло, стоящее возле кровати.

Олег приподнял подушку. Под ней лежал большой самодельный охотничий нож с рукояткой из копытца косули. Аккуратно завернув нож в кусок найденной на столе газеты, сунул свёрток в карман и уселся на стуле напротив Сироты.

С минуту молча смотрели друг на друга. Олег пытался разобраться в своих мыслях. Раньше в такой ситуации он испытывал удовлетворение, порой эйфорию – вот, мол, какого подонка удалось определить на нары… А сейчас: что же ты не рад, Олег? Ты же взял матёрого убийцу, раскрыл громкое преступление! А в душе – пустота… Может, ты сочувствуешь убийце? Ты, майор милиции Островецкий, сочувствуешь человеку, хладнокровно убившему другого человека? Боже, что же с нами со всеми стало?

Островецкий перевёл взгляд на Долгоногова. Тот, видимо, испытывал нечто подобное, потому что старался не встречаться взглядом с Олегом, хмуро разглядывая что-то в окне.

– Иди, позови малого. Нечего ему во дворе отсвечивать!

Ояр вышел и через несколько секунд вернулся вместе с Венским. Оба молча уселись на диванчик. Женькины глаза горели от возбуждения, он порывался что-то сказать, но его останавливало непонятное угрюмое молчание старших.

– Ну что, давай рассказывай, как и почему убил Митрофанова? – усилием воли Олег стряхнул с себя апатию.

Сирота говорить не пожелал – молчал, хмуро уставившись в пол. Обычно в такой ситуации вступал в дело Ояр, изображая «злого» следователя, но сейчас тот отстранённо молчал. Олег еле заметно улыбнулся.

– Сергей, – продолжил он, – если мы здесь, то наверняка уже очень многое знаем. Запираться нет смысла. У нас есть нож: доказать, что именно им был убит Митрофанов – пара пустяков. Доказать, что это твой нож, тоже элементарно – на нём масса твоих пальчиков. А на волосках копытца наверняка найдётся кровь Митрофанова. А ещё отправим на экспертизу твою одежду. Наши криминалисты поколдуют над ней и обязательно найдут массу интересного, ну кровь-то – непременно. Окурочки твои опять же. По прикусу и слюне точно определим, что они – твои. А если надо, то и анализ ДНК устроим. Дело, правда, новое, ответа придётся ждать долго, но куда тебе в камере спешить… Опять же кроссовочки твои найдём. Думаю, если не сбросил нож, то и кроссовки оставил. Кстати, а почему не сбросил нож?

– Да расслабился я, – невпопад ответил Сирота. – Всё шло так гладко – вот и расслабился. Повязали, как сопливого пацана… А нож я не мог выбросить – это подарок…

– Саши Ярцева? – догадался Олег.

– Вы и это знаете? – Сергей вскинул глаза на милиционеров. – Ну, тогда вы должны знать, за что я убил этого гада! Хорошо, я всё расскажу. Только не подумайте, что я чего-то боюсь или пытаюсь заработать снисхождение. Плевать я хотел! Если бы вернуть всё назад, то я бы снова его грохнул. Просто хочу, чтобы вы поняли, за что я его…

Он ненадолго умолк, пытаясь упорядочить свои мысли, чтобы как можно чётче и доходчивей донести их до этих парней. Как ни странно, он не испытывал к ним ненависти. Наоборот, ему хотелось как-то объясниться с ними, чтобы они его поняли. Он чувствовал свою духовную близость к ним – ведь в других обстоятельствах они могли бы оказаться в одном окопе… Но не судьба!

Олег не торопил его. Он догадывался, какие мысли мечутся сейчас в голове Сергея. Парень хочет выговориться, и не надо ему в этом мешать.

– Мы служили с Митрофановым в одном полку в Афганистане, – сухо и бесстрастно начал Сергей. – Митрофанов занимал должность начальника штаба. Мой друг и командир Саша Ярцев стал подозревать его в торговле оружием и наркотиками. Я не знаю, кто ещё из командования был замешан в этом, но особист – точно. Саша пошёл к нему со своими подозрениями, а тот сказал, чтобы не лез не в своё дело. Тогда Саша написал рапорт в штаб дивизии. И тут вдруг приказ выйти на задание. Ушли наспех, неподготовленные. Саша, видимо, почувствовал неладное и перед выходом всё рассказал мне. А потом мы напоролись на засаду, причём в том месте, где её, по определению, не должно было быть. На этой территории у нас с «духами» соблюдался нейтралитет. Место засады было выбрано очень удачно, словно им был известен наш маршрут. Мы попали под шквальный перекрёстный огонь. Троих ребят потеряли сразу, Саша был смертельно ранен. Я с сержантами Осовцом и Гоглидзе ещё попытался организовать круговую оборону, но нас сверху расстреливали, как в тире. Коля Осовец и Важа Гоглидзе были убиты, а я несколько раз ранен и потерял сознание. Очнулся в краснодарском госпитале, говорят, чудом выжил в Ташкенте, где меня оперировали. Меня уже практически списали, но вдруг моё состояние стабилизировалось. Отправили в Краснодар – туда слали тех, кто не имел никакой надежды когда– нибудь встать. А я встал! Я знал: обязан встать, чтобы покарать этого гада! Потом долго учился заново ходить. Из армии меня уволили по состоянию здоровья. Ещё в госпитале я обратился к особисту и рассказал ему обо всём. Он мне посочувствовал, но посоветовал забыть обо всём – доказать ведь ничего невозможно, ни один суд не примет мои слова на веру. А всё, что он лично может сделать для меня, это забыть мои слова. И тогда я сам решил стать и судьёй, и палачом. Я долго выслеживал Митрофанова. Нашёл в Подмосковье. Но тут его переводят в Прибалтику. Пришлось начинать всё по новой.