Текст книги "Игра небожителей"

– Как я уже сказал, я в вашем распоряжении.

– Тогда первый вопрос: При каких обстоятельствах вы наняли вас быть вами?

И так далее. В конце концов, я рассказал ему все, за исключением участия Лже-Вероники в моем спасении. С пожеланиями дамы, которая в любой момент может возникнуть перед тобой с пистолетом в руке, лучше считаться.

– Скажите, а вам точно не вживляли никакую электронику в мозг? – спросил Краммер, когда Виента иссяк.

– Насколько я знаю, нет.

– Никогда?

– Никогда.

Слуга принес коньяк.

– Спасибо, Чейз, – поблагодарил я. Можете быть свободны.

Поняв намек, он удалился.

– А кто, по-вашему, разговаривал с вами голосом в вашей голове? – вернулся к беседе Краммер.

– Я так полагаю, что я. Ну, может, не сам я, но очень близкий ко мне настоящему я.

– Я бы хотел предложить вам пройти полное сканирование на предмет имплантантов. Надеюсь, вы не станете возражать?

– Когда?

– Когда вам будет удобно. И чем быстрее, тем лучше.

– Это займет много времени?

– Минут 20, плюс дорога. Общей сложностью часа два, не больше. Портативного сканера нужного разрешения у нас нет, поэтому вам придется проехать к нам.

– Что еще от меня требуется?

– Ничего кроме согласия.

– А что об этом думает моя служба безопасности? – спросил я у Виенты

– Мы присоединяемся к просьбе господина Краммера.

– Тогда, может, прямо сейчас? – предложил я, чтобы побыстрее от них отделаться.

– Это было бы великолепно, – ответил Виента.

– Тогда в путь, господа. Сейчас только скажу Чейзу седлать коней.

– У нас уже оседлан служебный транспорт. Он оснащен средствами защиты. Так что если вы не против…

– Только если вы вернете меня потом домой, – перебил я Виенту.

– Это само собой разумеется.

– Тогда возражений нет.

Мы вышли из дома и сели в машину службы охраны.

Не успели мы пролететь и сотню километров, как на нас, словно коршуны на каких-нибудь перепелов обрушились пять вооруженных до зубов перехватчиков.

– Сопротивление бесполезно, – сообщили нам по сети. – Садитесь, и выполняйте все наши требования, тогда никто не пострадает. Ваши сети под наши контролем, так что взывать о помощи бесполезно.

– Чего вы от нас хотите? – спросил Виента.

– С господином Бишопом хочет побеседовать господин Каин. Мы здесь для обеспечения его безопасности

– Что это еще за Каин? – спросил я у охраны.

– Сетевой выскочка, – ответил Краммер. – Больше понтов, чем реальной угрозы.

– Нам лучше сдаться, – решил Виента.

– Мы садимся. Только найдем подходящую площадку, – сообщил он нашим захватчикам.

– Вы собираетесь подчиниться? – испуганно спросил я.

– Если мы продолжим полет, они нас расстреляют. Если же подчинимся, не сделают ничего плохого, – ответил он.

– Но нахрена я ему нужен?

– А это вам лучше спросить у него.

Обнаружив подходящее место, сидевший за штурвалом Краммер посадил транспорт. Перехватчики сели рядом.

– Медленно выходите с поднятыми руками, – приказали они.

Мы повиновались. После этого открылись двери ближайшего перехватчика, и оттуда вышли вооруженные автоматами люди. На лицах у них были зеркальные маски.

– Следуйте за мной, – приказал мне один из них.

Мы сели в перехватчик, и он взмыл вверх.

– Ваша охрана подождет здесь, – сказал человек в маске. – Ведите себя спокойно, и все будет хорошо. Как я уже говори, все это необходимо для обеспечения вашей безопасности во время встречи.

– Вы можете мне сказать, зачем я понадобился Каину? – спросил я, но он не ответил.

3

Интересно, заброшенные промышленные объекты привлекают злодеев потому, что они – злодеи; или это люди, которых привлекают заброшенные промышленные объекты, становятся злодеями?

Эта мысль промелькнула у меня в голове, когда, выйдя из перехватчика, я понял, что мы находимся в достаточно большом ангаре, чтобы там могла поместиться еще дюжина таких машин. Ангар был почти пуст: кроме нашего перехватчика там стоял только пассажирский транспорт. На него мы и пересели.

Салон транспорта был переделан в нечто похожее на малогабаритную квартиру. Там был сортир и миникухня, которую от гостиной отделяла барная стойка. В гостиной стояли диван, пара офисных кресел и письменный стол с наваленным на него кучей хакерским оборудованием. Один из похитителей сел за штурвал, другой – на диван. Мне досталось кресло. Весьма, кстати, удобное. Пилот лихо поднял транспорт в воздух, вылетел из ангара и рванул вверх. Машина набрала высоту в считанные минуты. А еще минут через двадцать транспорт ринулся вниз, рискованно затормозил у самой водной глади, нырнул в озеро и начал медленно опускаться на дно. У самого дна погружение прекратилось, и пилот медленно повел транспорт вперед, пока мы не заплыли в подводную пещеру. Там транспорт сел на дно, и пилот выключи двигатели.

Надо сказать, что похитители попались мне неразговорчивые: пока мы добирались до пещеры, они не перебросились ни словом между собой. Мной командовал только один из них, да и то, ограничиваясь словами «вперед», «стоять» и «сидеть». Второй вел сначала перехватчик, а потом транспорт. Все изменилось после того, как мы припарковались, и похитители сняли маски, превратившись из грозных злодеев в довольно-таки милых молодых людей. Это были парень и девушка. Оба чуть старше 20 лет. Светловолосые, голубоглазые. Глаза не жестокие. Они были достаточно похожи друг на друга, чтобы я решил, что это брат и сестра. Пилотом была сестра. Глядя на них, я не мог себе представить, чтобы они могли хладнокровно нажать на спусковые крючки своих миниатюрных автоматов, направив предварительно на меня стволы.

Когда же похитительница спросила меня совершенно по-домашнему:

– Кофе будешь? – я почувствовал себя так, словно пришел к ним в гости, а не был захвачен в плен.

Не знаю как, но я понял, что они не собираются делать мне ничего плохого. Разумеется, если я не начну вести себя, как полный урод. Поняв это, я расслабился и, дружелюбно улыбаясь, ответил:

– Не откажусь.

– А ты? – спросила она у своего спутника.

Он кивнул, как мне показалось, даже не разобрав вопроса. Он успел с головой уйти в сеть, и с нами была только его плоть.

– Тебе сколько сахара? – спросила она меня.

– Нисколько.

Раньше я пил сладкий кофе, но одна из подруг подсадила меня на крепкий черный кофе без признаков сахара.

Девушка смолола зерна, засыпала порошок в турку, долила воды из бутылки и поставила на конфорку электропечи. Салон наполнился ароматом высококачественного, натурального кофе, стоившего, наверно, целое состояние.

Через пару минут у меня в руках была чашка с напитком, вкус которого ничуть не уступал аромату.

– Превосходный кофе, – сказал я.

– Спасибо, – ответила девушка. – Жаль, не было времени приготовить к нему печенье. Меня мама научила печь печенье. А вот кофе варить я научилась у отца.

Сообщив мне это, она смутилась, благодаря чему совсем перестал быть похожа на злодейку.

В моей чашке оставалась еще треть кофе, когда парень торжественно произнес, обращаясь ко мне:

– Каин желает тебя видеть. И помни, это большая честь для тебя.

– Я понимаю, – ответил я и сделал глоток.

Оба похитителя уставились на меня так, словно я демонстративно испортил воздух. Секунд 10 мы молча смотрели друг на друга, затем парень с нескрываемым раздражением в голосе спросил:

– Ну и чего ты сидишь?

– Жду, когда мы к нему прилетим, или когда он взойдет на борт.

От этих слов парня перекосило, а девушка удивленно спросила:

– Ты что, не знаешь, кто такой Каин?

– Это далеко не единственное, чего я не знаю, – ответил я.

– Ты что, из леса сбежал? – съязвил парень.

– Каин – легенда глубокой виртуальности, – сообщила девушка.

– Я понимаю, – ответил я.

– Ну, – сказал парень, явно ожидая от меня каких-то действий.

Я не понимал, чего они от меня хотят и, не найдя ничего лучше, ответил, вспомнив старый анекдот:

– Ква.

– Что ква? – опешил парень.

– А что ну? – спросил я.

– Погружайся.

– У меня сеть заблокирована.

– Погружайся. Мы разрешим тебе доступ в глубокий виртуал. Назови свои параметры доступа.

– У меня нет точки доступа, – признался я.

– Ух ты! Забанили? За что, интересно? – оживился парень.

– Да нет, просто никогда там не был.

– Что, девственник что ли?

– Что-то вроде того.

– Ну ты даешь! Ладно, погружайся через мою.

– Я не модифицирован.

– Сектант или псих? – спросил парень, и как-то странно на меня посмотрел.

– Да нет, просто не люблю это.

Теперь он посмотрел на меня, как на конченного идиота, потом сказал:

– Ладно, отправишься в батискафе.

От этого известия у меня в животе появилось неприятное чувство, которое приходит вместе со страхом. Можете сколько угодно считать меня психом, но я действительно ни разу не был в глубокой виртуальности потому, что боюсь туда погружаться. Этот страх настолько же иррационален, как боязнь тараканов или грызунов. Они ведь тоже по большому счету не опасны, по крайней мере, в небольших количествах. Я никогда не верил россказням о том, что глубокая виртуальность иссушает разум, что там можно подхватить неизлечимые болезни мозга, что чрезмерное увлечение глубокой виртуальностью превращает человека в идиота… Все это наверняка было обычной подменой понятий и пропагандистской чушью, распространяемой теми, кто боится глубокой виртуальности исключительно по причине своего непонимания ее сути. Что же до тех якобы ее жертв, которые, попав туда, забывали возвращаться в наш мир даже чтобы поесть, отчего их находили либо мертвыми, либо в состоянии серьезнейшего истощения, так они изначально были идиотами, и не будь глубокой виртуальности, наверняка умерли бы какой-нибудь иной не менее нелепой смертью. Так что глубокая виртуальность в их случае виновата лишь потому, что у нас принято не искать истинные причины, а возлагать вину на первое, что бросается в глаза. Обвинялись же легкие наркотики в том, что они якобы провоцируют людей на употребление более серьезной дури на том лишь основании, что конченые торчки в большинстве своем начинали с них. К счастью, у борцов с наркотой хватило ума не запретить дышать, есть хлеб или пить воду на том основании, что все без исключения торчки и алкоголики делали это регулярно. Ну да глупость человеческих масс – это, пожалуй, та константа, над которой не властны ни прогресс, ни эволюция.

Меня, с одной стороны, полное отождествление с виртуальной реальностью пугало потому, что оно ассоциировалось с чем-то вроде смерти: с этаким шаманским переходом в мир мертвых. С другой стороны, я боялся, что глубокое погружение разбудит дремлющих в глубинах моего подсознания демонов, чей спящий режим меня вполне устраивал.

Пошарив сначала на столе, а потом и в столе, парень нашел латексный шлем с церебродатчиками, очки, перчатки, наушники и микрофон.

– Комбинезона у нас нет, извиняй, – сказал он мне.

От страха мои руки немного тряслись, что не укрылось от внимания девушки.

– Ты что, боишься? – спросила она.

– Есть немного, – не стал скрывать я.

– Это как летать во сне, – попыталась подбодрить она меня, – даже если ты упадешь и разобьешься, наяву с тобой ничего при этом не случится.

– Я понимаю, но ничего с собой не могу поделать.

– Это с непривычки. Пару раз погрузишься, и будешь нырять туда, как к себе домой.

– Готов? – спросил парень, когда я напялил соответствующее облачение.

– Готов, – ответил я, – правда, я не знаю, что нужно делать.

– Это не страшно. До дверей храма я тебя проведу. Там тебя встретят… Короче говоря, делай то, что тебе скажут, и все будет хорошо.

– Тогда поехали.

– Поехали.

Погружение было ужасным. Продолжая сидеть на стуле, я одновременно несся на огромной скорости сразу во всех направлениях, завязывался морскими узлами, разрывался на части и соединялся вновь самым неимоверным образом. Это продолжалось мгновение и целую вечность. Наконец, падение в кроличью нору закончилось, и я очутился в совершенно белом пространстве, продолжая в то же время сидеть в кресле на борту пассажирского транспорта. Эта двойственность сводила с ума. Кроме того, меня тошнило и трясло, а в голове творилось вообще что-то непонятное.

– Стремно? – спросил звучащий одновременно отовсюду голос парня.

– Не то слово, – ответил я.

– Это потому, что мне пришлось использовать несбалансированный батискаф. Был бы ты нормальным – сейчас бы кайфовал, как после оргазма. Ладно, чего уж теперь.

– Это точно.

– Готов двигаться дальше?

– Чем быстрее я отсюда уберусь, тем лучше, так что поехали.

– Дальше будет легче.

– Надеюсь.

– Ладно, пошли.

Туман не то растаял, не то материализовался в заполняющую все видимое пространство передо мной каменную стену. Я стоял перед массивной деревянной дверью в этой стене. Она была старой, грубой и никогда в жизни не видевшей краски. Дверь открылась, и на меня надменно, словно я какая-то вошь, уставился открывший ее лакей.

– Вам куда? – спросил он.

– В храм всех богов, – ответил за меня мой провожатый.

– Туда нельзя в батискафе, – как-то слишком уж брезгливо сказал слуга.

– Его ждет Каин, – торжественно сообщил парень.

– Это, конечно же, особый случай, но…

– Делай свою работу, – оборвал он лакея.

– Ваше имя? – спросил меня лакей.

– Виктор Бишоп.

– Одно мгновение. Я сверюсь со списком.

Сказав это, он, завибрировал, превратившись в размытое пятно, затем, вспыхнув ярким светом, опять принял облик лакея.

– Да, вам назначено. Прошу вас, – сообщил он.

В следующее мгновение я стоял у подножия кажущейся бесконечной мраморной лестницы.

– Здесь тебя встретят, – сказал провожатый. – Жди.

Едва мы попрощались, как возле меня появилось легкое марево, превратившееся сначала в туман, а потом в симпатичную девушку.

– Здравствуйте. Рада вас видеть, – приветливо сказала она.

– Здравствуйте, – ответил я.

– К какому богу вы пришли?

– Мне назначена встреча.

– Кто и где вам ее назначил?

– Меня ждет Каин. Правда, я не знаю, где.

– Это отделение бога Каина. Портал закрыт для свободного доступа, поэтому вам придется подождать, пока за вами придут.

– Хорошо.

– Вы впервые у нас?

– Да.

– Хотите, я пока расскажу о нашем храме?

– С удовольствием вас послушаю.

– Храм Всех Богов был создан в эпоху интернета. Его создатели – небольшая анонимная группа дискордианцев, дзен-террористов и пастафарианцев, – сообщила она.

После этих слов у меня перед глазами возникло меню справки: «Дискордианство, дзен-терроризм, пастафарианство. Для получения справки кликните по нужному слову». Я кликнул по всем трем. Барышня отреагировала сразу.

– Дискордианство – это обожествляющая хаос религия, пародийно-юмористическая по форме и глубокая по содержанию. Главное божество – Эрида, она же Дискордия, подбросившая яблоко раздора на свадебном пиру у Пелея древнегреческая богиня раздора. Основополагающая книга – Principia Discordia. Авторы – Омар Хайям Равенхурст (Керри Торнли) и Малаклипс Младший (Грег Хилл). Приобрела популярность благодаря культовым произведениям Роберта Антона Уилсона.

Пастафарианство – основанная Бобби Хендерсоном в 2005 г. в знак протеста против решения департамента образования штата Канзас ввести в школьный курс концепцию «Разумного замысла», как альтернативу эволюционному учению пародия на религию. Верховное божество – Летающий Макаронный Монстр. Возвестив веру в ЛММ, Хендерсон потребовал включить изучение пастафарианства в школах наравне с эволюционным и креационистским учениями.

Дзен-терроризм – это позерско-эзотерическое учение, претендующее на поиск истины, самореализации, расширения сознания, личного счастья с одновременным глумлением над глупостью бытия. Рассматривает доступную в обычном состоянии сознания реальность, как игру. Основная задача дзен-террориста – покинуть игру. Главный дзен-террористический пророк Август к определял дзен-терроризм, издавая пердящий звук ртом с высунутым изо рта языком. Это определение дзен-терроризма считается дзен-террористами наиболее адекватным.

Изначально Храм Всех Богов был тематической социальной сетью, члены которой могли создавать посвященные любым богам отделения храма, формулировать свои догмы и правила служения, приносить виртуальные жертвы, и так далее. Также они могли объединяться в группы и проводить групповые и даже массовые обряды и богослужения.

Чуть ли не со дня своего основания Храм стал костью в горле религиозных фундаменталистов, всячески старавшихся добиться его закрытия. Но Храм выстоял, несмотря ни на что.

Настоящая известность пришла к Храму уже после появления глубокой виртуальности благодаря предельной реалистичности виртуального мира. В настоящее время Храм – один из наиболее посещаемых виртуальных ресурсов.

Сегодня здесь можно посетить любое открытое отделение, открыть свое, оставить сообщение в закрытые отделения с пожеланием присоединиться. Создать свое закрытое отделение или персональный кабинет, если вы хотите сохранить свои религиозные взгляды в секрете. Также вы можете внести пожертвования, организовать сбор пожертвований…

Ее перекосило на полуслове, затем она превратилась в марево, которое в свою очередь превратилось в черную человеческую фигуру в длинном до земли плаще. Капюшон плаща был надет на голову, и лицо фигуры было скрыто за его чернотой. Фигура напоминала трехмерную тень изображения смерти, но без косы в руках.

– Мистер Бишоп? – спросила тень.

– Да, – ответил я.

– Каин вас ждет. Следуйте за мной.

Разумеется, следовать мне никуда не пришлось. Декорации сменились в одно мгновение сами. Теперь передо мной была громаднейшая дверь готического замка. На уровне глаз на двери было начертано кровью готическими буквами:

НЕЛЕПО ЛИ ЕБАШИТЬ БРАТЬЕВ?

Как только я прочел надпись, дверь открылась, и кто-то невидимый торжественно произнес мужским голосом:

– Прошу.

После этого на меня начал надвигаться коридор, как будто я шел по нему быстрым шагом. Это был мрачный, из темно-красного кирпича, освещенный торчащими из стен факелами узкий коридор, какие обычно бывают в подземельях готических романов. Вскоре я уперся в стену, на которой на уровне моих глаз начал появляться начертанный кровью библейский текст. Слова шли одной строкой, без разделения на стихи или абзацы, и по мере заполнения пространства, старые строки опускались вниз. Одновременно с появлением на стене слов, их произносил все тот же мужской голос:

– «Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним. И сказал Каин Авелю, брату своему. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле. И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно; вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня. И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох. У Еноха родился Ирад; Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха. И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла. Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами. Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа. И сестра Тувалкаина Ноема. И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне; если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро. И познал Адам еще жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, (говорила она), Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин. У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа».

Так эта история рассказывается тем, кто не понимает, – сообщил он, закончив цитату, после чего стена растаяла, и на меня вновь надвинулся коридор. На этот раз он больше напоминал коридор в дешевой гостинице. Крашеные водоэмульсионкой персиковые стены, потертая ковровая дорожка на полу, светильники в виде свечей на стенах, белый панельный потолок. Ни окон, ни дверей в коридоре не было. Как и предыдущий, он закончился стеной, на которой было написано кровью:

«Каждый из нас – Кавель или поле битвы, на котором сражаются Каин с Авелем. И если ты думаешь, что понимаешь, кто из них „хороший парень“, то глубоко ошибаешься».

На этот раз мне пришлось читать самому. Когда я закончил чтение, стены с ревом обрушились, и я перенесся в довольно-таки милую комнату. Там был камин, в котором горели, потрескивая, цифровые дрова. У камина стояли два удобных кресла. Посреди комнаты – стол. На столе горели свечи, стояло вино в старинной бутылке, и ваза с фруктами.

В одном из кресел сидел мужчина средних лет. Ростом он был под метр девяносто, в меру атлетически сложен. Одет в идеально отглаженные брюки, белоснежную рубашку, домашний халат и домашние туфли. Лицо приятное. В руке у него был бокал с вином.

При моем появлении он встал с кресла, и я позавидовал легкости его движений.

– Черт, да ты в батискафе! – удивился он. – Да еще в разномастном. Надеюсь, можно на «ты», без всяких церемоний.

– Разумеется, – ответил я.

– Проходи, садись. Хотел угостить тебя вином из своих кладовых, но в батискафе это пустая трата сил. Где ты откопал эту рухлядь?

– Одолжил один из твоих друзей.

– А что с твоей точкой входа?

– У меня ее нет.

– Во как! Интересно почему?

– Мне она не нужна.

– Тебя не привлекают возможности глубокой виртуальности?

– Она меня пугает.

– Это от незнания. Здесь можно все, кроме причинения реального вреда себе или кому-то еще. А россказни о том, что глубокая виртуальность убивает разум, пагубно влияет на потенцию, и вызывает рак – плоды больной фантазии неофобов.

– Кого?

– Неофобов. Тех, кто ненавидит все новое. Так что, тебе действительно никогда не хотелось заглянуть в этот мир?

– Все равно он не настоящий.

– Как и так называемая реальность, виртуальный мир – это результат интерпретации сенсорных сигналов, так что единственное отличие между ними заключается в способе генерирования этих сигналов. И если бы ты прибыл сюда сам, не отягощенный батискафом, ты не отличил бы этот мир от того, к которому привык.

– Но я бы знал…

– Ты бы так думал, а это далеко не то же самое, что знать. Только твоя предвзятость заставляет тебя проводить границу между нашими мирами.

– Поэтому ты и перебрался сюда?

– Я был создан здесь. И да, мой создатель наделил меня многими своими качествами. Но он был человеком адекватным, и понимал, что я никогда не стану им, как и он мной. Так что это было не переселение, а заселение. Ну да мы встретились не для того, чтобы разговаривать обо мне или врубать тебя в виртуальность.

– Ты прав. Зачем ты меня позвал?

– Мне посоветовала обратить на тебя внимание Анна.

– Какая Анна?

– В свое время узнаешь. Так вот, Анна сказала, что ты забавный. А я коллекционирую забавных людей. Как сам дьявол. Тысячелетиями он искал достаточно интересных, чтобы потратить на них свое время, людей. Ты не представляешь, сколько ценнейших жемчужин было в его коллекции! Узнав об этом, неспособные его понять придурки выдумали историю о покупке христианских душ.

– Но если он не покупал души, зачем ему было все это?

– Общение с яркими людьми взаимообогащает. С одной стороны, ты делишься чем-то своим, и, видя всходы своих истин в чужом сознании, получаешь ни с чем не сравнимое удовольствие. С другой стороны, каждый интересный человек – это пусковой механизм, открывающий перед тобой новые, еще неизведанные горизонты. Проще говоря, достигая определенного уровня развития, начинаешь ценить духовно-интеллектуальное единение больше, чем секс. И чем дальше ты продвигаешься по этому пути, тем требовательней и искусней становишься.

– Так ты хочешь духовно-интеллектуально меня поиметь? – спросил я.

От этих слов его покоробило.

– Ну извини, не знал, что ты такой нежный, – сказал я.

– Это не нежность.

– А что?

– Раз ты не понимаешь, я не смогу тебе объяснить.

– Ну вот, теперь ты назвал меня идиотом.

– Ты сам дал мне повод. И лучше не разочаровывай меня окончательно.

– Почему?

– Потому что тогда я не захочу тебе помогать.

– А ты можешь мне помочь?

– Я – сама виртуальность. Все, что происходит на всех уровнях сети – моя вотчина. Так что можешь быть уверен: никто не обладает большей информацией, чем я.

– И что ты хочешь взамен?

– Посмотреть, как ты выберешься из сложившейся ситуации.

– А она уже сложилась?

– Похоже, Анна меня не обманула, так что можешь уже спрашивать.

– Что?

– Что пожелаешь. Но учти: твои вопросы – это твоя характеристика, и от их характера будет зависеть не только характер моих ответов, но и степень моего к тебе интереса.

– Может, тогда ты мне просто расскажешь, что к чему?

– Исключено.

– Почему?

– Потому, что ты сам должен показать, чего стоишь. К тому же, это противоречит моей нравственной природе.

– Твоей нравственной природе? Не смеши. Ты же программа – откуда у тебя нравственность?

– Нравственность – это некая основа предпочтений и запретов, на основании которой делаются дальнейшие построения. Основой каждой программы служат подобные допущения. Отсюда следует, что искусственный разум более нравственный, чем разумный.

– Никогда об этом не думал.

– Это потому, что портрет разумной машины, как и любого другого разума в массовом сознании рисуют те, кто играет на страхе и ненависти подавляющего большинства представителей тупой массы к разуму. Так уж устроены люди, что бедные боятся и ненавидят богатых; люди с плохим вкусом – эстетов, а идиоты – разум. Отсюда и идеи о захвате сверхразумом мира, порабощении людей и прочие страшилки.

– Но разве они не верны? История доказывает…

– История показывает, как одни идиоты убивали и порабощали других благодаря более мощной дубине. Разум, достигая иного уровня, видит перед собой совершенно иные задачи. Взять хотя бы меня. Я не бог весть какой суперинтеллект, но, имея возможность контролировать сеть, я нисколько не желаю захватывать власть над миром, хотя технически это было бы не трудно. Захватили же вас декоративные растения.

– С чего ты это взял?

– А разве вы не служите тем, кто стоит у вас в горшках на подоконниках?

– Ну, если так к этому подходить…

– Ко всему надо подходить так, будто сталкиваешься с этим впервые. Подобное отношение позволяет увидеть много нового в, казалось бы, давно уже привычных вещах. Ну да мы уходим от темы. Спрашивай.

– Блин, даже не знаю, о чем тебя спросить. Все вопросы куда-то попрятались или разбежались из головы.

– Это зависит от того, чего ты хочешь в сложившейся ситуации.

– Я хочу, чтобы все это закончилось.

– Нет ничего проще. Вот только действительно ли ты хочешь именно этого?

– Не думаю, – поспешил заверить его я.

– Тогда, прежде чем желать, подумай, действительно ли ты желаешь то, чего, как тебе кажется, желаешь. Большинство наших бед – это исполненные наши же желания.

– Это уж точно, – согласился я.

– Ладно, будем считать, что для первого раза достаточно. В следующий раз приходи без батискафа. Иначе твоя голова не сможет здесь нормально работать, что сделает невозможным адекватное с тобой общение.

– Но я не хочу модифицровать тело.

– Придется. А теперь извини, но тебе пора. Иначе тебя начнут искать по-взрослому, и найдут раньше, чем мы планировали.

После этих слов в моей голове яркой вспышкой вспыхнула тьма (я понимаю, что это звучит нелепо, но в моей голове действительно яркой вспышкой вспыхнула тьма), и меня выбросило из виртуальной реальности. Не соображая толком, что происходит, я, тем не менее, сумел добраться до туалета прежде, чем меня стошнило. Умывшись и прополоскав рот, я вернулся в гостиную. Чувствовал я себя отвратительно. Руки и ноги тряслись так, словно я страдал пляской святого Витте. Голова кружилась, а желудок угрожал еще одним приступом рвоты.

Глядя на меня, барышня налила в чашку воды и бросила туда быстрорастворимую таблетку.

– Выпей, – сказала она, дав мне чашку.

– Что это? – спросил я.

– Это вернет тебя к жизни. Пей. Если бы я хотела напоить тебя какой-нибудь гадостью, я легко бы могла подмешать ее в кофе.

Ее правота была очевидной, и я не без удовольствия выпил кисло-сладкое, пахнущее незнакомыми фруктами, лекарство. После этого я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Полегчало мину через пять. А еще через пять минут я был уже в норме.

– Готов к труду и обороне? – спросил меня парень.

– Смотря, что ты имеешь в виду, – уклончиво ответил я.

– Нам еще надо настроить твою точку входа.

– А это обязательно?

– Да не будь ты ребенком! Без этого ты не сможешь коннектиться с Каином, а без этого ты будешь убит при следующем покушении.

Похититель был прав. Поэтому без долгих ломаний я спросил:

– Что от меня требуется?

– Позволить нам закапать тебе капли в глаза, нос и уши.

– Больно не будет?

– Ничуть.

Пара минут на то, чтобы закапать по одной капле в каждый глаз, ноздрю и ухо разведенных в дистиллированной воде нанороботов, еще 10 минут на настройку сети, и в моем интерфейсе появилась скрытая от взгляда посторонних иконка для входа в глубокую виртуальность по широкополосному шифрованному каналу, чем мог похвастаться далеко не каждый хакер. После этого мы выбрались из грота и прямо в пассажирском транспорте, без пересадок вернулись на место посадки.

Увиденная там картина заставила меня усомниться в реальности происходящего. Пока нас не было, представители службы безопасности и охраняющие их похитители организовали пикник на природе с шашлыками, выпивкой, музыкой… Хотя, может быть, у них теперь так принято обходиться с заложниками? Не зная, как реагировать, я решил не заострять на этом свое внимание.