Текст книги "Врата богов. Мой верный Конь. Зеркало Пророка. Третья и четвертая книги"

3

Около полудня возле входа в «Лабиринт» остановился уже знакомый нам «Москвич». Вскоре из подвала вышел Колесник и, матерясь на ходу, пошел быстрым шагом к автобусной остановке. То был явно не его день. Сначала без всякой на то причины под ним развалился унитаз. К счастью, он автоматически схватился за дверную ручку, благодаря чему не распанахал себе задницу или, еще хуже, бедренную артерию.

До этого он любил упоминать, что одними из наиболее опасных мест являются туалеты, так как попытки дуться при запоре нередко приводят к кровоизлияниям в мозг. И вот теперь сам чудом избежал участи Екатерины второй.

На то, чтобы достать приличный компакт (так тогда назывались унитазы с прикрученными к ним, а не торчащими под потолком туалета бачками) и договориться с сантехником ушла половина дня.

Прибыв перед самым обедом на службу, он узнал, что сразу два сотрудника, за которыми он должен внимательно присматривать, а именно Роман Кривцов и Рада Приходько не вышли на работу. Об этом он должен был доложить Максиму Харитоновичу в начале рабочего дня. Опоздание с докладом на три часа было непростительной халатностью, за которую, случись что с ребятами, Колесника ждала бы участь унитаза. Поэтому прежде чем ехать к руководству на явку с повинной, он решил наведаться домой к прогульщикам. Мысль позвонить им по телефону Колесник отогнал, едва она пришла к нему в голову, так как телефон наверняка прослушивался, и такой звонок вполне мог бы стать причиной увольнения или, того хуже, отправки на лесозаготовку.

Поэтому, когда водитель поравнявшегося с ним «Москвича» предложил подвезти, Колесник сначала непонимающе на него посмотрел, а, узнав в нем хранителя, в ужасе отпрыгнул. Первым его побуждением было бежать, но бежать было нельзя, так как подобное поведение хранители не прощают. Поэтому, отпрыгнув, он замер, побелев от ужаса. По сравнению с этой встречей еще мгновение назад казавшиеся ему концом света проблемы превратились в не заслуживающую внимания ерунду. Его реакция заставила хранителя рассмеяться.

– Садись, не бойся, – сказал он сквозь смех.

Колесник на негнущихся ногах обошел машину и сел на переднее пассажирское сиденье.

– Ты так отреагировал на меня, как монашка на Сатану. А я, между прочим, спасаю тебя от неприятностей.

– Это как? – недоверчиво спросил Колесник.

– Во-первых, я уберег твоих подопечных от весьма серьезных проблем, и сейчас они ждут меня у Романа дома. Во-вторых, у меня для тебя сообщение, как минимум, на медаль. Но прежде, чем тебе его передать, я должен знать, что ты уже рассказал начальству о Зеркале Пророка.

– Совсем немного. Только легенду о принце Грее и то, что оно убивает любого, кроме хозяина, которым вполне может быть Роман.

– Вот и отлично. Сегодня ты сообщишь, что у тебя был контакт со мной, во время которого я рассказал тебе следующее: Зеркало Пророка – очень древний, многофункциональный артефакт, управлять которым действительно может только один человек. После смерти каждого предыдущего оператора оно само находит следующего, который в качестве экзамена на право им управлять, должен суметь его отыскать. Кандидатом в новые операторы действительно является Роман, и мы заинтересованы в том, чтобы он нашел Зеркало. Будет он после этого сотрудничать с органами или нет, нас не касается. Поэтому твое начальство тоже заинтересовано в том, чтобы помочь ему справиться с задачей. В связи с чем я, а если ты постараешься, а я уверен, что ты постараешься, то и начальство поставит перед тобой задачу оказывать всяческую помощь в обнаружении этого наиценнейшего для народного хозяйства и построения коммунизма предмета. Говоря человеческим языком, ты сделаешь все, чтобы Роман нашел Зеркало, но инициатива должна исходить от него. То есть твоя задача – помогать, но не делать за него всю работу.

Что же до Рады, то здесь твоему начальству следует понимать, что раз он от нее без ума, лучше всего управлять им через нее. А так как она любит родителей и папика, то ради их безопасности она сделает все, что необходимо. Кстати, их безопасность не обсуждается, так как они находятся под нашей охраной, чего твоему начальству знать не нужно.

Еще сообщи, что я намекнул тебе на то, что Зеркало сейчас находится в руках крайне подозрительных людей, которые, обнаружив наблюдение или иной интерес КГБ к своей деятельности, тут же залягут на дно, и тогда вы их точно не найдете. Это, кстати, сущая правда. Понятно?

– Понятно, – ответил осмелевший Колесник.

– Тогда поехали.

– Куда?

– Докладывать о контакте. Разве ты не должен докладывать немедленно о подобных вещах?

Хранитель позвонил в дверь через несколько минут после исповеди Рады. Она сидела в зале и смотрела телевизор, Роман возился на кухне с чаем. Каждому из них нужно было переварить беседу.

Роман был шокирован. Конечно, он понимал, что Рада не ангел, а живой человек, но то, что они вытворяли с Игнатом Валерьевичем, не лезло, по его мнению, ни в какие ворота. Конечно, в 13 лет особо не взбунтуешься, особенно если тебя перед этим заколдовали гипнозом, и выскажи она сожаление, обиду или осуждение, он бы понял, принял, пожалел ее, как жертву. Но она даже не попыталась выставить себя жертвой и рассказывала так, словно говорила о чем-то хоть и чрезвычайно личном, но абсолютно нормальном. Он же, как и большинство мужчин, воспринимал женщин с позиции, которую психологи называют комплексом мадонны-блудницы.

Суть его заключается в том, что одних женщин (мадонн) такой мужчина возводит на пьедестал чистоты и добродетели. Предназначение «мадонны» – быть женой и матерью. Она никогда не опускается до блуда, поэтому, если ты на ней не женат, ее можно любить лишь на расстоянии, поклоняясь ей, чуть ли не как божеству. Для любовных утех существуют «развратные» «блудницы», с которыми можно творить все, что угодно, кроме женитьбы на них.

До этого разговора Рада была для Романа «мадонной», которая теперь в его глазах падала с пьедестала, превращаясь в «шалаву». В результате он чувствовал боль, разочарование, злость и обиду, за которыми пряталась радость оттого, что вместе с ее падением рухнули и его внутренние табу, запрещающие ему делать даже малейшие попытки для сближения с ней. Теперь его руки были развязаны, и он мог приступить к ее соблазнению.

Раде тоже было не по себе. Разумеется, она, как и подавляющее большинство женщин, не была ни мадонной, ни шлюхой, а обычным живым человеком со своими достоинствами и недостатками, которой пришлось рассказать нечто крайне личное совершенно не готовому это услышать постороннему человеку, который осудил ее, (она увидела это в его глазах), даже не попытавшись понять или принять. И теперь ей предстояло работать с ним бок о бок неопределенное время.

– Надеюсь, вы успели уже подружиться? – спросил хранитель, решив не замечать натянутости отношений между молодыми людьми. – С завтрашнего утра вы вплотную приступаете к поиску Зеркала. Теперь это ваша приоритетная задача. Можно даже сказать, цель жизни.

– А как же работа? – спросила Рада. Ей совсем не хотелось искать Зеркало. По крайней мере, вместе с Романом.

– Сейчас Колесник как раз утрясает этот вопрос с начальством, которое тоже весьма будет заинтересовано в вашем успехе. Надеюсь, именно он возглавит ваш поиск.

После этих слов Роман скривился.

– Зря кривишься, – тут же отреагировал хранитель. – Он только выглядит клоуном в несмываемом гриме. На деле он – прекрасная ищейка, способная найти все, что угодно. Из-за этого дара он и пострадал, сумев забраться туда, куда ему совсем не нужно было забираться. К тому же начальником он будет только номинальным, так как непосредственно с зеркалом связан только ты, и это мне совсем не нравится.

– Мне тоже, – буркнул Роман.

– Дело в том, что поиск должна была инициировать именно твоя связь с Зеркалом, – проигнорировал он слова парня. – Она должна была проснуться и заставить тебя искать Зеркало с одержимостью первопроходцев. Но Рыцари Ордена Пророка решили не ждать милости от природы, а искусственно разбудить в тебе эту связь, организовав на тебя неудачное покушение. Вот только исполнитель оказался под колпаком у КГБ, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И теперь мы фактически принуждаем тебя начать поиск, успех которого зависит в первую очередь от степени твоей концентрации на этой задаче. У тебя же голова забита всякой херней.

– Может, тогда ну его нафиг? – спросил Роман.

– Ты забыл, что силе нельзя противостоять? Заруби себе на носу: поиск Зеркала – твоя судьбоносная задача. Ты рожден, чтобы его найти. И Рыцари Ордена Пророка заставят тебя это сделать, а КГБ им поможет. Поверь, тебе лучше не испытывать на себе их способы убеждения. Знай лишь, что они без колебаний уберут любую помеху на твоем пути к Зеркалу.

Теперь ты, дорогая, – перешел он к Раде. – Твоя задача – помогать и вдохновлять. Ты тоже повязана с Зеркалом. К тому же, только эта связь обеспечивает безопасность твоих близких, включая любовника-гуру. Так что их жизнь в твоих руках. Поэтому засунь себе в задницу все свои личные переживания и приступай к работе. На тебе, прежде всего, контроль за Романом во время его погружений в глубинные слои психики, а они, скорее всего, будут учащаться по времени и усиливаться по глубине воздействия по мере приближения к Зеркалу.

Так что, парень, – вновь обратился к Роману хранитель, – с сегодняшнего дня ты будешь рассказывать Раде обо всех своих снах, видениях или странных мыслях, не утаивая ничего. И помни, от этого зависит не только твоя судьба, но и жизнь твоих близких. А теперь, Рада, извини, но я должен сказать несколько слов Роману наедине. Так что поскучай тут пару минут, а мы выйдем на балкон.

– Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Я знаю, как ты относишься к Раде, и вижу, что ее рассказ выбил тебя из колеи, – сказал он на балконе.

– Не то слово.

– Так вот, фактически она жила и воспитывалась в другом, мистическом мире. Там свои законы и правила, и то, что невообразимо здесь, является нормой там и наоборот. Поэтому постарайся быть к ней терпимей. К тому же, уже только за то, что она нашла в себе силы все тебе рассказать, причем ради твоего успеха в твоем деле, Рада заслуживает благодарности и уважения.

– Я это понимаю, но мне нужно время, чтобы все это проглотить.

– Это само собой, а пока будь с ней помягче.

– Я попытаюсь.

– Очень хорошо попытайся, потому что от этого зависит твой успех.

Ночью, как это часто бывает в Ростове перед бабьим летом, внезапно, без объявления войны, испортилась погода. Похолодание сопровождалось дождем и пробирающим до костей ветром. Несмотря на это, утром следующего дня у Колесника, Рады и Романа посвященное поискам Зеркала совещание проходило во дворе одного из соседних с «Лабиринтом» домов, под высоким, выше пятого этажа ростом, каштаном, служившим природным навесом для самодельного стола и двух скамеек. Верхняя поверхность столешницы имела заметно вогнутую форму – результат несчетного множества баталий в «козла», а сбитые из некрашеных досок лавки были вытерты задницами игроков до блеска. Проводить совещание у себя в кабинете Колесник побоялся – мало ли какие уши могут быть у тех стен.

– Вчера, как вы уже знаете, у меня состоялся разговор с вашим влиятельным другом, – сообщил он, когда они сели за стол. Рада предпочла сесть рядом с Колесником, и в распоряжении Романа была вся лавка напротив. Чтобы не намочить задницы Колесник предусмотрительно прихватил с собой несколько журналов, на которых они теперь и сидели.

– Он нам такой же друг, как и тебе, – огрызнулась Рада.

– Не важно, – отмахнулся от ее слов Колесник. – Главное, что после этой беседы начальство официально присвоило поиску Зеркала наивысший приоритет, так что теперь это наше единственное задание. Положительной стороной такого интереса со стороны руководства является возможность максимально использовать имеющийся в его распоряжении ресурс. Только для нас это ложка меда, которую портит офигенная бочка дегтя в виде необходимости регулярно отчитываться о проделанной работе. Короче говоря, начальству нужен результат, причем нужен еще вчера. Так что запасайте побольше вазелина и тщательно мойте задницы, так как первые результаты с нас спросят уже сегодня.

Как ты планируешь начать поиск? – спросил он у Романа после этого небольшого вступления.

– Понятия не имею, – признался Роман.

– А ты?

– А я тем более, – ответила Рада.

– Понятно, – сказал Колесник.

– Что вам понятно? – огрызнулся Роман. – Это ж вы у нас гениальный сыщик. А я никогда ничего не искал, и искать не учился.

– Ты лучше не нервничай. Нервные клетки не восстанавливаются.

– Ну так чего вы от нас хотите?

– Я хочу… – он хмыкнул. – Я хочу жить там, где море, солнце и 20 сортов пива, а не заниматься тут черти чем с двумя дилетантами. Тебя же хранитель назначил главным, вот ты и решай. А то я, правда, не своим делом занялся, – выдал он, ехидно улыбаясь, и уставился на Романа.

– А вы бы с чего начали? – спросил Роман.

– Со сбора информации, конечно.

– Ты так говоришь, как будто она лежит в той песочнике, – заметила Рада.

– Предлагаю для начала трухнуть Мишу Спектра, – решил после небольшой паузы Колесник. – Возражений нет?

Возражений ни у кого не было, тем более что кроме Колесника никто из них Спектра не знал.

– Тогда встречаемся в субботу в 9 утра у памятника Пушкину, – подытожил он.

– Где? – не понял Роман.

– На Пушкинской улице. Ее ты хоть знаешь? А теперь отдыхайте. На работу можете не выходить.

До субботы было 2 дня, и лишняя пара выходных оказалась для всех хорошим подарком. Особенно для Рады, которая после совещания прямиком отправилась к Игнату Валерьевичу.

– Что-то случилось? – испугался он, увидев ее за дверью. До этого она никогда не приходила без предварительного звонка.

Вместо ответа она бросилась к нему на шею и осыпала его лицо поцелуями.

– Я навел справки. Это Зеркало действительно нездоровая херня, – сообщил он за чаем, к которому они традиционно перешли после бурного и продолжительного проявления страсти.

– Я это уже поняла, – ответила Рада.

– Оно, как черная дыра, не выпускает никого, кто попал в его сети. В результате его пленники раз за разом возвращаются в этот мир, чтобы воплотить в жизнь замысел его создателя. Поэтому, если у тебя получится соскочить с этого дела без особых проблем, соскакивай немедля, потому что иначе ты окажешься привязанной к нему на неопределенный срок. А это недопустимо для того, кто ищет свободу. Поэтому, пока ты ищешь Зеркало, мы с тобой просто друзья и любовники, если ты не против.

По субботам на Пушкинской возле магазина «Мелодия» собиралась окловиниловая публика: спекулянты, коллекционеры и просто любители меняться пластинками. Эти покупали пару дисков, переписывали их на кассеты или бобины, затем на следующей сходке меняли на что-то другое. В результате они пополняли фонотеки, тратя деньги лишь на чистые магнитофонные пленки.

Среди друзей Роман считался знатоком музыки. В его фонотеке было около 200 бобин. В основном тяжелый рок. Техника у него тоже была серьезная: магнитофоны «Ростов 102» и «Нота», усилитель «Амфитон» и колонки «С-90». Коллекцию он пополнял в студии звукозаписи, где оставлял практически все сэкономленные карманные деньги, и за счет переписывания музыки у друзей. Пластинками он не интересовался, так как в магазинах ничего нормального найти было нельзя, а про черный рынок или сходку он не знал до того самого дня.

– Мишу Спектра не зря называют санитаром сходки, – рассказывал Колесник. – Что-либо действительно ценное его не интересует. Зато всякий хлам он скупает на корню. За бесценок. Его обмены вообще грандиозны. Так однажды он умудрился поменять 20 пластов Бюль-Бюль Оглы на 15 «Верасов», а в другой раз коробку только что купленного по 10 копеек за пластинку Кобзона на коробку Мигули. Я как-то спросил, нахрена ему этот хлам, на что он ответил, что даже у самого говневого говна есть свой покупатель. Надо только уметь его найти. И он каким-то чудом умудряется таких покупателей находить.

– А как он может помочь в поисках Зеркала? – спросила Рада, которой надоел этот Треп. Алексей Колесника не слушал, так как его глаза разбегались при виде предлагаемого великолепия.

– У него есть родственник. Если я не ошибаюсь, дядька по какой-то там линии, получивший за свои способности прозвище Профессор Артефак.

– А почему Артефак? – спросил Роман.

– Как у тебя с английским? – вместо ответа поинтересовался Колесник.

– На уровне май нейм из Рома и лютой зависти к Лене Стоговой.

– Понятно. Ну ничего, это лечится. А вот и Спектр! – воскликнул Колесник, увидев торгующегося с каким-то старичком чудака.

Старик был, как старик, этакий пенисонер-маразматик, какие есть, наверное, в каждом дворе. Спектр же оказался еще тем чудом. Такой же косой и нелепый, как Колесник, он в довершении ко всему прочему смотрел на собеседника, как рыба из аквариума, по крайней мере, у Романа при виде его возникла именно эта ассоциация. А еще он подумал, что такое чудо могло появиться на свет лишь в результате скрещивания с Колесником какого-нибудь сома. Предметом торга была пачка допотопных пластинок Пугачевой. При этом Спектр хотел не столько их купить, сколько вволю поездить по ушам незадачливого продавца, так что появление ищущей его компании стало для проклявшего уже все на свете старичка поистине чудесным спасением. Едва Колесник отвлек Спектра, старик поспешил исчезнуть.

– Ну вот, – обиженно произнес Спектр, – ты мне сделку сорвал.

– Извини, но у нас к тебе дело, – сообщил Колесник.

– Мне работать надо.

– С меня мороженое.

– Два.

– Идет.

Глядя на их торг, Роман с Радой еле удерживались от смеха.

– Так что ты хотел? – спросил Спектр, когда Колесник всучил ему два пломбира в шоколаде.

Остальные от мороженого отказались, так как им было холодно и без него. К счастью, готовый начаться в любую минуту дождь откладывал свое появление, а иначе сходка могла бы разбежаться, и охоту на Спектра пришлось бы отложить до следующих выходных.

– Мне нужен Артефак.

– Я с ним не вижусь, – поспешил заверить Спектр.

– Я понимаю, но если вдруг ты случайно его увидишь, скажи, что я его ищу.

– Я его не увижу.

– Но если вдруг. Случайно. Хорошо?

– Хорошо, – буркнул Спектр.

На этом разговор был окончен. Спектр полетел дальше собирать виниловую падаль. Колесник посмотрел на часы, после чего предложил:

– Тут недалеко готовят замечательное мясо в горшочках. Пойдем поедим за казенный счет?

Возражений ни у кого не было.

– Этот Артефак еще тот уникум, – рассказывал по дороге Колесник. – На самом деле он никакой не профессор, а обычный ПТУ-шник. Маляр. Причем маляр неплохой. Никто на него не жаловался. А потом он вдруг подвязался найти какую-то безделушку для одного коллекционера, и у него открылся талант находить даже те предметы, которых вроде и в природе быть не должно. Деньги за свои услуги он брал о-го-го какие, но оно того стоило. А пару лет назад он чуть не сел – что-то там не поделил с ментами. После этого залег на дно. Скорее всего, работает только с проверенными клиентами. Тогда я ему помог, так что теперь он вроде мне, как должен. Короче говоря, ждем звонка.

Артефак позвонил Колеснику в районе 3 часов дня.

– Чем могу? – спросил он, после пары минут трепа о «делах».

– Мне очень нужна твоя помощь, но это не телефонный разговор.

– Тогда встречаемся в нашем кафе.

– Когда?

– Через час.

– Идет.

Выглядел Артефак Ангелочком. Маленький, тощий, благородно седой. Одет он был в кремового цвета костюм, белую рубашку и светлые туфли. Дополняли образ большие старомодные темные очки и летняя белая шляпа. В свое время многие погорели, купившись на его внешнюю чудаковатую безобидность, за которой скрывались сильный характер и железная хватка, позволяющие ему в любой момент превратиться в способную перекусить пополам любого противника акулу.

В кафе он пришел на несколько минут раньше Колесника, и когда тот появился, уже самозабвенно уплетал поистине гомерическую порцию мороженого.

Колесник ограничился кофе.

– Чутье подсказывает мне, что в это дело лучше не лезть, – задумчиво произнес Артефак, внимательно выслушав рассказ Колесника.

– Ты прав, – не стал тот юлить. – Я бы сам ни за что не полез, но приходится.

– То есть ты это понимаешь, но, все равно, пытаешься меня втянуть? Разве друзья так поступают?

– У меня нет выхода. Кто еще кроме тебя сможет в этом деле помочь?

– Ты прав. Другого такого дурака ты вряд ли найдешь. Ладно, а что я с этого буду иметь?

– Я буду тебе должен.

– Ладно, – вздохнул Артефак, – я посмотрю, что смогу сделать.

– Жду твоего звонка.

Сказав это, Колесник залпом допил кофе и встал из-за стола. Артефак остался доедать мороженое.

Он позвонил через 3 дня.

– Сегодня в пять. Только приводи всю группу, – Выпалил он, едва поздоровавшись.

– Зачем? – насторожился Колесник.

– Затем, что я так хочу.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то я не могу отказать себе в удовольствии увидеть живой древний артефакт из плоти и крови. Неужели это надо объяснять?

Когда наша троица вошла в кафе, Артефак уже был там. Он сидел на том же стуле в той же одежде и ел такую же порцию мороженого.

– Ваше Зеркало – чертовски интересная вещь, – начал он свой рассказ, когда все были друг другу представлены, и все заказали еду и напитки. – По легенде ему более 30 000 лет. Его сделал один древний гений в качестве подарка для пленившей его сердце богини. Причем, само Зеркало – лишь незначительная часть подарка, этакий заводной ключик для музыкальной шкатулки, которой, по сути, является весь наш Мир. Представляете масштаб этой игрушки?

– Если честно, не очень, – ответил Роман. Рассказывая, Артефак смотрел на него.

– Вы совершенно правы, так как этот проект грандиозен не только в пространстве, но и во времени. С давних пор, стоило Зеркалу повернуться в замочной скважине этой шкатулки, и группа людей немедленно вступала в игру, полную опасностей, приключений и откровений. По легенде, для этого в наш Мир постоянно возвращаются одни и те же люди, которым суждено возвращаться до тех пор, пока не исполнится замысел сотворившего все это Пророка. Считается, что, проходя каждый раз через уготованные им испытания, они совершенствуются, и рано или поздно с помощью Зеркала смогут попасть в мир богов или в пространство вариантов, то есть в некую невообразимую область, в которой нет ни времени, ни пространства, но в которой путем генерации случайных решений или же в результате деятельности сверхразума, кому что больше нравится, определяется будущее вселенной.

Так что вы должны понимать, что Зеркало – крайне высокотехнологичный многофункциональный и потенциально опасный предмет, который теперь фактически управляет вашей судьбой.

– И где нам его искать? – спросил подуставший от этой болтовни Колесник.

– Для того чтобы его найти, вам надо изменить сам подход к решению задачи, так как именно найти его невозможно, ибо оно защищено от попадания в чужие руки. Но вы, вернее, его владелец, может, настроившись на него с достаточной силой, притянуть Зеркало к себе.

– Не густо, – подытожил Колесник.

– Если еще что-то узнаю, позвоню, – пообещал Артефак.

Он позвонил через 2 дня.

– Ты не поверишь, что я тебе скажу! – выдал он взволнованным голосом. – Срочно приходи в кафе. И еще, у тебя есть пистолет?

– Зачем тебе?

– Мне кажется, за мной следят. Хотя, возможно, это всего лишь игра воспаленного воображения. После того, что я узнал… Но это не по телефону.

Прождав безрезультатно около часа, Колесник поднял тревогу. И не зря. Артефака нашли в ванне с перерезанными на руках венами. На его губах застыла торжествующе-загадочная улыбка.

Когда Колеснику сообщили об этом по телефону, он тут же вызвал к себе Раду с Романом.

– Предлагаю помянуть старого друга и соратника, – закончил он сообщение о смерти Артефака.

От этого известия у Романа засосало под ложечкой. Ноги стали ватными, а ладони вспотели холодно-липким потом. Ему захотелось послать все подальше, залечь на дно и не высовываться до тех пор, пока все не уляжется. При этом он не мог себе позволить показаться трусом перед Радой, которая восприняла это известие на удивление спокойно.

– Не парься, – сказал Колесник, поняв, что происходит в душе Романа, – если бы тебя хотели убить, ты был бы уже мертв, так как выследить нас проще пареной репы. К тому же ты единственный наследник, необходимое приложение к Зеркалу, так что тебя никто трогать не станет. Мы с Радой не настолько важные персоны, чтобы нас убирать. К тому же мы под защитой хранителя.

– А Артефак? – спросил Роман, чувствуя, что краснеет от этого разоблачения.

– На него защита не распространялась. Ладно, хватит болтать. Лучше почтим должным образом его память.

Выбор Колесника пал на милый подвальчик на Ворошиловском проспекте недалеко от моста через Дон. Заведение было небольшим и довольно-таки милым и чистым, рассчитанным на приличную публику. Романа приятно удивила музыка. Пока они там сидели, играл приятный хард-рок, причем, большая его часть была Роману незнакома.

Колесник заказал бутылку десятилетнего «Актамара» и лимон, посыпанный сахаром и мелко молотым кофе.

Первые 3 рюмки пили, как положено, не чокаясь, и Роману удалось не показать сильную дрожь в руках, которая прошла после второй рюмки. Страх тоже отступил на задний план и стал вполне терпимым. В конце концов, Роман себя утешил тем, что если бы хотели, его действительно легко бы убили, так как он был довольно-таки простой мишенью.

– Ладно, – решил Колесник после третьей рюмки, – раз нам отрезали этот путь, пойдем, как говорил великий Ленин, другими. Ты, – Роману, – полностью сосредотачивайся на Зеркале. Ты, – Раде, – долби изо всех сил его в мозг. А я попытаюсь пробиться через задницу.

– Это как? – спросил Роман.

– Возьму большое сито и буду просеивать информацию. А ты что подумал, извращенец?

– Ничего я не подумал, – огрызнулся Роман.

В те не столь далекие времена для большей части населения страны слово «голубой» обозначало лишь определенный оттенок синего, а гомосексуализм был частью устного народного творчества в виде темы для анекдотов. Даже слово «пидораз» у не сидевшей части населения крайне редко ассоциировалось с этим явлением. Так что принадлежащий к этому большинству Роман действительно ничего не подумал.

– И еще, – продолжил Колесник, – вам нужно найти базу для работы, так как в «Лабиринте» вам лучше не появляться.

– Почему? – спросил Роман.

– Потому что, – резко ответил Колесник. – Раз я говорю, значит, так надо.

– Там слишком много лишних глаз и ушей, – поддержала его Рада.

– Но обо мне и так уже знают, раз пытались убить, – попытался возразить Роман, но Колесник его оборвал.

– Знают. Пока что лишь те, кому надо, а будешь об этом трепаться в «Лабиринте», узнают и те, кому об этом знать вообще не стоит ни под каким видом. Теперь понятно?

Это объяснение показалось Роману глупым до идиотизма, но спорить он не стал.

– Какие будут предложения? – спросил Колесник, и, не дождавшись ни одного, решил, – думаю, надо снять квартиру.

– А если у меня дома? – спросил Роман.

– А как же родители, коши, собаки? – поинтересовался Колесник.

– Родители днем на работе. А кошек и собак у меня нет.

– Ты что скажешь? – спросил Колесник у Рады.

– Мне без разницы.

– Тогда решено. Завтра утром приступайте к работе. А пока продолжаем прения, – подытожил он и вновь разлил коньяк по рюмкам.

Несмотря на то, что Рада должна была прийти в 10, Роман подскочил уже в 7. Первым делом он навел в своей комнате порядок, чего до этого толком не делал ни разу. Затем сбегал в хитрое кафе в двух кварталах от дома, где накупил всяких пирожков. Там они были почти как домашние. После этого он тщательно побрился, принял душ, надел новую рубашку и парадные джинсы. В довершение картины он надушился отцовским французским одеколоном. Разумеется, все это было сделано для того, чтобы произвести на Раду приятное впечатление.

Смирившись за это время с тем, что она не ангел небесный, а ходящая по земле женщина из плоти и крови, Роман понял, что может и должен попытаться завладеть ею, и что их совместная работа без посторонних заметно повышает его шанс оказаться с ней в одной постели. В результате его охватил азарт, который еще сильнее разогрел страсть к Раде.

Она пришла ровно в 10. В предпенсионного возраста джинсовой куртке на водолазку, потертых джинсах и кроссовках, не накрашенная, с усталым лицом, опухшими веками и потухшими глазами Рада выглядела ужасно.

– Ты как, живая? – спросил Роман, открыв дверь.

– Если честно, не очень, – призналась она.

– Тогда, может, начнем с чая?

– С удовольствием.

– Тогда проходи на кухню. Не разувайся.

– Вы что, так ходите?

– Нет, но для тебя можно сделать исключение.

– Как скажешь, – не стала спорить она.

За чаем Роман из кожи вон лез, чтобы показать себя галантным и остроумным, но Рада почти не замечала его стараний. Она была погружена в свои мысли, и мысли эти были нерадостными.

После вчерашней пьянки она отправилась к Игнату Валерьевичу. Захотела сделать сюрприз. Обычно приветствием им служил страстный поцелуй прямо у порога, но в этот раз, увидев ее за дверью, он побледнел, затем испуганным голосом спросил:

– Что-то случилось?

– Убили Артефака, – сообщила она, войдя в квартиру и закрыв за собой дверь.

– Кто?

– Пока не известно, но мы уверены, что это из-за Зеркала. Я могу войти? – спросила Рада, так как Игнат Валерьевич встал перед ней посреди коридора, закрыв собой проход.

– Извини, ты не позвонила.

– И что?

– Я не готов… не могу тебя впустить. У меня беспорядок и срочные дела, – промямлил он.

– Ладно, – ответила она, разворачиваясь лицом к входной двери.

– Я бы с удовольствием, – продолжал мямлить Игнат Валерьевич, – но я, правда, не могу. Извини. Надо было позвонить.

Но Рада его уже не слушала. Она поняла, что он просто не хочет ее видеть. Ее душила обида, и все ее силы были направлены на то, чтобы дойти до лифта, не заплакав. Уже внутри кабины, когда закрылись двери, она позволила себе разреветься.

– Господи, что случилось! – воскликнула мать, увидев, в каком виде Рада пришла домой.

– Погиб наш коллега, – ответила она и поспешила укрыться от дальнейших расспросов у себя в комнате.

Там она завалилась в постель и проплакала тихо в подушку почти всю ночь. Не удивительно, что утром она была, как говорится, никакой.

Крепкий чай, а Роман не пожалел заварки, привел ее немного в чувство.

Во время сеанса Рада пыталась заставить Романа представить или увидеть Зеркало, а потом почувствовать с ним связь в виде связующего их жгута, но у них ничего не получилось, так как и ей, и ему было не до того.